В «ГЛУБОЧАЙШИХ ПРЕДЕЛАХ»

В 1656 году из Енисейского острога выступила большая экспедиция воеводы Афанасия Пашкова, отправлявшаяся в «самые глубочайшие пределы, нарицаемые Дауры». В ней принимал невольное участие известный протопоп Аввакум.

Пашков получил приказ приискать на востоке пашенные места и поставить «Нерчинские и другие остроги».

В 1650–1654 годах, Когда Афанасий Пашков был на воеводстве в Енисейске, «нача проведываться Даурская земля и Китайское царство прозываться». В эти годы Петр Бекетов открыл почти беспрерывный водный путь с Енисея на Шилку.

Одна из отписок Пашкова указывает, что еще в 1652 году он поднимал сто служилых людей для дальних служб на Шилке и озере Иргень. При этом было составлено нечто вроде краткого путеводителя от Байкала до реки Нерчи.

Почти одновременно на Енисее был построен большой по тому времени флот для Даурии — 202 дощаника. За отличное выполнение «судового дела» Афанасий Пашков и его сын Еремей были награждены золотыми отличиями.

…Афанасий и Еремей Пашковы с 600 казаками и служилыми шли «против воды» Енисеем, Верхней Тунгуской и Ангарой.

Экспедиция зимовала в Братском остроге на устье реки Оби. Аввакум был поселен там в одной из двухъярусных башен, которые, кстати сказать, были целы еще в 30-х годах нашего столетия.

Дальнейший путь сорока дощаников Афанасия Пашкова лежал к Байкалу, реке Хилок, озеру Иргень, реке Ингоде, «за волоки, через хребты». По Ингоде путешественники плыли на плотах. Достигнув Шилки, а затем «сторонней реки» Нерчи, Пашков восстановил заложенный Петром Бекетовым Нерчинский острог.

«Стану паки говорить про даурское бытие», — записал Аввакум на одной из страниц своего «Жития». Для протопопа это «бытие» было крайне тяжелым. Он волочил на себе нарты, тянул судовую лямку на Хилоке, сплачивал и гнал «городовой и хоромный» лес, который Пашковы сплавляли по Ингоде, Шилке и Нерве для постройки укреплений. Пашкову приписывают основание не менее чем четырех даурских острогов.

Отряд бедствовал, зачастую питаясь травами, кореньями и основой корой. Голодовка на Нерче унесла множество жертв.

О некоторых подробностях пребывания отряда Афанасия Пашкова в Даурии лишь впервые узнал ленинградский ученый В. И. Малышев, отыскавший так называемый «Список Г. М. Прянишникова». В этой книге, заключенной в переплет из дубовых досок, обтянутых тисненой кожей, есть бывшие неизвестными до сих пор строки из «Жития». Аввакум рассказывает в них, что на пути к Иргенскому волоку путешественники страдали от болезни глаз и прозрели полностью только на Шилке.

«Приплыли Шилкою рекою на Нерчю реку, — говорит Аввакум, прибавляя далее: — И ту реку не глаголю Нерчю, но юдоль плачевная». Оказывается, что Аввакум с 70 спутниками ходил вверх по Нерче в поисках пропитания и вернулся на плоту, проделав обратный путь за пять дней. Следовательно, протопоп побывал где-то далеко в верховьях Нерчи.

Выполнив все поручения в Даурии, Афанасий Пашков двинулся по голому льду снова к Иргень-озеру. Это было в 1662 году, когда на смену Пашкову в Нерчинский острог прибрел на лыжах сын боярский Ларион Толбузин.

Сын Афанасия Пашкова Еремей предпринял с озера Иргень поход в «Мунгальское царство». С ним были 72 казака и 20 эвенков. В походе Еремей потерял всех людей, был ранен и семь дней скитался по диким горам, пока не нашел дорогу к Иргеню.

Аввакум в это время жил в убогой избенке на берегу Иргеня и, вероятно, был одним из первых рыбаков на этом озере. Промышляя даурских язей и щук, он соорудил рыболовный «ез» — плотный частокол с отверстиями для верш. Ловил он рыбу и на большом соседнем озере Шокша, из которого вытекает Хилок.

К Байкалу первым вышел Афанасий Пашков, Аввакум же месяцем позже собрал больных, раненых и увечных землепроходцев и приготовился к дальнему пути. Этому небольшому отряду удалось убить изюбря; оленины хватило до Байкала.

Аввакум обмолвился, что, когда поехал «из Даур», подарил начальнику Иргенского острога «Кормчию книгу». Вряд ли это была широко известная тогда духовная «Кормчая книга», или «Номоканон». По смыслу рассказа Аввакума речь здесь шла скорее всего о своеобразном дорожнике, или, вернее, лоции, Байкала и сибирских рек. У Байкала Аввакум застал русских людей, ловивших омуля и промышлявших соболей. Какой-то знакомый протопопа, которого Аввакум ласково называет Терентьюшкой, щедро одарил путешественников припасами.

Замечательное описание Байкала, включенное Аввакумом в «Житие», занимает всего каких-нибудь десять строк. Но сколько поэзии вложено в него!

Переплыв на веслах Байкал, протопоп со спутниками достиг Братского острога. Снова на пути перед ними встали ангарские пороги, но пройдены они были благополучно.

«Три года из Даур ехал», — вспоминал Аввакум.

Неистовый протопоп зимовал в Енисейске, затем в Тобольске, проезжал Устюг Великий и другие города Северной Руси.

Только через восемь лет после возвращения из «глубочайших пределов» Даурии и новых подневольных скитаний Аввакум взялся за перо, чтобы поведать на страницах «Жития» о своем участии в походах даурского воеводы Афанасия Пашкова.

Известно, что исследователи к настоящему времени разыскали далеко не все списки «Жития» Аввакума. Приведенный выше случай со «Списком Прянишникова» позволяет надеяться, что будут найдены новые списки сочинений Аввакума, в которых его тяжелое «даурское бытие», возможно, описано с еще большей полнотой.