|
||||
|
|
Глава 15 В огне гражданской войны
Падение Временного правительства было обусловлено его неспособностью обеспечить собственную безопасность, а также решить стратегические задачи. Желание быть «хорошим» для всех, боязнь ответственности, политика полумер, откладывание решения основных политических вопросов до Учредительного собрания – основные причины краха кабинета А. Ф. Керенского. Сам министр-председатель, скорее всего, не понимал причин поражения и считал, что у него есть все шансы вернуть власть. Новое правительство (Совет народных комиссаров) с первых дней своего существования было вынуждено защищать советскую власть (как систему) и себя (как представителей этой системы) от всех, кто данную власть хотел отобрать. Политический спектр противников советского правительства был неохватно широк, но условно их можно разделить на две группы: внутренние и внешние. Внутренние противники – монархисты, сторонники Временного правительства и Учредительного собрания, внешние – структуры иностранных государств, правительства которых по тем или иным причинам не устраивала политика СНК. В те годы всех противников советской власти именовали контрреволюционерами («контрой»). Постепенно в разряд контрреволюционеров большевики зачислили и бывших союзников в борьбе против монархии, чьи взгляды на формы и методы политического переустройства России отличались от взглядов лидеров РСДРП (б). Первой «контрой» был Керенский. Поздним вечером 26 октября (8 ноября) 1917 г. он приехал в Псков, где размещался штаб Северного фронта, и выяснил, что командующий фронтом генерал В. А. Черемисов отменил приказ Ставки по переброске надежных войск в столицу. В Пскове Керенский встретил командира 3-го конного корпуса генерала П. Н. Краснова, назначил его командующим армией и приказал выступать на Петроград. В тот же день «армия» в составе 700 казаков при 16 орудиях двинулась в сторону Гатчины. Керенский, возомнивший себя спасителем Отечества, совершенно не понимал обстановки. Большинство офицеров корпуса считали премьер-министра предателем генерала Л. Г. Корнилова и виновником гибели генерала А. М. Крымова. Некоторые офицеры не подавали Керенскому руки, мотивируя это своей верностью генералу Корнилову. Во время движения к столице казакам Краснова стало известно об аресте Временного правительства. 27 октября (9 ноября) отряд без выстрела занял Гатчину, где к нему присоединились юнкера Школы прапорщиков. Из Петрограда были получены сведения о том, что сторонники Временного правительства создали Комитет спасения родины и революции и втайне готовятся к сражению. 28 октября (10 ноября) около 500 казаков после короткого боя заняли Царское Село с гарнизоном в 16 000 штыков. На помощь Краснову подошли еще несколько отрядов общей численностью до 500 штыков и сабель и один бронепоезд, а в гарнизоне Петрограда было около 200 000 человек. 29 октября (11 ноября) начались первые бои между сторонниками и противниками Временного правительства. В столице с оружием выступили юнкера по главе с Г. П. Полковниковым и A. А. Краковецким. В Москве шли упорные уличные бои между верными Временному правительству войсками и сторонниками большевиков. 30 октября (12 ноября) моральный дух казаков Краснова, не получавших подкреплений, стал падать. Приехавший к Краснову Савинков предложил генералу арестовать Керенского и самому возглавить поход на Петроград, но Краснов отказался. Митинги переходили в переговоры между матросами и казаками, на них вполне серьезно обсуждался вопрос об обмене Керенского на Ленина. Затем к переговорам о мирном разрешении ситуации подключились Краснов и прибывшие из столицы П. И. Дыбенко и Л. Д. Троцкий. 1 ноября Керенского, переодетого матросом, вывели из дворца, вывезли на автомобиле за город и укрыли в доме лесника. Бывший премьер-министр перешел на нелегальное положение[778]. Несмотря на угрозу со стороны «контры», B. И. Ленин относился к роли личной охраны крайне несерьезно. В 1917 г. за его личную безопасность отвечал Э. А. Рахья. Только большой опыт нелегальной работы позволял ему, иногда с одним-двумя помощниками, успешно противодействовать попыткам ареста и устранения подопечного. В середине июня, когда над Лениным нависла угроза лишения жизни, озвученная представителями ультраправых организаций, он (Ленин) тайно выехал на Карельский перешеек на дачу к В. Д. Бонч-Бруевичу. 11 июля 1917 г. на Сестрорецкий оружейный завод для разоружения Красной гвардии был направлен карательный отряд под командованием штабс-капитана Гвоздева. Отряду была поставлена задача: найти и арестовать вождя большевиков. Генерал П. А. Половцев впоследствии писал, что Гвоздев спросил его: «Хотите ли вы, чтобы я привез этого господина в целом или разобранном виде?»[779]. В. И. Ленин и Г. Е. Зиновьев действительно скрывались у служащего оружейного завода Н. А. Емельянова, но провели у него только одну ночь, а затем были переправлены на лодке в знаменитый ныне шалаш за озером Разлив. 27 октября Ленин лично написал «Обязанности часового при председателе СНК». Инструкции гласила: «1. Не пропускать никого, кроме народных комиссаров (если вестовой не знает их в лицо, то должен требовать билеты, т. е. удостоверения от них). 2. От всех остальных требовать, чтобы они на бумаге записали свое имя и в двух словах цель визита. Эту записку вестовой должен передать председателю и без его разрешения никого не пускать в комнату. 3. Когда в комнате никого нет, держать дверь приоткрытой, чтобы слышать телефонные звонки и приглашать кого-либо из секретарей к телефону. 4. Когда в комнате председателя кто-то есть – держать дверь всегда закрытой»[780]. Личных телохранителей у Ленина в тот период не было. С. К. Гиль вспоминал: «Жизнь Владимира Ильича по нескольку раз в день подвергалась смертельной опасности. Эта опасность усугублялась еще тем, что Владимир Ильич категорически отказывался от какой бы то ни было охраны. При себе он никогда не носил оружия (если не считать крошечного браунинга, из которого он ни разу не стрелял) и просил меня также не вооружаться. Однажды, увидев у меня на поясе наган в кобуре, он ласково, но достаточно решительно сказал: „К чему вам эта штука, товарищ Гиль? Уберите-ка ее подальше!“ Однако револьвер я продолжал носить при себе, хотя тщательно скрывал его от Владимира Ильича»[781]. 29 октября (11 ноября) комендантом Смольного назначили матроса П. Д. Малькова[782]. Предоставим ему слово: «Военно-революционный комитет постановил: комендантом Смольного института назначается тов. Мальков. Его помощником по внутренней охране назначается тов. Касюра. Помощником по составлению личного состава назначается тов. Игнатов. <…> Так я стал комендантом Смольного. Пришлось принимать дела, хотя принимать особо было и нечего. Собрал я человек тридцать матросов, примерно столько же красногвардейцев и начал организовывать охрану Смольного. А время было горячее – Керенский с Красновым подняли мятеж и во главе казачьих сотен двигались на Петроград. В самом Питере началось выступление юнкеров»[783]. В Смольном размещались ВРК ЦК РСДРП (б), СНК, ВЦИК и аппарат наркоматов. Его охрана осуществлялась броневиками и вооруженными караулами из красногвардейцев, солдат и матросов вне здания, а также пулеметами и часовыми на постах внутри здания. У кабинета Ленина (№ 67 на 3-м этаже) охрану несли парные часовые. Вначале пройти в его кабинет было достаточно просто: следовало убедить часовых в важности поручения. Радист царскосельской радиостанции Н. Р. Дождиков вспоминал, что его пропустили в кабинет по предъявлении пакета с надписями «совершенно секретно» и «весьма срочно». К тому времени в Новочеркасске войсковой круг и правительство Дона во главе с атаманом Войска Донского генералом А. М. Калединым и его помощником М. П. Богаевским объявили о непризнании большевистского правительства. Они захватили власть и ввели военное положение. В такой ситуации по окончании уличных боев в Петрограде и Москве (соответственно 1 (14) и 2 (15) ноября) репрессировать популярного казачьего генерала было рискованно: 3 (16) ноября Краснова и его казаков отпустили на Дон. Постепенно туда прибывали противники большевиков со всех концов России. Во второй половине ноября в Новочеркасск приехал и Керенский. Когда Богаевский доложил Каледину о приезде Керенского, то войсковой атаман приказал его выгнать. После этого никакой поддержки в Белом движении Керенский найти не смог. В официальной советской историографии ведущая роль в борьбе с контрреволюцией отводилась Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК) при Совете народных комиссаров (СНК). И это во многом соответствует действительности. Однако опубликованные на Западе документы с большой долей вероятности позволяют считать, что первой секретной службой, действовавшей в интересах СНК (подчеркнем – действовавшей в интересах, а не созданной и структурно оформившейся как большевистская), было Разведывательное отделение (Nachrichten Buro) германского Генерального штаба, начавшее «легально-конспиративную» работу в Петрограде в октябре 1917 г. В подтверждение этой точки зрения мы можем сослаться на сборник «Немецко-большевистская конспирация», изданный в октябре 1918 г. в Вашингтоне. В нашей стране сведения о советско-немецком сотрудничестве в политической, военной и военно-специальных областях в период 1917–1941 гг. были засекречены. После 1991 г. многие из ранее секретных документов опубликовали, в том числе и в отечественных изданиях. Возможно, со временем будут рассекречены и другие архивные документы. По нашему глубокому убеждению, рассмотрение сотрудничества специальных служб и политических структур различных стран требует профессиональной прагматичности и политической бесстрастности. Рассекречивание документов, безусловно, поможет исследователям убедиться в здравом подходе тогдашних политических вождей к вопросу удержания взятой власти… Сразу после Октябрьского переворота в СНК поступило следующее обращение:
В обращении имеется приписка:
Крайне важно отметить, что договоренность достигнута и оформлена еще в июле 1917 г. (!!!), более чем за три месяца до событий конца октября. Командирование группы специально отобранных и с немецкой пунктуальностью расписанных по направлениям и объектам деятельности сотрудников может служить дополнительным подтверждением работы, которую большевики заблаговременно проводили и заметно активизировали после Февральской революции. Руководители кайзеровской Германии и только что сформированного советского правительства крайне нуждались друг в друге. Германии нужны были дивизии с Восточного фронта и продовольствие, новому правительству России – власть в стране и возможность реализации этой власти. Чтобы не допустить реставрации Временного правительства, Ленин и его сторонники шли на тактическое сотрудничество в своих интересах с любой реальной силой, даже если это была империалистическая держава. Отметим, что союз большевиков с буржуазным правительством Германии являлся именно тактическим. У нас нет сомнений, что и германский Генеральный штаб оказывал поддержку СНК, исходя из собственных тактических соображений, обусловленных множеством проблем ведения войны на два фронта и сильнейшими потрясениями во всех сферах общественной жизни страны. Не стоит забывать, что наиболее прогрессивные и профессиональные военные и политики Германии безуспешно пытались достучаться до своего кайзера, доказывая преступную пагубность войны на два фронта. Если на Западном фронте интересы Германии были очерчены совершенно четко, то на Восточном ей нечего было добиваться, поскольку большая часть интересов по разделу «имущества» разваливающейся естественным образом Австро-Венгрии была уже реализована, да к тому же не такой ценой… Одной из сфер совместной деятельности сотрудников германского Разведывательного отделения и уполномоченных СНК стал розыск документов, опубликование которых могло скомпрометировать стороны. О некоторых результатах этой деятельности говорится в следующем документе:
Указанные в протоколе циркуляры в свое время были перехвачены российской контрразведкой. Поскольку их содержание не имеет отношения к конспиративной деятельности большевиков, мы опускаем текст. Второй документ касается вопросов нелегального финансирования РСДРП (б):
С 29 по 31 октября (11–13 ноября) между большевиками, интернационалистами, меньшевиками, эсерами и представителями профсоюзов состоялись переговоры о возможности создания коалиционного социалистического правительства. Однако после провала экспедиции Керенского – Краснова и подавления сопротивления в Петрограде и Москве в ночь на 2 (15) ноября переговоры были прерваны. Л. Б. Каменев, В. П. Милютин, В. П. Ногин и А. И. Рыков вышли из состава ЦК РСДРП (б). 8 ноября Каменев покинул пост председателя Всероссийского Центрального исполнительного комитета (ВЦИК), который тогда был многопартийным: 62 большевика, 6 меньшевиков-интернационалистов, 29 левых эсеров, 3 украинских социалиста, 1 эсер-максималист. Новым председателем избран Я. М. Свердлов. 12 (25) ноября 1917 г. состоялись выборы в Учредительное собрание. За эсеров проголосовало 58 процентов избирателей, за большевиков – 25 процентов, за кадетов – 13 процентов, за меньшевиков – 2,6 процента. Основным политическим вопросом в ноябре – декабре 1917 г. стало отношение различных партий и объединений к Учредительному собранию. ВЦИК и СНК не могли полностью контролировать ситуацию еще и потому, что существовало два центральных органа советской власти. Параллельно с ВЦИК, избранным на II Съезде рабочих и солдатских депутатов, работал Исполком Всероссийского совета крестьянских депутатов во главе с В. М. Черновым, избранный I Всероссийским съездом Советов крестьянских депутатов в мае 1917 г. На первом заседании ВЦИК был поставлен вопрос о необходимости их объединения. Чрезвычайный Всероссийский съезд крестьянских депутатов открылся 10 (23) ноября 1917 г. в Петрограде. Первоначально за предложение Ленина признать решения II Съезда рабочих и солдатских депутатов проголосовало лишь 45 человек, ему самому даже не дали выступить. Из 330 делегатов 195 представляли левых эсеров, 37 – большевиков, 65 – правых эсеров и эсеров центра, остальные являлись беспартийными. Основным был вопрос о создании правительства из всех социалистических партий, от народных социалистов до большевиков. После нескольких консультаций между большевиками и левыми эсерами Съезд крестьянских депутатов принял решение о поддержке решений II Съезда рабочих и солдатских депутатов и об объединении советов. Большинство делегатов Чрезвычайного съезда и представителей революционных партий поддерживали идею передачи власти Учредительному собранию и формирования коалиционного социалистического правительства. Троцкий вспоминал, что почти сразу же после Октябрьского переворота Ленин стал настаивать на отсрочке Учредительного собрания, кадетско-эсеровско-меньшевистского по составу. Ленин говорил, что созыв Учредительного собрания – ошибка, поскольку власть уже завоевана большевиками и завоевывать ее снова незачем. Оказавшись в меньшинстве, он начал подготовку к роспуску Учредительного собрания и 26 ноября (9 декабря) подписал декрет «К открытию Учредительного собрания», первое заседание которого могло состояться при наличии 400 депутатов. Стало ясно, что в назначенный срок (28 ноября) оно не соберется. Большинство членов Временного бюро большевистской фракции Учредительного собрания (Л. Каменев, В. Милютин, А. Рыков и др.) выразили несогласие с Лениным. Тот потребовал переизбрания бюро и нашел союзников в лице Партии левых социалистов-революционеров. На ее 1-м съезде, открывшемся 19 ноября (2 декабря), лидеры левых эсеров П. П. Прошьян, В. Е. Трутовский и Б. Д. Камков (Кац) поддержали Ленина. Прошьян заявил, что отдавать власть Учредительному собранию победители не должны. Руководство партии дало согласие на вхождение в правительство, и 9 (22) декабря семь левых эсеров вошли в состав СНК. 20 декабря (2 января) Совет народных комиссаров утвердил дату созыва Учредительного собрания – 5 (18) января 1918 г. Одной из главных задач новой власти являлось строительство государственного аппарата, который должен был соответствовать изменившейся государственной доктрине. Старая государственная система управления подлежала реорганизации, а чаще – ликвидации. Главное управление Генерального штаба (ГУГШ) императорской армии вошло в состав вновь созданного Народного комиссариата по военным делам практически без изменений. Возможно, что такому решению нового руководства страны способствовал переход на сторону советской власти многих офицеров корпуса Генштаба. Мы уже упоминали о сотрудничестве генерал-лейтенанта Н. М. Потапова с Военной организацией при Петроградском комитете РСДРП (б). Достаточно вспомнить А. А. Игнатьева[789], А. А. Самойло[790], А. А. Свечина[791], Б. М. Шапошникова[792], в дальнейшем принявших активное участие в военном строительстве в СССР. Центральный орган военной разведки и контрразведки – Отдел 2-го генерал-квартирмейстера (Огенкварт) ГУГШ – был сохранен и работал до мая 1918 г. Однако многие военные атташе, находившиеся за границей, отказались сотрудничать с новой властью и передали свои источники информации представителям специальных служб стран Антанты. Ситуация в Петрограде была сложной: в столице находились тысячи вооруженных уголовных преступников, выпущенных на свободу Временным правительством. 28 октября (10 ноября) 1917 г. СНК принимает постановление «О рабочей милиции», подписанное первым наркомом внутренних дел А. И. Рыковым. В постановлении говорилось: «1. Все Советы рабочих и солдатских депутатов учреждают рабочую милицию. 2. Рабочая милиция находится всецело и исключительно в ведении Совета рабочих и солдатских депутатов. 3. Военные и гражданские власти обязаны содействовать вооружению рабочей милиции и снабжению ее техническими силами вплоть до снабжения ее казенным оружием»[793]. 17 (30) ноября народным комиссаром внутренних дел вместо А. И. Рыкова назначается Г. И. Петровский[794]. В состав первой Коллегии Народного комиссариата внутренних дел (НКВД) вошли Ф. Э. Дзержинский[795], М. Я. Лацис[796], М. С. Урицкий[797], И. С. Уншлихт[798]. В декабре Петроградский комитет по борьбе с погромами, грабежами, контрреволюцией, преступностью и саботажем возглавил В. Д. Бонч-Бруевич[799]. Во время Октябрьского переворота он организовал охрану Смольного института и стал комендантом района, в который входили Таврический дворец и Смольный. 27 октября (9 ноября) он был назначен помощником начальника штаба Петроградского военно-революционного комитета. На следующий день он организовал прибытие артиллерии под Пулково, что обеспечило победу над отрядом Керенского – Краснова. С ноября 1917 г. Бонч-Бруевич – управляющий делами СНК, в декабре он лично участвовал в операциях по пресечению пьяных погромов и подавлению очагов сопротивления советской власти. В нашей стране практически никому не известно, что операции по наведению в Петрограде элементарного порядка осуществляли и специально созданные совместные российско-германские военные комендатуры. Мы предполагаем, что политически эту работу могли курировать Н. И. Подвойский, Н. П. Горбунов[800] и В. Д. Бонч-Бруевич, а по военной линии – брат последнего М. Д. Бонч-Бруевич – Генерального штаба генерал-майор, человек, не чуждый разведывательной и контрразведывательной деятельности (о нем мы уже писали в предыдущей главе). С немецкой стороны комендатуры через Разведывательное бюро курировались Генеральным штабом Германии. Совместная деятельность советских и германских специалистов по ведению тайной войны не ограничивалась только Петроградом. Для борьбы с внутренними классовыми врагами Совет народных комиссаров широко использовал возможности временных союзников в качестве военных консультантов, опытных боевых офицеров. Прибывшие из Германии специалисты должны были отобрать из пленных немецких офицеров тех, кто был готов поступить в распоряжение советского правительства. В числе офицеров, направленных из Германии в распоряжение СНК в ноябре 1917 г., были и упоминавшиеся выше «Егоров» (майор Эрих) и «Рубаков» (майор Андерс).
Руководители советского правительства понимали, что в борьбе с противниками новой власти нельзя рассчитывать только на специалистов из служб Российской империи или иностранных консультантов из числа «классово чуждых элементов». 7 (20) декабря 1917 г. образована ВЧК – первая общегосударственная специальная военно-политическая структура. Ее задачей являлась борьба с контрреволюцией, саботажем, спекуляцией и должностными преступлениями. Членами Коллегии ВЧК Совнарком назначил Д. Г. Евсеева[802], Н. А. Жиделева[803], И. К. Ксенофонтова[804] и Я. Х. Петерса[805]. Руководителем комиссии назначили Ф. Э. Дзержинского, имевшего большой опыт конспиративной работы, в том числе по борьбе с агентурой Департамента полиции. Заместителем председателя стал В. А. Александрович[806] – член ЦК партии левых эсеров, также имевший опыт работы по военно-конспиративной линии. Таким образом, сложилась ситуация, при которой первые руководители ВЧК работали в условиях двойной системы подчиненности: формально-административной – правительству и неформально-политической – ЦК своих партий. Декрет СНК определил ее основную задачу: преследовать и ликвидировать контрреволюционеров на всей территории Советской России. Комиссия должна была вести предварительное расследование дел, а арестованных контрреволюционеров и саботажников передавать в Революционный трибунал. С чисто профессиональной точки зрения в части выполняемых задач в области политического сыска ВЧК является преемником Особого отдела Департамента полиции. Первоначально комплектование ВЧК кадрами было проблемой: многие члены РКП (б) с дореволюционным стажем на предложение Дзержинского работать в комиссии отвечали отказом, мотивируя его принципиальным неприятием политического сыска. Впоследствии кадровый голод привел к тому, что в органы ВЧК, особенно на местах, поступали много людей беспринципных, склонных к насилию и произволу, в том числе корыстолюбцы и политические авантюристы. Основные методы работы ВЧК в начальный период деятельности – проведение обысков и облав, организация засад. Информация, на основании которой проводились оперативные мероприятия, поступала от граждан или получалась в ходе допросов арестованных лиц. Агентурная работа практически не велась, и для этого имелись объективные причины. У ВЧК еще не было собственной агентуры, а полностью использовать кадры Департамента полиции новая власть не могла (во многом в силу целого комплекса идеологических установок). Большинство революционеров с крайним неодобрением относились к агентурной работе, которую со времен подполья именовали «провокацией». Квалифицированных сотрудников наружного наблюдения в распоряжении чекистов также практически не имелось. В этих условиях руководство ВЧК было вынуждено использовать возможности Германии. 14 декабря 1917 г. Залкинд обращается к майору фон Бельке:
Ответ из немецкого разведывательного отделения следует незамедлительно – уже через 72 часа германские профессионалы представляют не туманные революционные «прожекты», а конкретное решение поставленной задачи:
Конспиративное сотрудничество специальных служб Советской России и Германии продолжалось до капитуляции последней в Первой мировой войне и было возобновлено во времена Веймарской республики. Подчеркнем еще раз: сотрудничество с «классово чуждыми» спецслужбами и правительствами иностранных государств имело для большевиков важнейшее тактическое значение, оно обусловливалось необходимостью обеспечения безопасности советского государства и лидеров правящей партии. «Искренность» правящих кругов капиталистической кайзеровской Германии при сотрудничестве с революционным правительством России также имела массу нюансов. В числе важнейших тактических задач советской власти было обеспечение выхода России из войны. 20 ноября (3 декабря) 1917 г. в Брест-Литовске начались переговоры, 2 (15) декабря было подписано соглашение о перемирии между Россией, с одной стороны, и Германией, Австро-Венгрией, Турцией, Болгарией – с другой. Перемирие устанавливалось с 4 (17) декабря на 28 дней. 9 (22) декабря 1917 г. начались переговоры о мире. В состав советской делегации входили А. А. Иоффе (председатель), Л. Б. Каменев и Г. Я. Сокольников от РСДРП (б), А. А. Биценко и С. Д. Масловский от левых эсеров. Условия мира, выдвинутые Германией, были тяжелейшими для России: отторжение территории площадью свыше 150 000 км2. Пока шли переговоры, В. В. Оболенский[809] выдвинул теорию «полевой революции». Ее активно поддержали «левые коммунисты»: Бухарин, Бубнов, Дзержинский, Куйбышев, Рязанов, Урицкий. Основная идея заключалась в оказании помощи революционным партиям Европы со стороны Советской России (экспорт революции). Стратегические интересы первых советских руководителей лежали именно в этой области и выражались лозунгом «Пролетарии всех стран – соединяйтесь!». Вообще говоря, идея завоевания власти трудящимися во всем мире была доминирующей в среде «пламенных» революционеров. Уже во время Первой мировой войны ряд известных деятелей германской социал-демократии (К. Либкнехт, Р. Люксембург и др.) высказались за создание Социалистического интернационала. Октябрьский переворот 1917 г. не только ускорил процесс создания коммунистических партий в различных странах, но и стал для них примером для подражания. Подавляющее большинство сторонников коммунистической идеологии в тот период искренне считали, что русская революция – первый этап международной социалистической революции. Руководители партий коммунистической направленности признавали правомерность революционной войны и революционного насилия со стороны эксплуатируемых классов. Ф. Энгельс по этому поводу писал: «Революция есть, несомненно, самая авторитарная вещь, какая только возможна. Революция есть акт, в котором часть населения навязывает свою волю другой части посредством ружей, штыков и пушек, то есть средств чрезвычайно авторитарных. И если победившая партия не хочет потерять плоды своих усилий, она должна удерживать свое господство посредством того страха, который внушает реакционерам ее оружие»[810]. Проигравшие в 1917 г. члены Временного правительства, лидеры Белого движения и политических партий, оказавшиеся в эмиграции, неустанно обвиняли большевиков в беспринципности, в том числе в сотрудничестве с Германией. После того как партию возглавил И. В. Сталин, его обвинили в беспринципности и бывшие (также проигравшие) вожди Октября. Мы считаем, что в период Гражданской войны политической принципиальностью и общечеловеческой моралью мало кто руководствовался (впрочем, как и в любое другое время). Монархисты, эсеры, анархисты, кадеты, националисты – представители всех политических сил России и военно-политическое руководство стран Антанты были не менее беспринципны при достижении своих целей, чем большевики. В этом смысле обвинять только руководство РСДРП (б) во всех смертных грехах мы считаем абсолютно неверным. Все были хороши, но победу в той кровавой «мясорубке» в итоге одержали большевики. В отличие от министров Временного правительства комиссары СНК действовали быстро и решительно. Правые партии (кадеты, октябристы и др.) были объявлены врагами революции, соответственно, все организации при них подлежали роспуску, а газеты – закрытию. 2 (15) января 1918 г. Керенский нелегально прибыл в Петроград, надеясь пройти в Таврический дворец с помощью эсеров и принять участие в работе Учредительного собрания, но ему отказали. Но и сами депутаты допустили крупную ошибку. Их сторонники в Петроградском гарнизоне предложили провести вооруженную демонстрацию в защиту Учредительного собрания и взять на себя охрану Таврического дворца. Но депутаты от победивших на выборах партий, в первую очередь от эсеров, настояли на мирной демонстрации. После этого 5 (18) января почти никто из солдат участия в демонстрации не принял, а отряд матросов под командованием А. Г. Железнякова и Н. А. Ховрина успешно отразил попытки демонстрантов подойти к Таврическому дворцу. 6 (19) января 1918 г. Учредительное собрание распустили (знаменитая фраза «Караул устал!»), а потом с помощью силы разогнали манифестации в его поддержку. С этого момента лидеры правых эсеров и меньшевиков перешли в лагерь оппозиции правительству Ленина. Первое официальное покушение на Ленина произошло 1 (14) января 1918 г.: его автомобиль обстреляли по дороге в Смольный. Нападение организовала группа бывших офицеров под руководством князя Д. И. Шаховского. Водитель С. К. Гиль мгновенно отреагировал на внезапные действия неизвестных людей и выжал из автомобиля все, на что тот был способен; ему удалось оторваться от стрелков. Кроме того, швейцарский социал-демократ Ф. Платен, сидевший рядом с Лениным, прикрыл его, пригнув голову вождя революции. Задержать террористов не удалось. В середине января на прием к В. Д. Бонч-Бруевичу пришел георгиевский кавалер Я. Н. Спиридонов, который сообщил, что на Ленина готовит покушение Петроградский союз георгиевских кавалеров. Следственная комиссия Бонч-Бруевича заговорщиков арестовала, началось следствие. С началом немецкого наступления председатель СНК вынес резолюцию: «Дело прекратить. Освободить. Послать на фронт».  Охрана Таврического дворца во время Второго областного съезда Советов (Петроград, 1918 г.). В среднем ряду (слева направо): 9-й – М. М. Лашевич, 10-й – Я. М. Свердлов, 11-й – Л. Д. Троцкий, 12-й – Г. Е. Зиновьев (из фондов РГАСПИ) В начале 1918 г. в составе ВЧК было четыре основных отдела: организационный, информационный, по борьбе с контрреволюцией (центральный политический отдел) и по борьбе со спекуляцией. Напомним, что главными методами работы ВЧК в начальный период деятельности были обыски, облавы и засады. Информация в основном поступала от граждан, добровольно заявлявших о своих подозрениях, либо добывалась в ходе допросов от арестованных. Деятельность ВЧК до марта 1918 г. распространялась в основном на Петроград и прилегающие к нему губернии. Первым заведующим Отдела по борьбе с контрреволюцией стал И. Н. Полукаров[811], имевший некоторый опыт борьбы со спецслужбами Российской империи. Контрразведывательные задачи, т. е. противодействие разведывательной работе спецслужб иностранных государств, на комиссию не возлагались. Борьба с иностранными разведками велась по линии военной контрразведки. В условиях угрозы контрреволюционного переворота руководители СНК и ВЦИК не считали шпионаж одним из первоочередных и приоритетных средств контрреволюционной деятельности. В тот период лидеры РКП (б) еще не до конца понимали, что специальными службами иностранных государств (в том числе бывших союзников) наряду с добыванием информации могут инспирироваться, финансироваться и непосредственно организовываться попытки свержения власти или устранения ее ведущих представителей. В первых числах января 1918 г. профессионал с десятилетним стажем секретной работы К. А. Шевара (Войцицкий) предложил Дзержинскому свои услуги по организации контрразведки, в том числе и внешней (в Финляндии), в интересах ВЧК. Шевара стал секретным сотрудником российских спецслужб за пять лет до Первой мировой войны. Он работал по линии военной разведки и контрразведки как внутри страны, так и за рубежом. 5 (18) января ему поручили организацию Контрразведывательного бюро (КРБ) ВЧК. К концу января 1918 г. Дзержинским было выдано для сотрудников КРБ 25 специальных удостоверений без указания должности и 35 удостоверений на право ношения оружия. Специалисты по истории контрразведки упоминают, что ни в одном из сохранившихся протоколов заседаний Президиума ВЧК нет сведений о создании КРБ. Скорее всего, Дзержинский из конспиративных соображений не посвятил своих коллег в дело создания параллельной структуры. В январе – феврале 1918 г. по вопросу заключения мира у большевиков и левых эсеров развернулась острейшая внутрипартийная борьба. В. И. Ленин доказывал необходимость заключения мира. Он считал, что армия утратила боеспособность и воевать с немцами не могла, и рассчитывал на скорую революцию в Германии. Естественно, Ленин не мог раскрывать своих предварительных договоренностей с представителями германского Генерального штаба, о которых знал строго ограниченный круг его сторонников. В итоге он остался в меньшинстве, даже в ЦК РСДРП (б) его предложение о заключении мира пять раз отклонялось. Группа «левых коммунистов» во главе с Н. И. Бухариным потребовала объявления революционной войны международному империализму. Нарком иностранных дел Л. Д. Троцкий предлагал объявить войну прекращенной, армию демобилизовать, но мира не подписывать. Позицию Троцкого – «Ни мира, ни войны, а армию распустить», – поддержало большинство членов ЦК. Троцкий был направлен во главе новой делегации в Брест, и 17 (30) января 1918 г. переговоры возобновились. Позиция, заявленная Троцким, не устраивала руководство Германии, и 18 февраля в 12 часов дня австро-германские войска начали наступление по всему Восточному фронту. Они практически без сопротивления продвигались на восток и юг и заняли большую часть территории Украины и Белоруссии. 21 февраля, через три дня после начала немецкого наступления, СНК утвердил декрет «Социалистическое отечество в опасности!». На его основании силовые институты Советской России впервые получили право внесудебной расправы. Восьмой пункт декрета гласил: «Неприятельские агенты, спекулянты, громилы, хулиганы, контрреволюционные агитаторы, германские шпионы расстреливаются на месте преступления»[812]. 23 февраля в Петроград доставили новый германский ультиматум, содержавший еще более жесткие требования. Германия потребовала от России отторжения Польши, Литвы, Курляндии, Эстляндии и Лифляндии, части Белоруссии, немедленного вывода войск с территории Украины и Финляндии. Территориальные потери составляли уже около 1 миллиона км2. На принятие ультиматума отводилось 48 часов. В тот же день состоялось экстренное заседание ЦК РСДРП (б). Ленин потребовал немедленного подписания мира и заявил, что в противном случае уйдет в отставку. В итоге ЦК поддержал предложение Ленина (7 голосов «за», 4 – «против», 4 – воздержались). На объединенном заседании фракций большевиков и левых эсеров ВЦИК большинство высказалось против заключения мира. 24 февраля в 3 часа утра при поименном голосовании члены ВЦИК приняли ультиматум. 3 марта мирный договор между Россией и странами Четверного союза был подписан. При этом группа «левых коммунистов» во главе с Н. И. Бухариным (А. С. Бубнов, Ф. Э. Дзержинский, В. В. Куйбышев, Д. Б. Рязанов (Гольденбах), М. С. Урицкий) поставила на обсуждение вопрос об аресте В. И. Ленина на 24 часа. Этот вариант обсуждался и с противниками Брестского мира – левыми эсерами. Впоследствии этот факт стал одним из пунктов обвинения Бухарина в антисоветской деятельности. Германский ультиматум стал своеобразным катализатором, ускорившим процесс создания специальных подразделений, предназначенных для более эффективного обеспечения безопасности высшего руководства страны. 24 февраля 1918 г. председатель ВЦИК Я. М. Свердлов подписал постановление о формировании 1-го Автобоевого отряда при ВЦИК. О значении личной охраны Яков Михайлович знал не понаслышке, поскольку в царское время являлся руководителем одного из боевых отрядов большевиков в Екатеринбурге. Отряд сформировали на базе гаража и автоотдела ВЦИК, его первым командиром стал личный шофер Свердлова Ю. В. Конопко, на своем броневике охранявший Смольный в октябре 1917 г. Статус отряда был уникальным: он находился «в полном распоряжении и исключительном подчинении ВЦИК», а на практике подчинялся лично Свердлову, что продолжалось до смерти последнего в марте 1919 г. Это редкий в истории специальных подразделений случай: спецназ, находящийся в непосредственном подчинении председателя парламента. Можно предположить, что отряд задумывался и формировался Свердловым не только как охранное подразделение, но и как его личная «преторианская» гвардия: отношения в среде победителей уже в начале 1918 г. были очень непростыми. Первоначально в состав отряда входило около 30 человек. На вооружении состояли два броневика «Остин», четыре грузовика «Фиат» с установленными в кузовах спаренными пулеметами «максим», несколько легковых автомобилей и мотоциклов с ручными пулеметами. Личным стрелковым оружием бойцов были «маузеры» и револьверы, все они имели на вооружении гранаты. В числе бойцов отряда были иностранцы (подданные Австро-Венгрии и Германии). Первоначально в отряде числился и один из шоферов Ленина – С. К. Гиль. В Петрограде 1-й Автобоевой отряд охранял Смольный и членов ВЦИК в поездках по городу. Примерно в то же время Шевара представил Дзержинскому подробный доклад по организации контрразведки. В нем предусматривались: расширение работы в Петербурге и Финляндии; формирование агентурных групп в Москве, Германии, Польше и на оккупированных германской армией территориях России; создание собственной службы наружного наблюдения (аналог Летучего отряда Департамента полиции). Затраты должны были составлять чуть больше 80 000 рублей в месяц. Однако планам Шевары и Дзержинского не суждено было осуществиться. 6–8 марта 1918 г. в Петрограде прошел VII Чрезвычайный съезд РСДРП (б). Исходя из интересов «мировой революции» большинство его делегатов проголосовали за утверждение мирного договора. Наряду с этим съезд уполномочил ЦК разорвать все мирные договоры с буржуазными государствами и объявить им войну, когда наступит удобный момент. Резолюция «О войне и мире» сохранялась в тайне, в печати было опубликовано краткое сообщение о поддержке ратификации Брестского мира. На съезде принято новое название партии – Российская коммунистическая партия (большевиков), РКП (б). После окончания съезда советское правительство приступило к подготовке секретного переезда в Москву, поскольку Петроград стал прифронтовым городом. Угроза столице исходила со стороны германских войск в Прибалтике и со стороны Финляндии, в которой шла гражданская война между сторонниками и противниками советской власти.  В. И. Ленин на Красной площади во время парада войск Всевобуча, 25 мая 1919 г. Рядом с ним – А. Я. Беленький, В. М. Загорский, Л. Б. Каменев, Т. Самуэли (в автомобильных очках), И. Т. Смилга (из фондов РГАСПИ) 9 марта 1918 г. руководство ВЧК выехало в Москву, 10–11 марта состоялся переезд СНК и ВЦИК. За организацию переезда и охрану отвечал В. Д. Бонч-Бруевич. Мероприятие осуществлялось с соблюдением строжайших мер безопасности. Из руководства Николаевской железной дороги в курс дела были введены комиссар Николаевского вокзала П. Г. Лебит и представитель исполкома П. О. Осипов. Все встречи с посвященными в детали отъезда лицами происходили на квартире Бонч-Бруевича. С целью дезинформации в «Известиях» 10 марта опубликовали сообщение о переезде правительства в Москву 11 марта. На самом деле отъезд состоялся 10 марта в 22 часа. На Николаевский вокзал подали два поезда, в которых разместили обслуживающий персонал, а литерный (императорский) поезд № 4001 отправился под усиленной охраной от платформы Цветочная площадка. Безопасность переезда членов обеспечивали латышские стрелки, чекисты и Автобоевой отряд ВЦИК. На станции Малая Вишера литерный поезд № 4001 пытались захватить вооруженные дезертиры, но их блокировала и разоружила охрана. Разведывательной работой в интересах Красной армии в ноябре 1917 – марте 1918 г. занимался отдел агитации и разведки Революционного полевого штаба при Ставке Верховного главнокомандующего.  В. И. Ленин и Л. Б. Каменев во время парада войск Всевобуча, 25 мая 1919 г. Спиной к кабине грузовика стоит А. Я. Беленький (из фондов РГАСПИ)  В. И. Ленин с одним из участников парада войск Всевобуча, 25 мая 1919 г. На переднем плане – А. Я. Беленький (из фондов РГАСПИ) В январе 1918 г. при Чрезвычайном штабе Московского военного округа создан Оперативный отдел, который в марте, после заключения Брестского мира, передали в ведение Наркомата по военным и морским делам. В оперативном подчинении начальника Оперотдела С. И. Аралова[813] находился Центральный штаб партизанских отрядов (начальник штаба – П. И. Шишко, помощник – А. И. Ковригин), который после подписания Брестского мира переименовали в Особое разведывательное отделение Оперотдела. Отделение отвечало за координацию и руководство действиями партизан в тылу противника в интересах Красной армии. В приказе В. А. Антонова-Овсеенко, командующего революционными войсками Юга России, от 11 марта 1918 г. говорилось, что в тылу неприятеля необходимо всячески терроризировать врага: портить пути сообщения, взрывая мосты, полотно шоссейных и железных дорог; прекращать телеграфное и телефонное сообщение, разрушая линии передач и провода; уничтожать продовольственные и другие запасы, которые могут быть использованы вражескими войсками. Приказ предписывал доставлять в штабы точные сведения о количестве и расположении неприятельских войск, дезорганизовывать вражеские войска путем устной агитации и путем распространения литературы среди солдат противника. По сути, это подтверждение того, что тактические (сотрудничество с кайзеровской Германией) и стратегические (победа мировой революции) интересы лидеров Советской России были диаметрально противоположны. 15 марта 1918 г. делегаты IV Всероссийского съезда Советов ратифицировали Брестский договор: 784 голоса «за», 261 – «против», 115 – воздержались. Ленин пообещал, что договор будет носить формальный характер, а революционная война с Германией продолжится. 17 марта съезд принял постановление о переносе столицы в Москву. 19 марта в «Известиях ВЦИК» появилось написанное заранее обращение:
В самый разгар работы IV Всероссийского съезда Советов (16 марта) в Петрограде расстреляли первого контрразведчика ВЧК К. Шевару. Приказ о расстреле отдал А. Поляков – командир отряда матросов, приданного КРБ для производства арестов от НКВД. По официальной версии, Поляков и его окружение заподозрили Шевару в контрреволюционном заговоре. В адрес Дзержинского отправили телеграмму: «Шевара нас продал, факты налицо, жду экстренного разрешения принять самые суровые крайние меры как к нему, так и к его приспешникам и старым охранникам. <…> Он желает меня убить»[815]. Не передавая арестованного Петроградской ЧК, команда Полякова самостоятельно провела в течение двух дней «следствие», после чего Шевара был убит «при попытке к бегству». В марте 1918 г. в соответствии с директивой ЦК РКП (б) «О вооружении коммунистов и обучении их военному делу» началось создание военно-партийных отрядов особого назначения, которые в дальнейшем получили название Части особого назначения (ЧОН). Они имели особый статус (подчинялись не командованию Красной армии или ВЧК, а партийным комитетам) и военно-политические задачи: предназначались для силового противодействия любым попыткам организованного вооруженного сопротивления советской власти, с какой бы стороны или политической силы они ни исходили. По сути, специальные подразделения РКП (б) выполняли военно-полицейские функции, свойственные жандармским формированиям Российской империи. Создание ЧОНов было обусловлено не только политической ненадежностью подразделений Красной армии, но и тем, что при центральных и местных комитетах Партии левых социалистов-революционеров существовали боевые дружины, подчинявшиеся непосредственно партийному руководству. Такое положение сохранялось во всех (в том числе и военных) учреждениях Советской России до 6 июля 1918 г., когда противоречия между большевиками и левыми эсерами привели к открытому вооруженному противостоянию недавних союзников. Первая силовая структура ВЧК центрального подчинения – отряд Д. И. Попова – выступила на стороне левых эсеров. В Москве резиденцией ЦК РКП (б), СНК и ВЦИК стал Кремль, который был закрыт для посещений и превратился в место работы и проживания лидеров Советской России[816]. За охрану Кремля, ставшего режимным объектом, несла ответственность комендатура во главе с П. Д. Мальковым. «Поскольку все основные указания по охране Смольного да и по организации переезда из Питера в Москву я получал от Президиума ВЦИК <…> первым делом я отправился <…> к Якову Михайловичу Свердлову»[817]. Свердлов сказал: «Нести охрану будут латыши, как и в Смольном, только теперь это будет не отряд, а батальон или полк. <…> Довольствие бойцов охраны и всех сотрудников управления[818] возложим на военное ведомство, но оперативного подчинения военведу[819] никакого»[820]. Вначале в Кремле располагался 4-й Латышский стрелковый полк, его сменил 9-й стрелковый, сформированный в апреле на базе Сводной роты латышских стрелков и охранявший Кремль до конца 1918 г. Стрелки (в июне – 925 человек при 26 пулеметах) осуществляли внешнюю охрану Кремля, включая стены и территорию, и внутреннюю охрану зданий. Функции подразделения быстрого реагирования и роты тяжелого оружия выполнял 1-й Автобоевой отряд ВЦИК. Он разместился в Кремле вместе с латышскими стрелками. Численность отряда увеличилась до 50 человек. Экипажи двух грузовиков и трех легковых автомобилей с пулеметами ежедневно заступали на плановое суточное дежурство, один-два броневика и легковых автомобиля поступали в распоряжение коменданта Кремля. Наряду с охраной членов ВЦИК и СНК бойцы отряда принимали участие в ликвидации баз Федерации анархистов Москвы и во многих операциях, проводившихся в столице по линии ВЧК. В течение зимы 1917–1918 гг. Федерация анархистов Москвы захватила в столице несколько десятков купеческих особняков и превратила их в Дома анархии, ставшие легальными многофункциональными базовыми центрами Федерации. В них размещались отряды так называемой Черной гвардии, насчитывавшие 3000–4000 бойцов, устраивались библиотеки и типографии, велась агитационно-пропагандистская работа, хранились оружие и боеприпасы. Определенной популярностью в массах пользовались Союз анархической пропаганды и молодежные анархистские организации. Наряду с идейными анархистами в их рядах было много авантюристов и обычных уголовников, прикрывавшихся черным знаменем – «знаменем свободы». Отряды анархистской вольницы совершали экспроприации «в интересах трудового народа» – обычные разбойные нападения на обывателей и учреждения. В апреле 1918 г. Дома анархии были окружены и взяты штурмом отрядами чекистов и латышских стрелков при поддержке артиллерии и броневиков. В тот же период в ВЧК создается первая «тройка», имевшая право вынесения смертных приговоров. В ее состав вошли Ф. Э. Дзержинский, В. А. Александрович и Я. Х. Петерс. Приговоры «тройки» о высшей мере наказания должны были быть единогласными. Руководство левых эсеров в части ее применения к членам других партий находилось в принципиальной оппозиции к большевикам. Председатель ВЦИК Свердлов был не единственным из руководителей, кто создавал личные «армии». Нарком по военным делам Л. Д. Троцкий также имел подчиненную лично ему охрану, выполнявшую также функции следственно-карательного аппарата. При поездках Троцкого на фронт его почти всегда сопровождал бронепоезд, или «бронелетучка», с отрядом бойцов и броневиками. В марте 1918 г. на базе Красно-Советского финляндского отряда был сформирован Боевой отряд ВЧК под командованием Д. И. Попова. Формально он подчинялся Коллегии ВЧК, а фактически являлся личной гвардией заместителя председателя ВЧК В. А. Александровича, поскольку его командный состав составляли эсеры. Этот отряд стал основной боевой силой левых эсеров в июле 1918 г. Выездная охрана Ленина весной – летом 1918 г. была минимальной. Дачный поселок Мальцево-Бродово, где проживали многие руководители государства и где по выходным дням бывал Ленин, охранялся отрядом милиции. И. П. Соколов, служивший в этом отряде, вспоминал: «…нам вменялось в обязанность при прогулках Владимира Ильича следить за всем подозрительным, оберегать его жизнь от возможных покушений врагов советской власти. Но Владимир Ильич очень не любил „особую охрану“ и если обнаруживал работника милиции, то подзывал его к себе и говорил, что ему лично никакой особой охраны не надо»[821]. В. Д. Бонч-Бруевич, на даче которого проживал Ленин, свидетельствует: в охране были «…четыре латыша-коммуниста из кремлевского отряда, хорошо проверенные и вполне преданные товарищи, которые должны были дежурить около дома и охранять Владимира Ильича во время его иногда весьма дальних прогулок, но охранять так, чтобы он не замечал этой охраны»[822]. Н. К. Крупская писала: «До ранения охрана была весьма проблематична. Ильич был к ней непривычен, да и она еще неясно представляла себе, что ей делать, как вести себя»[823].  Л. Д. Троцкий и И. И. Вацетис у поезда Троцкого, 1918 или 1919 г. (из фондов РГАСПИ) К тому времени большевики и их противники уже вели между собой первые бои кровопролитной Гражданской войны. К ее началу ни у красных, ни у белых не было «классических» регулярных армий, те и другие создавали свои вооруженные силы из добровольцев. Основные силы белых были разрознены, во многом деморализованы Первой мировой войной – войной за чужие интересы, многочисленными фактами предательства, бездарностью, политической тупостью высшего командования и представителей правящего сословия. Красные еще не располагали объединенными регулярными частями, имевшиеся части зачастую больше митинговали, чем активно действовали. Над страной довлели общий развал и гнетущая атмосфера безвременья, создавая условия для деятельности сильных личностей. Основой для формирования новых вооруженных сил противоборствующих политических сил являлись части и подразделения императорской армии. Впоследствии в Красной армии оказались около 650 офицеров-генштабистов (из них 250 генералов), что составляло примерно половину всех продолживших службу после Октября 1917 г. (у белых служили примерно 750 офицеров и генералов Генштаба). Перешедшие на сторону советской власти офицеры Генштаба в большинстве своем окончили Николаевскую военную академию Генерального штаба по 1-му разряду. В их числе были и сотрудники военной разведки царской армии. Хроника событий Гражданской войны известна. Они достаточно подробно описаны как очевидцами, так и историками. Мы ограничимся лишь некоторыми аспектами, относящимися к становлению военно-специальных институтов Советской России. В мемуарах Аралова приводится его разговор с Лениным по поводу организации разведки. «Однажды (это было, кажется, в начале апреля 1918 года) Ильич во время моего очередного доклада поинтересовался, где я разместил Особый разведывательный отдел. Я сказал, что он пока находится при Опероде на Пречистенке. Ленин очень встревожился и заявил мне: „Как же это вы, батенька, так неосмотрительны, забыли конспирацию? Ведь вы вели подпольную работу. Немедленно найдите отдельное помещение и доложите мне. Надо быть сугубо осторожным. Не все работники Оперода должны знать о помощи, какую мы оказываем партизанам, особенно украинским. Умело соблюдайте тайну, никаких записок и писем не посылать. Действуйте устно через верных людей. По телефону говорите условно, шифром“. Затем, помолчав, Ленин спросил: „А чем занимается сейчас Ковригин?“ – „Он комиссар по особым поручениям“, – ответил я. „Вот это правильно! Немцы не должны иметь повода для предъявления нам претензий. Не забывайте, что расхлябанность может привести к гибели наших людей в тылу врага…“ Вскоре для Особого разведывательного отделения мы подыскали отдельное помещение в Левшинском переулке»[824]. Беспокойство Ленина по поводу строгой конспирации в деятельности специальных структур Оперотдела вызывалось тем, что официально между Россией и Германией был заключен мир. Партизанские отряды по мере возможности снабжались оружием, боеприпасами, взрывчаткой, деньгами и специалистами, имевшими опыт подпольной работы. По прямому указанию Ленина при Особом разведывательном отделении создана школа подрывников, ее начальником назначили Ковригина. Обучение в школе проходили не только прибывавшие с Украины партизаны, но и специально отбиравшиеся кадры из России. В курс обучения входила военная, специальная и политическая подготовка. Для проведения практических занятий в распоряжении учеников школы имелись стрелковое оружие, специальное снаряжение и даже орудия. Финансирование школы и ее выпускников осуществлялось в советской и иностранной валюте. Основными задачами специальных служб и подразделений являлись защита завоеванной власти и охрана политических лидеров победивших партий. Их формирование происходило в период острейшего столкновения различных политических сил. Революционеры и контрреволюционеры, монархисты и республиканцы, сторонники союза с Германией и ее противники, союзники Антанты и националисты активно противоборствовали, иногда образуя тактические союзы. Внутри большинства политических партий существовали разногласия по вопросам войны и мира. Как показала практика, к ведению Гражданской войны лидеры РКП (б) оказались подготовлены лучше своих внутренних и внешних противников. А в деле тайной войны наиболее серьезными противниками большевиков являлись эсеры. Мы предполагаем, что ликвидация К. Шевары являлась частью плана руководства левых эсеров по установлению контроля над контрразведкой. В пользу этой версии говорит следующее. В конце марта 1918 г. Александрович предложил выделить 26 000 рублей на контрразведывательное отделение при штабе Красно-Советского Финляндского отряда (отряда Попова). Президиум ВЧК денег для отрядной «контрразведки» не дал и постановил выяснить состав ее сотрудников. В решении Президиума указывалось, чтобы борьба со шпионажем и контрразведка находились под наблюдением ВЧК. 5 апреля расформировали отряд Полякова, затем заместитель председателя ВЧК Петерс получил указание Дзержинского разобраться в обстоятельствах смерти Шевары. 28 апреля на заседании Президиума ВЧК Полукаров отмечал, что для разведки и наблюдения за контрреволюцией, надвигающейся извне, у ВЧК нет соответствующего аппарата. Но не успели…  Перед отъездом с парада на Ходынском поле, май 1918 г. В машине сидят: В. И. Ленин, Н. К. Крупская, М. И. Ульянова; у борта автомобиля – А. С. Бубнов (в шляпе) и сотрудник Транспортного отдела ВЧК, член комиссии по делам военнопленных П. А. Петров (на переднем плане, в шинели) (из фондов РГАСПИ) В середине мая 1918 г. сотрудники ВЧК с помощью добровольных заявителей (не агентов!) раскрыли законспирированную офицерскую организацию «Союз защиты родины и свободы», возглавлявшуюся Б. В. Савинковым. Один из руководителей организации А. А. Дикгоф-Деренталь впоследствии писал: «„Союз“ к этому времени обладал достаточными силами для того, чтобы неожиданным выступлением захватить Москву. <…> Захватить наиболее важные стратегические пункты страны, арестовать Совет народных комиссаров и т. д. не представляло особых трудностей именно в тот момент. Но, захватив город, нужно еще было в нем суметь продержаться. <…> Первое было чрезвычайно трудно ввиду присутствия в Москве значительного числа организованных и вооруженных германских военнопленных, негласно находящихся под командой германских офицеров, и особенно ввиду возможности немедленного движения на Москву регулярных германских войск…»[825]. От плана захвата Москвы штаб организации отказался, началась переброска сил для захвата Казани. Исполнению планов помешали аресты. 15 мая 1918 г. правительство Финляндии объявило войну Советской России с целью отторжения территории южной и восточной Карелии и Мурманского побережья. На фоне масштабных событий Гражданской войны боевые действия в Карелии и на Мурманском направлении несколько теряются, однако они имели колоссальное политическое значение. Весьма вероятно, что иностранная интервенция Финляндии (вслед за войсками Германии и Австро-Венгрии) против РСФСР, от правительства которой финны получили независимость, стала одним из стимулов, еще более подвигнувших Ленина и его сторонников к ускорению создания международной коммунистической организации как одного из инструментов защиты РСФСР. В свою очередь потерпев поражение в результате недостаточно подготовленной революции, большинство из уцелевших «красных финнов» нашли убежище на территории РСФСР. Многие из них в дальнейшем приняли самое активное участие в Гражданской войне в России и в деятельности специальных служб и подразделений. В мае 1918 г. была создана Центральная федерация иностранных групп (ЦФИГ) при ЦК РКП (б) как руководящий орган иностранных секций РКП (б), ведущих работу среди иностранцев-коммунистов на территории Советской Республики. Некоторые из иностранцев проживали в России и участвовали в революционном движении до 1917 г., другие стали революционерами в русском плену, третьи прибыли из-за границы для помощи братьям по классу. Иностранные коммунисты стали принимать активное участие в Гражданской войне в качестве военных инструкторов Красной армии, а также как командиры и бойцы в составе интернациональных военных формирований. Первым председателем ЦФИГ стал венгерский интернационалист Б. Кун[826]. В конце мая 1918 г. в Швейцарию прибыло посольство РСФСР, которое возглавил Я. А. Берзин[827]. В задачи представительства входило установление контактов с федеральным правительством нейтральной Швейцарии, лишение полномочий прежней дипломатической миссии и в перспективе – восстановление полноценных дипломатических отношений между РСФСР и Швейцарией. Не менее важной задачей было осуществление помощи российским гражданам, солдатам, в том числе и бывшим пленным, в их возвращении на родину. В абсолютном большинстве исследований по истории советских спецслужб это событие не нашло адекватного отражения. Берзин долгое время работал в аппарате в различных партийных структурах, выполнял не только организационно-партийную работу. Он имел богатый опыт нелегальной партийной деятельности, хорошо был знаком с Лениным, часто выполнял его личные поручения по линии латышских организаций. Нам представляется, что кроме чисто дипломатических задач миссия Берзина являлась одной из первых попыток, предпринятых руководством РКП (б) для восстановления старых и налаживания новых связей между политическими группами и отдельными лицами международной коммунистической направленности в Европе. После 20 мая 1918 г. руководство ВЧК приняло решение о создании в составе Отдела по борьбе с контрреволюцией Секретного отделения по противодействию германскому шпионажу. Начальником отделения назначен 18-летний Я. Г. Блюмкин[828], до этого командовавший партизанским отрядом на Украине. Впоследствии Дзержинский показал: «Блюмкин был принят в комиссию по рекомендации ЦК левых эсеров для организации в отделе по борьбе с контрреволюцией контрразведки по шпионажу»[829]. Возможно, что это назначение было принято из политических соображений, поскольку левые эсеры являлись противниками Брестского мира. М. Я. Лацис, ставший в мае 1918 г. заведующим Отделом по борьбе с контрреволюцией, вспоминал: «Блюмкин обнаружил большое стремление к расширению отделения в центр Всероссийской контрразведки и не раз подавал в комиссию свои проекты»[830]. В конце июня – начале июля контрразведывательное отделение было распущено, Блюмкин отстранен от должности, но из ВЧК не уволен, что позволило ему беспрепятственно пройти в здание германского посольства и убить посла – графа В. Мирбаха. В июне 1918 г. на 1-й конференции чрезвычайных комиссий первый начальник инструкторского отдела Д. Г. Евсеев говорил: «Если мы не будем иметь сокровенных ушей и глаз в аристократических салонах, посольствах и миссиях и т. п., то мы не будем знать всех тех злокозненных цепей, которые куются в тиши врагами советской власти»[831]. Он считал, что основной задачей ВЧК должен стать систематический политический розыск, и предлагал изучать опыт деятельности спецслужб Российской империи.  Я. Г. Блюмкин Постепенно руководители ВЧК приходили к пониманию того, что основа чекистской деятельности – грамотно организованная оперативная (и особенно агентурная) работа. 20 июня 1918 г. на улице в Петрограде был убит комиссар по делам печати Северной коммуны В. Володарский[832]. 6 июля 1918 г. одновременно выступили организация Савинкова в Поволжье и левые эсеры в Москве. В выступлении против большевиков действовали разные политические силы. Одни из савинковцев являлись монархистами, другие – сторонниками Временного правительства и Учредительного собрания. Основные разногласия между союзниками – левыми эсерами и большевиками – были по Брестскому миру и земельному вопросу. Синхронность выступлений объясняется тем, что в их подготовке принимали активное участие спецслужбы Великобритании и Франции. Параллельно с мятежом левых эсеров британские спецслужбы планировали физическое устранение руководства РКП (б). Реализацию этого плана поручили «свободному агенту» С. Рейли и ряду других «джентльменов». Согласно плану завербованные латышские стрелки должны были блокировать Большой театр и взять под арест участников съезда Советов, боевики из группы Рейли – ликвидировать Ленина, Троцкого и других лидеров большевиков прямо у стола президиума. План был выявлен и предупрежден Дзержинским на стадии подготовки за счет сотрудников, которых удалось внедрить в ряды заговорщиков. Охрана съезда состояла из верных большевикам латышей, и попасть в здание боевики не смогли. Следствие по делу Шевары было начато 17 июля. На следствии выяснилось, что все отобранные у начальника КРБ документы Поляков передал заместителю председателя ВЧК Александровичу. Последний к тому времени был расстрелян, а документы бесследно исчезли. Основным оппонентом ВЧК, препятствовавшим установлению контроля над контрразведывательной работой, стало военное руководство РСФСР во главе с Л. Д. Троцким. На переговорах с военным руководством военспецы выступили против передачи контрразведки в ведение ВЧК. Военный руководитель Высшего военного совета М. Д. Бонч-Бруевич при поддержке Троцкого и с согласия СНК издал директиву об организации отделений по борьбе со шпионажем в частях, противостоявших германским войскам. В начале июля 1918 г., после завершения межведомственного совещания представителей разведывательных и контрразведывательных служб, Троцкий и Аралов в записке на имя Ленина потребовали передачи отделения контрразведки ВЧК в военное ведомство. Ликвидациия последствий мятежа левых эсеров несколько снизила уровень противостояния между ВЧК и Реввоенсоветом. Летом 1918 г. ввели смертную казнь по приговорам революционных трибуналов. Центральные и местные органы ВЧК также выносили постановления о применении исключительной меры наказания. В качестве превентивной меры защиты советской власти ВЧК было предоставлено право брать заложников из представителей бывших правящих классов и заключать контрреволюционеров в концентрационные лагеря. 11 июля 1918 г. юрист В. А. Жданов обратился с докладной запиской в СНК: «Я беру на себя смелость сделать некоторые выводы из моих наблюдений за деятельностью Чрезвычайной комиссии. Чрезвычайная комиссия взяла на себя деятельность прежних охранного и сыскного отделений. Вместе с этим она восприняла те же методы деятельности и тот же способ производства дел: полная безгласность и тайна производства, недопустимость защиты и отсутствие права обжалования. Но есть черты, отличающие в невыгодную сторону деятельность комиссии от деятельности отделений. Комиссия обладает гораздо большими полномочиями. Она не только производит дознания и следствия, но и сама решает дела, применяя даже смертную казнь. Поэтому над ней нет контролирующего органа, который был над отделениями. Она принципиально допускает провокацию.  На митинге протеста после убийства К. Либкнехта и Р. Люксембург. Петроград, январь 1919 г. (из фондов РГАСПИ) И наконец, как это ни странно, состав ее гораздо невежественнее состава бывших охранных и сыскных отделений. Особенно невежествен был в момент моего с ним знакомства Отдел по борьбе с контрреволюцией. Во главе его стоял Полукаров, человек безукоризненно честный, в высокой степени искренний, но глубоко невежественный в вопросах общественных движений в России. Такое же невежество проявляли следователи по делам спекулятивным и преступлениям по должности. На моих глазах одно очень крупное дело о банковских злоупотреблениях вели последовательно два следователя, Делафар и Хуторян, – поэты-футуристы, оба очень порядочные люди, но до смешного невежественные в банковских вопросах. Не умея разобраться в деле, путаясь в нем, такие следователи разрешают гордиевы узлы наложением громадных штрафов и конфискаций, выгодных для агентов, и этим заканчивают дела, не стараясь далее отыскивать виновных. <… > Отсутствие контроля, право решения дела, отсутствие защиты, гласности и права обжалования, допущение провокации неизбежно приводят и будут приводить комиссию к тому, что в ней совьют себе гнездо люди, которые под покровом тайны и безумной, бесконтрольной власти будут обделывать свои личные или партийные дела. И практика комиссии подтверждает все это. <…> Я утверждаю, что деятельность Чрезвычайной комиссии будет являться сильнейшим дискредитированием советской власти. Единственное средство уничтожить вредные стороны деятельности комиссии – лишить комиссию права самостоятельно решать дела, обязав ее каждое слово в определенный срок представлять в соответствующий трибунал для гласного разбирательства и допустить защиту к участию в дознаниях, производимых комиссией»[833]. Автор записки оказался провидцем: многие из сотрудников ВЧК погибли именно вследствие недостаточной профессиональной подготовки. Так, Ж. де Лафар, упоминаемый в докладной Жданова, был раскрыт, арестован и расстрелян в Одессе в 1918 г. Подавляющее большинство чекистов, искренне и бескорыстно служивших делу защиты революции, но исповедовавших принцип «революционной целесообразности», сами стали жертвами произвола и беззакония через два десятка лет. Это относится и к значительной части военных, партийных, советских, инженерно-технических и творческих работников. Бумеранг всегда возвращается! В составе ВЧК создавались и независимые от РККА оперативно-боевые подразделения. После расформирования в июле 1918 г. отряда Попова создается Отдельная рота ВЧК (командир – комендант ВЧК Я. М. Дабол). Специальные отряды создавались при всех губернских, фронтовых и крупных городских (Москва, Петроград и др.) ЧК. По инициативе Д. Г. Евсеева к концу лета 1918 г. был сформирован корпус войск ВЧК, объединивший все оперативно-боевые роты и отряды, созданные при чрезвычайных комиссиях. Первым начальником штаба войск ВЧК стал Евсеев. В ноябре он организовал инструкторские курсы ВЧК и стал их первым начальником.  Шествие делегатов на заседание II конгресса Коминтерна через Марсово поле. Петроград, 19 июля 1919 г. (из фондов РГАСПИ)  В. И. Ленин выступает с докладом о международном положении на заседании II конгресса Коминтерна 19 июля 1920 г. в Таврическом дворце (из фондов РГАСПИ, фото К. Булла) С лета 1918 г. для борьбы с контрреволюционерами и иностранными войсками советское правительство широко использовало иностранных военных специалистов. Так, в боях против Чехословацкого корпуса (он состоял из чехов и словаков) были задействованы интернациональные бригады, сформированные из бывших военнопленных: австрийцев, венгров и немцев. Вероятно, военно-политическое руководство РСФСР учитывало исторически сложившиеся противоречия этих народов. Всего за годы Гражданской войны было создано свыше 250 интернациональных отрядов, рот, батальонов и полков. В рядах Красной армии сражались (по разным подсчетам) от 300 до 500 тысяч интернационалистов. Более двухсот из них за боевые заслуги были награждены орденом Красного Знамени. В докладной записке «Новые задачи немецких секций РКП», написанной после II конгресса Коминтерна[834], отмечалось: «Пролетарская Октябрьская революция 1917 г. принесла также свободу всем военным и гражданским пленным на территории Советской России. Масса бывших военнопленных сразу поняла, что освободительная борьба русского пролетариата будет лишь первым шагом к освобождению пролетариата всего мира. Во всех крупных городах России, где были большие скопления военнопленных, создавались организации, ставившие себе целью агитацию и пропаганду солидарности иностранного и российского пролетариата и подготовку назревающей в Западной Европе революции. Вместе с тем из этих организаций выделились воинские отряды, формировавшиеся под лозунгом вооруженной защиты русской пролетарской революции; в этой революции они видели исходный пункт грядущей мировой революции. Понятно, что большая часть вступала в ряды формировавшейся Красной Армии под влиянием чувства возмущения, вызванного тяжелыми условиями царского режима и режима Керенского. Особое значение интернациональных воинских отрядов проявилось в тот момент, когда пришлось дать отпор исходившей от чехословаков контрреволюции, а также предпринятому в Украине и в Финляндии нападению со стороны германского империализма. Тогда красные интернационалисты тысячами проливали свою кровь за Советскую Россию. Тысячами томились отрезанные в Сибири интернационалисты по тюрьмам и концентрационным лагерям белых. Не менее важную службу сослужили интернациональные отряды, созданные в Туркестане. Они главным образом поддерживали революцию в тот период, когда Туркестан, благодаря дутовским и деникинским бандам, был совершенно отрезан от Центральной России. Не следует забывать, что в то время Красная Армия, находившаяся в стадии формирования, была еще слишком слаба, чтобы противостоять всем нападениям извне и изнутри. Ввиду этого интернационалисты были в тот период одной из надежнейших опор советской власти»[835]. Помимо участия в боевых действиях иностранные коммунисты были членами подпольных организаций на территориях, занятых оккупационными войсками и белогвардейцами. Они вели в тылу интервентов и белогвардейцев не только разведывательную, но и агитационно-пропагандистскую работу, направленную на разложение личного состава иностранных войск.  Выставка трофейной боевой техники Белой армии на Красной площади в Москве в дни торжеств в честь II конгресса Коминтерна, 27 июля 1920 г. (из фондов РГАСПИ) Несколько забегая вперед, отметим в качестве наиболее характерного примера в этой области успешные действия интернациональной группы Ж. Лябурб[836] на юге России. Именно активная пропаганда членов этой группы среди французских солдат и матросов вынудила французское правительство принять решение об экстренной эвакуации своего военного флота. После провала эсеровского выступления пристальное внимание английской и французской резидентур было направлено на латышских стрелков, охранявших важнейшие правительственные учреждения. Среди латышей распространялось мнение, что в результате Брестского договора большевики отказались от планов освобождения Латвии от немецких оккупантов. В конце июля – начале августа 1918 г. руководство ВЧК сумело под видом недовольных большевиками командиров внедрить в антисоветское подполье в Петрограде латышских стрелков Я. Буйкиса и Я. Спрогиса. Они вышли на контакт с британским военно-морским атташе Кроми. А затем, уже 14 августа, Я. Буйкис и Э. П. Берзин[837] встретились в Москве с главой британской миссии Р. Локкартом. Через несколько дней представители английской разведки стали склонять латышей к вооруженному выступлению против советского правительства. Успешное внедрение Буйкиса и Берзина позволило 25 августа выявить планы иностранных спецслужб по организации антибольшевистского переворота в Москве и Петрограде.  Похороны М. С. Урицкого. За несущими венки в первом ряду – Г. Е. Зиновьев. Петроград, 1918 г. (из фондов РГАСПИ) Утром 30 августа был убит комиссар внутренних дел Северной коммуны, председатель Петроградской чрезвычайной комиссии М. С. Урицкий. Известие об этом террористическом акте было получено в Москве, и в Петроград по поручению Ленина срочно выехал председатель ВЧК Ф. Э. Дзержинский. Вечером того же дня после выступления на заводе Михельсона двумя пулями был ранен и сам Ленин. Во время покушения никого из сотрудников личной охраны рядом с ним не было, в автомобиле находился только один водитель – Гиль. Существуют две версии, почему глава правительства не позаботился об усилении охраны после покушения на Урицкого: первая – имела место инсценировка покушения с санкции Ленина с целью введения «красного террора»; вторая – покушение стало следствием внутрипартийной борьбы и было подготовлено при участии некоторых сотрудников ВЧК. По нашему мнению, наиболее вероятно, что подготовка покушения, произведенного террористкой Ф. Каплан, осуществлялась эсерами из Центрального боевого отряда при ЦК Партии социалистов-революционеров во главе с Г. И. Семеновым. Мы принимаем в расчет не только показания, данные Семеновым и Л. В. Коноплевой на процессе эсеров в 1922 г., но и «фирменный» почерк эсеров: использование «браунинга» и надпиленных пуль с ядом, участие в покушении экзальтированной (психологически обработанной) личности. Отсутствию охраны при покушении на заводе Михельсона есть два объяснения. Возможно, негласная охрана (2–4 человека) была, но она пропустила Каплан в ближний круг, не посчитав ее источником угрозы. Имеется фотография, на которой Каплан (или очень похожая на нее женщина) выходит из одного из административных зданий (в Кремле?) следом за Лениным. Также возможно, что ответ лежит в области психологии – определенном фатализме Ленина. После выздоровления он говорил Горькому, что на войне, которая еще не скоро кончится, каждый действует как умеет. 31 августа – 1 сентября 1918 г. в Петрограде и Москве были арестованы около ста человек, среди них сотрудники дипломатических миссий. В ходе обысков были добыты доказательства подготовки переворота, диверсий на железных дорогах, терактов и т. п. Покушения на вождей РСФСР и дело Локкарта послужили катализатором для принятия 5 сентября постановления СНК «О красном терроре». Л. Д. Троцкий писал: «Устрашение есть могущественное средство политики – и международной, и внутренней. Война, как и революция, основана на устрашении. Победоносная война истребляет по общему правилу лишь незначительную часть побежденной армии, устрашая остальных, сламывая их волю; так же действует революция: она убивает единицы, устрашает тысячи. В этом смысле красный террор принципиально отличается от вооруженного восстания, прямым продолжением которого он является»[838]. Ему вторил М. Я. Лацис: «Мы уже не боремся против отдельных личностей, мы уничтожаем буржуазию как класс. <…> Не ищите в деле обвинительных улик о том, восстал ли он против Совета оружием или словом. Первым долгом вы должны его спросить, к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, какое у него образование и какова его профессия. Вот эти вопросы должны разрешить судьбу обвиняемого. В этом смысл и суть красного террора»[839]. В истории человечества ни одна гражданская война не обходилась без террора, и история нашей Родины не является исключением. Отметим, что массовые расстрелы, концентрационные лагеря и взятие заложников не являются изобретением РКП (б). Расстрелы широко использовали все колониальные страны вплоть до середины XX в. Действия Великобритании в Северной Америке, Индии, Южной Африке и Ирландии говорят сами за себя. Гильотина изобретена в революционной Франции, а первые концлагеря появились в США во время их Гражданской войны. Расправы над офицерами и землевладельцами, принудительная конфискация помещичьих земель начались не после Октября 1917 г., а после «хорошей» Февральской революции. В период Гражданской войны в России террор в отношении политических противников применяли все без исключения ее участники. Террор большевиков в отношении представителей бывших правящих классов и различных партий, активно и с оружием в руках противостоявших советскому правительству, был только одним из инструментов подавления их сопротивления. Еще раз отметим, что победа обеспечивалась системным применением всех сил и средств, имевшихся в распоряжении СНК. Нашим современникам следует учитывать, что ситуация осенью 1918 г. складывалась не в пользу большевиков. Берзин докладывал из Швейцарии: «…Арест дипломатических представителей Англии и Франции произвел за границей удручающее впечатление. <…> Общий же вывод за границей таков, что арест союзнических дипломатов является мерой отчаяния с нашей стороны и свидетельствует о нашей чрезвычайной слабости. <…> Вообще приходится констатировать, что чехословацкая кампания страшно подорвала престиж советской власти за границей. Дальнейшие события – Мурманская экспедиция союзников, падение Архангельска, нашествие японцев с востока – все действует в том же направлении и создает невероятно тяжелую атмосферу. Враги и друзья – все уверены, что крах советской власти неминуем»[840]. После покушения на Ленина были предприняты дополнительные меры безопасности в отношении председателя СНК. Мальков: «В эти дни меня вызвал Яков Михайлович. Я застал у него председателя Московского губисполкома. Яков Михайлович поручил нам вдвоем найти за городом приличный дом, куда можно было бы временно поселить Ильича, чтобы он мог как следует отдохнуть и окончательно окрепнуть. „Имейте в виду, – напутствовал нас Яков Михайлович, – никто об этом поручении не должен знать. Никому ничего не рассказывайте, действуйте только вдвоем и в курсе дела держите меня“»[841]. По некоторым данным, после выстрелов Каплан для Ленина в Германии был заказан бронежилет из металлических нитей (надевается под пиджак как обычный жилет). Считается, что это – один из первых в мире бронежилетов скрытого ношения и, несомненно, первый бронежилет для руководителя в нашей стране. В сентябре 1918 г. из состава свеаборгского отряда ВЧК было сформировано подразделение личной охраны Ленина из 20 чекистов. Его первым руководителем стал Р. М. Габалин. Бойцов в группу личной охраны Ленина отбирал лично Дзержинский, ее первым куратором от ВЧК был Я. Х. Петерс. П. Н. Пташинский, боец подразделения, вспоминал: «Первое время мы не очень понимали, как нужно себя держать. Охранять в нашем понимании означало не допускать на территорию усадьбы (Горки. – Примеч. авт.) никого постороннего. Поэтому каждый из нас стремился быть близко к В. И. Ленину. И маячили перед его глазами без надобности. Очевидно, это вело к тому, что мы чаще, чем это было нужно, сталкивались с ним во время его прогулок по усадьбе»[842]. Излишнее рвение охраны вызвало неудовольствие Ленина, который однажды сказал: «Революция нуждается в каждом солдате, а тут 20 здоровых парней бездельничают около моей особы»[843]. Он даже укорял Петерса, что каждый его шаг контролируется. Но Петерс и Дзержинский сослались на решение ЦК.  Л. Д. Троцкий в окружении «своей Красной гвардии». Крайний справа – И. Э. Якир, 1919 или 1920 г. (из фондов РГАСПИ) Информация о том, где находится Ленин после ранения, не афишировалась. Мальков вспоминал: Свердлов «…снова подчеркнул, что все нужно сохранять в строгой тайне. <…> Дзержинский выделил для охраны Горок десять чекистов, подчинив их мне. Я отвез их на место <…>, а на следующий день перевез в Горки Владимира Ильича и Надежду Константиновну. Было это числа 24–25 сентября 1918 года»[844]. Охрана прибыла в усадьбу на двух санитарных машинах. Еще один боец подразделения, К. А. Дунц, вспоминал: «Владимир Ильич и мы находились в Горках инкогнито. Никто из посторонних не должен был знать, что именно Ленин временами прогуливается в окрестностях Большого дома»[845]. После ранения председатель СНК не изменил своей привычке иногда отрываться от телохранителей: «Товарищ Ленин от охраняющего удирал: скроется в кустах, в лесу – и баста. Туда, сюда – его нет. Приходилось поиски конспирировать. <…> Но не всегда в таких случаях бывало легко найти товарища Ленина, часто он уходил очень далеко. И направление, куда он пошел, трудно было угадать»[846]. 15 сентября в Москве при ЦК РКП (б) создано Центральное Бюро коммунистических организаций (ЦБКО) Белоруссии, Польши, Украины, Латвии, Литвы, Эстонии и Финляндии под председательством Я. М. Свердлова. Одновременно в Женеве группой активистов с ведома и согласия миссии Берзина был образован особый комитет, получивший название «Российский очаг». Этот орган призван был полуофициально исполнять функции советского консульства в Женеве; кроме того, он являться центром пропаганды среди русской колонии и женевского пролетариата. Выборный комитет «Российского очага» состоял исключительно из членов РКП (б) во главе с Наливайским. После высылки в ноябре 1918 г. советской дипломатической миссии из Швейцарии Наливайский исполнял роль координатора некоторых конспиративных программ. Разведывательной работой в интересах Красной армии в 1918 г. занимались: Разведывательное отделение Оперативного управления Высшего военного совета (март – сентябрь 1918 г.); Разведывательное отделение Оперативного отдела Наркомата по военным и морским делам (май – сентябрь 1918 г.); Военно-статистический отдел Оперативного управления Всероссийского главного штаба (май – сентябрь 1918 г.); Разведывательный отдел штаба Революционного военного совета Республики (сентябрь – октябрь 1918 г.). В целях устранения недостатков, вызванных отсутствием единого руководства Красной армией, в сентябре 1918 г. создается коллегиальный орган высшей военной власти – Революционный военный совет Республики (РВСР) под председательством Л. Д. Троцкого. 5 ноября приказом Реввоенсовета № 197/27 объявлен штат Полевого штаба РВСР. Для обеспечения высшего военного руководства оперативной и стратегической информацией в составе Полевого штаба РВСР был образован центральный орган военной разведки – Регистрационное управление (Региструпр). В состав Регистрационного управления входило два отдела: агентурный (разведка) и военного контроля (контрразведка). Ведение тактической разведки было возложено на Разведывательное отделение Оперотдела Наркомата по военным и морским делам. Еще ранее, в октябре 1918 г., организованы курсы для подготовки сотрудников военной разведки и контрразведки Красной армии, а также агентов-ходоков. 13 ноября 1918 г. в составе Регистрационного управления создано первое подразделение радиоразведки – приемно-контрольная станция в Серпухове, ее начальником являлся Х. Иванов. Усиление роли военной разведки было обусловлено вмешательством во внутренние дела нашей страны вооруженных сил иностранных государств. В числе интервентов оказались не только бывшие противники России в Первой мировой войне, но и ее союзники. В этих условиях советское правительство было вынуждено вести войну против «отечественных» политических противников и иностранных экспедиционных войск. Интервенция стала катализатором, ускорившим вступление в ряды Красной армии и новых спецслужб значительного числа царских военных специалистов, которые предпочли служить пусть нелюбимому, но российскому правительству. Наличие интервентов – врага не только классового, но и внешнего – стимулировало развитие массового партизанского движения на Украине, на Севере, в Сибири и на Дальнем Востоке. В этих регионах партизанская война в течение длительного времени была основной формой противодействия иностранному вмешательству. В августе 1918 г. в составе ВЧК создается транспортный отдел для борьбы с диверсиями, саботажем и бандитизмом на железнодорожном и водном транспорте. Осенью 1918 г. член Коллегии ВЧК, председатель ЧК и Военного трибунала Восточного фронта М. Я. Лацис начал очередную кампанию по реформированию органов контрразведки. Большевик со стажем, член партии с 1905 г., Лацис считал использование бывших офицеров и левых эсеров в секретных службах невозможным: он доверял только соратникам по партии. Его вывод сводился к тому, что работа по борьбе с контрреволюцией и шпионажем должна быть сосредоточена в ВЧК. Точку зрения Лациса разделял и член Коллегии ВЧК Д. Г. Евсеев. Надо сказать, что основания для недоверия к «бывшим» у руководителей ВЧК имелись. К тому времени был разоблачен ряд тайно работавших на белогвардейцев бывших царских контрразведчиков, например В. Г. Орлов (Б. Орлинский); они вступали в контакты с подпольными антибольшевистскими организациями и представителями иностранных спецслужб (дело Локкарта). В то тяжелое для большевиков время Троцкий перемещался с одного участка фронта, где создавалось угрожающее положение, на другой, поэтому своевременно оказать противодействие чекистам не мог.  В. И. Ленин и Я. М. Свердлов у Кремлевской стены на Красной площади во время демонстрации, посвященной 1-й годовщине Октябрьской революции (из фондов РГАСПИ) 26 октября Берзин передал из Швейцарии в Москву крайне неприятную для руководства страны информацию. «Тов. Валецкий по моей просьбе делает попытки войти в сношения с американским Бюро Печати. <…> Его собеседница зафиксировала разговор письменно и обещала в тот же вечер отправить в Вашингтон каблограмму. Она указывала на то, что документы, опубликованные в Америке против Ленина и Троцкого, производят там впечатление. В частности, Вильсон верит, что Ленин и Троцкий продались немцам. По ее мнению, необходимо детально опровергнуть все сообщения фактического характера. Когда получим – если получим-таки эти „документы“, – я Вам напишу, каково мое мнение»[847]. Наиболее вероятно, что документы, о которых идет речь в донесении Берзина, являются сборником под названием «Немецко-большевистская конспирация», изданным Правительственным комитетом общественного осведомления США в Вашингтоне в октябре 1918 г. Сборник содержит около 70 документов и материалов с комментариями о взаимоотношениях между правительствами и спецслужбами Германии и РСФСР, а также доклад Э. Сиссона, являвшегося представителем указанного комитета в России зимой 1917–1918 гг. К сборнику приложено заключение специалистов во главе с редактором «Американской исторической ассоциации» Ф. Джеймсоном и профессором Чикагского университета С. Харпером, которые исследовали документы и признали их подлинными.  В. И. Ленин у Кремлевской стены на Красной площади во время демонстрации, посвященной 1-й годовщине Октябрьской революции. В группе: И. И. Межлаук, А. Я. Беленький, Л. Б. Каменев, Я. М. Свердлов, П. Г. Смидович (из фондов РГАСПИ) В ноябре 1918 г. в Австро-Венгрии и Германии произошли революции, свергшие монархии, но не приведшие к тем результатам, на которые рассчитывали руководители РКП (б) и их сторонники из других стран. Однако к моменту окончания Первой мировой войны в Австрии, Венгрии, Германии, Нидерландах, Польше, Финляндии были образованы коммунистические партии. Наиболее революционно настроенной организацией в Европе был немецкий «Союз Спартака», организационно оформившийся в ноябре 1918 г. Группы и кружки коммунистической направленности в 1918–1919 гг. сложились в Чехословакии, Румынии, Италии, Франции, Великобритании, Дании, Швейцарии, США, Канаде, Бразилии, Китае, Корее, Австралии, Южно-Африканском Союзе и в некоторых других странах. В конце 1918 г. после отъезда Б. Куна в Венгрию председателем Федерации иностранных групп стал А. Руднянский[848]. 19 декабря 1918 г. в ВЧК создается Военный отдел, в ведение которого из Регистрационного управления передается контрразведывательная работа в Вооруженных силах. Для организации наружного наблюдения, производства арестов и обысков тогда же создается Оперативный отдел. В январе 1919 г. Военный отдел преобразуется в Особый отдел ВЧК для борьбы с контрреволюцией и шпионажем в армии и на флоте. В феврале Президиум ВЦИК утвердил Положение об особых отделах. Первый начальник Особого отдела ВЧК – профессиональный революционер, член РСДРП (б) с 1901 г. М. С. Кедров разделял мнение Лациса о недопустимости использования старых специалистов в аппарате органов безопасности Советской России. На особые отделы (на фронте – в войсковых частях, в тылу – в губчека) возлагалась борьба с контрреволюцией и шпионажем. Таким образом, с января 1919 г. ВЧК установила оперативный контроль над армией, поскольку особые отделы объединяли в себе функции и контрразведки и политической полиции.  Интернациональный инженерный отряд перед отправкой на фронт, 1919 или 1920 г. (из фондов РГАСПИ) Решение о передаче контрразведывательной работы в армии чекистам было следствием серьезной внутрипартийной борьбы в верхних эшелонах РКП (б). Аппарат особых отделов не только выполнял контрразведывательные функции, но и надзирал за лояльностью командного состава вооруженных сил. К тому времени Троцкий привлек на службу в Красную армию десятки тысяч офицеров, но не все из них служили большевикам из принципиальных соображений. Случаи измены военнослужащих, перехода на сторону белых целых подразделений были нередки. В июле 1919 г. арестовали на восемь месяцев главнокомандующего Вооруженными силами Республики И. И. Вацетиса[849]. Ожесточенная борьба за контрразведку между группировками Троцкого и Дзержинского фактически являлась борьбой за информацию о настроениях в Красной армии. В форме особых отделов руководство РКП (б) постепенно восстановило в армии систему органов политической полиции, бездумно ликвидированную Николаем II. В декабре 1918 г. латышских стрелков отправили на фронт. Возможно, одна из причин их удаления – демонстративная самостоятельность Латышской дивизии и ее начдива И. И. Вацетиса, в прошлом полковника Генерального штаба. На первом в истории Красной армии майском параде 1918 г. стрелки потребовали, чтобы парад принимал Ленин, и демонстративно покинули Ходынское поле, когда узнали, что на парад приедет Троцкий. Второй причиной могли стать результаты оперативной игры, проведенной чекистами в июле – августе 1918 г. с сотрудниками ряда иностранных посольств. В этой игре латышские стрелки выступали в качестве силы для захвата или ликвидации членов ВЦИК и СНК. И хотя операция проводилась под контролем руководства ВЧК, вероятно, после ее окончания руководители советского государства решили не рисковать. Вместо латышских стрелков на охрану Кремля заступили курсанты 1-х Московских пулеметных курсов, начальником которых был Л. Г. Александров. Но эти и другие меры, предпринятые для улучшения охраны Ленина, не учитывали психологических особенностей вождя. Владимир Ильич был динамичным человеком, привыкшим вести достаточно свободный образ жизни. Несомненно, постоянное присутствие охраны его тяготило. Но дело не только в этом. Искусный конспиратор, Ленин, даже став председателем правительства, иногда действовал как нелегал. При проведении конспиративных встреч с доверенными лицами он старался уйти из-под контроля личной охраны. В некоторых воспоминаниях имеются сведения о таких фактах. Возможно, при этом его прикрывал кто-то из доверенных лиц. В повседневной деятельности угроза его безопасности также была реальной. Вечером 6 января 1919 г. в сопровождении М. И. Ульяновой, с шофером Гилем и охранником И. В. Чебановым Ленин выехал в Сокольники. Недалеко от пивного завода Калинкина автомобиль остановили вооруженные «маузерами» бандиты под руководством Я. Кошелькова. Приказ остановиться отдал Ленин, посчитавший эту группу военным патрулем. Нападавшие резко открыли дверцы машины и, угрожая оружием, заставили пассажиров выйти. Телохранитель не смог оказать сопротивления, так как в момент нападения держал на коленях бидон с молоком. Гиль вспоминал: «Бандиты заметили меня, сидящего за рулем, и потребовали, чтобы я немедленно вышел наружу. Свои требования они подкрепили угрозой револьверами. Было обидно, что я, вооруженный и достаточно сильный, не могу противиться наглым преступникам. Я сознавал одно: жизнью Ленина рисковать нельзя. Один из бандитов сел на мое место, остальные вскочили на подножку машины. Она стремительно сорвалась с места…»[850]. Ленина спасло то, что главарь банды расслышал его фамилию как «Левин». Несколько позже, осознав свою ошибку, он решил вернуться, взять Ленина в заложники и потребовать от властей освобождения из московских тюрем уголовников. Когда машина с бандитами вернулась к зданию районного совета, где, по их предположению, находился вождь, они увидели, что опоздали. У входа в совет уже стояли три автомобиля, из них высаживались бойцы вызванной Гилем из Кремля «группы быстрого реагирования». Через несколько дней после нападения Кошелькова в Москве ввели особые меры безопасности. В пределах кольцевой железной дороги военные власти, отряды ВЧК и милиции получили приказ без суда расстреливать грабителей, захваченных на месте преступления. Была организована Особая ударная группа Московской чрезвычайной комиссии во главе с начальником Особой группы по борьбе с бандитизмом Ф. Я. Мартыновым[851] и начальником Московского уголовного розыска А. М. Трепаловым[852]. Личную охрану вождя возглавил А. Я. Беленький[853]. Очередная попытка трудящихся взять власть произошла в Германии под руководством «Союза Спартака» в январе 1919 г. Она закончилась неудачей во многом по вине социал-демократов, которые способствовали роспуску Советов рабочих депутатов и разоружению рабочих отрядов. Благодаря этому сторонники правых (монархисты, националисты и др.) сумели консолидировать свои силы. После подавления германских революционных выступлений в Москве было принято решение о созыве международной конференции представителей коммунистических партий. В конце января Л. Д. Троцкий при участии В. И. Ленина, Н. И. Бухарина и Г. В. Чичерина подготовил обращение «К I съезду Коммунистического интернационала». В разделе «Цели и тактика» в нем говорилось: «В основе нового интернационала должно лежать, по нашему мнению, признание следующих положений, выставляемых здесь как платформа и выработанных на основе программы „Союза спартаковцев“ в Германии и коммунистической партии (большевиков) в России: 1. Текущая эпоха есть эпоха разложения и краха всей мировой капиталистической системы, которые будут означать и крах европейской культуры вообще, если не будет уничтожен капитализм с его неразрешимыми противоречиями. 2. Задачей пролетариата является теперь немедленный захват государственной власти. Захват же государственной власти состоит в уничтожении государственного аппарата буржуазии и в организации нового, пролетарского, аппарата власти. 3. Этот новый аппарат власти должен воплощать диктатуру рабочего класса (а в некоторых местах и полупролетариата деревни, т. е. крестьянской бедноты), т. е. быть орудием систематического подавления эксплуататорских классов и орудием их экспроприации. Не фальшивая буржуазная демократия – эта лицемерная форма господства финансовой олигархии с ее чисто формальным равенством, а пролетарская демократия с возможностью реализации свободы для трудящихся масс; не парламентаризм, а самоуправление этих масс через их выборные органы; не капиталистическая бюрократия, а органы управления, созданные самими массами при действительном участии этих масс в управлении страной и в социалистическом строительстве, – таков должен быть тип пролетарского государства. Власть Советов или сходных организаций – его конкретная форма. 4. Диктатура пролетариата должна быть рычагом немедленной экспроприации капитала и отмены частной собственности на средства производства с превращением их в общенародную собственность. Социализация (понимая под социализацией отмену частной собственности, передачу в собственность пролетарского государства и в социалистическое управление рабочего класса) крупной промышленности и ее организующих центров – банков, конфискация помещичьих земель и социализация капиталистического сельскохозяйственного производства, монополизация крупной торговли, социализация крупных домов в городах и поместьях, введение рабочего управления и централизация экономических функций в руках органов пролетарской диктатуры – самая существенная задача дня. 5. В целях обеспечения социалистической революции, обороны от внутренних и внешних врагов, помощи другим национальным частям борющегося пролетариата и т. д. необходимо полное разоружение буржуазии и ее агентов и поголовное вооружение пролетариата. 6. Мировая обстановка требует сейчас максимального контакта между различными частями революционного пролетариата и полного блока между теми странами, где социалистическая революция уже победила. 7. Основным методом борьбы являются массовые действия пролетариата вплоть до открытого столкновения с оружием в руках с государственной властью капитала»[854]. Параллельно с организацией Коминтерна зимой – весной 1919 г. военно-политическим руководством Советской России были предприняты первые попытки экспорта революции в Европу. 19 января И. С. Уншлихт представил в ЦК РКП (б) проект создания Революционного военного совета Польши. В проекте отмечалось: «Польреввоенсов[ет] объединяет всю деятельность, касающуюся поддержки восстания рабочих Польши со стороны Российской республики и проводит свои задачи путем: 1) проведения в надлежащих инстанциях Республики своих предложений о занятии соответствующих стратегическо-политических пунктов в Литве и Белоруссии, 2) формирование польской армейской группы, 3) поддержание связи с военной работой КРПП в Польше и 4) помощь Польше в организации Красной гвардии»[855]. В целях конспирации Реввоенсовет Польши замаскировали под Реввоенсовет Западной стрелковой дивизии. В состав Польреввоенсовета вошли кадры польской социал-демократии левой ориентации, имевшие серьезный опыт нелегальной работы: С. Лазоверт[856], А. Славинский[857] и С. Бродовский[858]. Для создания военного аппарата компартии и Красной гвардии на территорию Польши из советских России и Украины были нелегально направлены военные советники во главе с С. Жбиковским[859]. Координация действий со стороны ЦК РКП (б) по подготовке вооруженного восстания и советизации Польши поручалась Дзержинскому и Уншлихту. В январе 1919 г. также было создано Центральное бюро болгарских коммунистических групп (ЦБ БКГ) при ЦК РКП (б). 24 февраля руководители ЦБ БКГ Б. Стомоняков[860] и Х. Боев[861] направили в ЦК РКП (б) план работы бюро. Согласно этому плану в Екатеринославе создавался специальный центр по руководству нелегальной работой на Балканах. В задачи центра, в частности, входило: «3. Соорганизовать непосредственную связь между Болгарией и Россией и широкую, объективную информацию – как для правильного освещения русской революции в Болгарии, так и доставлять материал о том, что делается в Болгарии. 4. Подготовлять и использовать опытных работников для немедленной переброски их в Болгарию, посредством коих должно стремиться использовать отчаянное положение голодающих крестьянских масс и бедствующих рабочих для боевой работы в тылу врагов советской власти, вплоть до вооруженных выступлений. 5. Стараться снабжать потребности движений не только моральной поддержкой, но и материальными средствами и оружием. <…> 6. Употребить все средства для деморализации и революционизирования союзнических оккупационных войск не только на Балканах, но и на границах и советских фронтах. <…> Советская власть и партия не должны безразлично относиться к необходимости скорейшей переброски пожара революции на Балканы, что, с одной стороны, ослабит „союзнический“ контрреволюционный нажим на Советскую Россию, а с другой – спутает карты союзников и их грабительские планы»[862]. Международная конференция, на которую прибыли 52 делегата от 35 партий и групп из 21 страны мира, открылась 2 марта и длилась пять дней. 4 марта делегаты приняли решение конституировать конференцию как I (Учредительный) конгресс Коммунистического интернационала. Делегаты приняли манифест, написанный Троцким. В нем, в частности, говорилось: «Эпоха последней решительной борьбы наступила позже, чем ожидали и надеялись апостолы социальной революции. Но она наступила. Мы, коммунисты, представители революционного пролетариата разных стран Европы, Америки и Азии, собравшиеся в советской Москве, чувствуем и сознаем себя преемниками и вершителями дела, программа которого была возвещена 72 года тому назад. Наша задача состоит в том, чтобы обобщить революционный опыт рабочего класса, очистить движение от разлагающей его примеси оппортунизма и социал-патриотизма, объединить усилия всех истинно революционных партий мирового пролетариата и тем облегчить и ускорить победу коммунистической революции во всем мире…»[863]. Резолюция I конгресса Коминтерна призвала рабочих разных стран объединиться на принципах пролетарского интернационализма в революционной борьбе за свержение буржуазии и установление диктатуры пролетариата. Делегаты конгресса приняли решение о формировании руководящего органа, получившего название Исполнительный комитет Коммунистического интернационала (ИККИ). Поскольку на I конгрессе Исполком не избирался, ведение организационной работы поручили Бюро Исполкома. Для связи с иностранными компартиями создана секретная Особая комиссия по связи ИККИ, руководителем которой стал В. Э. Кингисепп[864]. Одним из основных направлений деятельности Особой комиссии стало нелегальное финансирование иностранных компартий, в основном осуществлявшееся за счет ценностей, реквизированных у представителей бывших правящих классов. 16 марта 1919 г. умирает Я. Свердлов, один из сильнейших организаторов РКП (б). По официальным данным, он умер от «испанки» – тяжелой формы гриппа, а по воспоминаниям некоторых лиц из его близкого окружения – вследствие избиения рабочими на митинге в железнодорожных мастерских в Орле. Сразу же после его смерти спецназ Свердлова (Автобоевой отряд) отправили на фронт и широко использовали в операциях против повстанцев. В середине марта в Киеве и Одессе началось формирование 1-й Интернациональной и 1-й Бессарабской стрелковых дивизий, состоявших из румын, болгар, чехов, словаков, сербов. На западе формировалась Белорусско-Литовская (впоследствии 16-я) революционная армия. Согласно плану «полевой революции» после захвата («освобождения») Польши и Бессарабии направлением главного удара интернациональных бригад становились Австрия, Болгария, Венгрия, Германия, Чехословакия и Югославия. Революционная ситуация в этих странах благоприятствовала планам коммунистических лидеров: 21 марта в Венгрии, 13 апреля в Баварии, 16 июня в Словакии были провозглашены советские республики. Вполне возможно, что уверенность высшего эшелона руководителей РСФСР в неизбежности и успешности мировой революции была основана в том числе и на информации, полученной из западных стран разведкой Коминтерна. Однако оказать необходимую военную поддержку европейским компартиям их российские коллеги не смогли вследствие поражений Красной армии в Прибалтике, Украине и на юге России во время весенне-летней кампании 1919 г. Баварская Советская Республика была разгромлена к 3 мая добровольческими подразделениями из ветеранов Первой мировой войны. Лидера советского правительства Баварии Е. Левине расстреляли. Словацкая Советская Республика пала 5 июля после наступления чехословацких войск и вывода с ее территории венгерской Красной армии. Падение Венгерской Советской Республики произошло 1 августа в результате наступления румынских войск… После нападения банды Кошелькова на Ленина в феврале 1919 г. в ВЧК создается Секретный отдел по борьбе с антисоветскими партиями и группами и работе в среде интеллигенции и духовенства. Сам Ленин не отказался от привычки гулять и уезжать без сопровождения охраны, о чем писали в мемуарах Д. И. Ульянов и П. Д. Мальков. В апреле 1919 г. Оргбюро ЦК направило коменданту Кремля Малькову перечень дополнительных мер по охране Ленина: «1. При выездах тов. Ленина из Кремля необходимо сопровождение 2-х автомобилей с охраной из 5 человек. Шофер – партийный, преданный. Рядом – вооруженный конвоир. 2. Охрана квартиры и кабинета – часовыми из коммунистов (не менее 1 года партстаж). У часовых – сигнализация; кнопка на полу (использовать в случае нападения). 3. Вход в квартиру В[ладимира] И[льича] – по особым билетам, выдаваемым т. Лениным. 4. Перенести канцелярию вниз. 5. Перенести кабинет рядом с квартирой В. И. Ленина (рядом зал заседаний). 6. Провести основательную чистку среди сотрудников Совнаркома»[865]. Летом 1919 г. по линии ЦБ БКГ и ИККИ удалось наладить канал связи с Болгарией. Один из руководителей ЦБ БКГ С. Джоров докладывал 10 июня Председателю СНК Украины Х. Г. Раковскому[866]: «Дорогой товарищ! Наша первая экспедиция в Болгарию оказалась очень удачной. Кроме того что мы послали туда много нашей литературы, мы получили оттуда много ценных сведений. Тов. Боев остался там для работы»[867]. В августе в Варну стали прибывать посланцы из России: С. М. Мирный, Я. Я. Страуян, Г. Портнов, С. Джоров, К. Касапов. Наряду с организацией морского канала связи Болгария – Румыния – Россия прибывшие из РСФСР и местные коммунисты начали создавать агентурные разведывательные сети. Одной из первых по линии Коминтерна была создана группа Г. Чочева. Создание агентурных сетей на Балканах осуществлялось и военной разведкой РСФСР.  В. И. Ленин и Н. К. Крупская на Красной площади во время первомайской демонстрации 1919 г. В первом ряду (слева направо): А. Я. Беленький, М. М. Литвинов (с тростью в руках) (из фондов РГАСПИ) После передачи функций военного контроля (контрразведки) в ведение ВЧК основными задачами Регистрационного управления стали добывание и анализ информации военного характера. Со второй половины 1919 г. Региструпр начал создание своих нелегальных резидентур не только на территории бывшей Российской империи, но и в некоторых странах Европы. Первыми каналами переброски разведчиков стали каналы Коминтерна, а подавляющее большинство разведчиков и резидентов, работавших на Регистрационное (Разведывательное) управление РККА и впоследствии на Иностранный отдел ВЧК (ОГПУ, НКВД), были иностранными коммунистами. Эти люди знали языки, культуру, традиции и образ жизни в европейских странах и начинали карьеру разведчиков по линии Коминтерна по идеологическим соображениям. Именно они составили цвет советской разведки в 1920–1930-е гг., названные впоследствии «эпохой великих нелегалов». Интересы коммунистических лидеров не ограничивались только европейскими странами. 20 февраля 1919 г. Л. М. Карахан[868] обратился к Ленину с письмом о поддержке рабочих организаций стран Востока: Индии, Китая, Кореи и Персии. 5 августа 1919 г. он писал: «Нет никакого сомнения, что на азиатских полях мировой политики наша Красная армия является несравненно более значительной силой, чем на полях европейских. <…> Между тем международная обстановка складывается, по-видимому, так, что путь на Париж и Лондон лежит через города Афганистана, Пенджаба и Бенгалии»[869]. На первых порах речь шла о выделении денежных средств на посылку в эти страны агитаторов и связных. После поражения Баварской, Венгерской и Словацкой советских республик в Европе Л. Троцкий высказал свою позицию по поводу экспорта революции через страны Центральной Азии. В сентябре 1919 г. по линии НКИД в Сибирь был направлен В. Д. Виленский (Сибиряков)[870], официально для «предотвращения столкновений с Японией». Позднее Виленский писал, что ему были даны следующие директивы: «1) Наша общая политика на Дальнем Востоке строится на расчете столкновений интересов Японии, Америки и Китая в смысле форсирования этого столкновения всеми возможными средствами.  В. И. Ленин перед отъездом с Красной площади после первомайской демонстрации 1919 г. На переднем плане – А. Я. Беленький, крайний справа – М. В. Загорский (из фондов РГАСПИ) 2) Наши отношения к народам Китая, Монголии и Кореи должны заключаться в пробуждении сознательного движения широких масс к освобождению их от гнета иностранного капитала. 3) Практически мы должны стремиться к поддержке революционных движений среди народов Восточной Азии. Надлежит также установить прочную связь с революционными организациями Японии, Китая и Кореи, а равно усилить агитационную работу путем издания печатных органов – брошюр и листков. 4) Необходимо активно прийти на помощь партизанским образованиям корейцев и китайцев»[871]. В сентябре 1919 г. Ленин принял решение создать в Берлине постоянную резидентуру Коминтерна (будущий Западноевропейский секретариат ИККИ) и назначить ее руководителем Я. С. Рейха[872]. В своих воспоминаниях Рейх писал: «…Меня как-то ночью вызвал к себе Ленин – и с места в карьер: „Вы должны ехать в Германию… Ставить работу Коминтерна надо именно на Западе, и прежде всего в Германии. А там без опытных старых подпольщиков не поставить. Их надо высылать из Москвы“. Инструкции Ленина были кратки: „Возьмите как можно больше денег, присылайте отчеты и, если можно, газеты, а вообще делайте, что покажет обстановка. Только делайте!“ Сразу же написал соответствующие записки Ганецкому, Дзержинскому. <…> Ганецкий в это время заведовал партийной кассой – не официальной, которой распоряжался ЦК партии, и не правительственной, которой ведали соответствующие инстанции, а секретной партийной кассой, которая была в личном распоряжении Ленина и которой он распоряжался единолично, по своему усмотрению, ни пред кем не отчитываясь. Ганецкий был тем человеком, которому Ленин передоверил технику хранения этой кассы»[873]. В сентябре 1919 г. в ВЧК создается Экономический отдел по борьбе с контрреволюцией, диверсиями и саботажем в промышленности. Секретный отдел переименовали в Секретно-оперативный. 25 сентября террористы взорвали здание Московского комитета РКП (б) по адресу Леонтьевский пер., 18. В результате взрыва 24-килограммовой бомбы были убиты 12 (в том числе секретарь Московского комитета В. М. Загорский) и ранены 55 человек. Покушение, организованное группой «анархистов подполья», преследовало цель убить Ленина, но он на это заседание не приехал. Его Величество Случай… 7 октября 1919 г. приказом Революционного военного совета Республики № 2102 утверждены штаты Охранной роты при Управлении коменданта Реввоенсовета. В июле 1920 г. первый караул из состава роты (16 бойцов) заступил на охрану здания РВСР. В этом же году роту переформировали в Батальон охраны РВСР и Полевого штаба РККА 2-ротного состава. В октябре для содействия распространению революционных идей в Западной Европе создано Западное (Голландское) бюро ИККИ в Амстердаме. Подготовительная конференция Западноевропейского секретариата состоялась в ноябре 1919 г.  В. И. Ленин ожидает машину у Колонного зала после заседания Съезда по внешкольному образованию. Москва, 1919 г. (из фондов РГАСПИ) Курьеры Коминтерна, имевшие дипломатические паспорта, осуществляли финансирование европейских компартий, снабжали их боевиков поддельными документами и оружием. Поскольку полицейские европейских стран обращали основное внимание на мужчин, в качестве курьеров Коминтерна активно использовались женщины. С 8 по 11 декабря 1919 г. в Москве прошло совещание сотрудников центрального и армейских аппаратов Региструпра с участием представителей зарубежных бюро (ЗБ) РКП (б). На совещании была принята «Инструкция о взаимоотношениях Региструпра Полевого штаба РВСР с зарубежными бюро РКП (б)». «Согласно этой „Инструкции“ ЗБ, работавшие под идейным и политическим руководством ЦК РКП (б), обязывались выполнять задания Региструпра, вербовать людей для его зарубежной работы, переправлять ему добытые сведения и материалы. В свою очередь Региструпр должен содействовать вербовке сотрудников для ЗБ, снабжать эти бюро деньгами, документами, техническими средствами и инструкциями, допускать представителей ЗБ на свои съезды и совещания по разведке с правом решающего голоса»[874]. С 1 января 1920 г. основной задачей Региструпра в сотрудничестве с Коминтерном стало выяснение военных, политических, дипломатических и экономических планов и намерений стран, враждебно действующих против РСФСР и нейтральных государств, а также их отдельных групп и классов, могущих нанести тот или иной вред Советской Республике. Еще более секретной стороной деятельности Региструпра и ИККИ являлось проведение специальных боевых операций в тылу неприятеля. В конце 1919 г. по инициативе Уншлихта началось создание одной из самых секретных специальных служб в истории нашей страны – Нелегальной военной организации (НВО). Она вела диверсионную, террористическую и повстанческую деятельность на территории Белоруссии, оккупированной польской армией. О ее создании и задачах знало только высшее военно-политическое руководство РСФСР (о ней не был проинформирован даже командующий Западным фронтом М. Н. Тухачевский[875]). Первоначально она задумывалась как ответ на действия боевиков Польской организации войсковой (ПОВ)[876], действующей под крылом 2-го отдела (разведка) Генштаба Польши. Боевые операции НВО в Западной Белоруссии являлись зеркальным отражением диверсионных акций, осуществлявшихся боевиками ПОВ на территории РСФСР. В этих условиях специальные группы НВО на польской земле становились первым эшелоном отражения агрессии против Советской России с территории Польши. В отрядах НВО основную силу составляли бывшие боевики Партии социалистов-революционеров, Коммунистической партии Литвы и Белоруссии и Еврейской социал-демократической партии «Поалей Цион». Деятельностью НВО руководили А. К. Сташевский[877], Б. Б. Бортновский[878], С. Г. Фирин[879]. Впоследствии по опыту НВО строились аппараты нелегальных военных организаций компартий и в некоторых других европейских странах.  Здание Московского комитета РКП (б) после террористического акта 25 сентября 1919 г. (из фондов РГАСПИ) Военным крылом КП Финляндии на март – апрель 1920 г. было запланировано восстание на севере страны. В тот период в Карелии шли бои между англичанами, белогвардейцами, финскими националистами и Красной армией. Отрядами финской Красной гвардии, организованными в Финской Лапландии, Швеции и Норвегии, планировалось нанести удар в тыл российским белогвардейцам и их союзникам в Мурманске и войскам в Северной Карелии. В действительности у этого военного плана не было шансов на осуществление. Выступление не состоялось вследствие слабой подготовленности восстания. 10 марта 1920 г. в Германии произошел мятеж сторонников правых партий под руководством В. Каппа, В. Лютвица и Э. Людендорфа. После того как 13 марта путчисты захватили Берлин, в Германии началась всеобщая забастовка. Против путчистов единым фронтом выступили боевые отряды социал-демократов и коммунистов, и 17 марта мятежники потерпели поражение. Вероятно, что немецкие события были расценены руководством РКП (б) как новая возможность организации революционных выступлений в Европе и Азии. Эта «левацкая» оценка международной обстановки, базирующаяся на чрезмерных революционных ожиданиях, характерных для многих лидеров коммунистических партий того времени, стала причиной многих дальнейших ошибок. В апреле 1920 г. в составе Особого отдела, руководство которым осуществлял Ф. Э. Дзержинский, создается Иностранное отделение. Его первым руководителем назначен Л. Ф. Скуйскумбре. Аналогичные отделения создавались в особых отделах фронтов и некоторых приграничных губернских ЧК. Их задачей являлась разведывательная работа на территории сопредельных с РСФСР государств. Тогда же Югославянское бюро при ЦК РКП (б) приняло решение направить лучших товарищей и курсантов агитационного курса на подпольную работу в Югославию. В мае аналогичное решение приняло Центральное Чехословацкое бюро агитации и пропаганды при ЦК РКП (б). Летом 1920 г. были предприняты две попытки реализовать идею экспорта пролетарской революции – в Польше и в Персии. На западе «полевая революция» осуществлялась под лозунгом «Даешь Варшаву! Дай Берлин!» и приняла характер открытой войны между Польшей и Советской Россией. Отметим, что еще 21 апреля 1920 г. Секретариат Польского бюро пропаганды и агитации при ЦК РКП (б) направил докладную записку, в которой прогнозировалось негативное для РСФСР развитие событий. В записке, в частности, указывалось, что приближение Красной армии «…к этнографическим границам Польши несомненно вызовет в Польше новую бурю национализма, которая захватит не только буржуазию и крестьянство, но и значительную часть рабочего класса, отравляя его идеей „защиты отечества“ перед „москалями“. Несомненно, коммунизму на многие годы был бы нанесен тяжелый удар. „Национальная война“ в этом смысле может только сплотить все национально настроенные элементы, а их в Польше, перенесшей более ста лет чужого ига, конечно, много»[880]. Польских коммунистов поддержал Троцкий. В июле, после выхода Красной армии на «линию Керзона», определенную в декабре 1919 г. Антантой в качестве восточной границы Польши, он предложил остановить наступление и заключить мир. Остальные лидеры РКП (б) во главе с Лениным выступили за продолжение военных действий. 15 июля 1920 г. Ленин телеграфирует Уншлихту на Западный фронт: «Считаете ли Вы вероятным и как скоро советский переворот в Польше?»[881]. В связи с наступлением Красной армии в Польше советское руководство считало возможным пролетарские выступления в Польше и впоследствии в других странах Европы.  В. И. Ленин в группе делегатов IX съезда РКП (б). Москва, март – апрель 1920 г. (из фондов РГАСПИ) Во время советско-польской войны произошла во многом уникальная операция Особого отдела ВЧК (А. Х. Артузов, Р. А. Пиляр, Я. С. Агранов), в ходе которой была осуществлена массовая перевербовка польских разведчиков из Польской организации войсковой. Эта организация была опасным противником, ее агентура действовала в Москве, Петрограде, Киеве, Минске, Смоленске, Одессе, Житомире. Большинство членов ПОВ работали против РСФСР по идеологическим соображениям и действовали умело и бесстрашно. Например, командир красных инструкторских курсов Тригар являлся руководителем боевых отрядов ПОВ в районе Минск – Борисов. Один из его помощников Зенкевич служил в Минской ЧК. Своих людей поляки имели в особых отделах 15-й и 16-й армий, в Управлении южных железных дорог, в Комиссии по снабжению Красной армии. В плен сотрудники ПОВ обычно не сдавались. Сотрудники ВЧК взяли на вооружение проверенные временем методы агентурно-оперативной работы, период засад и облав уходил в прошлое. Постепенно оперативно-боевые группы Особого отдела и войска ВЧК очистили прифронтовую зону Западного фронта от польских партизанских отрядов, были арестованы несколько сот членов ПОВ и их агентов (в Киеве около 200 человек, в Одессе более 100). Успех чекистов, возможно, объясняется тем, что Дзержинский дал слово отпустить в Польшу всех агентов ПОВ, работавших на идеологической основе. После этого два резидента ПОВ – И. И. Добржинский и В. С. Стацкевич, имевшие левые убеждения, согласились работать на ВЧК. Они склонили своих сторонников сложить оружие. Дзержинский слово сдержал: из привлекавшихся к ответственности по делу ПОВ 1385 человек были освобождены под подписку, а под поручительство и т. п. – 852 человека. Более десятка из них стали кадровыми сотрудниками ВЧК и работали по линии контрразведки. 19 июля – 17 августа (с перерывами) 1920 г. в Петрограде и Москве прошел II конгресс Коминтерна. Под впечатлением успехов в Польше и Персии верх на нем одержали «левые» настроения, и коммунистическим партиям было предписано «ускорять революцию». 23 июля Ленин в шифрованной телеграмме Сталину писал: «Настроение в Коминтерне превосходное. Зиновьев, Бухарин, а также и я, думаем, что следовало бы поощрить революцию тотчас в Италии. Мое личное мнение, что для этого надо советизировать Венгрию, а может быть, также Чехию и Румынию»[882]. Со второй половины 1920 г. ИККИ становится одним из центров по подготовке военно-политических кадров для участия в будущих революциях и специальных операциях. В тот период при Коминтерне создается первая военная школа. 8 августа Малое бюро приняло решение создать вместо Особой комиссии по связи ИККИ Секретный отдел. Поскольку Кингисепп находился на подпольной работе в Эстонии, организация отдела была поручена Д. С. Бейко[883]. Главной задачей отдела являлось обеспечение конспиративных связей между штаб-квартирой Коминтерна и иностранными компартиями. Отдел осуществлял: переправку корреспонденции (документов, директив и т. п.); доставку денег и ценностей; переброску партийных функционеров и оружия из страны в страну и др. В большинство европейских стран, а также в Китай (Шанхай), Мексику и Ташкент (для работы в странах Востока) были направлены представители ИККИ. Решением Малого бюро от 11 ноября отдел получил название Конспиративный. Однако замыслам руководителей РКП (б) и Коминтерна летом 1920-го не суждено было сбыться. 16 августа началось контрнаступление польских войск («чудо на Висле»), которое закончилось для Красной армии катастрофой. Поражение Советской России в Польской кампании было не только военным, но и политическим. Польские рабочие и крестьяне поддержали не советских братьев по классу, а своих помещиков и капиталистов. Ослабление Красной армии привело к тому, что лидерам РКП (б) и Коминтерна пришлось отказаться и от поддержки Персидской Советской Республики. Военные действия в Персии (май – сентябрь 1920 г.) напоминали современную специальную операцию с ограниченным использованием Вооруженных сил РСФСР. Политической целью являлось уменьшение влияния Великобритании на Среднем Востоке путем создания Персидской Советской Республики. Задача реализовывалась с помощью местных партизанских формирований и специальных частей Красной армии, сформированных из мусульман Кавказа. Политическое руководство операцией осуществляли члены Кавказского бюро ЦК РКП (б) Г. К. Орджоникидзе, П. Г. Мдивани, А. И. Микоян. Многие командиры Красной армии и сотрудники ВЧК действовали под псевдонимами с учетом местной специфики, в том числе руководивший специальными боевыми операциями Я. Г. Блюмкин. Как и в Польше, несмотря на первоначальные успехи, реализовать экспорт революции не удалось. Эти поражения заставили руководство РКП (б) принимать экстренные меры по реорганизации спецслужб. Для немецкоговорящих интернационалистов из Австрии, Германии, Венгрии и Чехословакии в Москве была открыта специальная партийная школа. Первый набор (24 человека) прошел обучение в сентябре – октябре. Второй набор (60–100 человек) начал обучение 1 ноября. Преимущество отдавалось лицам, проявившим себя на партийной и военной работе. Начальником школы был Р. И. Гурко[884]. «Спартаковскую бригаду» переформировали в Особую школу красных командиров, которая впоследствии стала источником кадрового резерва для Коминтерна и военной разведки. Первым начальником школы назначен О. Оберт. Лучшие кадры из польских подразделений были сведены в Стрелковую бригаду красных коммунаров, ставшую кузницей кадров для польской линии ИККИ и разведки. Финские коммунисты проходили подготовку на Петроградских финских пехотных курсах, а затем в составе Интернациональной военной школы, также курировавшейся ИККИ. Руководил школой А. А. Инно[885]. В этот период было принято специальное постановление о работе разведки. В нем говорилось: «Слабейшим местом нашего военного аппарата является, безусловно, постановка агентурной работы, что особенно ясно обнаружилось во время Польской кампании. Мы шли на Варшаву вслепую и потерпели катастрофу. Учитывая ту сложившуюся международную обстановку, в которой мы находимся, необходимо поставить вопрос о нашей разведке на надлежащую высоту. Только серьезная, правильно поставленная разведка спасет нас от случайных ходов…»[886]. В сентябре 1920 г. очередную реорганизацию претерпела военная разведка. В «Положении о Региструпре» указывалось, что данное управление является самостоятельным органом стратегической агентурной разведки глубокого типа. Оно стало центральным органом управления для подведомственных органов агентурной разведки штабов (округов, фронтов, отдельных действующих армий), которые не входили в состав фронтовых войсковых соединений. В составе Региструпра был сформирован Оперативный отдел, который возглавил Я. К. Берзин (П. Кюзис). В конце 1920 г. в борьбе Троцкого и Дзержинского за контроль над спецслужбами разведка стала очередным яблоком раздора.  Заседание Коллегии ВЧК, 1919 или 1920 г. Сидят (слева направо): 2-й – В. В. Фомин, 4-й – Я. Х. Петерс, 5-й – Ф. Э. Дзержинский, 6-й – И. К. Ксенофонтов, 7-й – М. Я. Лацис. Стоят (слева направо): 1-й – С. А. Мессинг, 3-й – С. Ф. Реденс, 4-й – А. Я. Беленький, 5-й – К. М. Волобуев, 8-й – И. И. Скворцов-Степанов (из фондов РГАСПИ)  Заседание Коллегии ОГПУ, 1922 г. 1-й (слева направо) – Г. Г. Ягода, 2-й – С. А. Мессинг, 3-й – Я. Х. Петерс, 4-й – И. С. Уншлихт, 5-й – А. Я. Беленький, 6-й – Ф. Э. Дзержинский, 7-й – В. Р. Менжинский, 8-й – Г. И. Бокий, 9-й – А. Х. Артузов, 10-й – Г. И. Благонравов (из фондов РГАСПИ) 11 ноября было принято постановление Совета Труда и Обороны о подчинении Регистрационного управления не только командованию Красной армии, но и ВЧК на правах отдела и о включении начальника управления в Коллегию ВЧК с правом решающего голоса. В постановлении указывалось, что назначение и увольнение начальника производится по согласованию между РВСР и ВЧК. Троцкому удалось отстоять независимость военной разведки, и постановление (в части включения Региструпра в состав ВЧК) не было выполнено. 20 декабря Иностранный отдел Особого отдела ВЧК реорганизовали в самостоятельный Иностранный отдел, курировавшийся начальником Особого отдела В. Р. Менжинским[887]. Приказ № 169 гласил: «1. Иностранный отдел Особого отдела ВЧК расформировать и организовать Иностранный отдел ВЧК. <…> 4. Врид. начальника Иностранного отдела ВЧК назначается тов. Давыдов[888]. 5. С опубликованием настоящего приказа все сношения с заграницей, Наркоминделом, Наркомвнешторгом, Центроэваком и Бюро Коминтерна производить только через Иностранный отдел»[889]. Таким образом, приказом Дзержинского Иностранный отдел ВЧК (внешняя разведка) официально утверждался в качестве партнера Коминтерна в области нелегальной работы за рубежом. В 1920 г. охрану руководителей государства в Доме Союзов стали нести сотрудники Московской чрезвычайной комиссии. В. И. Фридман был одним из чекистов, пришедших в охрану с оперативной работы. Он вспоминал, что Ленин «терпел нас скрепя сердце» и не всегда следовал советам охраны: например, мог выйти из здания не из того выхода, который был ему рекомендован. Подвижный отряд охраны в таких случаях осуществлял передислокацию с участка на участок в экстренном порядке. Участник состоявшегося в декабре 1920 г. совещания председателей губернских исполкомов Б. М. Волин вспоминал: «Когда я вышел на улицу и стал спускаться ощупью к Моховой, чтобы затем пойти налево, к 1-му Дому Советов (гостиница „Националь“), я вдруг на самом углу, впереди себя, к моему изумлению, увидел Владимира Ильича. Ему как-то удалось незаметно одному уйти с собрания»[890]. В конце года обострился вопрос с соблюдением конспирации при шифрованных телеграфных и радиопереговорах. Еще в августе 1920 г. британская газета «Таймс» опубликовала несколько перехваченных и расшифрованных советских телеграмм. 19 декабря М. В. Фрунзе[891] представил в Москву доклад, в котором сообщал о допросе бывшего начальника врангелевской радиостанции в Севастополе Ямченко. Из показаний Ямченко следовало, что абсолютно все советские шифры – вследствие их примитивности – разгадываются противником. Фрунзе полагал, что враги РСФСР, особенно Англия, все это время были в курсе многих советских военных и дипломатических секретов. Этот и другие, ранее названные нами факты (начиная с поражения в Польше) стимулировали усиление конспирации в деятельности спецслужб РСФСР и Коминтерна, в первую очередь тех структур, которые планировали и организовывали этапы «мировой революции» в различных странах. 5 января 1921 г. для обслуживания первых лиц государства был создан специальный Транспортный отдел (гараж). Он размещался в Кремле недалеко от Боровицких ворот. Гараж вел свою историю от гаража Николая II. Личный шофер последнего императора А. Кегресс передал 45 автомобилей по описи Временному правительству. В октябре 1917 г. уже 62 автомобиля из этого гаража перешли под контроль Петроградского военно-революционного комитета, а затем находились в распоряжении ВЦИК. После переезда советского правительства в Москву большинство автомобилей из гаража ВЦИК последовали за хозяевами. Первым начальником гаража был С. К. Гиль, кроме него Ленина возили Л. Т. Горохов, П. С. Космачев и В. И. Рябов. Для координация деятельности оперативных подразделений 14 января 1921 г. в составе ВЧК создается Секретно-оперативное управление под руководством В. Р. Менжинского. В его состав вошли Особый (В. Р. Менжинский), Секретный (Т. П. Самсонов), Оперативный (Б. М. Футорян), Иностранный (Р. П. Катанян) и Информационный (с 10 апреля, И. Н. Стуков) отделы. На Особый отдел возлагалась контрразведка в Вооруженных силах, на Секретный – выявление и борьба с антисоветской деятельностью монархистов, кадетов, меньшевиков, эсеров и т. п. элементов. Оперативный отдел занимался наружным наблюдением и установкой фигурантов розыска, Иностранный – внешней разведкой, Информационный обеспечивал партийно-советское руководство информацией о политическом и экономическом положении страны. В том же месяце по личному распоряжению Ленина создан Специальный (шифровальный) отдел ВЧК, который возглавил член РСДРП с 1900 г. Г. И. Бокий[892] С мая отдел стал называться Спецотделом при ВЧК, а его руководитель получил право самостоятельного доклада высшему политическому руководству государства. Одним из наиболее законспирированных направлений деятельности отдела были исследования по паранормальным явлениям, восточным мистическим культам и т. п. В 1990-х гг. в печати появились сообщения о том, что Бокий по заданию Ленина осуществлял сбор компрометирующей информации на руководителей Советской России. Этот «банк данных» называют «Черной книгой» Бокия. Усиление конспирации в деятельности Коминтерна началось с того, что в начале января 1921 г. в его структуре была создана секретная лаборатория по изготовлению фальшивых иностранных паспортов, виз и тому подобных документов. Эта лаборатория была в подчинении Отдела международной связи (ОМС), как в январе стал называться Конспиративный отдел. Во второй половине января за границу (в Австрию и Германию) была направлена первая группа выпускников партийной школы Коминтерна. Центральное бюро немецких секций при ЦК РКП (б) ходатайствовало перед ИККИ о выдаче отъезжающим иностранной валюты в сумме 5000 крон на австрийца и 1000 марок на немца. С учетом инфляции в Австрии и Германии суммы более чем скромные. Улучшение конспирации произошло в работе курьерской службы Коминтерна, ее почта стала перевозиться дипломатическими курьерами. Согласно международной конвенции багаж дипкурьеров не подлежал досмотру, они имели право иметь при себе огнестрельное оружие и, применяя его, находились под защитой закона. Внутри РСФСР лица, перевозящие грузы по военным литерам, также не подлежали досмотру и имели право приоритетного проезда по железным дорогам Советской Республики. Пересылка печатных и других материалов без всяких исключений осуществлялась Отделом международной связи. Эмиссары ОМС выполняли двойную задачу: обеспечивали конспиративность в деятельности Коминтерна внутри РСФСР и способствовали внедрению в практику работы зарубежных компартий конспиративных методов, использовавшихся членами российских революционных партий еще в царское время. Это было связано с тем, что большинство компартий не имело собственного опыта нелегальной работы. Пункты связи (резидентуры) были отделены от аппаратов компартий и подчинялись непосредственно отделу. В начале 1921 г. на Запад было проложено несколько курьерских маршрутов, основные из которых шли через Мурманск, Ревель (Таллин), Ригу и Одессу. Параллельно с нелегальной деятельностью Коминтерна по организации «полевых революций» схожей нелегальной работой занималась и военная разведка Красной армии. Уже в начале 1921 г., размышляя об итогах Гражданской войны, М. В. Фрунзе назвал действия партизан важнейшим видом борьбы с хорошо вооруженным противником. В статье «Единая военная доктрина и Красная армия» он писал: «Опыт нашей Гражданской войны в этом отношении дает нам богатейший материал. Действия партизанов в Сибири, борьба в казачьих областях, „басмачество“ в Туркестане, „махновщина“ и вообще бандитизм на Украине и проч. представляют необъятное поле для изучения и получения соответствующих обобщений теоретического порядка. Но обязательным условием плодотворности этой идеи „малой войны“ является заблаговременная разработка плана ее и создание всех данных, обеспечивающих успех ее широкого развития. Поэтому одной из задач нашего Генерального штаба должна стать разработка идеи „малой войны“ в ее применении к нашим будущим войнам с противником, технически стоящим выше нас»[893]. В марте 1921 г. на X съезде РКП (б) отмечалось крайнее обострение ситуации в стране. В связи с этим было решено принять меры к укреплению отрядов особого назначения: реорганизовать штаты, повысить боевую выучку, улучшить вооружение и, кроме того, привлекать кадры чоновцев к изучению пулеметного, автоброневого и артиллерийского дела. Отбор кандидатов в ЧОН изначально осуществлялся с точки зрения политической благонадежности, а с мая 1919 г. – только из коммунистов, преимущественно с дореволюционным стажем. В июле 1921 г. Реввоенсовет постановил: выделить Части особого назначения из состава Всевобуча; для их укрепления направить лучшие кадры командного состава из Красной армии. 24 марта было принято новое Положение об отрядах особого назначения РСФСР (это Положение вы найдете в конце главы). Для борьбы с внутренними врагами советской власти 1 апреля 1921 г. сформирован Отряд особого назначения (ОСНАЗ) при Президиуме ВЧК, который возглавил И. П. Климов. Отряд состоял из пехотного батальона 3-ротного состава, кавалерийского эскадрона и пулеметной команды. В октябре того же года он был усилен бронеотрядом ВЦИК им. Я. Свердлова, в результате чего возросла огневая мощь и повысилась мобильность. Основной целью деятельности отряда являлась «защита завоеваний революции»; чаще всего ОСНАЗ выполнял оперативные задания руководства ВЧК, в том числе в режиме немедленного реагирования. Его бойцы охраняли государственные учреждения, лидеров партии и правительства (в том числе В. И. Ленина), а также участвовали в обеспечении общественного порядка. Весной 1921 г. началась отработка теории и практики партизанской войны на территории Западной Украины и Западной Белоруссии. По линии Разведывательного управления Красной армии осуществлено формирование и переброска в эти районы отрядов боевиков для организации массового вооруженного сопротивления польским властям. Предполагалось, что эти отряды станут центрами всенародного партизанского движения на оккупированных белорусских и украинских землях. Политической задачей являлось воссоединение Западной Украины и Западной Белоруссии с Россией. Скорее всего, операции на этих территориях были поручены спецслужбам РСФСР, а не Коминтерну потому, что руководство РКП (б) и СНК изначально считало их временно оккупированными территориями советских Украины и Белоруссии. Но при этом между высшим руководством РВСР, РУ РККА, ВЧК и ИККИ осуществлялась координация нелегальной деятельности на территории Польши. Кадры партизанских отрядов составляли боевики левых польских партийных организаций, которые находились под контролем структур Коминтерна. Приказом Реввоенсовета Республики № 785/141 от 4 апреля введены штат и «Положение о Разведывательном управлении Штаба РККА». Перед управлением ставились следующие основные задачи: организация стратегической агентурной разведки в иностранных государствах и организация активной разведки в тылу противника в зависимости от международного положения. Под термином «активная разведка» в те годы скрывались силовые (диверсионно-террористические) методы, использовавшиеся при захвате «языков», парализации коммуникаций и деморализации войск и командования противника. К лету 1921 г. партизанское движение в Польше разворачивалось на территории Владимир-Волынского, Дубновского, Ковельского, Острожского, Ровенского и Сарненского уездов. Операции «активной разведки» Разведупра в Польше были тщательно законспирированы, в том числе от пограничников и местных органов ВЧК – ГПУ – ОГПУ. Режим особой секретности был обусловлен тем, что по условиям Рижского мирного договора от 18 марта 1921 г. между РСФСР и Польшей стороны обязались не создавать и не поддерживать организаций, имеющих целью вооруженную борьбу с другой стороной. Немаловажное значение имело научное осмысление предшествовавшего боевого опыта, теории и практики партизанской войны и специальной боевой подготовки. Уже в августе 1918 г. приказом наркомвоенмора для изучения и использования опыта Первой мировой войны образована Военно-историческая комиссия под председательством генерала от инфантерии В. Н. Клембовского, который еще в царское время являлся сторонником партизанских действий, ведущихся с инициативой от армии. Его книга «Партизанские действия» издавалась в ходе Гражданской войны трижды. Первый раз Военным отделом ВЦИК (!) в 1918 г. с подзаголовком «Руководство». Затем в первой половине 1919 г. с подзаголовком «Опыт руководства» и во второй половине 1919 г. с подзаголовком «Исследование».  Ф. Э. Дзержинский и А. Я. Беленький просматривают карты, 1921 г. (из фондов РГАСПИ) Выходили труды иностранных авторов, например работа генерала Балка «Малая война» (1919 г.). В этой связи нельзя обойти молчанием роль Л. Д. Троцкого, который резко критиковал военачальников, оппозиционно настроенных в отношении использования науки для военного строительства и вооруженной борьбы. Возражая советским командирам, утверждавшим, что маневренную тактику ведения войны ввела Красная армия, он указывал, что маневренную войну вели и белые, а кавалерийским рейдам красных научил К. К. Мамонтов[894]. Дискуссии в печати по военным вопросам в то время были обычным явлением. 2 мая 1921 г. Отдел международной связи возглавил И. А. Пятницкий[895]. Сотрудник аппарата Коминтерна И. М. Бергер вспоминал: «У руководителей, как РКП (б), так и Коминтерна, было твердое убеждение, что объективно назревала мировая революция, что победа пролетариата может быть осуществлена быстрее и легче, чем в России. Если Пятницкий накануне Первой мировой войны организовал массовый перевоз большевистской литературы с Запада на Восток, из Лейпцига в Питер и Москву, имея в своем распоряжении ограниченные средства, а против себя всю мощь царского аппарата, то теперь, в двадцатые годы, ему предстояло направлять поток большевистской пропаганды с Востока на Запад, с Моховой, что возле Кремля, на заводы Гамбурга, Берлина, Глазго, Турина и в другие места. Это казалось тогда гарантией победы мировой революции»[896].   И. А. Пятницкий (Таршис) в 1906 и 1931 г. (из фондов РГАСПИ) 4 мая на заседании Политбюро ЦК РКП (б) обсуждались вопросы взаимодействия Наркомата иностранных дел и Коминтерна по поводу использования дипломатических курьеров для перевозки документов III Интернационала и нелегальной литературы. Постановили, что перевозка нелегальной литературы дипкурьерами может осуществляться только с личного разрешения управляющего делами СНК Н. П. Горбунова. Использование аппарата НКИД в интересах Коминтерна разрешалось с соблюдением строжайшей конспирации, чтобы не «засветить» аппарат НКИД. 14 мая послам, ответственным работникам диппредставительств и дипкурьерам запретили вести нелегальную работу. В центральном аппарате ОМС создаются четыре сектора: шифровки, передачи (связи), финансов и учета (технический). Сектор шифровки обеспечивал шифровку и дешифровку корреспонденции и взаимодействовал со Спецотделом при ВЧК. Сектор связи осуществлял непосредственное прохождение документов по каналам отдела. Финансовый сектор занимался вопросами нелегального финансирования и бухгалтерского учета, технический – ведал вопросами изготовления фальшивых и приобретения настоящих документов и снабжения ими работников Коминтерна и иностранных компартий. Понимая роль военно-технической мысли, в августе 1921 г. В. И. Ленин подписал документы о создании Особого технического бюро по военным изобретениям специального назначения (Остехбюро). Руководителем новой организации стал В. И. Бекаури[897], в его работе принимали участие выдающиеся ученые и инженеры: П. В. Бехтерев, М. П. Беклемишев, И. П. Граве, Ф. В. Щукин и др. Ввиду особой секретности Остехбюро о тематике его работы знал ограниченный круг лиц из высшего руководства страны и командного состава Красной армии. Научно-исследовательская работа бюро в интересах армии, авиации и флота носила комплексный характер: баллистика, воздухоплавание, взрывчатые вещества, минное и торпедное дело, счетно-решающие устройства. Одним из направлений деятельности бюро была разработка специальных видов вооружений для ведения партизанской войны и осуществления диверсионных операций. Во время Гражданской войны на вооружении отдельных специальных подразделений состояло ружье-пулемет конструкции В. Г. Федорова, производство которого восстановлено в 1920 г. в г. Ковров. Одним из первых советских военачальников оценил потенциальные возможности компактного автоматического оружия М. В. Фрунзе, командовавший в тот период Южным фронтом. Несколько экземпляров автоматов было у бойцов 1-го Автобоевого отряда ВЦИК и у сотрудников охраны Ленина. Начальник Высшей стрелковой школы Н. М. Филатов (именно он ввел в употребление термин «автомат») в 1922 г. писал: «Сведения с фронтов о боевом употреблении автоматов в составе команд получились весьма благоприятные, при условии снабжения команд запасными автоматами и хорошо обученной подготовленной прислугой»[898]. До 1925 г. было изготовлено свыше 3000 автоматов, которые состояли на вооружении Московского полка Пролетарской дивизии до 1928 г. Сотрудничество спецслужб РСФСР и Коминтерна регламентировалось инструкцией от 8 августа 1921 г., подписанной от ВЧК – И. С. Уншлихтом, от Разведупра РККА – А. Я. Зейботом[899], от Коминтерна – Г. Е. Зиновьевым и И. А. Пятницким. В инструкции говорилось: «1. Представитель Коминтерна не может в одно и то же время быть и уполномоченным ВЧК и Разведупра. Наоборот, представители Разведупра и ВЧК не могут выполнять функции представителя Коминтерна в целом и его отделов. 2. Представители Разведупра и ВЧК ни в коем случае не имеют права финансировать за границей партии или группы. Это право принадлежит исключительно Исполкому Коминтерна. Примечание: НКИД и Внешторгу также не дается право без согласия ИККИ финансировать заграничные партии. Представители ВЧК и Разведупра не могут обращаться к заграничным партиям и группам с предложением об их сотрудничестве для Разведупра и ВЧК. 3. Разведупр и ВЧК могут обращаться за помощью к ком[мунистическим] партиям только через представителя Коминтерна. 4. Представитель Коминтерна обязан оказывать ВЧК, Разведупру и его представителям всяческое содействие»[900]. 26 августа в ИККИ принимается решение упразднить Военную школу при Коминтерне. Ее лучшие курсанты поступали в распоряжение РВС РСФСР. Пятницкому поручалось подготовить план обучения в России основам нелегальной работы небольшого количества лучших заграничных коммунистов. В тот же день ЦК РКП (б) утвердил новое Положение о Частях особого назначения РСФСР (вы также найдете его в конце главы), в котором определялись организационные, административные, хозяйственные и правовые вопросы. А через два месяца для личного состава кадров ЧОН разработали совершенно секретную памятку. Весь личный состав ЧОН подразделялся на кадровый (находившийся на службе в Красной армии) и переменный. Переменный состоял из комсомольцев и коммунистов в возрасте от 17 до 55 лет; комсомольцы 14–17 лет числились в Частях особого назначения на особом учете и привлекались для ведения разведки и организации связи; женщины привлекались для военно-вспомогательных задач. Переменный состав периодически призывался для учебных сборов или для выполнения боевых заданий, для него вводились три очереди призыва: 1-я очередь – коммунисты, пригодные к несению службы в ЧОН, могущие по первому требованию встать в строй (основная боевая сила ЧОН); 2-я очередь – коммунисты и комсомольцы, служебные обязанности которых не позволяли им немедленно встать в ряды ЧОН (резерв); 3-я очередь – коммунисты и комсомольцы, находившиеся в рядах Красной армии, на службе в органах ВЧК и милиции, а также те, кто мог привлекаться в ЧОН лишь в исключительных случаях. Таким образом, была создана стройная система призыва специальной партийной гвардии для учебы или выполнения особых поручений. Она подразумевала мгновенное переподчинение особого контингента из компетенции РККА в компетенцию партийного руководства. В условиях того неспокойного времени – шаг очень показательный и смелый, особенно если учесть, что в критической ситуации в состав ЧОН призывались коммунисты и комсомольцы, находившиеся в рядах Красной армии. В 1921 г. в Финляндии началась подготовка к вооруженному восстанию против Карельской трудовой коммуны. Пользуясь малочисленностью советских пограничных частей, финские отряды неоднократно вторгались на территорию Карелии и проникали до железной дороги Мурманск – Петрозаводск. В сентябре очередной финский отряд перешел границу на ребольском направлении. В октябре в Тунгудской волости создан подпольный «Временный Карельский комитет», начавший формирование партизанских отрядов. Карельские партизаны (около 3000 человек, из них 500 человек – белофинны) захватили значительную часть Северной Карелии. Они обратились за поддержкой к правительству Финляндии. 6 ноября финские войска вторглись на территорию РСФСР. Началась вторая советско-финляндская война. К концу декабря финские отряды общей численностью до 6000 человек вышли на линию Кестеньга – Суомусалми – Руг-озеро – Паданы – Порос-озеро. На территории Карелии и Мурманского края было введено военное положение и проведена мобилизация коммунистов. 4 декабря 1921 г. от Российского бюро ЦК КПФ в ЦК РКП (б) направляется предложение по организации из финнов и карел лыжных партизанских отрядов. Реввоенсовет РСФСР поставил перед командованием Карельского фронта задачу: закрыть финскую границу, отрезать противнику пути отхода и уничтожить его. Были созданы три тактически самостоятельные войсковые группы, наносящие удары с севера, с юга и с востока. План разгрома противника предусматривал создание специального лыжного отряда для осуществления рейда по финским тылам по маршруту ст. Масельская – Реболы – Кимас-озеро. Перед отрядом ставилась задача уничтожить штаб группировки противника, встречающиеся по пути следования белофинские отряды, а также материальные запасы. Красный партизанский отряд (батальон) в составе пулеметной и двух стрелковых рот сформировали из добровольцев – курсантов Петроградской Интернациональной военной школы в начале января 1922 г. Командир батальона А. А. Инно, комиссар Г. С. Ровио[901], начальник штаба Ф. Ф. Машеров. Командование имело две карты-двухверстки Карелии, составленные в 1920 г. Все добровольцы (215 человек) прошли тщательный медицинский осмотр и получили новое обмундирование: шлемы, полушубки, ватные штаны, валенки, лыжи и маскхалаты. На вооружении батальона состояло 12 ручных пулеметов (из них 6 пулеметов Мехжадсена и 6 пулеметов Шоша), винтовки Мосина и, что крайне важно, автоматы Федорова. 9 января 1922 г. в деревне Паданы из состава батальона был выделен рейдовый отряд в составе 136 человек, вооруженных автоматами и шестью ручными пулеметами, во главе с командиром пулеметной роты Т. Антикайненом[902]. Он лично отбирал каждого бойца, особое внимание обращалось на физическое состояние и лыжную подготовку. Оружие, патроны, гранаты и запас продовольствия на 15 дней весили около 25 килограммов, а у пулеметчиков – около 35 килограммов на каждого бойца. Для обеспечения рейда были составлены схемы по планам местных лесничеств. Большинство курсантов участвовали в финляндской революции и имели опыт боев Гражданской войны как в Финляндии, так и в России. По национальному составу это были в основном финны и карелы, по возрасту – от 22 до 26 лет. Второй отряд во главе с А. А. Инно в составе 79 человек при 6 пулеметах и обозе обеспечивал безопасность рейдового отряда с фланга. Во второй половине февраля 1922 г. рейд отряда Т. Антикайнена был удачно завершен. В целом успеху разведывательных и специальных операций, проводившихся по линии военной разведки, ВЧК, Коминтерна и партийных структур РКП (б) во время Гражданской войны, способствовали следующие факторы: колоссальный опыт нелегальной работы, наличие хорошо подготовленных кадров, имевших практические навыки боевой подпольной работы; четко сформулированная позиция высшего военно-политического руководства РСФСР на развертывание широкого партизанского движения, неуклонно и твердо проводившаяся в жизнь; объединение усилий партийных, военных и гражданских властей при проведении специальных операций и организация координирующих центров; использование знаний и опыта военных специалистов, перешедших на сторону советской власти. Можно утверждать, что партизанская война против Белой гвардии и интервентов являлась частью системы боевых действий, подчиненных стратегическим планам военно-политического руководства Советской России. Она велась в сочетании с традиционными методами вооруженной борьбы, во взаимодействии партизан, а также специально подготовленных разведывательных, агитационных и боевых групп с армейскими частями. Противниками красных не было выполнено одно из главных условий, обеспечивающих успех специальных операций: управление и координация из единого центра при подчинении единой задаче. Это происходило в силу того, что лидеры Белого движения не только боролись с красными, но и выясняли далеко не простые отношения друг с другом – как личные, так и политические, ориентировались на разных покровителей в странах Антанты. Все это не способствовало объединению усилий в области тайной войны. А ведь на сторону белых перешла основная часть военных специалистов заграничных резидентур Отдела генерал-квартирмейстера Главного управления Генштаба, сотрудников Отдельного корпуса жандармов и Особого отдела Департамента полиции, владевших навыками разведывательной, контрразведывательной и диверсионной работы. Кроме того, против красных активно действовали эсеры, анархисты и другие политические силы, имевшие не меньший, чем большевики, опыт подпольной работы и участия в террористической деятельности. Однако неприязнь между монархистами из Белой гвардии и республиканцами из антибольшевистских организаций была столь сильной, что не позволила консолидировать усилия в борьбе с общим противником. Так, один из лучших организаторов боевой нелегальной работы того времени Б. В. Савинков после провала переговоров с руководством Белого движения создал собственную организацию – «Союз защиты родины и свободы». Члены некоторых антибольшевистских организаций, действовавших под лозунгом «Советы без коммунистов!», совершали боевые операции и вели пропаганду как против красных, так и против белых.  Ф. Э. Дзержинский принимает парад войск ОГПУ на Красной площади в Москве 20 декабря 1922 г. В группе (слева направо): 3-й – А. Я. Беленький, 5-й – Я. Х. Петерс, 6-й – П. А. Богданов, 7-й – Ф. Э. Дзержинский, 8-й – И. С. Уншлихт, 9-й – В. А. Герсон (из фондов РГАСПИ) Спецслужбы интервентов также действовали разобщенно, зачастую конкурировали, поскольку были вынуждены учитывать экономические и политические разногласия между правительствами своих стран. До капитуляции Германии осенью 1918 г. главной задачей спецслужб стран Антанты было противодействие их кайзеровским «коллегам». В итоге личные и политические противоречия вождей Белой гвардии, руководителей антибольшевистских организаций и резидентов иностранных спецслужб возобладали над интересами дела. Разногласия между ними умело использовало политическое руководство РСФСР, что позволяло красным производить маневр, концентрируя силы и средства на наиболее угрожаемых в данный момент направлениях. В период Гражданской войны в тылу основных воюющих сторон действовали различные сепаратистские группировки, отряды «зеленых», дезертиров и просто бандитов. Численность не признававших никакой власти «лесных армий» достигала нескольких тысяч человек, по штатам и вооружению они были сопоставимы с крупными армейскими частями. Подобные группировки широко использовали тактику засад, налетов и партизанских рейдов: их методы были военно-диверсионными. В результате и белые, и красные приобрели большой опыт создания ложных партизанских отрядов, проведения противоповстанческих (карательных) операций, а также специальных мероприятий по разложению бандформирований. В некоторых случаях военно-политическому руководству Советской России в результате специальных мероприятий удавалось привлечь на свою сторону крупные силы «повстанцев» (например, армию Н. И. Махно) для действий против войск А. И. Деникина и П. Н. Врангеля. Во время Гражданской войны как красные, так и белые партизанские отряды, подпольные организации выполняли следующие основные задачи: добывание информации, осуществление боевых операций и проведение агитации среди населения и войск противника. Таким образом, в 1918–1921 гг. получила практическое подтверждение тенденция объединения разведывательных, диверсионных и психологических аспектов специальных операций в тылу противника. Специальные операции, осуществленные по распоряжению высшего руководства РСФСР, стали одним из факторов, способствовавших достижению комплексного военно-политического успеха.  А. И. Деникин
|
|
||
