Вам, господа, нужны великие потрясения, а мне нужна великая Россия!
(П. А. Столыпин)
12 августа 1906 г. эсеры-максималисты организовали покушение на председателя Совета министров и министра внутренних дел П. А. Столыпина. Двое боевиков, переодетых в форму жандармских офицеров, с бомбами в портфелях подъехали к даче премьера на Аптекарском острове в Петербурге. Находившийся в передней швейцар обратил внимание на поведение мнимых жандармов и на их мундиры, детали которых не соответствовали офицерской форме, и предпринял попытку задержать подозрительных посетителей. Будучи на грани разоблачения, террористы оттолкнули швейцара в сторону и вбежали в переднюю, где на их пути встал начальник охраны Столыпина. Бомбы были взорваны. Взрывы разрушили прихожую, комнату дежурного, подъезд дома; снесены были балкон второго этажа, деревянные стены первого и второго этажей. Единственным уцелевшим местом в доме оказался кабинет самого Столыпина, в котором он в тот момент находился. Кроме террористов, погибли 25 и получили ранения различной тяжести 100 человек, в том числе сын и дочь премьера. Бдительность и решительные действия сотрудников Петра Аркадьевича, пользовавшегося у подчиненных большим уважением, в тот раз спасли ему жизнь…
После этого покушения Николай II предложил Столыпину переехать в Зимний дворец: тот охранялся тщательнее, чем все, вместе взятые, министерские дома и дачи. Охрану Столыпина осуществляли сотрудники Дворцовой агентуры, созданной в 1906 г. на базе части Охранной команды при Петербургском охранном отделении. Это специальное подразделение обеспечивало негласную физическую (личную) охрану императора, его семьи и членов императорской фамилии. В ней служили около 300 человек: заведующий, 4 офицера Отдельного корпуса жандармов, 8 чиновников особых поручений и 275 агентов. Последние вербовались на службу в основном из унтер-офицеров гвардейских полков. На вооружении этого отряда состояло не только короткоствольное огнестрельное, но и холодное оружие. При первичной подготовке и в ходе практической работы сотрудники Дворцовой агентуры изучали различные специальные дисциплины. Они умели вести наружное наблюдение, владели методикой распознавания потенциальных террористов и могли определять наиболее опасные участки маршрутов своих подопечных. Агенты запоминали по фотографиям и словесным портретам известных террористов и владели специальными приемами, использовавшимися при пресечении покушений. Они сопровождали членов императорской семьи во всех поездках по России и за границу в составе специальных отрядов секретной охраны, численность которых колебалась от 10 до 30 человек. Заведующий Дворцовой агентурой Спиридович находился в постоянном контакте с руководителями охранных структур Российской империи.
19 августа после убийства генерал-майора лейб-гвардии Семеновского полка Г. А. Мина (он отличился жестоким подавлением восстания на Пресне в Москве в декабре 1905 г.) Николай II подписал указ о введении на всей территории Российской империи военно-полевых судов. До этого указа военному суду подлежали только военнослужащие. Военно-полевые суды состояли из строевых офицеров и выносили приговоры в отношении всех лиц, обвиняемых в терроризме, по законам военного времени. Обвиненных, как правило, приговаривали к повешению и приводили приговор в исполнение в течение 24 часов. Можно по-разному относиться к деятельности военных судов, но в тех условиях страх перед немедленной казнью стал для многих начинающих террористов эффективным сдерживающим фактором. 20 апреля 1907 г. (через неполные 9 месяцев) военно-полевые суды упразднили.
Но эсеровские боевики не оставили намерения устранить премьера, которого считали самым опасным врагом революции. После перехода Столыпина под попечительство охраны императора сделать это было довольно сложно. Дочь премьера М. П. Бок впоследствии писала: «Начальник охраны папы, разработав план прогулок и выездов, доложил, что он только в том случае может взять на себя ответственность за охрану, если папа на улице не будет давать никаких приказаний ни шоферу, ни кучеру, а будет следовать лишь по тем улицам, которые будут заранее указываться при каждой поездке. <…> Выходя из дому, папа сам вперед не знал, какой подъезд будет указан ему для выхода, куда будет подан его экипаж, и если совершалась прогулка, то не знал, куда его повезут. В определенном охраной месте экипаж останавливался, папа выходил из него и совершал часовую прогулку пешком. По окончании прогулки мой отец не знал, по каким улицам его повезут, ни к какому подъезду его подвезут»[636].
Начальником личной охраны П. А. Столыпина в 1906–1911 гг. был ротмистр Отдельного корпуса жандармов К. К. Дексбах. (Врыв на даче произошел в тот момент, когда тот был во временном отпуске.) Дексбах отвечал за охрану Столыпина и членов его семьи, а также за общее наблюдение за находившемся при министре штатом служащих и порядком на Аптекарском острове. Он руководил личным составом охраны, сопровождал председателя Совета министров в служебных и частных поездках и на прогулках, составлял маршруты поездок, выбирал способы передвижения и отдавал указания лицам, принимавшим участие в охране. К этому следует добавить, что попытки террористов совершить покушение на Столыпина в течение 1906–1910 гг. не удались и потому, что Петр Аркадьевич беспрекословно выполнял все требования Дексбаха и считался с его мнением при планировании мероприятий.
Поскольку Столыпин ежедневно отплывал к государю в Петергоф на катере по Неве, а затем на яхте по заливу, боевики решили забросать катер бомбами с Дворцового или Николаевского мостов, но оба моста усиленно охранялись.
П. А. Столыпин
А. И. Спиридович
Нападение на Столыпина при выходе из Зимнего дворца также представлялось боевикам трудным по исполнению. Один из лидеров Боевой организации Б. В. Савинков вспоминал, что нападающая группа с бомбами должна была ожидать выхода Столыпина неопределенное время именно в тех местах, где была сосредоточена охрана: на Дворцовой набережной, на Мойке, на Миллионной. Было маловероятно, что нападающие не будут замечены охраной, но и в случае, если бы нападающие обманули бдительность охраны, нападение вряд ли могло увенчаться успехом. Столыпин выходил из подъезда дворца и, перешагнув через тротуар Зимней канавки, спускался к катеру. При первом выстреле он мог повернуть обратно в подъезд и скрыться во дворце. Помешать этому террористы не могли.
Осуществлявшая наблюдение за Зимним дворцом В. Попова впоследствии писала о серьезных мерах безопасности при отъездах Столыпина из дворца. Сыщики на Дворцовой площади внимательно оглядывали каждого прохожего. К первому от Адмиралтейства подъезду, вплотную у дверей, под аркой стояла карета, и нельзя было увидеть, кто в нее входит. В сторону к Миллионной во дворцовом дворе находился закрытый автомобиль, который также подавался к подъезду. Автомобиль и карета быстро отъезжали (в основном вместе или сразу друг за другом); понять, кто находится внутри, было невозможно.
Если премьер исполнял пожелания охраны, то сам государь, как и ранее, доставлял охране немало хлопот. Несомненно, он понимал ее значение, но не всегда прислушивался к мнению специалистов. Произвольно изменяя маршрут прогулок и не ставя начальника Дворцовой полиции в известность, император создавал ситуации, о которых террористы могли только мечтать. Из охранных структур наибольшим вниманием Николай II удостаивал военнослужащих Конвоя и Сводно-гвардейского батальона. Будучи человеком военным, государь, как и большинство офицеров того времени, относился к сотрудникам специальных служб с известной долей пренебрежения. Как показывает история охранного дела, взаимоотношения сотрудников службы безопасности со своими подопечными (особенно высокопоставленными) – один из важнейших и наиболее сложных факторов в организации охраны.
Фрейлина императрицы баронесса С. К. Бухсгевден впоследствии вспоминала, что Николай II противился элементарным мерам безопасности. Однажды, возвращаясь в Царское Село из Петербурга, он заметил, что между железными прутьями решетки вокруг парка натянута сетка с колючей проволокой, и потребовал немедленно ее убрать. Император вынужден был согласиться на присутствие сыщиков вокруг дворца (одетых в штатское, но всегда выдававших себя новыми перчатками, зонтиком и калошами), но они раздражали его. В 1905 г., когда политические волнения только начинались, барон Фредерикс, заметив, что государь катается верхом в сопровождении одного казака, попросил брать с собой хотя бы еще дежурного флигель-адъютанта, но император выразил неудовольствие, сказав, что тогда пропадет вся прелесть прогулки.
Николай II был уверен в надежности и преданности своего Конвоя. Однако летом 1906 г. члены Центрального боевого отряда Партии социалистов-революционеров (эсеров) под руководством Л. И. Зильберберга через сына начальника дворцовой почтовой конторы в Новом Петергофе В. А. Наумова установили контакт с казаком Ратимовым. Наумов снабжал знакомого эсеровскими прокламациями и беседовал на политические темы. Получив предложение убить генерала Д. Ф. Трепова с помощью бомбы с часовым механизмом, Ратимов сообщил о Наумове по команде. Трепов, поручивший А. И. Спиридовичу расследовать обстоятельства этого дела, скончался в сентябре 1906 г. После его смерти дворцовым комендантом был назначен В. А. Дедюлин, который возглавлял охрану императора в течение семи лет.
После убийства эсерами 31 декабря 1906 г. градоначальника Санкт-Петербурга В. Ф. фон дер Лауница Николай II пригласил Герасимова к себе на беседу, чего до этого не бывало. Последний вспоминал: «Я доложил ему, с мельчайшими подробностями, о революционных организациях, об их боевых группах и о террористических покушениях последнего периода. Государь хорошо знал лично фон дер Лауница; трагическая судьба градоначальника его явно весьма волновала. Он хотел знать, почему нельзя было помешать осуществлению этого покушения и, вообще, какие существуют помехи на пути действенной борьбы с террором.
Главным препятствием для такой борьбы, заявил я, является предоставленная Финляндии год тому назад свободная конституция. Благодаря ей члены революционной организации могут скрываться в Финляндии и безопасно там передвигаться. Финская граница находится всего лишь на расстоянии двух часов езды от Петербурга, и революционерам весьма удобно приезжать из своих убежищ в Петербург и по окончании своих дел в столице вновь возвращаться в Финляндию. К тому же финская полиция по-прежнему враждебно относится к русской полиции и в большой мере настроена революционно. Неоднократно случалось, что приезжающий по официальному служебному делу в Финляндию русский полицейский чиновник арестовывался финскими полицейскими по указанию проживающих в Финляндии русских революционеров и высылался из пределов Финляндии. <…>На прощание государь спросил меня: „Итак, что же вы думаете? Мы ли победим или революция?“ Я заявил, что глубоко убежден в победе государства. Впоследствии я должен был часто задумываться над <…> вопросом царя и над своим ответом, к сожалению, опровергнутым всей дальнейшей историей»[637].
В январе 1907 г. ситуация в столице обострилась, поскольку Наумов предложил Ратимову совершить покушение на императора. К расследованию подключилось Петербургское охранное отделение. Особую тревогу у сотрудников спецслужб вызывал тот факт, что террористы пытаются получить точные планы дворца и парка в Царском Селе и выяснить, каким образом можно приблизиться к императору или заложить мину в помещениях дворца. Согласно воспоминаниям начальника Петербургского охранного отделения А. В. Герасимова, Ратимов сообщил боевикам некоторые сведения о возможности организации покушения в покоях государя и во время его прогулки в парке. В мемуарах нет указаний на достоверность сведений Ратимова, но мы полагаем, что последний сообщил террористам дезинформацию, подготовленную императорской охраной. Вскоре всю группу, готовившую покушение на Николая II, арестовали.
Декабрь 1906-го – февраль 1907 г. стали самыми насыщенными месяцами в реорганизации работы политической полиции. 14 декабря Столыпин утвердил «Положение о районных охранных отделениях», 9 февраля – «Положение об охранных отделениях». К концу февраля 1907 г. были приняты: «Инструкция начальникам охранных отделений по организации наружного наблюдения», «Инструкция по организации наружного (филерского) наблюдения», «Инструкция по организации и ведению внутреннего (агентурного) наблюдения» (эти документы вы найдете в конце главы). Они были разосланы в районные и местные охранные отделения.
Возможно, кому-то покажется скучным и утомительным чтение такого большого числа документов, однако, по нашему глубочайшему убеждению, логику и дух той эпохи без изучения подлинных текстов с их стилистическим и терминологическим колоритом, системой понятий и «нервной» неразберихой, которая нашла в них отражение, осмыслить нельзя. Каждый документ – беспристрастный свидетель эпохи, первоисточник, позволяющий читателю составить собственное мнение, основанное на личном восприятии и профессиональном опыте. Умение вчитываться в старые бумаги сродни тонкой нити разговора, временами переходящего от дружеской беседы к жесткому допросу, от кружева политически витиеватых нагромождений – к по-солдатски простым и доступным установкам. Это сложный и интересный процесс. Если читатель почувствует, как перед ним раскрывается «шифр» языка того времени, как за строчками возникают живые реальные лица и быстро сменяющиеся события, если у него вспыхнет искорка интереса, он будет вознагражден новыми открытиями и неповторимым живым ощущением эпохи.
Районные охранные отделения создавались для успешной борьбы с революционным движением, терроризмом, аграрными беспорядками, пропагандой в армии и на флоте. Они являлись координирующими органами политического розыска, охватывающего несколько губерний (областей). Введение районных отделений децентрализовало систему политического розыска и позволяло принимать решения более оперативно, но в то же время планомерно, с учетом оперативной обстановки в крупном регионе. Территориально районные охранные отделения действовали там же, где и окружные партийные комитеты революционных партий; соответственно, основной задачей РОО являлось внедрение агентуры в местные партийные организации и руководство ею. Начальники районных отделений имели право созывать совещания офицеров, непосредственно ведущих политический розыск, их требования о производстве обысков и арестов были обязательными для губернских жандармских управлений, жандармских железнодорожных управлений, охранных отделений и органов общей полиции.
Идейная секретная сотрудница Московского охранного отделения и Заграничной агентуры З. Ф. Жученко-Гернгросс
В декабре 1906 г. структуре Особого отдела образованы два подотдела: Особый отдел «А» и Особый отдел «Б». Первый продолжал заниматься вопросами политического сыска, в первую очередь надзором за политическими партиями. В его ведение также входило руководство работой местных розыскных органов и заграничной агентуры, наблюдение за революционной пропагандой в войсках, заведование архивом. Отдел «Б» наблюдал за деятельностью профсоюзов, студенческих и рабочих организаций, вел статистику забастовок, демонстраций, нелегальных съездов и т. п. К работе Особого отдела были привлечены полковник В. А. Беклемишев[638] и подполковник А. М. Еремин[639], получившие задание провести ревизию деятельности местных розыскных органов. Постоянную связь с Особым отделом поддерживал заведующий Петербургским охранным отделением А. В. Герасимов.
В январе 1907 г. в Особом отделе была проведена реорганизация: на базе отдела «Б» создано 4-е делопроизводство Департамента полиции, Особый отдел разделялся на четыре отделения: 1-е осуществляло общее руководство работой отдела и всеми розыскными органами империи, заведовало листковым архивом[640], шифровальной и фотографической частью, химическим кабинетом и материалами перлюстрации; 2-е наблюдало за организациями, широко применявшими террористические методы (эсерами, максималистами, анархистами и др.); 3-е вело аналогичную работу против социал-демократов (РСДРП, Бунд); 4-е занималось железнодорожным и почтово-телеграфным союзами и национальными партиями (кроме социал-демократических).
1 января 1907 г. в Департаменте полиции создается Регистрационный отдел, призванный упорядочить учет оперативной информации. Организация центрального справочного аппарата, единой алфавитной и предметно-тематической картотек привела к качественному информационному скачку.
Уже в апреле в течение пяти минут можно было установить, имеются ли в полицейском архиве материалы на то или иное лицо. Все фамилии или клички, упоминавшиеся в делах, автоматически заносились в картотеки. Исключение составляли агентурные псевдонимы секретных сотрудников, для которых в Особом отделе существовала секретная картотека.
Начальник Петербургского охранного отделения А. В. Герасимов
После поражения вооруженных восстаний 1905–1906 гг. руководство большевистского крыла РСДРП начало уделять серьезное внимание организации боевой подготовки своих сторонников. В сентябре 1906 г. в статье «Партизанская война» В. И. Ленин[641] сделал вывод: «Партизанская борьба есть неизбежная форма борьбы в такое время, когда массовое движение уже дошло на деле до восстания и когда наступают более или менее крупные промежутки между „большими сражениями“ в гражданской войне»[642]. Главными проблемами партизанской войны он назвал неорганизованность, а также попытки навязать практикам искусственно сочиненные формы вооруженной борьбы.
В 1906–1907 гг. как в России, так и за границей была создана сеть школ, в которых тщательно отобранные партийные функционеры проходили специальную военную подготовку[643]. В качестве примера назовем школу боевых инструкторов в Киеве, школу бомбистов в Лемберге (ныне г. Львов), школу боевиков в Болонье. Таким образом, диверсионно-террористические действия ударных боевых групп были признаны в качестве одной из необходимых составных частей борьбы за власть.
Важное место в работе против оппозиционных партий занимали вопросы деятельности секретной агентуры. 10 мая 1907 г. Трусевич и Васильев подписали циркуляр Департамента полиции № 125449 «О степени участия секретных сотрудников в деятельности революционных организаций», в котором говорилось: «В Департамент полиции поступают сведения об активном участии секретных сотрудников в такого рода революционной деятельности, как вооруженные экспроприации, хранение бомб и т. п., причем один из секретных сотрудников во время обыска даже подбросил хранившуюся у него бомбу своему соседу по квартире. Таковые секретные сотрудники задерживались с поличным или на месте преступления и привлекались к судебной ответственности. В то же время лица, ведающие розыском, узнавали о деятельности своих секретных сотрудников уже после их привлечения к следствию, а в своих донесениях в Департамент полиции старались оправдать преступную и провокаторскую их деятельность и возбуждали ходатайства об освобождении сотрудников от судебной ответственности. Такое поведение секретных сотрудников и описанное отношение к нему лиц, ведающих розыском, ясно указывает на полное непонимание последними назначения секретной агентуры и степени ее участия в революционной деятельности.
Ввиду изложенного, Департамент полиции в подтверждение § 8 инструкции начальникам охранных отделений по ведению внутреннего (агент[урного]) наблюдения считает необходимым разъяснить, что, состоя членами революционных организаций, секретные сотрудники ни в коем случае не должны заниматься так называемым провокаторством, т. е. сами создавать преступные деяния и подводить под ответственность за содеянное ими других лиц, игравших в этом деле второстепенные роли или даже совершенно неповинных. Если для сохранения своего положения в организации секретным сотрудникам приходится не уклоняться от активной работы, возлагаемой на них сообществами, то они должны на каждый отдельный случай испрашивать разрешение лица, руководящего агентурой, и уклоняться во всяком случае от участия в предприятиях, сколько-нибудь угрожающих какою-либо опасностью, и во всяком случае не привлекать к соучастию других лиц. В то же время лицо, ведающее розыском, обязано принять все меры к тому, чтобы совершенно обезвредить задуманное предприятие, т. е. предупредить его, с сохранением интересов сотрудника. В каждом отдельном случае должно быть строго взвешиваемо, действительно ли необходимо для получения новых данных для розыска принятие на себя сотрудником возлагаемого на него революционного поручения или лучше под благовидным предлогом уклониться от его исполнения, причем разрешение на такую деятельность допустимо лишь в целях розыскных.
К сему департамент считает необходимым присовокупить, что в случаях нарушения сотрудниками преподанных им инструкций или учинения чего-либо преступного без испрошения предварительных указаний со стороны чина, руководящего агентурой, департамент ни в какой мере не выступит в пользу облегчения участи уличенного в преступлении сотрудника, вредная деятельность коего в таком случае всецело будет отнесена на вид заведывающего розыском»[644].
Отмечались и другие нарушения правил агентурной и оперативной работы. 3 октября 1907 г. в циркуляре Департамента полиции № 136287 отмечалось: «До сведения Департамента полиции постоянно доходят слухи, что некоторые начальники охранных отделений и чины жандармских управлений пользуются секретными сотрудниками в качестве наблюдательных агентов, посылая их на проследки, для выяснения квартир разыскиваемых лиц и указания подлежащих аресту чинам полиции. Для выполнения означенных функций сотрудники снабжаются удостоверениями от офицеров, руководящих розыском, их визитными карточками и т. п. Отдельные случаи нарушения со стороны ведающих розыском лиц правил о надлежащем пользовании сотрудниками случались довольно часто, и каждый раз они вели к провалу ценного агентурного источника, ввиду чего департамент неоднократно разъяснял г[осподам] офицерам, заведующим розыском, о необходимости крайне осторожного пользования сотрудниками, отнюдь не поручая им обязанностей наблюдательных агентов, совершенно не отвечающих их прямому назначению – обстоятельному осведомлению розыскных органов о деятельности революционных организаций и их личного состава»[645].
4 октября 1907 г. Трусевич подписал циркуляр Департамента полиции «О мерах по усилению агентурного наблюдения за революционными организациями», в котором ставил конкретные задачи начальникам охранных отделений в связи с изменениями, происходившими в политической жизни России: «Поступающие из партийных агентурных источников сведения указывают на то, что наряду с напряжением сил боевых элементов, требующим и ныне самой упорной и решительной борьбы, деятельность главнейших революционных организаций (социалистов-революционеров, социал-демократов, польской партии социалистов, социалистов-революционеров, максималистов и др.) вступила в переходный фазис, обуславливаемый отчасти усилением розыскных учреждений, а главным образом – неудачею недавних принципиальных начинаний и необходимостью вызываемых течением жизни России изменений в партийных программах и тактике. В этом направлении замечается ныне усиленное движение среди интеллигентных руководителей революции, некоторое ослабление притока к партиям новых личных и материальных сил и агитационной деятельности. Исключение составляют, как выше указано, террористические посягательства, а также пропаганда среди крестьян и войска. В то же время вследствие целого ряда правительственных распоряжений против преступной агитации, осуществлявшейся еще в недавнем прошлом путем легальных мер, партийные группы вынуждены ныне перевести многие свои предприятия в подпольную область.
Опыт минувших лет дает некоторое основание предполагать, что неудача последних программных планов революционеров заставит их организовать новые приемы противоправительственной борьбы, которые в более или менее близком будущем на почве неустойчивости общества могут создать и новую волну революционных выступлений.
Описанные обстоятельства вызывают необходимость в направлении ближайшей деятельности органов Департамента полиции сообразно указанному выше положению революционного движения. В этих видах надлежит принять следующие меры:
1. Всем сотрудникам должно быть внушено, чтобы они, участвуя в совещаниях, на коих обсуждаются те или иные повороты в программах и тактике организаций, настойчиво отстаивали направление, наиболее смягчающее революционное движение, и эти идеи распространяли усиленно в окружающей среде и в пределах, возможных по условиям подпольной деятельности.
2. Перед собраниями, на коих могут обсуждаться указанные основные вопросы, розыскные органы должны устранять хотя бы на короткое время лиц, придерживающихся крайних воззрений и оказывающих по своим личным качествам серьезное влияние на единомышленников.
3. Пользуясь разногласиями и колебаниями в партийных организациях, начальники розыскных учреждений должны ныне же принять самые энергичные меры к приобретению новых сотрудников, стремясь заручиться содействием серьезных представителей, а не мелких кружковых деятелей, а вместе с тем использовать означенное переходное состояние в том смысле, чтобы продвинуть своих сотрудников ближе к центрам организаций.
4. При стремлении партийных руководителей законспирировать значение скрываемых ими целей некоторых, с формальной стороны легализированных предприятий (как, например, профессиональные союзы) начальникам розыскных учреждений надлежит немедленно направлять агентуру в среду этих организаций и выяснять действительных руководителей таковых, скрывающихся за спиной фиктивных предприятий, применяя к ним соответственные меры по охране при невозможности возбуждать уголовное преследование. Самое серьезное внимание должно быть обращено на выяснение через агентуру тех планов и намерений революционных групп, из которых комбинируются общая, скрытая программа их деятельности и которыми определяются конечные цели таковой, дабы правительство имело возможность правильно ориентироваться в тех или иных отдельных выступлениях революционного, маскированного и парламентского, свойства. Данные эти должны быть полностью сообщаемы Департаменту полиции.
5. При этом надлежит обратить особое внимание на недопущение соединений означенных организаций в крупные группы вроде областных групп, Союза союзов и т. п., каковые попытки должны быть пресекаемы в самом зародыше путем арестования и высылок инициаторов и главарей этого движения (без расширения размеров ликвидаций в этой области).
6. В борьбе с террором и пропагандой в войсках и среди крестьян руководствоваться предшествовавшими указаниями департамента относительно неослабной, самой упорной розыскной работы в этом направлении, причем ввиду уклонения многих бывших членов революционных партий, приученных к партийной дисциплине и организованности, в область самочинных общеуголовных преступлений в соучастии с обыкновенными преступниками чинам розыскных учреждений надлежит отнюдь не ослаблять агентурного наблюдения в этих сферах и не проводить в ней демаркационной линии между своими функциями и обязанностями полиции, но работать с последнею совершенно согласованно, придерживаясь того принципа, что исследовать современную экспроприаторскую и террористическую область, выходящую из пределов партийных предприятий, обязано то учреждение, которое получило впервые сведения о замысле и которому в нужных случаях другой розыскной орган Министерства внутренних дел обязан оказать посильную поддержку.
Все указанные выше меры, составляющие на ближайшее время основной круг обязанностей розыскных учреждений, должны быть выполнены при полной взаимной осведомленности со стороны подлежащих органов Департамента полиции.
Начальники районных охранных отделений имеют словесно ознакомить начальников жандармских управлений с приведенными выше указаниями»[646].
Осенью 1907 г. произошло усиление охранно-конвойных подразделений: вместо Сводно-гвардейского батальона началось формирование Сводного пехотного полка. В этой связи министр внутренних дел П. А. Столыпин направил 26 ноября 1907 г. совершенно секретное предписание губернаторам и градоначальникам: «…взамен Сводно-гвардейского батальона формируется Собственный Его Императорского Величества Сводный пехотный полк, на обязанность которого будет возложена ближайшая охрана священной особы государя императора.
Ввиду сего и так как нижние чины формируемого Сводного полка будут нести службу в дворцовых помещениях и по свойству своих обязанностей могут получать доступ даже в собственные покои Их Императорских Величеств, то представляется безусловно необходимым, чтобы помянутый полк был укомплектован исключительно лицами, благонадежность которых в нравственном и особенно в политическом отношении не подлежала бы никакому сомнению.
В этих целях командирам воинских частей, предназначенных для комплектования Сводного полка, вменено в обязанность не только озаботиться избранием вполне достойных зачисления в означенный полк нижних чинов и всегда иметь наготове по несколько таких кандидатов на случай экстренной надобности пополнения личного состава Сводного полка, но и заблаговременно наводить – через посредство начальников подлежащих губернских жандармских управлений, а где имеются охранные отделения, то и через начальников этих розыскных учреждений – подробные и самые тщательные справки о судимости, а также о нравственной и политической благонадежности предположенных к откомандированию в Сводный полк нижних чинов.
Вместе с тем начальникам губернских жандармских управлений и охранных отделений предписано о каждом предположенном к зачислению в Сводный полк нижнем чине собирать самые подробные и обстоятельные справки путем производства специального обследования по месту родины, приписки и последовательного проживания такого лица за все время до принятия его в военную службу, с выяснением во всех подробностях также его родственных связей и сношений.
Сообщая об изложенном, покорнейше прошу ваше превосходительство разъяснить чинам наружной полиции, что им надлежит с особым вниманием относиться к выполнению отдельных требований начальников губернских жандармских управлений и охранных отделений по делам указанного рода»[647].
П. А. Столыпин и руководство Департамента полиции в 6-м пункте циркуляра от 4 октября обращают внимание руководителей розыскных органов на необходимость сотрудничества с местными полицейскими учреждениями. Это было связано с тем, что многие участники боевых структур революционных организаций стали постепенно выходить из повиновения своим лидерам и начали проводить экспроприации в корыстных целях. Например, в свидетельских показаниях одного из боевиков эсдеков Л. М. Прохорова отмечается, что «эсдековские боевики, не довольствуясь хождением на лекции, стремились проявить себя в террористических актах или в грабежах. Но так как этого инструктор не разрешал, то нередко дружинники тайком от партии устраивали грабежи и взятые такими путями деньги брали в личное распоряжение. Так, например, в июле 1906 г. во время работ на Невском судостроительном заводе был ограблен артельщик на 15 000 рублей. <…> Вскоре после этого ограбления <…> происходило собрание дружинников, на котором присутствовали и участники ограбления. На это собрание приехал некий „Савельев“ (он же Сибиряк) и сделал предложение дружинникам объединиться в автономную группу. Вскоре происходило другое, но такое же собрание, на которое приехал инструктор „Лазарь“ и, узнав участников ограбления, стал требовать от них как от членов партии отдачи этих 15 000 рублей в пользу партии, но на это ему ответили, что совершившие это ограбление выходят из партии и выдают ему партийное оружие, а взятые деньги… пойдут на новую беспартийную группу террористов-экспроприаторов»[648].
Наиболее крупными и опасными из «новых» объединений террористов-экспроприаторов были отряды Г. И. Котовского, Н. И. Махно и А. М. Лбова. Количество небольших групп анархистов, максималистов, безмотивников и т. п. доходило до трех сотен. Постепенно их участники все более и более скатывались к уголовщине. В отличие от «традиционных» грабителей и разбойников политизированные криминальные группы широко использовали взрывчатку и стрелковое оружие.
Осознавая реальную угрозу для общества со стороны уголовно-политических «беспредельщиков», в декабре 1907 г. П. А. Столыпин принял решение о централизации уголовного сыска в империи.
12 марта 1908 г. в составе Департамента полиции учреждено 8-е делопроизводство. В его обязанности входили: руководство сыскной полицией на местах; связь с полициями иностранных государств по вопросам общеуголовного характера; составление правил и инструкций по сыскной части; заведование школой инструкторов. При делопроизводстве был создан криминалистический музей.
6 июля 1908 г. издан закон «Об организации сыскной части», в губерниях образовано 89 сыскных отделений. В законе, в частности, говорилось:
«I. В составе полицейских управлений империи образовать сыскные отделения четырех разрядов для производства розыска по делам общеуголовного характера как в городах, так и в уездах. <… >
IV. Возложить на начальников сыскных отделений, их помощников, полицейских надзирателей и городовых все права и обязанности, согласно судебным уставам и другим действующим по сему предмету узаконениям, присвоенные ныне полиции по исследованию преступных деяний»[649].
Поскольку деятельность сыскной полиции по расследованию многих преступлений пересекалась с деятельностью органов политического сыска, успех розыска зависел от уровня их взаимодействия. Работая в условиях жесткого противостояния с уголовным миром, сотрудники уголовной полиции по уровню профессионализма не уступали коллегам из политической полиции. Примерно в то же время в Московском охранном отделении принимается «Инструкция по организации и ведению внутренней агентуры» (см. в конце главы).
Несмотря на то что сведения о предполагаемых перемещениях государя составляли государственную тайну и о них знал ограниченный круг лиц, информация иногда просачивалась к террористам. В 1908 г. Азеф сообщил заведующему Петербургским охранным отделением Герасимову о некоем «высокопоставленном сановнике», сотрудничавшем с эсерами. Герасимов провел расследование и установил, что утечка информации происходит из Министерства путей сообщения. Высокопоставленное лицо, имени которого Герасимов в мемуарах не называет, против которого отсутствовали прямые улики, было отстранено от дел, связанных с передвижениями императорской семьи.
В отличие от эсеров, анархистов и других революционных групп руководство РСДРП приняло решение о прекращении террористических актов. Осенью 1907 г. на конференции большевиков в Финляндии обсуждался вопрос о терроре. Большинство из 32 делегатов считали, что усилить террор необходимо: «Это единственный способ вернуть Россию к тому состоянию, в каком она оказалась при первых успехах революции и из которого ее опять вывел никому не понятный режим премьера»[650]. Однако В. И. Ленин и Н. А. Рожков сделали следующее заявление: «Ввиду того, что в настоящее время мы считаем метод террора не достигающим цели, так как сейчас единственным методом борьбы должна являться научная пропаганда и Государственная дума как агитационная трибуна, мы оставляем за собой право, оставаясь в партии, не гарантировать постановления о терроре и в случае, если и ЦК партии одобрит постановление конференции, – совсем уйти из партии»[651]. Сведения об этом решении Департамент полиции получил через несколько дней после окончания конференции. К концу 1907 г. агентурная работа в революционной среде начала приносить результаты.
В дальнейшем благодаря усилиям оперативных работников система агентурной работы (внутреннего наблюдения) была усовершенствована и функционировала эффективно. К 1914 г. в большинстве подпольных организаций, как в России, так и за ее пределами, действовали секретные сотрудники Особого отдела и охранных отделений, некоторые из них входили в высшее руководство партийных организаций (Е. Ф. Азеф, Р. В. Малиновский). Все сведения об агентуре считались особо секретными, на них ставился гриф «Святая святых»; санкции к нарушителям режима секретности применялись независимо от должности. Когда бывший директор Департамента полиции А. А. Лопухин допустил разглашение тайны в отношении Азефа, он Особым присутствием Сената был осужден на пять лет каторги, замененной ссылкой в Сибирь. Смягчающим обстоятельством не стало даже то, что Лопухин являлся жертвой шантажа со стороны В. Л. Бурцева[652], который в обмен на секретную информацию обещал освободить его дочь, похищенную эсеровскими боевиками в Лондоне.
Однако внимание структур политического сыска было направлено не только на революционную среду; интерес представляли и лица, которые, не участвуя в подпольных организациях, могли сообщить полезную информацию или оказать иные услуги. Такие сотрудники именовались вспомогательной агентурой.
В. Л. Бурцев
В циркуляре Департамента полиции от 16 мая 1908 г. определен круг лиц для вербовки: «Лучшим элементом для вспомогательной агентуры являются содержатели чайных и колониальных лавок; они отлично знают, что делается кругом на 20–30 верст и, получая небольшое постоянное вознаграждение, могут быть очень полезны, особенно для установок. Вторым подходящим элементом будут крестьяне-лентяи, проводящие все время в чайных. Вообще содержание таких вспомогательных агентов обойдется недорого: 5–10 рублей в месяц, а пользу они могут принести, особенно в виде опорных пунктов для командированных филеров, которые могут даже жить у них некоторое время под видом, например, безработных или больных родственников и проч. Могут быть полезны волостные и сельские писари, но содержание их обойдется дороже, да и население относится к ним не с полным доверием и многое от них скрывает»[653].
Сельская, железнодорожная, фабричная и университетская агентурные сети служили дополнением к секретным сотрудникам, внедренным непосредственно в подпольные организации.
А. А. Лопухин
Вторым по значимости методом работы охранных отделений являлось наружное наблюдение, которое в Российской империи велось весьма квалифицированно. Мы уже упоминали, что становление и развитие этой службы до уровня оперативного искусства произошло благодаря усилиям Е. П. Медникова и его учеников[654]. Впоследствии система подготовки филеров, которую разработал Евстратий Павлович, получила наименование Медниковской (или Евстраткиной) школы. При комплектовании штата филеров предпочтение отдавалось строевым запасным нижним чинам унтер-офицерского звания, не старше 30 лет. Система подготовки новобранцев, принятых на службу в «наружку», была строгой: пока новичок не справлялся с наблюдением за своим товарищем, до реальной работы его не допускали. После допуска новый филер работал в паре с опытным наставником; при этом основным правилом наблюдения было следующее: лучше потерять объект, чем дать себя заметить.
Полицейские филеры и жандармские унтер-офицеры, исполнявшие обязанности филеров, воспитывались таким образом, чтобы внушить им уважение к службе, которая должна была восприниматься как государственная. Самым тяжким грехом считался обман, за который следовали строгие наказания. После революции 1905–1907 гг. агентов наружного наблюдения во всей Российской империи было около 700 человек. «Наружка» имела собственных извозчиков, обеспечивавших мобильность наблюдения, перевозить наблюдаемых им разрешалось в исключительных случаях и непосредственно перед арестами. Когда наблюдение требовало особых мер конспирации, оно велось «параллельным» методом, в котором участвовала группа наиболее подготовленных филеров. В случае необходимости к работе по наружному наблюдению привлекались филеры Летучего отряда, жандармские унтер-офицеры, а также вспомогательная агентура из числа работников гостиниц, меблированных комнат и дворников.
Гласное наблюдение в крупных городах осуществляли надзиратели охранных отделений, приписанные к полицейским участкам. В участках они проверяли паспорта у всех вновь прибывших на подведомственную территорию лиц, показавшихся им подозрительными, докладывали о них по команде и в случае необходимости устанавливали наружное наблюдение. Надзиратели следили за квартирами, где часто собирались гости; особое внимание уделялось квартирам, где проживали студенты. С помощью дворников, швейцаров и другой прислуги надзиратели получали информацию о собраниях и заседаниях, проходивших у кого-либо из общественных деятелей. Обо всем происшедшем за день они докладывали в охранное отделение, сотрудники которого сопоставляли их сведения со сведениями внутренней агентуры и наружного наблюдения.
Увеличение количества поддельных документов вынуждало власти усиливать надзор за лицами, приезжающими в столицы. При охранных отделениях учреждались временные «особые отделы» (в Петербурге в 1905–1906 гг., в Москве в 1907 г.). Благодаря их деятельности выявлялись не только лица, имевшие фальшивые паспорта, но обнаруживались также оружие и взрывчатка. Работа временных отделов была признана «полезной и необходимой», особенно для тех городов, где имелись императорские резиденции или куда намечался визит государя и его семьи.
Но отношение Николая II к собственной охране между тем не изменилось. В мемуарах Мосолова отмечалось: «Прогулка государя вызывала немало забот для лиц, приставленных к делу личной охраны монарха. Нельзя было не поместить некоторое количество переодетых полицейских на тех дорогах, по которым предполагал пройти государь, особенно если эти дороги пересекали деревни, населенные бог весть какими татарами. Но царь ненавидел этих, как он называл, „ботаников“ или „любителей природы“. Особенное удовольствие ему доставляло обмануть всех этих господ. <…> Отчаяние начальника дворцовой полиции было подчас неописуемо. Чтобы помочь ему, я обещал телефонировать ему всякий раз, как государь в пути изменит заранее намеченный маршрут. В таких случаях я посылал одного из ординарцев (следовавших за нами) протелефонировать на полицейский пост, и благодаря этому дислокация „ботаников“ вдруг менялась, они срывались со своей беспечной прогулки и лезли вниз или наверх по козьим тропам для сокращения пути. Раз, после одного из подобных маневров полиции, царь увидел начальника охраны в тот момент, когда тот нырял головой вперед в какую-то саклю. Царь подозвал его и спросил: „Я изменил направление прогулки после того, как вышел из дворца. Каким образом могли вы узнать об этом? Почему вы все-таки оказались на моем пути?“ Сконфуженный начальник охраны, не желая меня выдавать, стал что-то бормотать о предвидении и о предчувствии. Больше ему ничего не оставалось делать. „Любители природы“ получили еще раз „строжайший“ <…> приказ не задерживаться на тех тропинках, где его величество может пожелать гулять»[655].
Безопасность императора при В. А. Дедюлине обеспечивалась очень профессионально, любая оперативная либо агентурная информация о готовящемся террористическом акте исключительной (первостепенной) важности немедленно проверялась и перепроверялась по различным каналам. Принимались необходимые меры дополнительной охраны. Например, в сентябре 1909 г. в Департамент полиции поступили агентурные сведения, что Боевая организация эсеров для совершения террористического акта «исключительной важности» приобрела за границей аэроплан. Его предполагалось в разобранном виде доставить в Финляндию и использовать для покушения на государя. 28 сентября МВД издало циркуляр о «безусловном воспрещении» воздухоплавателям совершать полеты в пределах императорских резиденций.
Совершенствовалась и система охраны высших должностных лиц Российской империи. 10 марта 1910 г. приняты «Общие положения по охране высокопоставленных лиц» (этот документ вы также найдете в конце главы).
Приведем один наглядный пример. В апреле 1910 г., после получения сведений о возможном покушении на министра народного просвещения, начальник Петербургского охранного отделения М. Ф. фон Коттен[656] и начальник Охранной команды министра ротмистр Лукьянов приняли следующие меры: «У дома № 10 по Каменноостровскому проспекту, где проживает г. министр, установлено 5 постоянных постов. Из них 2 суточных – первый у парадного подъезда, а второй у черного хода – и остальные 3 дневные. Из числа дневных – один пост в парадном подъезде занимают по очереди два старших агента, наблюдая за всеми приходящими в этот подъезд, а остальные два поста установлены на Каменноостровском проспекте на расстоянии от Б. Ружейной улицы до Кронверкского проспекта. Каждый суточный пост обслуживается 3 агентами, а дневной 2. Служба на всех постах несется с 8 часов утра до 12 часов ночи или возвращения домой г. министра. Таким образом, у квартиры г. министра в охране состоит 12 агентов.
Независимо сего при поездках г. министра в Министерство народного просвещения выставляются посты на Троицкой площади, Троицком мосту и на Чернышовской площади и внутрь здания министерства посылаются 4 агента в форме курьеров, а один старший агент в статском платье. Также посылается наряд агентов и при поездках г. министра в другие пункты г. С.-Петербурга. Все лица, вновь прибывающие в дома, расположенные вблизи дома, где проживает г. министр, проверяются по Охранному отделению, а также проверяется подлинность выдачи названным лицам видов на жительство»[657].
Помимо государя наиболее серьезные меры безопасности предпринимались в отношении председателя Совета министров. Предлагаем вашему вниманию справку Департамента полиции о мерах охраны Столыпина во время его пребывания в имении Колнобержи летом 1910 г.:
«1) 29 мая 1910 года за № 356 ковенский губернатор в дополнение к личным переговорам с господином директором Департамента полиции тайным советником Зуевым препроводил проект организации охраны, на основании коей заведывание возлагалось на штабс-ротмистра Семенова, вместе с ведомостью ежедневных нарядов стражников, которых предполагалось назначать 62 пеших и 14 конных. Вместе с тем губернатор ходатайствовал об ассигновании 250 рублей на исправление сигнализации. Ходатайство это, как равно о назначении суточных денег штабс-ротмистру Семенову и стражникам, удовлетворено было.
2) Телеграммой от 4 июня № 396 (по Особому отделу) предложено начальнику Ковенского губернского жандармского управления командировать в означенное имение четырех конных и двух пеших жандармских нижних чинов.
3) Телеграммой от 6 июня № 345 (по Секретарской части) начальнику Ковенского губернского жандармского управления предписано командировать в „Колнобержи“ шесть конных жандармов.
4) Телеграммой от 6 июня № 346 (по Секретарской части) ковенскому губернатору предложено усилить на 12 человек первоначально определенное количество направляемых в помянутое имение пеших стражников, т. е. командировать туда 74 пеших и 14 конных стражников.
5) Для охраны в имение „Колнобержи“ 5 июня командированы 4 агента с. – петербургской Охранной команды.
6) 19 июня Департамент полиции, сообщая по телеграфу о выезде господина министра из С.-Петербурга в имение „Колнобержи“, предложил принять меры охраны начальникам Виленского и Ковенского губернских жандармских управлений и ковенскому губернатору.
7) 19 июня для охраны в пути следования командированы 8 агентов с. – петербургской Охранной команды.
8) 2 июля предложено ковенскому губернатору дополнительно командировать в имение „Колнобержи“ для освещения окрестностей 22 пеших стражников.
9) Того же числа предложено начальнику Ковенского губернского жандармского управления командировать в имение пять жандармов.
10) Ввиду получения сведений о готовящемся покушении на жизнь господина министра начальник С.-петербургского охранного отделения, во исполнение предложения Департамента полиции от 1 июля за № 112489, командировал 2-го июля в местечко Кейданы близ имения „Колнобержи“ 11 опытных филеров отделения и для руководства ими штабс-ротмистра Офросимова.
11) Вслед за ними выбыл в Ковенскую губернию полковник фон Коттен, который по ознакомлении с положением дел представил 7 июля за № 9945 доклад.
12) На основании этого доклада Департамент полиции 16 июля за №№ 113063 и 113064 предложил начальникам Виленского и Ковенского губернских жандармских управлений привести в исполнение следующие распоряжения:
а) установить филерское наблюдение как на станциях Жеймы, Кейданы и Датнов, как ближайших к сему имению, а равно и на станции Кошедары, на коей должны пересаживаться все следующие из-за границы через Вержболово пассажиры;
б) для освещения окрестностей имения „Колнобержи“ поселить (совершенно открыто) филеров в деревне Колнобержи, в небольшом поселке без названия из двух дворов, расположенном на реке Невяже напротив имения „Колнобержи“; при паромной переправе через реку Невяжу при деревне Свентобродзе, при такой же переправе при деревне Кросты; в м. Опитолоках, в дачной местности Бобянах, в м. Датнове, в дер. Монтвидове, рядом с коей расположено принадлежащее зятю господина министра внутренних дел Боку имение „Пильмонт“; в дер. Шлапоберже; в дер. Покросць и в мест. Сурвилишки;
в) поселенным в указанных пунктах филерам вменить в обязанность установить надлежащие отношения с местным и окрестным населением и приобрести в среде населения своего района вспомогательную агентуру, могущую осведомлять немедленно о появлении подозрительных лиц; в этом случае филер должен немедленно собрать о появившемся негласные справки и озаботиться личным опознанием и в тот же день доложить об этом штабс-ротмистру Офросимову;
г) штабс-ротмистру Офросимову вменить в обязанность не менее раза в сутки объезжать всех филеров в этих пунктах, а равно установить регистрацию всего приезжего населения и проверку самоличности прибывших лиц;
д) подчинить штабс-ротмистру Офросимову всех командированных в Ковенский уезд филеров и унтер-офицеров»[658]
Для обеспечения личной безопасности высочайших особ практиковалось и создание временных структур, действовавших в местах пребывания императора и его семьи. Они получили название регистрационных бюро и выполняли задачи по проверке населения на предмет установления личности. Заведовавший Охранной агентурой при дворцовом коменданте Спиридович разработал «Положение об Особом регистрационном бюро».
Впервые Особое регистрационное бюро создано при Полтавском охранном отделении в 1909 г. на период празднования 200-летия Полтавской битвы. Основанием к созданию бюро послужила оперативная информация, полученная в апреле – мае 1909 г. из трех различных источников. В одном из сообщений говорилось: «Ездивший [в] Париж <…> из Белостока сотрудник максималист „Владимиров“ заявил ротмистру Андрееву, что он присутствовал на собрании парижских социалистов-революционеров максималистов в присутствии Бурцева. Обсуждался вопрос о желательности совершения цареубийства во время следования государя из Петербурга до Полтавы или во время объезда войск и депутаций учащихся в Полтаве»[659]
Поскольку работу Особого регистрационного бюро в Полтаве оценили «весьма положительно», было принято решение использовать этот опыт. Аналогичные бюро создавались в Варшаве, Киеве, Риге, Севастополе, Чернигове, Ялте. При посещении государем Германии, Италии, Франции и Швеции подобные структуры действовали и в этих странах при содействии местной полиции. Штаты бюро составляли сотрудники местной полиции под руководством офицера Корпуса жандармов, который напрямую подчинялся начальнику местного охранного отделения. К ним прикомандировывались сотрудники императорской охраны и службы наружного наблюдения. Для работы в бюро привлекались наиболее опытные кадры, зарекомендовавшие себя «ревностной службой». Сотрудники полиции и спецслужб, получившие опыт межведомственной работы в регистрационных бюро, оценивались руководством выше коллег, такого опыта не имевших. Сотрудникам бюро поручалось проверять проживающих на маршрутах следования императора в пределах города или района. Известные революционные группы брались под контроль внутренней агентуры и наружного наблюдения. Особое внимание уделялось вокзалам, гостиницам и квартирам, в которых останавливались приезжие.
В декабре 1910 г. было принято решение о создании регистрационных бюро в Петербурге и Москве для контроля за террористическими группами. В штате Петербургского регистрационного бюро состояли 42 сотрудника: заведующий; его помощник (заведующий канцелярией); 5 канцеляристов; 35 надзирателей (гостиничных агентов), из них один – старший. Петербург, в котором тогда имелось 118 гостиниц и 406 меблированных комнат, разделили на 30 районов, за каждым районом был закреплен надзиратель. Сотрудники бюро находились в тесном контакте с надзирателями охранного отделения, работавшими в полицейских участках. Их ближайшими помощниками были дворники, швейцары, прислуга гостиниц и меблированных комнат. Особенный интерес представляли лица, стремившиеся избежать регистрации в полицейском участке. В Петербургском бюро был создан архив поддельных печатей (или их оттисков), а также виз, обнаруженных где-либо в Российской империи. Важную роль в работе регистрационных бюро играли сотрудники сыскной полиции. Их работу регламентировала «Инструкция чинам сыскных отделений» от 9 августа 1910 г. (мы приводим ее ниже).
Важнейшим средством получения дополнительной информации оставалась перлюстрация корреспонденции, осуществлявшаяся в рамках Главного управления почт и телеграфов МВД. В составе Цензуры иностранных газет и журналов существовала секретная специальная экспедиция, осуществлявшая выборочную перлюстрацию писем. При Николае II за организацию перлюстрации отвечали: А. Д. Фомин (до 1914 г.) и М. Г. Мардарьев[660]. В штате петербургского «черного кабинета» состояли 12 человек, в Москве – 7 человек (нач. В. М. Яблочков), в Варшаве – 5 человек (А. Ф. Штиттер), в Одессе – 5 человек (Ф. Ф. Гольмблатт), в Киеве – 4 человека (К. Ф. Заверт), в Вильно, Риге, Тифлисе и Томске – по 2 человека. О работе экспедиции в интересах МИД и контрразведки мы уже упоминали. Кроме этого все письма российских чиновников и общественных деятелей, занимавших видное положение, перлюстрировались. Исключение составляли письма министра внутренних дел, пока он занимал этот пост.
«Кроме писем сановников, представлявших „общегосударственный интерес“, перлюстрации подлежали письма „политические“, т. е. письма эмигрантов и „левых“ деятелей. Эта письма разделялись на письма „по подозрению“ и письма „по наблюдению“. Эти последние подлежали перлюстрации согласно списку Департамента полиции <…> с перечнем фамилий лиц, за корреспонденцией коих следовало „наблюдать“, т. е. всю ее вскрывать и копии с писем представлять в департамент. В этих списках иногда бывали примечания: „особо строгое наблюдение“, или „точные копии“, или „фотографии“, или „представлять в подлиннике“.
Письма „по подозрению“ вынимали из почты, руководствуясь местом подачи или назначения письма (из Женевы, Парижа, Брюсселя, Лондона или в эти и другие города, где находились штаб-квартиры левых организаций), или, главным образом, почерком адреса. У разборщиков писем с течением времени вырабатывался удивительный нюх определять содержание письма по его наружному виду или по почерку адреса. Дело в том, что каждый класс людей, каждая специальность, принадлежность к секте, к партии и проч. кладут известный отпечаток на почерк данного лица.
Разница между мужским и женским, детским и взрослым, мужицким и интеллигентным почерками очевидна всякому, но кроме этого и аристократ пишет не тем почерком, что бюрократ; его почерк нервно крупный, остроконечный (в готическом стиле), тогда как почерк последнего круглый, уверенный и резкий; литераторы пишут бисерным и четким почерком; коммерсанты – каллиграфическим почерком; революционеры – неотделанным, почти ученическим почерком, а почерк анархистов отличается грубостью и несуразностью, напоминая почерк малограмотных людей тяжелого физического труда»[661].
В начале XX в. в «черных кабинетах» вскрывалось в день от 100 до 500 писем при почтамтах Варшавы, Киева, Москвы, Одессы, Харькова, Тифлиса и от 2000 до 3000 писем в Петербурге. За некоторые изобретения, облегчившие вскрытие корреспонденции («полезные и применимые на деле открытия»), один из работников цензурного управления, В. И. Кривош, по представлению П. А. Столыпина в 1908 г. был награжден орденом Владимира 4-й степени. Заметим, что «черные кабинеты» являлись одними из самых эффективных и в то же время закрытых специальных служб, существовавших в Российской империи.
«Дверь в цензуру была всегда заперта американским замком, и всем, приходившим туда как на службу так и по делу, надо было звонить. Дежуривший в передней старик-сторож „своих“ впускал в канцелярию, а посторонних просил посидеть в приемной, куда к ним выходил для переговоров начальник цензуры или кто-либо из чиновников. „Канцелярией“ назывался ряд комнат, куда подавались из газетной экспедиции почтамта все без исключенная иностранные бандерольные отправления (прейскуранты, печатные листки, газеты, журналы и проч.) для просмотра. <… >
За помещением „канцелярии“, называемой иначе „гласным“ отделением цензуры, был кабинет старшего цензора <…> который, подобно церберу, караулил вход в „негласную“, или „секретную“, половину, т. е. в „черный кабинет“. Официальное название этого учреждения было – Секретная экспедиция.
Вход в „черный кабинет“ был замаскирован большим желтым шкафом казенного типа, через который „секретные“ чиновники из служебного кабинета старшего цензора проходили в „святая святых’“. Таким образом, посторонний человек, если бы ему удалось пройти даже через все комнаты гласной цензуры и войти в кабинет старшего цензора, все-таки не мог бы проникнуть в „черный кабинет“, ибо трудно допустить, чтобы он полез в шкаф, дверца которого автоматически запиралась; другого же входа с этой стороны цензуры в секретное отделение не было. Из „черного же кабинета“ был еще другой выход, по коридору, через кухню, где постоянно находилось несколько сторожей <…> на Почтамтский переулок»[662].
Однако добыть информацию – это только часть дела: ее нужно систематизировать, сравнить с информацией из других источников, оценить достоверность, использовать в нужное время и в нужном месте. Для этого в Особом отделе и охранных отделениях существовали секретные канцелярии и секретные архивы, в которые не имели доступа служащие общей канцелярии. Допуск к информации с грифом «ОО» (Особый отдел) или «СС» («Святая святых») имели только кадровые оперативные работники и только в пределах своей компетенции. В Особом отделе регистрировали все произведения нелегальной печати; библиотека революционных изданий насчитывала свыше 5000 экземпляров, постоянно пополнялась новыми изданиями; имелась обширная коллекция фотографий революционных деятелей.
На каждую губернию России были заведены специальные дела, обозначенные буквами и имевшие каждое свой цвет: «А» – бело-серые; «Б» – темно-розовые; «В» – зеленые; «Г» – синие. В делах с литерой «А» находились сведения об адресах, по которым шла переписка между центром и местной партийной организацией, и о лицах, принимавших участие в ее деятельности или с ней связанных. В делах с литерой «Б» содержались материалы, полученные в результате агентурной работы и перлюстрации корреспонденции, а также донесения с мест о деятельности подпольных организаций. Дела с литерой «В» комплектовались отчетами сотрудников наружного наблюдения («рапортными книжками»). В делах под литерой «Г» аккумулировались сведения о печатных изданиях партийных организаций, о методах доставки литературы из-за границы и способах ее распространения в Российской империи.
В архиве имелась алфавитная картотека на всех лиц, уличенных в нелегальной политической или террористической деятельности. В карточки заносились подробные установочные данные на конкретное лицо, его партийные псевдонимы и клички для наружного наблюдения, а также указания, в каких делах (год, том, страница) содержатся подробные агентурные сведения о «клиенте». На эсеров карточки были красного цвета (видимо, как на самых опасных), на эсдеков – синего, на анархистов – зеленого, на кадетов и беспартийных – белого, на студентов – желтого. В целях конспирации в картотеку вносились и карточки секретных сотрудников; это позволяло контролировать лояльность агента, поскольку его деятельность часто освещалась другим агентом, не подозревавшим о двойной жизни коллеги по партии.
По результатам наружного наблюдения в секретной канцелярии составлялись диаграммы наблюдений, позволявшие наглядно продемонстрировать все контакты наблюдаемого лица. Рисовались две окружности. На одной из них отмечались организации и лица, с которыми контактировал условно обозначенный в центре диаграммы объект. На другой помечались дома, в которые наблюдаемое лицо заходило, а стрелки и линии показывали установленные связи между объектом, организациями, лицами и домами, изображенными на диаграмме. На основании анализа имевшейся в распоряжении Особого отдела информации его сотрудники готовили циркуляры Департамента полиции «О деятельности политических партий в России и мерах борьбы с этими партиями».
В результате дебатов по вопросам профессиональной подготовки жандармов в 1909 г. была утверждена «Инструкция о порядке ведения учебных занятий на офицерских курсах при штабе Отдельного корпуса жандармов». По новым правилам кандидатура офицера, желавшего поступить на службу в корпус, рассматривалась специальной комиссией. Члены комиссии знакомились с общим развитием поступающего, его знаниями и способностями к специальной служебной деятельности, а также с отчетами агентуры о моральных качествах кандидата. На службу в корпус не допускались офицеры, «…бывшие в штрафах по суду и следствию или имеющие казенные или частные долги, равно лица польского происхождения, католического исповедания или женатые на католичках, а также евреи, хотя бы и крещеные»[663].
На курсах изучали историю революционных движений, государственное право, уголовное право, уголовный процесс в России, розыскное дело, регистрацию преступников (антропометрию, дактилоскопию, фотографирование), знакомили с системами шифров. Преподавателей для курсов набирал командир корпуса; за преподавание основного предмета полагалось жалованье в размере 500 рублей год, второстепенные предметы оплачивались по усмотрению командира корпуса. Выпускные экзамены оценивались по 12-балльной шкале; офицер, получивший менее шести баллов за курс или по одному из основных предметов, подлежал отчислению в свою часть. В 1913 г. государственное право было заменено телеграфным делом; установлен возрастной ценз для перехода в корпус – не моложе 24 и не старше 33 лет. Был определен перечень вопросов для вступительных экзаменов: государственное, уголовное и гражданское право; полицейское, финансовое и международное право; русская и зарубежная история; политэкономия и география.
Рядовой состав строевых частей Отдельного корпуса жандармов призывался на службу на основе отбывания воинской повинности, унтер-офицерский формировался из выслужившихся рядовых. Должности пунктовых жандармских унтер-офицеров, их помощников и жандармов для поручений по обыскам и арестам замещались исключительно унтер-офицерами строевых частей, остававшимися на сверхсрочную службу и имевшими безупречный послужной список. Допуск к самостоятельной работе они получали только после изучения соответствующих инструкций, циркуляров и наставлений, а также практического ознакомления с работой старших по званию коллег. Унтер-офицеры наблюдательного состава должны были быть благонадежны (не бывшие в штрафах, не польского происхождения или католического исповедания, не женатые на католичках, не евреи или перекрещенцы), здоровы, ростом не менее двух аршин четырех вершков и умеющие свободно написать краткое донесение о происшествии или обо всем замеченном. С унтер-офицерским составом регулярно проводились занятия по стрельбе и грамотности, раз в год устраивались инспекторские смотры офицерами штаба корпуса. Никто из жандармов не имел права заниматься торговлей или подсобным промыслом, держать лавку или давать деньги в рост; подобные ограничения касались и их жен.
С 1908 г. для оппозиционных партий наступили тяжелые времена. Агентура Департамента полиции действовала эффективно, что в большинстве случаев позволяло успешно контролировать революционную среду. В этих условиях подпольные организации начали уделять серьезное внимание обеспечению безопасности от провалов и борьбе с агентурой Департамента полиции. На основе опыта подпольной работы были разработаны методы противодействия царским спецслужбам. Особое внимание обращалось на соблюдение строжайших мер конспирации: членам партии рекомендовалось сократить до минимума личные контакты и частную переписку, освоить тактику выявления наружного наблюдения и методы ухода от «наружки»; партийные функционеры получали навыки ведения шифрованной переписки, в том числе и после ареста. Для борьбы с полицейской агентурой предусматривалось создание следственных комитетов, на которые возлагалась обязанность тщательного расследования причин провалов. Основная задача, которую должны были решить партийные следователи, заключалась в выяснении причин ареста: вызван ли он нарушением правил конспирации со стороны революционеров или действиями полицейской агентуры. Следственные комитеты выполняли функции партийной контрразведки, а в некоторых случаях – карательного аппарата по отношению к установленным изменникам. Более подробно о методах работы революционной контрразведки мы расскажем далее.
Наиболее известным разоблачителем агентуры Департамента полиции был В. Л. Бурцев, основавший в Париже после поражения революции 1905–1907 гг. «Революционное сыскное бюро». Благодаря его деятельности были разоблачены многие секретные сотрудники (наиболее известный из них – Азеф). «Шерлок Холмс русской революции» добился успехов не только благодаря великолепным аналитическим способностям, но вследствие предательства некоторых сотрудников полиции. В мае 1906 г. контакты с Бурцевым установил чиновник особых поручений Варшавского охранного отделения М. Е. Бакай. До ареста в марте 1907 г. Бакай сообщил Бурцеву многие секреты политического сыска. В 1909 г. сотрудник Московского охранного отделения, а затем Департамента полиции Л. П. Меньшиков с копиями документов ушел за границу и передал Бурцеву сведения о сорока секретных сотрудниках. Впоследствии многие уволенные за неблаговидные поступки или обиженные несправедливостью начальства сотрудники полиции и агенты продавали Бурцеву известную им секретную информацию. Раскрытие секретной агентуры наносило большой ущерб деятельности органов политического сыска.
5 февраля 1909 г. в связи с разоблачением Азефа Трусевич направил начальникам охранных отделений и жандармских управлений циркуляр «О мерах по сохранению секретной агентуры». В нем говорилось:
«Последовавшее благодаря известным условиям разоблачение услуг, оказанных делу розыска инженером Евно Азефом, может с вероятностью вредно отразиться на приобретении новых и даже, быть может, на сохранении некоторых функционирующих сотрудников. Ввиду сего департамент считает необходимым прежде всего разъяснить, что правильно поставленная внутренняя агентура является одним из самых сильных средств борьбы с революционными выступлениями и предприятиями, а потому дальнейшее ее сохранение и развитие представляется необходимым. В случаях же замеченных колебаний в сотрудниках ввиду раскрытия роли Азефа надлежит указывать сомневающимся сотрудникам, что розыскные органы сумели сохранить в тайне работу Азефа в течение 16 лет и она огласилась лишь при совершенно исключительных условиях предательства и что властями приняты все меры к полному обеспечению тайны работы сотрудников.
Наряду с этим департамент вновь подтверждает делавшиеся им уже неоднократно указания по поводу так называемой „провокации“. При том условии, что каждый сотрудник является прежде всего членом подпольной организации, лица, руководящие ими, должны строжайше внушать сотрудникам совершенную недопустимость проявления последними инициативы в революционных предприятиях и вовлечения в таковые своих единомышленников или совращения на революционный путь лиц, не примкнувших к активной преступной деятельности, а равно участия в преступлениях против личности и имущества. Сотрудники категорически должны быть предупреждены, что при полной обеспеченности конспирации их корректных услуг розыску всякая провокационная деятельность непременно разоблачится как путем агентуры, так и в особенности на формальных расследованиях и на суде и что за такое нарушение своих обязанностей они будут предаваться неукоснительно в руки правосудия без всякой надежды на снисхождение, причем, конечно, будут приниматься все меры к защите их в тех случаях, когда обвинение в провокации будет возводиться на них заведомо ложно.
Наряду с этим надлежит зорко следить за деятельностью сотрудников путем освещения таковой при помощи посторонней агентуры, а когда возможно, и наружного наблюдения, которое особенно важно в тех случаях, когда сотрудники выбывают из мест, где с ними имеют непосредственные сношения представители осведомительной службы.
Имея в виду, что дело Азефа возбуждено исключительно с целью расстройства агентуры и внесения смуты в ряды розыскных органов, Департамент полиции считает своим долгом предостеречь таковые от придания чрезмерного значения упомянутому выступлению революционеров, на которое надлежит смотреть как на единственный случай, созданный небывалыми в истории правительств условиями. В этом событии лица, ведающие розыском, должны лишь почерпнуть новые силы и бодрость в упорном продолжении борьбы с преступным движением, памятуя, что вся их служба основана на риске и всегда является предметом самых усиленных забот и попечения со стороны высшего начальства.
О настоящем циркуляре Департамент просит немедленно поставить словесно в известность начальников железнодорожных жандармских полицейских управлений и отделений»[664].
В июне 1908 г. заведующим Особым отделом был назначен полковник Отдельного корпуса жандармов Е. К. Климович[665]. Он уделял большое внимание обучению и инструктажу представителей территориальных органов политического сыска. При нем началась практика прикомандирования к отделу опытных розыскных офицеров-практиков из провинции.
Е. К. Климович
В декабре 1908 г., после назначения Климовича градоначальником Керчи, Особый отдел возглавил полковник А. М. Еремин. В связи с имевшими место утечками информации из Департамента полиции в 1910 г. в структуре Особого отдела появилось агентурное отделение, где сосредоточились все совершенно секретные сведения о составе и деятельности российских и заграничных розыскных органов. Помещения Особого отдела были изолированы от других частей Департамента полиции, усилилась наружная и внутренняя охрана помещений. В канцелярии была окончательно утверждена номенклатура дел. Каждая партия или общественное движений имели свой номер (индекс), губернии также имели номера, а буквенное обозначение (литера) указывало на характер документов в деле. Например, дело 9, часть 4, литера «В» обозначало: эсеры, Архангельская губерния, списочный состав членов местной организации.
Опыт охраны должностных лиц приобретался постепенно, зачастую ценой жизни охраняемых лиц. Ошибки в работе изучались, анализировались, и на этой основе составлялись рекомендации, позволявшие избежать ошибок в дальнейшем. В качестве примера приведем выдержки об организации охраны должностных лиц из циркуляра Департамента полиции начальникам губернских жандармских управлений и охранных отделений от 2 июня 1911 г.:
«Начальникам губернских жандармских управлений и охранных отделений нередко приходится устанавливать через агентов наружного наблюдения (филеров) охрану лиц, на жизнь которых подготовляется покушение той или другой революционной организацией. По имеющимся в Департаменте полиции сведениям, таковая охрана в большинстве случаев ведется совершенно неправильно и сводится обыкновенно к бесцельной слежке за охраняемыми лицами, причем все окружающее оставляется без всякого внимания. Как на пример такого способа охраны можно указать на учрежденную в минувшем апреле месяце по предложению Департамента полиции охрану вологодского тюремного инспектора. Несмотря на заблаговременное предупреждение о готовящемся покушении, дело охраны было организовано настолько неудовлетворительно, что даже не были проверены жильцы близлежащих к квартире инспектора домов и свободных в них квартир, – что и привело к тому, что преступница жила в одном из таких домов, в нескольких шагах, в квартире административно-ссыльной, без прописки, в течение двух недель, не обратив внимания филеров, и, в свою очередь, наблюдала за охраняемым лицом. Помимо этого, филеры, назначенные в охрану в театре, где и произошло покушение, поместились так [на балконе], что фактически лишены были возможности вести наблюдение, а после покушения не могли задержать преступницу.
Ввиду изложенного Департамент полиции просит начальников губернских жандармских управлений и охранных отделений <…> руководствоваться нижеследующими указаниями:
1) При содействии чинов общей полиции должны быть организованы строгий учет и регистрация всех лиц, как проживающих в доме, в котором расположена квартира охраняемого лица, так и непосредственно к ним примыкающих и соседних с последними, а также в тех домах, из которых удобно вести наблюдение за выездами охраняемого лица или его квартирой, причем должна производиться поверка личности и политической благонадежности всех лиц, как проживающих в этих домах, так и временно пребывающих в них.
Такая же негласная поверка по возможности должна производиться о всех прибывающих в город неизвестных лицах, останавливающихся в гостиницах.
2) Во всех, по возможности, домах района охраны надлежит озаботиться приобретением таких лиц, которые давали бы сведения о жильцах и обо всем подозрительном в их жизни, там же, где имеется институт дворников, постараться привлечь последних к оказанию агентурных услуг.
3) Внимательное наблюдение со стороны филеров должно быть направлено на всех лиц, проходящих или проезжающих в районе охраны, причем в представляемых сведениях (рапортичках) филеры должны записывать, что замечено за день, кто из проходящих или проезжающих возбудил подозрение, какие автомобили, велосипедисты и извозчики останавливались в районе охраны или неоднократно проезжали мимо подъезда и ворот, кто останавливался для разговоров с дворниками, швейцарами, лавочниками и др., о чем спрашивал и т. п.
4) Разносчики, газетчики, извозчики, посыльные, лавочники и т. п., находящиеся в районе охраны и в местности, удобной для наблюдения за квартирой охраняемого лица, должны постоянно проверяться чинами охраны через посредство чинов полиции и находиться под неослабным наблюдением филеров. Проверка эта и наблюдение должны быть настолько интенсивны, чтобы в охраняемом районе не было ни одного лица, вынужденного по роду своих занятий находиться на улице, неизвестного охране настолько, чтобы последняя была уверена в полной безопасности его нахождения при проездах охраняемых лиц.
5) При выходах и выездах охраняемого лица филеры должны располагаться так, чтобы удобно было вести наблюдение за всеми лицами, встречающимися на пути следования, и чтобы можно было, в случае покушения на жизнь охраняемого лица, предупредить таковое.
6) Если охраняемое лицо проследует в церковь, театр, клуб и т. п., то одному из филеров надлежит находиться возможно ближе к охраняемому лицу, чтобы иметь возможность наблюдать за всеми приближающимися к нему лицами и, в случае покушения, предупредить таковое или защитить охраняемое лицо, другому же следует быть у входа как для наблюдения за входящей публикой, так и для задержания преступника, если бы, в случае покушения, он не был задержан на месте.
7) Находящиеся в охране филеры, заметив приближение к охраняемому лицу подозрительных лиц, обязаны немедленно привести в готовность оружие и занять такое положение, чтобы быть готовым к защите охраняемого лица и предупреждению покушения.
8) При выездах охраняемого лица надлежит оставлять, если это окажется возможным, особых филеров для наблюдения у квартиры. Если же такого наблюдения нет, а также нет достаточно основательного наблюдения за квартирой и со стороны чинов общей полиции, то при возвращении охраняемого лица одному из находящихся при нем филеров надлежит пройти вперед, дабы выяснить, не ожидают ли злоумышленники возвращения охраняемого лица у квартиры или в общей парадной, во дворе и т. п.
Независимо изложенных указаний начальники губернских жандармских управлений и охранных отделений должны в каждом отдельном случае давать филерам подробные указания сообразно с местными условиями наблюдения»[666].
Наиболее серьезным случаем, когда жизнь Николая II могла подвергнуться опасности, явилось покушение на Столыпина 1 сентября 1911 г. в Киевском оперном театре. Здесь следует заметить, что система охраны царя была к тому времени достаточно хорошо отработана. Подтверждающие это документы вы найдете в конце главы. Билеты на спектакли, которые посещал император, продавались по строгим правилам. За несколько часов до начала спектакля в театр прибывала группа охраны, осматривала помещения, а затем занималась визуальным контролем прибывающей публики. Филеры этой группы знали в лицо или по фотографиям известных революционеров, особенно боевиков, а также представлявших опасность уголовников. Другая группа контролировала помещения театра: зал, балконы, сцену, служебные помещения. Часть сотрудников охраны была одета таким образом, чтобы смешаться с публикой. Под видом зрителей они занимали места в зале и на балконах. В их задачу входило предотвращение и пресечение попыток несанкционированного сближения с государем или других действий, истолкованных как враждебные.
В этой связи ранение Столыпина, осуществленное Д. Г. Богровым в нескольких метрах от царя, вызывает у большинства экспертов в области безопасности справедливый вопрос: как подобное вообще могло произойти? Существуют четыре основные версии покушения: 1) заговор со стороны представителей правящего класса и сотрудников полиции; 2) заговор революционеров; 3) провокация сотрудников спецслужб, намеревавшихся предотвратить покушение в последний момент; 4) личная инициатива Богрова. Не отдавая предпочтения ни одной из версий, мы полагаем, что не последнюю роль в удачном покушении сыграла пассивная позиция царской охраны, обусловленная политическими интригами вокруг фигуры П. А. Столыпина. Премьер вызывал раздражение у многих представителей императорской фамилии, особенно у Александры Федоровны, болезненно относившейся к его популярности. Одним из наиболее трагических последствий смерти П. А. Столыпина для правившей династии явилось отсутствие у государя компетентного, преданного и решительного советника, способного помочь ему в трудные годы Первой мировой войны. Таким образом, став вольным или невольным пособником смерти премьера, Николай II приблизил собственную гибель.
После покушения охрану императора еще более усилили. К 1912 г. в состав личных охранных структур Николая II входили: Собственный Его Императорского Величества конвой, Собственный Его Императорского Величества Сводный пехотный полк, Собственный Его Императорского Величества железнодорожный полк, Рота дворцовых гренадер, Дворцовая полиция полковника Герарди, Дворцовая агентура полковника Спиридовича. В штате охраны состояли моряки, летчики, мотоциклисты, велосипедисты и другие военные и технические специалисты. Денег на охрану государя не жалели. Например, посещение Москвы по случаю столетия Отечественной войны 1812 г. обошлось в 200 000 рублей. В обеспечении безопасности «священной особы» использовалась информация, полученная по линии всех специальных служб и гражданских учреждений. Совершенствовалась и система охраны государя и членов императорской фамилии при путешествиях по железным дорогам (см. соответствующие документы в конце главы).
В декабре 1913 г., после смерти Дедюлина, дворцовым комендантом стал протеже императрицы Александры Федоровны В. Н. Воейков[667]. В отличие от предшественников он не знал основ полицейской или жандармской службы, поскольку ранее был командиром лейб-гвардии Гусарского полка и не имел специального образования. Зато обладал отменными придворными качествами и являлся зятем министра Императорского двора В. Б. Фредерикса. Таким образом, здесь мы имеем дело с тем случаем, когда начальник службы безопасности стал для императора одним из первых советников.
Сам Воейков о своей службе при государе вспоминал: «В круг прямых обязанностей дворцового коменданта входило как общее наблюдение за безопасностью императорских резиденций, так и главный надзор за безопасностью пути во время высочайших путешествий, вследствие чего все правительственные учреждения должны были сообщать поступавшие к ним сведения, имевшие отношение к обязанностям, возложенным на дворцового коменданта, в непосредственном подчинении которому находились: Особое управление, Дворцовая полиция, Охранная агентура, Собственные Его Величества Сводный пехотный и железнодорожный полки и Собственный Его Величества конвой для несения службы, а для исполнения различных поручений командировались выбранные самим дворцовым комендантом военные и гражданские чины всех ведомств.
Ведению дворцового коменданта подлежала полиция Царского Села, Петергофа, Гатчины и Павловска, все охранные команды дворцовых управлений и императорских дворцов, так же как и полицмейстеры Императорских театров. Собственный Его Величества железнодорожный полк занимался эксплуатацией и охраной специальной железнодорожной ветки, так называемой Царской, между Петербургом и Царским Селом: при высочайших же путешествиях чины полка командировались для контроля мостовых сооружений и подаваемых паровозов на всех путях следования императорских поездов. <…>
При выездах Его Величества за район, установленный вокруг дворца для охраны, дворцовый комендант должен был сопровождать государя. <… >
Со станции Его Величество отбывал в закрытом моторе, в который по обыкновению приглашал дворцового коменданта, во втором, запасном, моторе ехал дежурный флигель-адъютант. Машиной государя управлял Кегрес, ездивший с необыкновенною быстротою. На мои замечания относительно такой быстрой езды Кегрес всегда возражал, что государь это любит. Неся главную ответственность за охрану царя и его семьи, я, со вступлением в должность, стал подробно знакомиться с делами, находившимися в ведении начальников отдельных частей Управления дворцового коменданта. Начальник Дворцовой полиции – полковник Б. А. Герарди – ставил меня в курс инструкций, касающихся несения как наружной постовой, так и внутренней наблюдательной службы. Все лица, имевшие вход во дворец, приходили с ведома Дворцовой полиции, и, таким образом, я всегда был осведомлен о посетителях дворца – в срочных случаях по телефону, а обыкновенно по запискам или докладным»[668].
Одной из ошибок Николая II явилось назначение в 1909 г. на пост товарища министра внутренних дел П. Г. Курлова[669], с именем которого многие историки связывают удавшееся покушение на Столыпина. После его назначения подал в отставку М. И. Трусевич, по нашему мнению – один из наиболее профессиональных руководителей Департамента полиции за всю его историю.
П. Г. Курлов
Новый заведующий Заграничной агентурой департамента (протеже Курлова) А. А. Красильников[670] вообще не имел опыта агентурной и оперативной работы.
К. И. Глобачев
В течение 1910–1912 гг. сотрудники Особого отдела провели ряд инспекционных поездок по России с целью проверки качества работы розыскных органов. По результатам проверок уволены со службы и отстранены от должности 16 начальников губернских жандармских управлений, еще 13 намечены к увольнению. К сожалению, не всех начальников, не соответствовавших занимаемой должности, увольняли со службы. Предвзятость по отношению к одним и протекционизм по отношению к другим стали неотъемлемой частью этой проверочной работы, способом свести счеты с наиболее активными, умными или обладавшими явными достоинствами сотрудниками. Одновременно можно было создать прослойку лично обязанных, хотя и не столь блестящих чиновников. Яркий тому пример – деятельность К. И. Глобачева[671], в январе 1910 г. назначенного начальником Варшавского охранного отделения. Проведенная через год проверка выявила существенные недостатки в организации розыскной работы, однако он не был отстранен от работы и продолжал движение по карьерной лестнице. Профессиональная некомпетентность подобных сотрудников, отсутствие у них «розыскной искры» стоят в ряду причин успеха Февральской революции 1917 г.
В 1913–1917 гг. органы политического сыска действовали в ситуации очередной перманентной реорганизации. Начало работать Особое совещание по вопросам реорганизации политического розыска в Российской империи, однако директора Департамента полиции С. П. Белецкого больше интересовало лишение Особого отдела привилегированного положения, а его заведующего А. М. Еремина – статуса вице-директора.
С. П. Белецкий
В июне 1913 г. последнего – одного из лучших розыскных офицеров империи – перевели на должность начальника Финляндского жандармского управления; понижение произошло с согласия генерал-майора свиты Его Императорского Величества В. Ф. Джунковского[672], назначенного 23 января 1913 г. товарищем министра внутренних дел, а также заведующим полицией и командиром Отдельного корпуса жандармов. В 1914 г. Особый отдел был реорганизован в 9-е делопроизводство, в апреле 1916 г. – в 6-е делопроизводство, в сентябре того же года стал вновь именоваться Особым отделом.
В. Ф. Джунковский
Поскольку при Джунковском произошли серьезные негативные изменения в работе политической полиции, ослабившие ее оперативные позиции, рассмотрим некоторые факты из его биографии. После окончания Пажеского корпуса он служил в 1-м батальоне Преображенского полка, которым тогда командовал великий князь Сергей Александрович. В декабре 1891 г. в чине поручика Джунковский стал адъютантом московского генерал-губернатора (на эту должность был назначен Сергей Александрович). После убийства великого князя в феврале 1905 г. Джунковский оставался на должности адъютанта покойного в течение полугода. В апреле он был произведен из капитанов в полковники и стал флигель-адъютантом свиты, 30 июля назначен московским вице-губернатором, 11 ноября – губернатором. Такой карьерный взлет не совсем обычен. Чаще всего на подобные должности назначались лица, имевшие опыт самостоятельной административной работы. Можно выдвинуть предположение, что Джунковский имел косвенное отношение к смерти великого князя, не осознававшееся им самим до конца.
Когда Джунковский вступил в должность, министром внутренних дел являлся Н. А. Маклаков, директором Департамента полиции – С. П. Белецкий, назначенные на свои посты в 1912 г. Наиболее серьезной ошибкой Джунковского была ликвидация секретного агентурного наблюдения в вооруженных силах. Для этого он заручился поддержкой военного министра В. А. Сухомлинова и командующего войсками гвардии великого князя Николая Николаевича (младшего). Мы уже отмечали, что строевые офицеры и генералы в большинстве своем с презрением относились к работе политической полиции и считали агентурную деятельность «омерзительной». Они забыли, что мятежи в воинских частях и на флоте в 1905–1907 гг. стали возможны именно потому, что оперативная работа в них не проводилась. Военное командование по фактам подрывной работы в армии старалось избежать огласки и не доводить дело до официального расследования. Контроль над настроениями в войсковых частях и на кораблях был отдан в руки строевых офицеров. В результате революционеры получили исключительно благоприятную возможность проводить в войсках агитационную работу, а позднее стали создавать законспирированные организации в армии и на флоте.
Другой ошибкой Джунковского стало упразднение районных охранных отделений и слияние охранных отделений с губернскими (областными) жандармскими управлениями. Мы не ставим под сомнение необходимость объединения розыска и следствия по делам о политических преступлениях в одной структуре, но сделано это было неверно. Руководителями политического сыска в регионах стали начальники губернских жандармских управлений, профессиональная пригодность которых в деле розыска оставляла желать лучшего. Не оправдала себя и система двойной подчиненности жандармских офицеров – Корпусу жандармов и Департаменту полиции. Аргументируя необходимость реорганизации органов безопасности, Джунковский указал на молодость руководителей охранных отделений: «…Начальниками же управлений (губернских жандармских. – Примеч. авт.) были уже немолодые полковники, генерал-майоры <…> не всегда безупречные, но с известным стажем… Самолюбие их <…> было сильно задето»[673]. Таким образом, критерием оказывался не профессионализм руководителя, а выслуга лет и не всегда заслуженные амбиции великовозрастных обидчивых барчуков в жандармских мундирах.
Другим аргументом Джунковского было то, что районные и самостоятельные охранные отделения были только рассадниками провокации. Такое обвинение сотрудников охранных отделений сделало его чуть ли не кумиром либеральной интеллигенции, но в среде профессионалов он получил другую оценку. Например, начальник Пермского губернского жандармского управления Е. П. Флоренский называл Джунковского изменником. Представляется, что, говоря о провокации, последний был, как минимум, неискренен: в 1920-х гг. он стал советником Ф. Э. Дзержинского и разработал несколько провокационных по сути операций, о которых мы расскажем далее. Многие из либералов, одобрявших деятельность Джунковского в 1913–1914 гг., расстались с жизнью именно по причине его разработок.
В результате принятых Джунковским мер к концу 1914 г. в России остались только три охранных отделения – в Петербурге, Москве и Варшаве. Весной 1914 г. Джунковский вынудил покинуть Государственную думу депутата от РСДРП Р. В. Малиновского, в итоге политическая полиция потеряла важнейший источник информации из высших эшелонов рабочей партии. Кроме того, он ликвидировал агентуру в вооруженных силах и в учебных заведениях. Вероятно, обвинения Джунковского в сотрудничестве с революционерами во время декабрьских событий в Москве (1905 г.), нашедшие отражение в мемуарах ряда сотрудников охранных отделений, не были голословными. В приговоре по его делу в мае 1919 г. отмечалось, что он проявлял «мягкость и гуманность». Джунковского приговорили к пяти годам лишения свободы, а в ноябре 1921 г. по постановлению ВЦИК распоряжением ВЧК за подписью И. С. Уншлихта освободили из-под стражи.
Аппарат политической полиции в целом работал достаточно профессионально независимо от смены лиц в высшем его руководстве. В практике сыска стала использоваться доставленная из-за границы аппаратура для прослушивания. Ежегодно перлюстрировалось более 350 000 писем, из которых делали до 10 000 выписок. Согласно последним подсчетам, в различных политических партиях работало в общей сложности около 2000 секретных сотрудников, финансовые расходы на содержание которых в 1914 г. превысили 600 000 рублей (из 15 миллионов, выделявшихся на нужды политического сыска).
В качестве примера приведем циркуляр директора Департамента полиции В. А. Брюн де Сент-Ипполита[674] начальникам охранных отделений и жандармских управлений от 2 октября 1914 г. «О деятельности политических партий в России и о мерах борьбы с этими партиями»:
«В переживаемый ныне нашим Отечеством исторический момент, объединивший, по-видимому, людей всех политических партий, наблюдается почти полное отсутствие революционных эксцессов.
Было бы ошибочным, однако, заключить из этого, что революционное движение в России прекратилось. Наоборот, изучение революционного движения в проявлениях последнего перед войной времени указывает, что движение приостановилось, ибо, естественно, оно было бы не только непопулярно теперь, но и вызвало бы колоссальный взрыв контрреволюции. И приостановилось с тем именно, чтобы даже при благоприятном окончании для нас войны напрячь все усилия для новых безумных попыток достигнуть ниспровержения установленного основными законами образа правления в России.
Секретный сотрудник Московского охранного отделения и Департамента полиции, член Государственной думы Р. В. Малиновский (в центре) в группе рабочих
Из изложенного явствует, что все розыскные органы империи, деятельность коих объединяется Департаментом полиции, в настоящее время должны использовать для всемерного подготовления к подавлению внутренней смуты с тем, чтобы предупредить своевременно все выступления в этом отношении разрушительных антигосударственных сил.
Вследствие сего Департамент полиции считает необходимым наметить вкратце тот путь, по которому должны идти розыскные органы при выработке сказанных предупредительных мер. В этих целях представляется полезным охарактеризовать тот момент революционного движения в России, на котором оно застигнуто было текущими событиями.
Как известно, главную руководящую роль в русском революционном движении играло и продолжает играть так называемое общественное или оппозиционное движение. Оставаясь в стороне от активного участия в революционных эксцессах, за исключением периода 1904–1905 гг., либеральная часть общества всегда была интеллектуальным участком его, вызывая и поддерживая во всех слоях населения оппозиционное настроение по отношению к правительству и создавая тем благоприятную в стране почву для пропаганды и агитации явно революционных идей, а также широко снабжая революционные партии материальными средствами.
Изучение революционной смуты 1904–1905 гг. выяснило, что в организации ее первенствующее руководящее значение имели представители той оппозиционной части общества, которая с разделением русского общества на политические партии образовала всем известную конституционно-демократическую партию, а в частности, левое крыло ее, скрывающее под флагом „конституционно-демократической партии“ республиканские стремления.
С трибуны Государственной думы была выяснена роль представителей этой партии совместно с представителями революционных русских партий, выработавших план, по которому осуществлялась смута 1904–1905 гг.
Здание Петербургского губернского жандармского управления
И по настоящее время положение вещей в революционном лагере остается то же: несмотря на совершенную ненависть доминирующих революционных партий – партий социалистов-революционеров и Российской социал-демократической рабочей партии – к конституционно-демократической партии, несмотря на сознание революционных партий, что они являются лишь физической силой в руках отвергающих лицемерно в своей программе насильственный путь изменения государственного строя левых „кадетов“, все же и та и другая партия, следуя революционному лозунгу „врозь идти, вместе бить“, признают неизбежным единение с оппозицией, рассчитывая, что на том этапе движения, до которого доведет общее мятежное выступление революционных сил, представители кадетской партии займут важнейшие правительственные посты, почему будет достигнуто расширение свободы слова, союзов, собраний и т. п., то есть создадутся такие условия, при которых усиленная социалистическая пропаганда и агитация почти не будут встречать противодействия, что в свою очередь ускорит приближение к осуществлению программы всех социально-революционных партий – к водворению в России республики.
Из изложенного явствует, что розыскные органы на местах обязаны выяснить и всегда иметь на учете таких представителей конституционно-демократической партии, которые, не выходя внешне за пределы лояльности, являются тайными руководителями революционных организаций.
Переходя затем от этого, так сказать, управляющего революцией элемента к революционной армии, как с гордостью себя именуют обе социал-революционные русские партии, необходимо отметить, что во главе этой „армии“ стоит ныне, как и ранее, рабочая масса и что так же, как и прежде, понятия „революционное“ и „рабочее“ движения являются синонимами.
Поэтому Департамент полиции считает необходимым упомянуть здесь о состоянии рабочих организаций, независимо от партийности последних, в том виде, как они представляются после 1905 г.
Должно сказать, что в то время как до означенного года рабочее движение находилось в подполье и являлось результатом деятельности тайных организаций, – после возникновения в 1905 г. смуты оно как бы вышло наружу благодаря возможности вести преступную деятельность под прикрытием внешних легальных форм.
В разгаре смуты в октябре – декабре 1905 г., как известно, все тайные, частные рабочие организации заменились одной общей, наименовавшей себя „Советом рабочих депутатов“, роль которого в мятежах в Петрограде и в Москве достаточно известна, чтобы останавливаться на ней.
Достаточно отметить, что эта организация впервые взяла в свои руки как политическую, так и экономическую сторону рабочего движения и первая пыталась провести явочным революционным порядком 8-часовой рабочий день.
Эта же организация дала новый вид революционных вожаков – так называемую теперь „рабочую интеллигенцию“, которая должна заменить постепенно прежних „буржуазных интеллигентов“ – организаторов, пропагандистов и агитаторов в рабочей среде из учащихся высших учебных заведений, врачей, учителей и др. Уже теперь значение этой рабочей интеллигенции громадно. Кадры ее создались из тех распропагандированных социальных рабочих, получивших революционную подготовку в подпольных организациях и усовершенствовавшихся в тюрьмах и ссылках, где и восприняли немудреную технику революционной пропаганды и агитации, усвоив в виде теоретической подготовки ту массу революционных брошюр, которая выброшена была на книжный рынок в конце 1905-го и начале 1906 г. Почувствовав свои силы, эта рабочая интеллигенция прежде всего стала вытеснять из организации буржуазную интеллигенцию, к которой всегда существовало отрицательное отношение со стороны рабочих из-за требований ею себе права домогательства организационных реформ в подпольных организациях и т. п., и мало-помалу взяла руководящую власть, добившись таким образом демократизации движения.
Возобновление рабочего движения на „новых“ началах относится к концу 1906-го и началу 1907 г., когда стали основываться рабочие клубы, явившиеся первой попыткой использовать новые законы о собраниях и союзах для революционной работы при легальных возможностях. Затем клубы эти вскоре заменились культурно-просветительскими обществами, больничными кассами и профессиональными союзами. Особенно привились, развились и заняли угрожающее положение последние. Безошибочным будет сказать, что все рабочее движение, а также и движение среди приказчиков и др. категорий лиц профессионального труда теперь находится в руках профессиональных союзов, которые сделались центром организации рабочей массы, одной из задач которых партиями поставлено подготовлять новый строй, пробуждая инициативу пролетариата и формируя органы действия, которые, будучи применены в коммунистическом строе, сделаются органами администрации.
С возникновением профессиональных союзов на заводах явился новый род пропагандистов и агитаторов за вступление в эти союзы, так называемые уполномоченные, которые являются фактически авторами и проводниками решений союзов.
Что касается чисто революционной работы в этих организациях, то надо отметить следующее. Культурно-просветительные общества занимаются чисто революционной работой. В их делах происходят непрерывные дискуссии большевиков с меньшевиками, ликвидаторов с партийцами, а также социал-революционеров с социал-демократами и синдикалистами. Этим и исчерпывается культурно-просветительная деятельность среди рабочих. Эти общества выработали тип пропагандистов и агитаторов в виде рабочих дискуссантов, рабочих лекторов и рабочих референтов.
Что касается профессиональных союзов, то здесь, как выше сказано, собран цвет революционеров – рабочих интеллигентов. Первейшее значение в этих союзах имеют правления их, на которых лежат всецело организационные и агитационные обязанности. Дезорганизация этих правлений должна составлять одну из самых неотступных задач розыска.
На должности в этих правлениях – председателей, секретарей и казначеев, а также в члены ревизионных и разных социальных комиссий попадают рабочие интеллигенты исключительно с солидным революционным прошлым, основательно разбирающиеся в политических и социальных вопросах, чтобы надлежащим образом руководить организацией.
В то время как культурно-просветительные общества и профессиональные союзы привлекают в свои ряды революционную боевую и активную молодежь, больничные кассы притягивают к себе „революционных инвалидов“, „потерпевших“ рабочих более пожилого возраста, которые занимают в них места или в правлениях касс, или же в качестве уполномоченных от рабочих и также составляют солидное революционное ядро.
Наконец, в самое последнее время в рабочем движении стали принимать более или менее видное участие и женщины-работницы; во всяком случае, заметны настойчивые стремления сорганизовать для революционных выступлений и их. Есть случаи, что женщины являются членами правлений профессиональных союзов, должностными лицами в просветительных обществах и даже уполномоченными и членами правлений больничных касс. Всякое выступление женщины в организациях искусственно раздувается с целью привлечения в организации наибольшего числа их. Отмечается роль женщин-работниц и в забастовочных движениях, где их агитационное значение иногда больше, чем мужчин.
Настоящий очерк о рабочей интеллигенции был бы не полон, если не сказать, что одной из главнейших задач перечисленных здесь новых революционных рабочих организаций является вовлечение во все эти общества, союзы самой зеленой молодежи как материала, наиболее подходящего для революционизирования.
Объединение и направление деятельности всех рабочих организаций лежит на легальной профессиональной прессе, причем состав редакций рабочих газет необходимо рассматривать как бывшие местные „комитеты“. Так как в рабочем движении доминирует социал-демократическая партия, то и большинство профессиональных органов прессы являются как бы и органами этой партии. В таких же партийных органах партии социалистов-революционеров рабочему движению отводится второе место, так как первое отводится крестьянскому движению, находящемуся по-прежнему в руках этой партии и ее правого крыла – трудовиков, о чем будет сказано ниже.
В профессиональной прессе с самого ее возникновения принимают участие „рабочие публицисты“ – представители всех рабочих организаций. Этим рабочим публицистам принадлежит корреспонденция с мест, заметки дискуссионного характера, статьи на злободневные темы и, наконец, фельетоны и обзоры. Что же касается буржуазной интеллигенции, то ее исторической привилегией в профессиональной прессе остались пока передовые статьи о задачах движения и общие стачечные обзоры.
Как только что сказано, руководящая роль в революционной работе в крестьянской среде осталась за партией социалистов-революционеров. В частности, ввиду дезорганизации, наблюдаемой ныне в этой партии, работа эта ведется тщательно законспирированной организацией, так называемой Трудовой народно-социалистической партией. Истинное значение ее выяснилось в 1906 г., когда учредители ее, пользуясь некоторое время чрезмерной свободой печати, высказались, что, в сущности, партия эта представляет собою замаскированную часть партии социалистов-революционеров.
Начало Трудовой народно-социалистической партии („трудовики“) положил кружок литераторов, группирующихся по преимуществу около журнала „Русское богатство“ (Вл. Короленко, Пешехонов, Мякотин, Тан, Стааль и др.). Основатели ее, не отрицая важности и необходимости существования революционных социалистических партий, действующих на конспиративных началах, поставили себе задачей составить свою программу так, чтобы партия могла существовать открыто и не отталкивала от себя широких масс трудового народа, подразумевая под таковым рабочих и крестьян, а равно и не давала бы властям прямого указания на преступность замыслов партии. В этих целях „трудовики“, оставляя, так сказать, сердцевину, идейное основание программы партии социалистов-революционеров без всякого изменения, обратили внимание на внешнюю формулировку отдельных положений программы: так, из программы трудовой партии выкинут путь вооруженной борьбы, а вопрос о тактике оставлен как бы открытым, в расчете, что при общем революционизированном настроении вопрос о действиях только насильственным путем разрешится сам собою. Затем, некоторые понятия заменены аналогичными, но не содержащими в себе явных социалистических признаков преступления. Так, „диктатура класса“ заменена „силой и волей всего народа“, „демократическая республика“ заменена „всей полнотой законодательной власти народного представительства“ и т. п.
Эта трудовая партия выдвинула в 1905 г. активную организацию под партийным флагом – Всероссийский крестьянский союз, который именно благодаря сохранению в тайне даже от видных представителей и организаторов союза истинных революционных целей его получал громадное распространение, тем более что проводниками идей его, якобы вполне лояльных, явилась громадная армия народных учителей, объединившихся в „Союз учителей“, фельдшеров, фельдшериц, статистиков и т. п., заменяющих рабочую интеллигенцию социал-демократов, работающих на этом поприще под руководством партийных земских деятелей, земских врачей и т. п.
Борьба с разрушительной работой „трудовиков“, или, как они называют себя в легальной прессе, „народников“, благодаря описанной замаскированной тактике их крайне затруднительна и требует громадного напряжения внимания со стороны розыскных органов, ибо медленная, подтачивающая деятельность Всероссийского крестьянского союза и крестьянских братств партии социалистов-революционеров, этих двух идущих рука об руку опаснейших революционных организаций, трудно поддается обследованию обычными розыскными приемами и требует проявления в каждом отдельном случае личной инициативы и находчивости представителя розыска.
В то время как профессиональные союзы служат, как выше было отмечено, социал-демократам для соорганизования рабочих масс, сплачивания их, объединения общностью профессиональных интересов, социалистами-революционерами и народниками используются с теми же целями легко прививающиеся в деревне кооперативы (объединения мелких производителей в товарищества для производства кредитных операций и различные артели). При этом указанными элементами проводится мысль, что кооперативы могут достигнуть своей благотворной цели тогда, когда они не будут находиться под опекой, как теперь, правительства, а будут пользоваться полнейшей свободой, что может быть достигнуто только путем завоевания „гражданской свободы“. К объединению для такого завоевания и призывают крестьян руководители кооперативного движения, убеждая, что с достижением этой свободы разрешится благоприятно для крестьян и аграрный вопрос, так как тогда последние будут обладать средствами производства на правах полной собственности.
Как подготовительная мера к такой борьбе за гражданскую свободу и является, по толкованию агитаторов, объединение отдельных лиц в первичные ячейки – кооперативы (а последних – в коалиции), которые подразделяются: по однородности – на сельскохозяйственные, потребительские лавки, скотоводные и т. п. и по территориальным условиям – на уездные, губернские, областные для удобства управления ими из революционных центров.
Крестьянская рабочая пресса партии социалистов-революционеров и трудовой находится главным образом в руках активных интеллигентных деятелей, в том числе и находящихся за границей. Перу сознательных крестьян-рабочих принадлежит лишь корреспонденция с мест.
Говоря о партии социалистов-революционеров, уместно будет напомнить о той ее особенности, которая привлекает в ее ряды и заставляет выступать под ее флагом таких отдельных лиц и такие организации, которые в обычное время держатся вдали от явно революционного пути, тая в себе лишь революционные стремления. Особенность эта – „активный“ дух партии, мало обращающей внимания на теоретическую сторону дела, которой так увлекаются социал-демократы, а прямо начинающей с „действия“ (партия социалистов-революционеров так и называет себя: „партия действия“). Поэтому мы видим, что в 1904–1905 гг. в ее именно ряды вступили боевые элементы, а также под ее флагом выступили такие почти внезапно возникшие организации, сыгравшие столь видную роль в смуте, как Всероссийский железнодорожный союз и Почтово-телеграфный союз. Отсюда вытекает, что нельзя оставлять без внимательного наблюдения сохранившиеся ячейки этих организаций, готовых также внезапно возникнуть при первом благоприятном к тому случае.
Что касается партий националистических, окраинных, то в программах их за это время существенных перемен не произошло, тактика же их применяется к тактике доминирующих русских партий, к которым они тяготеют. Так, например, „Бунд“ и другие еврейские организации – к социал-демократической рабочей партии (к меньшевикам. – Примеч. авт.), „Дашнакцутюн“ – к партии социалистов-революционеров и т. д.
Обращаясь к оценке успехов, достигнутых революционным движением в момент возобновления его (1910–1911 гг. – Примеч. авт.) и до последнего времени, необходимо прежде указать ту постепенность, с которой осуществляются, как показал опыт, революционные выступления. Постепенность эта такова: 1) устная и письменная пропаганда с целью распространения идей социализма; 2) таковая же агитация с целью организации масс; 3) частичные экономические забастовки с той же целью организации масс и внедрения в них партийной дисциплины; 4) частичные и общие в отдельных местностях явно политические забастовки как средство организации больших масс и проверка партийной дисциплины; 5) демонстрации и манифестации по важным поводам и без всяких поводов в целях придать сорганизованным массам боевое настроение; 6) вооруженные демонстрации как подготовка к боевым выступлениям; 7) террор единичный (направленный против определенных лиц) и массовый (в отношении известной категории правительственных агентов); 8) партизанские выступления для развития инициативы и смелости в отдельных боевых дружинах; 9) экономический террор (аграрный и фабричный); 10) всеобщая политическая забастовка; 11) частичные вооруженные восстания; 12) общее вооруженное восстание. В таком порядке шли события до 1905 г., в таком порядке дошли они до вооруженных демонстраций, имевших место в Петрограде в июле сего года.
Ко всему вышеизложенному необходимо присовокупить, что сами революционные партии возлагают большие надежды на долженствующие возникнуть при последующих выступлениях такие выработанные опытом 1905 г. общепартийные объединяющие и руководящие центральные организации, как „Совет рабочих депутатов“, „Совет крестьянских депутатов“, а в подготовительный период – на такие способствующие организации масс, как профессиональные союзы и Всероссийский крестьянский союз.
Конечно, в текущий момент невозможно предположить даже, в какие именно формы выльется новая революционная волна, но тем не менее представляется соответственным быть готовым встретить более сложные революционные эксцессы и сообразно этому направить розыскную работу.
Для этого Департамент полиции считает необходимым, чтобы теперь же, без всякого отлагательства, лица, ведущие политический розыск на местах, приняв во внимание сказанное в настоящем циркуляре, ориентировались бы в положении вещей в обслуживаемых ими местностях, с тем чтобы, не предпринимая никаких активных частных мер, если, конечно, таковые не будут вызваны необходимостью предупредить или пресечь определенные революционные эксцессы, были бы готовы в каждый данный момент, когда в том встретится надобность, принять решительные и в то же время действительные меры к парализованию злоумышлений, имея в виду, главным образом, что существеннее всего должно будет обезвредить руководящие „верхи“ и „центры“, а никак не начинать снизу, с не отдающей себе отчета массы, которая в большинстве случаев, как известно, является жертвой пропаганды и агитации сознательных врагов существующего строя»[675].
Как видим, в циркуляре Департамента полиции дается достаточно объективная оценка деятельности политических партий в России. Однако кадровая политика Николая II в отношении руководителей министерств и ведомств, как уже неоднократно указывалось, была непоследовательной и противоречивой. Ее определяли конъюнктурные соображения и степень влияния на императора представителей различных придворных группировок. За 23 года сменилось 14 министров внутренних дел и 15 директоров Департамента полиции. К концу правления последнего российского императора руководство полиции и специальных служб погрязло в придворных, ведомственных и межведомственных интригах. Несомненно, подобная практика не способствовала укреплению внутренней безопасности государства. Так в Российской империи в очередной раз сложилась ситуация, когда отвечавшие за безопасность Отечества профессионалы оказались бессильны что-либо предпринять, а высшее военно-политическое руководство, окруженное льстецами и интриганами, не желало задумываться о будущем.
Совсем другие процессы шли в революционной среде. Поражение в 1905–1907 гг. стало для антиправительственных партий хорошим уроком, с 1910–1911 гг. революционеры начали планомерную работу по подготовке к свержению самодержавия. Попробуем на примере РСДРП рассмотреть, каким образом осуществлялась нелегальная антиправительственная деятельность политических партий. В 1906 г. в работе «Русская революция и задачи пролетариата» Ленин писал, что в основе партии рабочего класса должна быть «сильная тайная организация», которая должна иметь особый аппарат «открытых выступлений». Партия должна внедрять своих людей во все легальные общества и учреждения, начиная с профессиональных союзов и заканчивая подзаконной печатью. Работа шла одновременно по нескольким направлениям, основное из которых – формирование партийного кадрового ядра: организаторов, пропагандистов, боевиков, связных, содержателей конспиративных квартир и т. д.
Здание штаба Отдельного корпуса жандармов (Санкт-Петербург)
Поскольку РСДРП действовала в условиях подполья, основным принципом успешной работы ее функционеров было соблюдение строжайшей конспирации. Под конспирацией понимается совокупность методов, используемых нелегальной организацией для сохранения в тайне своей деятельности. Забота о безопасности партийных структур начиналась с момента отбора кандидатов в революционеры. Прежде чем пригласить кандидата на собрание или ввести в круг партийцев, за ним пристально наблюдали на работе, изучали его настроения, давали небольшие, а затем более ответственные поручения. Таким образом, параллельно происходило изучение личности кандидата и его первичное обучение навыкам подпольной работы.
Практически с самого начала революционной деятельности РСДРП, как и большинство других нелегальных организаций, стремилась минимизировать ущерб от возможных провалов в организациях. В работе «Задачи русских социал-демократов» Ленин писал: «Чем дробнее, мельче будет то дело, которое возьмет на себя отдельное лицо или отдельная группа, тем больше шансов, что ему удастся обдуманно поставить это дело и наиболее гарантировать его от краха, обсудить все конспиративные частности, применив все возможные способы обмануть бдительность жандармов и ввести их в заблуждение, тем надежнее успех дела, тем труднее для полиции и жандармов проследить революционера и связь его с организацией, тем легче будет для революционной партии заменять погибших агентов и членов другими без ущерба для всего дела»[676].
Процесс воспитания и обучения партийных активистов являлся непрерывным. После того как они приобретали первичные практические навыки и становились полноправными членами партии, им давались новые знания. Ленин считал, что если в партии будут отряды специально подготовленных и прошедших практическую школу рабочих-революционеров, то с ними не справится никакая политическая полиция. Высшими партийными курсами можно назвать специальные школы по подготовке профессиональных революционеров, работавшие в Италии, Франции и Швейцарии. В их программы входили политэкономия, история рабочего движения и история РСДРП, государственное право, ряд других теоретических дисциплин; одновременно проводились практические занятия. Тюрьмы и ссылки также были настоящими университетами подпольной работы. Отбывая наказание, революционеры изучали различные предметы – от азбуки и арифметики до марксистской теории и приемов конспирации. Последнюю, учитывая личный негативный опыт, изучали особенно тщательно.
В практической деятельности партии большое внимание уделялось конспиративным квартирам, которые имели строго определенное назначение. Одни использовались для проживания нелегалов, другие – как явочные, третьи – для проведения собраний, хранения литературы или оружия, размещения типографий и т. п. Наиболее засекреченными были партийные типографии, о расположении которых знал узко ограниченный круг лиц в той или иной организации. Даже типография «Искры» в Швейцарии пребывала на нелегальном положении. Многие активисты знали, где находится редакция газеты, и лишь единицы – где находится типография. Расположение складов оружия и литературы, квартир нелегалов охранялось не менее тщательно, о них знали только сами «хранители» и особо доверенные связные.
Прием того или иного лица на явочной квартире обеспечивался наличием особого пароля. Степень доверия содержателя явочной квартиры к прибывшему со стороны заранее определялась содержанием пароля. Например: «Я от Вани», «Я от дяди Вани», «Я от дяди Вани, он шлет вам поклон». Система явок, действовавшая по принципу «обезьяньего моста», нередко дублировалась, при провале вступала в работу «спящая» сеть. Для обеспечения конспирации широко применялась шифрованная переписка. Для этого в текст письма вставляли заранее разработанные условные фразы, понять которые могли только лица, имевшие соответствующую кодовую таблицу. Широко использовались симпатические (невидимые) чернила, проступавшие поверх обычного текста после специальной обработки. Текст, написанный симпатическими чернилами, нередко еще и шифровали. Для большей надежности в партийной переписке прибегали к системе контейнеров и тайников.
Чтобы успешно противодействовать полиции и специальным службам Российской империи, тщательно изучались и обобщались методы их работы, ставшие известными революционерам. Особенно тщательно изучались методы выявления наружного наблюдения и приемы ухода от слежки. Революционеры имели свои собственные группы наружного наблюдения, обеспечивавшие безопасность членов подпольных организаций, особенно во время собраний партийного актива. Практиковалось наблюдение за известными сотрудниками полиции и жандармерии с целью выявления конспиративных квартир и секретной агентуры. Как и в государственных структурах, у подпольщиков были специальные группы, осуществлявшие физическую охрану партийных активистов (прежде всего во время митингов, маевок и других массовых мероприятий, когда существовала реальная угроза взятия партийных функционеров с поличным).
Поскольку большинство профессиональных революционеров были хорошо известны полиции, им часто приходилось находиться на нелегальном положении. Нелегала следовало обеспечить фальшивыми документами, которые делились на категории в зависимости от качества. Самыми надежными являлись настоящие паспорта, выданные реальным лицам и попавшие в руки подпольщиков. Использовались паспорта умерших и дубликаты с настоящих паспортов, иногда выписанные без ведома владельца. Некачественными считались паспорта, выписанные на вымышленные данные. Бланки паспортов покупались у продажных чиновников, похищались в полицейских участках или изготовлялись. Наиболее опытные партийные работники имели в запасе несколько выписанных на разные фамилии паспортов, в том числе иностранных. Вторым необходимым атрибутом нелегала был партийный псевдоним, их также могло быть несколько. Использование разных (и особенно новых) псевдонимов позволяло на определенный срок вводить в заблуждение сотрудников полиции и специальных служб.
Наибольшую опасность для нелегальных организаций представляли секретные сотрудники, работавшие непосредственно в революционной среде. В брошюре «Задачи русской социал-демократии» (написана в ссылке и опубликована в 1898 г.) Ленин, говоря об организационной стороне деятельности партии, указывал, что «нужны люди, следящие за шпионами и провокаторами»[677]. Он писал также о необходимости иметь специальных агентов – профессиональных революционеров, имеющих контакты с интеллигенцией, чиновничеством, полицией. Можно по-разному относиться к личности лидера РСДРП (б), но в понимании важности и сложности борьбы революционеров с секретной агентурой ему не откажешь.
В октябре 1902 г. В. И. Ленин отмечал: «Такое преступление, как тайная служба в политической полиции, вообще говоря, за исключением совершенно единичных случаев, не может быть доказано совершенно определенными уликами и столь конкретными фактами, которые мог бы проверить всякий сторонний человек»[678].
После 1907 г. выявление полицейской агентуры и предотвращение ее внедрения в оппозиционные организации стало одним из основных методов обеспечения безопасности подпольщиков. У Партии социалистов-революционеров основным контрразведывательным органом было бюро В. Л. Бурцева, с которым контактировали изменившие присяге обиженные представители политического сыска. В РСДРП также создавались специальные органы по борьбе с провокаторами. В 1910 г. Ф. Э. Дзержинский писал, что необходимо обязательно организовать следственный отдел по разоблачению провокаторов. На практике борьба с правительственной секретной агентурой включала в себя выявление агентуры, проведение расследований для установления фактов предательства, выработку мер предупреждения от внедрения агентуры и мер пресечения по отношению к установленным революционерам-отступникам.
Для выявления секретной агентуры партийные следователи анализировали ставшую известной революционерам секретную полицейскую информацию. Среди членов подпольных кружков проводились опросы по поводу лиц, вызвавших подозрение в сотрудничестве с полицией и жандармерией. За подозреваемыми могло устанавливаться наружное наблюдение с целью выявления контактов. Подозреваемый, как правило, переводился в «карантин», т. е. от активной партийной работы отстранялся. Поскольку расследование всегда велось конспиративно, оно занимало значительное время: иногда на это уходило много месяцев, порой – несколько лет. Для получения более подробных сведений о проверяемом революционеры вступали в контакт с государственными чиновниками, представителями полиции и специальных служб. Кроме того, между революционными партиями осуществлялся определенный обмен оперативной информацией.
Для предотвращения проникновения секретной агентуры в ряды РСДРП все провалы в организациях тщательно анализировались, новые кадры подбирались постепенно и осторожно. С этой же целью в разделе «Из деятельности охранного отделения» газеты «Искра» раскрывались методы полиции, использовавшиеся против революционеров, и давались рекомендации по совершенствованию приемов конспирации; публиковались секретные документы Департамента полиции и фамилии секретных агентов, ставшие известными революционерам. Были установлены строгие правила, согласно которым все сведения о провокаторах незамедлительно сообщались в центральные органы партии. Голословные обвинения членов партии в провокационной деятельности не приветствовались. Наиболее эффективным, но и наиболее опасным способом являлось внедрение революционеров в число секретных сотрудников, однако ЦК РСДРП относился к подобной практике отрицательно.
В качестве меры пресечения к установленным секретным сотрудникам чаще всего использовалось изгнание из партии с последующей публикацией в партийной печати. Возможность предотвращения продолжения работы агента в революционной среде В. И. Ленин оценивал выше, чем его физическую ликвидацию. Еще в 1902 г. он писал: «Мы должны внушить рабочим, что убийство шпионов, провокаторов и предателей может быть, конечно, иногда безусловной необходимостью, но что крайне нежелательно и ошибочно было бы возводить это в систему…»[679].
Ликвидация секретных сотрудников также имела место, особенно в 1905–1907 гг., но она заключала в себе серьезную опасность. Во-первых, при недостаточности доказательств репрессии мог быть подвергнут невиновный член партии. Здесь следует отметить, что Департамент полиции иногда специально распространял дезинформацию, дискредитировавшую партийных активистов. Во-вторых, убийство секретного сотрудника органы политического сыска никогда не оставляли без ответных и не менее жестких мер. Исполнителей приговора тщательно искали не только в России, но и за рубежом (полиции этих государств); обнаруженных исполнителей ликвидировала полицейская агентура, их компрометировали в глазах товарищей, чаще всего с тем же трагическим результатом.
Стратегическая дальновидность Ульянова-Ленина проявилась в нежелании превращать особенно рискованные акции по ликвидации наиболее одиозных противников в неконтролируемую систему, которая неминуемо столкнула бы партию в пропасть тотального террора со всеми вытекающими из этого последствиями. К представителям партии было бы привлечено совершенно иное внимание карательных органов, мнение прогрессивной и революционной общественности сменило бы вектор оценки, от партии отдалились бы многие социальные группы.
По опубликованным данным, всего в 1901–1917 гг. разоблачено более семидесяти секретных сотрудников охранных отделений и жандармских управлений. Следует подчеркнуть, что большинство из них были раскрыты по собственной неосторожности либо в результате предательства со стороны государственных служащих. Важную роль в разоблачении агентуры сыграли: Ф. Э. Дзержинский, А. Е. Бадаев, Д. И. Курский, З. Я. Литвин-Седой, М. С. Ольминский, Г. И. Петровский, Н. Г. Полетаев, И. А. Пятницкий, Е. Ф. Резмирович, К. Н. Самойлова, Н. А. Семашко, С. А. Тер-Петросян, Я. Тышка, М. Н. Федоров, В. Я. Фидлеровский. Деятельность указанных лиц крайне тревожила сотрудников Особого отдела, которые прилагали все усилия для выявления и изоляции специалистов партийной службы безопасности. Впоследствии опыт, приобретенный революционерами в борьбе с политической полицией Российской империи, широко использовался в деятельности специальных служб и подразделений Советской России.
На состоявшемся в ноябре – декабре 1912 г. в Петербурге совещании руководителей политического сыска Российской империи принято решение пересмотреть все циркуляры Департамента полиции, изданные по вопросам политического сыска с 1881 г. (а их было не менее 250!). Однако с приходом в январе 1913 г. на должность товарища министра внутренних дел (заведующего полицией и командующего Отдельного корпуса жандармов) В. Ф. Джунковского работу над новыми документами свернули.
Только в декабре 1914 г. полковник Энгбрехт представил в Департамент полиции проект «Наказа по ведению политического сыска». Он состоял из трех частей: 1) «Инструкция Департамента полиции по организации и ведению внутреннего наблюдения в жандармских и розыскных учреждениях»; 2) «Инструкция Департамента полиции по организации и ведению наружного наблюдения в жандармских и розыскных учреждениях»; 3) «Свод правил по ведению политического розыска и отчетности в жандармских и розыскных учреждениях». «Наказ…» был направлен на заключение заведующему Петербургским охранным отделением полковнику П. К. Попову.
Через два года (!) Попов, ставший к тому времени генерал-майором Отдельного корпуса жандармов, по поручению министра внутренних дел подготовил расширенный вариант этого документа (15 отделов, т. е. глав). Из числа новых глав назовем «Охрана лиц от покушений» и «Работа розыскных учреждений по делам военного шпионажа». К концу 1916 г. «Наказ по ведению политического сыска» был подготовлен к печати, но само существование Российской империи уже подходило к концу. Полный текст документа был обнаружен только в конце XX в. По нашей версии, он мог быть изъят из архива Департамента полиции и использован в деятельности специальных служб Советской России.
С началом Первой мировой войны охрана Николая II еще более усилилась. Увеличилось количество караулов и конных постов вокруг ограды Александровского дворца в Царском Селе. В ежедневный наряд заступали в полном составе сразу две сотни Конвоя: в Царском Селе и в столице; две другие сотни меняли их на следующий день. Конвой постоянно сопровождал императора в поездках в Ставку, в действующую армию, на встречи с народом. Минимальное сопровождение состояло из одного офицера и взвода казаков. Через год после начала войны Николай II возложил на себя обязанности Верховного главнокомандующего, Ставка которого находилась в Могилеве. Внешнюю охрану Ставки осуществлял Сводный пехотный полк, к несению караулов привлекались войска Могилевского гарнизона. Ежедневно на посты в городе и его окрестностях заступало более 1500 человек. В 20 верстах от города проходила еще одна линия охраны. Казаки Конвоя, в составе которого после начала войны была сформирована 5-я Сводная сотня, несли внутреннюю охрану резиденции императора. Кроме того, они усиливали внешние караулы в окрестностях Могилева с помощью восьми конных разъездов. Сотрудники Дворцовой полиции осуществляли оперативные и агентурные мероприятия по обеспечению безопасности Ставки. Все структуры личной охраны Николая II действовали эффективно вплоть до его отречения. Но история Российской империи заканчивалась, заканчивалась и история ее специальных служб и подразделений.
В России вновь наступало Смутное время.
ПОЛОЖЕНИЕ О РАЙОННЫХ ОХРАННЫХ ОТДЕЛЕНИЯХ
§ 1. Для объединения и направления деятельности местных органов, ведающих политический розыск в империи, учреждаются районные охранные отделения, действующие под непосредственным руководством и контролем директора Департамента полиции, через Особый отдел последнего.
§ 2. Районные охранные отделения учреждаются в следующих пунктах:
I. В Петербурге (Северное) – для губерний: Петербургской, Эстляндской, Псковской, Новгородской и Олонецкой.
II. В Москве (Центральное) – для губерний: Московской, Тверской, Ярославской, Вологодской, Архангельской, Костромской, Калужской, Тульской, Орловской, Владимирской, Рязанской и Нижегородской.
III. В Самаре (Поволжское) – для губерний: Самарской, Пермской, Вятской, Казанской, Симбирской, Уфимской, Саратовской, Оренбургской, Астраханской, Пензенской и Уральской области.
IV. В Харькове (Юго-Восточное) – для губерний: Харьковской, Курской, Воронежской, Тамбовской, Донской области, Черноморской и Екатеринославской.
V. В Киеве (Юго-Западное) – для губерний: Киевской, Черниговской, Полтавской, Подольской и Волынской.
VI. В Одессе (Южное) – для губерний: Херсонской с городом Одессой, Таврической, Бессарабской и для надзора за всем побережьем Черного моря.
VII. В Вильно (Северо-Западное) – для губерний: Виленской, Ковенской, Гродненской, Могилевской, Минской, Витебской и Смоленской.
VIII. В Риге (Прибалтийское) – для губерний: Лифляндской и Курляндской.
§ 3. Во главе охранных округов стоят начальники районных охранных отделений, каковые должности могут совмещаться с должностью начальника местного губернского жандармского управления или охранного отделения.
Примечание: Впредь до дальнейших изменений на начальников охранных отделений в С.-Петербурге, Москве, Киеве, Харькове, Одессе, Вильно и Риге, а равно и на начальника Самарского губернского жандармского управления возлагаются обязанности начальников соответствующих районных отделений.
§ 4. Независимо от прав и обязанностей, возлагаемых на начальников районных отделений настоящей инструкцией, они пользуются всеми правами начальников охранных отделений и руководствуются в своей деятельности по розыску установленной для начальников охранных отделений инструкцией.
Занятия между служащими в канцеляриях районных охранных отделений должны распределяться по отдельным революционным организациям.
§ 5. С учреждением районных охранных отделений временное Положение о начальниках охранных отделений, утвержденное 27-го июня 1904 года, остается в силе впредь до изменения, но начальники местных охранных отделений поступают в непосредственное подчинение начальников районных отделений, которые и дают им, по требованию Департамента полиции, служебные аттестации.
§ 6. В округе районного отделения все органы, ведающие политическим розыском, а именно: губернские, уездные и полицейские жандармские управления и отделения, охранные отделения, начальники крепостных жандармских команд, чины городских и уездных полиций руководствуются в деле розыска указаниями начальника районного охранного отделения и исполняют все требования последнего по розыскной части и вытекающим из розыска следственным действиям. При этом начальники районных охранных отделений сносятся с чинами полиции вне мест их квартирования, по возможности через местных начальников жандармских управлений или охранных отделений.
Все недоразумения, возникающие между начальниками районных отделений и жандармских управлений, разрешаются директором Департамента полиции.
§ 7. Одной из главнейших задач начальников районных охранных отделений является учреждение центральной внутренней агентуры, могущей освещать деятельность революционных сообществ вверенной его надзору области. Указания этой агентуры должны быть использованы для направления деятельности входящих в районы розыскных органов, и в особенности тех, которые проявляют недостаточно успешную деятельность.
§ 8. Начальникам районных охранных отделений в целях объединения деятельности входящих в район розыскных органов предоставляется, с особого каждый раз разрешения Департамента полиции, созывать областные съезды лиц, непосредственно ведающих розыском. Вообще же рекомендуется возможно более живое общение розыскных органов и возможно частый личный обмен сведениями лиц, стоящих во главе розыска в соседних местностях, причем неуместная конспирация между лицами, призванными к исполнению одного и того же дела в данном районе, недопустима.
§ 9. Требования начальников районных охранных отделений о производстве обысков, осмотров, выемок и арестов для начальников губернских жандармских управлений, их помощников и чинов жандармской железнодорожной, а равно общей и сыскной полиций, обязательны, причем арестованные зачисляются за подлежащим начальником губернского жандармского управления.
Начальнику управления или лицу, произведшему арест (если оно имеет право самостоятельного производства дознаний), должны быть переданы начальником районного охранного отделения в трехдневный срок все данные, послужившие основанием к задержанию данного лица. В случае неполучения этих сведений в течение семи дней по отношению к арестованному принимаются меры сообразно имеющимся в распоряжении местной власти основаниям к дальнейшему содержанию его под стражей.
В экстренных случаях начальник районного охранного отделения обращает требование о производстве обысков, осмотров, выемок и арестов непосредственно к отдельным чинам Корпуса жандармов и чинам полиции, помимо начальников жандармских управлений.
§ 10. Агентурные сведения, имеющие значение в общественной жизни или требующие принятия немедленных мер вне округа данного районного охранного отделения, должны быть сообщаемы в Департамент полиции и начальникам районных охранных отделений непосредственно местными розыскными органами по телеграфу, с добавлением в телеграммах, присылаемых Департаменту, слов «району сообщено». Все же прочие агентурные указания немедленно доставляются в районные охранные отделения, по каждой организации отдельно, с указанием принятых мер и результатов разработки или объяснением причин неисполнения последнего.
Начальники районных охранных отделений, сделав сводки по организациям по всему району, представляют таковые в Департамент полиции один раз в месяц, с изложением результатов разработки района и сделанных ими указаний на места.
§ 11. Начальники районных охранных отделений при посещении губерний словесно осведомляют начальников губерний, жандармских управлений и прочих розыскных органов о ходе розыска, о положении революционного движения, сообщая о тех мерах, которые, по их мнению, необходимо предпринять. Этими же приездами начальники районных отделений пользуются для дачи личных указаний и чинам полиции, получив на это предварительно разрешение от губернатора.
§ 12. В интересах розыска начальники районных охранных отделений и командированные ими офицеры и чиновники для поручений пользуются всеми имеющимися в местных жандармских управлениях сведениями.
Они имеют доступ ко всем делам (в том числе и производящимся в порядке 1035 ст. Уст. угол. суд.) и перепискам управления. В случае требования с их стороны им должны быть известны и секретные сотрудники как управления, так равно и охранных и железнодорожных отделений, и в случае надобности предоставлена возможность личных переговоров с таковыми. Если начальник районного отделения признает необходимым принять в свое ведение непосредственные сношения с наиболее серьезными сотрудниками, то местные органы оказывают в этом отношении полное содействие.
§ 13. Для надобностей розыска вне мест расположения районных охранных отделений начальники последних пользуются назначенными в их распоряжение чиновниками особых поручений, отдельными офицерами Корпуса жандармов и филерскими отрядами.
В случае необходимости произвести розыск в означенных местностях начальники районных охранных отделений, по соглашению с лицами, ведающими местный розыск, временно командируют в их распоряжение упомянутых чиновников, офицеров и филеров (или только филеров), которые и производят розыск, согласно данным им начальником районного охранного отделения указаниям и в полном единении с местными органами, которые обязаны сообщать старшим из командированных все необходимые им сведения местной агентуры. Все установки лиц и адресов производятся местными властями. О назначении подобных командировок местные начальства обращаются непосредственно к начальникам районных охранных отделений.
§ 14. В целях усиления филерского состава на местах начальники губернских жандармских управлений обязаны выбрать лучших унтер-офицеров для подготовки к филерской службе, которые ни в каком случае не должны уже надевать форму. Таких унтер-офицеров – филеров должно быть не менее 2-х человек при 10 унтер-офицерах штатного состава, а при большем составе не менее половины всех остальных. В случае серьезной огласки деятельности таких филеров таковые немедленно распоряжением начальника районного отделения перемещаются в другие управления и отделения по представлению начальника районного отделения директору Департамента полиции для сношения со штабом Корпуса жандармов.
§ 15. В районных охранных отделениях, губернских жандармских управлениях и в охранных отделениях должна вестись по установленным на сей предмет Департаментом полиции образцам регистрация данных розыска:
а) дневники агентурных сведений, доставляемых секретными сотрудниками, отдельно по каждой организации, и к ним отдельный листковый алфавит лиц, упоминаемых в этих дневниках;
б) дневники наружного наблюдения с соответствующими сводками, отдельно по каждой организации;
в) листковый алфавит лиц, сведения о коих имеются в данном управлении или отделении, а также и разыскиваемых лиц, по установленной форме;
г) листковый алфавит домов, проходящих по наблюдению, агентуре или переписке, с выписками из домовых книг (на листках трех цветов);
д) особые наряды по каждой организации отдельно, с образцами всех прокламаций данной фракции;
е) особые дела по каждой организации отдельно (комитетские), куда подшиваются в хронологическом порядке все бумаги, имеющие значение для освещения деятельности данной партии и принимаемых против нее мер;
ж) фотографический архив;
з) схемы текущего наружного и внутреннего наблюдения;
и) библиотека нелегальных изданий, с алфавитным к ней каталогом.
Образцы описанной регистрации при сем приложены.
§ 16. Начальники районных охранных отделений избираются директором Департамента полиции из числа штаб-офицеров Корпуса жандармов или других известных ему лиц и утверждаются в должности шефом жандармов.
Примечание: В случае необходимости директору Департамента полиции предоставляется право представлять к возложению исполнения этих должностей на местных начальников губернских жандармских управлений.
§ 17. Начальники районных охранных отделений, если они в то же время не состоят в должности начальников губернских жандармских управлений, при назначении их на эту должность откомандировываются в непосредственное распоряжение директора Департамента полиции; для получения же содержания от Интендантства офицеры, занимающие означенные должности, зачисляются в списки подлежащих жандармских управлений.
Офицеры, для замещения других должностей в районных охранных отделениях, назначаются тем же порядком и, по прибытии к месту служения, поступают в непосредственное подчинение начальника районного отделения.
§ 18. О лицах, назначенных на должности начальников районных охранных отделений, Департамент полиции сообщает штабу Корпуса жандармов для объявления в приказах по корпусу.
§ 19. Начальники районных охранных отделений, а равно и заведующие таковыми начальники жандармских управлений, пользуются должностными печатями и бланками служебной переписки, присвоенными местным управлениям и отделениям, при коих учреждены районные охранные отделения. Представления свои в Департамент полиции начальники районных отделений адресуют на имя директора Департамента по I Особому отделу, что обязательно отмечается и на конвертах.
§ 20. Начальник районного охранного отделения имеет право отлучаться из места его квартирования в пределах района, не испрашивая разрешения, а лишь сообщив о цели и месте поездки в Департамент полиции. В случае же надобности выезда из пределов района испрашивает разрешение директора Департамента полиции.
§ 21. Личное присутствие начальников районных охранных отделений при обысках предоставляется их усмотрению. Кроме того начальникам отделений предоставляется право командировать для присутствия при обысках и подведомственных им чинов, с правом давать в потребных случаях необходимые указания лицам, производящим обыски.
§ 22. Начальники районных отделений и командированные классные чины Отделения при разъездах по делам службы получают прогонные деньги на общем основании через Департамент полиции, по представлении установленных маршрутов поездок[680].
ПОЛОЖЕНИЕ ОБ ОХРАННЫХ ОТДЕЛЕНИЯХ
§ 1. В тех местностях империи, где представляется необходимым создание отдельных розыскных органов, негласные расследования по делам о государственных преступлениях возлагаются на особо назначаемых для этой цели офицеров Корпуса жандармов или состоящих при Департаменте полиции чиновников, с образованием при них, в случае надобности, канцелярии, именуемой охранным отделением.
Примечание: Положение упоминаемых в этой инструкции лиц гражданского ведомства, назначаемых к должностям для розыскного дела, определяется особыми правилами.
§ 2. Район деятельности отделения составляют город, где оно находится, и те местности губернии, относительно коих последует особое указание Департамента полиции.
§ 3. Начальники охранных отделений при определении на должность назначаются в распоряжение директора Департамента полиции (1 п. 689 и 701 ст. III кн. Св[ода] воен. Пост[ановлений]); для получения же содержания от Интендантства офицеры Корпуса жандармов, занимающие означенную должность, зачисляются в списки подлежащих губернских жандармских управлений приказами по Корпусу жандармов.
§ 4. О назначении на должности начальников охранных отделений Департамент полиции сообщает подлежащим лицам и учреждениям.
§ 5. Начальники отделений осуществляют свои обязанности под высшим руководством Департамента полиции, который, ввиду лежащей на нем по закону (ст. 362. Т. I. Ч. 2 Свода законов и 656 ст. III кн. Св[ода] воен. Пост[ановлений]) обязанности, ведает делами по охранению общественной безопасности и порядка и дает общее направление розыскной деятельности, распоряжаясь всем личным составом отделений. Вмешательство других учреждений и лиц, кроме Департамента полиции и начальников районных охранных отделений, в деятельность местных охранных отделений не может иметь места.
Примечание: охранные отделения в гг. С.-Петербурге, Москве и Варшаве состоят в ведении подлежащих главных начальников полиции.
§ 6. Начальники охранных отделений в тех местностях (округах), где учреждены районные охранные отделения, подчиняются начальникам сих последних, руководствуются в своей деятельности их указаниями и исполняют все служебные требования начальника районного охранного отделения, согласно утвержденному 14 декабря 1906 г. Положению о районных охранных отделениях.
§ 7. Департамент полиции отпускает в непосредственное распоряжение начальников охранных отделений потребные суммы на содержание канцелярии, секретных и наблюдательных агентов и прочие расходы по розыску.
В израсходовании отпускаемых сумм начальники охранных отделений представляют отчеты непосредственно в Департамент полиции ежемесячно, не позже 15-го числа следующего месяца.
§ 8. Начальники отделений имеют в своем распоряжении письмоводителя и других служащих согласно особым для каждого отделения расписаниям. Кроме того, в распоряжение начальников отделений в случае надобности могут быть командируемы Департаментом полиции офицеры Корпуса жандармов или чиновники для исполнения отдельных поручений.
Для практического ознакомления с делом политического розыска в охранные отделения могут быть назначаемы офицеры Корпуса жандармов и чиновники полиции, по соглашению с их начальством.
§ 9. Письмоводитель отделения (где таковые положены) и старшие служащие избираются начальником отделения и определяются на службу с разрешения директора Департамента полиции. Прочие служащие избираются и определяются на службу начальником отделения, которому предоставляется право входить в Департамент с ходатайством о зачислении чинов отделения на государственную службу.
§ 10. Лица, привлекавшиеся к ответственности по государственным преступлениям, а также состоявшие секретными сотрудниками, не могут быть допускаемы к занятию должностей в охранных отделениях.
§ 11. О всех переменах в составе служащих отделения сообщается Департаменту полиции с указанием звания, происхождения, имени, отчества и фамилии лиц, принимаемых вновь на службу.
§ 12. О всех отлучках из постоянного места пребывания начальники охранных отделений доводят до сведения начальника районного охранного отделения, с указанием своего временного адреса. Для выезда за пределы губернии требуется разрешение Департамента полиции по предварительном сношении с начальником районного отделения.
§ 13. Начальники охранных отделений принимают все меры к сосредоточению в своих руках всего розыскного дела. Чины Корпуса жандармов и общей полиции, получая из негласного источника сведения, относящиеся к политическому розыску, сообщают таковые начальнику охранного отделения для разработки и производства обысков, выемок и арестов, каковые меры не могут быть применяемы без ведома начальника охранного отделения.
О должностных лицах, не принадлежащих к составу охранных отделений и оказавших существенные услуги делу розыска, начальник охранного отделения представляет их начальству или Департаменту полиции на предмет их поощрения.
§ 14. Начальники отделений с Департаментом полиции, начальниками районных охранных отделений, жандармских управлений и их помощниками, а равно губернскими и уездными учреждениями и между собою, сносятся непосредственно. Письменные сношения ведутся записками на личных бланках начальника охранного отделения. Представления свои в Департамент полиции начальники охранных отделений адресуют на имя директора Департамента по Особому отделу, что обязательно отмечается и на конвертах.
§ 15. Начальники охранных отделений принимают все зависящие меры к установлению правильных отношений с начальниками управлений, офицерами Корпуса, производящими дознания, а равно с прокурорским надзором и судебными следователями, в видах оказания содействия успеху дознаний и следствий, а также для извлечения из этих производств всех сведений, полезных для розыска.
О всех случаях обнаружения следствием или дознанием секретных сотрудников отделения или приемов его агентурной деятельности и о разногласиях с упомянутыми чинами судебного ведомства и Корпуса жандармов начальники охранных отделений подробно доносят Департаменту полиции.
§ 16. Начальники охранных отделений осведомляют начальников губернских жандармских управлений об обстоятельствах, интересующих начальников означенных управлений по производимым в последних дознаниям.
§ 17. В интересах розыска начальники отделений, кроме данных агентуры и наблюдения, пользуются также и всеми имеющимися в местных жандармских управлениях сведениями и с разрешения начальников сих управлений могут обозревать дела, производящиеся в порядке 1035 ст. Уст. Угол[овного] суд[опроизводства] и в порядке Положения об охране, а равно и по негласному розыску. Все сведения, дающие основания к принятию мер негласного розыска в местах нахождения охранного отделения, должны быть немедленно направляемы начальниками управлений к начальнику охранного отделения без принятия мер предварительного исследования.
§ 18. Начальники отделений по делам их должности с разрешения генерал-губернаторов, губернаторов и градоначальников имеют непосредственные с ними сношения и докладывают им лично все то, что необходимо знать высшим представителям административной власти в целях охранения государственного порядка и общественной безопасности в крае.
§ 19. Агентурные сведения, имеющие значение в общественной жизни или требующие принятия мер вне сферы деятельности охранного отделения, должны быть сообщаемы в Департамент полиции и соответствующим начальникам районных охранных отделений непосредственно местными розыскными органами, с добавлением в телеграммах, присылаемых в Департамент полиции, слов: «Району сообщено». О том же начальники охранных отделений словесно докладывают губернаторам и градоначальникам.
Все же прочие агентурные указания начальники охранных отделений в пределах, определяемых начальником районного охранного отделения, сообщают последнему по каждой организации отдельно, с указанием принятых мер и результатов разработки или объяснением причин неисполнения последнего.
§ 20. Регистрация данных розыска в охранном отделении должна быть так поставлена, чтобы начальник отделения в каждый данный момент мог дать все сведения о преступной деятельности известного отделению лица.
В этих целях надлежит обратить особое внимание на систематическое составление сводок всех сведений (агентурных, наружного наблюдения, по сообщениям других розыскных учреждений и т. п.) на каждое отдельное лицо, известное отделению. Сведения эти начальник отделения должен тщательно изучить, предварительно решения вопроса об обыске и особенно о личном задержании данного лица.
§ 21. В районных охранных отделениях, губернских жандармских управлениях и охранных отделениях должна вестись по установленным на сей предмет Департаментом полиции образцам регистрация данных розыска:
а) дневники агентурных сведений, составляемые со слов секретных сотрудников, отдельно по каждой организации, и к ним отдельный листковый алфавит лиц, упоминаемых в этих дневниках;
б) дневники наружного наблюдения с соответствующими сводками, отдельно по каждой организации;
в) общий листковый алфавит лиц, сведения о коих имеются в данном управлении или отделении, а также и разыскиваемых лиц, по установленной форме;
г) листковый алфавит домов, проходящих по наблюдению, агентуре или переписке, с выписками из домовых книг (на листках трех цветов);
д) особые наряды, по каждой организации отдельно, для образцов всех изданных ею прокламаций;
е) особые дела, по каждой организации отдельно (комитетские), куда подшиваются в хронологическом порядке все бумаги, имеющие значение для освещения деятельности данной партии и принимаемых против нее мер;
ж) фотографический архив;
з) схемы текущего наружного и внутреннего наблюдения;
и) библиотека нелегальных изданий с алфавитным к ней каталогом.
§ 22. Начальники отделений в исследовании государственных преступлений и политической благонадежности отдельных лиц руководствуются Уставом уголовного судопроизводства и Положением о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия (прил. I к прим. 2 к ст. I. Т. XIV Св[ода] зак[онов]), а также инструкцией, изданной в развитие означенных законов.
§ 23. Начальники отделений при получении сведений секретной агентуры предварительно их использования обязываются тщательно проверять таковые и основательно разрабатывать их наружным наблюдением. При этом надлежит иметь в виду, что розыскные органы должны руководить секретными сотрудниками, а не наоборот. Направлять внутреннюю агентуру и наружное наблюдение должно таким образом, чтобы попутно с обследованием обстоятельств дела выяснялись и отмечались с особенною точностью те факты, которые в дальнейшем, при ликвидации или формальном расследовании, могли быть установлены как улики следственными действиями. В этом отношении начальники охранных отделений обязаны руководствоваться тем соображением, что главным мерилом успешности их деятельности будет всегда не количество произведенных им ликвидаций, а число предупрежденных преступлений и процентное отношение обысканных лиц к количеству тех из них, которые подвергнутся судебной каре.
§ 24. В деятельности охранных отделений должны быть различаемы:
а) расследования в видах предупреждения и обнаружения преступных деяний государственных (ст. I и 103–127 Уст. о пред[упреждении] и прес[ечении] прест[уплений] т. XIV Св[ода] зак[онов] и 250–261, 1035 и сл. ст. Уст. Угол[овного] судопр[оизводства]) и б) исследования политической благонадежности отдельных лиц (32 и сл. ст. Положения о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия).
§ 25. В отношении предупреждения и обнаружения государственных преступлений начальники охранных отделений руководствуются правилами, указанными в 250–261 и 1035 и сл. ст. Уст. Уголов. суд[опроизводства]. При этом собирание сведений о замышляемом или совершенном преступлении политического характера производится способами, указанными в 251 ст. Уст. Угол[овного] суд[опроизводства], то есть путем розысков (секретная агентура), словесных расспросов и негласного наблюдения (через секретных сотрудников и филеров).
§ 26. Если начальником охранного отделения получены достоверные сведения о совершившемся уже преступном деянии государственном, то он немедленно сообщает о сем подлежащему начальнику жандармского управления или его помощнику, а также прокурорскому надзору (250 ст. Уст. Угол[овного] суд[опроизводства]).
§ 27. В случае возбуждения по указанному в предшествующей статье поводу предварительного следствия или дознания начальник охранного отделения сообщает производящим таковые должностным лицам все имеющиеся у него сведения, сообразовывая полноту таковых с интересами ограждения внутренней агентуры и приемов деятельности отделения.
§ 28. Если поступившие к начальнику охранного отделения сведения не дают оснований к немедленному возбуждению формального дознания и следствия, то начальник отделения приступает, на основании 253 ст. Уст. Угол[овного] суд[опроизводства], к проверке и разработке означенных указаний путем негласного расследования, причем если событие или состав преступления не подтвердятся, то может по данному делу не быть составляемо формальных актов, расследование остается без дальнейших последствий, в противном же случае производство направляется: 1) в местное губернское жандармское управление, если перепискою выяснена политическая неблагонадежность кого-либо, вызывающая только необходимость дальнейшего дознания для внесения дел в Особое совещание, образованное на основании 33 и 34 ст. Положения об охране, и 2) в губернское жандармское управление в порядке 1035-10 ст. Уст. Угол[овного] суд[опроизводства] для направления прокурорскому надзору, если для принятия мер, указанных в п. I, нет достаточных оснований, причем дальнейшее расследование, если таковое окажется необходимым, производится жандармским управлением.
§ 29. Если произведенное негласное дознание приведет к положительным результатам, то начальник охранного отделения руководствуется в дальнейшем нижеследующим: а) если расследование обнаружило основательные указания на готовящееся преступление (покушение на чью-либо жизнь, ограбление с политической целью, приготовление к демонстрациям и т. п.), то начальник охранного отделения принимает меры к предупреждению такового путем задержания заподозренных лиц и отобрания орудий преступления и б) если негласное расследование установило совершающееся преступление (существование революционного сообщества (102, 124, 126 и др. ст. Угол[овного] улож[ения]), тайной типографии (132 ст. того же Улож.), лаборатории взрывчатых веществ (закон 9 февраля 1906 г.), склада преступной литературы (132 ст. Угол[овного] улож[ения]) и т. д.), – то начальник охранного отделения на основании 257 и 258 ст. Уст. Угол[овного] суд[опроизводства], если на месте не находятся судебный следователь, начальник жандармского управления или его помощник, принимает все не терпящие отлагательства меры, как то: осмотры, освидетельствования, обыски и аресты, руководствуясь в этом отношении Уст. Угол[овного] судопр[опроизводства].
§ 30. Время производства обысков и арестов должно быть строго сообразовано с возможностью наиболее полного обнаружения уличающих вещественных доказательств, для чего начальник охранного отделения должен обстоятельно осветить этот вопрос внутренней агентурой и наружным наблюдением.
§ 31. При невозможности выполнить означенные выше следственные действия своими силами, начальник охранного отделения обращает требование об исполнении таковых к чинам общей полиции или входит в соглашение с начальником губернского жандармского управления (или железнодорожной жандармской полицией) о командировании на указанный предмет офицеров Корпуса жандармов. При этом в требовании чинам полиции должно быть указано следующее: а) если обыск касается исследования политической благонадежности, то в ордере означается 21 и 29 ст. Положения о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия; б) если обыск делается ввиду сведений о нахождении у заподозренного предметов, уличающих его в государственном преступлении, то в поручении полиции указывается, что обыск производится в порядке 258 и 1035 ст. Уст. Угол[овного] суд[опроизводства].
§ 32. О предполагаемых к одновременному производству многочисленных обысках и арестах (ликвидациях) надлежит, по возможности заблаговременно, входить в соглашение с начальниками районных охранных отделений, если данное охранное отделение входит в охранный район. Списки лиц, намеченных к обыскам и арестам, с указанием имеющихся о них кратких сведений и предполагаемых мер пресечений, совершенно доверительно передаются начальнику жандармского управления и его помощнику, а за отсутствием их начальник охранного отделения предупреждает старшего начальника полиции о числе предстоящих обысков и арестов с таким расчетом, чтобы было время для назначения необходимых полицейских и жандармских нарядов, приготовления арестантских помещений и других предварительных распоряжений. Со своими предположениями о готовящихся ликвидациях рекомендуется своевременно совершенно доверительно ознакомливать и местного начальника губернии или градоначальника, а в необходимых случаях просить содействия последних.
§ 33. Личное присутствие при обысках начальника отделений предоставляется их усмотрению. Начальникам отделений предоставляется право командирования для присутствования при обысках состоящих в их распоряжении лиц, с правом давать в нужных случаях соответствующие указания чинам, производящим обыски.
§ 34. Все протоколы следственных действий (а равно и поручения, даваемые полиции) должны быть составляемы с соблюдением установленных законом форм. Таким образом: а) если обыск произведен исключительно в видах исследования политической благонадежности заподозренного лица и не дал никаких результатов, то в протоколе должно быть отмечено, что обыск сделан на основании 21 или 29 ст. Положения о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия, и б) если при производстве обыска, сделанного хотя бы и в порядке предшествующего пункта или на основании указаний на наличность у обыскиваемого вещественных доказательств, будут обнаружены предметы, уличающие обыскиваемого в преступлении государственном или общеуголовном, то в протоколе, на точном основании 258 ст. Уст. Угол[овного] суд[опроизводства], обозначается, что таковой составлен в порядке этой статьи (а если оказались признаки государственного преступления, – то и 1035 ст. того же Устава).
§ 35. В тех же протоколах должно быть самым точным образом обозначено, где именно найдены предметы, приобщаемые к протоколу, причем если таковых отбирается немного, то все они должны быть поименованы отдельно в протоколе. Если же перечисление всех вещей потребовало бы слишком много времени, то они распределяются по группам (напр., брошюры, письма, карточки и т. п.), с обозначением количества предметов, входящих в каждую группу, и затем опечатываются при обыскиваемом лице (или его заменяющем) и при понятых.
§ 36. По окончании обысков протоколы таковых со всеми вещественными доказательствами доставляются в охранное отделение, где начальник такового или его помощник, имеющие право производства следственных действий, делают, в случае надобности, на основании 258 и 259 ст. Уст. Угол[овного] судопр[оизводства], осмотр вещественных доказательств в присутствии обысканного лица, если к этому не представляется особых препятствий. По поводу этого осмотра составляется особый протокол, в котором обозначается, что осмотр произведен в порядке 258 ст. Уст. Угол[овного] суд[опроизводства], а также излагаются следующие сведения: 1) какой печатью был опечатан вскрытый пакет; 2) краткое описание (в форме описи) предметов, оказавшихся в пакете; 3) распоряжение об оставлении при отделении до востребования вещей, неудобных для перевозки к следователю или в жандармское управление или не могущих во всяком случае иметь значение для дела; 4) обозначение печати, коей опечатан пакет, в который заключены вновь вещественные доказательства в охранном отделении, и 5) подписи производившего осмотр, а равно понятых и других лиц, присутствовавших при таковом.
§ 37. Осмотры вещественных доказательств должны быть произведены с наибольшею быстротою, причем из них должны быть извлечены все сведения, необходимые для дальнейшего негласного расследования. Если заключающиеся в вещественных доказательствах данные не требуют принятия немедленных мер, то об этих обстоятельствах должно быть особо указано в сообщении судебному следователю или жандармскому офицеру с отметкой, что данные эти не использованы.
§ 38. В отношении принятия мер пресечения против лиц, подвергшихся обыскам, начальники охранных отделений должны избегать заключения под стражу лиц, лишение коих свободы не вызывается необходимостью в видах воспрепятствования им возможности уклониться от преследования или скрыть доказательства преступления. При этом начальники охранных отделений должны соблюдать требования, указанные в 416–421 ст. Уст. Угол[овного] судопр[оизводства].
§ 39. По поводу составлений постановлений о заключении под стражу должны быть соблюдаемы нижеследующие правила:
1) Если обыски произведены лицами, имеющими право арестования на основании 21 и 29 ст. Положения о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия (начальники полиции, начальники губернских жандармских управлений и их помощники), то постановления составляются теми же лицами.
2) Если обыски или задержания произведены без заранее условленного плана лицами, не пользующимися правами, указанными выше в п. I, то лица эти составляют постановления в порядке 257 ст. Уст. Угол[овного] суд[опроизводства] и передают задержанных в распоряжение начальников жандармских управлений, или их помощников, или, по предложению прокуратуры, – судебным следователям.
3) Если обыски и задержания происходят на основании законного негласного расследования, то, если означенными мерами руководит лицо, пользующееся правами, описанными в п. I сей статьи, оно же и подписывает постановления об арестах в порядке 257 ст. Уст. Угол[овного] суд[опроизводства] или 29 ст. Положения об охране, сообразно тому, будет ли подлежать дело немедленной передаче судебной власти или дальнейшему исследованию.
4) Если распоряжения об указанных мерах делаются начальником охранного отделения, его помощником или чиновником особых поручений и притом все эти лица не обладают означенными в I п. правами, то списки подлежащих задержанию лиц с кратким объяснением имеющихся против них данных расследования представляются местному начальнику губернского жандармского управления или его помощнику, коим затем и подписываются надлежащие постановления об арестах обвиняемых, зачисляемых дальнейшим содержанием за теми же должностными лицами, причем, ввиду единства власти и действий чинов розыскных органов, упомянутые требования начальников охранных отделений обязательны.
§ 40. Подлинные постановления об аресте должны быть обязательно предъявляемы при самом задержании лицам, заключаемым под стражу, а копии сих постановлений доставляются неукоснительно в место заключения в течение 24 часов с момента ареста.
§ 41. Начальники охранных отделений или уполномоченные ими лица должны в течение суток с момента ареста заподозренного допросить его по существу падающего на него обвинения, причем если опросу подлежит значительное количество лиц, то начальники охранных отделений обращаются за содействием к начальнику жандармского управления, который командирует для опроса офицеров Корпуса жандармов, осведомляемых начальником отделения с обстоятельствами дела, касающимися данного арестованного.
§ 42. Тотчас по окончании расследования и обысков, удостоверивших наличность государственного преступления, начальник охранного отделения не позднее как в течение 24 часов дает знать об этом начальнику жандармского управления или его помощнику и прокурорскому надзору о сущности обнаруженного деяния государственного и о подвергнутых аресту лицах. Вместе с тем начальник охранного отделения немедленно изготовляет и подробное сообщение по данному делу, включая в него все агентурные сведения (кроме могущих повредить агентуре) и указания на значение существенных вещественных доказательств и тех свидетелей, которые могут дать полезные для расследования показания. При этом не должно быть допускаемо присвоение значения агентурных сведений результатам обысков, а также голословных характеристик обвиняемых (вроде фраз «член комитета», «главарь партии», «пропагандист» и т. п.), так как сообщение начальника охранного отделения должно служить основанием для разрешения вопроса о привлечении заподозренного к формальной ответственности и избрания против него соответствующей меры пресечения. Поэтому в отзыве начальника охранного отделения должны быть по возможности указаны все факты, удостоверяющие проявление преступной деятельности данного лица.
§ 43. Ни в каком случае не следует соединять в одной записке или сообщении сведения о деятельности разных партий, а тем более не соединять такие сообщения с посторонними делу данными (как, например, с денежными требованиями и отчетами и т. п.). О лицах, принадлежащих к разным партиям и организациям, а равно о разных отдельных проявлениях революционной деятельности надлежит составлять отдельные же сообщения.
§ 44. Если в течение 7 дней начальник жандармского управления или его помощник, за коими зачислены лица, арестованные охранным отделением, не получат от последнего сообщения для приступа к дознанию в порядке 29 ст. Положения об охране или 1035 и следующих статей Уст. Угол[овного] судопр[оизводства], то названные жандармские офицеры поступают в дальнейшем сообразно имеющимся у них сведениям, немедленно освобождая тех задержанных, к дальнейшему аресту коих нет достаточных оснований.
§ 45. Все распоряжения о производстве обысков и арестов по делам политического характера, основанные на постановлениях местных жандармских и полицейских властей или вытекающие из отдельных требований, должны приводиться в исполнение не иначе как по предварительному сношению с начальником охранного отделения или жандармским офицером, ведающим самостоятельно розыском в данной местности. В случае возникших по сему предмету неустранимых разногласий, о таковых, до исполнения следственных действий, доносится немедленно Департаменту полиции, если требование исходит от жандармской или полицейской власти, и прокурору Палаты, если подлежит исполнению постановление судебной власти, причем о сем факте доводится до сведения названного департамента с указанием, на распоряжение какого прокурора Палаты представлено возникшее пререкание[681].
ИНСТРУКЦИЯ НАЧАЛЬНИКАМ ОХРАННЫХ ОТДЕЛЕНИЙ ПО ОРГАНИЗАЦИИ НАРУЖНОГО НАБЛЮДЕНИЯ
§ 1. Одним из средств негласного расследования является наружное наблюдение за лицами, прикосновенными к революционному движению, для каковой цели назначаются особые лица (филеры).
§ 2. Наружное наблюдение представляется средством, большей частью вспомогательным, а потому, при отсутствии освещения со стороны внутренней агентуры, оно лишь в исключительных случаях может дать самостоятельный материал для выяснения сообществ. Поэтому наибольшую выгоду из наружного наблюдения можно получить только при строгом сообразовании его с указаниями внутренней агентуры на значение наблюдаемых лиц и намеченных филерами событий.
§ 3. При отсутствии попутного освещения со стороны внутренней агентуры не следует допускать чрезмерного развития наружного наблюдения, так как, будучи весьма растяжимо, оно может давать весьма обширный, непонятный материал, крайне затрудняющий работу филеров и отделения.
§ 4. Подробные правила для деятельности филеров изложены в особой инструкции.
§ 5. В видах более успешного наблюдения филеры должны быть приучены к возможно тщательному запоминанию лиц наблюдаемых, а не к определению их по одной одежде.
§ 6. Начальники охранных отделений, кроме денег, назначаемых по их усмотрению и выдаваемых только за дни действительной службы, возмещают филерам также и расходы, вызываемые осуществлением наблюдения (трактиры, извозчики, квартиры и т. п.), по представляемым ими счетам по мере действительной надобности. Расходы эти покрываются из отпускаемых на каждого филера 15 рублей суточных денег.
§ 7. В отношении предоставления филеров для допроса в качестве свидетелей при дознании надлежит в точности руководствоваться правилами, изложенными в циркулярном предписании начальникам губернских и областных жандармских управлений от 20 марта 1903 года, № 2821.
§ 8. Заведующий наружным наблюдением в охранном отделении разрабатывает все поступившие сведения по наблюдению, выбирает из них наиболее серьезные и заслуживающие внимания и представляет таковые через начальника отделения в районное охранное отделение, по каждой организации отдельно, один раз в неделю. Никаких переписок, помимо начальника отделения с другими учреждениями и лицами, а также [с] департаментом, заведующие наблюдением вести не имеют права.
§ 9. Все сведения по наружному наблюдению за каждым отдельным лицом записываются филерами ежедневно в вечерние рапортички.
В дальнейшем сведения по наблюдению за лицами, принадлежащими к одной и той же организации, переписываются и соединяются в дневники наблюдения за определенный период времени (форма Б). При этом, прежде внесения в дневник, сведения выверяются соответственно позднейшим данным и делаются установки лиц и домов, которые в день наблюдения не были выяснены.
Независимо от этого по каждой организации отдельно составляются сводки лиц и домов, проходящих по наблюдению (форма Б).
§ 10. Для более быстрого ориентирования в домах, проходящих по наблюдению, в отделении должен иметься листковый алфавит сведений о домах, так называемая дуга домов, на которую нанизываются листки трех цветов в порядке номеров домов по каждой улице особо.
Первый – красный (форма Г-I), на который заносятся вкратце все сведения о данном доме по агентуре, делам и проч. (например, «живет социалист-революционер Артур» – см. регистр. С. Р. № 1; собираются сходки социал-демократов в квартире № 6 (агент[урный] № 4); входящий № 168, исходящий № 379 и т. п.). Если дом проходит по наблюдению, то на красном листке ставится штемпель того месяца, когда дом проходил по наблюдению: «Наблюдение, январь 1906 г.» Взяв соответствующую сводку, можно видеть, кто посещал этот дом.
Второй лист – зеленый (форма Г-II) является сводкой наружного наблюдения по этому дому. На нем, в соответствующих графах, по каждой организации отдельно, отмечается: кто, когда и кого посетил в данном доме. В верхней части этого листка (где нет граф) выписываются фамилии, имена, отчества и звания лиц, к которым, по предположению, могло относиться посещение. Зеленые листы, если дом проходит в данное время по наблюдению, находятся у заведующего наблюдением и представляют из себя черновую сводку домов текущего наблюдения. По окончании же наблюдения за данным домом зеленые листы помещаются на дугу для справок.
Третий лист – белый (форма Г-III) представляет из себя выписку из домовых книг лиц, живущих в означенном доме, к квартирам которых, по предположению, могли относиться посещения, агентурные сведения или сведения по переписке.
Все три листа на один дом кладутся по порядку один под другой.
§ 11. Сводки к дневникам наблюдения (без дневников) к 5-му числу каждого месяца начальники охранных отделений представляют в районные охранные отделения, в Департамент же полиции представляются ими ежемесячно к 5-му числу следующего за отчетным месяца списки лиц, проходивших по наблюдению в этом месяце, по каждой организации отдельно, с полной установкой наблюдаемых (фамилия, имя, отчество, звание, лета, вероисповедание, занятие, кличка по наблюдению и в организации) и кратким указанием причин, вызвавших наблюдение. Наиболее серьезным (центральным) лицам следует давать вкратце характеристику в особом примечании к этому списку.
§ 12. Заведующий наблюдением в районах и старшие филеры в отделениях должны знать адреса таковых же всех других охранных отделений и пунктов для посылки условных телеграмм и писем. Адреса эти и все перемены их сообщаются начальникам всех охранных отделений и заведующему Особым отделом Департамента полиции.
§ 13. Филерам должны быть заранее отданы приказания о том, кого из наблюдаемых надлежит сопровождать в случае выезда их из города.
§ 14. Сопровождать наблюдением в иногородних поездах следует только лиц: а) в отношении коих имеются специальные на этот предмет распоряжения Департамента полиции, б) заведомо нелегальных, в) основательно подозреваемых в террористических злоумышлениях и г) относительно которых доподлинно известно, что поездка их имеет революционную цель.
§ 15. Для сопровождения наблюдаемых в иногородних поездках командируется не менее двух агентов, так как только в этом случае может быть обеспечен успех наблюдения и устранены нежелательные случайности (потеря, провал и т. п.).
§ 16. Филер, выехавший из места постоянного пребывания с наблюдаемым, при первом удобном случае телеграфирует заведующему наблюдением в районе и своему начальнику. Телеграммы должны носить характер торговой корреспонденции, например: «Товар Чернаго везу Тулу», или другую, установленную районными отделениями форму.
§ 17. В случае выбытия наблюдаемого в сопровождении филеров в район ведения другого охранного отделения или управления начальнику последних надлежит немедленно телеграфировать о том шифром, с обязательным указанием: какого числа, каким поездом и какой дорогой, в вагоне какого класса и за каким номером, до какого пункта выехал наблюдаемый, как его фамилия или, если он не установлен, кличка; кто именно его сопровождает; к какой организации он принадлежит; какое значение он имеет для розыска и что требуется в отношении его предпринять (неотступное наблюдение, установка личности, задержание). В этих телеграммах желательно указывать условные признаки, по которым можно узнать сопровождающего филера.
§ 18. В случаях переездов лиц, причастных к преступной деятельности, наблюдательные агенты передают наблюдаемого для дальнейшей проследки тотчас по прибытии в район первого же на пути охранного отделения или жандармского управления филерам этих учреждений. Если же лицо остановилось на более или менее продолжительное время в местности, где филерских отрядов не имеется, то старшему из прибывших филеров вменяется в обязанность явиться к подлежащему жандармскому начальству, если таковое есть в данной местности, и, доложив о цели своего прибытия, продолжать наблюдение силами своего отделения до получения распоряжения своего начальника.
В то же время начальник отделения сообщает начальнику управления, в район коего проведен наблюдаемый, необходимые о последнем сведения, входит с начальником управления в соглашение относительно дальнейшего наблюдения, то есть или о передаче наблюдаемого местным органам, или о продолжении наблюдения филерами отделения, причем последнее, если это возможно по состоянию сил отделения, должно предпочитаться.
§ 19. О выезде всякого наблюдаемого в сопровождении филеров безотлагательно сообщается начальнику районного охранного отделения с подробными сведениями о личности выехавшего и основаниях, послуживших к сопровождению его.
Если наблюдаемый не будет в дальнейшем передан на ответственность розыскных органов другого района, то о результатах проследок, а равно о прекращении таковых, сообщается дополнительно.
§ 20. О принятии в наблюдение приезжего лица, доставленного иногородними филерами, в течение суток уведомляется соответствующий начальник охранного отделения и одновременно сообщается в районное отделение, а после того дополнительно сообщается о результатах последующего наблюдения.
§ 21. Расходы по разъездам филеров по делам службы вне постоянного местопребывания их покрываются Департаментом полиции, которому и представляются счета по этому поводу с отметкой на представлении и конверте: «По 3-му делопроизводству».
§ 22. О каждой иногородней командировке надлежит представлять в Департамент полиции по Особому отделу, по окончании командировки, сведения о причинах, вызвавших сопровождение наблюдаемого, результатах, достигнутых наблюдением, числе дней командировки и количестве израсходованных денег на командировку, со ссылкой на № представления счетов в 3-е делопроизводство[682].
ИНСТРУКЦИЯ ПО ОРГАНИЗАЦИИ НАРУЖНОГО (ФИЛЕРСКОГО) НАБЛЮДЕНИЯ
§ 1. Для несения наружной наблюдательной (филерской) службы выбираются строевые запасные нижние чины, предпочтительно унтер-офицерского звания, не старше 30 лет. Преимущество при удовлетворении условиям, изложенным в последующих §§, отдается окончившим военную службу в год поступления на филерскую службу, а также кавалеристам, разведчикам, бывшим в охотничьей команде, имеющим награды за разведку, отличную стрельбу и знаки отличия военного ордена.
§ 2. Филер должен быть политически и нравственно благонадежен, твердый в своих убеждениях, честный, трезвый, смелый, ловкий, развитой, сообразительный, выносливый, терпеливый, настойчивый, осторожный, правдивый, откровенный, но не болтун, дисциплинированный, выдержанный, уживчивый, серьезно и сознательно относящийся к делу и принятым на себя обязанностям; крепкого здоровья, в особенности с крепкими ногами, с хорошим зрением, слухом и памятью, такою внешностью, которая давала бы ему возможность не выделяться из толпы и устраняла бы запоминание его наблюдаемыми.
§ 3. Филерами не могут быть лица польской и еврейской национальности.
Вновь поступившему филеру должно быть разъяснено:
1. О том, что такое государственное преступление.
2. Что такое революционер.
3. Как и какими средствами революционные деятели достигают своих целей.
4. Несостоятельность учений революционных партий.
5. Задачи филерского наблюдения и связь его с внутренней агентурой.
6. Серьезность принятых филером на себя обязанностей и необходимость безусловно правдивого отношения к службе вообще, а к даваемым сведениям в особенности.
7. Вред от утайки, преувеличения и вообще ложных показаний, причем ему должно быть указано, что только совокупность безусловно точно передаваемых им сведений ведет к успеху наблюдения, тогда как искажение истины в докладах, и в особенности стремление скрыть неудачи в его работе, наводят на ложный след и лишают филера наверное возможности отличиться.
§ 4. Когда молодых филеров наберется несколько, то желательно попросить в отделение священника и привести их к присяге на верность службе.
§ 5. Принимать филеров нужно с большой осторожностью и, в случаях сомнений, надлежит новичка испытать, для чего выдержать его при отделении недели две без поручений по наблюдению, стараясь за это время изучить его характер на основании данных общения его с другими служащими. Бывает, что филер, при всех своих достоинствах, обладает также чрезмерной нежностью к семье или непростительной слабостью к женщинам, – эти качества с филерской службой несовместимы и вредно отражаются на службе.
Филеру в первый же день службы должно быть внушено, что все, что он слышал в отделении, составляет служебную тайну и ни в коем случае не может быть известно кому бы то ни было.
Во время испытания новичка нужно посылать для детального изучения города. Он должен знать части города, улицы, площади, полицейские участки, проходные дворы, трактиры, пивные, общественные сады, скверы, сколько последние имеют входов, выходов; отход и приход поездов, пути трамвая, конки, места стоянки извозчиков, таксу последних, учебные заведения, государственные и частные учреждения, время занятий в таковых; фабрики, заводы, время начала и окончания в последних работы; формы чиновников, служащих в различных учреждениях и заведениях, техников, учащихся.
Полученные филером в этой области познания он должен представлять ежедневно в письменном виде заведующему наблюдением. По этим письменным ответам можно судить до некоторой степени о пригодности его к филерской службе.
§ 6. При удостоверении в наличности требуемых от филера качеств можно его посылать и в наблюдение за своими служащими, показав ему некоторые приемы наблюдения; в дальнейшем можно уже будет переходить на настоящее наблюдение, для чего назначать новичка в помощь к старому, опытному филеру, который дает ему соответствующие практические указания и поправляет его ошибки. До этого же о служебных приемах, составляющих тайну, говорить не следует.
§ 7. Так как филер полезен для службы только тогда, когда его мало знают в лицо и не знают его профессии, то филер должен держать себя конспиративно, избегать знакомства, в особенности в месте его квартирования, чтобы там не знали, что он служит в охранном отделении. Отнюдь никому не следует говорить о приемах филерской службы, и каждому филеру должно быть внушено, что чем меньше посторонние знают приемы филерской службы, тем успешнее розыск. Квартиру следует избрать в таком доме, где нет учащейся молодежи. Если филер живет одиноко, то комнату подыскивает в таком семействе, где меньше интересовались бы его службой и поздним возвращением домой. Род занятий нужно указать такой, при котором можно поздно возвращаться домой (служба на железной дороге, в товарной конторе, трамвае, гостинице и т. п.), дав филеру возможность иметь у себя дома и некоторые доказательства этого рода занятий.
§ 8. Одеваться филер должен, согласуясь с условиями службы; обыкновенно же так, как одеваются в данной местности жители среднего достатка, не выделяясь своим костюмом вообще и отдельными его частями (шапка, пальто, ботинки и проч.) в частности из общей массы жителей.
§ 9. Филеры ни под каким условием не должны знать лиц, состоящих секретными сотрудниками, и – наоборот.
§ 10. Наружное наблюдение устанавливается за известной личностью с целью выяснения ее деятельности, связей (знакомства) и сношений. Вследствие этого недостаточно «водить» одно данное лицо, а надлежит выяснять лиц, с которыми оно видится и чьи квартиры посещает, а также и связи последних.
§ 11. Дабы приобрести навык быстро (с первого же взгляда) запоминать наблюдаемого, филер должен пользоваться всяким удобным случаем для практики в запоминании на лицах не наблюдаемых. Посмотрев на такое, филер, отвернувшись в другую сторону или закрыв на минуту глаза, должен представить себе все приметы этого лица и проверить, таким ли является лицо в действительности.
§ 12. Приметы должны быть замечены в следующем порядке: лета, рост, телосложение, лицо (глаза, нос, уши, рот, лоб), растительность на голове и проч., цвет и длина волос, особенности в одежде, походке или манерах.
Примечание. При описании цвета волос рекомендуется не употреблять малопонятных для филеров и не точно определяющих цвет выражений: «брюнет», «шатен», «блондин», а определять цвет так: 1) черный («брюнет»), 2) темный («шатен»), темно-русый, русый («блондин»), светло-русый, седой. Рыжие цвета: темно-рыжий, рыжий, светло-рыжий.
Для более точного определения волос филерам должно показать примеры на живых лицах.
§ 13. При сообщении сведений о каждом наблюдаемом в самом начале должно указывать, где он живет, если же в адресе нет уверенности, то писать: «По предположению, в доме № … по … улице». Если местожительство не установлено, то писать: «Местожительство не установлено».
§ 14. При посещении наблюдаемым домов следует точно указывать, помимо улиц, еще номер владения и фамилию владельца – если нет №, а равно по возможности и квартиру (ход, этаж, флигель, окна, балкон и т. п.).
§ 15. Если в одном доме наблюдаемые посещают два или несколько разных помещений, то надлежит указывать, куда именно они ходят.
§ 16. Каждому лицу, пошедшему в наблюдение, дается кличка, как равно и лицам, кои, по мнению филеров, будут представляться интересными или часто встречаться ими по наблюдению.
§ 17. Кличку должно давать краткую (из одного слова). Она должна характеризовать внешность наблюдаемого или выражать собою впечатление, которое производит данное лицо.
§ 18. Кличка должна быть такая, чтобы по ней можно было судить, относится ли она к мужчине или к женщине.
§ 19. Не следует давать одинаковых кличек нескольким лицам. Каждый наблюдаемый должен иметь одну кличку, данную ему впервые, когда его узнали.
§ 20. Упоминая новое лицо под кличкой, должно в вечерней рапортичке сообщать подробно, когда, как и где оно появилось, описать его приметы, а также кто из филеров его лучше знает.
§ 21. Определенное число филеров, назначаемых для наблюдения за определенной личностью или домом, называется наблюдательным постом. На каждый наблюдаемом посту назначается не менее двух филеров.
§ 22. Необходимо менять филеров при назначении на посты: во-первых, наблюдаемые замечают одних и тех же наблюдающих за ними филеров, и во-вторых, чтобы все филеры ознакомились со всей наблюдаемой группой и имели бы понятие о важности того или другого лица в наблюдении. Последнее важно для того, чтобы стоящие на посту филеры, видя серьезного наблюдаемого без наблюдения, следовательно, утерянного, могли оставить свой пост, как менее важный, и взять его в наблюдение для передачи потерявшим филерам. Дабы не оставить свой пост без наблюдения, можно отделиться только одному. Знать всех наблюдаемых надо также для того, чтобы своевременно скрыть себя от случайно проходящего одного из наблюдаемых, так как он может невольно обратить внимание на стоящих филеров, а последним, может быть, завтра придется за ним наблюдать.
§ 23. Филеру, назначенному на пост, указывается место, откуда надо взять наблюдаемое лицо, описываются приметы последнего, дается (если есть) фотографическая карточка, сообщается, если известно, время выхода или прихода; вообще дается сумма имеющихся данных, по которым можно узнать лицо, подлежащее наблюдению.
§ 24. Во избежание провалов и вообще для конспиративного наблюдения рекомендуется иногда одевать филеров посыльными, торговцами, газетчиками, солдатами, сторожами, дворниками и т. п., смотря по местности и надобности.
§ 25. На пост филеры должны прийти не более как за час до известного времени выхода наблюдаемого; если же время неизвестно, то надо быть на посту ко времени начала общего движения в данной местности.
§ 26. При осуществлении наблюдения необходимо действовать так, чтобы не обратить на себя внимания, не ходить заметно тихо и на одном месте в течение продолжительного времени не останавливаться.
§ 27. В ожидании выхода наблюдаемого лица филер становится на таком расстоянии от места выхода, чтобы только видеть последний (насколько хватает зрения) с тем, чтобы по выходе безошибочно определить по приметам данное для наблюдения лицо.
§ 28. Позиция филера должна быть по возможности закрыта, т. е. чтобы филер не бросался в глаза наблюдаемому лицу. Для этого надо примениться к местности.
§ 29. Во время стоянки на посту в ожидании выхода наблюдаемого филеры становятся таким образом, чтобы один был к месту выхода лицом, а другой – спиной; при этом они стараются по возможности изобразить из себя лиц, очень занятых деловым разговором, обращая в то же время внимание на окружающее; один из филеров смотрит к месту выхода, а другой отдыхает глазами. Если нельзя стоять, то филер фланирует около места жительства наблюдаемого таким образом, чтобы как можно меньше оставалось места без присмотра, останавливаясь в пути под различными благовидными предлогами: рассматривая витрины, разговаривая с извозчиками, лавочниками, женщинами и проч. В случае совершенно неудобной стоянки и невозможности фланировать надлежит занять концы улицы и брать наблюдаемого по пути.
§ 30. При выходе наблюдаемого филер должен держать себя спокойно, не теряться, не срываться с места. Если наблюдаемый еще не видел наблюдающего за ним филера, то последнему лучше укрыться, но если наблюдаемый заметил, то лучше остаться, не изменяя положения, и трогаться лишь тогда, когда наблюдаемый далеко отойдет или завернет за угол.
§ 31. Заметив выход наблюдаемого и его направление в их сторону, филеры должны быстро сообразить, по условиям местности, как избежать встречи с наблюдаемым, – последнее необходимо достигнуть всеми способами, но без суеты и торопливости. Для этого филеры, зная проходные дворы, лавочки, калитки, скрываются туда и, давши время пройти наблюдаемому, следуют за ним по одной с ним стороне или по противоположной, что зависит от условий местности.
§ 32. Следя за наблюдаемым, филер должен изучить его походку, характерные движения, обращать внимание на то, как наблюдаемый держит голову, руки, как ступает ногами и проч. Чтобы посмотреть в лицо наблюдаемого, надо пользоваться людными улицами, базарами, перекрестными улицами, трамваем, конкой и проч., так как в этих местах можно видеть лицо наблюдаемого незаметно для последнего. На глухих улицах и переулках совершенно нельзя смотреть в лицо наблюдаемому.
§ 33. Если встреча наблюдаемого с филерами неизбежна, то не следует ни в коем случае встречаться взорами (не показывать своих глаз), так как глаза легче всего запоминаются.
§ 34. Дистанция, которую надо держать при следовании за наблюдаемым, зависит от многих причин. Например: если улица прямая, длинная, мало оживленная – филеры держатся сзади на таком расстоянии, чтобы только видеть наблюдаемого.
При следовании по оживленной улице дистанция сокращается; в толпе же надо держаться близко.
§ 35. Если наблюдаемый начинает оглядываться, то филер должен определить, почему именно он начал оглядываться: потому ли, что намеревается посетить какое-либо конспиративное место и боится, чтобы его не заметили, или потому, что сам заметил наблюдение. В первом случае надо продолжать наблюдение с большей осторожностью (если место позволяет, то в обход, в объезд); если же есть основание предполагать, что наблюдаемый может заметить даже осторожное наблюдение, то лучше прекратить таковое; если есть основание предполагать, что серьезный наблюдаемый может уехать из города, то надо обеспечить железнодорожный вокзал. Если наблюдаемый вообще очень «строг» (оглядывается, конспирирует), то надо чаще меняться филерам и вообще вести наблюдение осторожнее.
§ 36. Проводя наблюдаемого в дом, филер должен обследовать дом, т. е. узнать, не проходной ли он, и если проходной, то обеспечить все выходы.
Проходные дворы в городе, где филер имеет жительство постоянное, он должен знать все наизусть.
§ 37. Все места, куда заходил наблюдаемый, надо твердо запомнить и при первом удобном случае записывать: время пребывания, прихода и выхода, улицу, номер дома, парадное, если на последнем есть карточка, то запомнить ее и записать.
§ 38. Если дом угловой, подлежит обязательно указать, под какими номерами он значится с обеих улиц и с какой улицы существует вход в таковой дом.
§ 39. В сведениях следует писать: «Пошел к такому-то», а также и «В дом такой-то, к такому-то».
§ 40. В сведениях должно указывать на те места, где наблюдаемые бывают по частным надобностям (обед, занятия, родственники и т. п.), если это уже ранее выяснено.
§ 41. При посещении наблюдаемыми магазинов и мастерских следует обязательно указывать фамилии владельца и их улицы, на которых эти магазины находятся.
§ 42. При посещении наблюдаемым какого-либо дома устанавливать квартиру, в которую он зашел, что сразу удается сравнительно редко; почему на первых же порах филер ограничивается тем, что узнает, какие номера в том парадном, куда зашел наблюдаемый, и кто там живет (по дверным карточкам). При дальнейшем наблюдении можно иногда зайти несколько вперед наблюдаемого и прийти на самый верхний этаж и, когда наблюдаемый войдет, то, спускаясь, заметить квартиру, в которую он зашел. С этой же целью можно заранее приготовить филера посыльным или одному из филеров где-нибудь поблизости снять пальто, шапку, даже сюртук, выпустив цветную рубаху навыпуск, и зайти в парадное, как бы здесь живущему человеку.
§ 43. Если наблюдаемый завернул за угол, надо ускорить шаги, чтобы видеть, как бы за углом наблюдаемый не зашел куда-либо. Если наблюдаемый будет утерян за углом – то, значит, он зашел в место, находящееся недалеко от угла. Рассчитав по времени место, куда мог приблизительно зайти наблюдаемый, надо вновь избрать место и стать так, чтобы видно было несколько парадных выходов и ворот.
§ 44. В местностях, недоступных для стоянки пеших филеров (где они очень заметны), а также к наиболее важным наблюдаемым для успешности наблюдения назначается конное наблюдение через филера, переодетого извозчиком.
В извозчики выбирается филер наиболее находчивый, знакомый с управлением лошади, а также и с правилами езды извозчиков. Если такового в охранном отделении нет, то надо его подготовить (без наблюдения) – без выучки в наблюдение пускать нельзя, так как неумелый извозчик быстро провалится. Филер-извозчик по внешности, костюму, равно как и его экипаж, ничем не должны отличаться от извозчиков профессионалов или кучеров собственных экипажей, если употребляется последний. Извозчику-филеру надо всегда помнить, что по внешности он прежде всего извозчик, а потому он должен исполнять беспрекословно требования полиции, не вступая ни в какие пререкания. Если требование чина полиция приносит вред наблюдению, то оно должно быть выполнено, а потом незаметно для других извозчиков филеру надо переговорить с чином полиции или старшим над ним, сказав ему, кто он есть в действительности. Если этих переговоров можно избежать, не нанося особого ущерба делу, то последнее предпочтительнее. При появлении среди других извозчиков извозчику-филеру надо прежде всего бояться провала, так как появление нового извозчика сразу заинтересует его коллег, а потому с посторонними извозчиками надо поменьше разговаривать. Появление извозчика вне места их обычной стоянки обращает внимание дворников и сторожей, которые обыкновенно гонят их, чтобы не гадили лошади. В этом случае продолжительность стоянки филера-извозчика на одном месте зависит от его находчивости. Он всегда должен быть готовым к ответам и быстро схватывать тип дворника. Судя по типу дворника, извозчик одному говорит, что выжидает доктора, приехавшего к больному, другому по секрету сообщает, что ожидает «барина», который находится у чужой жены и для поездки по этому делу всегда берет его, или же рассказывает басню про такую же барыню; третьему предлагает угостить «по-хорошему», чтобы не гнал с выгодного места, и т. п. Все это зависит от находчивости извозчика. На вопрос публики отвечает: «Занят». Возить наблюдаемого во избежание провала не считается удобным, но иногда вечером или в дождливую погоду, или близко к ликвидации, или, если нет другого извозчика и филеру неудобно сказать, что он занят, это делается, но извозчик торгуется с наблюдаемым так же, как со всяким пассажиром.
§ 45. Обязанности филера-извозчика те же, что и пешего; он также должен выбрать позицию и оттуда наблюдать выход наблюдаемого. Пешие же, назначаемые в помощь конному, обыкновенно скрываются в ближайшем прикрытии (трактир, чайная), расположение которого извозчик должен знать. По выходе наблюдаемого извозчик незаметно для наблюдаемого и посторонних трогается с места, сажает пеших филеров, если они на улице, с такими же приемами, как обыкновенных седоков, и едет за наблюдаемым, если тот также поехал на извозчике; или едет один, а пешие идут пешком, если наблюдаемый идет пешком. Если пешие находятся в трактире, то извозчик, заметив направление наблюдаемого, быстро дает знать пешим посредством условного между ними сигнала, если они сидят у окна; или входит внутрь трактира и говорит пешим что-нибудь вроде следующего: «Что же, господа, деньги давайте или поедем». Пешие спокойно, быстро выходят, садятся на извозчика, и последний догоняет наблюдаемого. Если наблюдаемый идет пешком, то пешие оставляют извозчика и следуют обыкновенным порядком за наблюдаемым непосредственно или за извозчиком, а последний уже ведет наблюдаемого, следуя тихо за ним. При приближении к углам извозчик подъезжает ближе, дабы при повороте за угол видеть, куда зайдет наблюдаемый. Вообще извозчик может держаться ближе к наблюдаемому, что он и делает там, где этого нельзя пешим.
§ 46. Когда наблюдаемый поехал на извозчике, филеры пешие должны также брать извозчика (хотя бы и не филера) и ехать за наблюдаемым. Извозчику надо только узнать, куда ехать. Заметив, что наблюдаемый оставил извозчика и зашел в дом или пошел дальше пешком, нужно также оставить извозчика, свернув для этого в первый попавшийся угол, для того чтобы наблюдаемый не заметил, что ехавший сзади его тоже оставил извозчика. После этого, рассчитав извозчика подальше от места стоянки, подлежит продолжать наблюдение пешком. Иногда (например, когда близко нет угла), дабы не упустить наблюдаемого из виду, один из филеров оставляет извозчика на ходу и занимает позицию, а другой едет для расчета дальше и затем возвращается. Необходимо всегда запоминать и записывать номер извозчика, на котором едет наблюдаемый, дабы в случае утери можно было навести справку у извозчика, куда он возил пассажира. Если наблюдаемый часто ездит на извозчиках и представляет интерес, – полезнее назначать за ним своего филера-извозчика.
§ 47. Если наблюдаемый садится в трамвай или конку, то филер может также сесть с ним, но должен обратить внимание на то, не наблюдает ли наблюдаемый за тем, кто после него садится и слезает. Если наблюдаемый обращает на это внимание, то в следующий раз садиться в трамвай не следует, а надо ехать на извозчике. Так как извозчик не всегда успевает за трамваем, а потому можно потерять наблюдаемого, то одному из филеров можно сесть на извозчика, а другому в трамвай.
§ 48. Если наблюдаемый направляется в сад, театр и тому подобные места, то одному из филеров следует отправиться за наблюдаемым, а другому остаться наблюдать выход на случай, если филер, вошедший внутрь, утеряет там наблюдаемого. Надо иметь в виду, что наблюдаемые редко вообще заходят в увеселительные места для развлечения, а в большинстве случаев они пользуются этим местом для конспиративных свиданий; а потому, если в театре наблюдаемый с кем-либо виделся, имея продолжительный разговор, или избрал для разговора укромные места и вообще, судя по конспиративным приемам, имел деловое свидание, то лицо, видевшееся с наблюдаемым, по выходе следует брать под наблюдение, так же как и на улице, и также стараться не встречаться с наблюдаемым лицом к лицу. Если нет возможности расположиться в одном отделении с наблюдаемым (партер, балкон, галерея), филеру надо поместиться так, чтобы все-таки видеть наблюдаемого. Надлежит также заметить вешалку, на которой наблюдаемый оставил пальто. Если филер почему-либо найдет неудобным для себя дальнейшее пребывание в театре, то, заметив хорошо приметы лица, с которым виделся наблюдаемый, выходит наружу, присоединяется к своему товарищу и вместе ожидают выхода наблюдаемых.
§ 49. При входе наблюдаемого в трактир или другие подобные заведения проникнуть туда и посмотреть, что он там делает; притом надо держаться очень осторожно: войти вместе с другими посетителями и под их прикрытием быстро сообразить расположение помещения, дабы знать удобный пункт для наблюдения, и, заняв таковой, – наблюдать. Если заметно, что наблюдаемый зашел не на свидание с кем-нибудь, а просто поесть, напиться чаю и проч., то лучше всего уйти из трактира поскорее, если же заметно, что наблюдаемый кого-то ждет, нужно ожидать, заказав себе что-либо в трактире, кто к нему явится, и затем, если пункт для наблюдения удобный, можно ожидать его выхода там же, если почему-либо наблюдать неудобно – выйти на улицу и ожидать там. Если наблюдаемых несколько и они выйдут порознь, то один из филеров ведет первого, а другой остается в ожидании выхода второго и ведет его.
§ 50. Если филеры осуществляют наблюдение, сидя в пивной, трактире и проч., то должны садиться у окна так, чтобы видно было, когда войдет или выйдет наблюдаемый. Деньги на расплату всегда должны быть наготове. Разговоров с посторонними избегать. Заметив наблюдаемого, надо спокойно кончить чаепитие, спокойно встать и так же спокойно выйти. Если наблюдаемый сам находится в трактире, чайной и проч., то особенно важно не срываться с места вслед за ним. Не говорить фраз, относящихся к наблюдению, вроде: «Вышел, пойдем». Собираясь выходить, надо спокойно сказать: «Не пора ли? Пойдем», – чтобы окружающая публика не имела подозрений, что за кем-то наблюдают.
§ 51. При встрече наблюдаемого с другими лицами надо запомнить их приметы (лицо, костюм, обращать внимание на характер встречи: условный, случайный, сердечный, товарищеский, формальный и проч.), продолжительность разговора, передачу чего-либо и проч. – и все это потом записать с указанием, в какой час встретились, в каком месте, сколько времени говорили.
§ 52. Если при наблюдении за одним лицом будет замечено свидание его с несколькими при конспиративной обстановке (в трактире, саду, сквере и т. п.) или сходка, то один из филеров немедленно сообщает в охранное отделение, которое и посылает подкрепление, а при недостатке снимает даже филеров с менее важных постов. Присутствовавшие на свидании или на сходке устанавливаются, т. е. их надо водить до того места, где они по признакам живут (нужно «полонить» наблюдаемого). Признаками возвращения домой могут служить: уверенная походка, вход в парадное без звонка со своим ключом, выход на балкон, к окну – одетым по-домашнему, зажигание огня в темной квартире, выход за покупкой съестных припасов и т. п.
Если же подобных признаков нет, то иногда можно под благовидным предлогом завести осторожный разговор с дворником, прислугой и навести в разговоре справки («Не доктор ли возвратился? Кажется, акушерка пришла? А вот наконец и сапожник пришел» и т. п.).
§ 53. При наблюдении за домом, куда зашел наблюдаемый, филер должен обращать внимание на то, нет ли около дома патруля, не проходят ли туда через короткие промежутки времени лица, знакомые наблюдателю, или вообще подозрительные, которые ищут дом, не заходят в него сразу, а сначала проходят мимо, оглядываются и прочее. Такое поведение заходящих указывает, что в означенном доме происходят сходки, о чем филер должен сообщить немедленно в охранное отделение.
§ 54. Если филеру нельзя оставить поста, а нужно дать знать о чем-либо в охранное отделение (сходка, необходимо увеличить наблюдателей и проч.), то он пишет записку заведующему наблюдением и посылает с посыльным или извозчиком в отделение, запоминая номер извозчика или посыльного. Записку писать условно: «В таком-то доме гости и ждут вас»; «Пришлите столько-то приказчиков туда-то, мы ждем вас с товарищами там-то» и т. д.
§ 55. Если при наблюдении за конспиративным собранием или сходкой число наблюдаемых будет больше, чем филеров, то под наблюдение для установки берутся наиболее серьезные, преимущество отдается более пожилым и тем, которые при выходе конспирируют, т. е. оглядываются, осматриваются и прячут лицо и т. п., или тем, которые имеют при себе подозрительную ношу.
§ 56. Если несколько наблюдаемых приведено в одно место и вследствие этого в данной местности произошло скопление филеров, то последние, не группируясь, немедленно распределяют роли, оставив необходимый пост, остальные удаляются в ближайшее укрытое место (пивную и т. п.), ожидая сигнала о выходе. Если оставшимся неудобно зайти в трактир, чтобы предупредить о выходе наблюдаемых, то можно филерам, сидящим в трактире у окна, показать условный сигнал, например: пальцы, число коих означает выход первого, второго и т. д. наблюдаемых. По этому сигналу подлежащий филер выходит и ведет своего наблюдаемого.
§ 57. Находясь в продолжительном наблюдении у дома, где живет наблюдаемый, филер должен изучить живущих в наблюдаемом доме, чтобы отличать живущих от случайно приходящих и интересующуюся личность взять под наблюдение.
§ 58. Наблюдение за местами, где предполагается лаборатория, типография, склад оружия и т. п., ведется с крайней осторожностью. В таких случаях обыкновенные пешие наблюдения ведут часто к провалу, а потому наблюдать из квартиры (снимаются напротив или по близости) или ставить конное наблюдение, если есть близко извозчик; на бойкой улице – переодетым торговцем, посыльным и т. п., в помощь которым даются пешие филеры. Последние не ставятся близко около наблюдаемого дома, а загораживают выходы из улицы и берут наблюдаемых по пути. Ведут с большой осторожностью, остерегаясь малейшего провала. При возвращении таких наблюдаемых домой надо идти как можно дальше от наблюдаемых. Входить во двор или дом для установки квартиры можно только в бойких дворах и очень больших домах.
§ 59. Если приходится арестовать наблюдаемого на улице, то отвести подальше от его квартиры и указать его чину полиции для ареста. Если наблюдаемый идет по направлению к полицейскому участку, то лучше подвести его к последнему.
§ 60. При потере наблюдаемого возвращаться к квартире его, ожидая возвращения, и установить наблюдение в местах наиболее частых его посещений.
§ 61. Вечером на общем собрании в отделении филеры обмениваются приметами новых лиц, вошедших в отчетный день в сферу наблюдения, и этим путем удостоверяются, не было ли данное лицо в тот же день в сфере наблюдения другого поста; в то же время сообщается о новых местах, посещаемых наблюдаемыми, чтобы общими силами наметить квартиры, которые посещает наблюдаемый. Дома, посещаемые наблюдаемыми, в тот же день отмечаются на дуге домов, и наводятся справки на месте посещаемого дома, имеющиеся о нем в отделении.
§ 62. Филер, находящийся на службе на вокзале или пристани для наблюдения за приходящими и отходящими поездами, должен приходить за час до отхода поезда и за пятнадцать минут до прихода, чтобы иметь возможность оглядеться в публике.
§ 63. Если наблюдаемый явился на вокзал или пристань и имеет там свидание с отъезжающим пассажиром и, может быть, что-нибудь ему передает, немедленно сообщить охранному отделению и просить ехать следом за этим пассажиром. Относительно сопровождения наблюдаемых из города надо заранее дать указание филерам, дабы они имели возможность всегда ехать с наблюдаемым, так как последние весьма часто являются для отъезда или свидания в момент отхода поезда.
На случай отъезда наблюдаемых должно иметь на вокзале у стоящих филеров аванс, из которого отъезжающие филеры берут себе на дорогу. Этот же аванс может храниться в жандармской канцелярии на вокзале или же имеется у филеров (рублей по сорока на каждого), которые наблюдают за лицами, подлежащими сопровождению при выездах.
Если наблюдаемый намеревается брать билет, надо стать за ним, чтобы узнать, куда он едет; если это не удастся, то предупредить жандарма, унтер-офицера, который всегда может узнать, куда наблюдаемый берет билет.
Если не удалось узнать у жандармского унтер-офицера, попробовать узнать у носильщика, прислуживающего наблюдаемому. На больших вокзалах можно узнать по кассе, какой взял билет наблюдаемый, – пригородный или дальний.
При неудаче узнать это филер берет билет до первой большой станции и в пути узнает об этом через наблюдение за кондуктором, контролем, которые при проверке билетов имеют обыкновение говорить вслух конечную станцию пассажира. Спрашивать кондукторов и контролеров избегать, так как они могут сообщить наблюдаемому; во всяком случае, надо спрашивать под благовидным предлогом. Если наблюдаемый держится стойко, то филеру можно поместиться в одном с ним вагоне (в другом отделении), заняв верхнее место, откуда и следить за наблюдаемым.
Установку места следования наблюдаемого делать осторожно и при неудаче брать билет до следующей узловой станции.
В пути один филер всегда бодрствует, другой отдыхает. При приближении к каждой остановке необходимо посмотреть, не приготовляется ли наблюдаемый к оставлению поезда.
§ 64. В случае неуказания, что за наблюдаемым надо следовать и после его выбытия из города, наблюдение должно производиться только в сем последнем. Если, однако, есть агентурные сведения о том, что выезд делается с нелегальными целями (съезд партии, конспиративное поручение и проч.), подлежит продолжить за ним наблюдение и по выбытии его из города.
Для этого филеры передают наблюдаемого для дальнейшей за ним проследки тотчас по прибытии в районе первого же по пути охранного пункта охранного отделения или жандармского управления филерам сих отделений.
О выезде наблюдаемого делается предупреждение условной телеграммой для организации встречи.
§ 65. В случаях переездов лиц, состоящих под наблюдением в районе других отделений, наблюдение передается местным филерам, о чем филер, начавший наблюдение, докладывает начальнику местного отделения. Если же лицо прибыло в местность, где охранного отделения или филерских отрядов нет, наблюдение продолжается прежними филерами, причем старшему из них вменяется в обязанность явиться к надлежащему жандармскому начальнику, если таковой здесь есть, и доложить о цели прибытия.
§ 66. При неожиданном внезапном выезде наблюдаемых филер при первой возможности телеграфирует своему заведующему наблюдением условным языком о том, каким поездом они следуют, кого сопровождают, куда направляются, также указать станцию (узловую), куда нужно послать ему телеграмму «до востребования», если потребуется дать какие-либо распоряжения относительно наблюдаемого. Если место следования наблюдаемого известно филеру, то он телеграфирует, кроме того, заведующему наблюдением, сообщая иносказательно, сколько наблюдаемых едет, каким поездом, кто именно сопровождает. Если после этого наблюдаемый изберет почему-либо другое место или пересядет на другой поезд, о происшедших переменах дополнительно телеграфировать в пункт встречи, во избежание напрасного там ожидания. Если расстояние между местом следования и пунктом направления слишком кратко, то извещение о необходимости встречи должно делаться срочной телеграммой, дабы было время для необходимых распоряжений.
§ 67. Если наблюдаемый направляется с какой-либо железнодорожной станции лошадьми в имение или деревню, то в большинстве случаев ехать за наблюдаемым не представляется возможным. Надо заметить номер извозчика, нанятого наблюдаемым, а если нет номера, спросить других извозчиков, как зовут того, который повез наблюдаемого. Наняв после этого извозчика, в разговоре спросить его, куда он отвез седока.
§ 68. По прибытии филеров и наблюдаемого из места постоянного жительства в другой город филеры немедленно сдают свои вещи (если имеются) на хранение носильщику и продолжают вести наблюдение энергично, дабы не упустить наблюдаемого и беспрерывно, до тех пор пока не явится возможность определить, где именно поселился наблюдаемый. Полезно занять квартиру такую (в гостинице, меблированных комнатах и т. п.), чтобы можно было видеть выход наблюдаемого.
В первые же свободные часы филеры должны заняться изучением города (т. е. улицы, общественные места, конечные пути, приходы и отходы поездов); переменить головные уборы при несоответствии их с данной местностью.
При невозможности поселиться около наблюдаемого полезно останавливаться в гостинице около вокзала, так как часто приходится уезжать из города вслед за наблюдаемым, и, живя близко к вокзалу, филер при отъезде наблюдаемого успеет захватить свои вещи. Потеряв наблюдаемого, филер является на вокзал к отходу поездов, дабы не пропустить отъезда наблюдаемого, а в городе производит розыск около того места, где наблюдаемый утерян, и около тех мест, которые он часто посещал, и в пунктах гуляния публики.
§ 69. Если наблюдаемый привезен в другой город и приезжих филеров встретили филеры охранного отделения, то приезжим немедленно следует передать местным филерам наблюдаемого и отнюдь не ехать вместе с ними в наблюдение, так как наблюдаемый мог при отъезде или в пути заметить филеров и запомнить их, и тогда наблюдение будет испорчено.
Приехавшие филеры, сдав наблюдаемого, должны немедленно явиться в охранное отделение и доложить имеющиеся у них сведения о наблюдаемом и, если не будет особого приказания, возвратиться назад.
§ 70. По прибытии в какой-либо другой город вне своего постоянного местожительства филер немедленно телеграфирует свой адрес своему начальнику и письменно сообщает подробно результаты наблюдения ежедневно. О всех выездах наблюдаемых начальник охранного отделения письменно сообщает в Особый отдел Департамента полиции с краткой характеристикой лица, указывающей на причину сопровождения наблюдаемого.
§ 71. В небольших провинциальных городах, где улицы пустые и филер, близко ходящий к наблюдаемому, заметен последнему, практикуется способ параллельного наблюдения (по смежной улице). При таком способе наблюдения один из филеров идет по улице, параллельной той, по которой идет наблюдаемый, притом со скоростью хождения наблюдаемого, а другой – сзади наблюдаемого, но настолько далеко от последнего, чтобы его было только видно. Первый филер равняется с наблюдаемым на перекрестках, где филер должен зорко проверить проход наблюдаемого через пересекающую улицу. Таким образом можно всегда (при равных улицах) наблюдать без провала и видеть, куда заходит наблюдаемый.
При наблюдении за серьезной личностью оба филера идут по параллельным улицам: один с правой, другой с левой стороны наблюдаемого, а третий – на далеком расстоянии сзади наблюдаемого по одной улице с наблюдаемым.
§ 72. При осуществлении наблюдения в небольшом городе нельзя оставаться на одном месте на улице, не обратив на себя внимания жителей, поэтому наблюдаемые берутся на ходу, т. е. не прямо от дома, а по пути следования, а также из наблюдательных квартир, с места прогулок и проч.
§ 73. В продолжительной командировке в маленьких городах удобнее жить с семьей, так как меньше шансов на провал и, кроме того, прогулки с женой или ребенком часто могут замаскировать наблюдение.
§ 74. Письма по наблюдению посылаются заказными в двух конвертах с сургучной печатью; причем в верхнем конверте на месте печати делается прорез, чтобы сургуч при запечатывании проник до внутреннего конверта и припечатал его к наружному. Письма рекомендуется сдавать на вокзалах или же опускать в почтовые ящики поездов.
§ 75. Все письма из одной какой-нибудь местности должны иметь общую порядковую нумерацию и указание, когда и где они составлены, в конце – подпись[683].
Из ИНСТРУКЦИИ ПО ОРГАНИЗАЦИИ И ВЕДЕНИЮ ВНУТРЕННЕГО (АГЕНТУРНОГО) НАБЛЮДЕНИЯ
§ 1. На обязанности лица, ведающего политическим розыском, лежит прежде всего приобретение и сбережение внутренней секретной агентуры – единственного вполне надежного средства, обеспечивающего осведомленность.
На приобретение и сбережение внутренней агентуры должны быть направлены все усилия лица, ведающего розыском.
Наружное наблюдение является лишь вспомогательным и притом весьма дорогим средством для разработки агентурных сведений и для прикрытия конспиративности агентурного источника.
§ 2. Для успешной работы в деле политического розыска и руководства внутренней агентурой лица, ведающие розыском, должны знать программы революционных партий, быть знакомы с историей революционного движения, положением его, движения, в данный момент и следить за революционной литературой.
§ 3. Лица, заведывающие агентурой, должны руководить сотрудниками, а не следовать слепо указаниям последних. Обыкновенно сотрудник выдающийся – интеллигентный и занимающий видное положение в партии – стремится подчинить своему авторитету лицо, ведущее с ним сношения, и оказывает давление на систему розыска. Если для сохранения отношений возможно оставлять его в убеждении, что такое его значение имеет место, то в действительности всякое безотчетное увлечение сотрудниками приводит к отрицательным результатам. Лицо, ведающее агентурой, должно составить себе план расследования и стремиться извлечь из агентуры все данные для его осуществления. Поэтому, никогда не открывая своих карт перед сотрудником, надлежит давать ему поручения, вытекающие из плана розыска. При этом следует с особенным вниманием относиться к выяснению или закреплению в памяти таких фактов, которые могли бы быть впоследствии использованы как судебные улики и подтверждены доказательствами, лежащими вне соприкосновения с сотрудником. Эти задачи розыска (в общих чертах) могут быть указаны сотруднику, дабы и он приучился к собиранию данных, пригодных для судебного расследования, и прикрытию агентуры.
§ 4. Лица, ведающие розыском, должны твердо помнить, что «сотрудничество» от «провокаторства» отделяется весьма тонкой чертой, которую очень легко перейти. Они должны знать, что в умении не переходить эту черту и состоит искусство ведения успешного политического розыска. Достигается это только безусловно честным отношением к делу и пониманием целей розыска, а не погоней за отличиями, открытием и арестом отдельных средств пропаганды (типография, склады оружия, взрывчатые вещества и проч.).
Лица, ведающие розыском, должны проникнуться сознанием, что лучшим показателем успешной и плодотворной их деятельности будет то, что в местности, вверенной их надзору, совсем не будет ни типографий, ни бомб, ни складов литературы, ни агитации, ни пропаганды. Последние результаты будут достигнуты, если они при серьезной осведомленности о революционной деятельности и умении систематически и планомерно пользоваться этими знаниями достигнут того, что революционеры вынуждены будут прекратить в данной местности свою преступную работу.
§ 5. Секретные сотрудники должны состоять членами одной из революционных организаций (о которых они дают сведения) или, по крайней мере, тесно соприкасаться с серьезными деятелями таковых, так как только тогда сведения их будут ценны. Лица, не состоящие в революционных организациях и не соприкасающиеся с ними, особенно различные местные «старожилы», принадлежащие иногда к крайним правым партиям, зачастую не только не бывают полезны в деле политического розыска, но даже и вредны, так как заставляют неопытных и неосведомленных лиц, ведающих розыском, направлять таковой в ложную сторону и совершенно непроизводительно тратить силы и средства. Изложенное отнюдь не значит, что сведениями таких лиц надлежит пренебрегать, – не следует лишь на последних возлагать больших надежд и считать таких лиц «секретными сотрудниками», а сведения их «агентурными». В деле розыска нельзя пренебрегать никакими сведениями, но нужно научиться давать им надлежащую оценку и не считать их без проверки (дающего сведения лица и самых сведений) достоверными.
§ 6. Секретные сотрудники должны быть постоянными и получать определенное жалованье (помесячно), а не за отдельные сообщения, так как только при имении постоянной агентуры можно быть в курсе деятельности революционных организаций и только постоянная агентура может относиться с интересом к делу розыска.
В сотруднике, начавшем работу по материальным соображениям, надлежит по возможности создавать и поддерживать интерес к розыску как орудию борьбы с государственным и общественным врагом – революционным движением. Особенно ценны в этом отношении сотрудники, взявшие на себя эту роль по побуждениям отвлеченного характера.
При удачных ликвидациях, являющихся результатом сведений и разработки, постоянного сотрудника следует поощрить денежной наградой.
§ 7. Сведения приходящих лиц, требующих платы за каждое отдельное указание на то или другое революционное предприятие («штучники»), конечно, должны быть использованы в интересах дела, в особенности сведения о предполагаемых экспроприациях, совершаемых часто лицами, не имеющими никакого отношения к революционным организациям, но к таковым сведениям нужно относиться с большой осторожностью и тщательно проверять их всеми способами. Зачастую сведения эти бывают провокаторскими, а иногда просто «дутыми». При этом всегда надлежит стремиться использовать лицо, дающее отдельные сведения, в целях учреждения при его посредстве систематической агентуры.
§ 8. Состоя членами революционных организаций, секретные сотрудники ни в коем случае не должны заниматься так называемым «провокаторством», т. е. сами создавать преступные деяния и подводить под ответственность за содеянное ими других лиц, игравших в этом деле второстепенные роли. Хотя для сохранения своего положения в организациях сотрудникам приходится не уклоняться от активной работы, возлагаемой на них сообществами, но в таких случаях они должны на каждый отдельный случай испрашивать разрешения лица, руководящего агентурой, и уклоняться во всяком случае от участия в предприятиях, угрожающих серьезною опасностью. В то же время лицо, ведающее розыском, обязано принять все меры к тому, чтобы совершенно обезвредить задуманное преступление, т. е. предупредить его с сохранением интересов сотрудника. В каждом отдельном случае должно быть строго взвешиваемо, действительно ли необходимо для получения новых данных для розыска принятие на себя сотрудником возлагаемого на него революционерами поручения или лучше под благовидным предлогом уклониться от его исполнения. При сем необходимо помнить, что все стремления политического розыска должны быть направлены к выяснению центров революционных организаций и к уничтожению их в момент проявления ими наиболее интенсивной деятельности, почему не следует «срывать» дело розыска только ради обнаружения какой-либо подпольной типографии или мертво лежащего на сохранении склада оружия, помня, что изъятие подобных предметов только тогда приобретает особо важное значение, если они послужат к изобличению более или менее видных революционных деятелей и уничтожению организации.
§ 9. Секретных сотрудников надлежит иметь в каждой из действующих в данной местности революционной организации и по возможности по несколько в одной и той же организации. Лицо, ведающее розыском, не должно упускать ни одного случая, могущего дать хотя бы слабую надежду на приобретение секретного сотрудника. Каждое лицо, подающее надежду, надлежит расположить к себе и использовать в целях агентуры, причем нужно помнить, что дело приобретения секретных сотрудников очень щекотливое и требует много терпения и осторожности. Малейшая неосторожность или форсировка часто вызывают решительный отпор.
§ 10. Секретные сотрудники приобретаются различными способами. Для приобретения их необходимо постоянное общение и собеседование лица, ведающего розыском, или опытных, подчиненных ему лиц с арестованными по политическим преступлениям. Ознакомившись с такими лицами и наметив тех из них, которых можно склонить на свою сторону (слабохарактерные, недостаточно убежденные революционеры, считающие себя обиженными в организации, склонные к легкой наживе и т. п.), лицо, ведающее розыском, склоняет их путем убеждения на свою сторону и тем обращает их из революционеров в лиц, преданных правительству. Этот сорт сотрудников нужно признать наилучшим. Помимо бесед с лицами, уже привлеченными к дознаниям, удается приобретать сотрудников и из лиц, еще не арестованных, которые приглашаются для бесед лицом, ведающим розыском, в случае получения посторонним путем сведений о возможности приобретения такого рода сотрудника.
Независимо от сего при существовании у лица, ведающего агентурой, хороших отношений с офицерами Корпуса жандармов и чинами судебного ведомства, производящими дела о государственных преступлениях, возможно получать от них для обращения в сотрудники обвиняемых, дающих чистосердечные показания, причем необходимо принять меры к тому, чтобы показания эти не оглашались. Если таковые даны словесно и не могут иметь серьезного значения для дела, то желательно входить в соглашение с допрашивавшимся о незанесении таких показаний в протокол, дабы с большей безопасностью создать нового сотрудника.
§ 11. Кроме того, можно использовать тех лиц, которые, будучи убеждены в бесполезности своей личной революционной деятельности, нуждаются в деньгах и хотя не изменяют коренным образом убеждений, но ради денег берутся просто продавать своих товарищей.
§ 12. Сотрудники, находящиеся в низах организации, могут быть путем постоянной совместной работы с лицом, ведающим розыском, а равно арестами более сильных работников, окружающих его, проведены выше.
§ 13. Вновь принятого сотрудника всегда следует незаметно для него основательно выверить наблюдением и постараться поставить под перекрестную агентуру.
§ 14. Лицо, ведающее политическим розыском, должно осмотрительно относиться к приезжим заявителям, разъезжающим по охранным отделениям и жандармским управлениям с единственной целью выманивать деньги. Такие лица (в большинстве случаев из провалившихся сотрудников), зачастую довольно развитые, развязные, будучи осведомлены о личном составе некоторых охранных отделений или управлений и знакомы с деятельностью некоторых революционеров, вводят в заблуждение даже опытных лиц, давая им заявления о готовящихся террористических актах и других выдающихся преступлениях, и тем заставляют вести розыск в ложном направлении. Личность каждого такого заявителя и его нравственные и служебные качества надлежит немедленно проверить <… > путем сношения по телеграфу с начальником подлежащего управления или отделения, прежде чем предпринимать что-либо по его указанию.
§ 15. Самым прочным, хотя и не всегда продуктивным, положением сотрудника является такое положение, когда он находится в организации в роли пособника и посредника в конспиративных делах, т. е. когда его деятельность ограничивается сферой участия в замыслах или приготовлениях к преступлению, что фактически неуловимо формальным дознанием и следствием и дает возможность оставлять на свободе сотрудника и близких к нему.
§ 16. Секретные сотрудники ни в коем случае не могут посвящаться в сведения, даваемые другими сотрудниками. С особою осторожностью следует относиться вообще к ознакомлению сотрудника с ходом розыска, а также деятельностью и личным составом розыскного учреждения. При сношениях с сотрудником нужно получать от него все необходимое и по возможности не разоблачать перед ним ничего. В противном случае лицо, ведущее агентуру, быстро окажется в руках сотрудника, из коих очень многие склонны вести двойную игру, а в случае разрыва отношений с ними розыскному делу и лицам, ведущим его, будет всегда угрожать крайняя опасность.
§ 17. Никто, кроме лица, заведующего розыском, и лица, могущего его заменить, не должен знать в лицо никого из секретных сотрудников.
Фамилию сотрудника знает только лицо, ведающее розыском, остальные же чины учреждения, ведающего розыском, имеющие дело со сведениями сотрудника, могут в необходимых случаях знать только псевдоним или номер сотрудника. Чины наружного наблюдения и канцелярии не должны знать секретного сотрудника и по кличке. Он им должен быть известен лишь как действительный революционный деятель по кличке наружного наблюдения, если он вошел в сферу последнего.
§ 18. Секретные сотрудники ни в коем случае не должны знать друг друга, так как это может повлечь за собою провал обоих и даже убийство одного из них.
§ 19. Сведения, даваемые секретными сотрудниками, должны храниться с соблюдением особой осторожности и в строгой тайне.
§ 20. Сведения, полученные от секретных сотрудников, обязательно проверяются, если к тому представляется возможность, наружным наблюдением.
§ 21. Заведующему агентурой рекомендуется ставить надежных сотрудников к себе в отношения, исключающие всякую официальность и сухость, имея в виду, что роль сотрудника обыкновенно нравственно очень тяжела и что «свидания» часто бывают в жизни сотрудника единственными моментами, когда он может отвести душу и не чувствовать угрызений совести. Только при соблюдении этого условия можно рассчитывать иметь преданных людей.
§ 22. Никогда не следует заставлять сотрудника форсированно добывать сведения, так как это часто вызывает провалы. После ликвидации необходимо дать сотруднику возможность на время прекратить активные сношения с товарищами.
§ 23. Производя ликвидацию, никогда не следует арестовывать всех окружающих сотрудника лиц, оставляя его одного на свободе, но надлежит оставлять около него несколько лиц, более близких и менее вредных, или дать ему возможность заранее уехать по делам партии, или, в крайнем случае, арестовать и его самого, освободив впоследствии с близкими к нему и наименее вредными лицами по недостатку улик. О предстоящем аресте сотрудника всегда нужно войти с ним в соглашение. Арест сотрудника допустим лишь в случаях неустранимой необходимости. <… >
§ 24. Производство обысков и арестов по агентурным сведениям нужно совершать с большой осторожностью и осмотрительностью, дабы не провалить секретного сотрудника, почему предварительно ликвидации надлежит тщательно рассмотреть все то, что может повлиять на целость агентуры, и отвести последнюю от возможности подозрений.
§ 25. В ликвидационных записках никогда не следует помещать конспиративных кличек сотрудников, а также указывать вообще на лицо, давшее сведения, а употреблять для этого выражение «по имеющимся негласным сведениям». Агентурные сведения, известные лишь одному секретному сотруднику или очень тесному кругу лиц, помещать в такие записки не надлежит вовсе.
Ликвидацию следует начинать с тех мест и лиц, где могут быть серьезные вещественные доказательства или «техника», так как таковое, как поличное, дает возможность привлекать по обвинению в участии в революционном сообществе лиц, даже застигнутых без вещественных доказательств на их квартирах, и дает возможность прикрыть агентуру. Лучше всего удается прикрыть агентуру, если начинать ликвидацию с ареста установленной наблюдением сходки хотя бы некоторых из подлежащих ликвидации наиболее видных лиц, так как такой прием придает ликвидации вид случайности. Для взятия типографий или мастерских бомб хорошо начинать с задержания на улице, под благовидным предлогом, кого-либо из проживающих в намеченной квартире лиц, чем и объясняется последующий обыск квартиры.
§ 26. Вознаграждение сотрудника находится в прямой зависимости от ценности даваемых им сведений и положения, занимаемого им в организации.
§ 27. Секретные сотрудники, если они не живут на партийные средства, обязательно должны иметь какой-нибудь легальный заработок, так как неимение такового немедленно возбуждает в организации подозрение относительно источника средств к существованию. Устраиваться на службу сотруднику следует рекомендовать самому, без посредства лица, ведающего розыском, так как посредничество это, хотя бы и через промежуточных лиц, рано или поздно неминуемо ведет к провалу сотрудника. При наличности скудного легального заработка секретного сотрудника надлежит обращать самое серьезное внимание на то, чтобы он не давал повода заметить другим, что он живет выше своих средств. В особенности следует обращать внимание на несоответствие легальному заработку платья, обуви и т. п.
§ 28. Во время ареста жалованье сотруднику должно быть обязательно сохранено и по возможности даже увеличено. Провалившихся сотрудников следует стараться устраивать на места (кроме службы в розыскных учреждениях) и первое время поддерживать их материально.
§ 29. Расставаясь с секретным сотрудником, не следует обострять личных с ним отношений, но вместе с тем не ставить его в такое положение, чтобы он мог в дальнейшем эксплуатировать лицо, ведающее розыском, неприемлемыми требованиями.
§ 30. Свидания с секретными сотрудниками должны происходить на особых (конспиративных) квартирах. Невыяснившемуся секретному сотруднику не следует показывать «конспиративную» квартиру; лучше иметь для таковых особую квартиру или номер в гостинице или же назначать свидания с такими лицами в ресторанах и т. п. местах.
§ 31. Конспиративная квартира не должна помещаться в таких местах, где удобно установить за ней наблюдение (соседство трактира, сада, мелочной лавочки, стоянки извозчиков, трамвайного павильона, общественного заведения и проч). Она должна иметь обязательно два входа <… > не находиться во дворе, быть по возможности ближе к канцелярии и в такой части города, где живет поменьше революционных деятелей.
§ 32. Конспиративных квартир для свиданий с сотрудниками нужно иметь по возможности больше и на одной и той же квартире назначать свидания в разные дни и часы сотрудникам разных партий, чтобы предупредить не только весьма вредные последствия, но и самую возможность встречи двух сотрудников.
§ 33. Чтобы предупредить возможность встречи двух сотрудников, из коих один пришел в назначенный час, а другой по какому-либо экстренному делу, квартира должна быть устроена так, чтобы сошедшихся всегда можно было изолировать друг от друга.
§ 34. Хозяином наилучшей конспиративной квартиры может служить безусловно верный человек, служивший в охранном отделении или в жандармском управлении на должности, по которой его мало знали в городе, живущий на покое, в отставке, без прислуги и не имеющий никакого другого отношения к розыскному учреждению.
§ 35. Обыкновенно же конспиративная квартира устраивается у лиц, служащих в отделении или управлении, пользующихся особым доверием, которые не занимают показных должностей (которых меньше знают) и которых никто из служащих, известных в городе, и в особенности в форменном платье, не посещает.
§ 36. Следует принять за правило запирать на ключ комнату, в которой происходит свидание с секретным сотрудником или в которой он находится один. У зеркала или окна сотрудника никогда сажать не следует. Не следует также иметь в комнате, посещаемой сотрудником, никаких бумаг, записок и т. п. документов, относящихся к деятельности отделения или управления. Вообще, в целях предупреждения различных неудач не следует пренебрегать никакими предосторожностями, до мелочных включительно.
§ 37. Самое ничтожное сведение о подозрении в провале конспиративной квартиры должно служить основанием к немедленной ее перемене.
§ 38. На каждого секретного сотрудника заводится особая тетрадь (книжка), куда заносятся все получаемые от него сведения. В конце тетради должен быть алфавит, в который заносятся все имена, упоминаемые сотрудником, со ссылкой на страницу тетради, на которой имеются о них сведения. В этот же алфавит заносятся и установки лиц со ссылками на первоначальное имя или революционную кличку.
§ 39. Со всех алфавитов пишутся листки, которые нанизываются на дугу (общий архив) или регистратор всех лиц, проходивших по внутреннему и наружному наблюдению. На каждое лицо может быть несколько листков по различным кличкам и установке, но со ссылкой на другие листки, например «Мортимер» (кличка в организации Самуила Рысса), Регистр. С. Р. т. 1. См. Николаев Иван Петров (нелегальный паспорт Рысса). – См. Рысс Самуил Янкелев – действительная фамилия Николаева («Мортимера»). См. «Самоня» (имя Рысса в семейном кругу). См. «Берлинский» (кличка наблюдения Рысса) и т. п.
Таким образом, имея отдельный лист на каждую из кличек со ссылкой на остальные, всегда можно по каждому из них найти нужное лицо. На этих листках, кроме кличек и установок и ссылки на регистратор агентуры или № сотрудника, который дает сведения о данном лице, ничего не пишется.
§ 40. Все сведения об одном лице, поступающие от различных сотрудников, заносятся из книжек на особый лист, на котором сосредоточиваются решительно все агентурные сведения о данном лице. (Форма приложена к инструкции.)
Все листки со сведениями о членах одной и той же организации нанизываются на отдельный регистратор, на который и делается ссылка в листке, находящемся на дуге. (Напр., «Peг. С. Р. т. 2».)
§ 41. О лицах, бывших секретными сотрудниками и зарекомендовавших себя с отрицательной стороны, следует незамедлительно сообщить в Департамент полиции, а также во все розыскные учреждения и жандармские управления[684].
ИНСТРУКЦИЯ ПО ОРГАНИЗАЦИИ И ВЕДЕНИЮ ВНУТРЕННЕЙ АГЕНТУРЫ
(Составлена при Московском охранном отделении)
Единственным вполне надежным средством, обеспечивающим осведомленность розыскного органа, является внутренняя агентура.
Состав агентуры пополняется лицами, непосредственно входящими в какие-либо преступные организации, или прикосновенными к последним, или же лицами, косвенно осведомленными о внутренней деятельности и жизни хотя бы даже отдельных членов преступных сообществ. Лица, состоящие членами преступных сообществ и входящие в постоянный состав такой агентуры, называются «агентами внутреннего наблюдения», или «секретными сотрудниками». Лица, которые хотя и не входят в преступные организации, но, соприкасаясь с ними, постоянно содействуют делу розыска, исполняя различные поручения и доставляя для разработки материал по деятельности партии, в отличие от первых носят название «вспомогательных агентов». Лица, доставляющие сведения хотя бы и постоянно, но за плату за каждое отдельное свое указание на то или другое революционное предприятие или выступление какого бы то ни было сообщества, называются «штучниками».
В правильно поставленном деле последние – явление ненормальное, и вообще «штучники» нежелательны, так как, не обладая положительными качествами сотрудников, они быстро становятся дорогим и излишним бременем для розыскного органа.
В деле розыска не следует пренебрегать никакими лицами и исходящими от них сведениями, невзирая ни на форму, ни на способ их доставки.
Откровенные показания, заявления, анонимы и проч. должны быть приняты, надлежаще оценены и подвергнуты тщательной и всесторонней проверке. К откровенникам и заявителям следует относиться с большой осторожностью, проверяя как лицо, дающее сведения, так и самые сведения, дабы избежать умышленного направления ими розыска на ложный путь.
Личности заявителей, именующих себя «бывшими сотрудниками», надлежит проверять путем сношений по телеграфу с начальником подлежащего управления или отделения, прежде чем вступать с ними в постоянные деловые сношения; к сведениям их должно относиться весьма осмотрительно.
О лицах, бывших секретными сотрудниками и зарекомендовавших себя с отрицательной стороны, немедленно сообщать в Департамент полиции (циркуляр Департамента полиции 8 июля 1908 г. № 135007). Секретные сотрудники должны быть постоянными, должны своевременно удовлетворяться определенным ежемесячным жалованьем, размер коего находится в прямой зависимости от ценности даваемых ими агентурных сведений и того положения, которое каждый из них занимает в организации. Весьма полезно поощрять денежными наградами тех сотрудников, которые дают определенные и верные сведения, способствующие удачам ликвидаций.
Все стремления политического розыска должны быть направлены к выяснению центров революционных организаций и к уничтожению их в момент наибольшего проявления их деятельности. Поэтому не следует ради обнаружения какой-либо типографии или мертво лежащего на сохранении склада оружия «срывать» дело розыска. Изъятие этих предметов только тогда приобретает ценность, если они могут послужить изобличительным материалом против видных революционеров, дающим полное основание для привлечения их к дознаниям или следствиям, чем и будет достигнута конечная цель розыска – уничтожение организации.
Только в отношении террористов и грабителей по ликвидированию их не должно допускать излишнего промедления.
Лучшим показателем успешной и плодотворной работы лиц, ведающих розыском, является отсутствие в местности, вверенной их надзору, бомб, различных складов, типографий и пропаганды. Результаты эти могут быть достигнуты только при серьезной осведомленности и при умении систематически и разумно пользоваться этими знаниями.
Провалившихся сотрудников следует стараться устраивать на места, но не в розыскных учреждениях. До приискания ими мест их надо поддерживать как нравственно, так и материально. Необходимо помнить, что сотрудники, дававшие ценные сведения и не тронутые ликвидациями, рискуют провалиться и, таким образом, стать совершенно бесполезными. В случае провала они бывают вынуждены вести скитальческую жизнь по нелегальным документам и находятся под постоянным страхом мести. Во избежание провала можно с их согласия включать их в ликвидацию и тем дать им возможность нести наравне с товарищами судебную ответственность, но при условии сохранения за ними права на получение жалованья за все время судебного процесса и отбывания наказания. Этим путем не только можно предупредить их провал, но возможно еще более усилить к ним доверие со стороны партийных деятелей, благодаря чему в дальнейшем они будут в состоянии оказывать делу розыска крупные услуги.
Расставаясь с сотрудником, не следует обострять отношения с ним, но и нельзя ставить его в такое положение, которое давало бы ему возможность в дальнейшем эксплуатировать заведующего розыском различными требованиями.
II.
Приобретение секретной агентуры является постоянной заботой заведующего розыском и всех его помощников. В силу этого нельзя упускать ни одного случая, могущего дать хотя бы слабую надежду на приобретение сотрудника или вспомогательного агента.
Каждое лицо, подающее надежду в смысле возможности приобретения в нем секретного сотрудника, надлежит расположить к себе и использовать в целях агентуры, не забывая, однако, что дело приобретения сотрудников очень щекотливое, требующее большого терпения, такта и осторожности. Малейшая резкость, неосторожность, поспешность или неосмотрительность часто вызывают решительный отпор.
Одним из наиболее практикуемых способов приобретения сотрудников является постоянное общение и собеседование с арестованными по политическим преступлениям.
Наиболее подходящими для склонения в работу по агентуре можно считать лиц следующих категорий: подозревавшиеся или уже привлекавшиеся к политическим делам, слабохарактерные революционеры, разочарованные или обиженные партией, нуждающиеся материально, бежавшие из мест высылки, а также и предназначенные в ссылку.
Наметив из них наиболее склоняющихся на путь убеждения и строго считаясь с наиболее заметными слабостями их характеров, все свои усилия должно направить на этих отмеченных, дабы расположить их к себе, склонить в свою сторону, вызвать их доверие и, наконец, обратить их в преданных себе людей.
В этих же целях и для распознания слабых сторон арестованных следует не упускать случаев для собеседований с родственниками и знакомыми их и вообще с лицами, приходящими по разным случаям в управления, охранные и железнодорожные отделения.
Каждый повод (дознание, расследование, заявление, жалобы и т. д.), дающий возможность заведующему розыском войти в близкое соприкосновение с рабочей массой или со служащими какого-либо более или менее обширного учреждения, должен быть лично им использован в смысле подыскания в этой среде секретной агентуры.
В случае получения о каком-нибудь лице посторонним путем (секретные сведения или через агентуру) сведений о возможности приобретения его в секретную агентуру, таковое, под благовидным предлогом, с соблюдением проверки и осмотрительности, может быть приглашено для собеседования.
Приобретение сотрудников возможно из числа обвиняемых, раскаивающихся и дающих откровенные показания во время производства дознания или следствия. В таких случаях необходимо принять меры против оглашения этих показаний и занесения их в протоколы.
Могут быть использованы и материально нуждающиеся революционеры, которые, не изменяя своих убеждений, соглашаются доставлять агентурные сведения исключительно только за денежное вознаграждение.
Способ «подсаживания» в камеры к арестованным своего человека, но не сотрудника, неоднократно дававший крупные результаты, применяется как в целях склонения арестованных к откровенным показаниям, так и для приобретения среди них сотрудников.
Лицо, намеченное к приобретению в качестве сотрудника, рекомендуется секретно задерживать на улице и немедленно доставлять для собеседования непосредственно к заведующему розыском. Способ этот наиболее применим тогда, когда имеются в наличности достаточные улики для дальнейшего задержания этого лица в случае его отказа от предложения сотрудничать. В последнем случае следует ликвидировать ту группу, в которую входит задержанный, и непременно до освобождения его, ибо в противном случае группа эта будет им провалена.
Также могут быть приглашены для собеседования под каким-либо благовидным предлогом, но по предварительной проверке и с соблюдением необходимой осмотрительности, те лица, сведения о возможности приобретения которых в секретную агентуру были получены при посредстве агентуры или же путем совершенно секретных сведений.
Собеседование, в виде внимательного расспроса и серьезного разговора по различным вопросам, без запугивания, без излишних обещаний и откровенностей, всегда должно происходить с глазу на глаз.
При наличности несомненных улик обвинения, добытых по обыскам или по агентуре, склоняемое лицо можно заинтересовать материально или обещанием освобождения из-под стражи и, при возможности, даже от угрожающего ему наказания.
Действуя убеждениями для достижения цели по приобретению сотрудника, можно воспользоваться известными партийными неладами, ссорами и неблаговидными поступками отдельных членов организации.
Лицу, склоняемому к работе по агентуре, следует убедительно разъяснить, что работа его будет совершенно секретной, что каждое данное им сведение будет подвергнуто строгой проверке и что за дачу ложных сведений, кроме прекращения с ним работы, против него будет возбуждено законное преследование.
Обещания склоняемых лиц, что сведения ими будут доставляться впоследствии, не могут служить основанием к их освобождению из-под стражи.
Пока лицо окончательно не склонено к работе, не следует знакомить его с приемами и способами предупреждения провала и прикрытия внутренней агентуры.
Секретных сотрудников надлежит иметь в каждой из действующих в данной местности революционных организаций и, по возможности, по нескольку в одной и той же (но не в одной и той же группе), чтобы организовать проверочную – «перекрестную» – агентуру.
Весьма полезно заинтересовать приобретением секретной агентуры чинов полиции, начальников тюрем, жандармских унтер-офицеров и других лиц, которым по роду их служебной деятельности приходится сталкиваться с разнообразным элементом населения.
Чины полиции, тюремного ведомства и др. с готовностью помогают делу розыска, если дела, получаемые при их содействии, приписываются им и служат основанием для поощрительных представлений о них начальству.
Наличность хороших отношений у заведующего розыском с офицерами Корпуса жандармов и чинами судебного ведомства, производящими дела о государственных преступлениях, в значительной мере облегчает трудное дело приобретения и сохранения секретных сотрудников.
III.
Для успешного руководства делом политического розыска, ведения и развития внутренней агентуры необходимо знание программ революционных партий, знакомство с историей революционного движения, осведомленность о положении этого движения в данный момент и постоянное чтение вновь выходящей революционной литературы, дабы следить и за дальнейшим ходом его.
Ведение внутренней агентуры определенным шаблонам не подчиняется: в зависимости от местных условий, обстоятельств и сопоставления всех имеющихся в наличности данных изменяются общепрактикуемые приемы и вырабатываются новые.
Во всяком случае заведующий агентурой должен руководить сотрудниками, а не следовать слепо указаниям последних, а тем более подчиняться их авторитету.
Рекомендуется относиться весьма осторожно к сведениям об отсутствии революционных организаций в данном месте, так как нередко таковые являются или результатом добросовестного заблуждения со стороны сообщающего их, или же намерения отвести розыск на ложный путь.
Составив себе план расследования, заведующий, для осуществления его, стремится путем расспросов и поручений извлечь из агентуры все необходимое, не разоблачая в то же время перед нею ничего со своей стороны. В противном случае можно быстро и незаметно для себя оказаться в руках сотрудников, а при разрыве отношений с кем-либо из них делу розыска и лицам, ведущим его, будет угрожать опасность.
Вообще, излишняя откровенность с сотрудниками приводит к отрицательным результатам. Новому и еще неиспытанному сотруднику необходимо предоставлять самому высказываться о преступной деятельности как отдельных лиц, так и сообществ.
К числу вопросов, по ответам на которые можно судить о степени партийной осведомленности нового сотрудника, относятся следующие:
1. В чем заключается программа той партии, в которую он входит и о которой он будет давать сведения?
2. Как сформирована местная организация и из каких отделов состоит она?
3. Какая литература этой партии распространялась и распространяется в данное время?
4. Кто был арестован из членов этой партии, кто остался на свободе и т. п. Приступая к работе с сотрудником, надлежит и объявить и внушить ему следующее:
1. Безусловная необходимость полнейшей откровенности и правдивости с заведующим агентурой как по деловым, так и по личным вопросам.
2. Решительно никто, кроме заведующего агентурой, не должен знать о его работе по розыску. Принадлежность его к составу агентуры не может быть им обнаружена никому, ни при каких обстоятельствах и ни в коем случае.
3. Что размер ежемесячного содержания ему как сотруднику определяется «такой-то» и время получения его «такое-то».
4. С поступлением на службу в агентуру сотрудник не должен изменять ни образа своей жизни, ни обстановки, чтобы этими переменами и новыми, даже мелкими, расходами не вызвать зависти и подозрений товарищей по поводу источника денежных получений.
5. Сотрудник не должен иметь ни при себе, ни в своей квартире ничего такого, что при обнаружении могло бы послужить хотя бы даже косвенным указанием на принадлежность его к составу агентуры.
6. Партийная работа сотрудника по возможности должна быть сведена к посреднической и исполнительной, отнюдь не созидательной, но в то же время к такой работе, чтобы при ликвидации членов группы, им обслуживаемой, в случае даже дачи откровенных показаний последними сам сотрудник не мог бы быть изобличен в преступной деятельности.
7. Без ведома заведующего агентурой сотрудник не должен принимать к себе на хранение литературу, оружие, бомбы, взрывчатые вещества и проч., а также предоставлять свою квартиру для сходок, собраний и давать свой адрес для явок.
8. На каждую активную работу и поручение, возлагаемые на сотрудника сообществом, он, каждый раз и до исполнения их, обязан испрашивать разрешения заведующего агентурой.
9. Сотрудники, состоя членами революционных организаций, ни в коем случае не должны подстрекать других на преступные деяния и таким образом подводить их под ответственность за сделанное по их же наущению.
10. Все сведения должны доставляться заведующему агентурой по возможности немедленно по получении и обязательно с таким расчетом, чтобы по ним можно было принять предупредительные меры.
11. В доставляемых сведениях должен быть точно указан источник их получения; кроме того, сотрудник должен всегда делать строжайшее разделение между слухами, различными передачами, почерпнутыми им из газет или партийной литературы, и теми событиями, очевидцем которых он сам лично являлся.
12. Партийная литература, письма, печати и другие документы и предметы, доверенные сотруднику на хранение, должны быть принесены им на первое же свидание с заведующим для обозрения их.
13. Приходить сотруднику в учреждение, ведающее розыском, ни в коем случае не разрешается.
14. В целях усиления своей осведомленности сотрудник не должен вести проследок, расспрашивать и угощать товарищей, а также переодеваться и гримироваться.
15. Ложное заявление, искажение в ту или иную сторону добываемых сотрудником сведений и умышленное создание обстановки преступления в видах получения вознаграждения, из мести или по иным соображениям личного характера является тяжким уголовным преступлением и наказуется на общем основании, согласно существующих на сей предмет законов.
Главнейшие вопросы, на которые сотрудник должен всегда стремиться иметь обстоятельные ответы, следующие:
1) Какие лица являются самыми серьезными, активными и интересными работниками данного момента в обслуживаемой сотрудником организации или партии, где с ними можно встретиться и как, не возбуждая их подозрений, учредить за ними наблюдение.
2) Как построена обслуживаемая сотрудником организация и партия вообще, начиная от «верхов» и кончая «низами»; каким организациям высшего порядка она подчинена, на какие низшие группы и ячейки распадается и с какими партийными учреждениями находится в непосредственных сношениях.
3) Какие образцы партийной литературы известны сотруднику: издания повременные и периодические, революционно-подпольные и легальные, заграничные, местные и из других районов империи; что составляет «злобу дня» и о чем вообще говорится в партийной литературе (легальной и нелегальной) данного момента.
4) Положение партии и партийных организаций в настоящее время; к чему сводится активная работа текущего момента.
5) В чем может и должна в обследуемый период непосредственно проявиться преступная деятельность отдельных лиц, групп и организаций; особенное внимание должно быть обращено на готовящиеся террористические акты, экспроприации, забастовочное движение и массовые выступления вообще, сведения о коих, в видах их предупреждения, должны быть заблаговременно сообщаемы, даже в форме маловероятных, общих и непроверенных слухов.
6) Кто из партийных и вообще интересных для розыска лиц приехал или выехал: когда, куда, с какой целью, на какой срок и по каким явкам, связям и адресам, места их ночевок, свиданий и т. п.
7) Какие сотруднику известны организации и группы, а равно и представители таковых, среди учащейся молодежи высших, средних и низших учебных заведений; каков характер этих учреждений (академический или с примесью политических тенденций); не имеют ли эти организации непосредственных сношений с чисто революционной активной средой и не готовятся ли к каким-либо самостоятельным или, в связи с последней, выступлениям и действиям.
8) Какие имеются у сотрудника сведения о деятельности других партий (революционных, оппозиционных и крайних правых) и лиц, принадлежащих к таковым.
9) Кого из вообще неблагонадежных лиц знает и может указать сотрудник.
10) Кто в настоящее время подозревается или обвиняется партийной средой в сношениях с розыскными органами и чем эти подозрения и обвинения вызваны.
11) Что известно сотруднику о предполагаемом употреблении и местах хранения кассы, библиотек, паспортов, типографий, разрывных снарядов, взрывчатых и ядовитых веществ, оружия, огнестрельных и боевых припасов, кинжалов, финских ножей, кастетов и т. п.
12) Каково настроение и к чему стремится в данный момент не революционная, но соприкасающаяся с ней среда.
13) Какие имеются у сотрудника случайные сведения о деятельности и замыслах преступного элемента общеуголовного порядка: возможные грабежи, убийства, разбои и т. д.
14) Все сведения, добытые и сообщаемые сотрудником, должны строго распределяться по следующим категориям: а) что известно ему как очевидцу и носит вполне достоверный характер; б) что известно от лиц, определенно партийных и заслуживающих в своих сообщениях доверия; в) что почерпнуто из литературы и г) что носит предположительный характер и стало известно из случайных разговоров, по непроверенным слухам и от малоосведомленных лиц и источников.
15) На всех указываемых сотрудником лиц по мере возможности должны быть даны следующие сведения: а) имя, отчество и фамилия и партийная кличка или прозвище; б) место жительства, род и место занятий или службы и родственные связи; в) приметы: возраст (от 33 до 35, примерно); рост (высокий, выше среднего, средний, ниже среднего, низкий), телосложение (полный, плотный, среднее, худощавый); наружность и ее особенности (видный, представительный, невзрачный, сутуловатый, безрукий, горбатый, косой; знаки, порезы и следы ран на лице и теле вообще); лицо (продолговатое, круглое, заостренное вверх или вниз, полное, худощавое, с выдающимися скулами, бледное, смуглое, румяное); цвет, размеры и форма волос на голове, бороде и усах (светло-русый, темно-русый, брюнет, рыжий, черный как жук, длинные волосы зачесаны вверх, назад, с пробором, бобриком; борода брита, подстрижена, клинышком, лопатой, окладистая); походка (быстрая, медленная, «семенит», «с подпрыгиванием»), манера говорить (тенорком, отрывисто, шепелявя, с инородческим акцентом, картавя); тип (русский, поляк, кавказец, еврейский; рабочий, приказчик, купец); костюм (подробное описание головного убора, верхнего и нижнего платья, обуви); носит ли очки, пенсне, трость, портфель; привычки (вертляв, осторожен, оглядывается и проверяет себя, относится ко всему безразлично); г) с кем встречается и где чаще всего бывает; д) настоящая и прошлая роль в организации или преступная деятельность указываемого лица вообще (подробный и без совершенно недопустимых лаконических определений: «агитатор», «видный работник» и т. п.).
16) Образцы попадающей в руки сотрудника партийной переписки и нелегальной литературы должны быть доставляемы им руководящему его лицу обязательно; экземпляры легальных партийных изданий – по мере возможности.
17) За две недели перед 9-м января, 19-м февраля, 18 апреля (1 мая) и другими днями, отмечаемыми постоянными революционными выступлениями, все сотрудники должны стремиться заблаговременно собрать полные сведения о предположенных и готовящихся беспорядках, а заведующий агентурой в подобные периоды времени обязан иметь свидания с сотрудниками по возможности ежедневно.
Вновь принятого сотрудника следует с полной осторожностью, незаметно для него, основательно выверить опытным наружным наблюдением и постараться поставить его под перекрестную агентуру.
Сотрудники ни в коем случае не могут посвящаться в сведения, даваемые другими сотрудниками.
Сотрудник должен быть поставлен заведующим розыском в такое положение, чтобы он не имел возможности не только заподозрить, но даже и предположить, кто именно, кроме него, принимает участие в работе по агентуре.
С особой осторожностью следует относиться к ознакомлению сотрудника с ходом розыска, с деятельностью учреждения и с его личным составом, если в последнем, по местным условиям, является неизбежная необходимость.
Необходимо заниматься с сотрудниками и направлять их внимание и память на такие обстоятельства, которые при производстве дознаний могли бы быть подтверждены доказательствами, не затрагивающими самого сотрудника, и в то же время могли бы быть использованы как явно уличающие то или иное лицо.
В сотруднике, начавшем работу лишь по материальным расчетам, необходимо создавать и поддерживать интерес к розыску как орудию борьбы с вредом революционного движения.
Необходимо всегда иметь в виду, что роль сотрудника нравственно крайне тяжела, и, считаясь с этим, следует поставить его по отношению к себе в такое положение, чтобы он не чувствовал угрызений совести, шел бы охотно на свидания с заведующим агентурой, находя во время последних душевный отдых, внимание, сочувствие и нравственную поддержку.
Сотрудник, стоящий в «низах» организации, постепенно может быть продвинут выше, путем последовательных арестов более сильных, окружающих его работников.
IV.
Свидания с секретными сотрудниками, уже достаточно выявившимися и вполне заслуживающими доверия, должны происходить на конспиративных квартирах.
Последние должны быть выбраны в частях города, наименее населенных революционными деятелями, и в таких местах, где трудно установить за ним наблюдение.
Квартира должна состоять из нескольких комнат, так расположенных, чтобы было возможно разделить в них случайно сошедшихся нескольких сотрудников, без встречи их между собою.
Хозяином квартиры может быть надежный, семейный служащий, состоящий на такой должности, по которой обыватели города его не знают.
Желательно, чтобы при квартирах, в которых происходят частые свидания, не было бы швейцаров.
Хозяину конспиративной квартиры должно быть внушено следующее:
1) У него не должны бывать гости и вообще частые посетители, хотя бы даже и его родные.
2) Прислуга не должна открывать дверей приходящим на квартиру.
3) Он не должен допускать встречи между сотрудниками.
4) Он не должен вступать в какие бы то ни было разговоры с сотрудниками, спрашивать их фамилии и вглядываться в их лица.
5) Он должен немедленно запирать за сотрудником двери и удаляться от дверей комнаты, в которой последний принимается.
6) Он не должен допускать в квартиру новых лиц, не имея на то предупреждения и разрешения заведующего.
7) Он не должен выпускать сотрудника, не проверив, что последнему по выходе не угрожает встреча с кем бы то ни было.
8) По уходе сотрудника и заведующего он должен осмотреть комнату, и если бы в ней оказались случайно ими оставленные какие-нибудь вещи, а в особенности рукописи и записки, то таковые он должен сохранить и обязательно передать заведующему.
9) Что нарушение вышеприведенных требований лишит его права на дальнейшее держание квартиры.
Конспиративных квартир, сообразно с числом сотрудников, следует иметь по возможности больше, дабы избежать посещений одной и той же несколькими сотрудниками одной организации.
Полезно иметь одну из них, специально предназначенную для свиданий с наиболее серьезными и ценными сотрудниками, которая не должна быть известна остальным.
Не следует назначать свиданий нескольким сотрудникам в один и тот же день и час, на одной и той же квартире во избежание возможности встречи их друг с другом.
Если же после одного свидания необходимо иметь в той же квартире свидание с другим сотрудником, то после ухода первого необходимо проверить, не остановился ли он где-либо поблизости с целью установить своего соработника. Большинство сотрудников, невзирая на их надежность, стремится к этому.
Свидания с сотрудниками в квартире заведующего агентурой производить не следует; в квартире же сотрудников они совершенно недопустимы.
В прихожей квартиры отнюдь никаких вещей, а тем более одежды сотрудника оставлять не следует.
В комнате, в которой происходит свидание или где ожидает сотрудник, следует закрывать дверь на ключ.
У окон и зеркала сажать сотрудника нельзя; в сумерки следует закрывать ставни и спускать занавеси.
В комнатах, посещаемых сотрудниками, не должно оставлять никаких документов и записок, имеющих отношение к делу розыска.
По окончании свидания первым из квартиры выходит заведующий агентурой, чтобы предупредить встречу сотрудников.
Для проверки квартиры следует время от времени ставить за нею наблюдение, но людьми вполне надежными.
В случае подозрения в провале ее необходимо немедленно прекратить свидания в ней, и в случае подтверждения подозрений оставить квартиру совершенно.
Сотрудникам, начинающим работать, показывать квартиру нельзя. С ними свидания возможны в гостинице и т. п. местах, но каждый раз с соблюдением полной предосторожности и с обязательной проверкой за собою как со стороны заведующего агентурой, так и сотрудников. Всякое подозрение должно быть тщательно, спокойно и лично проверено, хотя бы и с пропуском назначенного свидания.
Следует иметь в виду, чтобы при свидании в номерах гостиниц прислуга не видела бы в лицо сотрудника.
Для облегчения сношений между заведующим агентурой и сотрудниками необходим взаимный между ними обмен условными или частными адресами и указанием друг другу мест, возможных для ежедневных встреч на улице, в проходных дворах или на лестницах.
Для вызова на экстренные свидания также должны быть выработаны условные сообщения, посылаемые по заранее намеченным адресам.
Показателем необходимости свидания может быть и как бы случайная встреча.
Свои письма и сообщения сотрудник должен составлять в третьем лице с упоминанием в равной мере среди перечисляемых лиц и своей фамилии или клички, если только он в действительности прикосновенен к описываемому им событию. Почерк должен быть совершенно изменен, а подпись заранее условленная.
Письма и записки заведующего агентурой к сотруднику должны быть строго конспиративного содержания, написаны также измененным почерком и с условною подписью.
Рекомендуется выбирать для писем бумагу и конверты сообразно со средой, в которой вращается сотрудник, а также и способ изложения их.
Деловую часть письма следует воспроизводить химическими чернилами, в качестве каковых могут служить насыщенный раствор обыкновенной свинцовой примочки, щавелевая кислота, лимон и т. п. Проявление этих чернил достигается посредством нагревания (утюгом) или же смачивания 5 %-ным раствором хлористого железа.
По прочтении писем они должны быть вместе с конвертами и немедленно сожжены самим сотрудником.
Свои письма сотрудник должен лично опускать в почтовый ящик.
Условные адреса и пароли следует помнить наизусть, не внося их в памятную книжку.
V.
Заведующий розыском, направляя все усилия к предупреждению задуманных революционерами преступлений, в то же время должен заботиться о сохранении и прикрытии своих сотрудников.
Каждое агентурное сведение, даже маловажное по первому впечатлению, должно быть сохранено в строгой тайне.
Вообще, агентурные сведения не могут служить темой для собеседования даже с избранными сослуживцами раньше, чем они не будут окончательно разработаны и ликвидированы.
Все материалы, имеющие отношение к делу розыска и к сотрудникам, должны сохраняться в совершенном секрете и с наивозможной бережливостью и осмотрительностью.
Откровенные показания, заявления и анонимы, если есть возможность авторов их склонить в агентуру, оглашению и предъявлению не подлежат, а первые в протоколы не заносятся.
Необходимо, чтобы сотрудник работал в революционной среде или под псевдонимом, или под нелегальной фамилией, но отнюдь не под своей настоящей.
Надо иметь в виду, что иногда строго конспиративные организации время от времени проверяют некоторых своих членов; для этого ими ложно указываются места и время для явок или собраний, а затем устанавливается наблюдение за появлением филеров и полиции. Поэтому надо быть осмотрительным при постановке наружного наблюдения в таких местах, имея в виду, не производится ли организацией в данном случае розыск сотрудника.
Приобретая сотрудника из числа арестованных, необходимо обставить его освобождение так, чтобы оно не могло вызвать подозрений. При этом надо иметь в виду, что «побеги» арестованных вызывают в революционной среде недоверие.
В каждом случае при возложении сообществом на сотрудника какой-либо активной работы или поручения следует строго оценить действительную надобность принятия им последнего на себя как в смысле прикрытия своего положения, так и в целях получения новых данных для розыска, причем следует иметь в виду, что постоянные уклонения сотрудника от поручаемой ему организацией работы могут неблагоприятно отразиться на его репутации.
Перед ликвидацией следует, не знакомя сотрудника со временем производства ее, установить, путем расспроса его, какие лица не могут быть ликвидированы в целях прикрытия и сохранения его положения в революционной среде.
В этих же целях следует не вводить в ликвидацию нескольких наиболее близких лиц к сотруднику из числа менее вредных по своей деятельности, дабы не оставить не тронутым в организации одного сотрудника.
В случае крайней необходимости возможен вариант ареста самого сотрудника, но по предварительному с ним соглашению. Освобождение его в таком случае возможно, но уже после освобождения группы лиц равного с ним партийного положения.
В ликвидационных записках не следует называть даже псевдонимов сотрудников, употребляя взамен их выражение «по имеющимся агентурным сведениям».
Сведения, известные лишь одному сотруднику или строго ограниченному кругу лиц, в записку вовсе не помещаются и являются достоянием исключительно лица, ведущего данного сотрудника, которое знакомит с частями этих сведений тех служащих розыскного органа, содействие которых по таковым необходимо для дальнейшей работы.
Секретные сотрудники, если они не живут на партийные средства, должны иметь какой-нибудь легальный заработок.
Устраиваться на службу сотруднику следует без явного посредства заведующего розыском.
Фамилию и адрес сотрудника должен знать только заведующий агентурой; остальные же чины учреждения, имеющие дело с его сведениями, могут знать его номер или псевдоним.
Наружное наблюдение и чины канцелярии совершенно не должны знать сотрудника. Им он должен быть известен, но лишь по кличке, как действительный революционер, и только в том случае, если он вошел в сферу наблюдения[685].
ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ ПО ОХРАНЕ ВЫСОКОПОСТАВЛЕННЫХ ЛИЦ
1. Охрана г[осподина] председателя Совета министров, министра внутр[енних] дел, товарища министра внутренних дел, директора Департамента полиции и других высокопоставленных лиц возлагается на начальника Охранной команды С.-Петербургского охранного отделения, назначаемого по выбору начальника сего отделения и действующего под непосредственным его наблюдением и ответственностью.
2. Деятельность чинов охраны и техническая часть последней определяются подробной инструкцией, предусматривающей по возможности все обязанности этих чинов по роду занимаемых ими постоянных постов в местах проживания охраняемых лиц и во время передвижения и переездов сих последних.
Инструкция эта составляется и дополняется, в развитие нижеизложенных основных положений, в С.-Петербургском охранном отделении, начальником последнего.
3. Все чины полиции, находящиеся на специальных полицейских постах по охране высокопоставленных лиц, находятся в непосредственном распоряжении начальника С.-Петербургского охранного отделения и начальника охранной команды и в деле охраны руководствуются приказаниями сих последних.
4. На посты у квартиры председателя Совета министров, товарища министра внутренних дел и у Департамента полиции назначаются, по избранию начальника С.-Петербургского охранного отделения, лучшие городовые столичной полиции, с присвоением им добавочного содержания от Департамента полиции, по представлению начальника С.-Петербургского охранного отделения.
У Пантелеймоновского моста, а равно у поворота на набережную реки Фонтанки с Симеоновского моста и на углу Соляного переулка и Пантелеймоновской улицы учреждаются постоянные посты полицейских надзирателей и конных городовых.
5. Независимо существующих полицейских постов учреждается постоянный пост городового внутри двора Департамента полиции для пропуска с черного хода и в ворота, ведущие во двор г[осподина] министра, только здесь живущих и служащих.
6. Разносчики, газетчики, извозчики, посыльные, лавочники и т. п., находящиеся в районе охраны и в местности, удобной для наблюдения за квартирой охраняемого лица, г[осподина] министра, по обеим сторонам реки Фонтанки, от цирка до Летнего сада, по Пантелеймоновской улице до дома № 15, по Фонтанке от угла Пантелеймоновской улицы до Симеоновского моста и по всему Соляному переулку, должны постоянно проверяться чинами полиции и находиться под неослабным наблюдением чинов охраны. Проверки эта и наблюдение должны быть настолько интенсивны, чтобы в охраняемом районе не было ни одного лица, вынужденного по роду своих занятий находиться на улице, неизвестного охране настолько, чтобы последняя была уверена в полной безопасности его нахождения при проездах охраняемых лиц.
7. Заведующий охраной, его помощники и г[оспода] офицеры, состоящие при министре, обязаны фактически несколько раз в день и ночью проверять бдительность постов охраны и полиции и исполнение ими своих обязанностей и все замеченное и преподанное ими заносить в особую книгу с указанием, кем именно проверялись посты и в какое время. Проверки производятся г[осподами] офицерами не менее одного раза в день и одного раза ночью. В этой книге отмечаются все проступки и небрежности чинов охраны, сделанные ими указания и другие меры, принятые в целях улучшения охраны.
8. Старшие на постах записывают ежедневно в книгу, означенную в § 7, все, что сделано в целях охраны в течение дня и ночи чинами поста и кем именно, что замечено за день, кто из проходящих возбудил подозрение и чем (приметы), какие №№ автомобилей, велосипедов и извозчиков и в какое время проезжали мимо подъезда и ворот, кто именно и почему неоднократно проходил или останавливался вблизи подъезда или ворот или наблюдал с противоположного берега реки Фонтанка, кто останавливался для разговоров с дворниками, швейцарами, лавочниками и др[угими], о чем спрашивал и т. п.
9. Всем чинам охраны, как старшим, так и младшим, предоставляется право записывать в книгу, указанную в § 7, препятствия, встречаемые ими при исполнении поставленных им задач, и свои предположения о том, что следовало бы предпринять в целях устранения их, а равно записывать и свои пожелания, направленные к улучшению организации охраны вообще. О том, что именно предпринято по сделанным ими записям, заведующий Охранной командой или начальник Охранного отделения делает отметки в особой графе.
10. Книга, означенная в § 7, еженедельно проверяется начальником С.-Петербургского охранного отделения, что удостоверятся его подписью.
11. Начальник Охранной команды, его помощники и старшие агенты не ограничивают проверку службы охраны беглым обходом постов; они обязуются проводить на улице вместе с постовыми агентами по несколько часов ежедневно, дабы научить их обязанностям службы путем практических указаний. Начальник Охранной команды обязуется время от времени командировать для фактической проверки службы неизвестных агентам лиц, которые вели бы себя вблизи постов как предполагаемые злоумышленники (проходили по несколько раз, останавливались, несли подозрительную ношу, наводили бы справки, приезжали под видом офицеров, высокопоставленных лиц и т. п.). Результаты таких испытаний также заносятся в указанную в § 7 книгу.
12. В целях большей успешности службы начальнику Охранного отделения и начальнику Охранной команды предоставляется, кроме наказания нерадивых и взысканий за служебные упущения, награждать всякое проявление внимания, инициативы, изыскания новых способов к достижению намеченной цели и проч[ее], дабы возбудить деятельность, соревнование и интерес к делу. Об упущениях по службе и особо выдающейся деятельности прикомандированных для охраны чинов общей городской полиции они сообщают на распоряжение непосредственного начальства.
13. О времени выезда г[осподина] председателя Совета министров решительно никто знать не должен. Карета и автомобиль не должны подаваться, как это принято теперь, за 5 минут до отъезда, а разновременно. Необходимо иногда ставить автомобиль у подъезда без надобности в поездке г[осподина] министра или выезжать в город пустому автомобилю.
Автомобиль не должен постоянно стоять у парадного подъезда г[осподина] министра, а может иногда ожидать у подъезда Департамента полиции, номера на автомобилях меняются возможно чаще; шофер также обязан разнообразить одежду и головные уборы.
14. На время богослужений в церкви шефа жандармов назначаются два постоянных чина Охранной команды, на обязанности которых лежит проверка лиц, посещающих церковь, списки которых должны иметься у старшего агента. Эти агенты должны знать в лицо всех имеющих доступ в церковь.
Выдача билетов для входа в церковь и ведение списков лиц, коим выданы билеты, возлагается на заведующего охраной, причем на билете должно быть указано на отсутствие права передачи.
15. На обязанность начальника С.-Петербургского охранного отделения возлагается организация строгого учета и регистрации всех лиц, как проживающих во дворе дома № 16 по Фонтанке, в доме № 9 по Пантелеймоновской улице, так и всех домов района охраны, непосредственно к ним примыкающих и соседних с последними, а также в районах других охраняемых пунктов. Для этого надлежит, теперь же зарегистрировав всех живущих в этих домах, обязать чинов участковой полиции срочно доставлять заведующему охраной листки на всех прибывающих и убывающих и производить поверку личности и политической благонадежности прибывших тем же порядком, каким производится поверка в ожидании Высочайших проездов. Надзиратель, состоящий при Департаменте полиции, обязан ежедневно отбирать от управляющих означенными домами сведения (на листках другого цвета) о прибытии каждого нового жильца, с целью учреждения двойного контроля прибывших и убывших и ознакомления надзирателя с населением этих домов.
Такие же обязанности несут полицейские надзиратели и в других районах охраны, по назначению начальника Охранного отделения.
16. Начальник Охранного отделения обязуется распорядиться, чтобы все лица, проживающие в подвальных этажах дома № 16 по Фонтанке и № 9 по Пантелеймоновской ул., немедленно же представляли сведения о лицах, их посещающих, с указанием адресов. Лица эти и их благонадежность проверяются в Охранном отделении. Посетители подвальных квартир в домах № 16 по Фонтанке и № 9 по Пантелеймоновской улице пропускаются не иначе как по удостоверению хозяев или ими посещаемых.
Оставлять у себя посторонних лиц на ночь или на житье без особого на каждый раз письменного разрешения хозяевам подвальных квартир воспрещается.
17. Во двор дома № 9 по Пантелеймоновской улице допускаются вообще только известные в лицо чинам охраны или служащим лица, принадлежащие к составу Департамента полиции, а равно лица и их семейства, квартирующие в этом доме. Посторонние посетители и гости, неизвестные в лицо, опрашиваются у ворот, к кому и зачем они идут, и затем проводятся дежурным городовым или чином охраны к месту назначения, куда допускаются за ответственностью проживающих на казенных квартирах лиц.
18. Во всех по возможности домах района охраны надлежит завести «своих» дворников, которые давали бы сведения о жильцах и обо всем подозрительном в их жизни.
19. Намеченные настоящими основными положениями меры применяются целиком или в большей части и к другим постам охраны распоряжением начальника С.-Петербургского охранного отделения и по его указаниям.
20. Ответственность за правильную постановку охраны высокопоставленных лиц возлагается всецело на начальника С.-Петербургского охранного отделения[686].
Из ИНСТРУКЦИИ ЧИНАМ СЫСКНЫХ ОТДЕЛЕНИЙ
9 августа 1910 г.
I. Общее положение
а)Устройство
1. Сыскные отделения имеют целью своей деятельности негласное расследование и производство дознаний в видах предупреждения, устранения, разоблачения и преследования преступных деяний общеуголовного характера.
2. Для выполнения означенных задач отделения через своих чинов имеют систематический надзор за преступными и порочными элементами путем негласной агентуры и наружного наблюдения.
3. Независимо от этого чины сыскных отделений используют поручения прокуроров и судебных следователей по делам общеуголовным, а также предписания своего начальника в пределах указанных выше целей деятельности сыскной полиции.
4. Являясь в руках начальника местной полиции органом, объединяющим деятельность местной полиции по охранению общей безопасности населения и по борьбе с преступностью, чины сыскных отделений в служебной своей работе стремятся к полному единению с чинами общей полиции, чины же полиции общей обязаны всегда и во всем оказывать свое законное содействие чинам сыскных отделений и общей полиции. <… >
…Для объединения совместной деятельности всех чинов общей и сыскной полиции необходимо, чтобы начальник местной полиции не менее одного раза в неделю собирал совещания по текущим делам полицейской службы начальника сыскного отделения, приставов и прочих начальствующих отдельных частей полицейского управления. Не придавая таким совещаниям значения коллегиального присутствия, начальник полиции стремится лишь таким путем к наибольшему сближению и объединению всех подведомственных ему чинов в деле предупреждения, пресечения и расследования преступлений, устраняя разногласия и разрешая возникающие затруднения.
5. Район деятельности каждого сыскного отделения определяется преимущественно пределами выделения полицейского управления, в состав которого оно входит, но по особым поручениям своего начальника, а равно по соглашению с последним прокурорского надзора чины отделений производят негласные розыски и дознания по всей губернии; равным образом <… > при преследовании преступников чины сыскных отделений и на границе другой губернии не останавливают преследований и прекращают оное только тогда, когда приступает к этому местная полиция.
6. Командированные в другие города чины сыскного отделения обязаны по прибытии явиться к начальнику местного сыскного отделения или начальнику местной полиции и вести дальнейшие расследования совместного и при полном с их стороны содействии. В случае необходимости принять сыскные меры по какому-либо делу одновременно в различных местностях Империи подлежащий губернатор входит о сем в сношение с Департаментом полиции.
7. Деятельность всех чинов сыскных отделений по производству дознаний о преступлениях стоит в непосредственности от прокурора местного окружного суда, причем означенные чины действуют под его руководством и подчиняются его указаниям, обращаясь к нему в отдельных случаях за всеми нужными разъяснениями. <… > Равным образом начальники сыскных отделений докладывают прокурору окружного суда о ходе негласных расследований, предпринимаемых в видах предупреждения деяний общеуголовных.
8. По обязанности своей исполнять поручения судебной власти при исследовании преступлений чины сыскных отделений в некоторых указанных в ст. 258 Уст. Уг. Суд. случаях заменяют свою означенную власть в безотлагательных распоряжениях, по правилам, постановленным в Уставе Уголовного судопроизводства и в подлежащих инструкциях протоколов судебных палат.
9. В исключительных случаях поручения чинам сыскных отделений со стороны чинов прокурорского надзора могут быть отдаваемы и устно, но исполняющий чин сыскного отделения вправе испросить и письменное по тому же делу положение. Полицейские надзиратели и городовые сыскных отделений в случае получения ими поручений непосредственно от чина прокурорского надзора обязаны доложить предварительно о исполнении своему начальнику, в безотлагательных же случаях, приступив к исполнению, доложить о том начальнику при первой возможности. Полученное поручение чин сыскного отделения обязан исполнить, не входя в обсуждение его целесообразности, так как ответственность за содержание поручения лежит на том лице, коим поручение дано. При возникновении серьезных затруднений в исполнении данного поручения чин сыскной полиции обращается за разъяснением к лицу, давшему предложение, одновременно доводит о сем до сведения своего начальства.
11. Производить розыски и собирать какие бы ни было сведения по делам совершенно частного характера, не имеющим ничего общего с обязанностями полиции по предупреждению, пресечению и расследованию преступлений, как, например, наведение справок по личным, семейным, бракоразводным или коммерческим делам разных лиц, собрание сведений о кредитоспособности и поведении кого бы ни было по просьбе о том заинтересованных лиц и т. д., чинам сыскных отделений воспрещается.
Все сведения, касающиеся дел политического характера, начальники отделений обязаны беззамедлительно сообщать начальникам губернских или охранных отделений, где таковые имеются, и отнюдь не принимать каких-либо мер по обозначенным делам.
б)Права и обязанности чинов сыскных отделений
12. Начальник сыскного отделения непосредственно подчиняется в общем порядке службы полицмейстеру по принадлежности.
Примечание. Начальники сыскных полиций С.-Петербурга, Московской и Варшавской подчиняются: первые два – градоначальникам, а последний – обер-полицмейстеру.
13. Начальник сыскного отделения: 1) руководит деятельностью подведомственных ему чинов отделения и направляет такую в духе законности к наиболее успешному исполнению возложенных на них обязанностей по предупреждению и расследованию преступлений; 2) распределяет занятия между подведомственными ему чинами отделения; 3) принимает на себя розыски и расследование по особо выдающимся делам, являясь на место преступления и принимая без малейшего промедления надлежащие меры для розысков по горячим следам.
14. Помощник начальника сыскного отделения там, где должность эта полагается по штату, является ближайшим сотрудником начальника сыскного отделения и под его руководством принимает участие в розысках и дознаниях.
15. Лица, которые привлекаются к ответственности за преступления, а равно и зарегистрированные где-либо за порочное поведение, на службу в сыскные отделения не допускаются.
16. Чины сыскных отделений пользуются правом ношения при себе огнестрельного оружия (револьвера), а также применения предупредительных связок (облегченных наручников)…[687]
ПОЛОЖЕНИЕ О РЕГИСТРАЦИОННОМ БЮРО
16 июня 1911 г.
1. Особое Регистрационное бюро имеет целью проверку документов, самоличности и благонадежности всех лиц, проживающих как по улицам, по коим будут совершаться проезды Государя Императора в Киеве, так и в домах, предназначенных к посещению Его Величеством.
2. Существующее ныне наблюдение за домами, гостиницами и меблированными комнатами, осуществляемое во всех частях города Киева околоточными надзирателями местной полиции, передается в Регистрационное бюро.
3. Улицы, на которые распространяется деятельность бюро, поименованы в Приложении к сему № 1.
4. Заведование работою бюро возлагается на особого жандармского офицера.
5. Служебный персонал бюро, помимо его заведующего, составляют:
а) 4 помощника заведующего бюро (жандармские офицеры), заменяющие такового в случае убыли и помогающие ему в работе при его наличности;
б) районные околоточные надзиратели, обслуживающие улицы и места, подлежащие ведению бюро, а именно: 46 околоточных надзирателей для обслуживания пути проезда Его Императорского Величества и 8 околоточных надзирателей местной полиции для наблюдения за пропиской в участках;
в) 4 околоточных надзирателя, 8 жандармских унтер-офицеров и 2 писца, кои ведут регистрацию поступающих в бюро сведений и переписок по ним.
6. Каждое лицо, прибывающее на жительство в какой-либо дом, расположенный по улице, на которую распространяется деятельность бюро (равно и все проживающие ныне), помимо прописки, установленным для адресного стола порядком:
а) опрашивается районным полицейским надзирателем по пунктам листка формы № 1 и вносится в особую на каждый жилой дом домовую выписку установленной формы № 2;
б) проверяется в его самоличности или словесной справкой у того из проживающих в Киеве лиц, на которое сошлется, или, если таковых знакомых не имеется, канцелярским путем, т. е. соответствующими телеграфными запросами по месту выдачи документа и по последнему месту жительства;
в) проверяется относительно его политической благонадежности в подлежащих учреждениях.
Обязанности полицейских надзирателей
7. Со дня введения сего Положения п[олицейский] н[адзиратель] начинает знакомиться с населением своего района по каждому дому в отдельности и население каждого из них зарегистрирует в особую на каждый жилой дом выписку (форма № 2), в которую жильцы вносятся в хронологическом порядке по мере их прибытия, а кроме того, заводит краткую алфавитную книгу с указанием точного адреса.
8. Опрашивает каждое проживающее ныне, а в дальнейшем и каждое вновь прибывающее на жительство лицо немедленно по его прибытии по форме голубого листка № 1 и заносит в таковой все требуемые данные, обращая особое внимание на ответ по вопросу: «Кто может удостоверить самоличность из лиц, проживающих в Киеве?»
9. Принимает от каждого проживающего ныне, а в дальнейшем и от каждого прибывающего вновь его документ, просматривает таковой и в случае надобности представляет его для проверки заведующему бюро.
10. Если лицо, на которое проживающий или прибывший ссылается в удостоверение своей самоличности, проживает в г. Киеве, надзиратель личным опросом последнего проверяет самоличность прибывшего и отмечает о результатах в листке.
11. Если лицо, на которое проживающий или прибывший сослался, живет не в г. Киеве, надзиратель докладывает о том заведующему и заменяет голубой листок зеленым, форма № 3, к белой же выписке, форма № 2, прикладывает добавочный зеленый листок формы № 4.
12. О каждом лице, которое, хотя бы и без формальных улик, навлекало на себя подозрение относительно своей легальности или благонадежности, надзиратель немедленно докладывает заведующему бюро и заменяет впредь до выяснения голубой листок зеленым, вписывая в него полученные сведения.
13. Всех выбывающих из домов ведения бюро надзиратель вычеркивает из домовых выписок, отмечая время их выбытия.
14. Для наиболее успешного выполнения возложенных на них по бюро обязанностей надзиратели возможно чаще обходят подлежащие их ведению дома и заводят среди жильцов таковых доверенных лиц, которые освещали бы им дома относительно прибытия туда посторонних лиц.
15. В дни проезда Его Величества околоточные надзиратели проверяют жильцов домов и наблюдают, чтобы в квартирах находились бы только лица, живущие в них, или хотя и прибывшие к ним в гости, но о прибытии которых заявлено было ранее в Регистрационное бюро.
16. Околоточные надзиратели, назначенные для наблюдения за пропиской в участках, помимо того собирают сведения от чинов местной полиции и домовой администрации о всех лицах, внушающих им подозрение, о чем и докладывают немедленно заведующему бюро.
Обязанности заведующего бюро
17. Заведующий бюро инструктирует надзирателей в их работе, наблюдает за педантичным исполнением ими их обязанностей и при неисправности несения таковых требует от них немедленного исправления упущений и в случае надобности накладывает на них взыскание, пользуясь над ними правами полицмейстера.
18. Принимает от надзирателей доклады о всех проживающих и вновь прибывающих лицах и удостоверяется в легальности документов.
19. Делает письменные запросы в подлежащие учреждения в целях установки самоличности тех из прибывающих, кои не могли быть установлены никем из проживающих в Киеве, и запросами же проверяет легальность их документов.
20. Запрашивает подлежащие охранные отделения о политической благонадежности прибывшего.
21. Отправляет листки на всех прибывших для проверки, не проходят ли лица, в них значащиеся, по делам в регистрации Охр[анного] отделения.
22. Препровождает начальнику Охранного отделения список всех лиц, самоличность коих не может быть установлена опросам по г. Киеву, и о всех, кои возбуждают сомнение в их политической благонадежности или оказались неблагонадежными, и отмечает на плане г. Киева дома, в коих таковые лица проживают, зеленым цветом.
23. Все сведения на лиц, проживающих по путям Высочайшего проезда и зарегистрированных как неблагонадежные, представляет заведующему Охранной командой, подведомственной дворцовому коменданту, и знакомит с имеющимися сведениями районных околоточных надзирателей.
24. Следит, дабы ко дню Высочайшего проезда по улицам, коими ведает бюро, не проживало лиц, указываемых в пункте 20-м, при наличности же таковых напоминает о том начальнику Охранного отделения.
25. С 27-го августа по день отъезда Его Величества из г. Киева ежедневно вечером представляет назначенному по Высочайшему повелению начальнику охраны рапортички со списком лиц, указанных в пункте 21.
26. В дни пребывания Его Величества в г. Киеве для более частых обходов домов линии проезда наряжает в помощь надзирателям агентов охраны, кои действуют в данном случае пред обывателем как письмоводители надзирателей.
27. В самые дни торжеств всех вновь прибывающих лиц, кои не смогут немедленно удостоверить свою легальность и самоличность или кои возбудят сомнение в их благонадежности, удаляет с линии проездов или вообще обезвреживает их, пользуясь для того как надзирателями, так и находящимися при нем чинами охраны и жандармскими унтер-офицерами. Вместе с тем о всех таковых лицах дает немедленно знать в Охранное отделение и соответствующему обходу наряда секретной охранной полиции[688].
ПОЛОЖЕНИЕ О БЮРО, УЧРЕЖДАЕМОМ В г. КИЕВЕ ДЛЯ ВЫДАЧИ ВХОДНЫХ БИЛЕТОВ В МЕСТА ВЫСОЧАЙШИХ ПОСЕЩЕНИЙ
25 июня 1911 г.
1) Для обеспечения безопасности пребывания Государя Императора на церемониях и парадах во время торжеств в г. Киеве при товарище министра внутренних дел, командире Отдельного корпуса жандармов учреждается особое бюро, на обязанности коего возлагается проверка лиц, ходатайствующих о допуске их в места церемоний в Высочайшем присутствии, а равно заготовление и выдача названным лицам соответствующих пропускных билетов.
2) Заведующим бюро назначается лицо по выбору товарища министра внутренних дел, командира Отдельного корпуса жандармов.
3) Личный состав бюро состоит из заведующего, 2-х офицеров Отдельного корпуса жандармов, 3-х чиновников и нескольких писцов и машинистов.
4) Каждое лицо, обязанное по службе или желающее присутствовать на церемониях в Высочайшем присутствии, без различия звания и положения, не исключая военных, обязано иметь на право входа соответствующий билет за подписью командира Отдельного корпуса жандармов.
5) Билеты выдаются только лицам, политическая благонадежность и самоличность коих вне сомнения, почему бюро по поступлении в него списков и заявлений с просьбой о выдаче билетов прежде всего принимает меры к проверке установленным порядком самоличности и благонадежности поименованных в них лиц.
6) Постоянные жители г. Киева проверяются лишь по местным учреждениям, иногородние – по соответствующим городам и Департаменту полиции, наконец, лица, помещенные в официальных списках, препровожденных от губернатора, как проверенные уже ранее, совсем не проверяются.
7) Официальным лицам и участникам депутаций билеты выдаются на те церемонии, в коих им надлежит быть согласно утвержденному церемониалу.
8) Корреспондентам и фотографам билеты выдаются согласно правилам, установленным на сей предмет Министерством Императорского Двора, а именно:
а) фотографам и корреспондентам, представившим установленные удостоверения от канцелярии министра Императорского Двора, выдаются беспрепятственно билеты «для корреспондентов»;
б) фотографам и корреспондентам, не представившим означенных удостоверений, но подавшим заявление о выдаче им билетов, таковые выдаются общим порядком.
9) В бюро учреждается два стола:
1-й стол ведает проверкой самоличности и благонадежности лиц, ходатайствующих о выдаче им билетов;
2-й стол занимается изготовлением и рассылкой билетов по местам их выдачи.
10) Все полученные в бюро прошения, списки и заявления о выдаче билетов поступают в доклад к заведующему бюро, который определяет стол, куда они должны быть направлены для исполнения, после чего почта поступает к журналисту; последний, занеся ее в настольный реестр, передает для исполнения, согласно резолюций, начальникам столов. Вместе с сим журналист изготовляет групповые карточки, которые и подкладывает по алфавиту в особый хранящийся у него ящик.
11) Начальник 1-го стола, получив почту, изготовляет карточки на всех лиц, в ней поименованных, заполняя лишь фамилии и входящий номер, и подкладывает их в алфавитном порядке в свои ящики. После сего производится работа по проверке самоличности и благонадежности всех вышепоименованных лиц, причем все ответы подкладываются к первоначальной бумаге. По окончании проверки о результатах ее начальник стола докладывает заведующему и поступает двояко:
а) если будет наложена резолюция о выдаче билета, он передает всю переписку во 2-й стол;
б) в противном случае оставляет ее у себя в столе, подшивая в порядке входящего номера к особому наряду. Передавая переписку во 2-й стол, он передает вместе с нею из своего регистрационного шкафа и карточки на лиц, коих переписка касается.
12) Начальник 2-го стола, получив почту от журналиста, изготовляет карточки, подкладывает их в свой регистрационный шкаф и раздает затем переписку для изготовления билетов по отделам своего стола. Получив же почту от начальника 1-го стола, он подкладывает передаваемые ему регистрационные карточки в свой шкаф, переписку же раздает для изготовления билетов.
13) Ведающие отделами изготовляют билеты, после чего и заносят их в особую по каждому отделу книгу. По занесении билета в книгу номер его проставляется на соответствующей регистрационной карточке, после чего отсылается по назначению.
14) Для права присутствования на торжествах устанавливаются нижеследующие категории билетов:
1-я категория. На все торжества для свиты Государя Императора и лиц, имеющих право участвовать по церемониалу на всех торжествах.
2-я категория. Для имеющих встретить Государя Императора на вокзале.
3-я категория. Для лиц, имеющих встретить Государя Императора во дворце.
4-я категория. Для входа в Софийский собор.
5-я категория. Для входа в ограду Софийского собора.
6-я категория. Для входа во Владимирский собор.
7-я категория. Для пропуска во дворец на завтраки и обеды.
8-я категория. Для входа в Киево-Печерскую лавру.
9-я категория. Для входа в Покровский монастырь. 10-я категория. Для входа в Михайловский монастырь церемониальной публики. 11-я категория. Для входа в Михайловский монастырь публики, не указанной в церемониале.
12-я категория. Для пропуска к памятнику Императора Александра II лиц, указанных в церемониале.
13-я категория. Для пропуска к памятнику Императора Александра II (вне церемониала).
14-я категория. Для пропуска лиц депутаций на плацу перед дворцом.
15-я категория. Для входа в дом Дворянского собрания.
16-я категория. Для входа в городской театр на спектакль.
17-я категория. Для входа в Купеческое собрание.
18-я категория. Для лиц народной охраны.
19-я категория. Для причта, духовенства и певчих.
20-я категория. Служебный билет.
21-я категория. Для посещения 1-й гимназии.
22-я категория. Для посещения университета.
23-я категория. Для лиц, присутствующих на соколиной гимнастике и на смотре потешных.
24-я категория. Для лиц, имеющих проводить Государя Императора на вокзал.
25-я категория. Билеты-удостоверения для воинских чинов.
26-я категория. Для пропуска на трибуны у памятника;
и двадцать шесть категорий билетов для кучеров во все указанные места.
Билеты для пропуска лиц на вокзал (вне церемониала) выдаются на общем основании начальником Киевского жандармского полицейского управления железных дорог полковником Левандовским[689].
АКТ ОСМОТРА ГОРОДСКОГО ТЕАТРА
20 августа 1911 г.
1911 года, августа 20 комиссия в составе: председателя Отдельного корпуса жандармов ротмистра Макарова, инженера-техника Алексея Александровича Денисова, председателя от города – доктора Николая Дмитриевича Горбунова и помощ[ника] пристава Плоск[ого] уч[астка] Вышинского, осмотрев владение городского театра, нашла необходимым:
1) вскрыть для осмотра полы в ложе генерал-губернатора и помещение для оркестра;
2) осмотреть под обивкою стены в ложе генерал-губернатора;
3) осмотреть вентилятор в ложе генерал-губернатора, после чего опечатать выходное отверстие его, что в вентиляционном канале;
4) запечатать двери в подвальном помещении:
а) 2 двери, ведущие из коридоров в склады декораций под сценою,
б) 2 двери из левого коридора в оркестр,
в) по 2 малые двери в обоих коридорах, выходящие на Фундуклеевскую улицу и Театральную площадь,
г) дверь в левом коридоре в темную кладовую, что под подъездом ложи генерал-губернатора,
д) по [2] двери в темные кладовые в обоих коридорах, что у малых выходов на Фундуклеевскую улицу и Театральную площадь,
е) 2 двери в вентиляционные каналы, что возле моторов, выкачивающих испорченный воздух на Фундуклеевскую улицу и Театральную площадь,
ж) дверь в правом коридоре, ведущую в канал для подавания чистого воздуха, в первом этаже,
з) две наружные двери из декоративных складов,
и) дверь в бутафорскую кладовую; во втором этаже:
к) по 2 двери, ведущие из репетиционного зала в зрительный зал и из закулисной части в буфет; в четвертом этаже:
л) дверь из курительного зала в закулисную часть и дверь из бутафорского склада в зрительный зал; в пятом этаже:
м) двери, ведущие на чердак над подъездом генерал-губернатора, и двери, ведущие к мотору для вентиляции курильни первого этажа,
н) также двери и на противоположной стороне,
о) по три двери на тех же чердачных коридорах с обеих сторон в кладовые,
п) по две двери с каждой стороны в декоративные мастерские,
р) 2 двери двух винтовых лестниц с чердака в подвал,
с) по три двери с каждой стороны в первом, втором и третьем этажах в закулисные ложи;
5) обязать смотрителя:
а) следующие двери театра держать всегда запертыми, ключ иметь у себя и допускать посторонних лиц в эти помещения только в своем присутствии:
1) дверь в склад декораций, что под ариер-сценою,
2) три двери в помещение под зрительным залом и прилегающие к нему вентиляционные каналы,
3) все двери на фасадный балкон,
4) все двери из галерейного коридора на крышу,
5) дверь на чердак над зрительным залом,
6) все двери во всех этажах в партере и ложе зрительного зала, открывая их лишь для уборки под надзором смотрителя или доверенного его лица,
7) все наружные выходные двери в зрительный зал, оставив только для впуска лиц служащих три двери: две с артистических подъездов и третью с главного подъезда, но приставив к ним для контроля своих служащих;
б) запереть на замки решетки воздушных каналов на чердачном помещении и клапаны этих же каналов в подвальном помещении,
в) продажу билетов прекратить 31-го вечером; на время же продажи билетов заставить барьерами вестибюль с обеих сторон и приставить к ним для недопуска публики в остальные помещения по 2 капельдинера с каждой стороны,
г) в день спектакля осмотреть и испытать большую люстру,
д) заблаговременно испытать освещение театра.
Председатель комиссии
Отдельного корпуса жандармов ротмистр Макаров
Члены:
инженер-архитектор А. Денисов,
помощник пристава Плоского полицейского уч. г. Киева Вышинский,
гласный Киевской городской думы Н. Д. Горбунов.
Содержание настоящего акта мне известно и сим обязуюсь выполнить все пункты его, относящиеся ко мне
Смотритель Киевского городского театра К. Малахов[690].
ОБЯЗАТЕЛЬНОЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕ КИЕВСКОГО ГЕНЕРАЛ-ГУБЕРНАТОРА Ф. Ф. ТРЕПОВА
23 августа 1911 г.
Киевский, подольский и волынский генерал-губернатор генерал-адъютант Трепов на основании 14 и 15 ст. Положения о мерах к охранению государственного порядка и спокойствия (прилож. 1 к ст. 1 (примеч. 2) т. XIV Уст. о пред. и прес. прест.) постановил издать следующее обязательное постановление:
1) Владельцы усадеб и домов в г. Киеве (достроенных и недостроенных), расположенных по пути следования Его Императорского Величества, во время проезда обязываются:
а) все ворота зданий и заборов, им принадлежащих, держать запертыми;
б) на крыши, чердаки, заборы, деревья и к слуховым окнам никого не допускать и при каждых воротах иметь привратника, который должен впускать и выпускать только известных ему лиц.
2) Хозяева квартир, расположенных в тех же местностях, обязываются во время проезда Его Величества допускать к окнам и на балконы квартир, ими занимаемых, только лиц, ими приглашенных и хорошо им известных.
3) Виновные в неисполнении этого обязательного постановления подвергаются в административном порядке денежному штрафу до пятисот рублей или аресту до трех месяцев.
4) Указанное в п. 3 сего Постановления взыскание налагается киевским губернатором.
5) Постановление это, действующее на время пребывания Их Императорских Величеств в г. Киеве осенью 1911 года, вступает в силу со дня расклейки на местах особых о том объявлений[691].
ИЗВЕЩЕНИЕ ЖИТЕЛЯМ г. КИЕВА
24 августа 1911 г.
29 сего августа Государь Император с Государыней Императрицей и августейшей семьею осчастливят своим посещением г. Киев.
Прибывают Их Императорские Величества в 11 часов утра на ст. Киев 1-й и пробудут в г. Киев несколько дней.
Местные власти своевременно объявят и примут все надлежащие меры, необходимые для обеспечения общественного порядка, свободы движения и проезда по улицам. Выбегать навстречу к царскому экипажу, бросать цветы и подавать прошения при проезде по улицам воспрещается. Находящим необходимость прибегнуть к царской милости будет открыт доступ для подачи всеподданнейших прошений в императорском дворце, где в особо отведенном помещении прошения будут приниматься дежурным флигель-адъютантом.
Будучи уверен, что властям не придется прибегать к мерам строгости, применяемым лишь в случаях нарушения порядка, я обращаюсь к верноподданнической преданности всех благомыслящих киевлян и прибывших в г. Киев на сии высокоторжественные дни и прошу содействовать должностным лицам в поддержании необходимого порядка путем неуклонного следования требованиям, предъявляемым сими последними лицами. Только при таком отзывчивом отношении населения к мероприятиям властей могут быть вполне обеспечены достойная встреча Их Императорских Величеств и радостное проведение предстоящих торжественных дней[692].
ПИСЬМО ТОВАРИЩА МИНИСТРА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ П. Г. КУРЛОВА КИЕВСКОМУ ГУБЕРНАТОРУ А. Ф. ГИРСУ
28 июня 1911 г.
Ввиду предстоящего в августе месяце с. г. посещения города Киева Его Императорским Величеством, после личного ознакомления с городом и обсуждения всех вопросов с начальником края в имевших место совещаниях, признано необходимым в целях обеспечения благополучного пребывания Государя Императора:
I) Произвести регистрацию населения по пути предположенного Высочайшего проезда. В сих видах в г. Киеве с 1 июля открывается Регистрационное бюро, заведующим коего мною назначен Отдельного корпуса жандармов подполковник Дукельский. Личный состав бюро, помимо его заведующего, составляют 4 помощника (Отдельного корпуса жандармов ротмистры Толубеев, Пестриков и Троцкий-Сенютович, которые будут командированы к 1-му июля, и уже находящийся здесь С.-Петербургского жандармского дивизиона поручик Аргутинский), районные околоточные надзиратели, обслуживающие улицы и мосты, подлежащие ведению бюро: 46 околоточных надзирателей столичной полиции для обслуживания пути проезда Его Императорского Величества и 8 околоточных надзирателей местной полиции для наблюдения за пропиской в участках, 4 околоточных надзирателя, 8 жандармских унтер-офицеров и 2 писца для ведения регистрации поступающих в бюро сведений и переписок по ним. Околоточные надзиратели столичной полиции, жандармские унтер-офицеры и писцы прибудут в конце текущего июня месяца; к этому же времени покорнейше прошу В[аше] Пр[евосходительство] командировать в бюро и указанных выше 8 околоточных надзирателей местной полиции.
Для осмотра владений, выходящих на линии Высочайшего проезда, канализационных и электрических сооружений учреждается с 1 августа 15 комиссий в составе: председателя – офицера Отдельного корпуса жандармов и членов – местного пристава или помощника, районного околоточного надзирателя, представителя городского самоуправления, при надобности – техника-инженера и агента Охранной команды, подведомственной дворцовому коменданту.
На укомплектование означенных комиссий ко времени открытия их действия будет выделено из Регистрационного бюро 3 офицера, четыре назначено из Киевского губернского жандармского управления, остальные будут назначены из других управлений. О командировании в комиссии чинов местной полиции, представителей городского самоуправления и техников-инженеров я прошу распоряжений Вашего Превосходительства.
Для открытия действий бюро представляется необходимым издать к 1-му июля обязательное постановление, проект коего прилагается, о чем я вместе с сим прошу начальника края.
В целях улучшения существующей постановки прописки в участковых управлениях я покорнейше просил бы Ваше Превосходительство сделать распоряжение об обязательном приеме паспортов в прописку в участковых управлениях от 9 час. утра до 3 час. дня и от 6 час. вечера до 12 час. ночи при обязательном немедленном возвращении в дома и гостиницы книг, служащих для записи документов.
II) Для проверки лиц, кои будут ходатайствовать о допуске их в места церемоний в Высочайшем присутствии, а равно для заготовления и выдачи названным лицам соответствующих пропускных билетов с 15 июля открывается бюро, заведующим коего мною назначен чиновник особых поручений V-го класса при министре внутренних дел коллежский советник Курлов. Личный состав бюро состоит, исключая заведующего, из двух офицеров Отдельного корпуса жандармов, 3-х чиновников и нескольких машинистов. По выяснении необходимого для бюро числа писцов и машинистов о сем будет лично доложено Вашему Пр[евосходитель]ству чиновником особых поручений Курловым, а я покорнейше прошу Вас о командировании их из подведомственных Вам учреждений. Копия положения о билетном бюро при сем прилагается.
Независимо сего считаю нужным присовокупить, что лица, находящиеся в домах по путям Высочайшего следования (не живущие там, а приглашенные хозяевами квартир), должны быть снабжены билетами за подписью местных приставов, что же касается публики на улицах, по которым изволит следовать Государь Император, то таковая допускается без билетов, за исключением лиц народной охраны, билеты коим выдаются начальником Киевского охранного отделения подполковником Кулябко, на которого я возлагаю организацию указанной охраны. Об установленных категориях билетов и способе их получения на основании утвержденного мною Положения о билетном бюро покорнейше прошу В[аше] Пр[евосходительство] сделать соответствующее объявление. Таким же объявлением должны быть оповещены жители города о маршрутах съезда в места посещения Е[го] И[мператорского] В[еличества]. Означенные объявления могут быть напечатаны лишь с момента опубликования Высочайшей программы. Билеты для пропуска лиц на вокзал (вне церемониала) выдаются на общем основании начальником Киевского жандармского полиц[ейского] упр[авления] ж[елезных] д[орог] полковником Левандовским.
III) Полицейский наряд в городе во время пребывания там Г[осударя] И[мператора], помимо заведующего нарядом киевского полицмейстера полковника Скалона, состоит из: 6 офицеров Отдельного корпуса жандармов, 11 приставов, 47 помощников приставов, 170 околоточных надзирателей и 1279 городовых; ввиду имеющейся в распоряжении Вашего Превосходительства городской полиции в количестве 8 приставов, 10 помощников, 94 околоточных, 711 пеших и 40 конных городовых, – недостающее число будет мною командировано к 15 августа от с. – петербургской и московской столичных полиций. Взамен необходимого числа конных городовых к 20 августа прибудет в Киев под командою полковника Терпелевского сводный жандармский дивизион в составе 12 офицеров и 300 нижних чинов. Независимо сего прибудет секретная охрана в составе: Охранной команды, подведомственной дворцовому коменданту, летучего филерского отряда и Охранной команды С.-Петербургского охранного отделения, всего около 400 человек. В целях проверки документов, самоличности и благонадежности лиц, проживающих по населенным пунктам предполагаемых в Высочайшем присутствии маневров, а также и по пути проезда Государя Императора в указанный район г. Киева, учреждается при Киевском губернском жандармском управлении особое Регистрационное бюро, заведование работами коего, согласно инструкции, в копии при сем прилагаемой, возложено мною на Отдельного корпуса жандармов подполковника Павла Иванова. Выполнение устанавливаемой настоящей инструкцией работы бюро поручит по населенным пунктам районным чинам уездной полиции, ввиду сего покорнейше прошу Ваше Превосходительство сделать надлежащее распоряжение о командировании в помощь им в каждую из приведенных местностей по 3 классных чиновника и 6 урядников из других уездов вверенной Вам губернии. Для регистрации поступающих в бюро сведений и переписок в помощь заведующему назначается писарь и потребное число унтер-офицеров от губернского жандармского управления.
Для открытия действий бюро необходимо издать обязательное постановление, проект коего прилагается, и о чем одновременно с сим я прошу начальника края.
Охрану пути Высочайшего следования от города до маневров и район маневров несет команда, подведомственная дворцовому коменданту, и 3-й полевой жандармский эскадрон, который будет укомплектован необходимым числом чинов из сводного жандармского дивизиона.
Принимая во внимание, что во время проездов Государя Императора по городу можно ожидать большого скопления публики на улицах, признается необходимым организовать на случай внезапных заболеваний скорую медицинскую помощь, ввиду сего я считаю необходимым устроить по предположенным линиям Высочайшего проезда медицинские пункты: 1) в дворцовом полицейском участке, 2) на площади у Городской думы, 3) на площади у Софийского собора (в здании Старокиевского участка), 4) на Бибиковском бульваре у памятника графа Бобринского, 5) на Галицком базаре и 6) около Политехнического института.
Все командированные в Киев и местные чины как общей полиции, так и Отдельного корпуса жандармов удовлетворяются суточными деньгами в усиленном размере согласно прилагаемой при сем справке.
Удовлетворение чинов полицейской стражи я просил бы Ваше Превосходительство принять на себя; удовлетворение чинов общей полиции, кроме столичной, которая будет удовлетворяться с. – петербургским и московским градоначальниками по принадлежности, мною возложено на полицмейстера полковника Скалона, а чинов Отдельного корпуса жандармов – на начальника губернского жандармского управления полковника Шределя[693].
ПИСЬМО ТОВАРИЩА МИНИСТРА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ П. Г. КУРЛОВА ДВОРЦОВОМУ КОМЕНДАНТУ В. А. ДЕДЮЛИНУ
11 июля 1911 г.
Секретно
Милостивый государь Владимир Александрович.
В дополнение к письму от 29-го минувшего июня за № 257 имею честь сообщить, что в целях обеспечения безопасного следования Их Императорских Величеств по гг. Киеву, Чернигову и Овручу и их окрестностям мною предположено выставлять на пути ожидаемых Высочайших проездов, независимо от нарядов наружной полиции, особые наряды от секретной охраны. Означенный отряд секретной охраны я полагал бы, если Ваше Превосходительство разделите мое мнение, составить из следующих частей:
Подведомственной Вам охранной агентуры – 175 чел.
Охранной команды С.-П[етер]б[ургского] охр[анного] отделения – 75 чел.
Центрального филерского отряда – 45 чел.
Жандармских унтер-офицеров разных управлений в штатском платье – 55 чел.
Филеров из числа командированных в распоряжение начальника Киевского охранного отделения – 75 чел.
Всего – 425 чел.
Начальствование над секретной охраной я возложил на полковника Спиридовича, в распоряжение которого, помимо его помощников по агентуре, поступят жандармские офицеры, командируемые ныне в распоряжение начальника Киевского охр[анного] отд[еления] и заведующего вр[еменным] Регистрационным бюро.
Чины, назначенные в состав секретной охраны, должны прибыть в г. Киев не позже 15 августа, где по мере приезда они поступают в распоряжение полковника Спиридовича, на обязанность которого возлагается сплотить отряд и ознакомить его с местными революционными деятелями.
Все чины секретной охраны будут руководствоваться «Инструкцией секретной охраны», а также распоряжениями и указаниями полковника Спиридовича, которому мною поручено представить мне не позже 20 августа наряды секретной охраны по предполагаемым путям проездов Их Величеств[694].
ИНСТРУКЦИЯ ЧИНАМ СЕКРЕТНОЙ ОХРАНЫ ПРИ ПРЕСЛЕДОВАНИЯХ ИХ ИМПЕРАТОРСКИХ ВЕЛИЧЕСТВ ПО гг. КИЕВУ, ЧЕРНИГОВУ, ОВРУЧУ И ИХ ОКРЕСТНОСТЯМ В 1911 ГОДУ
Общие положения
1. В целях обеспечения безопасности следования Их Императорских Величеств по гг. Киеву, Чернигову, Овручу и их окрестностям на пути ожидаемых проездов, независимо от наряда общей полиции, выставляется наряд секретной охраны.
2. Отряд секретной охраны составляется из подведомственной дворцовому коменданту Охранной агентуры, Охранной команды С.-Петербургского охранного отделения, чинов летучего филерского Центрального отряда, жандармских управлений и охранных отделений, свободных от текущего наблюдения чинов местных охранного отделения и губернского жандармского управления и чинов наружной полиции в штатском платье, каковые части на время охраны поступают под начальствование начальника секретной охраны.
3. Начальником секретной охраны назначается заведующий Охранной агентурой, подведомственной дворцовому коменданту, при отсутствии же его – один из его помощников.
4. Начальник секретной охраны по принятии в свое ведение перечисленных команд обязан сплотить их в единый отряд, ознакомить с обязанностями охраны, после чего действовать согласно настоящей инструкции.
5. Все чины различных команд, входящих в состав секретной охраны, при несении охранной службы руководствуются настоящей инструкцией, а также указаниями и распоряжениями начальника секретной охраны.
6. Секретная охрана состоит из линии отдельных постов, которая делится на охранные участки, начальниками коих назначаются офицеры Отдельного корпуса жандармов. Участки делятся на обходы, начальниками коих назначаются обходные агенты.
Обязанности начальника секретной охраны
7. Начальник секретной охраны делает наряд всех частей, входящих в состав таковой, определяет время постановки и снятия наряда и руководит деятельностью всей секретной охраны.
8. При распределении наряда он обязан, насколько позволят средства последнего, обеспечить наружными постами самую линию проезда, обставить внутренними постами наиболее важные места общественных собраний и обеспечить наблюдением те прилегающие к пути проезда пункты, где явится необходимость в целях противодействия возможному наблюдению злоумышленников.
9. Он проверяет несение службы всеми чинами наряда и о неисправностях, заслуживающих особого внимания, докладывает лицу, объединяющему всю охрану, о всех же менее важных неисправностях и о недочетах технического свойства доводит до сведения начальников соответствующих частей по окончании командировки – на предмет выучки людей к позднейшим проездам.
10. О всем замеченном при Высочайшем проезде, заслуживающем с точки зрения охраны внимания, начальник секретной охраны докладывает лицу, командированному по Высочайшему повелению к обеспечению мер благополучного пребывания Его Императорского Величества[695].
ПОЛОЖЕНИЕ ОБ ИМПЕРАТОРСКИХ ПОЕЗДАХ
1. В императорские поезда железнодорожные служащие допускаются с согласия жандармского полицейского управления. Также и во время остановок императорских поездов на станциях допускаются к сим поездам только те железнодорожные служащие или рабочие, которые имеют на сие разрешение жандармского полицейского управления (ст. 13).
2. Поездные паровозы, назначенные к следованию с императорским поездом и ожидающие на одном из станционных путей прибытия императорского поезда для прицепки к таковому, во все время их стоянки на упомянутом пути охраняются порядком, установленным по распоряжению главного начальника охраны; и императорский поезд, во время его стоянок как на станциях, так и на пути между станциями, охраняется внешним военным караулом, наряжаемым для сего на точном основании инструкции войскам, вызванным для охраны императорского поезда (ст. 19).
3. Все без исключения железнодорожные служащие, которые должны следовать в императорском поезде или иметь к нему доступ при остановках, должны быть в форменной одежде, если таковая им присвоена; в противном же случае – в форменной фуражке или с соответствующим служебным знаком (ст. 20).
4. При следовании императорского поезда по железным дорогам соблюдаются в отношении движения по этим дорогам прочих поездов, а равно и ручных тележек и ручных вагончиков, следующие общие правила:
а) не позже как за 12 часов до прихода императорского поезда прекращается движение всякого рода служебных, рабочих и экстренных поездов, за исключением назначаемых по заказу Высочайшего двора или тех, которые окажутся необходимыми для обеспечения правильного и безопасного движения императорского поезда;
б) не позже как за два часа до прохода императорского поезда прекращается движение товарных и воинских поездов мирного времени; причем те из означенных поездов, которые в день следования императорского поезда по железной дороге находились в ходу, заблаговременно задерживаются на тех станциях, где скрещение с ними императорского поезда или обгон их последним представит наиболее удобств;
в) движение по дороге ручных тележек и ручных вагончиков прекращается за 6 часов до прохода императорского поезда, за исключением случаев чрезвычайных, когда это движение вызывается необходимостью обеспечить правильность или безопасность следования императорского поезда (ст. 24).
5. При всех распоряжениях по проследовании императорского поезда должно быть обращено внимание на устранение излишнего оглашения расписания хода того поезда, а равно и других распоряжений, до следования сего поезда относящихся, поставляя о сем следовании в известность лишь тех лиц, до которых таковые распоряжения касаются (ст. 46).
6. За сутки до времени следования императорского поезда приостанавливаются на всем пути его следования сплошная смена шпал и рельсов и вообще все работы, которые, не будучи безусловно необходимы для безопасности движения, могли бы замедлить ход императорского поезда или вызвать его остановку (ст. 53).
7. Ко времени следования императорского поезда должны быть сняты с пути и заменены вставными рельсами все встречные стрелки боковых путей, уложенные на перегонах между станциями; если же, по краткости времени, исполнить сего не представится возможности, то упомянутые встречные стрелки должны быть к указанному времени заколочены наглухо костылями и около каждой из них поставлен для охраны особый сторож из числа постоянных железнодорожных служащих, с сигналом замедления хода поезда (ст. 54).
8. При всех выставленных на пути временных сигналах должны находиться ко времени следования императорского поезда отдельные сторожа для наблюдения за исправностью этих сигналов (ст. 56).
9. Начальники дистанции должны принять надлежащие меры, чтобы затворы всех переездов на уровне рельсов были заблаговременно до прохода императорского поезда закрыты (ст. 58).
10. Путепроводы над железною дорогою и проезды под железнодорожными мостами и трубами в день следования императорского поезда должны быть охраняемы железнодорожными сторожами (ст. 59).
11. Вагоны, находящиеся на станциях, и поезда, задержанные для скрещения с императорским поездом или для пропуска оного, должны быть расставлены на станционных путях, по возможности несмежных с путем следования императорского поезда. Если неизбежно поставить их на смежном пути, то на нем следует ставить преимущественно товарный подвижной состав, причем двери товарных вагонов должны быть закрыты и дверные закладки заложены.
Если же на смежном пути будут поставлены вагоны с пассажирами, то в вагонах этих, не позже как за 10 мин. до прибытия или проследования императорского поезда, все двери должны быть заперты на ключ и окна со стороны следования императорского поезда закрыты (ст. 61).
12. Все стрелки, находящиеся на пути следования императорского поезда и в которых не имеется надобности для маневров по смене паровозов этого поезда или по пересоставлению самого поезда, должны быть по распоряжению начальника станции и в его присутствии закреплены наглухо по направлению означенного пути.
При каждой такой стрелке, если она не закреплена наглухо, начальник станции должен поставить надежного стрелочника (ст. 63).
13. Заблаговременно до прибытия или проследования императорского поезда начальник станции должен обойти пути следования сего поезда в пределах станции, причем расставить служащих по местам, удостовериться в правильном положении и исправном действии стрелок и станционных сигналов, в правильной установке на запасных путях находящихся на станции поездов, подвижного состава и проч.
После этого осмотра и до проследования императорского поезда не должно быть делаемо на пути следования сего поезда никаких передвижений паровозов или вагонов.
Если бы, однако, после осмотра пути следования императорского поезда оказалось неизбежным сделать по ним какое-либо передвижение, то после сего означенный путь должен быть вновь осмотрен начальником станции (ст. 64).
14. Резервные паровозы, расставленные по станциям для следования в случае надобности на помощь императорскому поезду, должны быть повернуты трубою по направлению движения императорского поезда. Паровозные бригады должны находиться при резервных паровозах безотлучно до тех пор, пока императорский поезд не выйдет из обслуживаемого резервным паровозом района дороги (ст. 65).
15. При каждом резервном паровозе должен находиться вполне исправный тормозной крытый или особый вспомогательный вагон для безотлагательного, в случае надобности, отправления к императорскому поезду, вместе с резервным паровозом рабочих с инструментами и предметами подания помощи (ст. 66).
16. Не менее как за три часа до прибытия императорского поезда на станцию начальник станции должен сам вступить в дежурство по станции и, засим, лично встретить на станции императорский поезд.
На тех станциях, где имеется входная встречная стрелка, императорский поезд должен быть встречен на таковой стрелке помощником начальника станции или иным старшим станционным агентом, по назначению начальника станции (ст. 68).
17. При проследовании императорского поезда через станцию, а также при его остановках сигналы станционным колоколом о прибытии или отправлении поезда не подаются. Все же прочие сигналы, установленные положением об оных, соблюдаются в точности.
Сигналы об отправлении императорского поезда подаются главным кондуктором не иначе как по получении о том распоряжения лично от управляющего дорогою (ст. 71).
18. На тех станциях, на которых назначены по расписанию остановки императорского поезда без смены паровозов, баки водоснабжения должны быть ко времени прихода означенного поезда наполнены водой, и водоливы должны находиться на своих местах (ст. 81).
19. Телеграммы, подаваемые чинами общей полиции, а равно и телеграммы, относящиеся до военной охраны пути и потребностей войск, подаваемые воинскими чинами, охраняющими железнодорожный путь (включая унтер-офицеров, заступающих офицеров), принимаются для передачи по железнодорожному телеграфу бесплатно и во всякое время не иначе как через начальников станций (ст. 89).
20. В пределах той железной дороги, на которой находится императорский поезд, прием и передача всякого рода телеграмм на слух безусловно воспрещается. Также не допускаются какие-либо сокращения в телеграммах поездных (ст. 90).
21. Во время следования императорского поезда помещения линейных телефонных аппаратов, находящихся на станциях дорог следования, должны быть за час до прибытия или проследования императорского поезда запираемы на ключ, который затем передается особо назначенному для сего жандармским управлением унтер-офицеру. Впредь до возвращения ключа начальнику станции унтер-офицер этот обязан находиться безотлучно близ помещения телефона (ст. 92).
22. Право пользования линейным телефоном, исключительно, впрочем, для служебных надобностей во время нахождения ключа у жандармского унтер-офицера, принадлежит лишь следующим лицам: чинам правительственной инспекции, начальникам станций и их помощникам, начальникам дистанций пути и их помощникам, начальникам депо, а равно и всем лицам, начальствующим над поименованными служащими (ст. 93).
23. В случае надобности в пользовании линейным телефоном жандармский унтер-офицер по требованию вышеприведенных лиц обязан открыть помещение телефона и запереть его вновь тотчас по окончании переговоров (ст. 94).
24. Действие телефонных ветвей от станции железной дороги к городам, заводам и проч. прекращается за час до прибытия или проследования императорского поезда через станцию. Ключ от помещений таких телефонов передается жандармскому унтер-офицеру, который возвращает его начальнику станции только по выходе императорского поезда из районов действия всех имеющихся на станции телефонов.
25. Во время следования императорского поезда все врачи и фельдшера дороги следования должны быть размещены преимущественно на тех станциях, на которых будут находиться наготове резервные паровозы. Лица эти должны прибыть на означенные станции с установленными на каждой дороге ящиками с медикаментами и другими предметами для подания врачебной помощи не позже как за два часа до прибытия на станцию императорского поезда и должны оставаться на станции до получения известия о выходе поезда из района, обслуживаемого резервным паровозом (ст. 97).
26. Для оказания в случае надобности помощи людям технической бригады на станциях, находящихся на пути следования императорского поезда, местные станционные слесаря и осмотрщики должны находиться наготове ко времени прибытия поезда и ожидать его у станционной платформы со стороны входа поезда. Люди эти оказывают упомянутую помощь лишь по получении на то приказания управляющего дорогою, после чего исполняют в точности только те распоряжения, которые будут им даны инженером вагонов императорского поезда или его заместителем (ст. 120)[696].
ИНСТРУКЦИЯ ПО ОСМОТРУ ВЛАДЕНИЙ, ВЫХОДЯЩИХ НА ПУТИ ВЫСОЧАЙШИХ ПРОЕЗДОВ
от 28 июля 1913 г.
1) Для выяснения, не произведено ли из строений или усадеб, расположенных по путям высочайших проездов, каких-либо работ в целях злоумышления, а также для выяснения мер, кои должны быть приняты для обеспечения благополучного проезда мимо таковых зданий и усадеб, – все они осматриваются соответствующими комиссиями, под общим руководством начальника отряда секретной охраны или его временного заместителя.
2) В состав каждой комиссии входят: председатель из офицеров Отдельного корпуса жандармов, местный пристав или помощник, районный полицейский надзиратель Регистрационного бюро, чин отряда секретной охраны, а также при необходимости чины технического надзора и представители от городского самоуправления.
3) Соображение о потребном числе комиссий и их составе, а также о времени производства осмотров составляется начальником отряда секретной охраны и представляется своевременно на утверждение представителю высшей местной административной власти.
4) Комиссии осматривают все находящиеся на пути проезда жилые и нежилые строения с их усадьбами, причем обращают особое внимание: а) на подземные сооружения, выходящие под улицу проезда; б) на производящиеся работы, особенно подземные; в) на квартиры, занимаемые политически неблагонадежными лицами, со сведениями на которых председатель комиссии должен заблаговременно ознакомиться чрез соответствующие учреждения.
5) Производя осмотры, [чины] комиссии намечают все те мероприятия, которые, по их мнению, необходимо принять в домах и усадьбах, как то: установление в день проезда тыловых постов секретной охраны и временных постов дворников; закрытие на то же время проходных дворов; временное закрытие некоторых домовых вместилищ, прекращение допуска на крыши, временное прекращение некоторых работ и иные тому подобные меры.
6) Проектируя известные мероприятия, чины комиссии должны иметь в виду ту главную цель, которая преследуется осмотрами, а потому в число мероприятий должно включаться только то, что действительно может устранить, предотвратить или содействовать безопасности высочайшего проследования; все же, не отвечающее таковой прямой цели, не должно быть предпринимаемо.
7) Все намеченные комиссией мероприятия вносятся в акты осмотра, составляемые по владениям по прилагаемой форме, которые подписываются членами комиссии и представляются председателем начальнику отряда секретной охраны на заключение.
8) Начальник отряда секретной охраны, разобравшись в представленном ему материале, делает соответствующий доклад высшему представителю местной власти, по утверждении которого намеченные мероприятия приводятся уже в исполнение чинами общей полиции и секретной охраны по принадлежности[697].
ОБЯЗАННОСТИ ЧИНОВ ЖАНДАРМСКОЙ ПОЛИЦИИ ПО ОХРАНЕ ИМПЕРАТОРСКИХ ПОЕЗДОВ
(Извлечения)
1.Общие основания
Задача охраны
При следовании императорских поездов, независимо общих мер, ограждающих безопасность проезда по железным дорогам, принимаются еще особые меры охраны, обеспечивающие благополучное следование императорского поезда. Главная задача этих мер охраны сводится к тому, чтобы предупредить: а) всякую попытку причинить крушение или остановку поезда посредством заранее подготовленных работ, как то: подведение мин, разборки пути, подкопа под земляным полотном, повреждения моста или трубы и проч.; б) покушение против безопасности проезда непосредственно перед проходом поезда через укладку на рельсы каких-либо предметов или иными способами, могущими причинить сход поезда с рельсов; и в) злоумышление непосредственно против лиц, следующих в поезде, без предварительных к тому приготовлений, например выстрелом.
Руководство делом охраны
Непосредственное и исключительное руководство делом охраны на местах возлагается на чинов жандармских полицейских управлений железных дорог, на которых возлагается также и принятие мер по охране железнодорожного пути со всеми искусственными сооружениями, станционными и линейными зданиями в полосе отчуждения.
Участие в охране общей полиции, ж.-д. администрации и войск
На чинов общей полиции возлагается охрана в местности, прилегающей к полосе отчуждения под железную дорогу; но в исключительных случаях чины общей полиции могут быть призваны для оказания содействия чинам жандармских полицейских управлений по охране пути и в полосе отчуждения, и в таком случае чины общей полиции действуют под руководством чинов жандармских полицейских управлений и заменяют их собою, если об этом к ним будет предъявлено требование.
Железнодорожная администрация, а в надлежащих местах и чины Горного ведомства, обязаны самым заботливым образом содействовать, со своей стороны, к воспрепятствованию злодейских покушений против императорских поездов. <… >
Вследствие недостаточности средств жандармской и общей полиции для предупреждения всякого рода деяний, направленных против безопасности следования императорских поездов, к участию в охране железных дорог привлекаются также и войска. <… >
О сделанных распоряжениях по возникающим недоразумениям, касающимся войск, начальники жандармских отделений обязаны немедленно сообщать заведующему передвижением войск и старшему в районе охраны войсковому начальнику.
Войскам, охраняющим путь, воспрещается вмешиваться в распоряжения по надзору и приготовлениям к проходу императорских поездов, исходящие от железнодорожной полиции и местного железнодорожного начальства, и препятствовать исполнению этих распоряжений. Господа офицеры и нижние чины должны строго соблюдать все распоряжения, сделанные по случаю предстоящего движения императорских поездов местным жандармским начальством и все железнодорожные правила, а также должны содействовать подлежащим властям и местной железнодорожной администрации в наблюдении за подчинением сказанным распоряжениям и правилам всех частных лиц.
2.Постоянные меры охраны, соблюдаемые на всех железных дорогах
Участки станционных жандармов
Каждый станционный жандармский унтер-офицер имеет в полосе отчуждения вверенный его надзору участок. Границы этих участков и порядок наблюдения за ними определяются сообразно местным условиям начальниками жандармских полицейских управлений. Чины жандармской полиции должны иметь постоянное и тщательное наблюдение за всеми возведенными и возводимыми постройками, сооружениями и земляными работами в своем участке, обращая внимание на то, чтобы указанные выше работы не производились тайно и не могли служить приготовлением к какому-либо злоумышлению или действию, могущему угрожать в будущем безопасности прохода императорского поезда. Для этого чины жандармской полиции возможно чаще должны посещать вышеуказанные здания и местности, быть хорошо знакомыми с внутренним расположением построек и сооружений и достигнуть того, чтобы все последующие изменения их не проходили для наблюдающих чинов незамеченными. Станционные жандармы обязаны иметь списки всех лиц, проживающих в участках, и знать хорошо их в лицо, строго следя за тем, чтобы они все проживали по установленным видам.
Охрана императорских покоев
Императорские покои и соприкасающиеся с ними жилые и нежилые помещения, находящиеся на станции, а равно и подвалы под ними должны состоять исключительно в ведении чинов жандармских полицейских управлений железных дорог, коим в полицейском отношении подчиняются истопники и сторожа, состоящие при сих комнатах и подвалах.
Находящиеся под императорскими покоями подвалы, а равно и смежные с ними нежилые помещения не могут быть ничем заняты. Допускается только в жилых частях указанных подвалов отводить квартиры жандармским унтер-офицерам и некоторым служащим на железной дороге, по выбору начальников отделений, с утверждения начальников полицейских управлений железных дорог; нежилые же части запираются.
Императорскими покоями пользуются, кроме Их Императорских Величеств, и особы императорской фамилии.
Независимо особ императорской фамилии, Государь Император высочайше соизволил разрешить останавливаться в императорских покоях, находящихся в пассажирских зданиях, следующим лицам: иностранным принцам и принцессам; лицам дипломатического корпуса, а также знатным иностранцам, отправляющимся в загородные дворцы для представления Их Императорским Величествам и высочайшим особам; генерал-губернаторам во время проезда по железным дорогам по делам службы в пределах вверенного их управлению края, а также министрам и высшему духовенству; послам, а также чрезвычайным посланникам и полномочным министрам при прибытии из-за границы на пограничные станции и во время остановок поездов на станциях при дальнейшем их следовании в столицу; и послам, а также чрезвычайным посланникам и полномочным министрам при путешествии по России.
Наблюдение общей полиции за населением полосы, прилегающей к линии железной дороги
Все чины общей полиции, как городской, так, равно, уездной и сельской, обязаны внимательно следить за населением в прилегающих к линиям железных дорог местностях, обращая особое внимание на всех вновь прибывающих, не имеющих постоянной оседлости жителей. Одним из средств надзора, наиболее доступным для полиции, является требование строгого по отношению сих лиц исполнения правил Паспортного устава.
Полиция обязана удостоверяться, все ли такие лица снабжены законными и действительными паспортами, и выяснить, откуда они прибыли и в какие отношения стали к местным жителям, преследуя тех из них, кои не имеют требуемых видов. Внимание чинов полиции также должно быть обращено, в свою очередь, на всех возвращающихся из отлучек местных жителей.
Снабжение билетами и удостоверениями
Начальники отделений должны озаботиться о своевременном изготовлении и снабжении всех лиц, обязанных находиться на пути (за исключением чинов жандармской полиции, заведующих передвижением войск, комендантов железнодорожных станций, войск охраны и воинских чинов, вызываемых на станции остановок по особым распоряжениям), известного цвета билетами за своей подписью и печатью, пронумерованными по порядку в каждом отделении с сохранением в корешках книжек сведений о том, кому билет выдан. Билеты эти выдаются за день до прибытия на дорогу войск. Начальниками отделений – чинам Корпуса жандармов непосредственно, а общей полиции – через исправников, полицмейстеров или участковых приставов в столицах; служащим же на железных дорогах для вручения по принадлежности выдаются через посредство начальника дороги или через начальников участков пути, начальников отделения тяги и движения и контролеров телеграфа. <… >
Билеты заблаговременно печатаются в типографии штаба Отдельного корпуса жандармов по однообразной форме.
Обязанности станционного унтер-офицера и унтер-офицера охранного участка
Участки станционных унтер-офицеров при получении извещения о предстоящем следовании императорского поезда разбиваются начальником отделения на временные охранные участки (приблизительно 5 верст каждый), которые вверяются прикомандированным жандармским унтер-офицерам; на охранные же участки, имеющие более важное значение, назначаются местные станционные унтер-офицеры, как более знакомые с участком. Каждый жандармский унтер-офицер охранного участка должен получить от постоянного станционного унтер-офицера письменные сведения участка (описание участка, список служащих, распределение войск и проч.). Затем совместно с постоянным унтер-офицером осматривает участок – как самое полотно дороги, так и все на ней сооружения (станционные здания, мосты, тоннели, трубы и т. п.), а также все постройки – постоянные и временные (будки, избы, сараи, землянки и т. п.), находящиеся в полосе отчуждения, производя при этом самую подробную поверку лиц, проживающих в означенных зданиях и постройках. Полезно ночью обходить свой участок и проверять, заходя в будки, не ночует ли там кто-нибудь из посторонних лиц. Если вблизи полотна железной дороги имеются отдельные дома, то следует посетить их под благовидным предлогом (погреться, напиться воды, проверить часы и т. п.), чтобы познакомиться с хозяевами и узнать, нет ли там подозрительных лиц.
В день проследования императорского поезда все нежилые постройки осмотреть, после чего запереть их на замок. Пустые вагоны на станциях осмотреть за два часа до прохода императорского поезда, после чего вагоны должны быть запломбированы. Осмотр своего участка унтер-офицер должен произвести до объезда начальника отделения и при объезде последнего встретить его в начале своего участка.
3.Меры, принимаемые во время следования императорского поезда по линии
Назначение призванных для охраны пути войск есть содействие чинам жандармских полицейских управлений в приведении в исполнение всех установленных по охране императорских поездов мер.
На начальников войсковых частей сверх обязанностей, налагаемых общим порядком службы, возлагается забота, чтобы предписанные инструкцией правила охраны исполнялись в точности, без промедления и без особого утомления людей.
Все офицеры должны находиться безотлучно на занимаемых вверенных их частям участках, обходя или объезжая таковые для наблюдения за исправным исполнением нижними чинами их обязанностей по охране.
Если воинскими чинами при исполнении обязанностей по охране будет замечено что-либо подозрительное как на железной дороге, так и в прилегающей местности, они обязаны немедленно сообщить о том ближайшим чинам жандармской железнодорожной полиции и ближайшим агентам железной дороги, а также донести о том своему начальству.
В случае вооруженного нападения злоумышленников с целью порчи пути, телеграфа или технических сооружений находящиеся в охране войска поступают по правилам параграфа 153 Устава гарнизонной службы для часовых и дозоров, а именно: обязаны отражать силу силою, причем употребляется в дело оружие без ответственности за последствия при сделанном на них нападении или когда не было другого средства для отвращения преступной попытки, грозящей безопасности следования поезда или лиц, в нем находящихся. Посту, на который произведено нападение, должны оказать в этом случае помощь соседние посты, расставленные вдоль линии.
Во время следования императорского поезда внимание всех лиц, несущих охранную службу, не должно быть поглощено тем, чтобы следить за ходом поезда, а напротив, в это время оно всецело должно быть обращено на то, чтобы не было произведено против поезда какого-нибудь злоумышления, и потому внимательно следует смотреть вперед по направлению следования поезда, а также по сторонам железной дороги.
Чины общей полиции, со времени постановки войск <… > должны находиться на вверенных их наблюдению постах, а урядники – производить разъезды вдоль участка безостановочно до прохода поезда.
После постановки войск <… > никто из лиц, не имеющих билетов и удостоверений, на дорогу или через нее не пропускается, за исключением лишь тех, которые будут лично удостоверены чинами жандармских полицейских управлений.
За действия лиц, снабженных установленными билетами и удостоверениями или допущенных на дорогу по личному удостоверению жандармских чинов, войска не отвечают.
Переход и проезд через переезды, путепроводы под мостами и другими искусственными сооружениями должен быть прекращен на больших дорогах и городских улицах с деятельным движением – по указанию начальника жандармского отделения, а в других местах – со времени прохождения императорским поездом последней станции, к каковому времени барьеры должны быть заперты.
Общая полиция во избежание скопления экипажей и пешеходов на больших дорогах и городских улицах, ведущих к полотну железной дороги, должна по получении указания начальника отделения жандармского полицейского управления о времени закрытия проезда через железную дорогу заблаговременно и в соответствующем расстоянии от дороги принять предупредительные меры для воспрепятствования излишнего движения экипажей и пешеходов по направлению к линии железной дороги.
По распоряжению чинов общей полиции (а где есть, и речной) прекращается движение судов и плотов под железнодорожными мостами в тех местах, где это будет признано необходимым чинами жандармской железнодорожной полиции. Сплав же дров прекращается общей (или речной) полицией ко времени осмотра пути.
Жителям селений, прилегающих к полотну железной дороги, не возбраняется в районе их оседлости находиться во время прохода императорского поезда вблизи цепи войск, не переходя за таковую, но они не должны быть размещаемы на станциях и платформах. В число желающих видеть императорский проезд не допускаются лица, не принадлежащие к местному сельскому обществу и неизвестные сельскому начальству. Наблюдение за вышеизложенным возлагается на чинов общей полиции.
Члены депутаций, на представление коих во время остановок императорского поезда воспоследует высочайшее соизволение, снабжаются также начальниками жандармских отделений установленными билетами. По требованию губернаторов билеты эти вручаются членам депутации чинами местной полиции. В случае недостатка времени, потребного для выдачи начальникам жандармского отделения билетов, депутации допускаются на станции по указанию или требованию губернатора, под личную его ответственность. В последнем случае начальник управления сообщает в штаб Корпуса [жандармов].
Начальники жандармских полицейских управлений железных дорог должны телеграфировать командиру Корпуса жандармов о проследовании императорских поездов в районе вверенного им управления, а также о выдающихся обстоятельствах или разного рода случайностях, касающихся сих поездов…[698]
