Кристофер Ламберт

Кристофер Ламберт (кадр из фильма)

У Кристофера Ламберта всегда были очень непростые отношения с окружающей реальностью, причем с тех пор, как он себя помнил. Нет, он не мог бы пожаловаться на обездоленное несчастное детство. Вовсе нет, многим такое детство показалось бы просто даром Божьим. Он имел абсолютно все, что необходимо маленькому мальчику, поскольку родители будущей кинозвезды были людьми очень состоятельными и имевшими вес в финансовых кругах.

Отец занимал солидный пост в ООН и являлся организатором важных дипломатических миссий. Этот человек мог влиять на политическую ситуацию во многих странах мира, и от него зависели судьбы народов. Мать была уважаемым врачом, психоаналитиком с огромным опытом, на прием к которому могли попасть только самые обеспеченные люди.

Таким образом, едва Кристофер появился на свет, уже чуть ли не с первых часов жизни ребенка, родители распланировали его будущую жизнь по годам. Им было ясно, кем он должен стать, как выглядеть, какой стиль одежды предпочитать.

Вопреки ожиданиям отца и матери, маленький Кристофер активность проявлять не спешил. Он отчего-то рос чрезвычайно замкнутым и сторонился шумных игр. Кроме того, мальчик был близорук, а подобная деталь также немного портила будущий идеал супермена. Отец вел с сыном долгие разговоры: пусть мальчик знает, как престижно быть финансистом. В этой профессии есть свой азарт и своя романтика. А брокер? О брокерах, по мнению папы, можно было бы написать целые поэмы. Однако каждый раз, когда отец заводил беседы подобного рода, Кристофер отчего-то настораживался и как-то съеживался, как будто хотел защититься. Разговоры о деловых удачах и крахах финансистов, которые вели по вечерам его родители, навевали на него не слишком веселые мысли. В его представлении брокеры были отнюдь не отважными и изобретательными авантюристами, а подобием страшных существ из подземного мира, где так темно и сыро и непонятно, а значит, страшно.

С 7 лет родители определили Кристофера в элитный швейцарский пансион. Заниматься сыном каждый день у них просто не было времени, да к тому же американская модель воспитания и обучения детей стала входить в моду и в Европе; таким образом, дети видели родителей очень редко, но считалось, что это приучает их к самостоятельности.

Через некоторое время родителям Кристофера сообщили, что педагоги находят его поведение, мягко говоря, странным. Учителя не могли понять, отчего он такой тихий, когда нормальным детям положено шалить, шуметь и доводить окружающих до слез (но не чрезмерно, разумеется). Ребенка консультировал психолог в интернате и вынес вердикт: в данном случае нужна помощь более серьезных и квалифицированных специалистов.

Родители Кристофера встревожились не на шутку. Они выбрали самого лучшего психоаналитика и явились к нему на прием вместе с сыном. Врач действительно оказался умным. Он долго говорил с отцом, потом с матерью, после чего попросил их выйти и оставить его с ребенком с глазу на глаз. Кристофер сидел потупившись и не решался поднять взгляд на доктора, а тот неожиданно сказал: «Малыш, сейчас мы решим твою проблему. На самом деле она очень проста. Хочешь, я скажу тебе одно волшебное заклинание? Оно поможет тебе, и ты сразу станешь таким, каким захочешь?». Кристофер встрепенулся, и его до этого такие равнодушные и безучастные ко всему глаза радостно вспыхнули. «Правда? – воскликнул он. – Вы знаете самое настоящее заклинание?» Врач улыбнулся, сам несказанно удивившись эффекту, который произвели его слова. «Я никогда не обманываю, – серьезно ответил он. – Слушай внимательно и не забудь. Как только ты открываешь утром глаза, ты должен сказать про себя несколько волшебных слов: “Я могу делать все, что захочу”. Вскоре ты сам себя не узнаешь».

Конечно, врач и предположить не мог, о чем мечтает и чего всей душой желает этот тихий мальчик из обеспеченной семьи. Ему не нужны были элитные пансионы, он не хотел властвовать над людьми и решать судьбы стран одним росчерком пера. Больше всего он хотел играть. За всю жизнь ему так и не удалось ни обзавестись друзьями, ни вдоволь наиграться, поскольку родители в силу своей деятельности постоянно переезжали с одного места на другое. Как привлекали его спортивные игры, как он хотел участвовать в соревнованиях сборной команды школы, но ему мешала близорукость и постоянная необходимость носить очки. Он ненавидел очки, он хотел общаться с братьями, но и тех отдали в пансионы, разбросанные по разным концам Европы.

Нет, ему все это решительно надоело. Но теперь иное дело: он может делать все, что хочет, а хочет Кристофер создать свой мир, такой, где нет разговоров о биржевых сводках, где нет ни брокеров, ни маклеров – все они не годились на роли героев. Он хотел настоящих героев, которые спасают мир от катастрофы, где добро борется со злом и всегда побеждает, потому что иначе просто не может быть. А бороться с мировым злом можно только с помощью рыцарского меча; вряд ли мир спасет судорожное махание акцией.

И Кристофер непрерывно сочинял свои волшебные сказки, и это было гораздо интереснее надоевших бесед с отцом о политике и курсе акций. Мир брокеров и политиков мешал мальчику, и тот решил, что сделает все, чтобы эти скучные и нелепые люди никогда больше не мешали его сказочному миру, живущему по своим законам, единственному миру, который он считал нормальным.

Прошел год, и Кристофер был отчислен из школы, хотя отец делал щедрые финансовые вливания в бюджет пансиона. Не помогло ничего. Кристофер стал совсем другим, и родители его просто не узнавали. Мальчика словно подменили. Он никогда не был грубым и шумным, и, несмотря на это, ни одному ученику за всю историю школы не удавалось сорвать такое количество уроков. Он исхитрился так испортить правила внутреннего распорядка уважаемого учебного заведения, что учителя буквально стонали, услышав его имя. Кристофер умел очень потешно изображать учителей, а директор в его исполнении так веселил всех учеников, что об уроках можно было забыть на целый день.

Таким образом, Кристоферу пришлось сменить около 12 школ, пока он наконец не получил образования. В среднем его терпели в школе около года, но не больше. «Это ужасный ребенок, – говорили учителя, – даже непонятно, кто может из него вырасти». Но если бы они задали этот вопрос самому Ламберту, тот ответил бы совершенно определенно – актер.

Однажды он попробовал выступить на любительской сцене в школе и понял: это его призвание. Здесь он может сам выстроить тот мир, который так долго жил в его воображении. Он может бороться со злом в образе рыцаря, здесь он встретит прекрасную принцессу и верных друзей. Когда отец задал Кристоферу вопрос, кем он все же собирается стать при таком безответственном поведении, тот незамедлительно ответил: «Актером».

Отец решил, что сына пора воспитывать по-настоящему. Вероятно, его опекали слишком долго и он решил, что знает жизнь. На самом же деле мальчик глубоко заблуждается, а потому ему следует дать попробовать этой жизни в такой мере, чтобы мало не показалось. И Кристофер отправился служить в армию (таково было желание отца). Когда же сын вернулся из армии, честно отслужив положенный срок, отец задал ему прежний вопрос: кем он собирается стать. Кристофер ответил четко, как и подобает военному человеку: «Актером».

Отец вновь не согласился с этой, с его точки зрения, дурью. Он отправил сына на стажировку на Лондонскую биржу, после чего тот смог бы работать в солидном «Барклай бэнк». Он продолжал надеяться, что его усилия не пройдут впустую и сын наконец поймет, что главное в жизни – деньги, престиж и положение.

Неизвестно, чем занимался Кристофер в процессе стажировки, но продержался он на новом месте всего полгода, и то только из уважения к его отцу. Друг семьи, банкир, человек весьма влиятельный сообщил Ламберту-старшему, стараясь щадить его отцовские чувства, что, к несчастью, его сын абсолютно непригоден к работе с финансами. «Я дал тебе все, что можно! – взревел отчаявшийся отец. – Я не понимаю, что еще тебе нужно!» «Я хочу быть только актером», – невозмутимо ответил сын.

Кристофер Ламберт решил, что сам вправе решать, кем именно ему быть. Он поступил в Парижскую консерваторию драматических искусств, заведение весьма престижное. Правда, и здесь все не было так гладко, как мечталось поначалу молодому человеку. Теория актерского искусства показалась ему предметом наискучнейшим, и он тосковал так же, как и тогда, когда его заставляли уяснять суть теории финансовых потоков.

Прошел год – мистическое число для Кристофера, и его отчислили за многочисленные прогулы. Но Кристоферу это уже было безразлично, поскольку свой волшебный мир он все-таки нашел: в это время он начал активно сниматься в кино.

Сначала фильмы, в которых играл Ламберт, были откровенно второсортными. Да и кто бы предложил главную роль человеку, который не может и нескольких шагов пройти без очков. Но однажды произошло чудо. Режиссеру захотелось, чтобы в одной из сцен Кристофер снял очки. Актер чувствовал себя крайне неловко: мир потерял для него привычные очертания; ему казалось, что любому будет заметно, что он ничего не видит, и он был крайне растерян из-за этого. И вдруг режиссер закричал, что это именно то, что он искал так давно: таких мерцающих, загадочных глаз нет ни у кого. С тех пор в рецензиях на фильмы с участием Кристофера часто встречалось устойчивое выражение: «Эффект мерцающих глаз Ламберта».

Благодаря этой характеристике актер стал известен кинозрителям мира в роли Тарзана и, конечно, борца с мировым злом Коннора Маклауда.

Что же касается личной жизни «Горца», то влюблен он был практически постоянно. В старших классах его отношения с девушками носили исключительно платонический характер. Кристофер всегда был уверен, что чувствует малейшее душевное движение своей избранницы. Не всегда этот дар был благом. Случалось, что Кристофер замечал: его девушка, находясь рядом с ним, думает о другом. Почувствовав подобные перемены в настроении возлюбленной, он немедленно уступал место неведомому сопернику.

Женщин у Ламберта было много, но предпочитал он, как правило, один и тот же характерный типаж, напоминающий клише сказочной принцессы. Актер признавался: «Я всегда ценил общество женщин белокожих, с пышными формами и яркими, сочными губами».

Особенно много у Ламберта было итальянок. Одной из самых запоминающихся его любовных историй был роман с известной итальянской телеведущей Альбой Пьеретти. Наивная женщина полагала, что Кристофер со дня на день сделает ей предложение, и даже открыто объявила об этом замечательном событии в прессе. Тем не менее уже на следующий день Кристофер немного охладил ее пыл, сразу и безоговорочно прервав такие нежные отношения. В свою очередь он тоже дал интервью журналистам, в котором заявил буквально следующее: «Я никогда не путаю любовь и секс. Я никогда не женюсь на женщине, с которой мне просто нравится делить постель. Настоящая возлюбленная должна уводить меня в мир грез». Естественно, а как же может быть иначе, если этому человеку нужен только волшебный мир; реальный чересчур тяготит его. Он не может позволить себе связи с обыкновенной, земной женщиной.

В первый раз Кристофер женился на довольно-таки известной актрисе Дайен Лэйн. Собственно, сначала он даже и не знал, что в этом случае не он выбирал, а его выбирали. Уж очень поразил воображение Лэйн Кристофер в роли Тарзана. Она решила, что непременно познакомится с этим парнем, а если он ей понравится, то обязательно женит его на себе. Лэйн была женщиной решительной, привыкшей брать на себя инициативу. Как-то оказавшись рядом с Ламбертом на съемках какого-то телешоу, Дайен первой подошла к своему избраннику, и с тех пор они практически не расставались. Этой любимой удавалось уводить Кристофера в мир грез более 10 лет. И все время инициатива была на ее стороне. Даже в тот знаменательный момент, когда Ламберту следовало сделать Лэйн предложение, та легонько, под руку подвела его к витрине магазина и, выразительно указав на обручальное кольцо, нежно проворковала: «Я хочу вот это». Тогда Кристофер все понял и сделал то, чего ждала от него она.

Десять лет инициативы – это и для Лэйн оказалось чересчур много. В 1994 году она не выдержала и подала на развод. Она больше не могла создавать мир грез; он давался ей все труднее. Кристофер отнесся к расставанию с женой философски. В интервью он сказал: «Все могло быть иначе, если бы мы оба не были актерами. Мы проводили по 8 месяцев врозь и за много лет устали реанимировать отношения после новой разлуки».

Три года Ламберт провел холостяком, а потом встретил очередную принцессу – экзотическую метиску, в которой причудливо смешались иранская и японская кровь, Джеймиз Хафт. Кристофер был от нее в восторге, поскольку красавица вновь заставляла его грезить наяву и воображать все новые и новые чудесные сказки. Ламберт это подтверждал: «Она прекрасна как райская птица. Она вернула мне способность грезить наяву».

Джеймиз отвечала всем критериям, необходимым для того, чтобы стать женой своего взыскательного прекрасного принца из страны грез. Главное – она нашла общий язык с его дочкой от первого брака, а надо сказать, что эту малышку Кристофер просто обожает. Она очень любит сказки, так же сильно, как и он сам; они могут разговаривать на одном языке – взрослый, так и не сумевший вырасти, и ребенок. Ламберт абсолютно счастлив, ведь он добился всего, чего хотел: построил свой сказочный мир взамен унылой реальности, да еще оказалось, что сказка способна приносить неплохие доходы. Оставаться вечным ребенком, жить в шикарном доме, с упоительно красивой женщиной – о чем еще можно мечтать?

Единственное, что омрачает совместную жизнь семейной пары, – невозможность обойтись без разлук. Когда Кристофер активно снимался в голливудских фильмах, он купил себе дом в Калифорнии, куда перебрался из Парижа, но стоило ему немного осесть на новом месте, как вмешалась судьба: он получил приглашение на съемки новой серии «Горца» в Европе. А значит, снова нужно расставаться с семьей. Кристофер не может пропустить очередную серию своей волшебной сказки. Сказка для него важнее всего.