Роже Вадим. Соблазнитель от Бога

Кинокритики всех стран утверждали, что Роже Вадим, французский режиссер, как никто другой, умел создавать невыразимо очаровательные фильмы, которые, безусловно, стали фильмами эпохи. В каждом его творении непременно принимала участие очаровательная юная дебютантка. Вероятно, Роже Вадима можно с полным правом назвать современным Пигмалионом, потому что он умел разглядеть настоящую красоту, которую затем признавал весь мир. Сама же красота не могла устоять перед неотразимым создателем и очаровывалась им. Он был романтичен в своем отношении к женщинам, и в этом виновата скорее всего его русская кровь. Роже Вадим – это псевдоним Вадима Племянникова, сына русских эмигрантов.

Первой женой режиссера была Брижит Бардо, второй (гражданской) – Катрин Денёв, третьей – Джейн Фонда. Всего у Роже Вадима было официально зарегистрировано четыре брака, и, соответственно, он имел четверых детей от разных матерей.

Таким образом, замечательный мастер кинематографа гениально срежиссировал и собственную жизнь, в которой был идеальный подбор красивейших актрис и которая завершилась так печально и неизбежно. Он не дожил до весны, которую любил так страстно, и до первых бутонов, напоминавших ему, вероятно, всех его любимых. Ведь женщин он воспринимал как прекрасные цветы.

О Роже Вадиме писали как о «соблазнителе лучших девственниц мирового кинематографа». Режиссер в любовных делах ощущал себя первооткрывателем. В каждом таком юном «бутоне» он умел разглядеть никем до него не открытую и не разгаданную красоту. Невинность его покоряла, и он умел довести ее до совершенства. Говорили, что Вадим обладал сверхъестественным чутьем на женщин, которые в будущем обещали стать секс-символами. И он не мог устоять перед ними: красиво их соблазнял и давал роли в своих кинолентах, а потом его «лучшие девственницы» превращались в звезд мирового кинематографа, они становились национальными символами. А самое главное – ни одна из жен или любовниц Роже Вадима никогда не говорила о нем ни единого плохого слова. О таком не мог мечтать даже легендарный Дон Жуан.

Роже был по-мужски кокетлив и в меру тщеславен, а потому ему нравилось представлять себя в образе некоего демона-искусителя. Когда он издал книгу своих воспоминаний, ее заглавие звучало наивно-хвастливо: «Воспоминания дьявола». На обложке красовался сам неотразимый искуситель, черноглазый, с эффектными черными бровями, в обтягивающем черном свитере. Да, в таком обличье он действительно заставлял читателя невольно вспоминать о падшем ангеле Люцифере.

И все же это была только мальчишеская бравада. Люцифер был чересчур мрачным образом. Гораздо больше Роже Вадиму подошла бы роль пушкинского, русского, Дон Гуана, истинного поэта, который мог говорить такой невинности, как Катрин Дорлеак: «Вас полюбя, люблю я добродетель», а о неизвестной подруге вспомнить внезапно словами: «Инеза? Черноглазая? О, помню…»

Будучи сам сладострастным, Вадим любил только таких героев, и большинство его фильмов посвящено им – Вальмону, Казанове, маркизу де Саду… Роже ни в коей мере нельзя было назвать дьяволом-соблазнителем, потому что он обладал редким талантом любить. Когда он был влюблен по-настоящему, он был верен избраннице и являл собой образец целомудрия. Этой своей верности Вадим нисколько не стеснялся и честно писал, например, в мемуарах: «Мы с Брижит хранили друг другу верность все годы нашего брака. Ведь тогда было совсем не то, что сейчас».

Вероятно, и старомодность его в вопросах любви была поэтичной по-русски, со всеми приметами русского понимания любовных отношений: невеста должна быть целомудренной, родители – представлять собой высший авторитет, взаимная верность в браке – являться непременным условием. Верность вообще была для него свята, и он хранил ее до угасания чувства любви, до полного разрыва.

Правда, некоторое время Вадиму приходилось надевать на себя маску циника. Он выяснил, что подобный образ котируется гораздо выше, нежели имидж благородного идальго, поэтому оставалось только удачно распродавать себя. Именно из-за этого так перепугалась сначала Джейн Фонда, наслышанная о бесконечном цинизме французского режиссера. Поэтому, когда Вадим попытался предложить ей роль в своем фильме, американка Джейн дала ему решительный отпор, причем в самой жесткой форме. Она даже побоялась говорить с ним и передала записку через своего агента: «Мисс Фонда не видит никакой возможности сотрудничества с господином Вадимом».

И все же личное знакомство состоялось: видимо, вмешалась сама судьба, и Фонда не смогла устоять перед неотразимым очарованием Вадима. Она была буквально опьянена им. Она не могла не влюбиться в него. Но это произошло уже позже.

Вадим действительно опьянял. В своих чувствах он был искренним, и ни одна женщина не могла справиться с подобным накалом. Нельзя сказать, что свой талант Вадим использовал лишь для того, чтобы соблазнять. Он в равной степени был соблазнен и опьянен сам – то 15-летней Брижит Бардо, то 17-летней Катрин Денёв, то 19-летней Аннет Стройберг. Каждый раз он был влюблен искренне.

Карьера Вадима началась в первой половине 1950-х годов. Он работал репортером в журнале «Пари матч» и не имел за душой ничего. Единственным его богатством были молодость и красота. К слову сказать, Вадим, как истинный русский, ничего не умел копить, откладывать на черный день. Ему это было просто не свойственно. Даже когда деньги появлялись, и в большом количестве, он исхитрялся раздавать все до копейки то друзьям, то женам, то подругам, то детям.

В 1952 году Вадим познакомился с Брижит Бардо. Она была уже довольно известной, поскольку дважды ее фотографии появлялись на обложках популярного женского журнала «Элль». Фотографам нравилась симпатичная девочка, которая буквально излучала радость жизни. На одной из таких обложек Вадим и увидел очаровательную Брижит. Поскольку он работал журналистом, то для него не составило большого труда познакомиться с Бардо. Уже с первой встречи, с первого взгляда они были влюблены друг в друга.

Роже Вадим и Брижит Бардо

Брижит родилась в достаточно обеспеченной буржуазной семье. Ее родителям совершенно не подходил какой-то неизвестный Вадим Племянников. Однако Вадим проявил поразительное упорство, уговаривая родителей любимой в течение трех лет. Они сдались только тогда, когда их дочери исполнилось 18 лет.

Он добился своего: свадьба состоялась. Она была именно такой, как мечталось родителям Брижит: очень приличная, откровенно буржуазная, с гражданской регистрацией в мэрии, с ужином в родительском доме и церковным бракосочетанием на следующий день.

Были и гости – друзья Вадима, журналисты из «Пари матч». Все они пришли облаченные в смокинги. Это обстоятельство сильно стесняло молодых людей, и они были похожи на стайку неловких пингвинов, вели себя необычно тихо, держали в руках свои фотоаппараты и ждали Вадима у лифта, а тот, спустившись к ним, начал в подробностях рассказывать, как провел ночь в доме родителей Брижит.

Как оказалось, вся семья отужинала в приличной обстановке за неспешным церемонным разговором, после чего для Брижит настало время отправляться в свою комнату. Естественно, Вадим рванулся вслед за ней. Однако не тут-то было. Не прошел он и одного шага, как был решительно остановлен отцом Брижит. «В моем доме между вами ничего не произойдет, – безапелляционно заявил родитель. – По крайней мере до того, как вы станете женаты официально». Услышав такие слова, Брижит обернулась, и вместе с Вадимом они хором воскликнули: «Но ведь мы уже женаты!». «Ничего подобного, – сказал отец. – Я ничего не хочу и слышать о вашей близости до тех пор, пока брак не будет освящен в церкви». Конечно, наивный отец и предположить не мог, что Вадим и Брижит уже много раз встречались в фотостудиях, однако он был непоколебим, а потому Вадим, женившись наконец на своей красавице, первую брачную ночь провел, ворочаясь в гостиной на софе, в полнейшем одиночестве.

Брижит и Вадим очень любили друг друга, и главное – они были честны друг с другом: были вместе, пока любили, и расстались, когда разлюбили. Брижит ласково называла Вадима Ва-Ва, а он ее – Бри-Бри. Через 40 лет Брижит Бардо искренне говорила: «Вадим был не просто моей семьей, он был моим братом по крови». Они сделали друг друга, они стали знамениты благодаря друг другу. Их брак был нежным и пламенным, но отношения искренней дружбы сохранились между Брижит и Вадимом даже после того, как их брак исчерпал себя. Уже будучи свободными от брачных уз, они вместе работали в пяти фильмах. Единственным отличием от других женщин являлось нежелание Бардо иметь от Роже детей.

Поэтому дети у них так и не появились. Возможно, впоследствии Брижит горько пожалела об этом, и это было заметно во время ее присутствия на похоронах Вадима. Она выглядела безнадежно одинокой, тогда как все остальные жены режиссера пришли с его детьми, ставшими для них единственным воспоминанием о нем. У Брижит же не было ничего, только фильмы и память о прошлом…

Следующей супругой Вадима стала датчанка Аннет Стройберг. Эта женщина имела вполне определенные планы, когда приехала в Париж. Во-первых, она хотела сниматься в кино, а во-вторых, ей срочно требовалось найти мужа. Это было начало 1960-х годов. Скандинавские красавицы находились в это время на пике популярности. Все обложки журналов пестрели их загорелыми лицами, обрамленными роскошными платиновыми волосами. Наследницы викингов развернули настоящую охоту за холостяками. Наверное, это был первый раз, когда не Вадим выступал в роли охотника. Наоборот, это его прекрасная дама превратилась в охотницу.

Вадим идеально подходил для Аннет. С Брижит он уже расстался довольно-таки длительное время назад. Ради него Аннет приехала в Сен-Тропез, где он проживал, с одним-единственным вечерним платьем в чемодане. Правда, надеть его Аннет так и не удалось: она предпочла продать наряд, чтобы иметь возможность купить для своего избранника подарок на день рождения. Сердце какого мужчины осталось бы непоколебимым при столь трогательном проявлении искренней любви? И Вадим сдался.

Вместе с новой супругой режиссер поселился на Елисейских полях. Как водится, Вадим тут же начал снимать Аннет в кино, однако именно в это время и происходили их первые конфликты. Дело в том, что Роже был до мозга костей профессионалом. Непрофессиональной работы он на дух не переносил, а Аннет полагала, что учиться ей больше ничему не надо. Она отказывалась посещать актерские курсы и даже не стремилась хоть сколько-нибудь поработать над приличным французским произношением. В конце концов охотница получила все что желала – мужа-режиссера, так неужели же этого мало для полного счастья и успеха?

Вадим некоторое время мирился с подобным отношением своенравной скандинавки. Ему удавалось скрывать недостатки Аннет благодаря своему исключительному режиссерскому мастерству. Наконец на экраны Франции вышел фильм с участием Стройберг «И умереть от наслаждения». Критики не разделяли энтузиазма Вадима. Ни один из них так и не пожелал умереть от подобного наслаждения. Все они были единодушны: у Аннет просто нет и даже быть не может актерского дарования. Да и сам Вадим понимал, что они правы. В своих воспоминаниях он писал: «Она не переносила, если кого-нибудь показывали на экране дольше, чем ее саму. Маленькая Стройберг, которая еще недавно мыла посуду в придорожном кафе, чтобы иметь карманные деньги, окончательно потеряла голову».

У супругов родилась дочь Натали. Вадим просто обожал этого ребенка, однако их жизнь с Аннет превратилась в невыносимый кошмар. Стройберг была просто несносной. То вдруг куда-то убегала от мужа, то неожиданно возвращалась вся в слезах, при этом требуя сочувствия и понимания. Она клялась каждый раз, что этот уход – последний; она ни за что и никогда не поступит так же.

Но проходило совсем немного времени, порой не больше недели, и все повторялось сначала. Почему-то каждый раз в череде этих уходов центральное место занимал голубой чайный сервиз. Это был пунктик Аннет. Вадим писал: «Когда она уходила от меня, то, бывало, возвращалась, вспоминая про забытый второпях паспорт или меховое манто. Но никогда-никогда она не забывала о голубом сервизе. Это было первое, что она брала с собой».

Когда Вадим возвращался домой и обнаруживал, что голубой чайный сервиз отсутствует на своем привычном месте на этажерке, он уже безошибочно знал: Аннет ушла от него к очередному любовнику. В заключение Вадим писал: «Может быть, хоть теперь (режиссер имел в виду отношения своей бывшей супруги с мужчиной) Аннет научилась не оставлять его в середине ужина…»

Именно в то время, когда в доме режиссера кочевал то туда, то сюда этот мистический голубой чайный сервиз, Вадим встретил молодую дебютантку Катрин Дорлеак (Денёв). Катрин была в то время еще не блондинкой, наоборот – очень темной шатенкой. Она скромно одевалась, носила стрижку каре и всем говорила, что никогда не станет актрисой, подобно ее старшей сестре Франсуазе, которая считалась почти звездой новой волны французского кино.

Вадим вспоминал об их первой встрече: «В тот вечер, когда я с ней познакомился, она танцевала чарльстон, который был снова в моде. Ей нравилось смеяться и идти по жизни то смеясь, то хмурясь». Она очаровала режиссера, и он, влюбившись, пригласил ее сниматься в кино. Юная дебютантка сыграла в картине, рассказывавшей историю маркиза де Сада. Данный любовный опыт был классическим: маститый режиссер соблазнил молодую девушку, дебютантку. Начались регулярные встречи влюбленных, завершившиеся беременностью Катрин.

В то же время Вадим еще не успел оформить развод с Аннет Стройберг. Он обещал жениться на Катрин, как только все формальности будут улажены. О своем разводе с Аннет режиссер пишет: «Ее родители все время обсуждали со мной какой-то кухонный гарнитур, который должен быть возвращен в случае смерти одного из супругов или в случае развода. Я подписал не глядя какие-то бумажки в полном убеждении, что со времен Бальзака ничего подобного никто не подписывал».

Наконец все было закончено, и эта страница перевернута. Катрин и Вадим решили отпраздновать экзотическую свадьбу на Таити. Неожиданно все романтические планы влюбленных разрушила Аннет. Она позвонила бывшему мужу и заявила: «Только попробуй жениться на этой девушке, и я немедленно заберу у тебя Натали». Вадим, безумно любивший дочку, сдался.

Катрин ничем внешне не выдала своего смятения. Она всегда отличалась стоическим характером. Ей и в голову не пришло бы на что-то жаловаться любимому. Однако любая в такой ситуации была бы потрясена, и Катрин тоже не стала исключением. Она была прежде всего юной женщиной, хотя и с колоссальной выдержкой.

Даже Вадим заметил, что в тот день, когда он объявил любимой, что свадьбы не будет, в ней что-то надломилось. «Катрин, казалось, понимала мою позицию в этом вопросе, но я полагаю, что начиная с того дня в ней что-то изменилось». А как еще должна была отреагировать на подобное известие 19-летняя девушка, жених которой заявил, что свадьба не состоится, а ребенок родится вот уже скоро? Наверное, именно в это время у Катрин изменилась вся жизненная программа. Эта душевная травма, хотя и невысказанная, осталась с ней на всю жизнь.

И на самом деле случай с Вадимом изменил отношение Катрин к жизни. Она стала великой актрисой, но никогда так и не вышла замуж. Катрин этого больше не хотела. Денёв не испытывала обиды на любимого, но она приняла решение раз и навсегда. Когда Вадим увидел ее после родов, молодая женщина выглядела подурневшей. Она заявила совершенно безапелляционно, что с сегодняшнего дня они должны расстаться. Сама же Денёв решила перебраться в другую квартиру и кардинально сменить цвет волос.

Вадим воспринимал Катрин следующим образом: «Сегодня Катрин Денёв богата, она любит и любима. Она добилась своего места в королевстве звезд. Это называется “волшебная сказка”, не так ли?».

Наивный Вадим в этом случае, пожалуй, ошибался. Катрин вряд ли назвала бы такой стремительный поворот своей судьбы волшебной сказкой; скорее всего, она определила бы в качестве причины подобного успеха силу собственного характера. Эта женщина оказалась сильнее, чем предполагал Вадим, она была даже сильнее его самого, а какой мужчина добровольно признает, что потерпел поражение от женщины? Мужчина в этом случае предпочтет сказать, что с женщиной произошли непонятные перемены, например «она стала непримиримой, неуступчивой, авторитарной, с ней стало невозможно общаться» и прочее, тогда как истина находилась на поверхности: Катрин Дорлеак не смогла больше носить свою прежнюю фамилию. Этой женщины просто не стало, а на ее место заступила Катрин Денёв, совершенно иная. А малышка Дорлеак умерла в тот момент, когда любимый обошелся с ней таким образом. Изменился даже актерский имидж Катрин. Она больше не могла играть наивных чистых девушек. Такая роль была, например, в известном на весь мир кинофильме «Шербурские зонтики», но в то время она была целиком поглощена Вадимом, и только благодаря ему эта роль стала удачей молодой актрисы. Впоследствии Катрин Денёв лучше всего подходили роли надменных холодных красавиц, прячущих глубоко в душе свою внутреннюю драму.

Когда через 35 лет Катрин Денёв безутешно плакала на похоронах Вадима, она скорее всего оплакивала не только и не столько его, сколько саму себя, ту самую Катрин Дорлеак, судьба которой перевернулась в тот день, когда любимый объявил ей, что они никогда вместе не поедут на Таити.

Любовная история Вадима и Джейн Фонды носила совершенно иной характер. Эта актриса была уже очень известной, одной из самых кассовых в Голливуде. Помимо всего прочего, у нее имелось неплохое состояние. Вадим говорил, что только с Джейн был счастлив, как никогда в жизни. Она еще долго вызывала в нем ностальгические воспоминания о Калифорнии, белом песке теплого океана и солнце. Режиссер говорил, что 8 лет их брака были совершенно безоблачными и причиной этого являлся замечательный характер Джейн. Она была неизменно веселой и легко прощала незначительные легкомысленные увлечения мужа. Эти 8 лет супруги являлись образцом идеальной пары: Джейн с ее сильным характером, светлым умом, с ее дисциплиной и он – великолепный режиссер и отличный любовник. Фонда сыграла в фильмах Вадима «Рондо» и «Барбарелла». Режиссер говорил, что работать с ней – одно удовольствие, поскольку Джейн – профессионал в самом высоком смысле этого слова.

О своей жене Вадим писал: «Наши отношения, в физическом и всех прочих смыслах, казались идеальными. Я любил ее страну, ее семью, ее друзей. Она, казалось, оценила Францию и моих друзей. Нас объединяло общее любопытство к людям и предметам, вкус к путешествиям».

Супруги приобрели ферму во Франции, и Джейн немедленно принялась разводить там сад по собственному вкусу. Вадим не понял смысла деятельности супруги и поинтересовался, почему она не захотела купить ферму сразу с садом, на что Джейн резонно ответила, что не существует такой фермы, где произрастали бы все те деревья, которые она хотела бы видеть.

Но Джейн, помимо прочего, отличалась еще и невероятной активностью. Казалось, всего, что дала ей жизнь, чересчур мало для полной самореализации. Ей было недостаточно работы в кино и ребенка. Она включалась в борьбу за все на свете: права чернокожего населения, против вьетнамской войны, против неравноправного положения женщин в обществе. Вадим этого понять не мог. Для него такое поведение супруги было равносильно измене. Он писал: «Откровенно говоря, никак не решу, что обиднее: потерять женщину из-за какого-то гитариста или же из-за великой идеи?». Джейн предпочла мужу идеи, и брак распался.

Последней любовью в жизни Роже Вадима стала театральная актриса Мари-Кристин Барро. Как и в случае с предыдущими женами, Вадим специально для своей избранницы поставил театральный спектакль, а потом женился на ней. Любопытно, что в мэрии, где происходило бракосочетание, стоял и традиционный бюст Марианны – символа Франции, моделью для которого послужила Брижит Бардо. Так произошла встреча первой любви мастера и последней.

Мари-Кристин Барро шутила, что полагала всю жизнь, будто Вадим выбирает себе в жены только образцы женской красоты. Она не считала себя по-настоящему красивой, однако этот брак был самым спокойным. Наверное, Мари-Кристин сумела дать мужу те спокойствие и уверенность, которые он пытался отыскать всю свою жизнь.

Мари-Кристин никогда не заботилась о совместных проектах. Ее больше беспокоило благополучие Вадима, и она опекала его как могла, покупала ему любимые книги и конфеты. Супруги постоянно уезжали в конце недели отдыхать в провинцию, часто бывали на ферме Вадима От-Савуа. Мари-Кристин оставалась рядом с мужем до последнего дня его жизни, самоотверженно ухаживая за ним в больнице. Он умер у нее на руках.

От любимых женщин у Вадима было четверо детей, которые очень радовали его: Натали от Аннет Стройберг, Кристиан от Катрин Денёв, Ванесса от Джейн Фонды и Ваня от Катрин Шнайдер. Он постоянно виделся с детьми в выходные. Правда, Вадим никогда не мог запомнить, кого из детей к какой матери отправлять. В своей книге он записал: «Мои дети живут в разных столицах мира, со своими мамами. Я получаю своих детей на уикенд и потом отправляю их самолетами в Рим, Лос-Анджелес и так далее к их мамам. Но при этом, разумеется, путаю. И каждая получает ребенка другой!». И в этом финале чувствуется профессионализм режиссера, придумавшего такую необычную и неожиданную концовку.