Байрон. «Только в женщине я могу найти исцеление»

Джордж Ноэл Гордон Байрон

Пожалуй, нет ни одного великого поэта, который был бы так близок загадочной русской душе, как Байрон. Это он скучал и разочарованно смотрел на мир под маской Онегина. Это он беспокойно скитался по России в образе Печорина и метал громы и молнии на балу у Фамусова устами Чацкого… В своих отношениях с женщинами Байрон очень сильно напоминает наших литературных героев первой четверти XIX века. Точно так же, как Онегин и Печорин, он метался от одной женщины к другой, пытаясь найти идеал – ту, которая понимала бы его и принимала таким, каков он есть.

Байрона всю жизнь преследовал призрак необыкновенной любви, которая могла бы рассеять туман его жизни. И зачастую в этой безумной погоне за призрачным счастьем он проходил мимо истинного чувства, мимо удивительных женщин, которые готовы были отдать ему свое сердце и свою жизнь…

Такой женщиной была небезызвестная Каролина Лем, искренняя любовь которой разбилась о равнодушие и презрение Байрона, а также жена поэта Анна-Изабелла Мильбанк, жизнь которой он превратил в ад…

Чайльд Гарольд и Дон-Жуан – два главных героя, созданные гениальным поэтом. Оба они, в сущности, представляют собой художественное воплощение самого Байрона: в начале своей литературной деятельности поэт, как и его герой Чайльд Гарольд, скучал и томился, попав в рутину однообразной жизни, а по мере того, как росла слава Байрона, он незаметно для себя самого превратился в Дон Жуана. Идеальная женщина сделалась для него смыслом жизни. «Только в женщине я могу найти исцеление», – писал он.

И Байрон стал упорно искать «исцеление», заглушая в себе избытком чувственности осознание того, что идеальной женщины, которую он нарисовал себе в своих мечтах, в реальной жизни не существует.

Причиной его женитьбы стало, по-видимому, разочарование во внебрачных отношениях: после безуспешного поиска идеала Байрон склонился к мысли, что Гименей может стать его помощником в поисках безупречной женщины. Женившись на Анне-Изабелле, которая хоть немного отвечала его представлениям о такой женщине, а главное, любила его и обладала покладистым характером, Байрон надеялся со временем, подобно тому, как талантливый художник делает из податливой глины прекрасную скульптуру, вылепить из этой мягкой и нежной женщины совершенство.

Но все его надежды были обречены на провал. Байрон превратил жизнь своей жены в кошмарный сон: безденежье, ссоры, скандалы в результате привели к тому, что Анна-Изабелла ушла от мужа.

Многие исследователи жизни и творчества Байрона, видимо, считают, что причиной недовольства поэта семейной жизнью послужили скупость и своенравность его жены. Однако некоторые воспоминания современников Байрона говорят об обратном: мисс Мильбанк была очень мягкой и доброй девушкой. Будучи наследницей огромного состояния, она вышла замуж за Байрона, который к тому времени уже растратил весь свой капитал, по любви. Судя по письмам Байрона, он некоторое время был даже влюблен в Анну-Изабеллу. Так, одной из своих приятельниц он писал: «Я по уши влюблен и чувствую себя, как и все неженатые господа в подобном положении, как-то особенно глупо». А вот строки из еще одного письма поэта к тому же адресату: «Теперь я счастливейший из смертных, так как прошла всего неделя, как я обручился. Вчера я встретился с молодым Ф., тоже счастливейшим из смертных, потому что и он обручился».

В сущности же, Байрон боялся брака, видимо помня о неудавшейся семейной жизни своих родителей. По его собственным словам, он дрожал во время церемонии венчания и невпопад отвечал на вопросы священника. Свой медовый месяц Байрон называл мрачным. Вот что он писал по этому поводу Муру: «Я провожу свое время (в деревне родителей моей жены) в странном однообразии и тишине и занимаюсь только тем, что ем компот, шляюсь из угла в угол, играю в карты, перечитываю старые альманахи и газеты, собираю на берегу раковины и наблюдаю за правильностью роста некоторых исковерканных кустов крыжовника». Ни слова о жене! Ни слова о любви! Ни слова об идеале! Пожалуй, для новобрачного это выглядит несколько странно…

После медового месяца супруги отправились в Лондон, где Байрон на приданое жены (а оно составляло 10 тысяч франков) купил шикарный дом, несколько экипажей, обзавелся прислугой и чуть ли не ежедневно принимал гостей. Кстати, это совершенно расходится с убеждением некоторых историков, что Анна-Изабелла отличалась скупостью. Любящая женщина предоставила мужу полную свободу в управлении ее финансовыми делами.

Анна-Изабелла совершила ошибку. Ее приданое очень быстро исчезло, а за ним были истрачены и те деньги, которые получил в наследство Байрон. Семья оказалась на грани нищеты, и Байрону даже пришлось продать свои книги.

Впоследствии имущество семьи, в том числе и брачная постель, описывались 8 раз. И конечно, то, что Байрон легкомысленно растратил немалое состояние и оставил семью без средств к существованию, не могло не отразиться на отношении к нему жены. Она не только разлюбила его, но и стала презирать и бояться.

Сначала видимая идиллия семейной жизни омрачалась лишь мелкими ссорами, но как-то раз, когда Анна-Изабелла в очередной раз стала упрекать мужа в легкомысленности, он бросил свои часы в камин и в приступе гнева изломал их щипцами. В другой раз Байрон во время ссоры с женой выстрелил в ее комнате из пистолета, чем сильно напугал ее. И наконец, Анна-Изабелла страдала от ревности: женившись на ней и через некоторое время придя к выводу, что его замысел об идеале неосуществим, Байрон стал изменять жене. Анна-Изабелла прекрасно знала о его отношениях с Каролиной Лем, а также о связях с певицами, актрисами и танцовщицами.

В конце концов Анна-Изабелла не выдержала. Через месяц после рождения ребенка она уехала к своим родителям и больше не вернулась к мужу.

Развод Байрона с женой послужил для его врагов великолепным предлогом для начала гонений, заставивших поэта навсегда уехать из Англии. Исследователи творчества великого поэта в один голос заявляют, что после того, как он покинул родину, его «муза перестала быть домовитой хозяйкой или, скорее, перестала вращаться в кругу тесных интересов родины и, одевшись в дорожное платье, вышла в открытое море жизни» (Н. Дубинский).

Брандес был прав, когда писал о перемене творческой деятельности Байрона после его разрыва с женой: «Нельзя даже делать никакого сравнения между тем, что он написал до этого перелома, и тем, что написал после него; в этом он сам признавался не раз. Несчастье, постигшее его, было ниспослано гением истории, чтобы вырвать его из опьяняющего обоготворения и окончательно устранить от всяких отношений с усыпляющим обществом и духом этого общества, против которых он более, чем кто-либо другой, вооружил страшнейшую оппозицию».