3 сентября 1658 года умер Оливер Кромвель. Он заложил основы могущества Британии, но постоянные войны, из которых после революции не вылезала Англия, разорили страну. К концу правления лорда-протектора сильно вырос внешний долг, налоговые поступления сократились, разорилось множество мелких купцов и фермеров. Расходы превосходили доходы[34], на содержание гарнизона одного только Дюнкерка ежемесячно тратилось 120 тысяч фунтов стерлингов.

К финансовым неурядицам прибавились политические. После смерти лорда-протектора поднял голову парламент, началась борьба за власть. В эту борьбу включились и некоторые генералы, среди которых стоило бы выделить Монка (переведенного с моря на сушу) и Ламберта. Сына Кромвеля, Ричарда, очень быстро оттерли от управления страной, уже 22 апреля 1659 года он был низложен. Генералы сформировали офицерский совет, который должен был решить, какая форма правления будет в Англии. Страна снова раскололась на роялистов, сторонников парламента и поддерживающих того или иного генерала. Призрак новой гражданской войны стал реальностью.

В этой ситуации генерал Джордж Монк, имевший в Шотландии армию в шесть тысяч человек, пошел на Лондон с целью разогнать парламент. По пути его силы все возрастали — люди стекались под знамена прославленного генерала. Около Йорка он объявил, что хочет восстановить монархию и призвать на трон сына казненного Карла I — Карла II. 6 февраля 1660 года Монк вступил в Лондон, 21 февраля был распущен парламент (получивший название Долгого, поскольку правил еще со времен Кромвеля). 8 мая 1660 года в присутствии вновь набранного парламента Карл II был провозглашен королем Англии. Палата общин выделила 500 фунтов на покупку драгоценного камня для приближенного монарха — лорда Гренвилла, а также преподнесла в качестве подарка 50 тысяч фунтов новому королю, 10 тысяч — герцогу Йоркскому и 5 тысяч — герцогу Глостеру. Особая депутация была направлена к Карлу в Португалию с просьбой вернуться на престол. Вместе с этим жестом последовали знаки уважения от иностранных держав: Испания приглашала его приехать в Бельгию, дабы отплыть в свое вновь обретенное королевство из Антверпена; Франция заверяла в искреннем почтении и советовала ехать в Англию через французский порт Кале; Голландия, поддерживавшая Карла во время изгнания, также не осталась в стороне и просила нового монарха воспользоваться именно нидерландскими портами. Последнее предложение пришлось бывшему изгнаннику по душе — голландцы питали к Карлу искреннюю симпатию, одной из причин первой англо-голландской войны была поддержка Соединенными Провинциями английских роялистов, и Карл считал, что должен хоть как-то отблагодарить голландцев.

На рейде Схевелинга вскоре появился английский флот Монтегю, не дожидаясь распоряжений нового парламента, предложил офицерам по собственному почину исполнить долг перед Его Величеством. Яков, герцог Йоркский тотчас же поднялся на борт и принял командование флотом в качестве лорда-адмирала.

20 мая 1660 года английская эскадра бросила якорь в Дувре. На берегу Карла встретил Монк, монарх сердечно обнял генерала и сказал, что еще никогда ни один подданный не заслуживал большего своими деяниями. Король вступил в Лондон 29 мая, в день своею тридцатилетия.

В новый королевский совет вошли представители всех политических и религиозных течений страны: пресвитериане, роялисты, республиканцы. Сэр Эдуард Гайд, ставший герцогом Кларендоном, был выдвинут на должность канцлера и первого министра, герцог Ормонд — назначен главным камергером, граф Саутгемптон — государственным казначеем, а сэр Эдуард Николас — государственным секретарем. Адмиралы Монтегю и Монк, получившие теперь титулы графа Сандвича и герцога Албермарла соответственно, также приняли участие в решении насущных государственных дел.

Незадолго до Реставрации по настоянию новою монарха парламентом был принят Акт об амнистии, в котором было объявлено, что все виновные в мятеже против Карла I будут прощены, за исключением только людей, принимавших непосредственное участие в казни короля. Кроме тою, вскоре был принят Акт о веротерпимости — новый король хотел примирить все враждующие в стране религии.

Следующий вопрос, вынесенный на решение обеих палат, касался финансов. Несмотря на показную радость от обретения нового властителя, парламент постановил, что доход короны будет исчисляться суммой в 1 200 000 фунтов в год, что являлось 2/3 бюджета Англии. Однако возросшие расходы на армию и флот далее такая сумма покрыть не могла. По подсчетам Кларендона, содержание одного только флота в том виде, который был при жизни протектора, требовало не менее 800 000 фунтов, а ведь была еще и армия, и гарнизоны, расквартированные в Дюнкерке, Ирландии, Шотландии. Эта ноша была для Карла неподъемной, поэтому в 1661 году произошли масштабные сокращения численности войск: от 80-тысячной закаленной в боях армии осталось 4000 человек пехоты и 1000 человек конницы, плюс несколько отрядов королевской гвардии. Укрепления городов Глостера и Тауна были срыты. В 1662 году был продан Франции Дюнкерк. Англичане попросили за него сначала 900 000 фунтов, французы предложили только 100 000, позже стороны сошлись на 400 000 фунтах стерлингов. И даже сейчас денег катастрофически не хватало. Карл II в отчаянии обратился к голландским купцам с просьбой выдать субсидию на 2 миллиона гульденов, но Ян де Витт, новый пенсионарий, отказал в деньгах, пока Англия не отменит Навигационный акт.

В это же время король женился на Екатерине Браганса, дочери португальского короля Жуана IV. В приданое невесте отец дал 500 000 фунтов, а также Танжер в Африке и Бомбей в Ост-Индии.

В 1664 году обострились отношения с Голландией. Сначала все считали, что после того участия, которое приняли Соединенные Провинции в Реставрации, такое в принципе невозможно. Однако сильное антиголландское лобби в парламенте, в основном состоящее из крупных купцов и промышленников, начало принимать дискриминирующие акты в отношении Нидерландов, однако этим дело не ограничилось.

В следующей главе мы подробно остановимся на пиратских набегах на колонии голландцев, а также на действиях самих нидерландцев против англичан, скажем только, что немалую роль в разрыве двух держав сыграл брат короля — герцог Йоркский, который создал новую Африканскую торговую компанию, чьи коммерческие интересы сильно пересекались с голландскими. К этому примешивались и религиозные воззрения брата короля — он был католиком и всей душой ненавидел протестантскую республику Европы. Яков был одним из активнейших сторонников новой войны с Голландией.

Королевская Африканская компания была основана сразу же после реставрации Карла II, в 1660 году. Пайщиками в ней были богатые лондонские купцы, а также члены королевской фамилии, президентом компании был назначен герцог Йоркский. Новое торговое предприятие занималось вывозом негров из Африки в Новый Свет (асьендо), а также разбоем в западноафриканских водах.

Принц Руперт Пфальцский сообщил, что где-то в районе Гамбии есть «Золотая гора» — то есть скала, состоящая полностью из золота. Трудно сказать, откуда такие сведения взял этот прославленный полководец, но Карл II и Яков Йоркский очень заинтересовались подобной информацией. В 1661 году контр-адмирал Роберт Холмс с кораблями «Генриетт», «София», «Амити», «Гриффин» и «Кинсейл» отплыл к берегам Гамбии. Его задачей было закрепиться на побережье и основать факторию, которая бы обозначила присутствие британцев на Черном континенте. Было и еще одно указание — отыскать «Золотую гору».

В конце июня отряд Холмса пересек экватор. Первой остановкой стал голландский островок Гори, куда британцы нанесли визит вежливости. На приеме у губернатора Холмс объявил, что Его Величество Карл II требует исключительного права на торговлю между островами Зеленого Мыса и мысом Доброй Надежды, и английская эскадра оставляет за собой право захватывать и топить любые суда и корабли под чужим флагом, обнаруженные в этом регионе.

После выхода из Гори Холмс отправился к эстуарию реки Гамбия, где захватил форт, принадлежавший герцогу Курляндскому, ограбил его дочиста и высадил 70 поселенцев. Новое поселение нарекли Джеймс Айленд.

Вернувшийся в Англию Холмс был обласкан при дворе, он получил под свое командование флагман флота — 80-пушечный «Ройал Чарльз» (бывший «Нейсби»), а также награжден 800 фунтами стерлингов.

В 1663 году Роберт Холмс отплыл на 48-пушечном фрегате «Жерсей» с эскадрой из 8 кораблей к берегам Гвинеи. В приказе, данном ему, значилось: «Убить, захватить, уничтожить любого, кто захочет помешать вам». Кто же должен был помешать Холмсу? Дело в том, что он получил приказ герцога Йоркского атаковать голландские поселения в этой части Африки. 27 декабря он захватил Индиаман Брилл на острове Гори, чуть позже — в форте Гори атаковал корабли голландский Ост-Индской компании, 2 из них потопил, а 2 — захватил[35]. 10 апреля 1664 года Холмс атаковал Анта-Кастл на Золотом Берегу и несколько других маленьких голландских поселений. А 1 мая, после жаркого штурма, в котором все решил численный перевес англичан, контр-адмиралу удалось взять столицу голландской Гвинеи — Кейп-Коаст, где оказались большие запасы золотого песка, слоновой кости и черного дерева.

Поражение от Англии в первой англо-голландской войне стало для Генеральных Штатов шоком. Амстердамские купцы начали понимать, что либо им придется кормить свою армию и флот, либо они будут кормить армию и флот противника. В 1657 году была начата новая кораблестроительная программа, согласно которой надо было построить 30 военных кораблей совершенно нового типа. В период с 1658 по 1664 год были спущены на воду 70-пушечные «Лейфде», «Спигель», «Гелооф», «Ваасдорп» и «Каландсоог», очень напоминающие английские тяжелые корабли. Всего лее было построено 50 военных кораблей, 3 флейта, 1 яхта и 1 шнява. Если же учесть экстренную программу обновления флота, начатую в конце 1653 года (во время войны), то можно считать, что эскадры Голландии пополнились 80 кораблями, имевшими от 40 до 70 орудий, гораздо более крупными и хорошо вооруженными, чем раньше. Были введены стандарты и на вооружение судов морской артиллерией. Теперь военные корабли несли на нижних деках 24-фунтовые чугунные орудия (на нескольких флагманских кораблях они были заменены на 38-фунтовые бронзовые), на средних деках располагались 18-фунтовые пушки (флагманы могли нести 24-фунтовые бронзовые), а на гон-деке и верхней палубе стояли орудия от 12 фунтов и ниже.

В политической жизни также произошли большие изменения. После смерти Вильгельма II Оранского власть перешла в руки крупной торговой буржуазии, возглавляемой Яном де Виттом. В качестве Великого Пенсионария провинции Голландии Ян де Витт являлся как бы президентом Голландской республики и руководителем ее внешней политики. Принцы Оранские потеряли всякое влияние. Голландские провинциальные штаты отменили должность штатгальтера в своей провинции, а «Вечный эдикт» 1667 года, установивший несовместимость звания штатгальтера с высшим военным и военно-морским командованием, лишил Оранских возможности опираться на офицерство армии и флота. После этого офицеры-дворяне, принадлежавшие почти полностью к партии оранжистов, были заменены командирами буржуазного происхождения.

Несмотря на активное участие Голландии в Реставрации Карла II, отношения с Англией не складывались. Завистливые и агрессивные соседи постоянно нападали на торговые суда Соединенных Провинций, захватывали их земли (чему пример — две экспедиции Холмса, о которых мы рассказали выше) и творили другие беззакония. Впрочем, голландцы также не были белыми и пушистыми. В 1662 году их корабли захватили 2 английских приватира — «Бонавенчер» и «Гуд Хоуп».

Пик голландской колонизации Северной Америки пришелся на 1630-е годы. Поселения их располагались на территории современных штатов США (голландцы называли эти земли Новыми Нидерландами) — Нью-Йорк, Коннектикут, округ Колумбия, по течению реки Гудзон. Центром Новых Нидерландов стал форт Новый Амстердам, расположившийся на южной оконечности острова Манхэттен. Форт имел четыре бастиона с гарнизоном в 60 солдат, а всего на острове проживало около 500 человек, говоривших на 18 языках. Внутри форта располагались каменная церковь, дом губернатора, склады и бараки. К середине века застройка Нового Амстердама вышла уже за пределы форта, и хотя Ост-индская компания запрещала продавать землю в частную собственность, колонисты захватывали ее без разрешения. В южной части острова Манхэттен было много ручьев, болот и камней, но поселенцы, привыкшие у себя на родине к мелиоративным работам, осушили свои участки, прорыв дренажные каналы. Некоторые из них просто переселились на соседние острова.

Со временем Новый Амстердам выделился среди других торговых поселений и стал административным центром Новых Нидерландов. Вокруг него появляются другие поселения, а в 1639 году на восточной стороне бухты был основан поселок Брейкелен, из которого впоследствии вырос нью-йоркский район Бруклин. Через три года датчанин Яннес Бронк, перейдя с острова через реку Гарлем, поселился на материке, где стал выращивать табак (позднее здесь развился Бронкс). В 1643 году первое поселение появилось на территории современного Куинса, а еще через 20 лет — на острове Статен-Айленд.

Губернатор Питер Стюйвесант, чтобы защитить город от нападений индейцев, соорудил вокруг него деревянную оборонительную стену, которая перерезала южную оконечность острова Однако стена эта имела скорее символическое значение, так как горожане постоянно разбирали ее доски для ремонта своих домов, а также для их отопления. В результате к концу XVII века на месте окончательно разобранной стены возникла будущая Уолл-стрит.

Колония Новый Амстердам не приносила ожидаемых доходов, среди ее жителей постепенно воцарились апатия и растерянность, и к началу 1660-х годов колония фактически пришла к банкротству.

В Вест-Индии голландцы владели частью островов Антильской гряды и близлежащих областей (Тринидад и Тобаго, Кюрасао, Аруба, Сент-Мартин, Сент-Эстафиус), Суринамом, а также частью Виргинских островов. В Северной Америке голландцы скупали у индейцев меха, а также вели посредническую торговлю мехами между английскими и французскими колониями. Основной тактикой на континенте была «политика фортов», с помощью которых голландцы постепенно продвигались в глубь новых земель.

Падре Айзек Йогес так описывал форт Оранж: «Это небольшое поселение, обнесенное редким частоколом, с 4 или 5 пушками по периметру. В деревне проживают порядка 100 семей, каждая семья имеет срубовой дом, покрытый соломой. Жизнь в форт приходит тогда, когда здесь появляются торговцы. До этого времени поселенцы сеют пшеницу и занимаются разведением свиней». В 1640-е годы торговый оборот с индейцами резко упал — это было вызвано серией войн между племенами аборигенов, поэтому часть голландских городов пришла в запустение. Тем не менее эти земли не давали покоя англичанам.

Еще в январе 1664 года в парламенте Англии шли дебаты о том, что в Нью-Айленде поселились уже 1300 голландских пионеров, тогда как англичан там вдвое меньше. Герцог Йоркский предложил отослать туда несколько кораблей с поселенцами и объявить эти земли своими. В результате в начале мая 1664 года из Портсмута вышла экспедиция полковника Николса в составе 4 военных кораблей, задачей которой было подчинение Новых Нидерландов Англии. В конце июля англичане были на траверсе Нью-Айленда, а еще через три недели — в устье Гудзона. На встрече с голландским губернатором Новых Нидерландов Питером Стюйвесантом Николс заявил, что прибыл сюда установить владычество Англии над этими землями. На добровольную сдачу захватчики выделили 24 часа, потом обещали предать все огню и разорению. Стюйвесант созвал совет поселенцев, на котором было решено сдать город Новый Амстердам и окрестности. Голландские пионеры очень опасались репрессий, да и торговые неудачи последних лет не позволяли надеяться, что дела в колониях пойдут хорошо. Новая же власть могла бы дать ту стабильность, которой так не хватало в последнее время, да и защитить от участившихся набегов индейцев. 27 августа 1664 года Новый Амстердам без сопротивления перешел английской короне. Весть эта, достигнувшая Голландии, произвела в Генеральных Штатах эффект разорвавшейся бомбы. Даже сторонники мира с Англией теперь говорили, что оставлять такое безнаказанным нельзя. Для начала Соединенные Провинции решили выбить англичан из Африки, поскольку те колонии были для голландцев более ценными.

8 мая 1664 года из Гааги к Кадису отплыла эскадра вице-адмирала Михаэля де Рюйтера в составе 12 кораблей (флагман — 70-пушечный «Спигель»), 3 брандеров и 1 флейта. Около Бичи-Хэд отряд встретился с английским кораблем, отсалютовал ему и покинул воды Ла-Манша. 28 мая эскадра уже была в Кадисе. Первой задачей де Рюйтера была блокада Алжира, чьи корсары очень сильно ударили по голландской средиземноморской торговле в прошлом году. По пути к месту назначения нидерландцы встретили эскадру британского адмирала Джона Лоусона. Поскольку Средиземное море по мирному договору 1654 года считалась сферой голландцев, де Рюйтер попросил англичан первыми отдать ему салют, но Лоусон отказался. Де Рюйтер принял беспрецедентное решение — разойтись с Лоусоном без салютов!

5 июня корабли прибыли в Алжир. Переговоры с беем были очень трудными, но все же тот согласился выпустить на свободу всех голландцев без выкупа. Вернувшись в Кадис, де Рюйтер некоторое время крейсировал в Атлантике, защищая идущие из Ост-Индии торговые караваны. 1 сентября, будучи в Малаге, голландский адмирал получил секретные бумаги из Адмиралтейства. В них говорилось, что эскадра английского адмирала Холмса без объявления войны совершила ряд нападений на голландские колонии в Западной Африке. Де Рюйтеру предписывалось ждать большой эскадры, чтобы потом вместе с ней отправиться к берегам Гвинеи и восстановить статус-кво. Михаэль решил не ждать и атаковать противника собственными силами.

5 октября 1664 года 13 голландских кораблей (эскадра пополнилась 52-пушечным «Грёне Камеель») взяли курс на Канарские острова. Эскадра Лоусона, заметившее выдвижение голландцев, попросила сообщить, куда направляется де Рюйтер. Представитель голландского адмирала — капитан де Бойс — сообщил англичанам, что они закончили свою деятельность в Средиземном море и теперь направляются домой. Поскольку скоро начинались сезоны штормов, Лоусон легко поверил этим данным и ушел в Смирну.

21 октября отряд достиг островов Зеленого Мыса, а на следующий день зашел в гавань Гори. Там голландцы обнаружили 8 торговых судов Королевской Африканской компании под защитой 1 военного корабля. Новый губернатор острова, сэр Джордж Аберкромбл, выслав парламентеров, просил не пугать так население острова, ведь насколько он знает, между Англией и Голландией — мир. Де Рюйтер ответил, что между государствами действительно мир, но вот только есть незадача — Голландия объявила войну Африканской компании. Губернатор попросил 10 дней, чтобы подумать. Де Рюйтер ответил, что даст англичанам эти 10 дней — на сборы. Через 10 дней он намерен войти в форт, и если там останутся англичане — им не поздоровится.

2 ноября английские войска и суда покинули Гори, как нашкодившие мальчишки, убегающие при виде грозного воспитателя. Эскадра де Рюйтера сумела захватить крепость, имевшую 30 орудий и 4 мортиры, защищавшуюся гарнизоном в 130 человек. Новым губернатором был назначен ван Меппель, а отряд отплыл к английскому форту Хоупвелл, где обложил данью английского губернатора Джона Целлариуса. После этого де Рюйтер взял курс на Сьерра-Леоне.

6 ноября голландцы увидели побережье Гвинеи. Эскадра по пути была достаточно потрепана ветрами, уже ощущался недостаток воды и провианта, к тому же никто из моряков раньше здесь не был и не мог служить шкипером при проводке кораблей через мелководную дельту реки Гамбия. Де Рюйтер послал по два корабля в каждый рукав дельты с задачей промерить глубину.

4 декабря голландцы смогли войти в реку. Высаженные на сушу моряки с тыла атаковали и захватили Койя Тимне (будущий Фритаун) и приобрели великолепную гавань в Западной Африке. Пройдя вдоль побережья Золотого Берега, эскадра захватила форты Либерию, Бодештейн, Такорари. Англичане попытались атаковать высадившихся голландцев с помощью отрядов из чернокожих солдат, но несколько залпов из мушкетов и пушек обратили негров в бегство, на поле боя осталось лежать только 13 англичан. Такорари был полностью разрушен и разграблен.

7 января 1665 года де Рюйтер отплыл к нидерландскому форту Эльмина. Там к нему присоединилась эскадра командора Яна ван Кампена из 12 вымпелов. Командор же привез указания от амстердамского адмиралтейства, которые были очень похожи на инструкции Холмса: «Разорить, разрушить, уничтожить все английские поселения в Африке. Любые английские корабли захватить или сжечь». Перед де Рюйтером встала задача — что делать? В двух днях пути находился английский форт Корсо, но в этой местности жили африканские племена, ненавидевшие голландцев. Гораздо перспективнее было бы атаковать форт Кромантин, расположенный в окружении голландских фортов на морском побережье.

6 февраля 1665 года де Рюйтер появился под стенами Кромантина. Сам форт представлял собой деревянную крепость с частоколом неправильной четырехугольной формы. По периметру были расставлены 32 орудия до 12-фунтовых включительно. Подошедший к городу де Рюйтер предложил капитуляцию. Губернатор Кромантина — истовый пресвитерианин Ян Кабесс — сказал, что будет сражаться до последнего. Голландцы высадили десант в составе 431 человека и пошли на штурм под прикрытием орудий эскадры. Англичане, в основном пресвитериане, очень яростно оборонялись, на улочках форта была настоящая резня, Кабесс, со всех сторон окруженный врагами, разрядил два пистолета в голландских матросов, а потом зарезал двух своих рабов, своего сына и себя. Потери англичан составили 150 человек из 170 поселенцев, потери голландцев — 130 человек. Де Рюйтер санкционировал грабеж захваченного города, добыча составила 300 фунтов слоновых бивней, 500 негров и 24 золотых кольца, снятых с убитых, а также провиант, вино, пиво.

В захваченном форте голландцы оставили 52 мужчин, 10 женщин, служащих голландской Африканской компании, и отплыли к Эльмине, по пути захватив маленькие поселения Асиан и Маури оф Нассау.

13 февраля де Рюйтер получил указания возвращаться домой. Обстановка в водах вокруг Голландии сильно накалилась, война могла начаться в любой момент, а адмиралтейству требовался де Рюйтер, так хорошо проявивший себя в прошлую войну. 22 июля 1665 года эскадра, покорившая Африку, обогнула Шотландию и взяла курс на Гамбург. Там, взяв под охрану конвой, идущий из Балтики, де Рюйтер взял курс в родные воды. 6 августа 1665 года под звуки оркестра его отряд бросил якорь в устье Эмса. Прием был ошеломляющим — Генеральные Штаты выделили адмиралу большую денежную премию, он получил Почетную Золотую Цепь. За все время похода потери экипажей и солдат составили 78 человек, что было меньше 10 процентов. Это можно считать выдающимся достижением. 10 августа в Амстердам доставили пленных англичан — 2 губернатора, 130 солдат и 237 сотрудников Африканской компании, Де Рюйтер нанес такой удар по африканским владениям англичан, от которого они так и не смогли оправиться.

Еще до официального объявления войны, в декабре 1664 года, в Голландию из Ост-Индии отбыл ежегодный Индийский конвой ОИК. На 13 судов загрузили следующий товар — 4 миллиона стручков красного перца,440 тысяч фунтов гвоздики, 314 фунтов мускатного ореха, 121,6 тысяч фунтов базилика, полмиллиона фунтов корицы, 18 тысяч фунтов черного дерева, 8690 отрезов шелка, 200 тысяч фунтов хлопчатобумажной индийской ткани, 22 тысячи фунтов индиго, 18,5 тысяч фунтов черного жемчуга, 2933 рубина, 3084 алмаза, 16 580 фарфоровых заготовок — рыночная стоимость каравана равнялась приблизительно 11 миллионам гульденов (1,1 миллион фунтов стерлингов). Сами голландцы заплатили за груз 3 648 490 гульденов, что эквивалентно 36 тоннам серебра.

Этот торговый флот в середине июня достиг Бискайского залива. Слух о поражении при Лоустофте застиг конвой у французских берегов. На военном совете было решено не идти Ла-Маншем, а обогнуть Шотландию и привести корабли в Норвегию, где их смогли бы взять под защиту дружественные датчане или голландские эскадры. 29 июля в Берген прибыли первые 3 судна конвоя — яхта «Когте» (груз ценностью 67 972 гульдена), а также флейты «Димермеер» (груз ценностью 272 087 гульденов) и «Ионге Принс» (грузовая ценность — 438 407 гульденов). 10 августа еще 7 отставших судов присоединились к конвою — флейты «Вальчерен», «Гульден Феникс», «Бредероде», «Вален ван Хоорн», «Амстеланд», «Слот Хоонинген» и яхта «Рийзинде Зон», везущие товаров общей ценностью на 2,2 миллиона гульденов[37]. За исключением «Димермеер» и «Амстеланд», остальные корабли каравана несли довольно сильную артиллерию — доказательство их двойного назначения.

В это самое время эскадра Эдварда Монтегю крейсировала в Северном море, имея задачей перехватить отряд возвращавшегося из Африки де Рюйтера. Однако все спутал пришедший 3 августа доклад от Джорджа Даунинга, английского атташе в Ростоке. Вести об очень богатом караване сломали Монтегю все планы — военный совет был против атаки торгового конвоя, ставя основной целью экспедиции уничтожение флота де Рюйтера, однако граф Сэндвич вопреки мнению совета решил разделить флот надвое.

11 августа к Бергену был послан отряд из 9 линейных кораблей и 4 фрегатов под командованием контр-адмирала Томаса Тэддимана[38]. Отряд достиг Бергена вечером 12 августа и заблокировал вход в залив. Однако начало блокады получилось очень скомканным — флагман Тэддимана, 58-пушечный «Ривендж», вылетел на мель, и лишь к утру, с приливом, корабль удалось освободить.

У входа в залив шириной 400 метров англичане расположили семь своих кораблей — «Прудент Мэри», «Бреда», «Форсайт», «Бендиш», «Хэппи Ретерн», «Саппайр» и «Пэмброк». Оставшиеся суда взяли под прицел датские береговые батареи.

На северной стороне залива Ваген располагались крепости Свартберг и Бергенхус (ныне один из муниципалитетов Бергена), с юга вход в бухту Бергена контролировали пушки форта Норднес. Командовали гарнизоном и фортами норвежский полковник: Ян Гаспар фон Сисигнон и комендант Клаус фон Алефельд. Англичане завязали переговоры с комендантом, намекали на секретное соглашение между королем Англии Карлом II и королем Дании и Норвегии Фредериком III[39], однако фон Алефельд заявил, что ему лично ни о каких переговорах неизвестно, Берген является нейтральным портом, и согласно правилам в гавань Бергена не могут зайти более 5 военных кораблей одного государства. Тэддиман сообщил, что, по его данным, в Карльс-фьорде присутствуют аж 10 голландских кораблей, на что фон Алефельд резонно заметил, что, суда ОИК трудно считать военными, тем более что они идут домой с грузом явно не военного назначения.

Таким образом, датчане отказались сотрудничать с английской эскадрой. Чтобы исправить ситуацию, Тэддиман послал в Берген прибывшего к нему Эдварда Мотегю, придворного ловеласа и авантюриста, решившего, что война — это еще одна ступенька карьеры. Английский командующий поручил проныре осмотреть местность и приготовления голландцев к бою. Монтегю, появившись в городской ратуше, сразу же заявил, что английская эскадра располагает 2000 орудий и 6000 бойцов (завысив силы Тэддимана в три раза), и что если датчане не помогут, это может плохо для них кончиться. Фон Алефельд хотел сразу же выставить наглеца вон, но посланник начал уговаривать коменданта помочь британцам в этом деле, обещая ему — ни много ни мало — орден Подвязки, если дело выгорит. Норвежцы заявили, что аудиенция окончена, и попросили Монтегю удалиться. Тот на своем корабле сделал небольшой обход порта, задержавшись у голландских кораблей. Голландцы, уважая датский нейтралитет, играли голландский гимн и поприветствовали Монтегю тремя орудийными залпами.

Тем временем фон Алефельд, зная, что часть экипажей находится в городе, приказал бить набат. Глава Индийского конвоя де Биттер собрал всех моряков и сообщил, что англичане хотят напасть на корабли и город. Он сказал, что готов выплатить тройное жалованье в случае, если удастся победить британцев. Заканчивая свою речь, де Биттер сказал: «Господа, есть ли у вас храбрость, чтобы противостоять врагу?», на что голландские матросы дружно закричали: «Да, монсеньор! Мы либо победим, либо умрем! Сдать такие сокровища англичанам без боя глупо».

Де Биттер выстроил полностью перекрывавшую залив линию в следующем порядке: 60-пушечный «Слот Хоонинген», 40-пушечный «Катарина» (этот корабль случайно оказался в Бергене), 70-пушечный «Вальчерен» (флагман), 66-пушечный «Йонге Принц», 66-пушечный «Вапен ван Хоорн», 65-пушечный «Гульден Феникс» и 40-пушечный «Бредероде». 50-пушечная яхта «Рийзинде Зон» с более мелкими судами образовали вторую линию. Часть артиллерии переместили на борта, смотрящие в залив, с остальных кораблей сняли 30 пушек и устроили береговую батарею на южном берегу. 1000 голландских матросов усилили форты города.

В свою очередь англичане, получившие от Монтегю подкрепления, выстроились в 300 метрах у входа в бухту в следующем порядке: 58-пушечный «Ривендж», 50-пушечный «Хэппи Ретерн», 46-пушечный «Форсайт», 46-пушечный «Голден Лайон», 38-пушечный «Саппайр», 36-пушечный «Гвинеа», 42-пушечный «Бендиш» (приватир), 36-пушечный «Соусети» (приватир), 36-пушечный «Прудент Мэри» (приватир), 34-пушечный «Коаст Фригат» (приватир), 28-пушечный «Жерсей», 28-пушечный «Пэмброк», 24-пушечный «Норвич». За линией находились 14-пушечная галера «Мартин Галей» и брандеры «Брайар» и «Хаунд».

Рано утром 13 августа 1665 года две линии (английская и голландская) обнаружили друг друга на расстоянии 300 метров в заливе Ваген. Тэддиман отказался от использования брандеров, чтобы не подвергать опасности бесценный груз. Но ветер с самого утра был юго-западным, поэтому, будучи под ветром, атаковать англичане просто не могли. Тэддиман приказал открыть огонь. Однако оказалось, что подветренная позиция и в этом деле вещь уж очень невыгодная — британские комендоры быстро ослепли, южный бриз сносил на них пороховой дым, островитяне стреляли наугад, не видя результатов своих трудов. Часть ядер попала в датскую крепость, убив четырех человек, что вызвало шквал огня со стороны доселе нейтральных норвежцев. На эти залпы англичане ответить уже не могли — они стояли носом к берегу, поэтому норвежцы могли вести безнаказанный продольный огонь.

После трех часов беспощадного обстрела британские команды не выдержали — корабли один за другим обрубали якорные канаты и уходили из залива. За все время боя англичане потеряли 112 человек убитыми (среди них — почти все кэптены) и 309 ранеными. Голландские потери — 25 человек убитыми и 70 — ранеными.

19 августа фон Алефельд получил распоряжения короля о невмешательстве в голландско-английские дела. Поняв, какую ошибку он совершил, комендант поехал к селению Хельда, где приводил себя в порядок потрепанный английский флот. Фон Алефельд предложил англичанам еще раз напасть на коновой, на этот раз он обещал, что крепостные орудия будут молчать. Однако Тэддиман отказался. Его корабли были сильно повреждены, голландцы теперь сильно укрепили свою позицию, через залив Ваген была протянута цепь, на берегах расположились сильные голландские батареи. 21 августа Тэддиман отбыл на соединение с Монтегю.

Тем временем 30 августа де Рюйтер достиг Бергена. Под защитой боевых кораблей суда ОИК почувствовали себя в безопасности. 22 сентября конвой достиг Солебея. Для англичан удачное возвращение Индийского конвоя в Голландию стало ударом. Напомним, что денег на вооружение и оснащение флота катастрофически не хватало, Карл II и герцог Йоркский надеялись, что именно захват «Восточного Экспресса» даст столь необходимые средства на войну с Голландией. Теперь оказалось, что все это пустые мечты.

Лорд Сэндвич делился потаенными мыслями с Сэмьюэлем Пипсом: «Король Дании — просто идиот! Имея перед голландцами большие долги, отказаться от обладания сокровищем, стоящим больше, чем вся его занюханная Дания! Он просто мог обменять его на все свои долги Голландии! Это было самое большое сокровище в мире!»

Все же Монтегю в сентябре 1665 года смог перехватить 10 голландских торговых судов, среди них три корабля ОИК. Эти призы еще до прихода в Англию были разграблены английскими моряками. Секретарь британского Адмиралтейства Сэмьюэл Пипс вспоминал: «На призах огромное богатство разбросано в беспорядке. На каждом шагу под ногами хрустит рассыпанный перец, гвоздика и мускат, ранее заполнявшие все трюмы. В беспорядке разбросаны рулоны шелка и медные слитки». Но прибыль с этих призов не превысила 20 тысяч фунтов (200 тысяч гульденов).

Известия из Африки вызвали у правительства Англии настоящий шок. По британскому самолюбию был нанесен сильнейший удар, и уже 4 марта (22 февраля по старому стилю) 1665 года Англия объявила войну Голландии. Однако вскоре обнаружилось, что Соединенные Провинции предусмотрительно заключили военные союзы с Францией, Данией и Швецией, тогда как Британия вступила в войну совсем без союзников. По Европе начался яростный поиск — кто готов составить компанию Англии в войне с Голландией? Нашелся только один сумасшедший — епископ Мюнстерский, Бернхард фон Гален, который за английские субсидии согласился атаковать голландцев с суши. На начальном этапе войны епископу даже повезло — ему удалось разорить 2 голландские провинции, но вскоре союзник Нидерландов — король Франции — отрядил в Мюнстер 6-тысячный корпус, и всем успехам епископа пришел конец. С восточной же границы епископату грозил курфюрст Брандербургский — союзник Швеции, поэтому вскоре при посредничестве Франции фон Гален заключил мир с Голландией.

Дипломатические миссии, направленные англичанами во Францию, Испанию и Данию, завершились неудачами. Карл II в переговорах с Людовиком XIV соглашался даже не препятствовать захвату французами испанских Нидерландов, при условии, что Франция не вступится за Голландию в предстоящей войне. Но Людовик, по совету Кольбера, отказался от такого заманчивого предложения, поскольку полагал, что если англичане добьются безраздельного господства на морях и в торговле, то они быстро смогут сделать его новые приобретения очень дорогим удовольствием.

Дошедшие до испанцев слухи о торговле их же землями быстро прекратили начавшийся было переговорный процесс с дипломатами Карла II. К этому примешивались обиды за захваченные недавно Ямайку и Танжер, а также за продажу Дюнкерка французам. Сэр Ричард Феншоу был просто изгнан из Испании.

Датчане, хотя и заключили договор против Соединенных Провинций с английским посланником сэром Джоном Тальботом, однако вскоре разорвали его и в Гааге подписали с Голландией прямо противоположные кондиции с Генеральными Штатами. Король Дании обязался помочь своему союзнику флотом в тридцать кораблей, за что получал от Голландии и Франции субсидию на полтора миллиона крон, из которых Франция платила только одну пятую суммы.

На войну Англии были нужны громадные средства. Между тем этой зимой в Лондоне началась эпидемия чумы (к сентябрю болезнь унесла жизни 75 тысяч жителей). Банкиры Сити выделили только 100 тысяч фунтов, парламент — еще 200 тысяч, тогда как по самым скромным подсчетами для снаряжения флота надо было 800 тысяч фунтов.

Естественно, что, как и в прошлую войну, в первую очередь начали экономить на экипажах кораблей. Флотские казначейства опять выдавали долговые расписки, которые в трактирах и магазинах принимали гораздо дешевле, чем суммы, на которые они были выписаны. На кораблях началось массовое дезертирство, моряки просто не желали служить. В ответ начались рекрутские наборы во флот, рыбаков и матросов с торговых судов просто под конвоем солдат сгоняли в морские казармы и рассортировывали по кораблям.

Однако эти трудности не испугали англичан — они думали, что захват голландских торговых кораблей быстро сделает войну не только окупаемой, но и достаточно прибыльной. В начале июня 1665 года из портов Голландии вышла эскадра под командованием лейтенант-адмирала Якоба ван Вассенара, барона Опдама в составе 107 кораблей — в том числе 92 корабля, несущие от 30 пушек и более, среди них — одиннадцать довооруженных судов ОИК, а также 9 фрегатов, 4 яхты, 11 брандеров и 12 гребных галиотов. Всего 4864 пушки и 21 500 человек.

Задачей данного соединения было встретить торговые суда, возвращавшиеся из колоний, и препятствовать английской морской блокаде. 11 июня 1665 года ван Опдам обнаружил английский флот в составе 88 линейных кораблей[40], 12 фрегатов, 4 кэчей и 20 шмаков (то есть четырехпушечных кэчей). Всего 4542 пушек и 22 055 человек. Несмотря на видимую по приведенным цифрам слабость, англичане были гораздо сильнее — 27 их кораблей имели вес залпа более 1000 фунтов, а у голландцев таким показателем мог похвастать только один линкор — «Эндрахт». Англичане имели на вооружении 36- и 42-фунтовые орудия, голландцы выше 24-фунтовок ничего не имели.

Авангардом, или эскадрой красного флага, в английском флоте командовал герцог Йоркский, центром, или эскадрой белого флага, — принц Руперт Рейнский, арьергардом, или эскадрой синего флага, — Эдвард Монтегю, бывший республиканский «морской генерал», при Карле получивший титул графа Сэндвича.

Голландская эскадра состояла из семи дивизионов, командиры были испытанными вояками — Ян Эвертсен, Корнелис Эвертсен, Корнелис Тромп. Голландские дивизионы не были сведены в авангард, арьергард и центр, поскольку амстердамскому адмиралтейству не удалось договориться с адмиралтействами других провинций, поэтому отряд из каждой провинции шел под командованием своего адмирала.

В результате получился следующий (чисто административный) состав флота:

Первая эскадра — сам Опдам (лейтенант-адмирал Голландии и Вестфрисланда, то есть целых трех голландских адмиралтейств) — в основном амстердамские корабли.

Вторая эскадра — лейтенант-адмирал Зеландии Ян Эвертсен — курьезная смесь роттердамских и зеландских судов, офицерье которых никогда не были в — хороших отношениях.

Третья эскадра — лейтенант-адмирал Роттердама Кортенаер, но суда в основном амстердамские.

Четвертая эскадра — лейтенант-адмирал Фризии Штеллингверф, фризские корабли. Сперва эта эскадра была седьмой, но после того, как фризы получили право на флагманов, стала четвертой.

Пятая эскадра — вице-адмирал Амстердама Корнелис Тромп, все суда — амстердамские.

Шестая эскадра — опять зеландско-роттердамская смесь во главе с вице-адмиралом Зеландии Корнелисом Эвертсеном и шаутбенахтом Северной Голландии.

Седьмая эскадра — вице-адмирал Северной Голландии Схрам и североголландские корабли.

Штиль задержал сближение флотов, они встали на якорь в виду друг друга. На следующее утро задул западный ветер, который позволил англичанам сблизиться с голландцами. Рано утром 13 июня (3-го — по старому стилю) флот Опдама находился на расстоянии 10–12 лиг к юго-востоку от англичан. Голландский командующий неровными колоннами повел эскадру на запад, пользуясь юго-западным бризом. Он хотел выиграть у противника ветер и поставить авангард британцев в два огня. Англичане также повернули на голландцев и тремя колоннами пошли в атаку. Перестреливаясь на довольно большом расстоянии, противники прошли сквозь огонь и развернулись. Англичане потерь не имели, если не считать корабль Его Величества «Грейт Чарити»[41], который сел на мель и позже был захвачен голландским капитаном Яном де Хааном на 56-пушечном «Штадт ин Лейде».

На второй проход противники решили выстроить корабли в кильватерные колонны, англичане замешкались, но все же смогли построить относительно ровную линию, голландские же корабли держали лишь подобие кордебаталии, с большими разрывами между мателотами.

Согласно замыслу Опдама, с подветренной позиции в линии кильватера он мог крушить корабли англичан, управляя дистанцией стрельбы, однако на деле часть кораблей вывалились из кордебаталии и перекрыли директрису стрельбы другим кораблям. В то же время еще больше смешали ряды голландцев тяжелые тихоходные приватиры, которые с опозданием присоединились к своим.

В результате англичане, выдерживая кильватерную линию, получили возможность громить часть голландских кораблей продольными залпами. Именно в этот момент ядром был убит лейтенант-адмирал фризского адмиралтейства Аукес Штеллингверф, оторвало ногу командиру 4-го дивизиона лейтенант-адмиралу Кортенаэру, его место на капитанском мостике занял квартирмейстер флота Атэ Стинстра. Опдам, видя такое развитие событий, приказал авангарду немного зарифить паруса, и это внесло дополнительную сумятицу в развитие событий, голландские корабли смешались, многие лавировали, чтобы избежать столкновений. Тогда Опдам повел ближайшие к нему суда на английский центр. Флагман голландцев, 76-пушечный «Эндрахт», попытался сблизиться и взять на абордаж 80-пушечный флагман англичан «Ройал Чарльз», однако был отбит с большими потерями. Тем не менее герцог Йоркский чудом остался жив — вокруг него все падали как подкошенные; книппелем был убит граф Фалмут. Мистеру Бойлу, второму сыну графа Берлингтона, ядро попало в голову, осколок черепа несчастного вонзился в руку Якову, тот стоял на шканцах, весь забрызганный кровью.

В разгаре борьбы шальное английское ядро попало в крюйт-камеру «Эндрахта» и тот взлетел на воздух, унеся с собой 404 человека экипажа из 409, в том числе и главнокомандующего флотом Соединенных Провинций — ван Опдама[42]. Потеря флагмана ввела голландцев в замешательство, многие из кораблей повернули на 180 градусов и увалили под ветер. Голландцы решили выйти из сражения, но, будучи разобщены и не видя приказов от командующего, каждый отряд действовал по-своему.

Командование эскадрой принял лейтенант-генерал Ян Эвертсен, однако часть дивизионов не узнала об этом. Англичане захватили сдавшиеся 54-пушечный «Нагельбум» и 60-пушечный «Хильверсум», а также 54-пушечный корабль ОИК «Каролус Куинтус».

В то же самое время капитан 76-пушечного корабля ОИК «Оранж» Бастиан Сентэн схватился с 52-пушечным «Монтегю», высадившаяся призовая партия с голландца захватила английское судно, но подошедший «Ройал Джеймс» отбил «Монтегю», хотя схватка там была очень яростной — на тесных палубах были убиты граф Мальборо, граф Портленд, а также порядка 40 англичан. Вскоре от сцепившегося с ним брандера противника «Оранж» загорелся, команда организовала борьбу с огнем, но после смерти Сентэна экипаж охватила паника, корабль сгорел, погибло 386 человек из 400.

К 19:00 голландцы стали выходить из боя. Ян Эвертсен вместе с большинством кораблей взял курс на устье Мааса, Тромп с оставшимися отошел к Текселю. Отбившиеся от остальных 78-пушечный «Маарсевеен» (ОИК), 46-пушечный «Тер Гоес» и 30-пушечный «Званенбург» были подожжены и уничтожены, причем на первом из экипажа не спаслось ни одного человека. Недалеко от Тексела суда Сэндвича нагнали еще одну отставшую группу кораблей — 53-пушечный «Принц Мориц», 56-пушечный «Коверден» и 48-пушечный «Утрехт» — и атаковали их брандерами. Эти корабли были также уничтожены, на «Утрехте» погиб весь экипаж, на «Принц Морице» — 53 из 157 человек.

Кроме того, англичанам удалось захватить 32-пушечный «Дельфт», 36-пушечный «Йонге Принц», 50-пушечный «Марс», 44-пушечный «Вапен ван Зееланд», 36-пушечный «Бул» и 18-пушечную яхту «Де Рюйтер». Потери голландцев в людях составили 4000 убитыми и ранеными и 2000 пленными.

У англичан одно судно было захвачено на абордаж («Грейт Чарити»), погибло 250 моряков[43], 340 человек было ранено. Потери голландцев могли бы быть и больше, если бы не мужество Тромпа, прикрывавшего отход дезорганизованной эскадры.

Часть английских историков обвиняет в таком вялом преследовании противника приближенного герцога Йоркского — Брункера. Сам Яков Йоркский позже утверждал, что пока он спал, Брункер отдал приказ кэптену флагманского «Ройал Чарльза» Джону Харману сбавить ход. Харман высказал свой протест, но подчинился. Некоторое время спустя, поняв, что отставание флагмана и отсутствие координационного центра может вызвать во флоте неразбериху, кэптен опять поднял паруса. Проснувшийся тем временем герцог вышел на ют и наблюдал дело в том положении, которое он оставил, поэтому так и не узнал, что случилось, пока он отдыхал[44]. Таким образом, лишенные центрального командования английские корабли прекратили преследование, кроме отряда Монтегю. Тому вполне улыбнулась удача, и в районе Кале он смог захватить отбившиеся от основных сил 70-пушечный «Гуйс де Шведен» и 50-пушечный «Вестфрисланд».

Разгром при Лоустофте вызвал в Голландии споры о введении новой тактики. Весь XVII век флотом «рулили» Генеральные Штаты — на основе рекомендаций адмиралтейств парламентарии указывали адмиралам и капитанам, как им драться. Сразу же после трагедии флота Опдама в Нидерландах была созвана комиссия под председательством Яна де Витта, которая рассматривала вопрос нововведений в войне на море.

Прежде чем рассказать об этих спорах и сделанных выводах, немного расскажем о подоплеке данного обсуждения.

Победа в Тридцатилетней войне над Испанией дала голландскому флоту большие наработки в области действий против кораблей противника. Основным боевым приемом считался абордаж, в чем голландцы, сформировав морские команды на манер испанцев, весьма преуспели и к середине столетия даже превзошли своих учителей. Пушечный бой рассматривался адмиралтействами как неизбежное, но совсем не главное условие морского боя.

В сражениях с испанцами сформировалось и новое построение кораблей — рой. Эскадры делились на дивизионы, по 3–5 кораблей в каждом, которые, собственно, и составляли рой. В случае атаки тройками флагман роя располагался впереди, когда же дивизионы состояли из пяти кораблей — флагман располагался в центре, а остальные корабли образовывали около него ромб. Такие отряды очень хорошо годились для атаки испанцев, чаще всего строившихся линией фронта или полумесяцем. Рои легко создавали преимущества на одном из флангов и прорывали построения испанцев, отсекая небольшие части иберийских эскадр. Далее следовал молниеносный абордаж превосходящим числом кораблей — и дело в шляпе.

В сражениях с английским флотом голландцы столкнулись с тем, что их тактика начала давать сбой за сбоем. Дело в том, что английские военные корабли оказались гораздо крупнее голландских и легко отбивали и тройки, и пятерки кораблей. Более того — англичане, используя преимущество в артиллерии, наносили абордажным командам страшный урон.

Поражение при Лоустофте, по мнению адмиралов, было вызвано тремя причинами.

Причина первая — корабли.

Еще в 1652 году Тромп-старший ратовал за постройку новых, более мощных, кораблей длиной не менее 150 футов[45] (тогда у самых больших кораблей голландцев длина не превышала 134 футов). Адмиралтейство Мааса поддержало предложение Тромпа, но против высказались амстердамцы. Они опасались, что большие корабли будет сложно базировать в Амстердаме, и их переведут в глубоководный Роттердам, что, несомненно, возвысит Южную Голландию в пику Северной. Начались жаркие споры, в результате были разработаны «чартеры» трех типов больших кораблей — 130 футов, 136 футов и 140 футов. После победы при Данджнессе Тромп все же смог продавить постройку новых кораблей — 150-футовых, правда, всего двух, для адмиралтейства Роттердама. К 1660-м годам таких кораблей было всего три. Меж тем стандартные для голландского флота 130–140-футовые суда по английской классификации относились к кораблям IV ранга и бесповоротно проигрывали левиафанам типа «Ройал Соверин».

Только в 1661 году нидерландцы словно проснулись: 10 кораблей было построено по параметрам «чартеров», а еще три — 150-футовых (70-пушечники по типу «Эндрахта»). В 1664 году было заложено еще 24 корабля длиной в 150 футов и больше, но они не были готовы к Лоустофту.

Таким образом, потеря старых кораблей при Лоустофте сыграла на руку голландцам — их место заняли новые, более мощные корабли (80-пушечные «Холландиа», «Де Зевен Провинсьон», 78-пушечный «Вестфрисланд» и другие). Сократившись количественно, голландский флот после Лоустофта стал сильнее качественно.

Причина вторая — организация.

Помимо старых кораблей в сражении при Лоустофте добавили свои пять копеек и парламентарии — из-за борьбы фракций в Генеральных Штатах решено было раздать «всем сестрам по серьгам» и разделить флот не на привычные три части (авангард, центр, арьергард), а по территориальному признаку. В результате в бой пошли 7 эскадр в составе флота (по одной от каждой морской провинции), причем каждая эскадра имела своего командующего. Это во многом привело к катастрофе Лоустофта.

Не желая признавать свои ошибки, де Витт и депутаты на первом же заседании комиссии заявили, что «наибольшее преимущество в бою голландцам дает абордаж и захват корабля противника». Представители Генеральных Штатов обрушились на капитанов, трех повесили (за сдачу своих кораблей), шестерых выставили к позорному столбу (за бегство с места боя).

В свою очередь, моряки заявили, что надо менять метод действий в бою. Они к тому времени уже вовсю ратовали за переход к линейной тактике. Вице-адмирал Зеландии Ян Эвертсен отмечал, что при Лоустофте несколько его кораблей для отражения атаки англичан инстинктивно выстроились в линию и враг в итоге был отбит. С другой стороны — за все время сражения абордаж удался только одному голландскому кораблю, все остальные потерпели неудачу и были либо потоплены, либо захвачены.

Причина третья — вооружение.

Крупнейшие голландские 70-пушечники «Пасификейт», «Вальчерен», «Спигель», «Рейберг», «Гауда» соответствовали английским 64-пушечникам «Руперту» и «Дифайенсу», но вес залпа у англичан был 1334 фунта против максимум 1054 у голландцев (и 924 фунтов на самом слабом из них).

Причина заключалась в стратегии вооружения. Для англичан главным параметром вооружения корабля была огневая мощь, они загружали свои корабли пушками до тех пор, пока от гон-дека до воды не оставалось всего 3 фута. Голландцы же предпочитали иметь более высокий борт. При этом почти все их пушки были длинные, хоть и небольших калибров, у англичан же было много drakes — «каморных» орудий с тонкими стенками, уменьшенной длиной и сужающейся каморой, а также и коротких «обрезанных».

Самые большие английские корабли (I ранга) имели полные батареи 42-фунтовок, а линкоры II ранга и большие двухдечники на гон-деке имели 32-фунтовые орудия. А на всем голландском флоте было всего 20 пушек более 24-фунтового калибра (в основном на «Де Зевен Провинсиен»).

Бой в линии давал голландцам возможность вести массовый прицельный огонь и поражать врага гораздо раньше, чем он сблизится с кораблями Семи Провинций. Из-за длинных стволов нидерландцы имели гораздо большую прицельную дальность выстрела.

Все эти соображения были высказаны на комиссии, и после долгих споров парламентарии были вынуждены прислушаться к адмиралам — 15 августа 1665 года де Витт издал инструкции для флота, приказывавшие вести бой в линии кильватера. Памятуя о последствиях гибели Опдама при Лоустофте, сделали отдельное добавление — чтобы впредь так сразу не погибали командующие эскадр, их средние дивизионы должны находиться в бою немного оттянутыми относительно авангарда и арьергарда (каждой эскадры), то есть линия должна была иметь змееобразную форму (slangvormige). Это положение долго оставалось законом в Нидерландах, но адмиралы не обращали на него никакого внимания.

Командующим голландским флотом временно назначили Корнелиса Тромпа, но после возвращения Рюйтера должность главкома отдали последнему. Тромп за время своего недолгого начальства сформировал флот в три эскадры (авангард, центр и арьергард). Рюйтер с подачи де Витга решил создать еще и четвертую эскадру — резерв. Идея оказалась удачной: в случае боя с превосходящими силами резерв вливался в один из трех отрядов, в сражении же против меньших сил — мог атаковать противника с тыла, либо поставить в два огня.

Но вернемся к действиям флотов. 29 апреля 1666 года из Тулона в море вышла французская эскадра под командованием адмирала Франции Франсуа де Бурбона-Вандома, герцога де Бофора, в составе 31 корабля, 1 госпитального судна и 8 брандеров. Вообще выход был запланирован еще в 1665 году, но организация его шла с очень большим трудом — еле-еле укомплектовали команды, выкупали моряков даже из африканского плена. В свою очередь, из Бреста должен был отплыть Флот Океана. Выход этих флотов не был связан с войной, задача, поставленная Бофору и шефу д'эскадрэ Дюкену, — сопроводить Марию-Франсуазу, герцогиню де Немур и Омаль, в Португалию. Дело в том, что эта принцесса из Савойского дома выходила замуж за португальского короля Альфонса VI. Для пущей представительности главой свадебного «кортежа» назначили пехотного лейтенант-генерала барона де Рювиньи. Правда, Людовик, наслышанный о взаимоотношениях флотских и армейских, специальными указами запретил Рювиньи вмешиваться в морские дела и мешать Дюкену (этим протестантским капитаном, прославившимся в Тридцатилетнюю войну, очень дорожили и после возвращения его со шведской службы в 1659 году прочили на командные должности во французском флоте). Невесту с португальской стороны должен был сопровождать маркиз де Санде. Но последний заявил, что страдает морской болезнью и не поплывет весной, в сезон штормов. Сухопутным путем попасть в Португалию было невозможно (Испания воевала со своей соседкой), поэтому поход отложили до лета.

Пользуясь этим обстоятельством, Санде получил от английского короля Карла II паспорт для свободного прохода восьми кораблей к португальским берегам, однако Людовик XIV, не вполне доверяя англичанам, решил все же сопроводить королеву большой эскадрой[46].

2 июня эскадра де Бофора была у Лагоса и получила инструкции войти на рейд Лиссабона для дальнейшего соединения с отрядом Дюкена. Меж тем Мария-Франсуаза 18 июня уже была в Ла-Рошели, однако там она приболела, и выход был отложен до 2 июля.

В Лиссабоне же Бофор ругался с португальцами. Началось все с того, что вход на рейд Лиссабона заблокировал испанский флот. Король Альфонсо обратился к Бофору с просьбой атаковать испанцев, но получил категорический отказ — Франция находится в мире с Испанией! Тогда португальцы перестали снабжать тулонскую эскадру, которая с конца июня жила только на своих запасах. Не в характере Бофора было сносить такое обращение — просто наплевав и на голландцев, и на герцогиню де Немур, и на своего короля, и на испанцев, 28 июля Вандом вышел из Лиссабона и направился в Ла-Рошели, рассчитывая встретить Дюкена. Тем не менее обе эскадры каким-то образом сумели разминуться — 2 августа Дюкен прибыл в Лиссабон, тогда как 23 августа Бофор вошел на рейд Ла-Рошели. Оба безмерно удивились, не застав там друг друга. Дюкен высадил принцессу и взял курс на Бретань, к Нанту же открейсировал и Бофор. Оба флота соединились только 13 сентября 1666 года, когда все баталии голландцев и англичан уже отгремели.

Англичане, в свою очередь, совершенно неправильно поняли все эти бестолковые перемещения французского флота. 24 мая из Лиссабона пришло сообщение о большом французском флоте, который уже вошел на рейд португальской столицы. Стоит сказать, что кэптен приватира «Элизабэт», совершенно неопытный моряк, спутал испанский флот, блокировавший устье Тахо, с французским, поскольку Бофор, как мы уже упоминали, пришел туда лишь в начале июня. Испуганные лорды, узнав также, что в Ла-Рошели собирается большой 10-тысячный отряд (для придания солидности свите будущей королеве Испании), решили, что Людовик XIV готовит экспедицию в Ирландию, где в Каррикфергусе взбунтовались не получавшие жалования войска и вели партизанскую войну ирландцы. В срочном порядке решили направить часть сил (20 кораблей под командованием принца Руперта, а также 5 сильных приватиров для атаки кораблей у Бреста) для крейсирования у западного входа в Ла-Манш, ослабив основную группировку Ройал Нейви, противостоящую голландцам. В итоге у Монка осталось 56 кораблей в Даунсе, остальные были отосланы в район Западных подходов[47], в порты Плимут и Пензанс. 9 июня Албермарл получил приказание перейти к мелям Ганфлит Сэндз (Gunfleet Sands), поскольку рейд Даунса был ловушкой, который легко могли заблокировать голландцы.

Как мы уже сказали выше, герцог Албермарл вышел в море с 56 кораблями. Англичане по опыту первой англо-голландской войны были уверены в своем превосходстве, некоторые офицеры Ройал Нейви даже заключали между собой пари, что бомбардиры голландцев будут большей частью палить в белый свет как в копейку — ведь эти мобилизованные торговцы не знают даже основ военной науки!

Надо сказать, что британцы очень сильно заблуждались. И Великий Пенсионарий, и Генеральные Штаты, и адмиралы сделали правильные выводы из первой войны. Голландцы еще в мирное время сделали упор на подготовку кораблей и экипажей к военным действиям.

11 июня 1666 года адмирал Джордж Монк обнаружил у Дюнкерка голландскую эскадру из 84 кораблей. Несмотря на то, что силы Монка были значительно меньше (56 кораблей), он все же решил атаковать голландцев. Поименный состав английской эскадры приведен в таблице, атака же на голландцев была произведена в следующем порядке: авангардом из 23 кораблей (из которых 7 были королевскими) командовал Джордж Монк, центр из 23 кораблей (из них 3 королевских) держал флаг адмирала Джорджа Эскью, арьергард в составе 20 кораблей находился под командой контр-адмирала Томаса Тэддимана (2 королевских корабля). Ударной силой англичан были стопушечный «Ройал Чарльз», 92-пушечный «Ройал Принц», 80-пушечный «Виктори» и 70-пушечный «Генри» (бывший «Данбар»). Все остальные корабли не имели более 52 пушек.

Этим силам противостояла полностью отмобилизованная эскадра голландцев, выстроенная в линию по адмиралтействам провинций: в авангарде стояли 9 кораблей, 5 фрегатов, 1 яхта и 3 брандера провинции Мазе (Роттердам) под началом лейтенант-адмирала Михаэля де Рюйтера на флагманском 80-пушечном «Де Зевен Провинсьон». Далее расположились корабли Амстердамского и Ноордерквартерского (город в Западной Фрисландии) адмиралтейств, состоявшие из 44 кораблей, 4 фрегатов и 3 брандеров. Зеландия выставила 9 кораблей, 4 фрегата, 4 яхты и 1 брандер. Фрисландия внесла свой посильный вклад в комплектование эскадры — 9 кораблей, 1 фрегат, 1 брандер. Самыми сильными кораблями голландцев были 80-пушечные «Де Зевен Провинсьон» и «Холландиа», 78-пушечный «Вест Фрисланд», 76-пушечный «Эндрахт», 72-пушечные «Рейгерсберген», «Пасификейт», «Вапен ван Энкхайзен», «Принц Хенрик Казимир», «Гроот Фризия», «Гронинген» и «Гоуда», 70-пушечные «Каландсоог» и «Вальчерен». Всего голландская эскадра имела 71 линейный корабль, 14 фрегатов, 5 мобилизованных яхт и 8 брандеров. Авангардом голландцев командовал лейтенант-адмирал Корнелис Эвертсен-старший, центром — лейтенант-адмирал Михаэль де Рюйтер, арьергардом — лейтенант-адмирал Корнелис Тромп.

По сравнению с англичанами голландцы выставили более однородные силы, в составе их флота двадцать девять кораблей имели более 60 орудий, тогда как у англичан подобных кораблей было только восемь (правда, из них два стопушечных). Однако Монк был настолько уверен в победе, что решился на атаку.

Изначально англичане попробовали отрезать арьергард голландцев, поскольку тогда бы ветер препятствовал кораблям авангарда и центра прийти на помощь Тромпу. С присущей ему энергией Монк рассеял голландский арьергард, который был вынужден отойти во фламандские мелководья (у Дюнкерка их довольно много). Поскольку ударные корабли Албермарла имели большую осадку, нежели голландцы, англичане не могли преследовать Тромпа, поэтому развернулись на северо-запад и ударили по де Рюйтеру. Командующий голландским флотом встретил их в неровной кильватерной колонне и успешно отразил все попытки английских судов прорвать линию. Но неукротимый Тромп атаковал отходящие английские корабли с тыла — от избытка усердия флагман Корнелиса, 80-пушечный «Холландиа», столкнулся с не успевшими сманеврировать 30-пушечным «Лейфде» и 64-пушечным «Гроот Холландиа». Контр-адмирал Чарльз Барклей на 42-пушечном «Свифтшуре», пользуясь этим инцидентом, попробовал взять на абордаж «Холландиа», но прибывшие на помощь своему адмиралу 70-пушечный «Каландсоог» и 72-пушечный «Рейгерсберген» отбили атаку англичан с большим для них уроном. «Рейгерсберген» подошел к «Свифтшуру» вплотную и забросил абордажные крюки. Барклей нашел смерть на мостике[48], а его корабль был захвачен. Пришедший на помощь Барклею 42-пушечный «Лойал Джордж» и мобилизованный 24-пушечный флейт «Севен Оак» также были без труда захвачены голландцами.

56-пушечный «Рейнбоу» и 46-пушечный «Кентиш» были отрезаны Тромпом от основных сил. Первый из них, преследуемый 12 голландскими кораблями, влетел на нейтральный рейд «Остенде» и интернировался там. «Кентиш» же смог пройти вдоль фламандского берега и позже прийти в Англию.

Тем временем де Рюйтер и Монк выстроили свои эскадры в линии и атаковали друг друга. Два голландских корабля — 58-пушечный «Хоф ван Зеланд» и 46-пушечный «Дюйвенроде» — взлетели на воздух из-за попаданий в крюйт-камеры английских бомб — нововведения британцев. Бомбы представляли собой полые медные шары, заполненные внутри горючим веществом. К счастью для голландцев, англичане имели только с два десятка таких бомб, поскольку правительство неразумно посчитало, что стоимость производства таких боеприпасов уж очень высока.

Но и для британцев абсолютной неожиданностью стало использование артиллерии главного калибра голландскими кораблями — голландцы удлинили пушки, и теперь их ядра, вылетавшие с большей начальной скоростью, нежели раньше, могли пробивать борта английских кораблей. Кроме того, 24-фунтовые орудия были гораздо скорострельнее английских 32-фунтовых пушек.

Ночью Монк отступил, при этом чуть не был потерян 70-пушечный «Генри» под командованием контр-адмирала Хармана (знакомого нам по битве при Лоустофте). Корабль получил повреждения, сдрейфовал к голландской линии и был подожжен двумя брандерами. На английском судне поднялась паника, более трети экипажа попрыгало за борт, однако Харману удалось навести порядок и организовать с остатками команды борьбу с огнем. Вскоре к нему подошел голландский 70-пушечный «Вальчерен» лейтенант-генерала Корнелиса Эвертсена-старшего. Эвертсен предложил сдаться, но Харман отклонил это предложение, открыв огонь по голландцам. «Генри» потерял две мачты, однако сумел нанести «Вальчерену» и подошедшему ему на помощь 50-пушечному «Утрехту» существенные повреждения. Эвертсен отстал, и Харману удалось соединиться с Монком.

Утром второго дня Монк решил атаковать голландцев с юго-запада, разрезать и уничтожить их центр. Удар пришелся на флагман нидерландского флота — 80-пушечный «Де Зевен Провинсьон» де Рюйтера. Поскольку Албермарл сближался с кордебаталией голландцев под углом примерно в 80 градусов, два его головных корабля — 48-пушечные «Балтимор» и «Бристоль» — попали под продольный огонь голландского дивизиона в составе «Де Зевен Провинсьон», «Гроот Холландиа» и «Эндрахт». Монк был вынужден отвернуть, а «Бристоль» и «Балтимор», зияя пробитыми бортами и имея обширные повреждения корпуса, ушли в Мидуэй, к Темзе.

Английский командующий привел эскадру в порядок, совершил перестроение и пошел во вторую атаку, но как только он приблизился к линии противника на пушечный выстрел, Тромп с частью арьергарда обошел Албермарла с другой стороны и поставил в два огня. Ирония судьбы: Тромп совершил этот маневр довольно случайно — он не увидел из-за пушечного дыма команды Рюйтера, что впоследствии привело к сильной ссоре между двумя голландскими адмиралами. Де Рюйтер, подумав, что Тромп отрезан Монком, прорвался с 16 кораблями (дивизион вице-адмирала Яна де Лейфде и «Де Зевен Провинсьон» с мателотами) сквозь английскую эскадру, в то время как остальная часть голландской эскадры под командованием лейтенант-адмирала Аарта ван Несса в кильватерной колонне следовала строго на юг, ведя бой с английской колонной. Маневр де Рюйтера позволил отбить атаку превосходящих сил английского флота на Тромпа, но при этом погибли 68-пушечные «Лейфде» (в который всадили, наверное, последнюю бомбу) и «Шпигель» (получивший от ядер «Ройал Чарльза» 28 подводных пробоин). На последнем корабле был убит вице-адмирал Амстердама Абрахам ван дер Хулст. Тромп к этому времени сменил уже 4 судна, и позже благодарил де Рюйтера за спасение. В арьергарде также были потери — от мушкетной пули погиб контр-адмирал Фредерик Стасхоуфер. Еще с утра Де Рюйтер отправил сильно поврежденные «Холландиа», «Гельдерланд», «Дельфт», «Асперен», «Бесхемер» вместе с тремя захваченными английскими судами в Голландию. Теперь также пришлось поступить с кораблями арьергарда — «Пасификейт», «Врийхейд», «Провинсиа», «Каландсоог» и «Утрехт». Боевая ценность арьергарда после этих вынужденных мер сильно упала. Джордж Эскью увидел, что Тромп и де Рюйтер находятся в отрыве от остальных сил, и немедленно атаковал голландских адмиралов, однако благодаря искусству де Рюйтера они смогли прорваться к главным силам. «Де Зевен Провинсьон» был сильно поврежден и временно вышел из боя. Позже некоторые историки обвиняли де Рюйтера в трусости, но Генеральные Штаты, памятуя о трагедии Лоустофта (когда смерть Опдама полностью разрушила систему управления голландским флотом), запретили командующему рисковать своей жизнью.

Соблюдая порядок, голландцы вплотную подошли к англичанам и открыли ужасный огонь. Вскоре из-за серьезных повреждений из английской кордебаталии вывалился 34-пушечный приватир «Лойал Сабджект», который взял курс на Темзу (после осмотра корабль сдали на слом), а еще один мобилизованный купец — 28-пушечный «Блэк Игл» — просто развалился на глазах у всего флота. В 15:00 на горизонте показались паруса — к голландцам подошла подмога. Монк был потрясен — это событие застало его врасплох. По данным английской разведки, голландцы сформировали еще одну сильную эскадру, и эти корабли могли быть ее авангардом. Албермарл приказал проверить и доложить ситуацию с повреждениями и боезапасом — оказалось, что только 29 судов в состоянии продолжать борьбу. Английская эскадра принца Руперта, крейсировавшая около Уэссана в поисках французской эскадры, не могла прийти на помощь. К тому же Монк только сейчас обнаружил, что не видит «Рейнбоу» и «Кентиш», и предположил, что они захвачены де Рюйтером. Монк крейсировал в 7 лигах к юго-западу от голландского флота и не делал попыток сблизиться. Тромп попытался спустить на англичан брандер «Синт Паулс», однако англичане обнаружили его довольно быстро и захватили, как приз.

На третий день Монк, преследуемый де Рюйтером, отходил к западу. Лейтенант-адмирал роттердамского адмиралтейства Аарт ван Несс приказал капитанам атаковать малые суда англичан и постараться держаться подальше от страшных 32-фунтовок сто- и восьмидесятипушечников. Вечером Монк наконец-таки увидел корабли принца Руперта. Однако соединиться оба английских соединения пока не могли — между ними лежала Галоперская отмель, которую надо было обогнуть. Из-за ошибки флагманского штурмана «Ройал Чарльз», «Ройал Кэтрин» и «Ройал Принц», шедшие по кромке банки, сели на мель. Албермарл позже признавался, что в этот момент он всерьез задумался о самоубийстве — голландцы находились примерно в 5 лигах, а лучшие корабли флота — два 100-пушечника и один 84-пушечник — не смогли обойти песчаную отмель!

В конце концов, сбросив за борт весь лишний груз и часть пушек, «Ройал Чарльз» и «Ройал Кэтрин» снялись с мели, а вот «Ройал Принц» застрял прочно. Вице-адмирал Джордж Эскью, находившийся на корабле, старался подавить возникшую панику. Он призывал экипаж к спокойствию, повторяя, что прилив скоро поможет снять судно с мели. Однако, увидев приближающиеся голландские брандеры, команда, охваченная ужасом, высыпала на верхнюю палубу, а часть моряков бросились в море. Тромп на 72-пушечном «Гоуда», первым подоспевший к «Ройал Принцу», предложил англичанам сдаться, в случае же неподчинения обещал сжечь корабль брандерами. Эскью принял условия Корнелиса Тромпа. Впервые за все время голландцам удалось взять в плен английского офицера такого ранга! Командующий голландским арьергардом хотел снять 100-пушечник с мели, но к месту аварии уже торопились английские корабли, а поскольку Тромп имел недвусмысленные приказания от Рюйтера уничтожать любые призы, то был вынужден поджечь англичанина. Новенький линкор, спущенный на воду в 1663 году, всю ночь горел, освещая местность.

Вырвавшийся вперед отряд ван Несса попытался не дать соединиться двум английским эскадрам, но англичане сумели обойти голландцев и в полночь соединились. Де Рюйтер отозвал ван Несса и задрейфовал у Галоперской отмели.

В последний, четвертый, день сражения к английскому флоту присоединились еще 5 кораблей — «Конвертайн», «Санта-Мария», «Центурион», «Кент» и «Хэмпшир». В то же время 6 тяжело поврежденных кораблей были отосланы в Портсмут для ремонта. Таким образом, вместе с отрядом Руперта английская эскадра насчитывала 60–65 кораблей и 6 брандеров, в то время как голландская эскадра даже с учетом прибывших кораблей сократилась до 68 кораблей и 7 брандеров, поэтому Монк решил еще раз попытать счастья и напасть на противника.

Перед столкновением де Рюйтер созвал военный совет, где сказал капитанам, что это будет решающая битва войны: «Если мы победим, то господство на море будет за нами. Мы на ветре, англичане — под ветром. Мы должны победить». Рюйтер планировал прорвать английскую линию в трех местах и иметь дело с изолированными отрядами, лишенными центрального командования и какой бы то ни было поддержки.

Первыми сошлись вице-адмирал Ян Эвертзоон де Лейфде на 66-пушечном «Риддерсхарп ван Холланд» и вице-адмирал Кристофер Мингз на 60-пушечном «Виктори». В разгар боя Мингз получил мушкетную пулю в грудь и к вечеру скончался. Увлекаемые примером де Лейфде, голландцы прорвали линию англичан (такого никогда не случалось в первой войне) и разделили Монка и принца Руперта. Отрезанный отряд Руперта 4 раза пытался прорваться на юг, к Монку, но Тромп и ван Несс окружили его. Монк постепенно отходил от места боя на север, преследуемый Рюйтером. На полном ходу английский командующий врезался в отряд Тромпа и де Несса, разметал дивизион Корнелиса, походя сжег 46-пушечный «Ландман», ван Несс отошел. Де Рюйтер поспешил на помощь Тромпу. Руперт попытался перекрыть подход «Де Зевен Провинсьон», но Рюйтер тремя залпами лагом нанес сильные повреждения флагману Руперта — «Ройал Джеймсу», — и принц отстал.

Теперь Рюйтер вплотную занялся Монком. На английских судах после трех дней непрерывного сражения кончился порох, тогда как голландцы предусмотрительно пополнили боеприпасы. Монк, положившись на скорость своих кораблей, повернул к Портсмуту. Все же голландцы смогли захватить четыре отставших корабля: 64-пушечный «Клоув Три», 54-пушечный «Конвертайн», 58-пушечный «Эссекс» и 40-пушечный «Блэк Бул» (этот корабль получил большие повреждения и позже затонул). Густой туман спас англичан от разгрома — де Рюйтер прекратил преследование, опасаясь мелей.

Это был самый грандиозный бой второй англо-голландской войны. Англичане потеряли 10 кораблей, примерно полторы тысячи моряков были убиты (в их числе вице-адмиралы Барклей и Мингз), 1450 — ранены, в плен взяты 2000 человек, в том числе английский вице-адмирал Эскью. Голландские потери ограничились 4 судами, 1550 человек было убито (в том числе лейтенант-адмирал Корнелис Эвертсен-старший, вице-адмирал Абрахам ван дер Хулст и контр-адмирал Фредерик Стасхоуфер), 1300 моряков было ранено.

Поражение флота наряду с эпидемией чумы в Лондоне поставило Англию на грань поражения. Английский флот не мог более контролировать ни воды Голландии, ни воды Британии.

Английский флот в Четырехдневном сражении:

Эскадра Монка:

Отряд принца Руперта:

Голландский флот в Четырехдневном сражении:

После победы Соединенных Провинций в Четырехдневном сражении на 50 дней в Ла-Манше установилось господство голландцев. 25 июня Рюйтер вышел из Мааса со всеми силами и через восемь дней бросил якорь в устье Темзы. Согласно плану, разработанному Яном де Виттом и самим командующим флотом, корабли Соединенных Провинций должны были подняться вверх по Королевскому каналу (Royal Channel) и сжечь английский флот на его якорных стоянках. С собой голландцы взяли 2700 человек пехоты, которым предстояло предать огню и мечу близлежащие города и села в Эссексе и Кенте, чтобы совсем деморализовать англичан.

Полагаясь на внезапность своего появления, в соответствии с разработанным планом часть эскадры под командованием Банкерта и де Лейфде действительно вошла в Королевский канал, но не обнаружила никаких вех, буев или указателей, кроме фальшивых, которые были хитро расставлены на мелях. Поскольку у голландцев не было лоцманов, хорошо знавших эти места, они оставили все мысли о продвижении по реке. Что же касается высадки десанта, то куда бы ни подошли суда под трехцветным флагом, на берегу везде были видны регулярные войска противника[49]. Голландцы решили, что и эта часть операции обречена на провал, так как солдат будет ждать сильное сопротивление и хорошо организованная оборона, поэтому отказались и от этого замысла.

Нужно отметить, что англичане, получившие информацию о планах противной стороны, очень плодотворно использовали имевшееся в их распоряжении время для укрепления обороны. Помимо установки ложных навигационных знаков и так удачно сработавшего трюка с переодеванием местной милиции они создали в эстуарии Темзы отряд из кораблей и брандеров, которым следовало атаковать голландцев, как только их основные силы войдут в Королевский канал и попадут в расставленную им ловушку.

Получив доклад своих подчиненных о срыве всех ранее намеченных вариантов действий, де Рюйтер решил воплотить в жизнь более простой, но чересчур самонадеянный план. Поскольку, по его мнению, флот Туманного Альбиона после четырехдневного сражения больше не представлял реальной силы, он собирался блокировать Темзу до тех пор, пока противник либо не запросит мира, либо не выведет свои потрепанные эскадры на верную гибель.

Тем временем в Англии верфи срочно заканчивали необходимый ремонт кораблей. Однако существовали серьезные опасения, что их не удастся укомплектовать экипажами. Ничуть не меньше боялись дезертирства с уже находящихся в строю кораблей, что было обычным делом, когда флот стоял в порту. Выход из создавшегося положения нашли в широкомасштабной насильственной вербовке (pressing). Этот способ пополнения экипажей королевского флота был не нов. Обычно специальные команды вербовщиков появлялись в небольших портовых городках ночью и тащили подвыпивших людей, где обманом, а где и силой, к вербовочным пунктам или прямо на корабль. Лондон и другие крупные города, как правило, не трогали, опасаясь возможных беспорядков.

Но на этот раз всю дипломатию отбросили в сторону. Вербовщики орудовали везде, при этом не стесняя себя в средствах. Секретарь адмиралтейства Сэмюэл Пипс 30 июня отметил, что «сильно встревожен» тем, что «граждан насильно вытаскивали из домов, причем и тех, кто совершенно не пригоден к морской службе, что являлось постыдным делом. Их собирали в Брайдвелле, без соответствующей оплаты, которая была обязательной при законной вербовке». Лондонская система речных перевозок оказалась полностью нарушена, так как лодочники попрятались, опасаясь pressing'a. Иногда ситуация доходила до абсурда, людей забирали даже с судов, занимавшихся подвозом продовольствия, и баркасов Артиллерийского ведомства. Такая вербовка была незаконной и крайне непопулярной в народе, но она дала флоту только из столицы 2750 человек. Когда к ним присоединилось несколько сотен из других прибрежных городов и 2000 солдат, направленных королем, флот в конечном счете имел больше матросов, чем когда-либо прежде.

Благодаря этим мерам уже в первую неделю июля англичане могли выставить против эскадры де Рюйтера равные силы. Но Монк и Руперт отказались выходить в море, пока не будут окончательно готовы задержавшиеся в достройке 96-пушечный «Лойял Лондон», 70-пушечные «Уорспайт» и «Кембридж», а также 54-пушечный «Гринвич». 1 августа 1666 года, после того, как эти корабли присоединились к флоту, Ройал Нейви снялся с якоря и двинулся по Королевскому каналу навстречу голландцам. Громадная эскадра растянулась почти на 10 миль, но де Рюйтер не смог этим воспользоваться, поскольку крейсировал у Гарвича.

Утром 3 августа дозорные голландские корабли обнаружили английский флот, идущий тремя колоннами. Не желая принимать бой среди мелей, де Рюйтер отошел к юго-юго-востоку, и к 4 августа находился в 10–12 милях к востоку от Галоперской отмели. На рассвете 4 августа 1666 года (по старому стилю 25 июля, в День святого Якова) противники приготовились к сражению.

Ройал Нейви, имея в своем составе 87 кораблей в линии, 2 фрегата, 1 шхуну и 16 брандеров (всего 4854 пушки и 23 142 человека), шел в бой в следующем порядке.

Белая эскадра в составе трех дивизий под командованием адмирала Томаса Аллина (он же командовал и 2-й дивизией авангарда), державшего флаг на 82-пушечном «Ройял Джеймсе». Первой и третьей командовали соответственно вице-адмирал Томас Тэддиман и контр-адмирал Роберт Атбер. Всего эскадра насчитывала 29 кораблей с 1546 орудиями на борту, правда, восемь из них были мобилизованными торговцами и специальными приватирскими судами (достаточно быстроходными и маневренными, но вооруженными преимущественно, легкой артиллерией).

Красная эскадра Ройал Нейви шла под командованием «морских генералов» — принца Руперта и Монка, находившихся на 82-пушечном «Ройял Чарльзе». Командиры головной и замыкающей дивизий — вице-адмирал Джозеф Джордан и контр-адмирал Роберт Холмс. Всего 30 кораблей линии (из них два вооруженных торговца и два приватира) и 2 фрегата. Общее количество пушек достигало 1810 штук.

Самым слабым у англичан оказался арьергард, или Синяя эскадра. Она состояла из 28 кораблей, из которых настоящими линкорами было всего 19, и находилась под командованием адмирала Джереми Смита, поднявшего свой флаг на новейшем 92-пушечнике «Лойял Лондон». Первую и третью дивизии возглавляли — вице-адмирал Эдвард Спрэгг и контр-адмирал Джон Кемпторн. На кораблях Синей эскадры насчитывалось 1488 орудий.

В качестве существенных недостатков английского флота можно отметить большое количество новобранцев (около четверти от общей численности экипажей) и малое число фрегатов. Монк и Монтегю еще весной рекомендовали первому лорду адмиралтейства герцогу Йоркскому вооружить не менее 15–20 судов подобного типа, но из-за проблем с комплектованием команд снарядили всего два[50].

Флот Голландии под командованием де Рюйтера имел 72 корабля, 17 фрегатов, две трехмачтовые яхты: всего 4645 пушек и 22 234 моряка.

Авангард под командованием Яна Эвертсена, державшего флаг на 70-пушечном «Вальхерене», насчитывал 23 линкора и 5 фрегатов с 1405 орудиями на борту. Его младшими флагманами были Тьерк Хиддес де Вриз на 72-пушечном «Гроот Фризиа» и Рудольф Кондерс на 70-пушечном «Гронинген».

Эскадра центра, включавшая 24 корабля и 6 фрегатов с 1558 орудиями, находилась под началом непосредственно Михаэля де Рюйтера. Он держал флаг на 80-пушечнике «Де Зевен Провинсьон». Головной дивизией командовал Ян ван Нес на 62-пушечном «Делфт», а замыкающей — Ян де Лейфде на «Риддерсхап» с 66 орудиями.

Самым сильным у голландцев оказался арьергард под руководством Корнелиса Тромпа, разместившегося на 80-пушечной «Холландиа». Под его командованием находилось 25 кораблей и 6 фрегатов, несших 1652 орудия. Дивизиями авангарда и арьергарда командовали — Ян Меппель на 78-пушечном «Вестфрисланд» и шаутбенахт Говарт Альберзоон т'Хоэн на 54-пушечном «Йозуа».

При свежем северо-западном ветре, построившись в кильватерную колонну, Монк и Руперт приказали атаковать противника. Согласно «Боевым инструкциям», составленным еще Блейком, головному кораблю предписывалось сражаться с первым линкором в строю противника, остальным же — идя в кильватер, в соответствии со своими номерами в линии. Неожиданно ветер переменил направление и задул с северо-востока, а потом начал стихать. Английским кораблям пришлось брать полнее к ветру.

Меж тем голландцы, которые также начали выстраиваться в боевую линию, немного увалились под ветер, чтобы находиться со своим противником на параллельных курсах, и попали в полосу штиля. Когда слабый бриз вновь наполнил паруса их кораблей, выяснилось, что сформировать правильную линию они уже не успевают. К тому же сложность положения усугубили ошибки голландских адмиралов.

Эвертсен поставил паруса прежде, чем были готовы дивизии центра: в результате между ними и авангардом образовался разрыв. Когда де Рюйтер наконец смог последовать за ним, несколько его кораблей отстали и перемешались с арьергардом. Ожидая, когда они догонят ушедших вперед (хотя этого так и не произошло), Тромп оставался под убавленными парусами, что образовало еще один разрыв между центром и арьергардом. Де Рюйтер же, желая, по всей видимости, дождаться своих задержавшихся кораблей, оставался в бездействии под ветром, не сокращая расстояния до Эвертсена, и полагая, что тот должен сам пристроиться к центру. Как показалось одному из участников сражения — Барлоу, Рюйтер был удовлетворен тем, что находился на одном галсе с Ройал Нейви, чтобы выяснить, «кто будет лучшим». Другие адмиралы также ничего не предпринимали.

Это преступное бездействие можно объяснить фатальной иллюзией голландцев, что их флот гораздо сильнее. Пленные позже, давая показания, говорили, что они думали, что Четырехдневное сражение стоило Туманному Альбиону 35 кораблей и по меньшей мере 10 000 человек. Когда же англичане появились в неожиданно большом количестве, они просто решили, что погибшие линкоры заменили ничтожными «купцами», а все единицы Королевского флота испытывают острейшую нехватку в экипажах.

В результате у голландцев вместо правильной линии получилось что-то вроде полумесяца, при этом центр оказался под ветром относительно авангарда и арьергарда. При этом в самой эскадре де Рюйтера его флагманский «Де Зевен Провинсьон» и еще несколько линкоров были выдвинуты ближе к противнику и находились на ветре относительно остальных кораблей эскадры. При таком построении противника у англичан возникал соблазн атаковать всеми силами центр голландцев и достаточно быстро разгромить его. Однако Руперт и Монк, решив, что это специально подстроенная ловушка (при ударе всего флота по эскадре де Рюйтера голова Ройал Нейви могла оказаться в гигантских захлопывающихся клещах, образуемых силами под командованием Эвертсена и Тромпа), ничего менять в планах не стали. Поэтому Белая эскадра атаковала голландский авангард, Красная — центр, а Синяя — арьергард. Из-за разрывов между соединениями Эвертсена, де Рюйтера и Тромпа сражение разбилось на три отдельных боя.

Первыми в дело вступили авангарды обеих сторон. В 9 ч. 30 мин. голландцы открыли огонь с дальней дистанции по приближающемуся противнику. Англичане ответили только полчаса спустя. Голландские источники откровенно признают, что первые же залпы неприятеля унесли жизни многих зеландцев и фризов. Особенно пострадали последние. Тем не менее первый удар не получил той силы, на которую рассчитывали английские адмиралы. Дело в том, что британские корабли из-за неопытности экипажей очень плохо держали линию, а некоторые, в основном мобилизованные «торговцы», вообще не смогли занять назначенные им места. Особое неудовольствие Аллина вызвали 48-пушечный «Балтимор» капитана Джона Дэя и 34-пушечный «Экспедишн» под командованием Тобиаса Сэккера, которые не только оказались вне строя, но и весь бой стреляли через британские корабли, если не удавалось найти промежутка между ними, что строго запрещалось. Несмотря на большие потери, голландцы оказывали упорное сопротивление. Командовавший английской Белой эскадрой адмирал сэр Томас Аллин говорил, что «сражение шло полных 5 часов, прежде чем выявилось преимущество одной из сторон». «Ройал Джеймс», на котором он держал флаг, жестоко пострадал, а оба корабля его младших флагманов, контр-адмирала Ричарда Атбера — 64-пушечный «Руперт» и вице-адмирала сэра Томаса Теддимана — 76-пушечная «Ройал Катерин», были вынуждены «выйти из линии для исправления повреждений».

И все же огневое превосходство англичан постепенно начало сказываться. Головная дивизия голландцев, неуклонно уступая давлению отжимавшего их Теддимана, который, по словам Аллина, сражался, как всегда, храбро, все больше уваливалась под ветер. Вскоре после полудня ее корабли двигались уже к юго-востоку, что создавало угрозу попадания под продольный огонь для всего авангарда флота Соединенных Провинций. Однако коренной перелом в ходе сражения наступил после 13 часов, когда за короткий промежуток времени зеландско-фризская эскадра лишилась почти всех своих адмиралов.

Первым из них стал Ян Эвертсен, которому около часа дня оторвало обе ноги большим ядром. Вскоре фризы понесли двойную утрату — смертельное ранение получил так любимый ими Тьерк Хидлес де Вриз, а его вице-адмирал Кондерс был убит на месте. Еще три дня после окончания сражения медики отчаянно боролись за жизнь де Вриза, раненного в ногу и живот, но напрасно. Голландский адмирал скончался от полученных ран во Флиссингене. К чести командиров трех флагманских кораблей, они продолжали оставаться в линии еще два часа, пока около 15 часов грота-марса-рей «Вальчерен» не свалился на подветренную сторону, сбитый вражеским ядром. Похоже, что тут нервы у голландцев сдали, и вся эскадра отвернула под ветер, ведя огонь только из кормовых орудий.

По словам Аллина, противник мог быть сломлен гораздо раньше, если бы все корабли дивизии Теддимана сражались также храбро, как «Ройал Катерин». Однако, по мнению командующего Белой эскадрой, «Сент-Джордж» (66 пушек), «Энн» (58 пушек) и «Олд Джеймс» (70 пушек) не оказали должной поддержки своему флагману, а 50-пушечный «Ричард энд Марта» вообще отстал от своей дивизии.

Но тут Аллин был не совсем объективен, особенно в отношении последнего. Борта и рангоут «Ричард энд Марта», также как четырех других головных кораблей дивизии Теддимана — «Ройал Катерин», «Дувр» (46 пушек), «Сент-Джордж» (66 пушек) и «Дюнкирк» (58 пушек), вынесли всю тяжесть начального этапа сражения, когда эскадры только сближались, и противник, еще не имея повреждений, вел ураганный огонь. Неудивительно, что вчерашний «купец» довольно быстро получил такие повреждения, что более не мог сохранять свое место в строю. Даже куда более приспособленные для боя «Дувр», «Сент-Джордж» и «Дюнкирк» после сражения потребовали серьезного ремонта в доке. Туда же без долгих проволочек отправили и «Ричард энд Марта». Но особо нелестно Аллин отзывался о действии дивизии своего шурина контр-адмирала Ричарда Атбера, которая, по его словам, вообще ничем не помогла его кораблям.

Бой в центре начался в 11 часов. Дивизии Джордана, «генералов моря» (Монка и Руперта) и Холмса, изначально имея преимущество в 150 пушек и благодаря ошибкам, допущенным командирами отставших голландских кораблей, получили ощутимое огневое превосходство над силами ван Неса, де Рюйтера и Лейфде. Но и тут бой велся с крайним упорством. Как отмечалось в документах, Джордан и Холмс, как обычно, сражались отлично, но дело решила дивизия «генералов моря», в составе которой восемь из десяти кораблей являлись полноценными линкорами (от III ранга и выше), укомплектованными самыми опытными и сплаванными экипажами. Командовали ими офицеры, относившиеся к элите Королевского флота. Вот имена только некоторых из них: Джон Кокс, Джон Хаббард, сэр Вильям Дженнингс, сэр Фрешевиль Холлс, Роберт Кларк, Томас Пенроуз, Ричард Бич и Томас Лемминг.

После четырех часов непрерывного обстрела корабли дивизии де Рюйтера постепенно превратились в плавающие развалины. Потери среди экипажей были огромны, три лучших капитана — Гуго ван Ниеувенхоф (командир «Стадт эн Ланде»), Корнелис ван Хогенхоек («Зюйдерхейс») и безрассудно отважный Рутх Максимилиаан («Вассенаар») — погибли. Но особенно тяжело пришлось непосредственному мателоту де Рюйтера, 66-пушечному «Гельдерланду» (Ван Гент), который, попав под огонь 102-пушечного «Ройял Соверина» (такое новое имя в 1660 году получил «Соверин оф зе Сиз»), полностью «утратил возможность сражаться».

Но поистине самым запоминающимся событием этого сражения стал рыцарский поединок между флагманами обеих флотов. Монк не сомневался в его итогах. По рассказу Ковентри: «Сейчас. — сказал герцог Албермарл (жуя по своему обыкновению табак), — этот парень подойдет ко мне, даст пару залпов и пустится наутек». Но через два часа боя для исправления перебитого такелажа из линии вышел английский флагман. Когда через 60 минут дуэль возобновилась, офицер довольно бестактно напомнил герцогу: «Сэр, похоже, он по нам дал больше двух залпов». Монк лишь мрачно буркнул: «Что ж, скоро увидишь, как он драпанет». Но и еще через час боя «Де Зевен Провинсьон» продолжал удерживать свое место в строю, тогда как 80-пушечный «Ройял Чарльз», по словам Томаса Клиффорда, «был вновь так поврежден, что не осталось ни одного целого каната, что лишило нас возможности маневрировать, и нас вывели за линию шлюпками».

Но не успел флагманский корабль английскою флота выйти из боя, как с кораблем де Рюйтера сблизился блиставший своими богатыми украшениями «Золотой дьявол»[51], под командованием Джона Кокса. Хотя «Ройял Соверин» не был флагманом (к тому времени считалось, что он недостаточно легок на ходу и маневренен), но продолжал оставаться одной из самых мощных единиц Королевского флота, и по традиции, больше присущей временам великих географических открытий, нес отличительный многометровый кроваво-красный вымпел. Первоначально «Ройял Соверин» шел позади «Ройял Чарльза», отделенный от него несколькими кораблями. Но, поскольку Монк стремился вступить в бой непосредственно с де Рюйтером, следовавшие за ним мателоты были вынуждены обойти флагмана, так что Кокс оказался за кормой «Ройял Чарльза» и вступил в перестрелку с «Гельдерландом», 54-пушечной «Клейн Холландиа» (командир Ван Гельдер) и 58-пушечным «Вассенааром» (командир Максимилиаан). К 15 часам все три вышеупомянутых линкора флота Соединенных Провинций жестоко пострадали от огня английскою трехдечника и еле держались на воде. Стремясь исправить ситуацию и уничтожить неуязвимого противника, около трех часов дня голландцы направили на «Золотого дьявола» брандер, но, тот не дойдя до цели, затонул, расстрелянный 102-пушечником.

Как раз после этого левиафан Кокса обратился против «Де Зевен Провинсьон». Уже серьезно поврежденный флагман де Рюйтера принял и этот вызов, но долго противостоять «Ройял Соверину» он не смог. Огонь многочисленных тяжелых орудий корабля Джона Кокса сокрушил «Де Зевен Провинсьон», который выкатился из линии со сбитой грот-стеньгой и проломленными бортами. Это стало концом голландского сопротивления в центре. К 16 часам эскадра де Рюйтера в полном составе устремилась на юг, не обращая никакого внимания на сигналы своего командующего.

В арьергарде дела пошли совсем по иному сценарию. Тромп, Меппель и Свеерс командовали самой сильной эскадрой в составе флота Соединенных Провинций. Корабли Смита, Спрэгга и Кемпторна заметно уступали ей по количеству орудий и численности экипажей. К тому же Тромп получил неожиданное подкрепление в виде четырех или пяти отставших от центра кораблей. Вдобавок у англичан хватало и своих трудностей.

Синяя эскадра была наиболее разношерстной по своему составу, к тому же процент новобранцев в экипажах был очень велик. Помимо этого, по словам очевидца, брандеры Смита так плохо управлялись, что представляли большую опасность для своих кораблей, чем для противника; три из них сгорели без всякой пользы. В результате боевая линия Синей эскадры оказалась чрезмерно растянутой. Хотя здесь бой начался в полдень, самой слабой дивизии контр-адмирала Кемпторна, насчитывавшей всего два линкора III ранга, три IV и 3 зафрахтованных приватира, пришлось довольно долго сражаться в одиночку из-за отставания идущих сзади кораблей, что чуть не привело к разгрому англичан. Тем более, что достаточно быстро ее силы еще более сократились. Вскоре после полудня, получив 8 или 9 опасных попаданий, неопытный Чарльз Тэлбот увел свою 38-пушечную «Элизабэт» в Гарвич для ремонта. Как пессимистично заметили Пипс и Ковентри, «этот храбрец слишком рано вышел из боя, не потеряв ни мачты, ни паруса»[52]. Хотя рассказы Тэлбота об успехах Белой и Красной эскадр воодушевили гринвичских обывателей, но для оставшихся в строю кораблей Кемпторна бой складывался крайне неудачно. Зафрахтованный торговец «Ист Индиа Лондон» был весь разбит, и его капитан Уильям Мартин убит. Незадолго до 15:00 50-пушечный «Резолюшн», потеряв фор-стеньгу, сдрейфовал в направлении противника. Пытаясь его прикрыть, остальные корабли дивизии изменили курс и начали двигаться за ним, что превратило их строй в подобие кучи. Это создало для Синей эскадры новые трудности, поскольку голландский брандер, воспользовавшись бедственным положением «Резолюшн», смог сцепиться с поврежденным английским линкором и зажечь его. Кораблям Кемпторна удалось только снять с обреченного 50-пушечника капитана Уиллоуби Ханнама и около 100 человек экипажа. Остальные 200 человек погибли в огне или утонули. Зато, двигаясь вне линии в страшном беспорядке, эти корабли перекрыли часть сектора обстрела дивизии Смита, которая теперь оказалась в авангарде.

К тому же лишившиеся непосредственного противника линкоры Меппеля устремились в образовавшийся разрыв, стремясь «обрезать» голову Синей эскадры. К счастью для англичан, голландцам пришлось идти круто к ветру, что не позволило быстро выполнить этот маневр. Около 5 часов, заняв наветренное положение относительно противника, Меппель начал поворот оверштаг на другой галс, намереваясь охватить голову дивизии Смита. Чтобы избежать этого, последнему пришлось разворачиваться практически на месте при помощи шлюпок на почти обратный курс. Это еще больше усилило беспорядок в английском строю. Теперь, чтобы не столкнуться с соединением Смита, замыкающая дивизия Спрэгга была вынуждена обходить его, уклоняясь ближе к противнику. В это же время порядком потрепанные корабли Кемпторна, ведя жестокий бой с голландским центром, которым командовал Тромп, под давлением противника начали склоняться к северу.

В тот момент, когда головная дивизия арьергарда флота Соединенных Провинций взяла курс на восток, англичане чуть не лишились двух кораблей Красной эскадры: 80-пушечного «Генри», на котором держал флаг контр-адмирал Холмс, и 64-пушечного «Кембриджа». Оба они из-за полученных повреждений вынужденно покинули линию и беспомощно покачивались на волнах на значительном удалении от главных сил. Особенно сильно пострадал первый из них. Вражеские ядра серьезно повредили на нем фок- и грот-стеньги. Когда корабли Меппеля повернули на другой галс, оба подранка оказались прямо на их пути. Тем не менее на них все же сумели исправить полученные повреждения, и «калеки» успели «добежать» до Синей эскадры, с которой они и оставались до конца сражения. Это неожиданное подкрепление в 72 пушки бортового залпа, оказалось как нельзя кстати не слишком мощному соединению.

Около 18:00 Cпрэгг и Кемпторн, ведя тяжелый бой, повернули на другой галс и устремились вслед за Смитом в северо-западном направлении. Голландцы под командованием Тромпа и Говарта Альберзоона т'Хуна проделали то же самое. Этот поворот окончательно отделил арьергарды, которые шли теперь в противоположную сторону от главных сил, двигавшихся на юго-восток. Не обращая внимания на все происходящее вокруг, 35 кораблей Тромпа и 28 — Смита направились в сторону Галоперской отмели, яростно обмениваясь огнем. Бой между ними продолжался довольно долго и после наступления темноты. Как он протекал, точно не известно. Со значительного расстояния, на котором находился «Ройал Чарльз», было только видно, что «основная часть Синей эскадры находилась очень далеко под ветром, ее флагман и большая часть кораблей, окутанных дымом, перемешались с голландцами. Такое беспорядочное сражение не могло порадовать».

Смит позже утверждал, что он обратил голландцев в бегство, тогда как Тромп торжественно заявлял, что англичане постоянно отходили, и он прекратил «преследование» только после того, как узнал от авизо о поражении де Рюйтера. В этот период боя, несмотря на то что противники понесли тяжелые потери в людях, ни один корабль не был потоплен. У англичан больше всех досталось флагману Смита «Лойял Лондон». На корабле из строя выбыло 147 человек убитыми и ранеными. У голландцев в наибольшей степени пострадал «Вестфрисланд» капитана Меппеля, состязавшийся в артиллерийской дуэли с «Лойял Лондон». Потери его экипажа составили более 100 человек. Кроме того, в самом конце боя погиб недавно назначенный шаутбенахт т'Хун.

В то время как арьергарды, обмениваясь бортовыми залпами, все дальше удалялись на северо-запад, основная часть флота Соединенных Провинций устремилась к Шеллингу. Англичане энергично преследовали противника, но без особого успеха. Возможно, причиной тому стала различная тактика применения артиллерии. Англичане в основном стреляли ядрами по корпусу, голландцы же — книппелями и картечью по такелажу. В итоге паруса и такелаж кораблей победителей имели большие повреждения, чем побежденных.

В центре флагман де Рюйтер, несмотря на тяжелые повреждения, приходил на выручку то одному, то другому из отходящих линкоров. По словам Клиффорда, «голландский командующий с необыкновенной отвагой, меняя галсы, прикрывал свои поврежденные корабли. Он очень рисковал, когда пытался спасти своего избитого мателота, который не мог отбиться самостоятельно».

Но де Рюйтер зря так беспокоился, «Гельдерланд» спасся самостоятельно. Когда к нему приблизились «Ройал Соверин», 60-пушечный «Файрфакс», 58-пушечный «Лайон» и 72-пушечный «Трайэмф», чтобы принять его сдачу, капитан голландца Ван Гент, до выхода в море командовавший полком морской пехоты, неожиданно продемонстрировал навыки бывалого морского волка. «Этот полковник морских солдат, как заправский моряк, вдруг бросил якорь», и сильное отливное течение с Темзы снесло изумленных англичан под ветер. Слабый бриз в сочетании с сильным встречным течением не позволили им вернуться назад для абордажа или потопить ускользнувший из рук приз артиллерией. Тогда англичане предприняли попытку сжечь «Гельдерланд» при помощи находившегося на ветре брандера («Эбигейл», капитан Томас Уилшоу). Но и она потерпела фиаско. Голландский брандер «Ламмертье Квеек» под командованием Яна Ван Бракеля смог на буксире у спущенного на воду баркаса выйти на перехват и отвести английский «факел» в сторону. Позже «Гельдерланд», поставив фальшивое парусное вооружение, все же доковылял до дома.

В оставшиеся часы светлого времени Королевскому флоту удалось захватить всего два голландских корабля. В 6 вечера новый фризский 65-пушечник «Снеек» (Рёйрт Хиллебрандтсзоон) спустил флаг перед 82-пушечным «Ройял Джеймс», а через час флагман Банкерта, 60-пушечник «Толен», капитулировал перед 64-пушечным «Уорспайт». К большому прискорбию англичан, голландский вице-адмирал раньше перенес свой флаг на 50-пушечный «Кампвеер», а для того, чтобы перегнать призы в ближайший порт, требовалось снять с кораблей эскадры так много личного состава, что Аллин счел за благо их сжечь.

Ночью флоты продолжали движение на юго-восток. Англичане были раздосадованы, увидев, что эти презренные «ящики для масла» оказались отличными ходоками даже при слабом ветре, большинство из них легко оторвалось от преследователей. Когда рано утром следующего дня бриз переменился на SW и голландцы оказались на ветре, Королевский флот окончательно лишился шансов разгромить противника. Оставалось только попробовать не дать уйти тому, что осталось в пределах досягаемости.

Отчасти горькую пилюлю от ускользнувшей грандиозной победы подсластил тот факт, что среди кораблей, далеко отставших от основных сил флота Соединенных Провинций, находился сам де Рюйтер на избитом «Де Зевен Провинсьон». На рассвете Аллин с частью Белой эскадры находился немного впереди этой группы, хотя и на некотором расстоянии к востоку. Поскольку до голландских берегов уже было рукой подать, он решил без промедления атаковать противника, чтобы не дать ему возможности уйти. Увидев, что его корабли не смогут сблизиться с подветра, Аллин повернул на другой галс, надеясь на контркурсах с дальней дистанции нанести противнику повреждения, которые замедлили бы его ход. Но этот план закончился полным провалом. Перестрелка не принесла ожидаемого результата, зато корабли Белой эскадры очень быстро оказались за кормой у голландцев, а сам Аллин получил ранение в лицо.

Более тяжелые и глубокосидящие английские корабли никак не могли сократить дистанцию. Наверняка, наблюдая за тем, как крошечная яхта «Фан-Фан», принадлежавшая Руперту, нахально обстреливала корму «Де Зевен Провинсьон» своими двумя пушчонками, «генералы» пожалели, что не снарядили несколько кораблей V ранга, которые теперь так пригодились бы. Остальные английские корабли могли вести огонь только из погонных орудий, однако это нанесло голландскому флагману такие повреждения, что привело Рюйтера в полнейшее отчаяние.

Судьба командующего флотом и его корабля повисла на волоске. Однако Банкерту удалось создать импровизированную линию, которая сумела прикрыть флагман де Рюйтера от огня противника Вскоре «Де Зевен Провинсьон» удалось взять на буксир и вывести в безопасное место. Вышедший в отчаянную атаку на флагманский корабль флота Соединенных Провинций английский брандер «Лэнд оф Промайс» в последние минуты удалось отвести в сторону при помощи баркасов. К 11 часам голландцы, пройдя над песчаными банками, оказались в безопасности.

Вскоре англичан постигло куда большее разочарование, вызванное неудачей с перехватом эскадры Тромпа, как казалось, попавшей в смертельную ловушку. Голландское соединение обнаружили шедшим по направлению к берегам Нидерландов около 3 часов дня, когда ветер уже поменял свое направление на NO. По пятам за бывшим арьергардом флота Соединенных Провинций следовала Синяя эскадра. Стремясь отрезать противнику все пути к отступлению, Монк и Руперт направили свои корабли к голландскому берегу. К концу дня Красная и Белая эскадры вышли на желаемую позицию, перекрыв дорогу к месту якорной стоянки де Рюйтера. В середине ночи «генералы» приказали стать на якорь, надеясь, что утренний прилив сам принесет к ним линкоры Тромпа Но на рассвете выяснилось, что только «Трайэмф» и еще пара кораблей заметили этот сигнал, остальные же крейсировали в отдалении на SW, увалившись под ветер. Синей эскадры почему-то вообще нигде не было видно. Руперт и Монк, поняв, что теперь сами оказались в опасности, поспешили отойти в сторону, освободив дорогу Тромпу, чем тот не преминул немедленно воспользоваться и без помех проследовал в Шеллинг. Когда в 4 часа появилась Синяя эскадра, выяснилось, что Смит прекратил преследование после того, как лоцман ошибочно сообщил ему, что голландцы ведут его на мели.

Сражение в День святого Якова закончилось победой англичан, хотя и не вполне убедительной. Голландцы сумели спастись, лишившись всего двух кораблей, при этом у британцев погиб «Резолюшн». По данным «генералов», Королевский флот потерял 1000–1200 человек, 5 капитанов были убиты или смертельно ранены: Мартин («Ист Индиа Лондон»), Хью Сеймур («Форсайт»), Джон Паркер («Ярмут»), Джозеф Сандас («Бреда»), Артур Эшби («Гунеа»). Голландцы пострадали больше, хотя и в меньшей степени, чем думали на берегах Туманного Альбиона. Их общие потери не превышали 2500 человек.

В Англии итоги сражения вызвали обычные споры, в основном базировавшиеся на личной вражде между Робертом Холмсом и Джереми Смитом. И без того натянутые отношения между этими непримиримыми соперниками стали еще хуже после решения последнего прекратить погоню за Тромпом. Холмс был так разъярен, что даже дал несколько выстрелов под нос «Лойял Лондон», и позже открыто называл Смита отъявленным трусом. «Генералы», внешне сохраняя нейтралитет, тем не менее каждый высказали свое личное мнение королю и герцогу Йорку. Монк полностью защищал. Смита, сочтя обвинения в его адрес совершенно беспочвенными. Руперт поддержал Холмса и даже счел, что Смит совершил «грубые ошибки», хотя добавил, что это касалось «не его храбрости, но характера действий». Он обвинил Смита в том, что тот слишком доверился своему лоцману, не посоветовавшись со штурманами и лоцманами других кораблей. Со своей стороны, король с присущим ему юмором заметил, что обвинения в трусости несколько смехотворны, учитывая, что «Лойял Лондон» имел самые большие потери на всем флоте, тогда как Холмс лишился всего двух или трех человек.

Выяснение отношений между этой парочкой было хотя и самым горячим, но далеко не единственным. Контр-адмирала эскадры белого флага Ричарда Атбера, так нещадно раскритикованного своим родственником, собирались немедленно исключить со службы с формулировкой «за трусость», а в ожидании суда, словно в насмешку, назначили командовать 3-пушечным кечем. Но Атбер, видимо, смог оправдаться, поскольку через 2 дня его флаг вновь поднялся над «Рупертом».

Сразу же после сражения с занимаемых должностей сместили всех командиров кораблей, проявивших себя наихудшим образом; Джорджа Баттса («Юникорн»), Абрахама Энсли («Хелверстон»), Тобиаса Сэклера («Экспедишн»), Тобиаса Стюарта («Голден Феникс») и Роберта Гилби («Голден Рюйтер»), а также Чарльза Тэлбота, о котором рассказывалось выше.

Если победителей разочаровали только результаты, то у проигравших наблюдалась полная деморализация. Препирательства и выяснение отношений среди англичан выглядели бурей в стакане воды по сравнению с разборкой, произошедшей между их противниками. Зеландцы и фризы были разгневаны на де Рюйтера, который, в свою очередь, обвинил в поражении адмиралов, командовавших арьергардом. Когда Тромп взошел на борт «Де Зевен Провинсьон», то вместо благодарности за успешно проведенный бой, которую он ожидал услышать, получил град упреков. Де Рюйтер немедленно в присутствии других офицеров в грубой форме высказал ему обвинения в том, что он сознательно не помог центру в трудный час. Тромп вознегодовал и тоже ответил оскорблениями. Долгая неприязнь между двумя известными адмиралами создала такую пропасть в отношениях, что Генеральные Штаты смогли решить эту проблему только одним способом — снять Тромпа с должности. Его младший флагман контр-адмирал Ван дер Заан также лишился своего поста Другие флагманы арьергарда, Меппель и Свеерс, хотя и подверглись жесткой критике де Рюйтера, но сохранили свои должности.

Голландская эскадра

Английский флот

Хотя потери Соединенных Провинций в кораблях были невелики, все же большое количество линкоров и фрегатов в ходе битвы в День святого Якова было повреждено и требовало настоятельного ремонта. Наш старый знакомый по Африке контр-адмирал Холмс предложил Монку и Руперту воспользоваться ситуацией и атаковать оставшиеся без защиты голландского флота голландские торговые суда. Цель у англичан была все та же — изыскать средства для продолжения войны. Но где их найти?

По данным разведки, купцы находились в портах Роттердама, Флиссингена и Хеллеветслюйса, которые обладали сильной береговой обороной. Причем в Роттердам, в котором сосредоточилась основная часть коммерсантов, попасть было практически невозможно — он находился далеко от побережья и голландцы смогли бы легко его защитить.

К берегам Голландии были посланы фрегаты и брандеры, которые доложили, что часть торгового флота противника без какой бы то ни было защиты скопилась у острова Тексел, в заливе Зюйдерзее. Однако изменчивые мели-плывуны[53] во все времена пугали англичан. Еще одно небольшое скопление транспортов, ждущих разгрузки, было обнаружено у фрисландского порта Харлинген. Именно эта часть торговых судов и была выбрана для атаки.

Харлинген расположен на побережье Фрисландии за цепью Западных Фризских островов в районе, называемом Ваддензее. Выход в море из Харлингена осуществлялся через пролив между островами Терсхелинг и Влиланд, который имел постоянную глубину из-за отсутствия песков-плывунов и каменистого дна. Голландцы часто здесь отстаивались, зная, что англичане очень неохотно суются в эти опасные мелями воды, не зная ничего о проливе. Действительно, британцы вообще избегали Фризских островов именно из-за большого количества песчаных мелей, но на этот раз на помощь Холмсу пришел голландский капитан Лоуренс Хеемскерк, который в 1665 году сбежал в Англию, поскольку Генеральные Штаты приговорили его к смерти за трусость в сражении при Лоустофте. Этот ренегат вызвался провести английские корабли к Текселю, а потом и к Харлингену.

16 августа 1666 года на английской эскадре, крейсирующей в виду острова Тексел, произошел военный совет, где адмиралы и кэптены обсуждали возможность подобной диверсии. Трудности предприятия были велики, но не чрезмерны: для призовых команд Холмс предложил сформировать отряд из 1100 моряков и морских солдат, которые сразу же по захвату судов угоняли бы их в Англию. Хеемскерк подробно рассказал о возможности плавания у Фризских островов и Харлингена. Сообща решили выделить для набега 8 фрегатов, обладавших небольшой осадкой: 46-пушечный «Эдвайс», 40-пушечные «Хэмпшир», «Тайгер» и «Дрэгон», 36-пушечные «Эйшуренс» и «Свипстейк», 28-пушечные «Гарланд» и «Пэмброк». Также в отряд вошли 5 брандеров и 7 кечей. Десант и призовые команды были разделены на девять рот, по сто человек в каждой. Сэр Филлип Говард (потомок знаменитого лорда Говарда, неоднократного участника «елизаветинских экспедиций» против Испании) командовал 120 добровольцами, главным образом дворянами, которые из-за их происхождения не могли служить под начальством простого человека, каким считали Роберта Холмса[54].

18 августа отряд Холмса подошел к Влиланду, яхта «Фан-Фан», вышедшая на разведку, сообщила, что действительно в проливе стоит большой торговый флот голландцев. Накануне англичане захватили небольшое голландское торговое судно, где помимо всего прочего взяли в плен шкипера, хорошо знакомого с этими водами.

В четверг, 19 августа, Холмс с главными силами вошел в пролив. Дул неблагоприятный для англичан юго-восточный бриз, головным у англичан был «Тайгер», «Эдвайс» и «Хэмпшир» прикрывали отряд. Появление англичан за Фризскими островами стало для Нидерландов шоком. Амстердамское адмиралтейство срочно разослало курьеров по всем портам и ко всем кораблям с приказом укрыться в портах, но было уже поздно. 140 торговых судов под охраной двух фрегатов Соединенных Провинций — «Аделар» и «Тол» — на стоянке у Харлингена были застигнуты врасплох. Дело усугублялось следующим: голландцы не думали, что англичане выделят такой большой наряд сил, а поскольку часть торговых судов была вооружена, то отбить нападение приватиров не составит труда. Гораздо больше местные жители опасались высадки десантов на острова, поэтому все самое ценное было свезено на корабли.

Холмс сначала действительно остановился на операциях против берега. Он приказал десантам разрушить береговые батареи в проливе, однако высадившийся на остров отряд не нашел ничего, кроме каких-то двух бедных деревень. От противного ветра «Гарланд» и «Дрэгон» вылетели на мель, но им удалось освободиться, правда, «Дрэгону» пришлось скинуть за борт всю артиллерию левого борта. Это происшествие сыграло свою роль — опасаясь отмелей, Холмс решил атаковать сгрудившийся на выходе из пролива торговый флот брандерами. Купцы заняли расстояние в 10 миль между Харлингеном и каналом Роббегаат. Три больших вооруженных судна, на которые голландцы возложили задачу защиты коммерсантов, увидев фрегаты Англии, позорно сбежали. «Аделар» и «Тол» вышли на пересечку английским брандерам, но из-за сгущавшейся темноты голландцы вели неприцельный огонь и были атакованы брандерами. Один из голландцев был подожжен сразу. Второй сел на мель, и английская партия спустила на него брандер прямо по курсу. Однако и он в свою очередь сел на мель. Голландцы и англичане, погрузившиеся уже в шлюпки, со всех сил погребли к брандеру. Одни — чтобы столкнуть его с мели и направить на корабль, другие — чтобы уничтожить на месте. Англичане успели первыми, и второй голландский фрегат также был подожжен. Оставшиеся три брандера сцепились с торговыми судами голландцев, и вскоре часть купцов горела, вызывая панику на других судах. Голландцы стояли очень плотно, и огонь перекидывался с судна на судно.

Видя замешательство голландцев, Холмс решил использовать эту возможность — покинутые и не загоревшиеся еще голландские суда кэчи транспортировали к проливу, высаженные на горящие голландские корабли призовые партии перекидывали товар на кэчи и эвакуировались на шлюпках. Более того, мешавший до сих пор англичанам юго-западный ветер стал теперь их союзником — сорванные с якорей голландские корабли плыли, гонимые ветром, прямо в руки британцам. Судя по отчету Холмса, из этой ловушки смогли вырваться только 11 купцов. 129 кораблей голландцев было сожжено[55]. В трюмы англичан перекочевало товаров на сумму в 300 тысяч гульденов.

Теперь Холмс решил атаковать продуктовые склады в рыбацком городке на острове Влиланд. С первыми же лучами рассвета он приказал спустить на воду шлюпки, и вскоре его люди высадились на берег, осторожно вступив в маленький городишко, как они предполагали, Влиланд. Большинство его жителей бежало, и моряки занялись грабежом. Они сбивали замки и набирали столько добра, что с трудом могли дотащить его до лодок. Среди награбленного было и спиртное, и люди Холмса так долго задержались в городе, что ему пришлось поджечь там несколько домов, чтобы они побыстрее вернулись. Но и после того, как шлюпки отошли от берега, там все еще раздавались пьяные крики, так что пришлось возвращаться за отставшими.

Но Холмс сжег не тот город, где находились государственные запасы продовольствия, это был не Влиланд, а Терсхеддинг, где не было никаких продуктовых складов. Секретарь адмиралтейства Пипс распознал эту ошибку. «Я уверен, что это либо неверный доклад, либо ошибка». Он тревожился: это было бессмысленной провокацией, и он пророчески предчувствовал, что голландцы отомстят за это.

21 августа Холмс вернулся к Монку и доложил, что «уничтожил около 150 судов» (на самом деле — 115–130 судов), захватил одно быстроходное 12-пушечное судно и разрушил Терсхеддинг. Потери англичан — 12 человек убитыми, 15 — ранеными и один баркас. Трудно определить, сколько голландских товаров сгорело при набеге Холмса. Англичане оценивают их в 6 миллионов фунтов, голландцы — в 2 миллиона гульденов. Стоит сказать, что этот случай был первым, когда свои братья-протестанты разграбили и сожгли город своих единоверцев.

Три недели спустя, словно в наказание англичанам за содеянное, произошел Большой лондонский пожар. Ян де Витт писал: «Наконец-таки этих нечестивцев настигло Божье возмездие! Искры огня Терсхеддинга перелетели канал и упали на головы тех, кто их зажег!» Сами же англичане считали, что сожжение Холмсом городка — случайность и глупость напившихся морских солдат. Но голландцы теперь знали, что они будут мстить. Из огней Терсхеддинга и Лондона уже выплывали огни Чатэма и Ширнесса.

Прежде чем перейти к последней в этой войне операции голландского флота на главном театре военных действий, необходимо сделать небольшое отступление.

У Карла II дела шли совсем плохо: поскольку вся война уже два года велась только с помощью займов у купцов и банкиров Сити, а проценты достигли огромных размеров, вооружить флот на следующую кампанию представлялось очень трудным делом. Пожар в Лондоне в прямом смысле слова обратил все запасы флота в дым, долги перед субподрядчиками и экипажами уже достигли 900 тысяч фунтов стерлингов и постоянно возрастали.

Только официальные расходы английского военно-морскою флота на ведение боевых действий, строительство кораблей и поддержание их в боевой готовности за период с сентября 1664 года по октябрь 1666 года составили примерно 3 200 516 фунтов стерлингов, то есть в сумму, равную двум обычным английским годовым бюджетам эпохи после Реставрации. Из этих средств 1 114 326 фунтов пошли на оплату жалованья адмиралам, офицерам и рядовым матросам, 743 238 фунтов — на закупку продовольствия, 209 792 фунта — на содержание для больных и раненых.

Суммы, затраченные на войну, оказались очень большими даже для экстраординарных расходов. Уже в 1666 году для английской короны остро встала проблема выплачивания долгов флоту и корабельным верфям, так как значительная часть поставок продовольствия и судостроения осуществлялась именно в долг.

Адмиралтейство более не могло содержать весь флот в зимнее время и сразу же после входа в гавань экипажи кораблей I и II-го ранга получали расчет в векселях, без обналичивания уже выданных долговых обязательств. Парламент, разгневанный «дурным использованием» выделенных средств, вотировал королю на 1667 год 1,8 миллиона фунтов стерлингов. Как писал лорд Ковентри, «это была большая сумма, если бы yt долги». Далее, лорды и общины разошлись в характере будущих налогов, так что хотя сумма была определена в октябре, сам закон был принят только в январе. Должны были пройти месяцы, прежде чем начали поступать деньги, но в любом случае они шли на погашение прежней задолженности. Между тем уволенные моряки должны были ждать недели, прежде чем получить свое жалованье. Они постоянно устраивали протесты у Морского казначейства и угрожали чиновникам Морского ведомства. Монку даже пришлось направить войска против своих экипажей.

Дисциплина упала, рабочие верфей и моряки неразоруженных кораблей постоянно бунтовали. Когда весной начался новый набор во флот, прессинговые команды столкнулись с таким яростным отпором, что небольшую эскадру, отправлявшуюся в Вест-Индию, пришлось частично экипировать солдатами. «Весьма прискорбно, — писал Питт, — что в такое время, когда у нас так мало кораблей в дальних плаваниях, приходится прибегать к таким мерам, наши моряки прячутся и заявляют, что не желают подвергаться риску быть убитыми и не получать при этом оплату».

Король и Совет вскоре поняли, что в таких условиях снарядить полноценный флот будет невозможно. В феврале они решили, что в случае продолжения военных действий необходимо будет ограничиться операциями рейдерских эскадр, большие же корабли будут оставлены невооруженными в Медуэе. Такая стратегия, несмотря на возражения Руперта и Монка, была принята после некоторых колебаний по совету Ковентри и Арлингтона. Никто не мог отрицать, что это было опасно. Мир казался лучшей перспективой, и уже с осени велись переговоры с голландскими представителями при посредничестве Швеции. Но когда в марте начались официальные переговоры в Бреде, обсуждения пошли в невыгодном для Англии направлении. Голландцы, зная, что их противник более не имеет средств, чтобы отстаивать свои имперские требования, теперь не имели склонности к уступкам. Современным историкам понятно, что Карлу следовало немедленно принять их требования, но тот, не желая сдаваться, прибег к дипломатическим играм.

Франция с помощью принцессы Генриетты Орлеанской начала осторожное сближение с Англией. Военный министр Франции Лувуа считал, что основной целью французской политики в регионе должен стать захват испанских Нидерландов, что должно было неминуемо привести к разрыву отношений с Голландией. Переписка между двумя монархиями, прерванная на время войны, возобновилась с новой силой. Письма поступали Генриетте, а от нее — Карлу II. Монархи двух стран заключили тайный договор, согласно которому Англия получала согласие Франции на захват Антильских островов в Вест-Индии, за Францией закреплялась Новая Шотландия, а в случае вооруженного конфликта между Францией и Испанией Англия обязалась не предоставлять помощь Испании.

К началу 1667 года Франция сконцентрировала значительные силы у границ с Фландрией, для Англии это казалось выходом из дилеммы. Понуждаемый Арлингтоном Карл договорился с Людовиком, что на время оба королевства будут находиться в состоянии войны, но Людовик окажет давление на голландцев для выработки приемлемых условий мира с Англией. Карл понимал, что обладание Францией южной части Нидерландов представит серьезную угрозу для Голландии, и в таком случае Голландии придется принять приемлемый для Англии компромисс, чтобы иметь свободными руки для противодействия более серьезной угрозе. Так и вышло. В мае французские войска перешли границу Фландрии, и Испании была объявлена война. Как и рассчитывал Карл, голландцы умерили свои требования на переговорах. По договору в Бреде (21 июля) англичане отказались от всех прав в Западной Африке и Индонезии, а голландцы — от притязаний на Северную Америку и подписали несколько ослабленную редакцию Навигационного акта. Но к несчастью для Карла, процесс переговоров шел слишком медленно.

Еще в апреле 1667 года Яном и Корнелисом де Виттами был разработан план атаки разоруженных кораблей Ройал Нейви на их стоянке в Медуэе. Де Витты всячески затягивали переговоры в Бреде, а меж тем спешно готовили свои морские силы к атаке.

6 июня де Рюйтер вышел в море, 8 и 9 июня два английских лоцмана-изменника провели голландцев по Темзе до Грейвсенда. Вечером 10 июня десант в 3000 человек под командованием Ван Гента легко захватил недостроенный форт в Ширнессе, защищавший устье Медуэя. Перед ним находилось большинство крупнейших кораблей Ройал Нейви без экипажей и пушек.

Легкость подхода к Медуэю отмечалась еще в феврале Монком — укрепления фортов, построенные в далеком 1559 году, сильно обветшали, а местами и просто разрушились. Береговая оборона, на которую так уповали Карл и Арлингтон, попросту отсутствовала. Все рекомендации Монка и Руперта по созданию флотилии в 30 пинасов (для борьбы с вражескими москитными кораблями) и 5 брандеров были проигнорированы. Из всех мер по укреплению Медуэя был сделана только одна — через устье протянули большую железную цепь, а вход в реку загородили бонами.

11 июня, сразу же после высадки голландцев, в Медуэе появился Монк. Албермарл отдал детальные приказания по противодействию голландцам, но испуганные рабочие верфей и отряды местной милиции, собранной с бору по сосенке, не имевшие никакого опыта военных действий, просто разбежались. Монк приказал выше по течению затопить три больших торговых корабля («Норвей Мерчант», «Синт-Мария» и «Мармадюк IV») для преграждения фарватера. Однако «Синт-Мария» так и не пришел — неопытные рабочие с верфей посадили его на мель у Кохем Вуд Рич. Между затопленными судами из-за этого оказалась лазейка, достаточная для отряда Ван Гента.

Английские волонтеры не были в состоянии выполнить простейшие вещи, кругом царило смятение. Поднимаясь вверх по течению, голландцы задержались на день, чтобы очистить проход по фарватеру от судов, затопленных англичанами для его перекрытия. 12 июня брандеры Ван Гента у Джилингема обнаружили цепь, а перед ней три судна IV ранга: «Карл V», «Маттиас» (Юм переводит этот корабль как «Матфей») и «Юнити», развернутые для ее защиты. После первых же выстрелов голландцев английские моряки малодушно начали прыгать в воду. В результате «Карл V» и «Маттиас» были сожжены, а «Юнити» был захвачен 46-пушечным «Верде» командора Яна ван Бракеля. Перед голландцами осталась только цепь у Медуэя.

Брандеры легко прорвали цепь и вошли в Медуэй. Головным следовал «Верде». Первый английский корабль, замеченный Ван Гентом, оказался флагман Ройал Нейви 100-пушечный «Ройал Чарльз», разоруженный и одиноко стоявший у причалов. Монк распорядился отвезти его выше по реке, когда голландцы еще прорывали заграждения, но в панике каждый думал, что это выполнит кто-то другой. Вечером голландцы обнаружили и сожгли севший на мель «Синт-Мария», и отряд из 6 кораблей и 5 брандеров двинулся к Анкор-Кастлу.

Тем временем комиссионер верфей Чатэма Питер Петт отчаянно пытался отвести корабли вверх по течению, но у него не хватало ни людей, ни лоцманов. Монк приказал затопить часть кораблей Чатэма на мелкой воде, но рабочие верфей делали свою работу спустя рукава. «Вэнгард» с пробитыми бортами был пущен по течению, продрейфовал мимо моста у Рочестера и утонул в очень глубоком месте, поднять его потом было невозможно. «Виктори», «Сент-Джордж», «Ройал Кэтрин» были затоплены у доков. Недалеко от Анкор-Кастла затопили «Ройал Джеймс», «Ройал Оак» и «Лойал Лондон», однако последние три корабля оказались на таком мелководье, что во время отлива вода доходила им только до ватерлинии.

13 июня голландские брандеры под сильным огнем прорвались к докам Анкор-Кастла. Де Рюйтер и Корнелис де Витт лично руководили нападавшими, воодушевленные экипажи брандеров смело выполняли свою задачу. Монк, сжимая зубы, мог только беспомощно наблюдать, как сначала загорелся знаменитый «Ройал Оак», потом огонь занялся на любимом корабле принца Руперта «Ройал Джеймс», а затем заполыхал и великолепный подарок Лондона Карлу II — «Лойал Лондон».

Тем временем принц Руперт, находившийся в Вулвиче, спешно преграждал проходы ко второй королевской верфи. На фарватере были затоплены суда III ранга «Голден Феникс», «Хаус оф Сведс», фрегат «Уилком» и пинас «Лейчестер». У Лондонского моста перегородили проход к Блэкоуоллу, затопив еще 4 судна, но голландцы вверх не пошли. Де Рюйтер отплыл к Портсмуту, затем к Плимуту, а потом высадил десант у Гарвича. Все побережье находилось в крайнем смятении, каботажная торговля совсем прекратилась, беженцы с приморских графств наводнили Лондон.

17 июня голландцы отошли к своим берегам. После набега стороны стали считать потери. Англичане потеряли два корабля I ранга, три корабля II ранга, три корабля III ранга, шесть кораблей IV ранга и один корабль V ранга — всего 8 линкоров, 6 фрегатов и 1 пинас. Ройал Нейви лишился четырех из пяти самых сильных своих кораблей («Ройал Соверин», к счастью, стоял в Портсмуте). По словам Эввелина, присутствие голландцев в устье Темзы было «жутким спектаклем, позор которого никогда не будет смыт». Рюйтер разделил флот на несколько отдельных эскадр, которые действовали против английских берегов, угрожая высадкой одновременно в нескольких пунктах. 24 июня Эдвард Спрэгг без успеха атаковал брандерами отряд Ван Несса у Гарвича, который пытался пройти к Хоупу. 26 июня там же полковник Джордан произвел атаку голландцев, также не достигшую цели. Легкие корабли нидерландцев загнали англичан обратно в Темзу, а бой этот получил в Англии название «Сент-Джеймского бегства». Блокада английских берегов продолжалась до заключения мира в Бреде, который был подписан 10 июля 1667 года Но британские торговые суда не могли выйти из портов аж до дня полного прекращения огня — 26 августа.

Еще 30 декабря 1666 года из города Виере (провинция Зеландия) отплыл отряд из 4 кораблей и 3 фрегатов под командованием командора Абрахама Крийнссена. Отряд имел задачей атаку американских колоний в Вест-Индии и Южной Америке. 26 февраля 1667 года Крийнссен внезапно атаковал английский форт Уилоугби на реке Суринам (ныне территория Суринама). Комендант города Натаниэль Бьям, под начальством которого было 160 солдат и 21 орудие, просто растерялся, когда в гавань порта вошел большой отряд голландцев и немедленно начал бомбардировку крепости.

Высадившийся десант из 400 моряков без труда отбил слабую попытку контратаки гарнизона форта. На следующий день Уилоугби поднял белый флаг. Голландцы приказали англичанам покинуть город со всем имуществом, оставили гарнизон из 140 солдат. Форт был переименован в честь флагманского корабля голландцев — Зеландия.

В этот же день фрегаты Крийнссена захватили английский пинас, вошедший в гавань Зеландии. Капитан британского корабля был очень растерян, он еще ничего не знал о нападении. На 34-пушечный «Аарденбург» голландцы погрузили 2000 голов сахара, и судно отплыло домой. 28-пушечный «Вест-Капелле» был оставлен крейсировать в устье реки Суринам, поскольку от пленных корсары узнали, что в форте скоро ожидался приход двух английских работорговцев с товаром. Через два дня «Вест-Капелле» захватил оба этих судна с 500 неграми и 3000 фунтов слоновой кости. Крийнссен на одном из фрегатов пошел вверх по реке, где ему посчастливилось обнаружить и захватить еще одно судно англичан — торговый бриг «Йорк» с 270 неграми и 1000 фунтами слоновых бивней на борту.

Командор находился в устье Суринама до 1 апреля — согласно указаниям адмиралтейства к нему должно было присоединиться еще 2 голландских корабля, шедшие в Бербис[56]. Соединившись, голландцы отошли к Уайлд Коаст[57] и отбили форты Эссукуэбо и Померун, захваченные в 1665 году английским отрядом майора Джона Скотта. 20 апреля, отправив часть кораблей восстанавливать власть на острове Тобаго, который сначала был захвачен англичанами, а потом — отбит французами. Капитан Кювенаэр, приплывший к острову, обнаружил, что французы покинули его, предварительно разрушив и разграбив все форты. Один из фортов голландцы восстановили, оставили там гарнизон из 300 солдат и отплыли обратно к побережью Южной Америки.

Крийнссен повел корабли к Мартинике, чтобы встретиться с французским губернатором и договориться о формировании объединенного флота, чтобы усилить давление на английские колонии в Вест-Индии. Переговоры с французами шли до 22 сентября 1667 года, причем губернатор заявил свое право на часть призов, захваченных Крийнссеном, но в конце концов призы были признаны голландскими и отправились в метрополию с призовыми командами.

Командор высадил десанты на острова Невис и Вирджиния, где получил выкупы от английских гарнизонов на общую сумму в 83 000 гульденов, и 4 февраля 1668 года опять отплыл к Суринаму. К этому моменту уже было известно, что Англия и Голландия заключили мир и район реки Суринам по договору отходил голландцам в обмен на Новые Нидерланды. 25 апреля произошла торжественная передача фортов, а 3 мая Крийнссен отплыл на родину.

Благодаря действиям командора голландцы на полтора века стали хозяевами Суринама.

6 марта 1664 года из Ла-Рошели вышел отряд кораблей в составе фрегатов «Эгль д'Ор», «Сент-Себастьен», «Сент-Анн», флейтов «Ярдин де Холланд», «Юстис», «Пье» и нескольких судов французской Вест-Индской компании. Отрядом командовал капитан дю вассау Жоб Форан. Вместе с ним плыли в Вест-Индию 650 солдат и колонистов, а также новый губернатор Мартиники де Прувиль Траси и новый губернатор Гвианы Антуан Лефевр де ла Барр. Время показало, что эти силы были переправлены в Карибское море очень своевременно, хотя часть кораблей вернулась во Францию в августе 1664 года.

После начала второй англо-голландской войны район Карибов был объявлен нейтральным, однако английский губернатор острова Сент-Кристофер Уоттс решил начать военные действия. В июле 1666 года кэптен Уиллоуби с 18 кораблями английской Вест-Индской компании атаковал Мартинику, однако капитан Эльбе и губернатор де Прувиль отразили нападение с большим уроном для англичан. Тогда британцы решили попытать счастья, напав на Сент-Мартин, однако налетевший ураган разметал и потопил английские суда, погиб и сам Уиллоуби.

Зимой 1666–1667 годов Ла Барр с 12 кораблями французской Вест-Индской компании предпринял экспедицию против англичан и последовательно захватил Антигуа, Сент-Эстафиус, Тобаго (захваченный англичанами ранее) и Монтсеррат.

20 мая 1667 года Ла Барр вышел с 10 кораблями, среди которых были 38-пушечные «Ли» и «Коронн», 32-пушечный «Юстис» и 30-пушечный «Конкрод», к острову Невис. Там к нему присоединилась эскадра Крийнссена (мы уже подробно рассказывали об этом), после чего союзники атаковали англичан. Хотя Ла Барр сам руководил боем, британцы, имевшие 18 кораблей, смогли отбиться. Возможно, делу помешало то, что союзники пошли в атаку в двух колоннах, причем атаковали не вместе, а поочередно, тогда как Уоттс выстроил все свои корабли вдоль берега в кильватерную линию. Англичане смогли сохранить Невис.

Карл II, всерьез обеспокоенный захватами голландцев и французов в Вест-Индии, отослал в Карибское море эскадру под командованием уже знакомого нам контр-адмирала Джона Хармана. В ее состав вошли 60-пушечный корабль III ранга «Лайон», корабли IV ранга «Жерсей», «Кроун», «Ньюкастл», «Дувр», «Бонавенчур», «Ассистенс», «Ашуренс» и «Норвич», а также 2 кеча и 1 брандер. Ла Барр, извещенный о выходе Хармана, мог противопоставить ему 7 кораблей, имевших от 30 до 60 орудий, а также 14 меньших судов и 3 брандера, мобилизованных у колонистов.

29 июня 1667 года Харман обнаружил французов, стоящих в гавани Сен-Пьер на Мартинике. Английский контр-адмирал в двух колоннах атаковал французский флот, применив прием, позже повторенный Нельсоном у Абукира. Одну колонну он пустил вдоль берега, между береговыми батареями и кораблями, а вторая колонна синхронно атаковала французов с моря.

Первая колонна под командованием самого Хармана подверглась ужасному огню со стороны берега, но, стреляя на оба борта, смогла уничтожить часть крепостных орудий и нанести большие повреждения авангарду французов. Вторая колонна, подошедшая со стороны моря, закончила дело: часть кораблей французов ретировалась во внутреннюю гавань, а часть была захвачена и сожжена. Всего в первый день французы потеряли 6 кораблей.

На следующий день Харман атаковал в кильватерной колонне стоящих у берега французов, но Ла Барр смог отразить эту атаку, хотя из-за того, что колонисты начали стрелять слишком рано, был потрачен практически весь порох. Тем не менее на флагмане англичан «Лайон» смогли сбить даже грот-марса-рей. Харман, жестоко страдавший от давней раны в ноге, почти все время был в койке или в кресле, однако после сближения вскакивал, и, забывая о боли, носился но кораблю, как юнга, везде деловито рассыпая распоряжения, помогая подносить снаряды, подбодряя словами.

5 июля Харман повел эскадру на решающий штурм — французы вели огонь спорадически, на части кораблей уже совсем не было пороха. Вскоре сблизившиеся с французами англичане разворачивались бортом и громили врага картечью и дробью. Французские команды начали в панике покидать корабли, береговые батареи почти не стреляли, и один за другим начали загораться суда Ла Барра. Только 2 небольших кеча французов смогли убежать; пользуясь мелководьем, они вышли из бухты и взяли курс на Гваделупу. Эскадра Ла Барра была уничтожена.

Во Франции в мае 1667 года была приготовлена к отправке на Антильские острова еще одна эскадра из 6 военных кораблей под командованием капитана Болье, но подписанный мир в Бреде сделал эту меру ненужной.

Первые шаги к миру начала делать Англия еще в 1666 году. Когда король послал в Соединенные Провинции Уильяма Беркли, он дал понять, что готов пойти на мировую с голландцами. Однако, желая в глазах других стран выглядеть победителем, Карл упорно предлагал в качестве места переговоров Лондон, на что нидерландцы согласились, но за себя. Де Витт издевательски сообщал Карлу, что поскольку Голландия состоит в союзе с двумя державами, английскому королю только осталось убедить их приехать в Лондон.

Карл, поняв, что сморозил глупость, согласился перенести конгресс в Гаагу, но Генеральные Штаты отклонили это предложение. Де Витт опасался, что английская делегация на территории Голландии начнет сеять раздоры и вести интриги с партией недовольных в самой стране (прежде всего с Оранскими). Следующим местом был предложен Париж. Там действительно прошли первые переговоры, где голландцы выдвинули абсолютно разумные предложения — либо восстанавливается статус-кво, существовавший до начала войны, либо каждая из сторон довольствуется тем, что захватила в ходе войны. Карл согласился на последнее предложение, но возник вопрос по острову Рун в Ост-Индии (англичане потеряли его, когда случилась резня в Амбойне, а островок был богат пряностями). Британцы после первой англо-голландской войны настаивали на возвращении острова, голландцы согласились, предварительно уничтожив там все пряные растения. В ходе второй войны остров опять был захвачен голландцами. Стороны спорили без умолку, ни одна из них не хотела идти на компромисс.

Переговоры были перенесены в Бреду. Здесь Англию представляли лорд Голлис и лорд Ковентри. Стороны в общем пришли к соглашению, но остались несущественные детали, вроде вопроса по Руну. Тем не менее Карл не захотел уступить ни на грамм, но почему-то он считал, что поскольку разногласия малы, то военные действия затухнут сами собой. Крейсерство голландцев к устью Темзы стало полной, совершеннейшей неожиданностью. Сразу после Чатэма Карл II был вынужден пойти на все условия голландцев и французов.

Согласно мирному договору Голландия оставляла за собой захваченные колонии в Западной Африке и Суринам (хотя британцы предлагали его обменять обратно на Новые Нидерланды, ибо в Суринаме были большие плантации сахарного тростника). Все претензии Англии на остров Рун в архипелаге Банда были аннулированы. Теперь Голландия обладала монополией на поставку мускатного ореха в Европу. Были пересмотрены некоторые статьи Навигационного акта — теперь голландцам было разрешено ввозить в Англию товары, если они выпущены в Германии по заказу британских купцов.

Поскольку депеши между разными частями света шли медленно, для Северного моря и Ла-Манша окончательным днем военных действий было назначено 5 сентября, для остальных вод Европы — 5 октября, для Африки — 2 ноября, и 24 апреля 1668 года для всех остальных районов мира.

Англичане возвратили область Акадия в Северной Америке Франции, также французы получили остров Сент-Кристофер и область Гвиана в Южной Америке.

Вопрос о рыбной ловле в районе Оркнейских и Шетландских островов стороны решили отложить на будущее.

Англичане вышли из войны с громадным дефицитом бюджета, множество английских купцов были разорены. Пипс в своих воспоминаниях назвал Бредский мир «жалким».

После реставрации лордом-адмиралом стал герцог Яков Йоркский, не имевший какого-либо морского опыта. Но его помощники имели огромный опыт сражений на море: принц Руперт, генерал Монк, полковник Монтегю, вице-адмирал Уильям Пенн. Это были самые опытные офицеры страны, обладавшие также и своими теоретическими наработками. Яков нашел в себе смелость не спорить с более знающими людьми, а использовать и творчески перерабатывать их опыт, выдавая коллегиальные решения по действию и жизнеобеспечению флота 22 ноября 1664 года вышли в свет «Инструкции по лучшей организации флота Его Величества», состоявшие из 16 статей. Они почти повторяли «Инструкции Республики», опубликованные еще при Кромвеле, кроме двух статей (15-й и 16-й). В них говорилось о формировании кильватерной колонны на левом и правом галсах. Кэптенам кораблей запрещалось вести огонь, «пока они не выйдут на расстояние хорошего выстрела». Таким образом, кильватерная колонна стала основным построением английских кораблей в бою.

В 1665 году Йоркский издает инструкцию «О наилучшем построении флота Его Величества». Там отмечалось: «всеми силами стремиться сформировать линию баталии», «никакой корабль флота Его Величества не должен преследовать какую-либо незначительную группу кораблей до тех пор, пока основная часть вражеского флота не будет подавлена или приведена в бегство», «держать расстояние между мателотами в 100 ярдов». Каждый корабль получил четко определенное место в строю линии.

Двумя днями позже герцог Яков выпускает «Распоряжение капитанам брандеров, малых фрегатов и кэчей», где определялись порядок действий и размер вознаграждений экипажам и командирам брандеров.

Однако на море довольно часто случалось, что дела шли не так, как написано на бумаге. К примеру, в сражении в День святого Якова или в Четырехдневном сражении, когда часть кораблей просто не смогла удержаться в линии, создавая большие разрывы. Целые эскадры кораблей в этих сражениях прорезали в течения боя линию противника туда и обратно, и конечно, при этом не могло идти речи о концентрации огня.

Перед сражением в День святого Якова Руперт и Монк издали «Дополнительные боевые инструкции», где трактовали более свободный взгляд на атаку противника в линии баталии. Там приказывалось, что «противника надо держать с подветра», что «в случае, если флоты выстроились друг напротив друга, авангард нашего флота должен привести к ветру и задержаться до того времени, пока вся кордебаталия не подойдет на то же расстояние от авангарда противника». Изучая само сражение, можно сказать, что инструкции остались лишь благими пожеланиями. Дело тут не в приказах, а в обученности экипажей и компетенции кэптенов. Пока не была введена круглогодичная система тренировок и учений, пока примерно четверть флота составляли зафрахтованные торговые суда — ни о каком порядке не могло быть и речи.

Тем не менее инструкции времен второй англо-голландской войны явились важной вехой в развитии военно-морского искусства.

В голландском флоте происходили абсолютно такие же изменения. К сожалению, де Рюйтер не составлял письменных приказов, предпочитая конференции и совещания с капитанами. Однако, изучая построения голландского флота во второй войне, можно увидеть, что де Рюйтер вернулся к идее Тромпа о бое в кильватерной колонне и творчески развил эту идею, однако перед ним встала такая же проблема, как и перед англичанами, — слабая обученность экипажей и капитанов, а также большое число зафрахтованных судов.

И в Голландии и в Англии приходили к мысли, что военный флот должен быть совершенно самостоятельной организацией, и его костяк должен обучаться военному делу и в мирное время.

Примечания:

3

1 метр = 3,286 фута.

4

На кораблях традиционно не считают пушки калибром менее 4 фунтов. Поэтому «Соверин оф зе Сиз» числился 102-пушечным.

5

1 английский фунт = 453,56 грамм.

34

Общие государственные доходы во время правления Ричарда Кромвеля оценивались в 1 868 717 фунтов стерлингов, тогда как расходы — в 2 201 540 фунтов стерлингов.

35

Среди захваченных был участник предыдущей войны — 44-пушечный «Гульден Лёув», который был позже был принят на службу в Королевский флот.

36

В некоторых русскоязычных книгах это сражение называют битвой при Бергене.

37

Кроме этих 10 кораблей еще два судна ОИК с товаром на 400 тысяч гульденов смогли прийти в Тронхейм, а одно судно погибло во время шторма у Мадагаскара во время перехода.

38

Изначально отряд Тэддимана состоял из 22 кораблей, но часть кораблей отнесло к югу и они не приняли участия в деле у Бергена.

39

В это время действительно шли переговоры между английским послом Гилбертом Тэлботом и датским королем Фредериком III. Согласно секретному договору, король Дании (несмотря на заключенный с Соединенными Провинциями союзный договор) разрешил англичанам атаковать голландцев в гавани Бергена, требуя взамен, чтобы добыча была поделена пополам. Однако эти указания не достигли коменданта Бергена вовремя. Англичане послали авизо к Тэддиману с приказом перенести нападение на более поздний срок, когда фон Алефельд получит распоряжения короля, однако этот посыльный был перехвачен по дороге голландцами. Тэддиман все же получил такой приказ, через придворного авантюриста Эдварда Монтегю, но на словах посланец короля передал, что если атака состоится раньше, то призовые будут гораздо больше, поскольку делиться с датчанами не придется.

40

В том числе 70-пушечный «Трайэмф», 78-пушечный «Ройал Джеймс», 76-пушечный «Ройал Оак», 78-пушечный «Ройал Чарльз», 70-пушечный «Ройал Кэтрин», 86-пушечный «Принс» и 70-пушечный «Генри». Из 88 линейных кораблей английской эскадры 24 были зафрахтованными и довооруженными пpиватирами. Пять из ста кораблей присоединились к английскому флоту уже после начала сражения.

41

ЕВК «Грейт Чарити» — бывший голландский «Гроте Лейфде», захваченный англичанами в Портлендском сражении в 1653 году. Был принят в состав Королевского флота, имел на вооружении 46 орудий.

42

Есть и другая версия произошедшего — голландские исследователи считают, что взрыв произошел из-за небрежного хранения боеприпасов на «Эндрахте».

43

Среди них вице-адмирал Джон Лоусон, контр-адмирал Роберт Сансом, кэптен Джеймс Лей граф Мальборо («Ройал Джеймс»), кэптен Роберт Керби («Бреда»), кэптен Джеймс Эбельсон («Гвинеа»).

44

Узнал об этом происшествии Яков довольно случайно, по прошествии нескольких лет. Он предложил судить Брункера с помощью трибунала, но палата общин присудила Брункеру всего лишь увольнение со службы без выходного пособия.

45

Амстердамский фут — 28,3 см.

46

Как оказалось, французский король не ошибся. Карл указал принцу Руперту и Монку пропустить только один корабль — с невестой. Остальные семь должны быть захвачены.

47

Западные подходы (англ. Western Approaches) — район Атлантического океана, омывающий с запада Британские острова. Ограничен с запада меридианом 30 градусов северной широты, а с севера — широтой острова Уэсгрей, и с юга — широтой мыса Лизард, соответственно.

48

Забальзамированное тело Барклея было выставлено напоказ в Амстердаме 6 июня, позже голландцы возвратили его Англии с письмом, где превозносили его храбрость.

49

По совету Монка местную милицию экипировали как регулярные войска, поэтому голландцы подумали, что их везде встречают части английской армии.

50

Хотя за счет экстраординарных мер экипажи удалось скомплектовать, опытных моряков катастрофически не хватало. Когда четыре новых линкора присоединились к флоту, команды для них смогли набрать только за счет людей, не бывавших в море, и экипажей с шести приватиров, а также с шести самых слабых кораблей IV и V ранга Это была необходимая мера, поскольку четыре новых линкора по бортовому залпу в полтора раза превосходили 12 разоруженных единиц. Тем не менее ход сражения показал, что англичанам лучше было бы иметь в составе флота несколько быстроходных фрегатов вместо кораблей IV ранга, так как они больше подходили для разведки, преследования противника и отражения атак брандеров противника.

51

Так голландцы прозвали «Ройал Соверин», испытав в предыдущих сражениях на своей шкуре боевые качества этого корабля. Помимо исключительно мощного бортового залпа, из-за толстой обшивки борта он казался совершенно невосприимчивым к огню противника. А позолота украшений «Ройал Соверина» обошлась английской казне в 6691 фунт стерлингов (стоимость линейного корабля средних размеров).

52

Тэлбот был исключен из службы. Вскоре он был восстановлен в командовании «Elizabeth» с помощью своих влиятельных друзей, но был окончательно изгнан из флота в 1667 г. «за позорное поведение».

53

Песочные отмели у побережья Голландии под действием течений и ветра часто перемещаются. Это создает большие трудности в навигации в этих районах.

54

Это очередной пример вражды между столбовым и служилым дворянством. Отец Роберта Генри Холмс был эсквайром графства Корк в Ирландии. Он получил свою землю не по наследству, а в награду за службу английскому королю во время очередного восстания ирландцев.

55

По голландским данным — 114.

56

Бербис (Berbice) — ныне одно из трех графств (восточное) Британской Гвианы в Южной Америке, на реке того же названия, занимает приблизительно 4000 кв. км, не считая внутренних владений самостоятельных туземцев-индейцев, и имеет 30 120 жит. Бербис — первоначально голландская колония, основана в 1626 г. известным Ван Пеером, и до сих пор еще большинство живущих здесь белых — голландцы, и голландский язык употребляется в суде и в церкви.

57

Английское название побережья нынешней Гайаны.