Глава 15

НЕСКОЛЬКО МИННЫХ ТРАЛЬЩИКОВ

За Японским морем лежит Страна утренней зари. И по Японскому морю 15 июля 1950 года маленькие корабли снова отправились на войну. Прямо по курсу семи маленьких тральщиков корейские горные хребты встречались с морем в местечке, называемом Пхохан-Донг. Всего в 25 милях к северу в Йондоке армия коммунистов отбросила сюда южнокорейские и американские войска. Через трое суток сюда подойдут 36 американских кораблей, которые доставят 1-ю кавалерийскую дивизию, находящуюся в полной боевой готовности. Необъявленная война шла уже 20 дней, и в Пхохане предстоял нелегкий бой.

Не было известно, кому достанется победа в Пхохане, но тральщики прибыли сюда первыми. Что бы ни ждало их в бухте – мины или обстрел с берега, они должны были выполнить свою работу. 1-я кавалерийская дивизия была обязана высадиться на берег в Пхохане точно в назначенный срок – 18 июля. У тральщиков было трое суток на очистку бухты, и никого не интересовало, достаточно этого или нет.

На подходах к Пхохану мин не оказалось. Тральщики проверили бухту и ушли еще до подхода основных сил. Вражеские войска последние 25 миль продвигались довольно медленно, поскольку начался обстрел с моря. 1-я дивизия высадилась на берег в соответствии с планом операции, не встретив сопротивления. Бой начался позже – на подходах к Пусану. Позже тральщики прокладывали каналы, ведущие в Пусан или (в августе ситуация выглядела именно так) из Пусана. Там тоже не оказалось мин.

Судя по публикациям в газетах, корейская война началась 25 июня 1950 года в 4.00, когда 100-тысячная северокорейская армия выступила через 38-ю параллель на юг, а еще 10 тысяч солдат высадились с моря в районе Кангнунга и Самчхока. Действительная причина начала военных действий появилась еще в августе 1945 года, когда Объединенный комитет начальников штабов и президент США Трумэн одобрили непродуманный приказ и, вместо введения совместной американо-советской оккупации всей территории Кореи, разделили страну, установив границу вдоль 38-й параллели. Советские войска оккупировали север, а американские – юг страны.

Следующие пять лет коммунисты на севере калечили умы корейцев, воспитывая их по своему образу и подобию. Американцы на юге тоже не бездействовали. Первым делом они в соответствии с требованиями о сокращении военного бюджета уменьшили численность оккупационных войск с 50 тысяч до 500 человек. Американская военная машина постепенно «снижала обороты», чтобы постепенно выйти на предвоенный уровень, и послевоенные операции американцев на заморских территориях в этой связи не рассматривались.

На протяжении этих лет было принято считать, что американская ядерная угроза является гарантией мира во всем мире, а наличие тяжелых межконтинентальных бомбардировщиков является панацеей от возникновения вооруженных конфликтов. В течение последующих трех лет военно-морские силы подверглись резкому сокращению, хотя 7/10 территории планеты все так же покрывали океаны. Послевоенные изменения в организации вооруженных сил и общественном мнении дали результаты, причем многие из них оказались весьма неожиданными. Вероятно, одним из самых удивительных стал тот факт, что американские войска вторжения, направлявшиеся в 1950 году в корейский порт Вонсан (в 7000 миль от своего стратегического ядерного боезапаса), в течение восьми дней удерживались на месте созданным коммунистами минным полем. Соединенные Штаты Америки, считавшиеся в 1945 году величайшей морской державой, пять лет спустя утратили контроль над водными пространствами. Им не хватило нескольких минных тральщиков.

В конце Второй мировой войны только тихоокеанский минный флот насчитывал 500 кораблей, на которых служило около 3000 офицеров и более 30 тысяч матросов. Когда началась корейская война, во всем ВМФ США имелось всего два дивизиона эсминцев-тральщиков и 21 тральщик меньших размеров. Следует вполне уместный вопрос: что случилось? Почему 99 процентов опытнейших офицеров и матросов минного флота из-за демобилизации, сокращения бюджетных ассигнований и отсутствия понимания на флоте сути минной войны в период с 1945-го по 1950 год нашли себе другие занятия, а их корабли оказались поставленными на консервацию, проданными на переоборудование или на лом?

Как получилось, что американцы разом позабыли, что мины являются полноценным и очень эффективным оружием? Но с 1945-го по 1950 год все, от кого это зависело, упорно продолжали считать, что минная война не требует особой квалификации; если понадобится, эти вопросы сможет решать офицер любой специальности. Несколько молодых экспертов по минному делу упорно продолжали вести исследования, но на уровне командования (большинство минных командиров Второй мировой войны уже оставили действительную службу) минная война не считалась самостоятельной отраслью, требующей специальной подготовки, практического опыта и отдельных исследований. Сохранившиеся немногочисленные корабли минного флота все чаще использовались по другому назначению.

Почему американцы так быстро забыли уроки минной войны, полученные во время Второй мировой? Наверное, им следовало поучиться у Советской армии, в которой явно помнили уроки давней Русско-японской войны 1904–1905 годов. Военные операции в Корее были наземными, все линии подвоза коммунистов проходили по земле, в то время как американцы были вынуждены доставлять грузы для своих войск морем. Для установки морских мин коммунистам не нужны были специальные корабли – с этой задачей отлично справлялись многочисленные джонки и сампаны. Сложившаяся ситуация предоставила советским военным идеальную возможность выяснить, что знают в американском ВМФ о минной войне. Не подвергая угрозе ни один из своих кораблей, коммунисты легко потопили 5 американских и 2 корейских судна и еще несколько повредили. Пентагон буквально содрогнулся, когда начальник штаба военно-морских операций получил послание адмирала Смита, начинавшееся словами: «Военно-морской флот США утратил контроль над морем…»

Флот в Корее был готов отразить атаку подводных лодок и авиации коммунистов, потопить вражеские корабли, произвести точное бомбометание, обстрел и полную блокаду береговых территорий. Он был готов выполнить любую задачу, кроме траления нескольких десятков контактных и магнитных мин. У ВМФ США в Корее было все. Не хватало только нескольких тральщиков.

Через два месяца после обеспечения высадки американцев в Пхохане тральщики были направлены к западному берегу Кореи – в Инчхон, к месту высадки сил генерала Макартура. После 3 августа 3-й минной эскадрой командовал капитан Споффорд, который очень быстро понял, что тральщиков и оборудования для траления катастрофически не хватает. Он не замедлил доложить генералу Джою, что имевшихся сил недостаточно, чтобы держать открытыми для флота три порта, и попросил усилить эскадру. Его запрос был передан Форресту Шерману, руководившему военно-морскими операциями на Дальнем Востоке. Адмирал ответствовал, что нет возможности расконсервировать дополнительные тральщики, поскольку имеются более приоритетные задачи.

Помощь все же была оказана, хотя не слишком существенная. Адмирал Динбринк приказал расконсервировать три корабля «АМ» в Йокосуке и два на Гуаме. Еще три были отправлены из Пёрл-Харбора. Но ни один из них не прибыл вовремя, чтобы оказать необходимую помощь Споффорду в Инчхоне.

Высадка в Инчхоне представлялась делом весьма непростым. Большую проблему представлял прилив, максимальная высота которого достигала 33 футов. Для подхода к берегу десантным кораблям требовалась высокая вода, которая в соответствии с лунным календарем должна была прийти 15 сентября, 11 октября или 3 ноября (плюс-минус один день). До подхода к Инчхону следовало миновать канал Летающих Рыб – очень опасный в навигационном отношении узкий проход длиной 60 миль, в котором действуют течения скоростью до 5 узлов. Если следующий впереди корабль будет выведен из строя миной или огнем с берега, остальные попадут в ловушку. Во время отлива они окажутся на грунте со всеми вытекающими последствиями.

К счастью, в Инчхоне мины не являлись серьезной проблемой. Утром 10 сентября корейский капитан коммандер Ли Ханг Со, следуя к северу от Инчхона на корейском корабле «РС-703», заметил небольшую лодку, с которой велась установка мин. Одного выстрела оказалось достаточно, чтобы она взлетела на воздух. По крайней мере, об этих минах можно было больше не беспокоиться. Однако в корейских водах мины были, и этот факт нельзя было сбрасывать со счетов. С эсминца «Макин» видели мины немного севернее – в районе Чхиннампо, а тремя днями позже артиллеристы кораблей «Ямайка» и «Чарити» потопили в этом районе несколько плавучих мин. 13 сентября начался обстрел Волми-До, предшествующий высадке войск. С первых вошедших в канал Летающих Рыб кораблей, эсминцев «Мэнсфилд» и «Де Хэвн», были замечены мины. Вода была низкой, поэтому мины виднелись очень отчетливо. Преисполненные энтузиазмом артиллеристы расстреляли почти все поле, оставив тральщики почти без работы.

15 сентября тральщики начали траление внутреннего рейда Инчхона, не обнаружили мин и к вечеру удалились. В тот же день началась высадка войск, а линкор «Миссури» приступил к обстрелу вражеских позиций на побережье.

В 25 милях от Инчхона находится столица Кореи – Сеул. Через 10 дней после высадки пехотинцы генерала Макартура выбили северокорейскую армию из Сеула.

Пхохан, Пусан, Инчхон. Следующим был Вонсан. Тральщики вернулись к восточному берегу Кореи, где южнокорейская армия день и ночь преследовала противника. Вопрос о том, как лучше всего ввести американские войска в крупный корейский порт Вонсан, вскоре перерос в крупные дебаты, в которых участвовали армия и флот. Армия была склонна отправить 10-й корпус в Вонсан морем (это 830 миль вокруг полуострова), утверждая, что передвижение по сухопутной территории нежелательно из-за ее специфического рельефа и приведет к потере тяжелого оборудования.

Флотские командиры считали, что пехотинцы вполне преодолеют путь от Инчхона до Вонсана по суше. Войска и техника уже находились на берегу, вывоз их морем значительно затруднил бы подвоз грузов для 8-й армии. Адмирал Джой считал, что передвижение по суше займет гораздо меньше времени и потребует меньше трудозатрат. Он был прав: на флоте не хватало грузовых и десантных кораблей, но прежде всего катастрофически не хватало минных тральщиков. Тем не менее, армия предпочла перевозку морем.

Поэтому адмирал Страбл, находившийся в Инчхоне на борту флагманского корабля «Рочестер», приказал всем имевшимся в составе 7-го флота минным тральщикам следовать в Вонсан. Имея за плечами опыт Второй мировой войны, адмирал отдавал себе отчет, что не имеет достаточного числа тральщиков, чтобы обеспечить выполнение всех необходимых работ. Установленные коммунистами мины, впервые замеченные 4 сентября, из смутной угрозы превратились в реальную опасность. Получили повреждения два американских эсминца, затем два корейских, потом один американский эсминец затонул – все это произошло в течение одной недели! Мины заставляли считаться с собой!

Первым стал эсминец «Браш». Вместе с «Маддоксом» он вел обстрел береговых батарей противника в районе корейского города Танчхон. 26 сентября команда собиралась приступить к обеду, когда раздался взрыв, разрушивший помещения в носовой части корабля. 13 человек погибли на месте, 34 получили ранения. Капитан «Браша» оказался перед нелегкой проблемой: как довести поврежденный корабль до ближайшего дружественного порта, которым являлся Сасебо, находившийся в 470 милях от места событий. Спустя четыре дня «Браш» вошел в док Сасебо. К этому времени на минных полях коммунистов подорвались еще три корабля.

Вторым был корейский «YMS-509». 28 сентября тральщик напоролся на мину, разворотившую его форштевень, однако двигатели работали, команда тоже не пострадала и сумела вернуть поврежденный корабль на свою базу в Чинхэ.

Третьим стал эсминец «Мэнсфилд». 29 сентября коммандер Хэдленд повел свой корабль в корейский порт Чхонджин, расположенный к югу от Вонсана, чтобы отыскать пилота со сбитого самолета. Экипаж «Мэнсфилда» имел возможность созерцать пробоину в корпусе «Браша», который пытался добраться до Сасебо, и был далек от недооценки опасностей минной войны. Команды минных тральщиков сталкивались с минами каждый день, но у матросов эсминцев такой привычки не было, поэтому вряд ли стоит удивляться мрачному настроению, царившему на корабле. Один из наиболее пессимистично настроенных матросов даже предложил пари: два к одному за то, что им не повезет. Почти сразу прямо по курсу появилась мина, и им действительно не повезло. Взрывом ранило 28 человек, но, к счастью, никто не погиб. После этого «Мэнсфилд» отправился вслед за «Брашем» в ремонт.

Тральщик «Сорока» был четвертым. Вместе с «Мергензером» он только что прибыл с Гуама. «Сороке» до сих пор удивительно везло. Корейская война была для этого тральщика уже второй. А до Второй мировой войны он был мирным рыболовным судном и носил название «Город Сан-Педро». «Сорока» благополучно пережила четыре военных года и пять лет послевоенных операций – рекорд для маленького деревянного суденышка. Однако 1 октября, когда она вместе с «Мергензером» вела траление канала в Чхуксане – в 30 милях севернее Пхохана, – удача ей изменила. Взрывом мины старая посудина была полностью разрушена. 21 человек, включая капитана, погибли. На «Мергензер» были подняты 12 уцелевших, все они были ранены.

Затем подошла очередь корейского «YMS-504». В тот же день на подходе к порту Мокпо, расположенному на юго-западе полуострова, его винт правого борта задел мину. Взрыв вызвал детонацию еще двух мин. Корабль получил серьезные повреждения, 5 членов экипажа погибли. Разъяренный командир отправил радиограмму, что кораблю нужен небольшой ремонт, после чего он «снова будет готов убивать красных».

Убивать красных… В этом процессе участвовали крупные корабли, ведущие огонь с моря, если они могли подойти к берегу достаточно близко. Дорогу им должны были открыть тральщики. Морские пехотинцы в Инчхоне, армейские части, которые по замыслу генерала Альмонда должны были высадиться в Вонсане 20 октября, все они имели в Корее только одну цель: убивать красных. Однако, сколько бы солдат ни было на кораблях, они оставались не у дел, если их не высадить на берег. И, несмотря на точные, глубоко продуманные планы высших американских командиров, 50 тысяч человек, погруженные на 250 кораблей, провели на них целую неделю, не убивая никого и ничего, кроме времени. Они не могли сойти на берег в городе, который уже был освобожден южнокорейскими войсками. Причина тому была одна: американскому ВМФ не хватило нескольких минных тральщиков.

Тральщики, находившиеся на месте, делали все, что могли. Они знали, что вертолетчики с крейсера «Ворсестер» неделей раньше заметили возле Вонсана мины. Никто не имел ни малейшего представления о количестве и типе мин в этом районе. Даже если бы Споффорд знал, что перед ним 400 квадратных миль водного пространства, где установлены около 3000 мин, он был бы более спокоен. По крайней мере, задача была бы ясна. Кстати, для ее решения требовалось 12 тральщиков. У Споффорда было только шесть.

В первый же день тральщики очистили канал шириной 3000 ярдов и длиной 12 миль на глубине от 100 до 30 саженей. При этом они подняли 21 мину. Вначале все шло нормально, но «железная птичка» с «Ворсестера» приносила только дурные вести: вокруг еще много, много, много мин. Пилот доложил, что внутри 30-саженевой изобаты расположено еще 5 рядов мин, преграждающих путь к берегу десантным кораблям.

На следующий день тральщики вернулись к работе. На следующий день для наблюдения с воздуха прибыла «РВМ»,[47] а эсминец «Дьяченко» доставил команду взрывников-подводников, которым предстояло искать мины на мелкосидящем плоту. «Пират», «Пледж» и «Инкредибл» вели траление другого канала, которым, как предполагали, пользовались советские моряки. «Люди-лягушки» с «Дьяченко» в тот день обнаружили и обозначили 50 мин, причем ближайшие находились в 100 ярдах от стоявших на якоре кораблей. Около полуночи капитан Споффорд провел совещание с командирами тральщиков. Было решено, что для завершения траления потребуется не менее восьми дней.

Итак, 12 октября тральщики приступили к работе. Почти сразу «Пират» срезал шесть мин, идущий следом «Пледж» – три мины, «Инкредибл» – еще четыре. С вертолета сообщили, что впереди еще много мин, которые сверху очень похожи на капустную грядку. Тральщики должны были двигаться вперед. Пытаться обойти мину, отвернув на непроверенный участок, – роковая ошибка в тралении. Сонары не переставали пищать, извещая о наличии мин со всех сторон. На «Пирате» впередсмотрящий доложил о мине прямо по курсу. Она оказалась близко, слишком близко… Лейтенант Макмуллен резко переложил руль налево, потом рванул его направо… Поздно. В воздух взметнулся гигантский фонтан из воды и обломков. «Пират» завалился на правый борт, затем на левый, после чего быстро затонул, захватив с собой на дно шестерых членов команды. Уцелевшие при взрыве моряки оказались в холодной воде. Более 40 человек были ранены.

С «Пледжа» спустили шлюпку, чтобы подобрать людей. Недостатка в желающих прийти на помощь пострадавшим не было. В это время с берега – со стороны Син-До и Рей-То – открыли огонь по тонущему «Пирату». Единственная 3-дюймовка на «Пледже» вступила в перестрелку. В результате, как минимум, одна огневая точка противника на Син-До прекратила свое существование, но тут на «Пледже» кончились снаряды. Поэтому лейтенант Янг принял решение продолжать работу – и вовремя. Вокруг корабля плавали 13 мин! А сколько еще их было под водой?

Спасательная шлюпка с «Пледжа» все еще подбирала моряков с «Пирата», когда «Пледж» тоже напоролся на мину, и народу в воде изрядно прибавилось. Когда лейтенант Янг пришел в сознание после взрыва, на мостике были только раненые и убитые. Корабль тонул в мертвой тишине. Раненые пытались оказать посильную помощь друг другу – кричать и звать на помощь им было некогда. На помощь поспешил эсминец «Эндикотт». На «Пледже» погибли 6 членов команды, 50 человек получили ранения. А пока спасатели поднимали людей из воды, на «Инкредибле» неожиданно остановились двигатели. Что ж, от поломок никто не застрахован. Но в итоге оказалось, что многие сотни вонсанских мин остались на долю четырех деревянных посудин, бывших рыбацких судов. Возможно, на них плавали люди мужественные и сильные духом, но слишком мало у них было возможностей.

Через два дня канал был практически очищен. Мины искали с воздуха и с воды – в опасном мероприятии участвовали даже корейские рыбаки, желавшие заработать на этом несколько американских сигарет. 18 октября тральщики проходили последние метры. Через какой-нибудь час работа будет закончена, и Вонсан будет открыт для флота, подход которого ожидался на следующий день. Но через час люди не получили возможность вздохнуть с облегчением. Даже наоборот: создавалось впечатление, что дела обстоят хуже, чем десять дней назад. Выяснилось, что гавань Вонсана буквально набита минами, причем никто не знал, какого они типа.

Все произошло очень быстро. В четырех сотнях ярдов от кормы «Нырка» взорвалась мина, затем последовал второй взрыв, третий… Последний уничтожил корейский «YMS-516» вместе с половиной команды. Это определенно не могли быть якорные контактные мины, поскольку их траление было завершено. Судя по всему, это были мины влияния, но какие именно? Не ответив на этот вопрос, нельзя было приступать к тралению.

На следующее утро прибыли транспорты с войсками, но ни один из них не смог войти в порт, а город уже был занят южнокорейскими солдатами. Позже адмирал Шерман отметил: «…если ты не можешь идти туда, куда надо, причем тогда, когда это необходимо, значит, ты утратил господство на море». В течение недели 250 кораблей оставались на рейде Вонсана, а 50 тысяч солдат скучали, голодали (из-за задержки запасы продовольствия подошли к концу) и болели (на «Марин Феникс» 400 человек слегли с дизентерией).

На помощь офицерам минного флота в Корею из Соединенных Штатов прибыл коммандер Дефорест – признанный эксперт в вопросах минной войны. Этот человек был совершенно неутомим и чрезвычайно любознателен, никогда не упускал случая узнать что-то новое. 16 октября он отправился в Вонсан, надеясь разыскать кого-нибудь имеющего хоть какие-то сведения об используемых коммунистами минах. Дефоресту повезло. Он действительно сумел свести знакомство с корейцем, знающим, где были собраны мины. Тот рассказал, что вплоть до 4 октября в Корее находились 30 советских специалистов, которые руководили процессом сборки и установки 3000 мин в районе Вонсана. В основном, по утверждению корейца, мины были контактными, но немало было и магнитных. Полученные сведения были, безусловно, ценными, но Дефоресту этого было недостаточно, и он продолжил беседу с корейцем. В конце концов, совместными усилиями они изобразили прутиком на земле основные стадии процесса сборки, после чего кореец привел американца к внушительной куче мусора и, покопавшись, извлек оттуда именно то, что было необходимо Дефоресту – катушку, являющуюся сердцем магнитной мины. Разжившись информацией, эксперт поспешил обратно.

Все остальное было делом техники. Последовало семь дней непрерывного траления, но теперь офицеры и матросы тральщиков точно знали, что ищут, а корейцы показывали, где надо искать. Вечером 25 октября проход в Вонсан был полностью очищен от мин. На траление было потрачено 15 дней. Однако при этом обнаружили только 225 мин из предположительно установленных 3000. Оставшиеся мины, тип и местонахождение которых больше не являлись тайной, не будут опасными, если корабли будут следовать по очищенным каналам и не лезть на минные поля.

Несколько позже начальник штаба военно-морских операций, давая интервью о ситуации с минами в Вонсане, сказал: «Они застали нас со спущенными штанами. Эти чертовы мины стоили нам восьмидневной задержки. Из-за них мы в течение восьми дней не могли высадить войска на берег и потеряли более 200 человек. При некоторых обстоятельствах за восемь дней можно проиграть войну. Мы всегда много думали о субмаринах, авиации, с прошлой недели мы начали всерьез думать и о минах».

На строительство современного минного тральщика необходим год, на обучение экипажа – около месяца. Так что за неделю могло измениться немногое.

К минной войне советские специалисты в погонах готовились заранее. Некоторые из мин, обезвреженные в Вонсане, были собраны еще до Русско-японской войны 1904–1905 годов. Основное число мин было доставлено в Корею до середины июля. Всего через руки железнодорожников Вонсана прошло более 4000 мин. Советские военные эксперты с 16 июля по 17 августа обучали минеров, руководили сборкой мин в Вонсане и Чхиннампо, а также установкой полей магнитных мин в Вонсане, а 30 из них находились в Вонсане вплоть до 4 октября.

Устанавливали мины северокорейские рыбаки на своих джонках и сампанах, которые очень быстро научились делать то, что решили советские специалисты. В течение трех недель в Вонсане были установлены около 3000 советских мин. Урок, полученный ВМФ США, запомнился надолго.

Минные тральщики еще работали в Вонсане, а армия уже настойчиво требовала их прибытия в Чхиннампо: было необходимо срочно открыть для судоходства этот порт, расположенный на западном побережье. Продвигаясь от Сеула в сторону Пхеньяна, 8-я армия успела израсходовать имевшиеся запасы. Явственно ощущалась нехватка топлива, люди были переведены на двухразовое питание. Снабжение армии можно было осуществить через единственный порт – Чхиннампо. Было известно, что он заминирован, и проблему его открытия для судоходства следовало решать очень быстро. Однако тральщики были заняты в Вонсане. Кроме того, адмирал Джой предупредил генерала Уокера, что, если в Чхиннампо обстановка такая же, как в Вонсане, на его разминирование потребуется больше трех недель.

За три дня до полного открытия Вонсана адмирал Джой отдал приказ начать траление в Чхиннампо. На это адмирал Смит резонно заметил: «А чем тралить?» Мало того, что никто не потрудился организовать работу: не было нужной информации, планов, карт, людей. Самым страшным было другое: не было тральщиков. По просьбе адмирала в Корею вылетели еще два минных эксперта: коммандеры Клей и Арчер. Клей был отправлен в Чхиннампо, чтобы раздобыть информацию, а Арчер стал ответственным за траление в этом порту. Правда, кораблей в его распоряжении не было, но адмирал предложил ему побывать на Сасебо и использовать все, что он сможет там найти.

Вместе с коммандером Дефорестом Арчер обосновался в гавани Сасебо на флагманском корабле адмирала Смита «Дикси» и, не мудрствуя лукаво, объявил о наборе добровольцев. В результате была сформирована группа, в которую вошли: эсминец «Форрест Роял», тральщики-эсминцы «Томпсон» и «Кармик», малые тральщики «Пеликан», «Ласточка» и «Чайка», прибывшие из Пёрл-Харбора, корейские «YMS-502, -306, -513 и -503», вертолет с пилотом, а также «LST Q-007», на палубу которого упомянутый вертолет мог сесть, и еще несколько кораблей.

Траление началось 29 октября в Желтом море, в 39 милях к западу от района, где предполагалось наличие мин. 5 ноября к кораблям присоединился «Катамаунт», став первым десантным транспортом-пристанью, использовавшимся в тралении мин. Рядом с мелкими тральщиками он выглядел настоящим гигантом, имея длину 458 футов и водоизмещение 4960 тонн. Через открывающиеся в его корме ворота сновали маленькие «LCVP», оборудованные всем необходимым для поиска якорных и контактных мин.

А пока коммандер Арчер собирал флот, коммандеру Клею удалось отыскать корейца по кличке Коротышка, помогавшего устанавливать мины. К работе снова подключилась авиация. Военно-морские летчики на «мартах», базировавшихся на «Гардинерз-Бей», начали облет района 28 октября. Чуть позже к ним присоединились британские «сандерленды». За шесть недель летчики заметили 340 мин, причем многие из них уничтожили пулеметным огнем.

Благодаря осторожности и предусмотрительности коммандера Арчера за время операции не произошло ни одного несчастного случая. Правда, работа была скучной, однообразной и неприятной по причине ненастной и очень холодной погоды. Двигатели на маленьких лодках после морозных ночей приходилось долго отогревать. Экипаж вертолета каждый вечер сливал из двигателя масло и уносил его в теплое помещение, чтобы к утру оно оставалось теплым.

Еще больше, чем холод, изнуряла монотонность. Бесконечной чередой проходили дни, ничем не отличавшиеся друг от друга, приливы сменялись отливами, а траление продолжалось. Под конец иссякли даже темы для разговоров, и за неимением лучшего люди начали обсуждать Германа. Это имя дали одному из полудюжины тел, которые приливом мотало к берегу и выносило обратно в море. Они стали безымянными жертвами вооруженного конфликта, приговоренными к пребыванию в ледяном чистилище Желтого моря. Прилив не выбрасывал их на берег, по которому они когда-то ходили, но и не позволял найти успокоение в темных морских глубинах. Герман, при жизни бывший одним из миллионов азиатов, теперь был мертвым телом, а тот, кто сделал его таковым, не поленился предварительно связать его руки за спиной. В ледяной воде тело хорошо сохранилось и было вполне узнаваемым. Ему дали имя Герман, и он дал матросам тральщиков какую-то тему для беседы. Каждое утро люди просыпались, понимали, что живы и находятся в положении несравненно лучшем, чем плававший в море труп, после чего спрашивали: «Интересно, где сейчас Герман?»

В гавани Чхиннампо противник установил 212 мин, заблокировав один из подходных каналов. Их могло быть больше, но самолеты с британского авианосца «Тезей» потопили некое плавсредство, заподозрив в нем баржу с минами. «Лягушки» потом разыскали затонувшую баржу и обнаружили на борту 15 мин.

Чтобы проверить качество траления, коммандер Клей отправил в море из дока Чхиннампо северокорейский буксир. Затем в порт вошел корейский «YMS-503», за ним – «LSU-1402» и другие мелкосидящие плавсредства. Спустя три дня Клей принял первый «LST». 12 ноября канал был открыт для крупнотоннажных судов, и первым в порт вошел плавучий госпиталь «Репозе». К концу ноября траление в Чхиннампо завершилось. Было уничтожено 80 мин.

В результате операций в Вонсане и Чхиннампо флот вновь был поставлен перед фактом, который за пять мирных лет был благополучно забыт: для траления мин недостаточно наличия нескольких младших офицеров, которые организовали бы шоу. Чтобы траление было эффективным, оно должно вестись специально подготовленными людьми при поддержке кораблей других типов и авиации, а также многочисленного специального оборудования. Конечно, никто не умаляет значения противолодочных кораблей и авианосцев, но о минном флоте тоже нельзя забывать.

Тральщики еще не успели закончить работу в одном месте, как срочно понадобились в другом. Теперь их ждали в Хунгнаме, где планировалась погрузка войск на корабли. Те же люди, которые несколько недель назад с радостью покинули перегруженные корабли в Вонсане, теперь с нетерпением ожидали, когда смогут снова попасть на борт.

Вскоре после высадки в Вонсане американцы направили свои войска вдоль обоих берегов Корейского полуострова, рассчитывая на быструю победу над Северной Кореей. Но в начале ноября ситуация неожиданно осложнилась – китайцы начали наступление из Маньчжурии. Война началась снова.

Ночью 27 ноября более 100 тысяч китайских коммунистов атаковали 1-ю дивизию морской пехоты в районе Чхосана. В течение нескольких дней морпехи храбро сражались, но 2 декабря всем стало ясно: единственный выход – отойти к Хунгнаму. 8-я и 10-я армии тоже отступили.

Флот был наготове. 90-е оперативное соединение кораблей вышло в Корею 30 ноября. Погрузка войск и техники 3 декабря началась в Вонсане, 6 декабря – в Чхиннампо, 7 декабря – в Инчхоне. В Хунгнаме первые транспорты приняли людей 10 декабря. Спустя две недели накануне Рождества из гавани, наполненной огнем и грохотом орудий, ушел последний корабль.

Канун Рождества… Дома в это время в ярко освещенных окнах висели нарядные венки из остролиста, повсеместно звучала музыка, люди желали друг другу веселого Рождества. А в Хунгнаме заканчивалась эвакуация: от причала отошел последний транспорт, эсминцы выпускали оставшиеся снаряды, на берегу ревело пламя пожаров. Перегруженные корабли «LST» выстроились друг за другом, как вереница игрушечных слоников, и двинулись на юг к Пусану, самому грязному и перегруженному корейскому порту, неся туда еще больше сумятицы. За две прошедших недели 180 кораблей погрузили 200 тысяч человек, 350 тысяч тонн грузов, 17 500 единиц колесной техники. Противник не препятствовал погрузке. Скорее всего, коммунисты решили не соваться сквозь стену заградительного огня, созданную вокруг Хунгнама кораблями огневой поддержки, которые несли вахту у берегов.

Независимо от того, в какую сторону шли транспорты с войсками и техникой, если им приходилось двигаться в пределах опасных корейских вод, в пределах, ограниченных 100-саженевой изобатой, самое лучшее – пустить впереди себя несколько минных тральщиков. Эти корабли всегда при деле.

1951 год. Война в Корее длилась уже полгода. Северокорейская армия потерпела поражение, однако туда пришли сильные армии китайцев. У них было достаточно времени, чтобы заминировать гавани и прибрежное мелководье. Теперь тральщики работали в других условиях, отличных от прошлогодних. Срочные операции, проводимые в 1950 году – Инчхон, Вонсан, Хунгнам, – завершились, и время больше не являлось основополагающим фактором. Кроме того, экипажи тральщиков, ранее состоявшие большей частью из зеленых новичков, теперь приобрели опыт, стали ветеранами. К тому же самих тральщиков стало больше. Увеличение ремонтных мощностей и лучшее снабжение запчастями если не улучшили условия эксплуатации кораблей минного флота, то по крайней мере сделали их менее трудными.

Основной целью траления в 1951 году стало обеспечение возможностей подхода американских кораблей достаточно близко к берегам Северной Кореи, чтобы вести эффективный обстрел территории, направленный на уничтожение объектов связи, скоплений войск, огневых точек и складов. Кроме того, минные тральщики своим появлением вводили противника в заблуждение, заставляя его перебрасывать к месту траления войска в ожидании грядущего вторжения. Тральщики значительно повышали эффективность американской блокады и операций, проводимых кораблями огневой поддержки в районе Вонсан – Хунгнам – Соннин, поддерживая свободные от мин маршруты между портами. Кроме того, они уменьшали угрозу со стороны плавучих мин и нередко «наводили» корабли на цели, в особенности в районе крупного железнодорожного узла Хамхын.

Во время проведения операций у берегов Кореи в работе тральщиков появилось немало новых, полезных приемов. Здесь за ними повсюду следовал небольшой, плоскодонный «LST-799», ставший плавучей площадкой для вертолетов. Траление стали вести в ночное время тоже; раньше ночью проводилась только установка мин. Такая мера была вынужденной, поскольку днем огонь с берега нередко не давал кораблям приблизиться. Теперь перед тральщиками всегда летели вертолеты, которые большей частью занимались поиском мин, хотя нередко в дополнение к своим прямым обязанностям принимали участие во всевозможных спасательных операциях. Они предупреждали командиров тральщиков о появлении мин, направлении и протяженности минных заграждений, местонахождении береговых батарей противника и т. д. В некоторых случаях им удавалось вывести попавшие в западню тральщики с минного поля невредимыми.

Тральщики вели планомерную очистку восточного побережья, а также расширение каналов, ведущих к Кого и Вонсану. В мае по просьбе англичан они выполнили срочное траление в Чхиннампо. В этой операции мины не были обнаружены. Тем самым в очередной раз было получено доказательство очевидного факта: совершенно не обязательно ставить мины, чтобы спровоцировать интенсивное траление, вызвать панику в рядах противника. Угрозы вполне достаточно.

После завершения траления в Чхиннампо тральщики очистили восточное побережье полуострова от Суван-Да до Вонсана. За три месяца они подняли более 200 мин. Затем они перешли в район Хунгнама, который, если верить слухам, был плотно заминирован. Несмотря на постоянный огонь с берега, тральщики за три месяца подняли больше мин, чем за весь период корейской войны. В начале ноября корабли уже были в Чхонджине, всего в 75 милях от Владивостока. Там были подняты несколько дюжин мин, причем достаточно новых, чтобы убедиться: противник продолжает вести минирование водных территорий.

Минирование по-корейски было примитивным процессом, что не уменьшало смертоносную силу мин. Противник работал по ночам, используя для этой цели небольшие рыбацкие сампаны, джонки и катера. Маленькие сампаны могли одновременно взять только две мины, которые затем приходилось сбрасывать в воду вручную. Но даже две мины отнимали у тральщиков много времени.

В начале 1953 года противник начал применять специальные противолодочные мины. Впервые они были замечены в Вонсане. Размером не больше обычного мяча, они содержали 44-фунтовый заряд тринитротолуола и взрывались при контакте. Их устанавливали на поверхности воды в районах предполагаемой высадки с моря. Угроза таких мин вызвала необходимость дополнительных поисков в опасных районах с использованием подводного оборудования и вертолетов.

К началу июня 1953 года противник начал использовать мины, снабженные механизмом самоустановки, что делало ненужным использование даже таких примитивных заградителей, как сампаны. Такие мины подвешивались под пустыми бочками, барабанами или бревнами на особый крюк и освобождались после растворения в воде специальной шайбы.

Хотя в 1951–1952 годах угроза со стороны вражеских мин возросла, после 1951 года на минах пострадали только два американских корабля. 18 августа вдоль побережья пронесся тайфун Карен, сорвав «с привязи» много мин. Одну из них задел «Сарси». В следующем месяце корабли 7-го флота потопили в Японском море более 40 плавучих мин. Правда, одной мине удалось преодолеть 90 миль до Вонсана, где она 16 сентября повредила эсминец «Бартон». Незадолго до того, как корабль напоролся на мину, коммандер Сейм закончил чтение информационного сообщения о том, что судно, идущее со скоростью более 10 узлов, не подвергается опасности со стороны плавучих мин, поскольку форштевень отбрасывает их вместе с водой в стороны. Но созданная «Бартоном», шедшим со скоростью 15 узлов, волна не сумела отбросить мину на безопасное расстояние.

На протяжении последних двух лет войны основное беспокойство доставляли тральщикам не мины, а береговые орудия противника. Маленькие тральщики, имевшие на палубах 3-дюймовки, не могли тягаться с тяжелыми 122-миллиметровыми орудиями, бьющими с берега. Тральщики-эсминцы, имевшие более серьезное артиллерийское вооружение, часто вступали в перестрелки, и не без успеха. Но тем не менее, когда огонь с берега становился слишком точным, самым разумным было побыстрее уходить, желательно под защитой плотной дымовой завесы. Нельзя не признать, что коммунисты оказались меткими стрелками. Не менее 11 тральщиков получили повреждения, а «Оспри», «Эндикотт» и «Томпсон» даже установили своеобразный рекорд, правда весьма сомнительный, по числу попадания вражеских снарядов: по три штуки в каждого.

Для тральщиков, работавших по ночам в северных районах, большой проблемой являлись рыбацкие сампаны. Ни для кого не являлось тайной, что с продовольствием в стране было очень плохо, многие корейцы голодали, и рыба была им очень нужна. Но ведь сампаны могли быть нагружены не только рыбой. Нередко на них были мины. 7 мая матросы «Птармигана» захватили 5 сампанов, через три дня этот рекорд был побит командой «Маррелета», записавшей на свой счет шесть лодок. В сентябре канадский эсминец «Нутка» потопил крупную джонку, с которой северокорейские офицеры занимались установкой мин. Она оказалась единственным вражеским судном, потопленным американскими кораблями, длительное время находившимися у корейских берегов.

27 июля 1953 года, то есть после 37 месяцев и двух дней войны, а также более чем двухлетних обсуждений перемирия, в Корее замолкли пушки. Американцы потеряли в Корее 142 тысячи человек и почти 20 миллиардов долларов.

Война в Корее завершилась, но внезапно проникнувшийся уважением к минам ВМФ США уже вел строительство 150 новых немагнитных минных тральщиков – современных деревянных кораблей, на которых будут плавать «железные» люди. И Атлантический, и Тихоокеанский флоты расширяли свои минные подразделения. Минная школа в Йорктауне вела подготовку специалистов, а на станции по борьбе с минами в Панама-Сити (Флорида) эксперты искали новые пути борьбы с этим подводным злом. В общем, работа продолжалась.

Мины, минные заградители и минные тральщики в будущем могут претерпеть значительные изменения, но цели минной войны были и останутся прежними – контроль над морем. Если взять один частный случай, то минный тральщик, который еще долго после окончания корейской войны работал в Желтом море, можно было заменить вертолетами. Но море и дальше будет занимать большую часть поверхности земного шара, и тот, кто хочет господствовать на нем, должен быть готов вести минную войну.

Будущие сражения могут проходить в космических высотах на сверхзвуковых скоростях, но по морям по-прежнему будут ходить корабли, а в темных морских глубинах бесшумно скользить субмарины. Никто не должен преграждать нашему флоту путь по бескрайним морским просторам. Мы больше не должны оставаться без средств ведения минной войны, где бы и когда бы они ни понадобились.