БИТВЫ РУССКИХ ПРОТИВ ШВЕДОВ И НЕМЦЕВ. АЛЕКСАНДР НЕВСКИЙ

В истории каждой русской земли есть свои подвижники и герои. Среди героев не только Новгородской земли, но всея Руси выдающееся место занимает великий князь Александр Невский (1220–1263). Не случайно его увековечат многие: в мозаике – М. Ломоносов, в живописи – художники В. Васнецов, Н. Рерих и П. Корин, в музыке – С. Прокофьев (посвятил ему кантату), в поэзии – К. Симонов, в кино – С. Эйзенштейн, снявший о нем известный фильм. Ну и наконец, И.В. Сталин во время страшной Великой Отечественной войны принял решение учредить один из высших орденов нашей родины – орден Александра Невского.

Орден Александра Невского

Что мы знаем о нем? Сохранились сведения в летописях, повестях, скандинавских сагах и церковное «Житие», книги В. Пашуто «Александр Невский», книги под ред. А.Ю. Карпова, А.В. Шишова, А.Б. Широкорада и др. Чем вызван интерес к этой личности на Руси, и почему он получил имя святого? Главное: что правда и что выдумка в подвигах? Полагаем, что судьбу и деятельность великого князя Александра Ярославовича нужно воспринимать в свете того, что содеяно им ради Руси, хотя некоторые страницы его жизни темны и могут вызывать определенные вопросы. В тяжкие времена у кормила государства надобны люди высокого мужества и ответственности, от их стойкости и мудрости зависит судьба России. Таким достойнейшим сыном России стал Александр Невский. В 16 лет пришлось ему занять «новгородский стол» (князь-наместник). В то время как истекавшая кровью Русь приняла на себя главный удар страшных монгольских когорт, шедших от моря и до моря, «славное» европейское рыцарство нанесло Руси удар в спину. Впрочем, немцы, французы, шведы, эсты давно зарились на ее богатства. Новгородцы платили шведам ежегодный откуп в триста гривен («ради мира»). Однако аппетиты иноземцев этим не удалось удовлетворить.

Известен был призыв вестфальских дворян к саксам, франкам, лотарингцам идти войной на славян-язычников. Цели «крестового похода» обозначены были четко и ясно: «Язычники хотя и порочны, но их земля поразительно богата; молоко и мед текут там…» Наступление объединенных сил католических государств Северной Европы на русские земли в 1240–1242 гг. было наиболее крупным за весь период феодальной раздробленности Руси. Если удар с Востока первой примет героическая Рязань, то удар с Запада – северные города Псков и Новгород. Шведы пойдут в наступление на Изборск и Псков, согласуя свои планы с ливонскими рыцарями. В их походе участвовали князь У. Фаси, зять короля Биргер, епископы. Грабительские цели похода они скрывали за речами о намерении «просветить земли Руси истинным христианством». В 1240 г. шведский король «собра силу велию и наполни корабли многы полков своих. пыхая духом ратным». Скандинавские исторические сказания говорят о 5 тысячах воинах. Шведское войско примерно на ста судах вошло в Неву.

Ф. Моллер. А. Невский. Бой со шведами

Шведская знать (Биргер, епископы и рыцари) высадилась на берег – и шведский полководец, «кичась безумием своим», отправил послов в Новгород со словами князю Александру: «Аще можеши проти-витися мне, то се есмь уже зде, пленяя землю твою». Александр, который и ранее вел строительство военных крепостей, заботясь об обороне западных и северных границ, сказав знаменательные слова «Не в силе Бог, но в Правде», скрытно подойдя к ставке Биргера, дерзко и неожиданно ударил по шведам.

Князь врезался в центр шведского войска и ударом копья сразил шведского полководца: «…возложи Биргеру печать на лице острым своим копием». Рыцарь пал. Савва-дружинник подсек златоверхий шатер Биргера. В дальнейшей схватке наш воин, Гаврила Олексич, убил шведского воеводу. «И ту бысть велика сеча», в которой отважно дрались и князь, и его слуга Ратмир, что «от многых ран пад, скон-чася». С наступлением ночи шведы «по-срамлени отъидоша». Победа была полной, потери шведов велики. Собрав тела наиболее знатных рыцарей, «накладаше корабля два», и «пустиша их к морю.», и «потопиша в море». Ну, а прочих приказал захоронить в яме, «вметаша их в ню бещисла». За проявленное князем мужество народ наградил Александра Ярославовича прозвищем – Невский. Эта победа – первый заметный военно-политический шаг нарождавшейся русской нации к морю.

А. Кившенко. Невская битва Александра Невского. 1240 г.

Затем в Русскую землю вторглись немцы и датчане. Немецкие рыцари с отрядами эстов чинили неприкрытый разбой в Новгородской земле. Крестоносцы (немцы и датчане) вторглись на Русь, захватили Изборск. Когда о том узнали в Пскове, ополчение Пскова («все до единого») пошло на немцев. Псковитян разбили, и в том бою пал псковский воевода князя Александра. Некоторые бояре и богачи, правда, пытались уклониться от служения ратному делу, и тогда новгородский князь обратился к псковским «господам» с укоризной. «Но удивляют меня бояре псковские, – говорил он, – как они могли променять свободу своей земли на личные земные блага. В единстве Новгорода и Пскова была непоколебимая наша сила. Но нет, пожелали бояре стать хозяевами, обладать богатой казной и властью, а потеряли все – и честь, и независимость. Ведь Псков и Псковскую землю подвели под ливонское ярмо. Малых детей отдали в заложники и не освободили – это ли не преступление перед народом? И многие из вас, недалекие (неразумные) псковичи, если забудете (о славном своем прошлом), то уподобитесь тем жидовинам (иудеям), которых накормил Господь в пустыне манною и жареными перепелами и которые обо все этом забыли, как забыли и Бога, освободившего их из египетской неволи». Справедливые слова, но, к сожалению, мы еще не раз увидим, как князья и бояре, все эти «господа», без стыда, не боясь ни гнева людского, ни Господа, приводили свой народ под ярмо иноземца. В 1242 г. Александр силами суздальцев, новгородцев и псковичей все же сумел разбить немцев и освободить Псков. Мудрая тактика князя: врагов надо было бить первым – и поодиночке.

На русских!

Теперь о битве на Чудском озере. Сначала обратимся к традиционной версии, которая общепринята и, можно сказать, освящена временем, массовым сознанием и, что гораздо важнее, некоторыми священными для России мифами. Александр встретил псов-рыцарей на льду Чудского озера. Битва началась на рассвете 5 апреля 1242 г. Русские заманили врага – и немецкая «свинья» (клин), пробив заслон, уперлась в непроходимый лес. И тут на них насели главные силы русских («Бысть сеча ту велика немецемь и чюди»). Битва была кровавой: «И не бе ви-дети леду, покры бо ся кровию». Первый урок, преподанный немцам и эстам. «Немци ту падоша, а чудь (эсты) даша плеща» (т. е. бежали). Битва с немцами вошла в историю под именем Ледового побоища. (После победы русских выступили славянские племена – латыши и литовцы. По словам немецкого хрониста, великий князь Миндовг «очень ненавидел крестоносцев».) Немцы вскоре прислали в Новгород послов – «с поклоном». Русь была спасена от западных поработителей, слава Александра разошлась тогда по белу свету. Автор «Жития Александра Невского» писал: «Нача слыти имя его по всем странам до моря Египетьского, до гор Араратьскых, и об ону страну моря Ва-ряжьского (Балтийского), и до великого Рима». Сегодня порой хотят преуменьшить значение наших побед над рыцарями. Историк И.Н. Данилевский, обращаясь к источникам (Новгородская I, Псковская летописи и Ливонская рифмованная хроника), говорит, что битва предстает в памятниках эпизодом если и не заурядным, то никак не судьбоносным событием.

Был первый натиск немцев страшен

Согласно Новгородской I летописи, после изгнания из Пскова крестоносцев, приглашенных псковичами в 1240 г., Александр Ярославич пошел дальше на запад, «на Чюдь», вторгся в земли Дорпат-ского епископства. Здесь он «пусти полкъ весь в зажития», иными словами, войско его занялось покорением и разорением земель эстов, а отряды под командованием Домаша Твердиславича и Кербета «быша в розгоне», были посланы вперед в качестве охранения. «Немци и Чюдь» их разбили, Домаша убили, «а инехъ руками изъимаша, а инии къ князю прибегоша в полкъ». По сей версии, Александр отступил к Чудскому озеру и здесь, «на Узмени, у Воронея камени», встретил догонявшего его неприятеля. Само описание битвы занимает чуть больше ста слов: «И наехаша на полкъ Немци и Чюдь и прошибошася свиньею сквозе полкъ, и бысть сеча ту велика Немцемь и Чюди. Богъ же и святая Софья и святою мученику Бориса и Глеба, ею же ради новгородци кровь свою прольяша, техъ святыхъ великыми молитвами пособи Богъ князю Александру; а Немци ту падоша, а Чюдь даша плеща; и, гоняче, биша ихъ на 7 верстъ по леду до Суболичьскаго берега; и паде Чюди бе-щисла, а Немець 400, а 50 руками яша и при-ведоша в Новъгородъ. А бишася месяца априля въ 5, на память святого мученика Клавдия, на похвалу святыя Богородица, в субботу». Вот, собственно, и все. В псковских летописях о битве говорится еще более кратко. Упомянуто лишь то, что сражение произошло «на леду», противников Александр «овы изби и овы, связавъ, босы поведе по леду». Псковская III летопись добавляет: «Паде Немец ратманов 500, а 50 их руками изымаше, а Чюдь побеже; и поиде князь по них, секуще 7 верстъ по озеру до Собилицкого берега, и Чюди много победи, имь же несть числа, а иных вода потопи». И в Лаврентьевской летописи сохранилось довольно-таки скромное описание побоища. Разночтения имеют место быть. Но не это главное.

Битва русских и «псов-рыцарей» на Чудском озере

В зарубежных источниках Ледовая битва на Чудском озере уступает по масштабности и размаху другим сражениям тех лет, к примеру, такому, как сражение под Шауляем в 1236 г., где орденские войска наголову разбиты литовцами, причем погибли магистр Вол-квин и 48 рыцарей. Тем более грандиозной была великая победа славян под Грюнвальдом. Длительное время число участников битвы оценивалось на основе польских источников. Тевтонский орден там выставил 33 тысячи человек, из них 21–22 тысячи конных, 6 тысяч пехоты и 5 тысяч челяди. Великое княжество Литовское – около 12 тысяч человек, из них около 11 тысяч конных и около 500 человек пехоты. Основную массу участвовавших в битве воинов со стороны Великого княжества Литовского составят белорусы. Поляков было 20 тысяч, из них 18 тысяч конных, велика роль и 3 смоленских полков.

В.А. Серов. Въезд Александра Невского во Псков после Ледового побоища

М. Литвин пишет о битве: «Победа белорусов и поляков под Грюнвальдом – одна из самых славных страниц нашего прошлого. Это событие определило ход истории, и во многом благодаря ему карта Европы выглядит в привычном нам виде. Огромное влияние Грюнвальдская победа оказала на формирование белорусской нации. Историки пишут, что на битву шли полочане, витебчане, гродненцы, могилевчане, а с битвы – белорусы. Ничто так не объединяет людей, как победы». В той битве все без исключения участники проявили величайшее мужество и отвагу: белорусы, литовцы, немцы, русские (почти все русские, бившиеся в первых рядах, погибли).

К сожалению, и имя Андрея Яросла-вича, защитника земли Русской, исчезло со страниц истории, а отважный воин предстал в глазах потомков торопыгой, пытавшимся бороться с татарами раньше времени и не понимавшим научно обоснованной «магистральной линии». Но в этом случае важно даже не то, кто лично стоял во главе победы, но то, что эта важная победа все-таки была нами одержана. Победу над немецкими рыцарями надо рассматривать не столько в плане голых цифр, а прежде всего в рамках того значения – военно-политического, дипломатического и информационного эффекта, – которое эта победа дала нашему государству. Кстати, именно так восприняли событие и немцы. Когда на Руси радовались по случаю сей победы, по Ливонии разнеслась потрясшая всех весть о разгроме немецкого ополчения. Она наполнила сердца немцев страхом. «Немцы со дня на день ожидали Александра под стенами Риги. Магистр ордена отправил посольство к датскому королю просить неотложной помощи против «неверных»». Судя по всему, наши враги не могли предполагать, что Александр, их победитель, считает своим нравственным долгом жить, «не преступая в чужая части». Для него довольно было того, что он навел страх на врагов, от которого те долгое время не могли прийти в себя, заставив уважать русское имя. Пробыв немало времени в тревожном ожидании, немцы понемногу успокоились, а затем поспешили заключить с новгородцами мир. Их послы явились в Новгород с дарами и поклонами. Александра тогда не было в Новгороде, новгородцы самостоятельно, без князя вели переговоры. Немцы отказывались от всех своих последних завоеваний и уступили русским значительную часть полученных земель. Заключенный мир был исполнен. «Так печально окончилось предприятие ордена против русских! – писал немецкий историк. – Храбрый Александр (der tapfere Alekxander) принудил рыцарей к миру». Для русских победа на льду Чудского озера имела огромное значение.

Немецкий рыцарь конца XII в.

Победу русских под руководством Александра надо рассматривать в масштабе общей политической и военно-стратегической обстановки в Европе и на славянских землях. Тевтонский орден был разгромлен, что привело к краху государства немцев в Пруссии. Именно благодаря этим победам были подорваны усилия Тевтонского ордена по закабалению земель на Востоке. Вспомним «кровавую десятину» (обязательное участие покоренных народов в военных экспедициях крестоносцев) и то, что ордена занимали в геополитических планах Рима особое место. Характеристику экспансии немцев, имевшей форму настоящего геноцида, давал и известный историк В.В. Мавро-дин (1908–1987). «Еще более опасным и коварным был другой «ворог (враг) земли русской» – Ливонский орден немецких рыцарей. Немецкие рыцари-феодалы еще с XI–XII веков начали захват земель западных славян, ранее занимавших всю восточную часть современной Германии от Эльбы (Лабы). Убийства, грабеж и порабощение славян прикрывались знаменем «крестового похода» против язычников. Западные славяне были разобщены, отдельные племена враждовали друг с другом, что облегчало завоевание их земель немецкими феодалами. Жестокость немцев не знала пределов. Многие немецкие рыцари вошли в историю под названием «славяноубийц». В результате хозяйничания немецких феодалов огромный цветущий край, с множеством сел и городов, был превращен в вотчину завоевателей, а славяне истреблены». За этими действиями видна рука Рима, истинные планы выдают самоуверенные слова папского легата Плано Карпини, уверявшего, что «братья Тевтонского ордена. легко покорили бы Россию, если бы принялись за это». Вряд ли. Дело не только в силе и отваге русских, но сопротивлялись ордену многие народы Балтии.

«Святой воин» – гонитель «неверных»

На Франкфуртском сейме в 1147 г. феодал Бернар Клервосский обнародовал воззвание, в котором он призвал западных христиан «вооружиться» против язычников-славян с целью «совершенно искоренить их или обратить в христианство». Участникам своеобразного Крестового похода он пообещал особую милость – такое же «прощение грехов, что и тем, которые направлялись в Иерусалим». На призыв откликнулись многие крестоносцы, прежде всего из Саксонии, включая Генриха Льва и Альбрехта Медведя. Двумя руками поддержали идею и католические епископы, которые были изгнаны из своих епархий восстаниями славян (обо-дритов и лютичей). Но отважный вождь славян Никлот нанес им поражение и разгромил интервентов. Мало того, как отмечает историк, рядом комбинированных мероприятий на суше и на море он задумал уморить крестоносцев голодом и тем сорвать все их захватнические планы. Никлот нанес удар по базе крестоносцев в Вагрии, налетом с моря он захватил порт Любек и уничтожил стоявшие в гавани корабли. Народ, «упившийся большим возлиянием, не смог двинуться со своих постелей и судов, пока враги не окружили их и, подложив огонь, не погубили суда, груженные товарами. И были убиты в этот день до 300 и более мужей». Уничтожив, таким образом, в любекских гаванях суда и предавши пламени город, Никлот послал два отряда всадников, которые прошли всю землю вагров, истребив или захватив в плен осевших здесь немецких колонистов. Коротко говоря, данная операция против этого племени славян завершилась полным провалом немецко-датского воинства. Хотелось бы подчеркнуть то, что эти и другие битвы славян были частью многовекового сражения против западных агрессоров.

Бернар Клервосский

Славяне как бы указывали предел распространению немецкого владычества в вековом споре германцев и славян, оградив отечество от ига иноземцев. Надо понимать, что, если бы Русь не выстояла тогда, она исчезла бы с карты мира как самостоятельное и независимое государство. Что сталось бы тогда с нашей северо-восточной окраиной, с Новгородом, с Псковом, с прилегающими к ним землями, если бы успех остался за врагами?! Пример несчастной Ливонии давал нам ясный ответ на это. «Кто знает, может быть, нам никогда впоследствии не пришлось бы и думать о приобретении берегов Балтийского моря и о тех славных задачах, что одушевляли и Петра Великого». Возможно. Взаимоотношения нарождавшейся России с Европой складывались непросто. Следует помнить, что то было время спора двух ветвей христианства, православия и католичества, двух центров власти – Византии, затем Руси и Рима. И это не богословский спор, а настоящие битвы, призом в которых являлись богатейшие города, народы и даже целые страны. Каждая религия желала подчинить своей власти как можно больше земель, вассалов, данников. Католическая экспансия вела к порабощению славян немецкими баронами, католической церковью. Странно, что некоторые не понимают этого или делают вид, что не понимают. Речь шла не только о вере, но об уничтожении нашей культуры, возможно, онемечивании всей нации. О том, что ожидало русских, говорил и непосредственный участник такой экспансии в Прибалтике священник Генрих: «Мы разделили свое войско по всем дорогам, деревням и областям. и стали все сжигать и опустошать. Мужского пола всех убили, женщин и детей брали в плен. И возвратилось войско с большой добычей, ведя с собой бесчисленное множество быков и овец». Тогдашние методы покорения включали целый арсенал средств – от «богословских бесед» и создания католических монастырей до тайной дипломатии миссионеров и прямой вооруженной агрессии. То, что идеи и методы никуда не исчезли из подсознания «цивилизованной» Европы, показали события XX века.

Костел в Кракове

Католицизм

О том, что представляли собой хри-стианско-католические собратья, говорит и обращение краковского епископа Матфея к своим союзникам (к Бернару Клер-восскому). В нем он пытается изыскать пути и средства для искоренения «нечестивых обрядов и церковных обычаев русских». Написанное в 40-е гг. XII в., оно показательно: «Народ же русский, неисчислимый и многочисленностью подобный звездам, не блюдет правил православной (orthodoxa) (т. е. католической. – Ред.) веры и установлений истинной религии. Не разумея, что вне католической церкви нет места для подлинного богослужения, он, как известно, позорно заблуждается не только в богослужении Тела Господня (т. е. в евхаристии. – Ред.), но и в расторжении браков и перекрещивании [супругов], а также в других церковных таинствах. От самого начала своего крещения преисполненный всевозможными заблуждениями, а вернее сказать – еретическим нечестием, он исповедует Христа разве что по имени, делами же совершенно отвергает. Ведь, не желая быть в согласии ни с Латинской, ни с Греческой церковью и отделившись от обеих, названный народ не причастен к принятию таинств ни по тому, ни по другому обряду». Так как крещение Руси – факт общеизвестный, эти слова могли означать лишь одно: русские не пожелали быть ни под Римом, ни под Византией. А потому поляк и призывал епископа Б. Клервос-ского к духовной интервенции: чтобы тот своей «проповедью, что пронзает лучше меча обоюдоострого», истребил ересь «на Руси, которая – словно другой мир». Политика католической Европы, когда под польскими знаменами придут на нашу землю захватчики, многое определит в наших чувствах, и русский народ надолго сохранит неприязнь к Риму. Чаша весов долго, очень долго колебалась… И каждая из сторон бросала на весы истории свой аргумент в виде меча. Русским приходилось тяжко в этой борьбе. Хотя и литовцы часто противостояли русским людям, они же нередко вместе бились против общего врага. Псковская летопись, описывая схватку новгородцев и псковичей с датчанами, говорит, что рать псковскую вел в бой литовец Довмонт (1268). «Прислаша немцы послы свои с лестью глаголюще: «Мы с вами мирны, перемогайтесь с колыванцы и с раковорци, а мы им не помогаем и в том крест целуем. И на том крест целоваше пискупи и Божий дворяне»». Однако, когда русские подошли к месту схватки, они там обнаружили датчан и немцев, нарушивших свою клятву. Битва та была более жестокой, чем во время Ледового побоища, о чем говорит и немецкая «Рифмованная хроника». Немецко-датское войско было разбито, но русские и литовцы потеряли многих своих (войска стояли «на костях»).

Победа князя Довмонта над немцами

В 1272 г. Тевтонский орден вновь вторгся на Русскую землю (180 братьев-рыцарей, 18 тысяч ополченцев, 9 тысяч корабельщиков), захватил Изборск и осадил Псков. И вновь отличился отважный и храбрый литовец Довмонт. «Довмонт в ярости мужества своего, не дождавшись полков новгородских, с малою дружиною мужей-псковичей выехав, божьею силою победил и побил полки врагов, самого же магистра ранил в лицо. Те же, положив трупы убитых во многие учаны, повезли их в землю свою, а оставшиеся в живых обратились в бегство» (о чем и рассказывается в «Житии св. Довмонта»). Западная угроза проявит себя еще не раз. Перед Русью и Литвой не раз стояла перспектива полнейшего уничтожения. Идеализировать европейских «коллег» не стоит. Память – наш помощник. Русь была между молотом и наковальней – между католической Европой и монголотатарской Азией. Дилемма: как в той ситуации отстоять независимость Руси, биться ли с монголами? Вначале Александр Невский держался независимо, «не преклоняя выи в Орде». Однако силы были неравны. Сражаться на два фронта против грозных недругов для тогда еще разъединенной Руси было просто невозможно… Увы, и в этой истории есть «ложка дегтя». В 1247 г. братья Андрей и Александр Ярославичи едут в Каракорум к Великому хану за ярлыками. Ярлык на Великое княжество Владимирское получает не старший, Александр, а младший, Андрей. Обычная коварная тактика монголов: разделить и натравить друг на друга близких соперников. Нетрудно представить себе чувства старшего. В 1249 г. братья вернулись на Русь. Андрей сел на великокняжеский престол во Владимире, Александр же получил «поощрительный приз» – Киев, но туда не поехал, а осел в Новгороде. Вероятно, сердце его разрывалось от чувств тяжких и противоречивых. С.М. Соловьев писал: «…в 1252 г. Александр отправился на Дон к сыну Батыеву Сартаку с жалобою на брата, который отнял у него старшинство и не исполняет. обязанностей относительно татар».

Икона преподобного Довмонта Псковского

Мучительно трагичной была поездка (его отец ранее был отравлен в Орде, а сам он, так уж выходило, должен был ехать в Орду с тяжкой миссией доноса). Андрей по этому поводу сказал: «Что это, Господи! Покуда нам между собою ссориться и наводить друг на друга татар; лучше мне бежать в чужую землю, чем дружить с татарами и служить им». «Собравши войско, он вышел против Неврюя, но был разбит и бежал в Новгород, не был там принят и удалился в Швецию, где был принят с честию. Татары взяли Переяс-лавль, захватили здесь семейство Ярослава, брата Андреева, убили его воеводу, по-пленили жителей и пошли назад в Орду. Александр приехал княжить во Владимир». Конфликт налицо.

Г. Семирадский. Александр Невский в Орде

Антиордынские планы князя Андрея Ярославича столкнулись с политической линией на мирные отношения с Ордой, которую повел его брат Александр Яро-славич Невский. Эту линию поддерживала значительная часть русских князей. Здесь нужно разъяснить, что, согласно Ясе (главному уложению монголов), следовало, что любой народ, не подчинившийся Великому хану, рассматривается как восставший. Все нации Вселенной de jure уже объявлялись подданными вселенской монголотатарской державы, даже если они об этом и не подозревали. То, что покоряемые народы считали экспансией, сподвижники Темучина полагали своим естественным правом и обязанностью. Яса предписывала им направлять к «мятежникам» послов со словами: «Если вы добровольно сдадитесь, то найдете покой, но если сопротивляетесь – что можем мы знать? Вечное Небо знает, что случится с вами.» Любой вред, причиненный ханским «дипломатам», а тем более их убийство жестоко карались потом монголами, поскольку это был очевидный знак: «восставшие» противны высшей силе и недостойны жить «в мире и покое» (Г. Козлов). В ответ на сей «бунт» хан направил в Северо-Восточную Русь в 1252 г. большое карательное войско «салтана» Неврюя.

Междоусобные разборки за первенство между русскими князьями

Перед лицом грозной, «Неврюевой рати» великий князь Андрей остался тогда почти в одиночестве; его поддержал лишь тверской князь Ярослав Ярославич. По сообщению Софийской I летописи, конные тумены Неврюя «под Владимерем бродиша Клязму», «поидоша к граду Пе-реяславлю таящеся». Там был и их «великий князь Андрей; с своими полисы, и сразишася обои полци, и бысть сеча велика». Кроме великокняжеского войска, в сражении приняли участие только тверские дружины с воеводой Жирославом. Силы оказались неравными, и воины князя Андрея и воеводы Жирослава «погаными побежедени была». И Андрей, как было сказано выше, бежал «за море». Новым великим князем стал Александр Ярославич Невский. Как говорят, из песни, пусть даже очень горькой и печальной, слов не выкинешь. Историк А. Широкорад пишет: «наш герой (Александр) донес на брата», а опустошение от прихода на Русь Неврю-евой рати «было соизмеримо с Батыевым нашествием». «Татары разорили десятки больших и малых русских городов. Так Александр Невский стал великим князем владимирским». Вряд ли после таких действий мог быть сей князь любим во всех землях и городах Руси. Грешен князь, не случайно же он постригся в монахи перед смертью (1263). Однако такова была беспощадная реальность, смысл которой был выражен в пословице «Сила солому ломит». И даже не эта пословица подходит в данном случае, скорее, другая: «Семь раз отмерь – один отрежь». Перед ним стоял нелегкий и в любом случае, как казалось тогда, трагический выбор, ведь горе несли на Русь и Запад, и Восток. Но Александр Ярославич, все взвесив и согласившись «работать» со Степью, а не с Папой Римским, который тоже посылал ему легатов и послов, сделал выбор в пользу Степи и Азии. На наш взгляд, он повел себя как умелый дипломат, не отталкивая даже тех, кто был ему, видимо, чужд. Известно послание Папы Иннокентия IV князю Александру Ярославичу (1248), где им была выражена признательность князю за разрешение воздвигнуть в Плескове «соборный храм для латинян». Не раз вспоминал великий князь, как раздоры и брани между русскими вели к поражениям.

Г. Семирадский. Александр принимает папских послов

Напрасно в послании Папа сладостно молвил: «Мы, нежно заключая тебя как избранного сына церкви в объятия наши, испытываем чувство умиления, равное чувству сладости церкви, что ощутил ты, обретающийся в столь отдаленных краях, там, где множество людей смогут по примеру твоему достичь того же единения». Хотя Папа и говорил, что от князя требуются любовь к Богу и «возрастание праведности», Александр Невский знал, что Папа потребовал от Даниила Галиц-кого и всего населения их перехода в католичество. Говорят, что именно Александру принадлежала фраза: «Латинщи-ки хуже татар!» Видимо, подобная точка зрения была распространена среди православного люда, если и командующий византийским флотом Лука Нотар, яростный противник унии, публично бросил схожую фразу: «Лучше видеть царствующей в городе турецкую чалму, чем латинскую тиару!» Многие даже в Византии предпочитали тогда союз с турками-мусульманами господству «ненавистных латинян». Александр предпочел найти общий язык с Батыевым преемником, ханом Берке. Любивший искусства и науки, хан Берке («ласкал ученых и художников»), видимо, не очень благоволил князю. Л. Гумилев, характеризуя отношения князя Александра с монголами, писал: «У древних монголов бытовал трогательный обычай братания. Мальчики или юноши обменивались подарками, становились андами, назваными братьями. Побратимство считалось выше кровного родства; анды – как одна душа: никогда не оставляя, спасают друг друга в смертельной опасности. Этот обычай использовал Александр Невский. Побратавшись с сыном Батыя, Сарта-ком, он стал как бы родственником хана и, пользуясь этим, отвел многие беды от Русской земли». Как бы там ни было, а итог «миссии мира» Александра впечатляющ: за годы княжения не было ни одного набега татар на его владения (1252–1263). Уберег он своих и от похода на Хулагу. Это ли не сбережение сил для будущих битв за Русь?! Действия главы государства нужно оценивать не по броским жестам и поступкам, а по итогам его трудов. Характеризуя эпоху Невского, Ключевский писал: «Удельный порядок был причиною упадка земского сознания и нравственно-гражданского чувства в русских князьях, он гасил мысль о единстве и цельности Русской земли, об общем народном благе. Из пошехонского или ухтомского миросозерцания разве легко было подняться до мысли о Русской земле Святого Владимира или Ярослава Мудрого?» Трудно. Потому не было и нет на Руси, как в прошлые, так и в нынешние времена никого святее и бесценнее тех людей, которые в жизни думают не о себе, а обо всей земле Русской! Если человек защищает земли и святыни наши, если готов ради людей на подвиг и муку великую – свят сей муж! Такие люди редки во все времена везде и всюду. Конечно, договор с Ордой претил русскому человеку. Кто же будет сторонником такой дипломатии – идти на поклон врагу по доброй воле. На мгновение представьте себе Русь, которой правили бы посаженные шведским королем, Наполеоном, Фридрихом губернаторы или гауляйтеры Гитлера, как это было в Чехословакии или на Украине!!

Памятник Александру Невскому во Пскове

Но имя Александра вознесено высоко. М.Д. Каратеев пишет о нем так: «Как полководец, он по праву может почитаться великим, ибо за всю свою жизнь не проиграл ни одного сражения, с малыми силами побеждал сильнейших и в действиях своих сочетал военный гений с личной отвагой. Но есть нечто, что делает ему особую честь: в ту мрачную эпоху беспрестанных междоусобных войн меч его ни разу не обагрился русской кровью, и имя его не запятнано участием ни в одной усобице.» Но не все князья действовали столь мудро: навел в 1281 г. татарское войско на Русь сын Александра Невского, Андрей Городецкий, чтобы с Владимирского престола свергнуть брата Димитрия. Дурной пример заразителен. Вместе с ним отправился грабить Русь и еще один ханский прихвостень, князь Федор Ростиславич Чермный, много лет живший при ставке золотоордын-ских ханов, губителей Руси. Такое бывало и будет в русской истории не раз. Сыновья тех, кто одержал великую победу в битве с грозным и смертельным врагом, станут в ряде случаев пораженцами или даже предателями Родины. Они пойдут на поводу «мирового гегемона», прислуживая ему всеми возможными способами, хотя, конечно, не они отражают мысли и чаяния нашего великого народа. Слава Богу, позади горькая эпоха – у нас другие вожди и лидеры, отсюда – другое отношение мира! Россия словно восстала из пепла!

В.М. Сибирский. Александр Невский. 1993

Новгороду повезло. Полчища Баты-евы не сожгли его, как иные города Руси. Может, потому новгородские богатыри и в былинах не выделялись тем, что совершают ратные подвиги. Тем не менее Новгород в лице Александра Невского явил Руси одного из сподвижников земли нашей, однако за все и даже за подвиги во славу земли Русской героям приходилось платить большую цену. Смелые суздальцы изгнали из городов татар-бесерменов, и вот Александр, как «хозяин земли», должен был ехать в Орду отмаливать беду. Не сладок был этот визит – доносить на своих и звать полки поганых на землю родины. Князь заболел и умер на пути домой, на берегу Волги (1263). Но если он действительно призвал татар на Русь, то как объяснить то, что по его смерти народ «крепко загоревал»… Плач стоял тогда по всей Руси Великой, и повсюду звучали слова: «Солнце отечества закатилось!» И так ли все было? Не будем расписывать образ князя сусальным золотом, но итог его политики в целом позитивен. «Своей осторожной, осмотрительной политикой он уберег Русь от окончательного разорения ратями кочевников. Вооруженной борьбой, торговой политикой, избирательной дипломатией он избежал новых войн на Севере и Западе, гибельного для Руси союза с папством и сближения курии и крестоносцев с Ордой. Он выиграл время, дав Руси окрепнуть и оправиться от страшного разорения. Он – родоначальник политики московских князей, политики возрождения России» (В. Пашуто). Он сумел обеспечить перемирие с грозной Ордой, и роль свою этот «союз» выполнял достаточно успешно. Пожалуй, можно сказать, что именно с эпохи Александра Невского стало складываться нечто вроде союза, даже военного братства Руси с Востоком – в лице грозного татаромонгольского воинства. Конечно, отдельные случаи совместных военно-политических акций Руси и Азии бывали и ранее, но достаточно четкого и продуманного курса на сближение Руси с восточным гигантом еще не наблюдалось. Мудрость Александра в том, что он трезво оценил потенциалы сторон, Запада и Востока, – и сделал верный выбор. Как знать, быть может, Россия на новом витке истории вновь окажется перед необходимостью сделать такой выбор, если Запад с упорством, достойным лучшего применения, будет провоцировать нас и толкать в пропасть. После выигранной у немцев битвы у Раковора (1268) войско Новгорода должно было столкнуться с большей немецкой ратью (1269). Но мы позвали на помощь татар, убоявшись их, немцы бежали («Немцы, замиришася по всей воле новгородской, зело бо бояхуся и имени татарского»).

Святой благоверный кн. Александр

Говоря о причине причисления Александра Невского к сонму святых, Л. Гумилев пишет: «Возникает интересный вопрос: почему православная церковь объявила Александра Невского святым? Выиграть две битвы – довольно простое дело, многие князья выигрывали сражения. Александр Невский не был очень добрым человеком – он крепко расправлялся со своими противниками, – так что и это не повод для того, чтобы сделать его святым и почитать до сих пор. Очевидно, главным послужил имеющий колоссальное значение правильный политический выбор, сделанный Александром. В его лице русские поняли: надо искать не врагов, которых всегда достаточно, а друзей». Умелым и тонким дипломатом показала себя Русская церковь. Более всех выиграла она от власти Орды. В указе хана Менгу-Тимура сказано (1270): «На Руси да не дерзнет никто посрамлять церквей и обижать митрополитов и подчиненных ему архимандритов, протоиереев, иереев и прочих священнослужителей. Свободными от всех податей да будут их города, области, деревни, земли, охоты, ульи, луга, леса, огороды, сады, мельницы и молочные хозяйства». Получала церковь и разовые пожертвования. Хан Берке отпустил на храм митрополиту Кириллу годовой оброк в Ростовской земле (в благодарность за организованные массовые молебны о выздоровлении ханского сына). Нелишне напомнить, что это случилось через считаные годы после Батыева нашествия. В результате церковь стала быстро богатеть и превращаться в сильного политического игрока, а политика всегда основывается на финансовых ресурсах. В столице Золотой Орды, Сарае, был даже организован епископат. Можно ли согласиться с тем, что Орда и русская элита договорились? М. Кругов пишет: «Не только купечество, но и Русская православная церковь сделала ставку на московских Рюриковичей – выбрала их в качестве своего стратегического союзника. Церковь своей деятельностью осуществляла объединение русского народа в единую нацию – развивала интеллектуальную сферу общества, основой которой является общее мировоззрение. И понимала, что для единой нации потребуется единая светская власть. Московские князья и РПЦ не случайно стали союзниками. Что бы там ни говорили наши историки про патриотизм московских князей, на самом деле они были административной опорой Орды на Руси. Потому что нельзя было быть ее наместником и не быть при этом и ее опорой. Точно такими же опорами Орды на Руси были РПЦ и купечество. Первая выступала в качестве интеллектуальной, а второе – в качестве экономической опоры». Что и говорить: есть в церкви эта раболепная и явно небескорыстная готовность услужить сильным мира сего, что не может не возмущать патриотов. Если перенестись в наше время, то примерно о том же говорит современник, писатель М. Назаров в статье «Русская церковь и нерусская власть», высказывая схожие мысли: «В заключение подчеркну, что Русская православная церковь – единственная оставшаяся структура Третьего Рима, которая сегодня все еще объединяет почти все наше былое геополитическое пространство, включая Малороссию, Белоруссию, Среднюю Азию, даже Прибалтику. Более того, только авторитет Русской православной церкви как духовной власти сможет создать настоящую патриотическую оппозицию, объединив самые разные круги, самые разные группы уже тем, что поставит на место их честолюбивых лидеров, которые никак не поделят первые места. Первая – церковь, а не они. И именно церковь и должна стать сегодня собирателем лучших сил народа, его духовным вождем, должна четко анализировать ход событий, называя добро добром и зло злом, чтобы мешать этим злу маскироваться под добро и прикрываться обманными лозунгами. Главная беда современной России в том, что церковь этой роли на себя не берет, поскольку она больна всеми теми болезнями и обнаруживает те же слабости, что и все постсоветское общество и его правящий слой. Этим теряется авторитет церкви в глазах народа и особенно его активной части – патриотической оппозиции. В виде оправдания многие духовные лица утвердили целый ряд неких конформистских «истин», не вникая в их смысл. Например: «Церковь приветствует отделение церкви от государства, потому что это дает свободу Церкви». Но ведь это значит, что и силы зла получают большую свободу воздействия на бездуховное государство. Или: «Церковь не имеет политических симпатий и предпочтений относительно какого-то общественного строя». Значит, и власть богоборческая, и власть самого антихриста столь же хороши для выполнения миссии церкви, как и православная монархия?» Горькая правда, но правда. Wahreit gegen Feind und Freund (нем. – Правда по отношению к недругу и другу).

Оценивая события 750-летней давности, нельзя не видеть исключительной сложности положения. Мы были «в кольце фронтов». Надо понимать, чем обернется то или иное решение для России. Согласимся с историком Г. Артамоновым: «Любая же эмоциальная реакция на установление татарского господства, зовущая на борьбу, оборачивалась карательными экспедициями, сметавшими на своем пути и очаги сопротивления, и ни в чем не повинное население. Главным условием возрождения страны явился мир, возможность восстановления, постепенного собирания сил для решающей схватки. Похоже, что в середине XIII века на государственном уровне это понимали только два человека – князь Александр Невский и митрополит Кирилл.

Александр Невский

Именно поэтому в том же 1252 г. Александра, получившего ярлык на великое княжение Владимирское, встречал у золотых ворот с крестами и хоругвями сам митрополит с духовенством и горожанами». Выскажем гипотезу: с Александра началось полуосознанное евразийское ориентирование Руси. Князь сей – «первый евразиец». Хотя до осознания глубинных корней и связей с великой Азией нашей правящей верхушки было еще далеко. Пройдет не один век. Вклад Новгорода, Пскова и Киева в общерусское дело значителен и весом, города помогали колонизации, развитию культуры и торговли, но, увы, не защите всех русских земель. Новгород, Псков пытались сохранить независимость, но за счет остальной Руси. И еще в XVII в., при царе Алексее Михайловиче, псковичи не пускали к себе войск Москвы (1650 г.) и даже реквизировали хлебно-денежные обозы Московии, проходившие к шведам. Окончательное падение Новгородской республики свяжут с воцарением митрополита Никона (1649); тот жестокими мерами подавил новгородскую вольницу и анархию, миссия единого центра окончательно легла на плечи Москвы.