ОСТРОВ СВЯТОГО ФЕОДОРА

«И от природы я был некрепок, а от вышеупомянутой болезни еще и ныне совершенно не освободился и с ног знаки цынготные не сошли, также и зубы не все укрепились, ибо как был в самой тяжести той болезни, то все зубы тряслись и чуть держались, отчего ныне наибольшую чувствую в себе слабость» — так писал о себе в 1742 году Алексей Чириков[55].

Он даже не жаловался на то, что его жена и трое детей в последние годы бироновщины «в крайнем непризрении» жили в Якутске.

Алексей Чириков был одним из самых искусных офицеров русского флота. Он с честью носил свой белый, шитый золотом мундир. Еле держась на ногах от болезни, герой Восточного моря в 1742 году отправился в новое плавание к берегам Америки.

Не его вина, что в этот свой поход он не бросил якорь у скал Нового Света. Зато Чириков видел остров Атту и остров Святого Иулиана (Беринга), видел неисчислимые стада котиков, игравших при свете восходящего солнца в командорских водах.

Вот как все это было.

Покинув Авачинскую губу, Чириков 9 июня подошел к острову Атту. Взяв пеленги, мореплаватель убедился, что Атту остров, а не «соединительная к Америке большая земля», как он думал в 1741 году. Только тогда Чириков дал ему название острова Святого Феодора. Мало того, он хотел обойти остров вокруг, найти якорное место и после этого начать опись острова. Но сначала штиль, потом противный ветер и великий туман помешали Чирикову приблизиться к острову, сколько он ни лавировал в море, уходя даже верст на сто к востоку. Белая вода кипел а. под форштевнем корабля.

Семнадцатого июня «Святой Павел» пошел в обратный путь. 22 июня, идя северным курсом, Чириков увидел остров Святого Иулиана. Люди «Святого Павла» не могли подозревать, что их корабль проходит мимо могилы Беринга и жалкого пристанища еще живых его спутников, которые в то время, теряя силы от голода и недугов, строили корабль для возвращения на Камчатку. Пакетбот Чирикова 23 июня прошел всего в каких-нибудь четырех милях от берегов острова.

Но вскоре померк солнечный свет и остров закрыло густым туманом.

Чириков возвратился в гавань Петра и Павла. В августе 1742 года он был уже в Якутске, написал донесение в Петербург. К этой бумаге герой Северной Америки приложил журнал последнего плавания и карту открытий 1741 и 1742 годов. Он привязал к Камчатке острова Феодора и Иулиана и Американскую землю.

Верный спутник и достойный помощник Чирикова штурман Иван Елагин повез из Якутска в Петербург драгоценные свидетельства русских открытий в Северной Америке и на Восточном океане.

В то время граф Н. Головин в Адмиралтейств-коллегии уже получил первые донесения Алексея Чирикова от 7 и 9 декабря 1741 года и, очевидно, с нетерпением ждал вестей от Беринга.

Только осенью 1742 года Свен Ваксель, преемник Беринга, оставшись для зимовки на Камчатке, принялся за составление отчетов о плавании «Святого Петра» и скорбных событиях на островах Командора Он также составил карты и взял чертежи от Софрона Хитрово.

Затем Ваксель позвал боцманмата Алексея Иванова и сибирского солдата Ивана Окулова Эти доблестные люди побывали в Северной Америке и перенесли все ужасы зимовки на Командорах.

Начальник приказал им идти на Анадырский острог, Якутск, а потом ехать в Петербург, с тем чтобы 'представить отчеты и карты экспедиции графу Николаю Головину.

Трудно представить себе их путь через всю Камчатку, Анадырский хребет и Колыму на Лену. Это был подвиг, известий о котором до нас не дошло, кроме одного: что посланцы честно выполнили свой долг,

Как весенний гром прозвучали слова Михайлы Ломоносова, обращенные к Елизавете:

К тебе от всточных стран спешат
Уже Американски волны
В Камчатский порт, веселья полны…

Эти строки были написаны после получения первых вестей об открытии Америки от Алексея Чирикова

Уже в год гибели Беринга первые русские морские путешественники на судах, обшитых звериными шкурами, проникли к берегу острова Атту. Об этом свидетельствует славный историк Аляски Кирилл Хлебников[56]. От этого острова вершины гор которого покрыты вечным снегом, началось движение охотников за морскими бобрами. Но не так скоро дойти до заветной Большой земли вдоль Алеутской гряды, освещенной заревом вулканов! Для этого потребовалось еще лет двадцать

Примечания:

5

Памятники Сибирской истории XVIII века, кн. II. СПб., 1885, с. 502.

55

Там же, с. 296.

56

«Энциклопедический лексикон» А. Плюшара, т. III. СПб., 1835, с. 420.