ПРИЧИНЫ

Азербайджанцы (тогда их называли кавказскими татарами; сами же себя они именовали просто: мусульмане) в Российской империи жили с армянами внешне мирно и дружно. Но под этой внешностью таилась застарелая вражда и вековые предрассудки.

Различным было все: религия, культура, история, национальный менталитет, политическое положение. Татары были народом полукочевым и патриархальным, армяне — народом торгово-промышленным. Со времени тюркского завоевания Армении (XI век) татары были народом господствующим. Господствующее положение они сохранили, в сущности, и при русской власти, всегда ориентировавшейся на поддержку существующих социальных отношений. Так, земля принадлежала главным образом татарским помещикам — агаларам; в местной администрации, особенно в полиции, служили в основном татарские беки и т. д.

Знания, наука не ценились у татар. «У ханов и беев считалось постыдным читать и писать — это было уделом бедняков», - свидетельствует немецкий исследователь (Гакстгаузен, «Закавказский край». СП6, 1857, ч.1, стр.185). О массе кочевников говорить не приходится. Какой контраст с армянами, важнейшими национальными чертами которых энциклопедия Брокгауза и Ефрона называет «способность к изучению языков, трудолюбие, спекулятивный дух и любовь к учению»[2] (СПб., 1902, т. 34, стр. 228).

Долгие века подневольного положения, когда армянам запрещалось даже носить оружие, казалось, выветрили у них воинственный дух и сделали предметом насмешек татар. Армяне отыгрывались за свое неравноправное положение в иной сфере — торговой, а затем и промышленной. Но это лишь рождало против них чувства, обычные в отношении торгово-промышленных меньшинств — зависть, страх и ненависть. Страх не просто перед сильными и удачливыми конкурентами,[3] а перед людьми, которые лучше тебя знают свою выгоду и поэтому, как казалось, имеют полную возможность наживаться за твой счет; страх перед людьми, которые лучше тебя умеют добиваться успеха — конечно же, за счет «тебя» и «твоих»!

Все это порождало реальное и острое ощущение эксплуатации армянами («армяне все забрали в свои руки!», «армяне нас обирают!», «армяне никому ходу не дают»), которое невозможно было развеять никакими ссылками на то, что армянских крестьян эксплуатируют татарские агалары, что у татарских хозяев рабочим живется ничуть не лучше, чем у армянских, и т. д.

Эти чувства особенно обострились на рубеже веков, когда была проведена Закавказская железная дорога. Баку превратился в крупный торговый и промышленный центр, и рыночные, товарно-денежные отношения властно и разрушительно вторглись в патриархальный мир Кавказа. Этот момент был звездным часом армянской буржуазии. А татарские крестьяне и кочевники, разоряясь и страдая в мире новых, непривычных отношений, глядели на преуспеяние армян и отчетливо уясняли, кто является причиной их несчастий.

«Сто лет назад дышать едва лишь смели перед нами, а теперь… О, праведный Аллах! Ходят бодро, гордо и как обогнали нас!» — так передает русский наблюдатель чувства, которые обуревали татар. Он же приводит высказывание, слышанное им задолго до резни: «Ха! Если бы только русские да отвернулись, сделали вид, что ничего не видят! Мы показали бы этим проклятым армянам!»

((Г. Е. Старцев, «Кровавые дни на Кавказе». СП6, 1907. В дальнейшем — Старцев).)

Арменофобию поддерживали и агенты турецкого правительства, активно действовавшие в Закавказье под видом дервишей. Они говорили, что армяне — враги ислама и султана, что они хотят истребить правоверных и что их следует поэтому уничтожить. Эти рассуждения падали на благодатную почву. «В конце девяностых годов в Елисаветполе был обнаружен мусульманский заговор и найдены панисламистские прокламации Абдул-Гамида» (А.В.Амфитеатров. «Армянский вопрос». СПб., 1906, стр 53. В дальнейшем — Амфитеатров). Тогда же известный бакинский миллионер Тагиев говорил, что мусульмане Закавказья «свои надежды на будущее связали с Турцией и престолом султана», и от имени бакинских мусульман выговаривал армянам за их антигосударственную деятельность в Турции (См.: Э.Оганесян, «Век борьбы», Москва-Мюнхен, 1991, т. 1, стр. 148).[4]

Эти настроения неожиданно пересеклись с официальной российской политикой. С восшествием на престол Александра III (1881) началась политика великорусского шовинизма и усиленной русификации окраин. На Кавказе она натолкнулась прежде всего на армян как на нацию, наиболее сильную экономически и развитую политически.

«Малейшие столкновения законнейших инородческих прав с новым государственным курсом понимались, как явления крамольные, — писал по этому поводу известный литератор А. В. Амфитеатров. — И — так как с исконными армянскими правами новый курс столкнулся очень скоро и резко, то армяне стяжали в Петербурге славу народа крамольного и бунтовского по преимуществу»

((Амфитеатров, стр.51).)

Другой известный публицист, Влас Дорошевич, так иллюстрирует это замечание:

«Всякий армянин на Кавказе считается революционером уже потому, что он армянин.

— Послушайте, да ведь это самый тихий и мирный…

— Армянин! Что вы мне будете рассказывать!

Соответственно этому к ним и относятся»

((Газета «Русское слово», Москва, 12.2.1905. В дальнейшем — «Р.С.»).)

Особенно пугала российских администраторов идея автономии Турецкой Армении: они видели, какой соблазн проистекает отсюда для Армении Русской. Недаром Армению называли Польшей в Азии!

Для объяснения отказа России присоединиться к другим державам с требованием автономии для Западной Армении князь Лобанов-Ростовский[5] говорил:

«Я не хочу, чтобы Турецкая Армения сделалась второй Болгарией и русские армяне воспользовались против нас учреждениями, которые создаст армянская автономия под турецким протекторатом».

((Амфитеатров, стр.17).)

«Старания русского дипломатического корпуса оградить проектированную русификацию Кавказа от фантастического призрака Великой Армении „до Ростова-на-Дону“, как пустил тогда в ход легенду усердствующий корреспондент „Нового времени“, резко изменили правительственную политику России на Ближнем Востоке и заставили ее отказаться от своего векового амплуа защитницы христиан, живущих под мусульманским игом. Мы ошибочно пожертвовали султану судьбами азиатской Армении, рассчитывая обеспечить ее рабским бессилием мир в собственном нашем Закавказье».

((Амфитеатров, стр 17).)

«Нам нужна Армения без армян» — таков был классический лозунг тогдашней политики. Вот подборка характерных суждений, раздававшихся на Кавказе уже в разгаре резни:

«Упьюсь армянской кровью, — говорил на днях пропойца-босяк, — и заберу, что попадется, вот я и Манташев».[6]

«Маленькое кровопускание армяшкам необходимо», — говорили чиновники, выдававшие себя за «истинно русских», «хотя русский человек никогда не был кровопийцей».

«Уничтожьте инородцев, и все будет покойно в России» — говорят разные администраторы.

«Что вы их жалеете? Режут — и прекрасно. Пойдем и мы поможем резать».

«Очень мне нужно, что тут стоят армяне. Я это сделаю, если пошлют меня туда».

Это говорил… «блестящий» офицер-драгун, член салонов высшего света.

((Газета «Новое обозрение», Тифлис, 23.11.1905. в дальнейшем — «Н.О.»))

Секретными циркулярами армянам было строжайше запрещено занимать посты в кавказской администрации. Дошло до того, что бакинская цензура «слово „армянин“ считала нецензурным и даже в музыкальных рецензиях вычеркивала эпитет „армянская национальная… музыка“» («С.О.», 30.8.1905).

Российская официальная пресса развернула кампанию травли армян и их освободительного движения. На Кавказе этим особенно широко прославился В. Л. Величко, редактор официальной газеты «Кавказ». Он подвизался при князе С. Г. Голицыне, бывшем главноуправляющим Кавказа в 1896–1904 годах и знаменитом своим изречением: «Доведу до того, что единственным армянином в Тифлисе будет чучело армянина в Тифлисском музее!» (Aмфитеатров, стр. 52).

Наконец, в 1902 году Николай II издает указ о конфискации имущества армянской Церкви и о закрытии армянских школ. Это был неприкрытый грабеж. Народ встал на защиту ограбляемой Церкви; выступления подавлялись оружием. Было множество человеческих жертв. Руководил «операцией» по изъятию церковных имуществ князь М. А. Накашидзе, армянофоб, вскоре назначенный генерал-губернатором Бакинской губернии и явившийся главным организатором бакинской резни.

Ограбление Церкви сильно радикализировало армян и толкнуло партию Дашнакцутюн на путь борьбы с самодержавием, в том числе террористическими методами. «Русификация сделала много бестактных покушений на армянскую самобытность; однако, армяне хоть покряхтывали, но терпели, покуда Голицын не наложил руку на церковные имущества. Эта провокация сделалась эрою революционного движения. До сих пор армянская революция существовала только в воображении фанатиков провокаторства…» (там же, стр.48)

Немедленно по опубликовании указа был создан Комитет самообороны. Был организован ряд демонстраций и террористических актов; наконец, 14 октября 1903 года на загородной прогулке Голицын был тяжело ранен в коляске несколькими кинжальными ударами в голову. Покушение организовала армянская социал-демократическая партия «Гнчак». Он не умер, но в конце 1904 года вышел в отставку «в связи с расстроенным здоровьем», с изъявлением высочайшим рескриптом «душевной признательности за высокопатриотическую, кровью запечатленную деятельность на пользу Кавказского края».

Все это кажется парадоксальным, поскольку армяне всегда были верными союзниками России. Однако петербургской бюрократии нужны были не союзники, а безропотные подданные. Инициативные и сознательные армяне плохо годились на роль послушных объектов «отеческого управления».

Разумеется, власти начали искать противовес «опасному народу».

«Увидев, себя лицом к лицу с возможностью национальной революции, и в то же время не желая отменять мер, вызвавших и развивающих армянское недовольство, кавказская администрация обратилась к поискам местных элементов, охочих и способных, в случае надобности, быть противопоставленными „сепаратическому“ мятежу. Естественным народом — соперником армян в Закавказье являются грузины Но между двумя народами оказалось слишком много общих точек культурного соприкосновения, чтобы из внешней поверхностной розни выросла сильная политическая борьба племени на племя, расы на расу. Гораздо более данных к тому предоставила народность низшей культуры — и, к тому же, мусульманская — татары»

((Амфитеатров, стр.24).)

Екатерина Орловская:

«Приехала в Баку в воскресенье. Ко мне зашел г. Мдивани, живущий в той гостинице, и сказал мне: „Вы приехали в тяжелоевремя. Полтора месяца назад уже решено разделаться с армянами, а в последнем заседании, в пятницу 4-го февраля, происходившем у одного мусульманина, где был и он, Мдивани, решено окончательно уничтожить армян“. Видела из окна, как проехал мимо полицеймейстер, остановил для чего-то фаэтон, в этот самый момент на его глазах татарин убил армянина, но полицеймейстер, не обратив никакого внимания на это, поехал дальше».

Бабаян:

«Мой компанией по делу, татарин, рассказывал мне, что полицеймейстер им прислал два ящика патронов и несколько берданок с советами получше воспользоваться ими в течение трех дней, убивая побольше армян».

«Один из очевидцев рассказывает, и слова его подтверждены показаниями многих других, что на вопрос, обращенный к татарам-громилам, зачем они стреляют в армян? — получался один и тот же ответ:

— Они бунтовщики!

— Да вам-то что? Ведь не против вас бунтуют!

— Они хотят своего царя иметь, а потом нас душить будут…

— Да кто же вам сказал, что армяне своего царя хотят? Ведь, это неправда…

— Полиция говорит и „другие русские“ говорят, губернатор получил секретную бумагу бить армян-бунтовщиков.

— За что?

— А за то, что они будут бить татар, если мы не соединимся с ними вместе и не будем бунтовать.

— Да кто это тебе сказал?

— Полиция…

— Как, прямо тебе сказал?

— Нет, я от других слышал, что губернатор призывал мулл и богатых персиан и приказал им бить армян».

Корреспондент газеты «Мшак»:

«Татары, ворвавшись в дом, кажется, Карапета Азиянца, первоначально потребовали денег, а затем, получив деньги, отделили мужчин от женщин и детей. Все поняли, что мужчин хотят перерезать, начали умолять пощадить, но татары ответили, что не могут никому из мужчин сохранить жизнь, потому что так приказано губернатором».

Мовсумов:

«молодой интеллигентный татарин из сеидов», «рассказывал, что он был очевидцем… следующего факта: губернатор ехал в сопровождении конвоя и переводчика Шахтахтинского. Его обступила толпа в 40 человек вооруженных татар… Губернатор будто обратился тогда к ним и сказал: „Я вам мешать не буду, режьте, убивайте, грабьте армян на улицах, но только домов не трогайте и не грабьте, а то я принужден буду приказать действовать войскам…“»

Г. Мовсумов, за свою речь, был жестоко избит единоверцами своими, пригрозившими, к тому же, убить его. Он вынужден был бежать из пределов Кавказа. Вот кстати, что пишет г. Мовсумов своему другу из места своего изгнания:

«Уже два месяца шла подготовка. Пристав 1-го участка Мамедбеков и Султанов (помощник пристава), еще летом возбуждавшие татар на резню армян на фабрике Мирзабекянца, собирали татар в чайных заведениях и говорили им, что так как армяне не хотят принимать участия в „бунте“ (демонстрациях), то армяне, поэтому, собираются вырезать татар во время предстоящей демонстрации рабочих. Я сам был свидетелем этой гнусной пропаганды».

С.С. Арутюнов, присяжный поверенный:

«…полковник Вальтер просил у кн. Накашидзе разрешения силой разогнать толпу громил и просил только письменного приказа… Губернатор кн. Накашидзе ответил:

— Что же, стреляйте… я ничего не имею против…

— Нет, ваше сиятельство, вы дайте мне письменный приказ.

— Да, ведь, я не откажусь от своих слов…

— Ваше сиятельство! дело это чревато последствиями, и мне надо иметь письменный приказ…

Губернатор — ни слова… Замолчал… А и это время шла резня безоружных армян… Далее… в народе слишком упорно творят, что оружие и патроны раздавали в некоторых полицейских участках, как то: по 2-м, 3-м и черно-юродском. Относительно черно-городского полицейского участка творят даже, что до событий 6–9 февраля мусульманам выдавались офицерские револьверы, причем у них отбирались паспорта, а когда состоялся мир, то стали обратно принимать револьверы, выдавая паспорта».

Андрей Блаш, бухгалтер:

«Я проходил по Карантинной улице, я видел трупы убитых, возле стояла толпа татар, вооруженных казенными револьверами образца „Смит и Вессон“. Проехали казаки.

Один из них предложил обезоружить татар.

— Не твое это дело, болван! Едем дольше!»

В.М. Асланов, отставной поручик:

«В понедельник, 7-го февраля, группа татар набросилась на дом Хачатурова. К проезжающим в это время по улице трем казакам обращаются с просьбой о помощи три армянина, бросаются перед ними на колени. Казаки соглашаются взять одного из них, берут его в середину и двигаются вперед: отойдя несколько шагов, один из казаков, завидя татар, мигает глазом татарам, толкает вперед армянина: татарин выстрелом из берданки убивает наповал армянина. Казак острит: „Ишь, гололобый, и стрелять-то толком не умеет, чуть подкову не испортил“. Затем преспокойно казак вынул папироску, закурил ее у татарина, и все трое двинулись дальше».

Архивариус Бакинского окружного суда Нагибеков (татарин) передавал тому же Асланову:

«В среду, 9 февраля, около 3-х часов, губернатор князь Накашидзе едет по Николаевской улице; идут три армянина, в числе их подросток. На глазах у кн. Накашидзе татары нападают на армян, одного из них убивают на месте, подростка бьют прикладом. Сопровождавший кн. Накашидзе казак подлетает к татарам и отнимает берданку; тогда кн. Накашидзе кричит: „Отдай назад берданку!“»

Тер-Ованесянц:

«Подойдя к г. губернатору, я заявил ему, что нас окружают вооруженные татары, что наша жизнь в опасности и что нам необходимо оказать помощь, а именно дать несколько казаков, чтобы выбраться из означенного дома и пробраться и армянскую часть города, но губернатор рассердился на меня и сказал: „Вон! Убирайся к черту — не надоедай мне!“»

Татары, куда менее, чем армяне, развитые экономически, политически и культурно, с их патриархальным сознанием и традиционным мусульманским почтением к властям[7] — казались идеально управляемыми и «благонадежными».

«„Недовольные“ и „активные элементы“, — констатировал международный нефтяной магнат и основатель знаменитой премии Э.Л. Нобель, — большей частью состоят у нас, в бакинском районе, из армян и русских. Татары являются спокойным и более реакционным элементом… На него административные органы и предпочли опереться в борьбе с „активными“ элементами.»

((«Биржевые ведомости», № 2(4) 26.8.1905))

Итак, противовес был найден. Остальное было делом техники.

В 1903–1904 годах открыто готовились армянские погромы, по апробированному образцу погромов еврейских. Власти разоружали армян и снабжали оружием татар.

В Шуше уездный начальник — татарин — собрал местных татар и держал речь.

«Я слышал, — сказал он, — что вы припасаете оружие, чтобы защищать нас против армян избивать их, как врагов русского правительства. Благодарю вас за ваши верноподданнические чувства. Но пока нам ваша помощь не нужна. У нас есть войска». Татары, впрочем, тогда намек понимать отказались заявили: «Мы ничего не затеваем против армян: они наши добрые соседи». В Нухе пристав выражался прямее: «Знайте, что армяне обманывают вас, они — наши кровные враги. В Турции они занимаются избиением наших единоверцев. Они — враги султана. Вот почем, русское правительство преследует их»

((«Народное дело»; № 5, цит. по: Оганесян, т. 1, стр.105).)

Зловещие признаки были заметны давно. Еще во время волнений 1902 г., связанных с конфискацией церковных имуществ, «бакинские татары, — пишет В.Дорошевич, — с восточной наивностью предлагали местным администраторам: Позвольте, мы сами справимся с армянами! Замолчат!» «Восток признает только одно молчание — вечное» — добавляет Дорошевич. («Р.С.», 12.2.1905).

В 1903 году, после страшного еврейского погрома в Кишиневе, капитан парохода П-ов говорил собеседнику, опубликовавшему затем этот разговор:

— «Помяните мое слово… такая же резня будет предстоять весною на Кавказе.

— Позвольте… но там прежде всего слишком мало, евреев.

— Я говорю не о евреях, а об армянах. Но резня эта, впрочем, будет почище, чем в Кишиневе, где были только нападающие и не было вовсе защищающихся»

((«Одесские новости», № 6729, 1905).)

Слова капитана оказались пророческими.

Примечания:

2

Спекуляция — денежное, торговое предприятие, оборот по расчету, оборот извыгоды, для барышей. Спекулировать — считать на что, рассчитывать, идти на предприятие либо делать оборот для наживы. («Толковый словарь живого великорусского языка Владимира Даля», СПб — Москва, 1882, т.4, стр.289)

3

«Армяне культурны, образованны, сильны инициативой, а татары невежественны, косны и неподвижны, в потому-де армяне нас, татар, забивают в жизненной борьбе», - жаловались богатые татары бакинскому городскому голове А.И.Новикову, по свидетельству последнего. (Газета «Сын отечества», Санкт-Петербург. 30.8.1908. В дальнейшем — «С.О.»

4

О роли татарских богачей современник говорит так: «Придавленная вековыми предрассудками, невежественная, неразвитая, она (татарская масса) представляет жалкую игрушку в руках своих богачей, а этим последним не выгодны просвещение, прогресс, улучшение быта и правопорядка… Теперь они управляют массой. Тогда масса будет управлять ими. Попытки мусульманской учащейся молодежи создать примиряющий modus vivendi (здесь: образ сосуществования. — П.Ш.) сталкиваются с холодной, рассчитанной жестокостью крезов и их прихлебателей, проповедующих в газете „Гзят“ полное отделение закавказских мусульман от остальных народностей» (газета «Тифлисский листок», 24.9.1905. В дальнейшем — «Т.Л.»).

5

Князь А.Б.Лобанов-Ростовский (1824–1896) был канцлером (министром иностранных дел) в 1895–1896.

6

Бакинский миллионер-армянин.

7

«Скажи, пожалуйста, зачем армяне бунтуют? — с возмущением спрашивал переселившийся из Персии зажиточный татарин у русского журналиста. — Мы, мусульмане, очень тихий народ. Между собой бывают всякие недоразумения, убивают друг друга… Но бунтовать — никогда не бывает… Здесь, в России, хорошо: клопов нету, кола нету. Зачем бунтовать?» («С.О.», 28.8.1905)