Кремль

Давно замечена характерная особенность нашей психологии: бывая в других городах и странах, мы буквально накидываемся на музеи, выставки, коллекции, архитектурные памятники и превращаемся в энергичных экскурсантов. А вот у себя дома – в Москве или на любой другой малой родине – на все эти богатства культуры и духовности внимания обращаем в тысячу раз меньше.

Как давно вы в последний раз были в Московском Кремле?

Предлагаю вам прямо сейчас совершить экскурсию в Кремль. Но не обычную, а ономастическую. Мы познакомимся с теми древними, известными и забытыми наименованиями, которых здесь так много. Заодно попробуем припомнить некоторые значительные факты из истории Москвы и России, взглянув на них через призму ономастики.

Впервые слово Кремль встречается в одной из записей Воскресенской летописи, относящейся к 1331 году, – в известии о пожаре Москвы: «В лето 6839 месяца мая бысть пожар на Москве, погоре город Кремль».

До 1367 года, когда Кремль при Дмитрии Донском был огражден каменной стеной, он назывался просто городом. Все постройки, которые лежали вне Кремля, назывались посадом, а более отдаленные слободы – загородьем. Известный отечественный историк Москвы и Кремля С. П. Бартенев отмечал, что после того, как в 1367 году Кремль был заключен в каменные стены, он получил название каменного города. А затем, когда в 1535—1538 годах была сооружена каменная стена Китай-города, древнюю московскую крепость стали называть старым каменным городом. Ну, а само имя Кремль утвердилось в употреблении (как это видно из многочисленных и достоверных исторических источников) лишь в 1589 году, когда были возведены стены Белого города. Интересная закономерность, не правда ли?

Крупный историк Москвы, знаток «биографий» московских улиц и площадей П. В. Сытин в одной из своих книг привлекает внимание читателей к тому, что в записи под 1354 годом, рассказывающей еще об одном московском пожаре, кремлевская крепость названа Кремником: «погоре город Москва, Кремник весь». Вероятно, названия Кремль и Кремник были синонимичны, поскольку при описании другого пожара, случившегося в 1365 году, крепость названа в летописи снова Кремлем: «Погоре посад весь и Кремль, и Заречье».

Гипотез о происхождении слова кремль в разные времена было выдвинуто немало. И все же внимания заслуживают, пожалуй, лишь две. Одна связывает название Кремль с греческим словом кремнос, другая соотносит это наименование с древнерусским нарицательным словом кремль.

Еще в 1873 году исследователь А. М. Кубарев в своей статье «Откуда слово Кремль» высказал предположение, что топоним может вести свое происхождение от греческого слова кремнос, имеющего значение «крутизна, крутая гора над берегом или оврагом». Он аргументировал свою гипотезу тем, что, во-первых, сам Кремль стоит именно на такой высокой горе, на крутом берегу реки. Во-вторых, слова кремн, кремнос действительно могли попасть на Русь и проникнуть в русскую речь, в речь москвичей. В частности, это могло произойти благодаря многочисленному греческому духовенству, прибывшему в Москву в конце 20-х годов XIV века в свите нового митрополита Феогноста, грека по происхождению. И в более ранние, и в более поздние времена в русский язык проникали многочисленные греческие слова, среди них – терем, фонарь, известь, уксус, олифа и др.

Не станем безапелляционно отвергать версию А. М. Кубарева: есть в ней и своя привлекательность, и своя доказательность. Но, думается, более правдоподобна вторая гипотеза, поддерживаемая большинством ученых. И понятно – почему. Она не нуждается в иноязычных подпорках, у нее достаточно своих, исконно русских оснований.

Согласно этой гипотезе, название Московского Кремля родилось из древнерусского слова кремль и его производного кремник в значении «крепость внутри города». Эта гипотеза приводится и Максом Фасмером в его известном «Этимологическом словаре русского языка». Ученый-этимолог считал родственными слову кремль такие слова, как кремль – «часть засеки, где растет лучший строевой лес», кремлевый – «крепкий, прочный» – о строительном лесе, кремлевая сосна – «сосна на опушке леса» – следовательно, «большая, мощная», крома и другие.

Похожий ряд мы находим и в «Толковом словаре живого великорусского языка» Владимира Даля. В нем к слову кремль автор дал целый ряд своеобразных тематических параллелей из диалектной лексики: кремлевник – «хвойный лес по моховому болоту», кремь – «лучшая часть заповедника, крепкий и крупный строевой лес», кремлевое дерево – «дерево на краю леса, выросшее одиноко и на просторе, крепкое строевое дерево».

Эти цепочки и у В. И. Даля, и у М. Фасмера приводят нас к мысли о том, что слово кремль может быть связано с представлением о деревянной рубленой крепости, не правда ли? Между прочим, в летописном известии о начале строительства Московского Кремля сказано: «заложиша рубити».

Известные историки И. Е. Забелин и М. Н. Тихомиров также считали, что слова кремль, кремник, кром (крепость древнего Пскова носит имя Кром) связаны с тем, что древнерусские крепости были деревянными рублеными укреплениями. М. Н. Тихомиров так и писал в одной из своих книг, посвященной средневековой Москве: «Слово кремник или кремль могло обозначать характер постройки укрепления из хвойного, соснового дерева в отличие от дубового дерева. Кремник сгорел, и на его месте стали строить («рубить») город, или град. Тем не менее, как это часто бывает и на наших глазах, за московским замком сохранилось старое и привычное название».

Постепенно слово кремль могло получить новое значение – не просто «рубленое укрепление», а «внутренняя крепость, замок внутри города». Ведь пока вокруг древней маленькой Москвы не возник посад, не возникли слободы, ставшие неотъемлемой частью города, крепость Москвы не называлась кремлем, она именовалась просто городом: «мал древян град». Например, в «Повести временных лет», там, где летописец извещает о набеге рязанцев на Москву в 1177 году, сказано: «Глеб в ту осень приеха на Московь и пожже город весь и села». Вероятно, причиной того, что слово кремль начало активно употребляться, было разрастание города, в связи с чем появились границы первоначальной крепости – по сравнению с Китай-городом, Белым городом. Быть может, именно в этом наименовании содержалось указание на край, рубеж городского центра.

Слова кремль, кремник, кром родственны слову крома, означающему «край, рубежная полоса, граница». По свидетельству Владимира Даля, слова крома и его производные кромка, кромина, кромища были распространены повсеместно. В современном русском литературном языке слово кромка, помимо значения «продольный край ткани, узкая полоска по краю ткани», сохранилось, например, и в словосочетании кромка льда. Это слово выступает как термин в плотницком деле – «продольный край доски», а в швейном производстве употребляется слово покромка – «край ткани». Слова кромина и кромища в литературный язык не вошли и ныне воспринимаются как диалектизмы. Однокоренными со словом кромка являются и такие слова, как кроме, укромный, скромный. Слово крома как «рубеж, край, граница» легло в основу нескольких русских топонимов – названий населенных пунктов и рек. Наиболее известен среди них, думаю, город Кромы на реке Кроме (ныне это – село в Орловской области). Гидроним этот (наименование реки) упоминается в старинной «Книге большому Чертежу» в формах Кром, Крома и Кромы. Река Крома была своеобразной границей, на которой еще до постройки города было городище. И на это городище регулярно высылались «сторожи» – наряды сторожевой службы из городов Карачева и Орла. Ведь за рекой Кромой и соседними приграничными, «украинными» территориями начиналось Дикое Поле, откуда враги постоянно совершали набеги на русские города. Известны топонимистам и другие названия с тем же корнем. Так, например, в писцовой книге XVI века по Каширскому уезду можно найти реки Кромишу, Кроминку, Кромницу. На берегах последней стояла в ту пору и деревня Кромница.

Сейчас Кремль – единое целое с точки зрения структуры историко-архитектурного комплекса. В нем нет стольких улиц, как раньше, но есть две площади – Соборная и Ивановская, а также Спасская, Никольская, Дворцовая (до недавнего времени – Коммунистическая) улицы. Хотя их существование сейчас носит достаточно условный характер, а сами топонимы вряд ли известны даже москвичам.

Соборная площадь – центральная площадь Кремля. В древности к ней сходились от кремлевских ворот главные улицы города-крепости. Название площади связано с тем, что ее украшают выдающиеся памятники древнерусского зодчества, знаменитые кремлевские соборы: Успенский, Благовещенский и Архангельский. А также собор Двадцати Апостолов, церковь Ризположения и другие.

Ивановская площадь широко раскинулась к востоку от огромного восьмигранного столпа Ивана Великого со звонницей. Свое название она получила, вероятно, еще в самом начале XVI века, когда зодчий Бон Фрязин создал храм-башню Иван Великий. Ранее здесь стояла небольшая каменная церковь, построенная при Иване Калите и носившая название Иоанна Лествичника «иже под колоколы» (так назывались церкви, звонница которых не была отдельно расположенной частью здания, привычной для нашего представления колокольней, а располагалась на самом верху самой церкви). Первая часть названия и дала имя новой церкви. Сама же церковь была включена в состав нового храма. Но почему Иван Калита повелел выстроить церковь именно в честь Иоанна Лествичника, одного из многих раннехристианских «пустынников», то есть не самого известного святого? Объясняется это очень просто. Князь Иван Данилович был крещен именно в честь Иоанна Лествичника, поскольку родился в день поминовения этого христианского подвижника, ставшего для Калиты небесным покровителем. А сейчас под самым куполом Ивана Великого вы можете прочитать надпись, выведенную рельефными буквами метровой величины. Она гласит, что «храм совершен и позлащен» в 1600 году, при Борисе Годунове, хотя в 1600 году башня, возведенная Боном Фрязиным, была только надстроена. Вторая половина названия – Великий – соответствует грандиозным, по представлениям наших предков, размерам сооружения: высота с крестом – около 81 метра, диаметр главы – 9 метров. Как я уже сказал, словосочетание «иже под колоколы» было обозначением древнего типа храмов, когда на массивный куб ставилась глава, служившая помещением для колоколов (иногда – сторожевой башней), и поэтому называть Иван Великий колокольней неверно.

В XVII веке Ивановская площадь Кремля была чрезвычайно оживленным местом. У зданий многочисленных приказов всегда были видны толпы народа, челобитчиков. По некоторым делам «приказов» (своеобразных министерств того времени) на Ивановской площади делались устные «публикации»: подьячие громко выкрикивали оповещения, читали постановления собравшимся москвичам. Принято считать, что именно отсюда родилась поговорка кричать во всю Ивановскую (хотя существуют и другие версии ее возникновения и первоначальной мотивировки).

Немало ценной и интересной информации несут в себе из далеких веков названия башен Кремля, многие из которых кажутся непонятными или таинственными. Вспомним о некоторых, наиболее известных.

Боровицкие ворота и башня того же названия находятся в том месте, откуда пошла вся Москва, – в устье реки Неглинной. Обычно считают, что наименование Боровицкие, Боровицкая образовано от слова бор «хвойный, преимущественно сосновый лес». Действительно, когда-то на всем холме, где была сооружена древняя московская крепость, и в его окрестностях шумел сосновый бор. Об этом свидетельствуют и названия церквей, находившихся в Кремле: церковь Спаса на бору, Иоанна Предтечи под бором и др. Но если бы мотивировка названия была именно такой, то ворота и площадь перед воротами именовались бы не Боровицкими, а Боровыми или Боровскими (как была названа в начале XIX века Боровая улица в восточной части Москвы, поскольку таковы правила русского языка, русского словообразования). Название же Боровицкие могло быть образовано только от слова боровица. Это редкое слово когда-то существовало в русском языке и означало «небольшой бор, сосновая роща». Аналогично ему и слово дубровица «небольшая дубовая роща». Оба они в настоящее время сохранились только в составе названий: село Боровицы (Кировская область), Дубровицы (бывшая усадьба под Москвой, близ Подольска), Боровицкие ворота, а по ним – Боровицкая площадь. Правда, возможно и иное объяснение: боровицей во многих русских говорах называют различные растения, в частности траву типа вереска. Тогда Боровицкие ворота – это ворота, находящиеся там, где растет боровица.

Старое название башни и ворот дошло до нас, даже несмотря на царский указ, запрещавший именовать ее Боровицкой: 16 апреля 1658 года Алексей Михайлович повелел назвать Боровицкие ворота Предтеченскими, по церкви Рождества Иоанна Предтечи. Иногда Боровицкая башня упоминалась как Чертольская, так как находилась неподалеку от урочища Чертолье, где было много оврагов и буераков (об имени урочища подробнее рассказывается в главе «Пречистенка»).

Подходя к Государственному Кремлевскому дворцу, неудачному для заповедного места сооружению из стекла, бетона и стали, вы непременно минуете Троицкую башню. Название Троицкой башни известно с 1658 года и было ей дано по Троицкому подворью, которое располагалось поблизости на территории Кремля. За долгие годы своей истории Троицкая башня называлась по-разному: Богоявленская, Знаменская (по храмам) и еще несколькими именами. Подходы к ней с северо-запада и к ее Троицкому мосту через реку Неглинную были защищены Кутафьей башней. Тайна этого названия еще не раскрыта, хотя существует несколько предположений. По одному из них, наименование башни Кутафья исторически связывается со словом кут «угол». Но это толкование не совсем убедительно, и в основном потому, что объясняет не все слово-название, а лишь первую его половину. В русских народных говорах слово кутафья было довольно употребительно, а в некоторых оно известно и сейчас. В одних (вологодских, псковских, владимирских) его употребляют по отношению к сильно закутавшейся женщине, в других (олонецких) этим словом называют неповоротливую или небрежно одетую женщину. Вполне возможно, что Кутафья башня и получила свое название по внешнему виду: не высокая, как все остальные башни Кремля, а приземистая, широкая в основании.

В центре той части стены Кремля, что граничит с Красной площадью, поднимается Сенатская башня. Она расположена прямо за мавзолеем. А позади башни – бывшее здание Сената с круглым куполом, давшее ей имя (оно же – бывшее здание Совета министров СССР, ныне – резиденция Президента России).

Поблизости возвышается и самая известная из кремлевских башен – Спасская, с одноименными Спасскими воротами. Первоначальное ее название – Фроловская. Оно было дано по располагавшейся неподалеку церкви Фрола и Лавра. С 1658 года башня называется Спасской. Своим наименованием она обязана иконе Спаса, установленной на ней со стороны Кремля. К большому сожалению, образ Спаса до нашего времени не сохранился.

С фамилией реального исторического лица связано название угловой Беклемишевской башни – со стороны Кремля к ней примыкал двор боярина Ивана Никитича Беклемишева по прозвищу Берсень, то есть «крыжовник». Боярину Беклемишеву в XVI веке государь Василий Иванович повелел срубить голову «за высокоумие», а двор боярина стал царской собственностью. Из него сделали тюрьму – так же, кстати говоря, как из башни. Беклемишевскую башню называли еще и Москворецкой из-за близости к Москве-реке и Москворецкому мосту.

Полностью оправдывает свое необычное наименование Тайницкая башня, обращенная к набережной Москвы-реки. Ранее существовали и Тайницкие ворота Кремля. Названия эти идут из древности: на случай осады в башне был устроен потайной выход из крепости и был вырыт колодец-тайник. Ворота в башне некоторое время именовались также Водяными (поскольку вели к реке) и Чешковыми (потому что рядом с ними в XV веке находился двор князя Даниила Галицкого-Чешки). По башне назван и Тайницкий сад в Кремле, который сейчас недоступен рядовым посетителям Кремля (хотя во времена моего детства, в начале 60-х годов, в нем устраивали новогоднее празднество для московских школьников – с елкой, Дедом Морозом и Снегурочкой).

Неподалеку от Тайницкого сада расположено не очень примечательное белое здание, которое соединяется галереей с Большим Кремлевским дворцом. Это – Оружейная палата, уникальная сокровищница произведений декоративного и прикладного искусства. Ее здание было построено всего немногим более ста лет назад, но название относится к XVI веку.

Со времени Ивана III, женившегося на византийской царевне Софье Палеолог, заметно возросла пышность московского двора. Этому во многом способствовали приехавшие в Москву искусные мастера-иноземцы – греки и итальянцы. В 1511 году великий князь Василий III повелел учредить особую Оружничью палату. Поскольку в ней изготовляли не только боевое, но и парадное оружие, то требовались, помимо оружейников, мастера-художники: резчики по металлу, кости и дереву, чеканщики, золотых дел мастера, золотошвейки и т. д. По этой причине Оружничья палата разрослась в сложный Оружейный приказ, концентрировавший в себе разнообразные ремесла. Специалисты каждого из них занимали особую палату (Мастерская, Золотая, Оружейная и т. д.), однако общее управление всеми работами по-прежнему осуществлялось Оружейным приказом. Он также помещался в отдельной палате, поэтому-то обычно ее и называли Оружейной палатой. Так при московском дворе сложилась единственная в своем роде академия художеств, обслуживавшая царские нужды. С течением времени Оружейная палата превратилась в музей, получивший особую известность только в новейшее время.

Многие из экспонатов Оружейной палаты уникальны, имеют огромную историческую, художественную и культурную ценность. Поэтому не случайно некоторые из этих предметов приобрели определенные собственные имена.

Вот легендарная шапка Мономаха – знаменитый венец русских великих князей и царей. Часто посетители Оружейной палаты, воочию увидевшие шапку Мономаха, интересуются, откуда пошло прозвище князя Владимира Мономаха, давшего начало роду Мономашичей, к которому принадлежали и московские великие князья. Сам Владимир о своем происхождении так написал в известном «Поучении»: «Азъ худый дедом своимъ Ярославомъ, благословленнымъ, славнымъ, нареченый въ крещении Василий, русьскымь именемь Володимиръ, отцемъ възлюбленымь и матерью своею Мьномахы (т. е. Матерью из рода Мономахов. – М. Г.)». То, что князь носил двойное имя, было неудивительно, поскольку не прошло еще и ста лет со времени принятия христианства. Матерью князя Владимира была княгиня Анна – дочь византийского императора Константина Мономаха. Ее брак с русским князем Всеволодом был не только одним из условий мирного договора с Русью, но и военной контрибуцией, превращенной при этом соглашении как бы в приданое. Таким образом в состав военной добычи русских попало имя византийского императора, которому было суждено пройти через века русской истории и превратиться в одно из обоснований самодержавной власти московских царей (родилось и предание о передаче византийскими императорами русским князьям прерогатив императорской власти).

Следует отметить, что прозвище Мономах соответствовало деяниям византийского базилевса. В переводе с греческого оно означает «единоборствующий, единоборец». Оправдал его и внук императора Константина Мономаха – Владимир, который почти всю жизнь провел в походах и в борьбе как бы на два фронта: со степняками-половцами и с двоюродными братьями-князьями за киевский великокняжеский стол. Ну а сама шапка Мономаха представляет собой золотой филигранный остроконечный головной убор среднеазиатской работы XIV века с собольей опушкой, украшенный драгоценными камнями и крестом.

Каждому из нас с детства непременно известны два названия предметов искусства и ремесла наших предков, также находящихся в Кремле. У подножия Ивана Великого на каменном постаменте установлен Царь-колокол. Он полностью оправдывает свое имя, поскольку это самый большой металлический колокол в мире: высота его более 6 метров, вес – свыше 200 тонн, диаметр – 6,6 метра. Царь-колокол отлит в Кремле в 1733—1735 годах Иваном Моториным и сыном его Михаилом.

Вполне соответствует своему наименованию и Царь-пушка, расположенная здесь же. Это чудо XVI века весит 40 тонн. Однако, говоря о мотивировке названия Царь-пушки, не будем забывать, что на ней помещено изображение царя Федора Иоанновича – на коне и в воинском уборе. Ряд собственных наименований имеют и некоторые старинные орудия, находящиеся рядом с Арсеналом, – Лев, Гамаюн (на Гамаюне изображена сказочная птица).

Интересные названия имеют старинные здания в Кремле. Так, например, на западную сторону Соборной площади выходит Грановитая палата. Это древнейшее из дошедших до нас гражданских зданий Москвы. Его построили в 1487—1491 годах архитекторы-итальянцы Марк Фрязин и Пьетро Антонио Солари. Площадь этого дворцового тронного зала впечатляюща – около 500 квадратных метров. Здесь проходили самые торжественные и многолюдные приемы, заседали земские соборы, отмечались победы русского оружия. Однако название здания было связано не с его назначением, а с внешним видом. Восточный фасад Грановитой палаты обработан в технике «руста» – граненым камнем, отсюда и название Грановитая. Не зря восхищался летописец: «Есть полата именуема Грановита, велика и высока, близъ соборныя великия церкви предивнымъ мастерствомъ устроена, из белово камени тесаны грани аки чешуя».

Удивительно красив наш Кремль, символ Москвы и России! «Что сравнить с этим Кремлем, который, окружась зубчатыми стенами, красуясь главами соборов, возлежит на высокой горе» – такие слова были написаны юным Михаилом Лермонтовым, на которого Московский Кремль произвел в отрочестве огромное впечатление. Другие прекрасные, ставшие хрестоматийными строки М. Ю. Лермонтова о Кремле:

...И каждый камень твой
Заветное преданье поколений, —

можно, как мне кажется, с полным основанием адресовать и всем старинным кремлевским названиям, всей той богатой россыпи топонимов, других собственных имен, которые можно встретить на древнем Кремлевском холме.