Солнцево

Еще недавно Солнцево было самым молодым административным районом столицы: Солнцевский район стал первой территорией, «прирезанной» к городу от Московской области – столица именно здесь впервые перешагнула Московскую кольцевую автодорогу. Теперь же таких территорий уже несколько. Еще в начале 80-х годов на карте Подмосковья значился город областного подчинения – Солнцево. А в мае 1984 года он был включен в состав Москвы: так в столице возник тридцать третий административный район, Солнцевский (сейчас – муниципальный округ «Солнцево», часть Западного административного округа).

В устной речи топоним Солнцево продолжает жить успешно и активно, поддерживаясь такими московскими аналогиями, как Перово, Кунцево, Медведково и др.

В этом месте Подмосковья с XVII века была известна деревня Суково (владение князей Трубецких). В XIX веке в версте от деревни прошла железная дорога (тогда называвшаяся Брянской); многие жители деревни работали на ее строительстве. Впоследствии здесь открылась железнодорожная станция, названная по близлежащей деревне – Суково. В годы, предшествовавшие Октябрьской революции, и после нее деревня служила для москвичей излюбленным местом дачного отдыха. В 1937 году свободная земля поблизости от деревни Суково была выделена жителям столицы, которые переселялись из Москвы в связи с ее реконструкцией.

В одной из книг об истории городов Подмосковья можно найти любопытный рассказ о возникновении топонима Солнцево: «Первый дом переселенческого поселка появился на улице, впоследствии названной 1-й Зеленой. К концу 1938 года было построено около 300 индивидуальных домов. В них проживало около двух с половиной тысяч человек. Поселку надо было дать имя. Обсуждались разные предложения, пока в жаркие августовские дни не сошлись на одном имени – Солнцево. 26 сентября 1938 года это название получило официальное утверждение, и Солнцево было отнесено к категории дачных поселков. Все взрослое население его работало на московских предприятиях».

Конечно же, на выбор такого наименования повлияла не только (и не столько!) жаркая погода в августе 1938 года. Солнце для нас – символ света, тепла, радости, хорошего настроения, символ жизни. Это-то, думаю, и проявилось – пусть даже и подсознательно – в выборе названия поселка: солнце > Солнцево (пусть кто-то и считает его выспренним).

В марте 1965 года «под давлением» топонима Солн-цево была переименована близлежащая железнодорожная станция «Суково» в «Солнечную». В апреле 1969 года поселок был отнесен к категории поселков городского типа, а в феврале 1971 года он стал городом! И название его очень быстро прижилось в подмосковной (а теперь – московской) топонимии, поскольку не противоречило ей по структуре, по форме, по звучанию.

Топоним Солнцево стал основой для появления новых имен бывшего Солнцевского района столицы или современного муниципального округа «Солнцево». Благодаря ему на карте Москвы существует теперь и Солнцевский проспект. Остается надеяться, что когда-нибудь – в недалеком будущем – бывший поселок, город и муниципальный округ поделятся своим именем и со станцией московского метрополитена – «Солнцево».

Ближайшие соседи бывшего города Солнцево в Москве – Олимпийская деревня и Очаково.

Деревня в Москве, в огромном городе с почти десятимиллионным населением? И появилась она не в шест-надцатом и не в восемнадцатом, а в двадцатом веке. Если соблюдать точность в датах – в 1980 году. Это кажется необычным лишь на первый взгляд: Олимпийская деревня, разумеется, не настоящая деревня в традиционном нашем представлении, а целый жилой квартал Москвы, в некотором смысле автономный, построенный в соответствии с советскими архитектурными идеями конца 70-х годов и неплохо оборудованный технически.

Олимпийская деревня состоит из полутора десятков шестнадцатиэтажных зданий. Кроме того, в ней для удобства жителей построены и работают поликлиника, два детских сада, две школы, АТС, почтовое отделение, банк. Есть здесь большой концертный зал, в котором могут выступать даже балетные труппы. В Олимпийской деревне работают универсам, кулинария, аптека, известный торговый центр «Люкс», супермаркет, несколько частных магазинов, ресторан, кафе (а с недавних пор – и казино), центр бытового обслуживания. К услугам жителей «деревни» и любого москвича – бассейн, залы спортивного комплекса, спортивные площадки, теннисные корты, футбольные поля. И все же этот современный и симпатичный жилой квартал, район столицы называется старинным русским словом – деревня. В чем здесь дело? Какова история такого достаточно необычного топонима – Олимпийская деревня?

Историки языка утверждают, что понятие деревня менялось, а вслед за ним менялось и значение самого этого слова. В XV—XVI веках оно имело такие значения: «поселение в один или несколько дворов с прилегающими к нему угодьями»; «расчищенное под пахоту место, пашня, угодье» (об этом говорится в академическом «Словаре русского языка XI—XVII вв.»).

Такая деревня, как правило, принадлежала одному владельцу – тому, кто раскорчевал лес, вспахал пашню и начал сеять хлеб. От него шло все последующее население деревни. Вот почему жители небольших деревень часто имели одну фамилию – Зуевы, Смирновы, Фомины и пр.

Разумеется, в Олимпийской деревне в Москве нет ничего «деревенского»: этот микрорайон, квартал имеет ярко выраженный городской облик. Но если мы обратимся к истории олимпийского движения, то узнаем, что первые Олимпийские деревни были почти сельскими поселками.

Русское словосочетание Олимпийская деревня представляет собой, как обычно говорят лингвисты, семантическую кальку – смысловой перевод английского словосочетания Olimpic villade, которое служило наименованием поселка участников X Олимпийских игр в Лос-Анджелесе в 1932 году. Она располагалась на высоком холме в непосредственной близости от океана и состояла из небольших двухкомнатных коттеджей, расположенных по кругу. В центре круга находились административные и бытовые учреждения. Устроители этой деревни ставили перед собой задачу предоставить участникам игр дешевое жилье, освободив их от необходимости проживать в дорогостоящих отелях.

В Москве Олимпийская деревня была построена для проживания спортсменов – участников XXII Олимпийских игр и членов делегаций. После завершения спортивных баталий московской Олимпиады-80 этот жилой комплекс был передан в распоряжение москвичей.

Еще в 1980—1981 годах скептики (были среди них и квалифицированные филологи-русисты) считали, что название Олимпийская деревня не сможет утвердиться в топонимии Москвы. Однако произошло обратное – топоним этот чрезвычайно быстро вошел в систему внутригородских географических названий столицы и укрепился в ней. Москвичи, здесь живущие, официально прописаны и получают почту по такому адресу: 117602, Москва, В-602, Мичуринский проспект, Олимпийская деревня (далее следует номер дома и квартиры). В устной речи можно услышать иную форму топонима, образованную по характерной московской модели на -ка (типа Покровка, Ильинка, Сретенка) – Олимпийка. Так называют Олимпийскую деревню не только многие ее взрослые и юные обитатели, но нередко и те, кто живет в близлежащих районах.

Л. Колодный в книге «Края Москвы» на примере Олимпийской деревни справедливо подчеркивает, что не следует забывать о древней истории новых московских кварталов и районов: «Есть у Олимпийской деревни и более далекое прошлое; и о нем хочу напомнить в первую очередь тем, кто стал ее постоянным жителем. Расположенное на здешних землях по берегам речки Самородинки село Никольское, от которого не осталось ни следа даже в названии улиц, появилось, как свидетельствует И. Е. Забелин, в конце XIV века. Жил тогда в верховьях соседней речки Раменки „коровник“ (обслуживающий двор митрополита) по прозвищу Селята. Была у него деревня (поставил здесь московский митрополит Никольскую церковь). Вначале называлась она Селятино, а речка Селятинкой. После моровой язвы 1655 года, истребившей население окрестных сел, появилась новая деревня. Жителями ее были белорусы, прибывшие на эти земли из вновь присоединенных к государству городов. Тогда и назвали село Никольским».

Думаю, нужно дополнить Л. Колодного, поскольку он упомянул любопытный гидроним – название речки Самородинки. Сейчас она превратилась в каскад живописных и обустроенных прудов на северной окраине Олимпийской деревни – здесь хорошо гулять, заниматься спортом, можно купаться и даже ловить рыбу. Есть тут и родник с очень вкусной водой. Речных наименований типа Самородинка в бассейне реки Москвы и шире – в бассейне Оки – немало: Смородня, Смородинка, Смородиновый, Смородинской и другие. Далеко не все из них напрямую связаны с ягодным растением смородиной, хотя кусты дикой смородины – не редкость на берегах речек и на склонах оврагов. Топонимисты (например, Г. П. Смолицкая) давно доказали, что такие речные имена чаще связаны с сильным или резким запахом, который по разным причинам исходил от некоторых речек и оврагов. При этом ученые обычно напоминают, что сама ягода смородина тоже получила наименование по резкому и сильному запаху, от нее исходящему (что особенно характерно для черной смородины): для названия такого запаха в речи наших предков, в древнерусском языке использовалось слово смрадъ или смородъ.

Олимпийская деревня находится на юго-западе столицы в конце Мичуринского проспекта. Здания нового микрорайона встали на месте бывшего сельца Никольского, между бывшими деревнями Очаково и Раменки. Здесь, на месте маленьких подмосковных деревушек, и сейчас продолжают строиться новые современные кварталы.

Название Мичуринский проспект появилось сравнительно недавно – в 1956 году. Так городские власти Москвы решили увековечить память о выдающемся русском ученом-агрономе и садоводе-селекционере И. В. Мичурине, который вывел более 300 новых сортов плодово-ягодных растений. Проспект берет свое начало в районе Московского университета на Воробьевых горах – близ Ботанического сада МГУ. Надо заметить, что в этом и соседних районах столицы немало улиц носят имена ученых, известных представителей российской науки: Ломоносовский проспект, улица Лебедева, Менделеевская улица и другие.

Там, где Мичуринский проспект, немного поднимаясь вверх, на возвышенность, почти заканчивается, находилось прежде сельцо Никольское. Сельцом (а не селом) оно называлось потому, что в нем не было церкви, а существовала лишь часовня, поставленная в честь святого Николая Чудотворца. В Центральной России (включая и Подмосковье, разумеется) святой Николай, архиепископ Мирликийский, почитался всегда особо. Поэтому-то села и другие населенные пункты с названиями Никольское (по наименованию Никольской церкви или часовни) здесь встречаются довольно часто. Аналогичные названия населенных пунктов могли образовываться от светской формы имени Николай – Никола: деревня Николаевка, село Николаевское, город Николаев и т. п.

Соседняя местность носит название Очаково. Очаково сейчас – большой жилой и индустриальный район близ Солнцева и Олимпийской деревни. В этом топониме сохранено название бывшего старинного подмосковного села Очаково. В XVII – в первой половине XVIII века это была вотчина бояр Лобановых-Ростовских. Одним из владельцев села был стольник молодого царя Петра, участник знаменитого Азовского похода, майор лейб-гвардии Семеновского полка Яков Лобанов-Ростовский. В XVIII веке село принадлежало жене писателя и ректора Московского университета Михаила Хераскова (благодаря ему Очаково даже стало неким «литературно-театральным уголком»). Частью же территории Москвы Очаково – как и многие подмосковные села – стало в 1960 году. О минувших веках в нем напоминает, пожалуй, лишь чудом сохранившаяся церковь Дмитрия Ростовского, возведенная в 1757—1759 годах, она стала одним из первых храмов в честь этого святого. Стоявшая рядом деревянная церковь начала XIX века разрушена в 1967 году.