Некоторые приписывают Братству франкмасонов функции церкви как хранителя сокровенного знания. Возможно, для этого имеются некоторые основания, древние архивы этих мистических объединений, если они существуют, могут проиллюстрировать прогресс готической архитектуры и, возможно, откроют их происхождение.

(Генри Халлам)

О происхождении готической архитектуры существует такое же множество противоречивых мнений, как и о корнях масонства. Одним из первых в Англии понятие «готический» ввел в употребление Джон Эвелин в 1697 году. Благодаря авторитету сэра Кристофера Рена оно вошло в широкое употребление всеми, кто писал на данную тему в течение XVIII века.

Однако, используя понятие «готический», Рен не считал, что оно обозначает происхождение способа строительства. Он приписывал это изобретение сарацинам, от которых, как он считал, его восприняли западные крестоносцы.

Как полагают издатели «Паренталии, или Записок членов семьи Рен», «он [сэр Кристофер] придерживался мнения, что то, что мы сегодня называем „готическим“, возможно, правильнее и точнее называть сарацинской архитектурой, облагороженной христианами. Священная война одарила христиан, оказавшихся там, идеями сарацинских творений. Впоследствии они и были сымитированы ими на Западе.

Итальянцы (среди которых было немало выходцев из Греции), а также французы, немцы и фламандцы объединились в Братство Архитекторов, заручившись в качестве одобрения папскими буллами и особыми привилегиями. Дистанцируясь от своих наций, они определяли себя как франкмасоны, когда приходилось возводить храмы. Ведь в те времена строительство храмов считалось проявлением набожности и благочестия.

Их Правительство было постоянным, и рядом с возводимым храмом они строили свой палаточный лагерь. Всеми управлял землемер, каждого десятого называли смотрителем, он приглядывал за остальными девятью».

Отсюда идет известная история, в течение столетия владевшая умами наших энциклопедистов о Братстве Архитекторов, путешествующих с папскими буллами и называвших себя франкмасонами. Однако, если мы зайдем так далеко и поверим, что Рен действительно говорил все то, что ему приписывают издатели (я еще затрону этот вопрос), то легко придем к мнению, что это предание приобрело вес на основании общественного заблуждения, будто Великий Архитектор в течение многих лет являлся Великим Мастером Братства.

Позже мы подробно исследуем любопытное заявление, что папские буллы были дарованы первым франкмасонам. Влияние монахов, которые составляли всего лишь часть духовенства, я считаю преувеличенным. Однако доминировала теория, что нации Западной Европы находились в спячке вплоть до конца X века, веря, что конец мира близок.

Только после того, как пришел и ушел без последствий ужасный 1000 год и мир остался таким же, нации пробудились от оцепенения и оживились, проявив необычайную набожность. Повсюду начали строить церкви, аббатства и соборы под присмотром монахов. Будучи космополитами, они имели единого руководителя и работали, преследуя одни и те же цели в каждой стране.

Так и случилось, что эти монахи воспитали сообщество людей, нечто вроде мирского братства, строившего для них и называвшегося каменщиками. Они, как и их Мастера (или высшее Братство), также оказались космополитами, вот почему церкви и другие церковные структуры воздвигались столь удивительно похожими по замыслу.

Влияние крестоносцев на архитектуру как Востока, так и Запада тщательно изучено в прошлом Мастером ложи Четырех корон профессором Т. Хайтером Льюисом, чьи слова я воспроизвожу:

«Нормандский и англосаксонский стиль кажется совершенным, его главные центры размещены на севере Франции, и, хотя романская архитектура на Рейне обладает многими сходными чертами с нормандской, последняя явно и отчетливо выделяется.

В середине XII века признаки перемены стали очевидными в общих формах стиля, уступив место более легким пропорциям, менее выраженным нормандцами. Кроме того, очевиден быстрый переход от круглых к остроконечным аркам. Он имел место не только во Франции, но также в Англии и других странах. Таким образом перемененный стиль хорошо известен как традиционный. В то время Палестина находилась в руках крестоносцев (в основном они пришли из различных провинций Англии), вступивших в Иерусалим в 1099 году и остававшихся там вплоть до 1187 года. Период охватывает большую часть Нормандского завоевания Британии.

Крестоносцы владели Иерусалимом почти три четверти столетия, однако количество строений, возведенных ими по всей Палестине, было огромным, и их влияние на восточную цивилизацию оказалось огромным и продолжительным. В каждой части страны находим свидетельства гигантской энергии западных цивилизаций, огромные форты, церкви и гостиницы строились так, будто они должны были сохраниться на века.

Палестина до сих пор красуется церквами в английском стиле, настолько мощным оказалась животворящая сила западного мира 700 лет тому назад. Лично я не сомневаюсь в том, что обученные архитекторы, Мастера своего дела, и ведущие масоны были отправлены туда великими религиозными орденами Европы. Однако вся ручная работа была осуществлена в основном местными умельцами и христианами и мусульманами, привычными работать под влиянием персов, чья столица, Багдад, считалась центром восточного искусства с IX по XIII век.

Вначале палестинские работники находились в подчинении у крестоносцев, однако с течением времени многие из них смогли достичь больших высот в своей деятельности, подпав под влияние западного искусства своих Мастеров. Что именно так и произошло, могу совершенно точно подтвердить, указав на остроконечную арку, которая, благодаря тому же самому восточному влиянию, уже появилась в Южной Франции.

К концу XII века крестоносцам было все труднее удерживать Палестину. В 1187 году Иерусалим захватил Саладин, и вскоре христиан изгнали почти со всей территории Палестины, хотя Антиохию не удавалось освободить вплоть до 1268 года, а Аккру до 1291 года. Высылка коснулась каждого христианина, не обратившегося в мусульманство, в противном случае он становился рабом. Таким образом массу людей вынуждали уехать в Германию, Францию и Британию, где тысячам искусных работников пришлось трудиться под контролем монашеских орденов, приняв более или менее строгие обеты.

После выдворения христиан из Иерусалима в архитектуре Европы произошли огромные перемены. До этого архитектура Франции и Англии прекрасно развивались рука об руку, но потом они пошли в некотором роде разными путями. В Англии мы наблюдаем подъем прекрасного раннего английского стиля, такого же особенного по своим орнаментальным деталям, каким был поздний перпендикулярный».

Тот же самый автор более осторожно заявляет: «Я вовсе никоим образом не собираюсь выдвинуть предположение, что наши прекрасные строения, относящиеся к раннему английскому стилю, были созданы в результате восточного влияния. Ведь ни на одном из изданий крестоносцев в Палестине, которые мне довелось увидеть сегодня, я не смог найти отчетливых следов наших прекрасных украшений или других деталей. Я только позволю себе предположить, что влияние нормандского стиля очевидно проявилось в облегчении деталей. Скажем, его круглые арки восходят к остроконечным формам, содержат масонские знаки и символы».

«Совершенно отказываюсь поверить, – продолжает профессор Льюис, – что такие огромные перемены, как переход от нормандского к стрельчатому стилю, произошедшие за столь короткий срок, оказались результатом последовательного развития. В равной степени не поверю, что они оказались результатом духовного сотрудничества монахов, светских людей, монастырей или гильдий.

До настоящего времени ни одно выдающееся издание в мире не создавалось без талантливого ума. Разве что когда-либо монастырь или гильдия выявят свою уникальность для нас, но и в том приходится сомневаться. Однако я верю, что изучение знаков, которые старые масоны оставили нам, начатое Джорджем Гудвином, но находящееся пока в начальной стадии, возможно, в конечном счете приведет нас к определению того места, откуда началось влияние мысли Мастера».

Тем не менее Фергюсон сообщает: «Ни одной личности, насколько нам известно, не удалось когда-либо изобрести свой стиль в какой-либо части света. Невозможно назвать того, кто благодаря доминированию настоящего стиля в искусстве смог продвинуть его или благодаря собственным усилиям способствовал этому. В архитектуре достоинства конкретного восхитительного здания или высшего состояния национального искусства вытекают вовсе не из чьего-то созидательного ума, а только благодаря сосредоточению опыта, множественных интеллектуальных усилий, которые сами по себе способны привести к любому практическому великому результату. Когда же мы видим какое-нибудь произведение человека, действительно достойное восхищения, мы совершенно уверены в том, что похвалы заслуживает не конкретный человек, но тысяча работников, трудившихся вместе на протяжении долгой череды лет» («История архитектуры»).

Мы еще поговорим о масонских знаках. Теперь, прежде чем оставить разговор о Палестине и Востоке, только отмечу, что готическая архитектура еще не полностью проявилась в золотой период крестоносцев, на что указывают существенные различия между готическим и сарацинским стилями. Что явствует (среди прочих вещей) в отсутствии величия и высоты зданий в прошлом. Однако не приходится сомневаться в том, что благодаря влиянию крестоносцев и контактам с более цивилизованным Востоком на Западе начали активно изучать исламское искусство.

Такие путешественники, как Ателар из Бата, принесли с собой первые зачатки физической и математической наук из школ Багдада или Кордовы. Если масонство раньше называли «геометрией», как об этом говорится в рукописной Конституции нашего общества, то заслугу их привнесения в Англию действительно следует приписать ученому и философу из Бата. Причиной почти одновременного появления настоящей готики во Франции и в Англии является большая протяженность их общей границы.

Ранний стрельчатый стиль простых и строгих пропорций был в ходу приблизительно с конца XII до конца XIV века. Английский стрельчатый стиль образовался независимо от него. Однострельчатый, или ланцетовидный, стиль раннего периода известен как раннеанглийский архитектурный стиль. Сохранились его прекрасные образцы: западный фронтон и неф собора в Уэльсе, построенный епископом той же епархии Джослином Тротманом.

Средний, или совершенный ланцетовидный, известный в Англии как декоративный, стиль считается вершиной готической архитектуры. Среди шедевров отметим также пресвитерию в Линкольне, полагают, что в ней нет ни одного изъяна, и личфильдский собор (целиком укладывающийся в этот период), который оказался единственным в этой стране храмом с тремя шпилями и единственным примером настоящей английской апсиды. Выделим хоры Бристоля и Карлайла, большой портик Йоркского кафедрального собора. Возможно, самое красивое творение в ряду готической архитектуры – это известный восьмиугольник Алана де Вальсингема в Иле.

Отметим, что в архитектуре средневековых английских храмов всегда преобладают местные особенности, почти в каждом районе Англии сложился собственный архитектурный стиль. Различия заметны не только между северными и восточными графствами. Существование местных школ отчетливо прослеживается в Девоне, Сомерсете, Корнуолле и Нортгемптоншире, в то время как в Глостершире, похоже, находилось нечто вроде архитектурного колледжа, где теория, соответственно, соединялась с практикой.

Как замечает Дж. Стрит о храмах раннего Средневековья, «лучше всего их классифицировать по группам, в зависимости от особенностей конкретного архитектора, работавшего в собственной области или епархии». Возможно, что каждый собор имел свою собственную ложу масонов.

Воспользуемся мнением сэра Гильберта Скотта: «Истории о франкмасонах вызвали естественную реакцию отторжения, однако не приходится сомневаться в том, что каждый из наших великих соборов был построен группой работников, нанятых на условиях постоянной платы».

Последняя стадия готической архитектуры связывается с английским перпендикулярным и европейским «пламенеющим» стилями. Он датируется концом XIV и серединой XVI века.

Только в Англии встречается ребристый свод с нервюрами, полагают, что он является достойной «лебединой» песней готической архитектуры. Эта главная особенность перпендикулярного, или тюдоровского, стиля, похоже, разработана строительной школой масонов Глостершира. В ее ранних образцах, например часовне в Глостерском соборе, это огромные крылья с круглыми очертаниями, широко распростершимися и явно выходящими из узкой настенной колонны с каждой стороны и сходящимися в центре. В Петерборо величина нервюр меняется, однако в капелле Кингс-колледжа в Кембридже и в более поздней церкви Святого Георгия в Виндзоре наблюдается возвращение к тому стилю, что в Глостершире, хотя форма нервюр меняется.

Однако средневековая архитектура давно пришла в упадок. Реформация нанесла свой смертельный удар, и, когда королевская часовня Святого Георгия в Виндзоре, Кинге-колледж в Кембридже, собор Генри VII в Вестминстере и другие выдающиеся веерные строения были завершены, золотой век истинной английской готики при Тюдорах закончился.

Однако она продолжала встречаться, хотя ее законы (о которых я буду говорить и в дальнейшем) наряду с созидательными принципами и достижениями в равной степени оказались забытыми. Следы старого стиля все же различимы в длинной череде зданий, различных по времени – между закатом готической архитектуры в конце перпендикулярного периода и началом возрождения при Б. Ленгли и X. Уолполе.

Особым стилем обладала архитектура Шотландии. Кроме Мелроуза, здесь ничто не напоминает перпендикулярный стиль, однако встречаются частые следы «пламенеющего», что объясняется длительными контактами с Францией. Необычайно интересны руины аббатств в Келсо (1128), Мелроузе (1136) и Килвиннинге (1140). Отдельного разговора заслуживает история о последней колыбели шотландского масонства.

Рослин, считающийся жемчужиной шотландской архитектуры, не похож на другие строения ни в Северной, ни в Южной Британии. Его проектировал явно иностранный архитектор, из документов следует, что каменщиков и других работников собирал со всей страны сэр Уильям Сент-Клер. В капелле находится прекрасная желобчатая колонна, с которой и связана эта история. Рассказывают, что главный строитель храма отправился в Рим, а вернувшись и увидев, что его превзошел собственный ученик, убил его топором.

Историю эту относят к раннему и не отмеченному в анналах периоду франкмасонства, когда строительное искусство в Шотландии, а также титул Великого Мастера, передаваемые по наследству, традиционно связывались с семейством Сент-Клер. Похожая легенда бытует в Страсбурге и Руане. Возможно, во всех трех случаях она имела общий источник.

В настоящее время распространилось совершенно нелепое представление, что в начале XIII века Коллегия масонов в каждой стране Европы получила благословение Святого престола, приняв на себя обязательство посвятить свое искусство сооружению церковных зданий.

В соответствии с хорошо известным и необычайно выразительным «Историческим эссе об архитектуре» (1835) Хоупа, который во многом расширяет значение труда Муратори, нельзя забывать о корпусе путешествующих архитекторов, бродивших по Европе в Средние века. Обычно всех представителей этой профессии называли маэстро Комачини (Мастера из Комо).

Современные исследователи поддержали идею, что эти Мастера были выходцами из Римской коллегии, поселившимися в Комо, а затем нанятыми правителями Ломбардии. Под их покровительством они развились в могущественную и хорошо организованную гильдию, оказавшую решающее влияние на всю архитектуру Средних веков (так называемые строители соборов).

Хотя данная теория имеет право на существование, она не проясняет многие особенности в истории средневековой архитектуры. Взаимовлияния были весьма распространены, однако творения местных школ сильно отличаются самобытностью, что дает возможность предположить, что они многим (если не всем) обязаны влиянию какой-либо центральной гильдии. Тогда возникает вопрос: кем были те люди, что воздвигли величественные строения Средних веков?

В документах Йоркского кафедрального собора, составленных в 1352 году, говорится: «Первые и вторые Каменщики, именуемые Мастерами, а также плотники должны принести клятву, что они будут тщательно соблюдать древние дописьменные обычаи. Летом они должны начинать работать тотчас после восхода солнца вплоть до звона колокола Святой Марии. Затем завтракать в домике строения (logium fabrice). Потом один из мастеров должен постучать в дверь домика, и тогда все должны вернуться и трудиться до полудня.

Между апрелем и августом после обеда им надлежит спать в домике, затем работать, пока не услышат первый колокол к вечерне. Потом сесть и пить до того времени, как прозвонит третий колокол, тогда вернуться к работе и трудиться, пока не погаснет дневной свет. Зимой им полагается начинать работу, когда только посветлеет, и продолжать ее до полудня, пообедав, вернуться к работе, пока дневной свет не погаснет. В канун праздника и в субботу им полагается работать до полудня».

Правила продолжали действовать вплоть до 1370 года, когда их заменили аналогичные, но написанные на местном диалекте. Выполнявшиеся в ложе обязанности во многом оставались теми же, что и раньше, добавилось лишь заключение.

«Вдобавок, приступая к работе над вышеназванным храмом, каменщик (масон) обязуется прилежно трудиться, получая помощь от Мастера и заказчика, а также от главного Мастера, и приложить все свои силы к тому, чтобы выполнить их указания и возвести постройку наилучшим образом».

Из того же рукописного свитка нам становится известно, что существовал в должное время назначавшийся обетный день, когда наемные работники присягали соблюдать правила, которые назначала хартия. Они были обязаны это делать по крайней мере раз в году. Тогда они надевали мантии, фартуки, перчатки и клумпсы, получали выпивку и вознаграждение за дополнительную работу. Перчатки дали плотникам в 1371 году, а монтажникам в 1403-м. Последние из перечисленных работников получили также фартуки и перчатки в 1404 году.

Ложа (мастерская, или резиденция), возможно, обозначается как tabulatum domicialem, как написано на фронтоне храма Святого Олбина в 1200 году. В документе 1321 года упоминается покупка соломы за 2 шиллинга 6 пенсов, предназначенной для покрытия мастерской масонов в Карнарвоне.

В 1330 году к обязанностям уборщика в часовне Святого Стефана в Вестминстере добавилась уборка масонского дома. В городских записях Лондона говорится, что в 1337 году некоторые камни перенесли в ратушу из домика, находившегося в саду.

Ложа упоминается в Йоркских бумажных свитках, относящихся к 1352 и 1370 годам, а в перечне 1399 года говорится о «хранилище в доме на кладбище». В 1395 году в Вестминстерском аббатстве выплатили 15 шиллингов 6 пенсов за штукатурные работы, сделанные в доме для каменщиков.

Рукописные конституции франкмасонов являются предметом специального изучения, однако следует сослаться на ранние сочинения, сохранившие «легенду о ремесле». Все, что относится к обязанностям и обычаям масонского ремесла конца XIV века, объединили в Агticulus quartus, где говорилось, что крестьян можно было принимать в ложу только с разрешения их господина, если же его брали в «ремесло», то это вызывало волнения. В Tercius punctus говорится, что

Они собираются тайно,
Только по доброй воле
В особом зале,
Никто не знает где.
Что делают там,
Не говорят никому.

Сказанное, очевидно, относится к сокрытию торговых мистерий, – в документе из Эксетера 1405–1406 годов говорится о таком же доме: «Один засов для двери ложи за 5 ш.». В 1421 году каменщиков из церкви в Кетрике полагалось обеспечить «приютом» из четырех комнат. Для тех, кто был нанят на строительство храма в Уолбервик-Степле в 1426 году, арендовали дом, где они могли есть, пить и спать. «Приют для штукатуров» в 1429 году был приписан к Крайстчерчу в Кентербери. В 1432 году в Дареме соорудили «приют» на кладбище за оградой церкви. В 1470 году упоминается «Смотритель ложи каменщиков» Йоркского собора. Дом для Вольных Каменщиков и каменотесов упоминается в 1553 году, а в 1542–1543 годах говорится, что Вольные Каменщики, нанятые для строительства собора в Ковентри, должны были за свой счет найти и оборудовать «дом или приют для каменщиков на все время строительства».

В Шотландии самое раннее использование слова «ложа» (приют) связывается с Абердином, городом, имевшим самоуправление, где в 1483 году находим бесчисленные упоминания штрафов, выплачивавшихся «масонами из ложи», из которых их исключали после третьего проступка. Работа и отдых в общей ложе определяются в статуте «Мастера, масона, строителя храма в колледже Св. Жиля в Эдинбурге от 1491».

Необычайно интересен договор, заключенный между «Данди и масонами в 1536 году», в нем содержится самое раннее свидетельство существования шотландской ложи, принявшей имя святого и именовавшейся «Ложа нашей Леди [то есть Девы Марии] из Данди». Возможно, сведения о статуте этой масонской ложи появляются и в главе о «Ложе из Данди», включенной в Хартию Сент-Клера от 1628 года.

Происхождение масонских гильдий окутано пеленой. Одна гильдия – современное масонское Братство города Лондона – действительно существовала в 1375 году, но, бесспорно, появилась гораздо раньше. В другом месте мы дадим ее более полное описание. Два любопытных совпадения, возможно, связаны с вышеупомянутым годом.

Первое: в самой ранней по времени рукописи Конституций упоминаются обычаи того периода. Второе: общество образовалось благодаря объединению каменщиков, не желавших работать без предварительной оплаты, когда указом короля Эдуарда III собрали мастеров из нескольких стран для перестройки и расширения Виндзорского замка под руководством Уильяма Уайкхема. Упоминание помещено под той же самой датой.

Также говорят, что масоны придумали некие знаки и символы, с помощью которых они могли распознать друг друга для взаимной поддержки против давления. Далее, они постановили работать только за предоплату и на своих собственных условиях. Тогда же они назвали себя свободными каменщиками. Тот же самый автор добавляет: «Ранние из подобных отмеченных привычек в моих записях датируются 1333 годом. Стоит упомянуть еще один документ, он датируется примерно 1353 годом и предоставляет специальную защиту работникам – десяти каменщикам (масонам), десяти плотникам и их слугам, нанятым для сооружения церкви в Стратфорд-он-Эйвоне, пока здание не будет завершено».

В отчете У. Молаша, приора Крайстчерча, поданного архиепископу Кентерберийскому Чичли в 1429 году, указывается, что Мастеру, надзирателям, шестнадцати каменщикам и трем помощникам «из ложи в Лэтеме» дали форменные ливреи из коричневого бархата. Возможно, здесь идет речь о гильдии масонов, но вполне вероятно, что это просто работники, прикрепленные к монастырю за постоянную плату.

«Очевидно, – замечает Папворт, – что к началу XIV века существовали Братства, или гильдии, масонов, но неясно, были ли они связаны с главной ложей в Лондоне и с другими гильдиями, существовавшими тогда в других городах (в 1887 году).

Документы не подтверждают существования в Англии какой-либо высшей гильдии, хотя существование подобного объединения вполне возможно. Так, распоряжения, применявшиеся к масонам, трудившимся в Йоркском соборе в 1352 году, позволяют сделать вывод, что в этом городе было нечто вроде гильдии или товарищества, заявлявшего о своих полномочиях, якобы пожалованных королем Ательстаном в 926 году и действовавших не только в городе, но и во всей Англии».

Масонская ложа Лондона была представлена в общегородском совете в 1375 году, что отмечено в Постановлениях для торговли масонов, подписанных мэром, старейшиной и шерифом Лондона в начале 1356 года. Позже двенадцать самых опытных членов якобы должны были информировать мэра и его чиновников о законах торговли. Весьма невероятно, чтобы масоны сами предложили, что, если масон не мог выполнить свой контракт, другие члены его отрасли были обязаны завершить его задачу. Или что масоны и плотники (в связи с различными случаями) вызывались принести клятву перед майором и членом совета Лондона, что они выполнят свои обязанности в своей отрасли.

О существовании гильдии масонов в Норвиче в 1389 году, как я полагаю, явно свидетельствуют некоторые отрывки, хранящиеся в коллекции мистера Смита.

Далеко не всегда Мастера различных ремесленных гильдий и Братств собирались по доброй воле. Если масоны Лондона уже имели гильдию компании в 1356 году, вовсе не факт, что предписания торговли начали действовать в том же году. Вот почему я не могу согласиться с Папвортом, что существование масонских гильдий до середины XIV века является неопровержимым фактом. Хотя я соглашаюсь с ним, веря, что здесь дело не только в отсутствии доказательств, относящихся к высшей гильдии, но все свидетельства, которыми мы располагаем, говорят об обратном.

Что же касается тайн (не говоря о любом возможном символизме), которыми были наделены метафизические масоны Средних веков, то ими обладают все ремесла даже сегодняшнего времени. Само слово «мистерии» используется чрезвычайно часто, указывая на ревностное стремление, с каким каждое ремесло охраняло свои секреты.

Высший авторитет говорит нам следующее: «Я склонен поверить, что овладевшее кем-либо чувство всегда проявляется с особой остротой, так и в те времена, о которых мы ведем речь, когда практически не было литературы и научиться чему-либо можно было только посредством напряженных и усиленных занятий, так что сосредоточенность приводила к таким результатам, которые вряд ли будут превзойдены нами при столь обширном поле приложения своих способностей».

Можно указать по крайней мере две причины, по которым средневековые масоны столь ревностно хранили свои тайны. Кроме того, что тайна всегда вызывает интерес, они действительно имели то, чему могли обучить и что хотели скрыть. Большинству тех, кто изучает архитектуру, появившуюся после Реформации, незнакомы принципы, на которых основывалось их строительство.

В то же время установлено, что знание «законов мастерства» было достоянием немногих даже в Средние века, они строго охранялись, как глубокий секрет, которым обладали только самые выдающиеся, почитавшиеся главными Мастера. Действительно, в «Истории искусств» профессор Куглер пишет, что однажды в Утрехте, в Нидерландах, епископ был убит Мастером-масоном, потому что сын последнего раскрыл тому архитектурный секрет Мастера.

Об этом происшествии также рассказывает и местный историк, датировавший свое сообщение 1099 годом и установивший, что прелату удалось узнать у молодого человека таинство (arcanum magisterium) заложения основания храма.

С тайнами штайметценов следует сравнить гротескную символику первых британских масонов. Эти общие для скульптуры, живописи и резьбы символы нередко встречаются в резных страстях монастырских храмов. Олицетворяемая ими сатира в основном относится к зависти мирян и духовенства, направленных друг против друга и вместе против нищенствующих монахов. Символы встречаются во все времена и во всех формах искусства.

Руководители строительства храмов в Англии нередко скрывали себя под условными наименованиями. Термин «архитектор» практически не использовался, скорее всего, его ввели в английские книги примерно в конце правления королевы Елизаветы. В предписании, датируемом 1199 годом, Элиас Дерхэм именуется «ингениатором», которому полагалось выделить десять марок для ремонта королевских домов в Вестминстере. Хотя это слово нередко переводили как «архитектор», возможно, точнее было бы перевести как его «инженер».

Элиас был каноником из Солсбери и проходит по документам как пастор, возводивший новый храм 25 лет, а затем передавший это строительство некоему Роберту, названному каменщиком. Связь между этими двоими людьми, один из которых был пастором, а другой каменщиком, очевидно указывает не на профессию, а на положение второго, поскольку трудно представить, что каноника мог сменить бетонщик.

Через несколько лет после завоевания вошел в употребление термин «смотритель», или чаще употребляемое – наблюдающий. Однако сама должность не аналогична ее современному смыслу, поскольку в реальности очень немногие духовные лица и даже дворяне могли претендовать на то, чтобы стать архитекторами зданий, сооружавшихся под их присмотром.

В 1356 году Уильяма Уайкхема назначили смотрителем королевских работ в Виндзоре, в следующем году его жалованье увеличили на 2 шиллинга в день, указав, что так и будет «до тех пор, пока он не получит продвижение по духовной службе». Согласно первому патенту Уайкхем должен был обеспечивать транспорт и все виды ремесленных работ, доставку камня, дерева и прочих материалов.

По второму патенту его полномочия расширились, он должен был следить не только за поставками плотникам, каменщикам и другим ремесленникам камня, леса и тому подобного материала, но и за организацией самих работ, а также защищать работников от злоумышленников и мелких преступлений, быть на страже королевских свобод, прав и подобных вещей.

Из вышесказанного предположим, что настоящее значение термина «надзиратель», в том значении, как он использовался в этом и других старых описаниях, дошло до нас благодаря понятию «управляющий», что подтверждают цитаты из Шекспира.

Заметим также, что существовала традиционная порука, когда каждый кандидат в придворные, достигший двенадцати лет, был обязан поклясться в верности королю перед управляющим двором. Необходимость соблюдения подобного обычая масонами подкреплялась в их рукописных Конституциях, где мы также встречаемся с традиционным выражением, что «святой Албан оказался достойным рыцарем и управляющим хозяйством короля, в его ведении оказался собственный штат и он смог построить городские стены, пользуясь любовью каменщиков».

В Кройленде Мастер работ был первым из шести высших чиновников. Эту должность обычно исполнял ризничий (иногда он именовался казначеем). Кроме должности Мастера работ часто упоминаются хранитель материала или хранитель работ. В Шотландии сэр Уильям Брюс из Бел каски упоминается как королевский смотритель или как Мастер королевских работ (1670–1679). Понятия «Мастер-плотник» и «Мастер работ» встречаются в парламентских актах Шотландии. Титулование директора или Мастера, как Элиаса Дерхэма, королевского инженера, встречается редко.

В придворном хозяйстве существовала специальная должность производителя королевских работ, и известны всего три случая, когда его обязанности исполняли другие лица. В 1241 году наняли первого управляющего работами, затем следует длинный перечень чиновников. 12 июля 1389 года на этот пост был назначен поэт Джеффри Чосер. Видимо, речь идет о титуле надзирающего, но этот чиновник получал такое же вознаграждение, как и управляющий работами.

По мнению У. Папворта, «в средневековый период Мастерами-масонами обычно являлись архитекторы. Мастер работ мог быть управляющим работами, как в последующие времена».

Весьма примечательно, что Мастер-масон, хотя и существовал в данном месте, скорее всего был дистанцирован от строителей, аналогично современным архитекторам. Об этом свидетельствует история каменщика Дуранда, нанятого с 1214 по 1251 год для постройки собора в Руане. Известно, что его послали получить распоряжения аббата Больи, находившегося в Гемпшире.

Похоже, что многие Мастера-масоны были достаточно состоятельны и являлись обладателями земель. Они стремились иметь комфортное жилье на время работы. Вплоть до 1321 года ничего не говорится о получении ими одежды, меховых изделий или чего-то подобного. В Средние века натуральное вознаграждение слуг, постоянно живущих в доме, плащами, перчаткамии и обувью было обычным для работников более низкого уровня.

С 1400 по 1415 год Мастером-масоном на строительстве последней части нефа Вестминстерского аббатства был Уильям Колчестер, после его отправили с той же задачей в Йоркский собор, «по распоряжению, подписанному самим королем». В предписании 1415 года он именуется «вольным или свободным каменщиком».

Томас Хайнли, бетонщик, заключил контракт на работу в монастыре в Дареме в 1416 году. Существует запись о гильдии бетонщиков, относящаяся к 1422 году. В 1421 году Джон Лонг был Мастером-масоном в Йорке, в 1423 году Уильяма Уодсвика назначили стражем (хранителем), или вторым Мастером-масоном.

В пергаментном свитке из эксетерского собора под 1426 годом значатся записи:

«Джону Харри, Вольному Каменщику, – оплата за неделю 7 ф. 3 ш.».

«Джону Хэмфри, Вольному Каменщику, – оплата за неделю – возвращено».

В 1427 году Джон Уолсон (представитель заказчика) и Джон Харри, франкмасон, были отправлены из Эксетера в Вир для покупки камня. В храме Святого Албана на надгробном камне отмечена дата смерти – 1430 год – Мастера-каменщика, который также был эсквайром во времена Ричарда II. В 1435 году Джон Вуд, каменщик, по контракту должен был построить башню аббатской церкви в Сент-Эдмундсбери. «В той манере, в какой обычно это делают свободные каменщики». В том же самом году Уильям Хорвуд, каменщик, подрядился построить церковь в Фотерингее «под контролем Мастеров того же самого Братства» и «под присмотром Мастера масонов того графства».

Жалованье свободных масонов определялось статутом 1444–1445 годов. По акту о возобновлении 1464 года пристав королевского масонства освобождался от налогов внутри Англии. В 1470 году Джон Стовел, Вольный Каменщик, подрядился изготовить торцовую часть алтаря в Уэльсе.

Обычно в Йорке тот человек, кто находился следующим по чину после Мастера-масона, принимал его дело, когда освобождалось место. Так, некий Уильям Хиндли, Смотритель ложи масонов в 1472 году, стал со временем Мастером. А, например, на «пришельца» Уильяма Колчестера было совершено нападение, и его чуть не убили некие «резчики по камню», которых определили под его начало.

В 1485–1488 годах каменщики изготовили крест для церковного погоста в Виглофте в Линкольншире. В статутах Уэльского собора от 23 октября 1490 года отмечено назначение жалованья «У. Атвуду, каменщику, нанятому для хорошей и прилежной службы в деле, связанном с камнестроительством».

В 1494 году Уильяма Эсте, франкмасона из Оксфорда, наняли для работы в Вудсток-Холле. В следующем, 1495 году свободный каменщик, Мастер-плотник и масон-подмастерье были наняты с подневной платой в 4 шиллинга с едой на время от Пасхи до Михайлова дня. В то время как управлявшие работой и имевшие под своим началом шесть человек Мастер-каменщик и Мастер-плотник должны были получать 5 шиллингов.

Само же слово «масон» появилось впервые в Королевском статуте и имело то же значение, что и масон «французского отца» в актах 1350 и 1360 годов, или «франкмасон» в статуте 1444–1445 годов, или соединив оба значения.

В XVI веке термин «франкмасон» стал более распространенным. Джон Хилмер и Уильям Вертю, франкмасоны, в 1507 году подрядились выполнить крестовые своды для хора часовни Святого Георга в Виндзоре за 700 фунтов. Затем, в 1512 году Вертю помог Уильяму Эсте построить здание Крайст-колледжа в Оксфорде.

Примерно в 1509 году Роберт Дженнинс, Роберт Вертю и Джон Лоббинс названы «Мастерами-каменщиками его величества» за то, что возвели гробницу для Генриха VII. Во время сооружения Крайст-колледжа в Оксфорде в 1512–1517 годах Мастером и смотрителем работ были священники. Джон Адаме был франкмасоном, Том Волтингтон – смотрителем плотников.

Во время строительства часовни в Кингс-колледже в Кембридже примерно около 1513 года Джон Уостелл, Мастер-каменщик, вместе с Генри Семеском, одним из Смотрителей работ, заключили контракт на изготовление некоего свода. В соответствии с соглашением того же времени было оговорено, что упомянутый выше «станет постоянно следить за работой свободных каменщиков». Записи «о достойном Сеффорде, свободном каменщике, нанятом для работ по дереву, камню и стеклу для храмов», встречаются в приходских книгах лондонской епархии, датируемые 1535 годом.

В них говорится, что настоятель монастыря в Бате доверил в 1536 году Джону Малтону «должность Мастера всех работ, обычно называемых каменными», когда эта должность стала вакантной. Во время строительства Большого зала в Хэмптон-Корте в 1531 году Малтон являлся Мастером-каменщиком, получавшим ежедневно 1 шиллинг, Уильям Рейнольде, Смотритель, получал 5 шиллингов, брусчатник – 3 шиллинга 6 пенсов и Привратник (любопытное название) – 3 шиллинга 4 пенса в неделю.

В 1537 году существовавшая лондонская масонская ложа описана как «Братство Свободных Масонов», за ней сохранялся этот титул вплоть до 1656 года. Упоминается также, что Том Филипс из Бристоля, каменщик (и не только), получил контракт в 1543 году, чтобы перестроить собор в Ковентри за 187 фунтов 6 шиллингов и 8 пенсов. Мы видим, что во время строительства корпуса Крайст-колледжа в Кембридже в 1578 году оплата труда простых каменщиков и масонов существенно отличалась.

В расходных книгах Генриха VII и его преемников часто употребляется слово «масон», так же как и «Мастеркаменщик» в Виндзоре и «каменщик для изготовления изваяний». Последний термин, как выше упоминалось, встречается и в статуте 1495 года. Он также появляется и документах 1515 и 1548 годов. Хотя в последнем акте 1562–1563 годов все виды рабочих, занятых ремеслом каменщика, именуются «кустарями» и «работниками». Впоследствии уже постоянно использовались, вплоть до настоящего времени, термины «масон» и «каменщик», что делает ненужным приведение новых, более поздних примеров.

Перевод сертификата «Джона Винчестера, Вольного Мастера-каменщика, 1581» дается в рукописи Мелроуза 1674 года. Однако самая ранняя из существующих легенд о сообществе (или рукописных Конституций масонских организаций), содержащая слово «франкмасон», представляет собой Йоркский список 1600 года (или около того). В более старых транскрипциях или чтениях использовалось понятие «истинный» или «настоящий каменщик (масон)».

Разрешение объединения в Братство Вольных Каменщиков плотников, слесарей и кровельщиков города Оксфорда датируется 31 октября 1604 года. В 1610 году по распоряжению мирового судьи «Вольный Каменщик, который может обрисовать свой замысел, вести работы и руководить остальными» считался достойным получать 12 шиллингов в день до Михайлова дня и 10 после него, в то время как «чернорабочий каменщик, который мог управлять остальными» удостаивался 10 и 8 соответственно во время этих сезонов. «Вольный масон», без сомнения, означал вольнонаемного рабочего. Указание «Эдинб.» относилось к протоколу ложи Эдинбурга от 27 декабря 1636 года. Ложа в Скуне обозначена в Хартии как «свободная ложа» 24 декабря 1658 года.

Ложа и франкмасонство упоминаются в последней редакции предписаний Слоана (1659 года). Харлеевская рукопись, 2054 (около 1660 года) озаглавлена «Распоряжения и установления свободных масонов», где мы находим нечто вроде клятвы, относящейся к «словам и знакам свободного масона». В мелроузской рукописи 1674 года (уже упоминавшейся ранее) термин «свободный масон» встречается очень часто. Очевидно, он использовался как синоним к «франкмасону» или как эквивалент «свободного человека».

Видно, что слова «вольный каменщик» или аналог по-французски или на латинском применялся начиная с XIII века (1212 года). Отсюда делается вывод, что само понятие «франкмасон» обозначало масона, работавшего с камнем, в отличие от масона, занятого грубой работой.

Как уже отмечено, первое использование английского слова «франкмасон» (из известных нам к настоящему времени) ассоциируется со свободой Лондонской компании (1376 года) и образовано из схожего (или частично схожего) класса личностей, а вовсе не от обозначения масона, который работал со строительным камнем. Так что я считаю, что существующий термин «франкмасон» заимствован.

Следовательно, английские средневековые строители работали тремя способами. При первом проектировщиком оказывался бетонщик или каменщик, в поздние времена – франкмасон. При втором архитектор или суперинтендант был духовным лицом. В третьем случае проводился двойной контроль, когда план работ составлялся совместно представителем духовенства и Мастером-масоном.

В континентальной Европе Виоле ле Дюк показал, что примером первого способа было строительство Клюни, определившее развитие отрасли в XI веке. Другие значительные авторы придерживаются той же точки зрения, веря, что первоначальный замысел великих зданий, построенных в XII и XIII веках, сложился под влиянием аббатства Клюни или людей, обучавшихся в том монастыре.

Обычно во Франции использовался термин «руководитель работ», который можно часто встретить на гробницах. Нередко изображались и фигуры мэтров-творцов (magistri operum), обычно в лежащем положении с квадратом и компасом. Гробницы мэтров Александра де Берневаля (святого Оуэна) и Хью Либерже (Реймсского) очень красивы.

Этот же термин использовался и в Италии, где в длинном списке (в 127 имен) испанских архитекторов, то есть строителей или подрядчиков, составленном Стритом, он обнаружил только трех, являвшихся духовными лицами.

Из Страсбургской конституции 1459 года (Германия) известно: «Если любой Мастер примется за работу по контракту, он должен представить эскиз и выполнить работу точно по нему, без каких-либо изменений». Тем не менее рисунок служил только для подтверждения квалификации. Однако совершенно очевидно, что в большинстве случаев архитекторами крупнейших церковных строений на континенте были мирские строители, а не духовные лица.

В Италии, после вторжения готов, архитектуре практически не уделяли внимания на протяжении почти восьмисот лет, пока в конце XIV века во Флоренции не основали академию, откуда вышли многие великие и благородные гениальные люди, возродившие это искусство.

Итальянские архитекторы явно составляли профессиональный класс, перечень имен великих мастеров искусства, большинство которых сохранилось, можно завершить именем Бернини, находившегося на вершине славы в XVII веке.

Уроженцев или жителей Комо именовали комачине. Так, в тексте двух законов из Ломбардского кодекса упоминается Мастер Комачини 65 лет, как строитель того периода.

В целом мы должны быть осторожны, утверждая, что символизм, который мы сегодня воспринимаем как франкмасонский, дошел до нас в своих основных чертах с весьма ранних времен величия средневекового масонства, заката которого не было.