В первой декаде августа Япония проводила мобилизацию всех сил, чтобы завершить подготовку к отражению нападения противника на собственно Японию. Однако во время этой подготовки к решающему сражению произошли два события — взрыв атомной бомбы над Хиросимой и вступление Советского Союза в войну против Японии. В высших правящих кругах Японии развернулась ожесточенная полемика по вопросу о том, закончить ли войну, приняв Потсдамскую декларацию, или вести ее до конца.

Когда война началась, находившиеся в то время у власти правительство и Ставка уделяли большое внимание вопросу о том, как ее закончить, но в то время было очень трудно выработать реальный и действенный план. В плане, составленном в начале войны, не хватало конкретности, было много элементов, исходящих скорее из желаний, нежели из возможностей. Предполагалось занять прочное положение на длительный период в военной, политической и экономической областях на материковой части Дальнего Востока, в важнейших районах Южных морей и на островах центральной части Тихого океана; в этот же период разбить Англию, свергнуть правительство Чан Кайши и тем самым заставить США отказаться от продолжения войны.

Однако в результате последовавших затем неудач Германии в Европе, в частности утраты Германией возможностей наступления против Британских о-вов, поражения Японии у о. Мидуэй, неблагоприятного развития военной обстановки в юго-восточной части Тихого океана и других факторов, этот план окончания войны, построенный на пожеланиях, в начале 1943 года начал быстро расползаться по швам.

30 сентября 1943 года правительство и Ставка приняли другое решение, в соответствии с которым Япония должна была продолжать войну, стремиться к улучшению японо-советских отношений и при благоприятной обстановке выступить посредником для заключения мира между Германией и СССР. Такое решение имело целью склонить Советский Союз, поддерживающий нейтралитет с Японией, на сторону стран оси и, в свою очередь, воспользоваться благоприятной обстановкой, чтобы кончить войну. Эти идеи возникли у правительства и Ставки еще в 1942 году. В дальнейшем их подхватили также кабинеты Коисо и Судзуки. Они стали главной темой при обсуждении вопроса о способах окончания войны Японией.

Каждая из двух упомянутых идей, касающихся окончания войны, была заманчива для Японии, по своему значению обе идеи были равноценны. Чтобы претворить их в жизнь, следовало настойчиво вести войну и прибегать к дипломатии.

Кабинет Коисо, который пришел к власти после кабинета Тодзио, ушедшего в отставку в результате поражения японских вооруженных сил на о. Сайпан, глубже и серьезнее занялся рассмотрением вопроса о мире. Военно-морской министр Йонаи, получивший вместе с Коисо императорский мандат на формирование нового правительства, считал, что военная обстановка для Японии складывается неблагоприятно, и, вероятно, в душе был за скорейшее окончание войны. Вот почему в состав нового кабинета вошли такие высшие государственные деятели, как принц Коноэ и адмирал Окада. Премьер-министр Коисо открыто признавал, что военная обстановка складывается неблагоприятно и если так будет продолжаться и дальше, необходимо в ближайшее время кончить войну. Однако для создания благоприятных условий следовало заранее добиться благоприятного поворота в военных действиях путем настойчивого продолжения войны. Поэтому общие принципы руководства войной, принятые 19 августа 1944 года, в период нахождения у власти кабинета Коисо, в основном не отличались от тех общих принципов, которые были приняты предыдущим кабинетом. Различие состояло лишь в некоторой конкретизации мероприятий, а также в пункте, включенном по предложению Министра иностранных дел Сигэмицу и гласящем, что «в случае разгрома Германии или заключения ею сепаратного мира необходимо, не теряя времени, предпринять усилия для изменения обстановки в лучшую сторону, используя с этой целью Советский Союз». Этим пунктом Сигэмицу хотел в случае поражения Германии развернуть деятельность по заключению общего мира, опираясь на Советский Союз.

Однако военная обстановка в период нахождения у власти кабинета Коисо стремительно ухудшалась. И в начале 1945 года она стала крайне тяжелой. Это, естественно, не могло не вызвать озабоченности императора, который предложил доложить ему мнение дзюсинов. При содействии министра хранителя печати маркиза Кидо Коити и министра императорского двора Мацудайра Цу-нэо в период с 9 по 26 февраля были организованы встречи с императором барона Хиранума Киитиро, принца Коноэ Фумимаро, адмирала Окада Кэйсукэ, генерала Тод-зио Хидэки и других лиц. Все, кроме принца Коноэ, подчеркнули необходимость добиться военных успехов путем усиления руководства войной. Мнение большинства сводилось к тому, что необходимо, приняв различные меры, вести войну до последнего.

Принц Коноэ придерживался противоположного мнения. Исходя из неизбежности военного поражения, он настаивал на скорейшем заключении мира, мотивируя эту необходимость тем, что если Япония кончит войну сейчас, то, как считает мировое общественное мнение, можно будет сохранить существующий государственный строй, а продолжение войны приведет к возникновению коммунистической революции и невозможности сохранить государственный строй. В Восточной Азии уже начали проявляться признаки коммунистической революции, считал Коноэ. В Яньани создана Лига освобождения Японии во главе с Носака Сандзо, которая, установив связь с такими организациями, как Союз независимости Кореи, Корейская добровольческая армия, Тайваньский авангард, обращается с призывами к Японии. Внутри самой Японии с каждым днем созревает все больше условий, способствующих возникновению коммунистической революции. Таковыми являются нищета населения, увеличение количества выступлений рабочих, просоветские настроения, движение в военных кругах сторонников обновления и связанное с ним так называемое движение «новой бюрократии», а также тайные интриги правых элементов. Далее принц подробно остановился на движении сторонников обновления, которое наблюдается в военных кругах.

По мнению принца Коноэ, существование в военных кругах обновленческих идей, равно как и того факта, что большинство молодых военных верит в возможности сосуществования нашего государственного строя с коммунизмом, объясняется следующим.

Большая часть кадровых военных происходит из средних и низших слоев населения и в силу своего положения очень восприимчива к коммунистическим идеям. В процессе же воспитания в армии их усиленно обучали лишь основным понятиям о нашем государственном строе. Коммунистические элементы стараются перетянуть их на свою сторону. Хотя целью сторонников обновленческих идей в армии не обязательно является осуществление коммунистической революции, связанная с ними часть чиновничества, а также гражданских лиц сознательно вынашивает и такие планы. В последнее время все чаще раздаются голоса, бьющие тревогу по поводу положения на фронте и вместе с тем призывающие к почетной гибели всей нации. Подобные призывы поощряются теми элементами, которые стремятся таким путем ввергнуть страну в хаос и достичь в конце концов осуществления идей коммунистической революции. Часть военных даже обсуждает вопрос о том, что ценой любых жертв необходимо наладить дружеские отношения с Советским Союзом; кое-кто помышляет об установлении контактов с Яньанем. По мнению принца, главной помехой на пути окончания войны является наличие в армии сторонников обновления, которых следует ликвидировать.

На замечание императора: «Вероятно, очень трудно будет окончить войну, если не будут достигнуты боевые успехи» — Коноэ ответил: «Было бы действительно превосходно добиться таких успехов, но есть ли такая возможность в ближайшем будущем? Через полгода или год это будет бесполезно».

Несмотря на меры, принятые кабинетом Коисо, политическое и военное положение Японии с января 1945 года быстро ухудшалось. В феврале противник высадился на о. Иводзима. Затем 1 апреля началась высадка на о. Окинава. Чувствовалось, что на очереди теперь территория собственно Японии. Считая, что отношения с Советским Союзом будут ухудшаться, Ставка готовилась рассмотреть контрмеры, которые можно было бы принять в случае вступления в войну Советского Союза. В то же время зашли в тупик переговоры по заключению мира с правительством Чан Кайши, которые велись через правительство Ван Цзин-вея.

В марте премьер-министр Коисо решил форсировать переговоры о мире с Чунцином, но эта попытка не встретила поддержки со стороны императора. Для Коисо не оставалось ничего другого, как присоединиться к курсу, с помощью которого предусматривалось нанести противнику удар в решающем сражении за собственно Японию и, используя этот благоприятный момент, принять меры к заключению мира. В этих целях была необходима дальнейшая консолидация государственной политики и военного руководства.

Коисо думал об этом еще с момента сформирования своего кабинета. Одной из мер в этом направлении было создание Высшего совета по руководству войной. С 16 марта 1945 года по особому указанию императора премьер-министру разрешалось присутствовать на совещаниях в Ставке. Теперь он мог излагать свою точку зрения в отношении ведения операций, был знаком с оперативными планами и военными секретами. Однако Коисо не мог удовлетвориться таким положением. В начальный период, когда был сформирован кабинет, он надеялся на активное участие в работе военного командования, а этого нельзя было добиться простым «присутствием на совещаниях в Ставке». Фактически его положение в Ставке не давало ему решающего голоса, он лишь был своего рода высокопоставленным наблюдателем.

Таким образом, в целях консолидации государственной политики и военного руководства премьер-министр Коисо думал занять по совместительству также пост военного министра. Как раз в это время, в начале апреля, Сугияма, уходя с поста военного министра, чтобы занять должность командующего 1-й объединенной армией по обороне собственно Японии, предложил вместо себя назначить генерала Анами Корэтика. Премьер-министр Коисо сообщил 3 апреля Сугияма о своем намерение занять по совместительству пост военного министра. Последний отказал на том основании, что министром военного ведомства должен быть офицер действительной службы.

4 апреля премьер-министр Коисо принял решение об отставке кабинета в полном составе и на следующий день в 10 час. утра посетил императора. В этот же день Советский Союз денонсировал советско-японский пакт о нейтралитете, что еще больше подтолкнуло премьер-министра Коисо отказаться от поста главы правительства.

Отставка кабинета Коисо, по крайне мере внешне, была полной неожиданностью. Следовало срочно решить выдвинутое кабинетом предложение об объединении военного руководства и государственной политики. С этой целью министр хранитель печати Кидо решил немедленно встретиться с военным, военно-морским министрами и начальником генерального штаба и поставил перед ними этот вопрос. Все они выступили против такого объединения, выдвинув довод о том, что подобное мероприятие трудно оправдать с точки зрения положений конституции.

Сам Кидо был согласен с возражением военного командования. Он считал, что принятие предложения Кои-со таит в себе опасность. Еще неизвестно, сможет ли новый кабинет, на создании которого настаивает Коисо, в значительной степени восстановить благоприятную военную обстановку. Бесспорно одно: нет необходимости заниматься подобными экспериментами, если учесть положение внутри страны — рост антивоенных настроений и пассивность народа, нарастание продовольственных трудностей и т. д. То есть Кидо чувствовал настойчивую необходимость принять мирные меры перед лицом нарастающей угрозы высадки противника на территории собственно Японии.

Еще за несколько недель до отставки кабинета Коисо между Кидо, Коноэ и некоторыми другими дзюсинами предварительно обсуждались проблемы, связанные с изменениями в правительстве, в частности вопрос о подборе премьер-министра. В результате было решено, что новый кабинет должен как можно быстрее принять меры по заключению мира и что наиболее подходящей кандидатурой на пост главы нового правительства является председатель Тайного совета адмирал Судзуки Кантаро. При этом учитывались различные соображения. Прежде всего, новый премьер должен быть из числа тех, кто согласен с требованием дзюсинов о скорейшем заключении мира и кто не вызывает возражений военного, в частности армейского, командования. При ведении переговоров о мире он должен пользоваться доверием императора и народа. Этим соображениям удовлетворял адмирал Судзуки.

При подборе главы нового правительства необходимо было также учитывать, что им должен быть: а) военнослужащий армии или флота в отставке; б) человек, который в прошлом не появлялся на политической арене и пользуется доверием народа.

Открывшееся 5 апреля совещание дзюсинов решило назначить главой нового правительства адмирала Судзу-ки Кантаро.

Сразу же после отставки кабинета Коисо среди части офицеров военного министерства и генерального штаба появились такие настроения: в интересах решающего сражения за собственно Японию желательно, чтобы новое правительство возглавил генерал действительной службы. В качестве кандидатов на пост военного министра упоминались генерал Анами, начальник генерального штаба генерал Умэдзу, маршал Хата и другие, но прежде всего генерал Анами.

Часть офицеров интуитивно чувствовала, что новый кабинет, возглавляемый адмиралом Судзуки, будет склоняться к ведению переговоров о мире. Ночью 6 апреля начальник жандармерии генерал-лейтенант Окидо Сандзи посетил начальника управления военных дел генерал-лейтенанта Иосицуми и сообщил, что, если не будут приняты необходимые меры, в Японии может быть создано своего рода правительство Бадольо. Однако ни Иосицуми, ни военный министр Сугияма, которому об этом Иосицуми доложил, не обратили внимания на эти слухи, так как предполагалось, что, хотя и планируется создание «мирного кабинета», новому правительству не остается ничего другого, как отказаться от условий безоговорочной капитуляции и настойчиво продолжать войну.

6 апреля адмирал Судзуки, посетив военного министра Сугияма, потребовал от армии оказывать содействие новому кабинету и указать преемника военного министра. В соответствии с установленным в то время порядком Сугияма выдвинул следующие требования командования армии:

1. Вести до конца войну за Великую Восточную Азию.

2. Сформировать кабинет, который будет всемерно стремиться к объединению командований армии и флота.

3. Конкретно и без колебаний проводить разработанную армией политику достижения безусловной победы в решающем сражении за собственно Японию.

Эти требования, за исключением второго пункта, были в той обстановке благоразумны, и адмирал Судзуки сразу согласился с ними. На пост нового военного министра Сугияма предложил кандидатуру генерала Анами Корэ-тика, который в то время занимал должность главного инспектора авиации и пользовался большим авторитетом и уважением среди личного состава армии.

Следующим вопросом был подбор кандидата на пост военно-морского министра. Адмирал Судзуки настойчиво выражал желание, чтобы его занял адмирал Йонаи. В кругах ВМФ его также считали наиболее подходящей кандидатурой. Сам же Йонаи, полагая, что он должен нести ответственность за провалы кабинета Коисо, в котором он был заместителем премьер-министра, предложил вначале кандидатуру заместителя военно-морского министра адмирала Иноуэ, а затем адмирала Нагаягава. Они оба отказались, и в конечном счете было получено согласие адмирала Йонаи.

Следующим важным вопросом, касающимся состава кабинета, был вопрос о назначении министра иностранных дел. Ночью 5 апреля министр хранитель печати Кидо предложил адмиралу Судзуки оставить на посту министра иностранных дел Сигэмицу. Предлагая кандидатуру Сигэмицу, Кидо считал его наиболее подходящей фигурой для проведения переговоров о скорейшем заключении мира. Вначале Судзуки согласился, но затем по совету Коисо решил назначить министром иностранных дел Того Сигэнори.

Таким образом, к вечеру 7 апреля новый премьер-министр Судзуки закончил подбор кандидатов на посты министров кабинета, за исключением министра иностранных дел. В то время Того находился в Каруйдзава. Для получения его согласия потребовалось бы еще один-два дня, поэтому Судзуки временно взял себе по совместительству пост министра иностранных дел. Ночью 7 апреля в императорском дворце состоялась церемония приведения министров к присяге. В кабинете Судзуки основные посты заняли следующие лица: премьер-министр и по совместительству министр иностранных дел, министр по делам Великой Восточной Азии — Судзуки Кантаро (барон, адмирал, бывший генерал-адъютант императора, бывший председатель Тайного совета); военный министр — Анами Корэтика (генерал, бывший главный инспектор авиации); военно-морской министр — Йонаи Мицумаса (сохранил пост, адмирал); министр внутренних дел — Абэ Гэнки (бывший главный инспектор главного полицейского управления); министр вооружений — Тоёда Тэйдзиро (адмирал, бывший министр торговли и промышленности, министр иностранных дел, министр колоний) и другие.

В народе интуитивно чувствовали, что новый кабинет является кабинетом окончания войны, но в газетах подчеркивалось, что он будет настойчиво вести войну. Ночью 8 апреля премьер-министр в обращении по радио к народу заявил: «Если мне придется погибнуть за нацию, вы продолжайте идти вперед, перешагнув через мой труп». В своей книге «Впечатление об окончании войны», опубликованной после войны, Судзуки указывает, что в это свое обращение он вложил следующий смысл: «Я твердо решил в самое ближайшее время покончить с войной, даже если мне придется пасть жертвой убийцы». Однако в то время народ расценил это обращение как призыв вести войну до последнего.

8 апреля премьер-министр Судзуки встретился с Того и предложил ему пост министра иностранных дел. Однако Того, стоявший за скорейшее окончание войны, потребовал в качестве условия вхождения в состав кабинета обещания, что Судзуки приступит к мирным переговорам. На это требование Судзуки ответил, что Япония может продолжать войну еще два-три года и что лично он еще не решил, как приступить к мирным переговорам. Судзуки действительно считал, что войну необходимо кончить: таково было желание императора. Но в то время он считал, что к переговорам о мире можно приступить только тогда, когда будет одержана блистательная победа на фронте. Того не был удовлетворен ответом Суд-зуки и решил воздержаться от принятия приглашения занять пост министра иностранных дел, пока не станет ясной позиция премьер-министра.

Это непредвиденное препятствие явилось неожиданным ударом для сторонников скорейшего заключения мира. Генеральный секретарь кабинета вскоре посетил Того и передал ему, что целью премьер-министра Судзуки является скорейшее заключение мира. Министр хранитель печати Кидо и адмирал Окада также предложили Того принять новое назначение. Затем к этому подключились министр императорского двора Мацудайра и Хирота. 9 апреля Того вторично встретился с Судзуки и дал свое согласие войти в состав кабинета.

Таким образом, в кабинете стало два ответственных лица, которые выступали за скорейшее заключение мира: министр иностранных дел Того и военно-морской министр Йонаи.

Императорским указом от 19 апреля премьер-министру Судзуки, как это было и с Коисо, разрешалось присутствовать на совещаниях в Ставке.

Японское правительство, получив сообщение о денонсации Советским Союзом советско-японского пакта о нейтралитете, дало указание своему послу в Москве Сато выяснить позицию Советского Союза о соблюдении им нейтралитета. 7 апреля правительство СССР сообщило, что его позиция остается без каких-либо изменений. Однако из донесений, полученных еще раньше из штаба Квантунской армии, стало ясно, что из Европы продолжают перебрасываться на Восток части Советской Армии.

Поскольку подобные действия Советского Союза оказывали огромное влияние на общую военную обстановку, в частности на ведение решающего сражения за собственно Японию, Ставка полностью сознавала необходимость принять решительные дипломатические меры, чтобы не допустить вступления Советского Союза в войну против Японии. Бывший в то время заместителем начальника генерального штаба генерал-лейтенант Кавабэ Торадзиро 22 апреля изложил министру иностранных дел Того указанное выше пожелание и добавил, что как заместитель начальника генерального штаба он окажет министру всестороннюю поддержку в проведении этих мер. На следующий день и начальник генерального штаба Умэдзу сообщил министру иностранных дел Того об этом пожелании. Ту же позицию заняло командование флота, о чем Того было сообщено заместителем начальника морского генерального штаба Кодзава, который особо подчеркнул желательность получения из Советского Союза топлива.

В ответ на эти пожелания Ставки Того заявил: «Если Японии удастся одержать победу на Окинаве, Советский Союз увидит, что у Японии все еще имеются значительные резервы военной мощи. Поэтому, воспользовавшись подобной ситуацией, можно будет построить фундамент для деятельности нашей дипломатии». То есть Япония должна была прежде всего сосредоточить максимальные усилия, чтобы одержать победу в развернувшемся в то время сражении за Окинаву.

Часть членов кабинета, которая придерживалась линии на скорейшее заключение мира, также считала, что с целью создания благоприятных условий для ведения мирных переговоров необходимо одержать победу в сражении за Окинаву и приложить максимум усилий, чтобы подготовиться к решающему сражению за собственно Японию. Другими словами, как правительство, так и Ставка стояли на позиции укрепления создавшегося в то время военного положения.

Однако в первой декаде мая, вопреки надеждам правительства и Ставки, наступление японских наземных войск на Окинаве кончилось провалом; военное положение стало исключительно тяжелым.

8 мая капитулировала Германия. Еще раньше в предвидении капитуляции Германии кабинет Коисо в сентябре 1944 года принял «Основные принципы мероприятий внутри страны в случае капитуляции Германии» и «План мероприятий в области дипломатии в случае резкого ухудшения положения Германии». Как предполагалось, с началом 1945 года союзные армии предпримут широкое наступление против Германии, чтобы заставить ее капитулировать до открытия Сан-Францисской конференции, намеченной на 25 апреля. На Западном фронте американо-английские войска в третьей декаде марта, захватив ремагенский плацдарм на реке Рейн, вели наступление в общем направлении на Берлин. Советская Армия, форсировав Одер, 25 апреля завершила окружение берлинской группировки немцев.

Предвидя близкое поражение Германии, Высший совет по руководству войной 20 апреля принял «Общие принципы мероприятий в случае капитуляции Германии», содержание которых сводилось к следующему:

1. В случае капитуляции Германии принять меры для пресечения брожения внутри страны, одновременно с этим укрепить веру в необходимость победы в условиях еще большего сплочения всего народа; проникнуться еще большей решимостью вести войну до последнего, обороняя землю императора.

2. Принять соответствующие меры в отношении всех соглашений между Японией и Германией. Определить особые меры в отношении граждан Германии, находящихся в Восточной Азии, а также их прав и интересов. Стремиться ускорить проведение мер в отношении Советского Союза. Принять меры в отношений стран Великой Восточной Азии, не допустить брожения в этих странах и Сохранить их сотрудничество с Японией в войне. Приложить усилия к тому, чтобы умелой пропагандой разобщить США, Англию и СССР и подорвать решимость США и Англии вести войну.

3. Срочно принять конкретные меры, чтобы весь народ проникся духом самопожертвования и верой в необходимость победы. Разъясняя истинные цели войны за Великую Восточную Азию, империя должна сплотить страны Великой Восточной Азии и твердо идти вперед в деле доведения войны до конца. При обработке общественного мнения использовать факт капитуляции Германии для еще большего укрепления решимости любой ценой отразить наступление противника. Обеспечить единство руководства прессой и проведения дипломатических мер в отношении Советского Союза. Поскольку существует опасность развития антивоенного и пацифистского движения, усилить контроль над общественным мнением и за общественной деятельностью.

В связи с капитуляцией Германии правительство 15 мая аннулировало все японо-германские соглашения.

В то же время усиливались налеты авиации противника на территорию собственно Японии, с каждым днем росли наши потери. В этой обстановке министр иностранных дел Того должен был немедленно приступить к переговорам о мире, поскольку дальнейшая отсрочка этих переговоров могла привести к быстрому ослаблению государственной мощи Японии и ее внешних позиций, к потере последней возможности добиться некоторых более выгодных условий мира, чем безоговорочная капитуляция.

Докладывая императору о капитуляции Германии, Того подчеркнул необходимость для Японии сейчас же продумать вопрос о том, как кончить войну.

В это время США, Англия и правительство Чунцина потребовали от Японии безоговорочной капитуляции. Следовательно, в этой обстановке Японии было трудно добиться благоприятных для себя условий мира путем непосредственных переговоров с названными странами. Считалось также, что фактически нет возможности заключить мир на благоприятных условиях путем переговоров через нейтральную страну или Ватикан. При назначении на пост министра иностранных дел Того не знал, что в последние дни кабинета Коисо министр иностранных дел Сигэмицу вел частные беседы со шведским посланником относительно возможности посредничества Швеции в мирных переговорах. Того впервые узнал об этих беседах только 11 апреля, когда шведский посланник перед возвращением на родину спросил Того, придерживается ли новый министр тех же планов, что и его предшественник.

У Того оставался один путь — добиться скорейшего мира при посредничестве СССР. Однако в то время еще не созрели условия, чтобы поставить вопрос о мире на повестку дня Высшего совета. Поэтому Того рассчитывал, воспользовавшись постановкой на повестку дня требования командования армии и флота о необходимости переговоров с Советским правительством, затронуть вопрос о том, как кончить войну. С помощью таких переговоров армия и флот надеялись не допустить вступления в войну Советского Союза, а Того рассчитывал и на то, чтобы при посредничестве СССР проложить путь к скорейшему окончанию войны.

С целью широкого обсуждения вопроса о политике в отношении Советского Союза министр иностранных дел Того предложил поставить этот вопрос в Высшем совете. По его предложению на совещаниях Высшего совета присутствовали только шесть членов совета — премьер-министр Судзуки, министр иностранных дел Того, военный министр Анами, военно-морской министр Йонаи, начальник генерального штаба Умэдзу и начальник морского генерального штаба Оикава.

Совещания Высшего совета по руководству войной в этом составе проводились 11, 12 и 14 мая. На первом совещании начальник генерального штаба Умэдзу сделал сообщение о переброске советских войск с Европейского театра на Восток и настаивал на необходимости не допустить вступления Советского Союза в войну против Японии путем принятия дипломатических мер. С этим предложением согласились остальные члены Высшего совета.

Затем представители флота предложили, чтобы при переговорах с Советским Союзом был обсужден вопрос о поставках Советским Союзом военных материалов, в частности нефти. Настаивая на этом предложении, командование флота считало, что достигнуть цели будет трудно. Тем не менее Того считал возможным привлечь Советский Союз на сторону Японии, несмотря на общую военную обстановку и возможное укрепление сотрудничества между союзниками и Советским Союзом в результате Ялтинской конференции. Он добавил, что положение Японии в настоящее время требует неотложного принятия мер с целью окончания войны.

По словам премьер-министра Судзуки, мнение Того, что еще не поздно добиться благожелательного отношения Советского Союза, может быть, и вполне оправданно, и было бы неблагоразумным отказаться от любой попытки использовать Советский Союз в интересах Японии; более того, переговоры с Советским Союзом должны также иметь своей целью достижение посредничества со стороны Советского Союза для заключения общего мира с союзниками. Это высказывание Судзуки совпадало с мнением Того; против него особенно не возражали и представители военного командования.

Затем было достигнуто общее соглашение относительно довольно значительных уступок Советскому Союзу в обмен за возобновление с ним дружественных отношений.

Результаты совещаний Высшего совета имели огромное значение, поэтому премьер-министр, естественно, должен был доложить о них императору, но этого не было сделано. Только 15 июня министр иностранных дел впервые сообщил о результатах заседаний министру хранителю печати Кидо.

Как было сказано выше, 15 мая правительство заявило об аннулировании всех соглашений с Германией и Италией. Это заявление было лишь процедурной формальностью, так как указанные соглашения превратились в простую бумажку. Но заявлением об аннулировании этих соглашений, которые Советский Союз рассматривал как направленные против него, правительство рассчитывало в некоторой степени смягчить отношения с Советским Союзом.

Чтобы найти пути к переговорам с СССР, Того решил прежде всего с помощью неофициальных предварительных встреч выяснить позицию Советского Союза, в частности выяснить, в какой степени можно использовать его для достижения наших целей, и вместе с тем установить, каким способом можно привлечь Советский Союз для претворения в жизнь наших планов. Для проведения этих встреч были назначены бывший премьер-министр, бывший министр иностранных дел и бывший посол в СССР Хирота Коки.

Первая встреча Хирота с послом СССР Маликом состоялась 3 июня, а вторая — на следующий день. Обе встречи прошли в дружественной обстановке. Хирота сообщил послу, что японское правительство с целью укрепления дружественных отношений между обеими странами желает заключить с Советским Союзом долгосрочное соглашение, и спросил посла о его мнении по затронутому вопросу. Вскоре встречи были прекращены, поскольку посол выразил желание дать ему некоторое время, чтобы изучить предложение, выдвинутое японским правительством.

Бывший посланник Швеции в Японии по возвращении на родину 10 мая посетил японского посланника Окамото для обсуждения вопроса о посредничестве Советского Союза в заключении мира. Окамото обратился в Токио за инструкцией, но министр иностранных дел Того долгое время не отвечал на запрос посланника. В то время уже был принят основной курс, который предусматривал привлечь Советский Союз для посредничества. Из телеграммы посланника Окамото стало ясно, что Швеция действует лишь в качестве простого посредника в деле заключения Японией мира. Поэтому Того решил отказаться от других путей и заручиться посредничеством СССР.

В то время поисками путей к миру занимались также наши органы, которые находились за границей и были озабочены неблагоприятным для нас развитием военной обстановки. Военный атташе в Швеции генерал-майор Оно пытался сблизиться с младшим братом шведского короля с целью добиться посредничества Англии в деле мира, но наш генеральный штаб пресек дальнейшие шаги в этом направлении. Были сделаны попытки сблизиться по двум каналам со специальным представителем США в Европе Алленом Даллесом: во-первых, по линии военно-морских сил японским резидентом в Швейцарии капитаном II ранга Фудзимура и другими лицами и, во-вторых, военным атташе в Швейцарии генерал-лейтенантом Окамото, управляющим банком международных расчетов в Швейцарии Китамура, начальником вексельного отдела этого банка Иосимура и другими. Этот канал для сближения с Даллесом поддержал посланник в Швейцарии Кавасэ. Однако министерство иностранных дел и генеральный штаб не были слишком заинтересованы в этом канале и использовали его лишь как источник получения информации.

В самом кабинете также были лица, выступавшие за то, чтобы ускорить решение вопроса о мире. В третьей декаде мая министр без портфеля Симомура посетил премьер-министра Судзуки в его личной резиденции и предложил вступить в непосредственные переговоры с США и Англией для заключения мира, окончить войну путем заявления императора и т. д. 31 мая при посредничестве Симомура было созвано совещание с участием премьер-министра, военного и военно-морского министров Ясуи, Сакондзи и Симомура. На этом совещании впервые после создания кабинета Судзуки столкнулись взгляды военного министра, настаивавшего на решающем сражении за собственно Японию, и военно-морского министра, выступавшего за скорейшее заключение мира, но спор ограничился лишь обменом мнениями. Выступая по вопросу о заключении мира, Симомура заявил, что нельзя полагаться на Советский Союз, и высказался за необходимость непосредственных переговоров с США и Англией. Другие члены кабинета особо не противились этому.

В ходе расширения подготовки к решающему сражению возник прежде всего вопрос о согласовании военных потребностей с правами граждан, например в связи со строительством оборонительных сооружений. По прежним законам независимо от военной необходимости нельзя было на частной земле вырыть яму, спилить дерево или передвинуть камень. В условиях подготовки к решающему сражению необходимо было подвести юридическую почву для сотрудничества армии и народа в этом вопросе.

19 марта кабинет Коисо принял «Законопроект о специальных военных мероприятиях», который был одобрен на 86-й сессии парламента, а 28 марта был официально опубликован. 5 мая закон вступил в силу. 23 июня действие закона было распространено на всю страну. Содержание закона можно свести к следующему:

1. Установление контроля над землями, строениями и другими сооружениями, а также над имуществом, их использование и конфискация.

2. Передача, изъятие и осуществление прочих действий в отношении строений и других сооружений, а также строительных материалов только по приказу.

3. Передача жилых помещений, перемещение жителей.

4. Привлечение подданных империи на необходимые работы; обеспечение сотрудничества в этом деле юридических лиц империи и других организаций.

5. Получение сведений по указанным выше вопросам устанавливается приказом; предоставление соответствующим правительственным чиновникам права посещения необходимых мест и проведения инспекции.

6. Возмещение ущерба, причиненного в результате выполнения приказов или проведения мер, связанных с указанными выше положениями.

После сражения у Лейте тоннаж судов Японии с каждым днем быстро уменьшался, а в результате действий авиации и подводных лодок противника значительно сократился район плавания, а также время пребывания наших судов в море; возросли трудности погрузочно-разгрузочных работ в портах. В целях осуществления плана решающего сражения за собственно Японию необходимо было прежде всего любой ценой сохранить связь между собственно Японией и материком. В частности, при подготовке боевых действий сухопутных войск большие надежды возлагались на быструю переброску воинских соединений и вооружений из Маньчжурии. По оценке, проведенной в марте 1945 года, до июня — июля можно было еще кое-как поддерживать связь между материком и собственно Японией, но в дальнейшем она затруднялась. Следовательно, за оставшееся время необходимо было принять неотложные меры. С этой целью нужно было установить очередность перевозок важнейших видов материалов, поставить все суда страны под единый контроль, вместе с этим повысить эффективность работы портов и привести погрузочно-разгрузочные работы в соответствие с требованиями военной обстановки.

19 апреля Высшим советом по руководству войной были приняты «Общие принципы осуществления единой судовой и портовой администрации страны».

При Ставке создавался совет военной мощи как орган, определяющий основной курс плана морских перевозок, который включал такие вопросы, как общее количество, виды перевозимых военных и других материалов, очередность их перевозок.

Для ведений текущей работы на основе указаний совета военной мощи при Ставке была создана главная инспекция морского транспорта, в состав которой вошли необходимые лица от сухопутных войск и ВМФ, министерства вооружений, министерства транспорта и связи, судоходных компаний и т. д.

Главной инспекции морских перевозок предоставлялось право давать указания капитанам кораблей, командующим главными и вспомогательными военно-морскими базами, начальнику главного управления морского транспорта и начальнику главного железнодорожного управления, осуществлять контроль над членами экипажей судов, применять к ним меры поощрения и наказания.

В качестве высших исполнительных органов на местах были созданы штабы перевозок, составленные в основном из представителей сухопутных войск и ВМФ по морским перевозкам.

Создание единой портовой администрации имело целью повысить эффективность погрузочно-разгрузочных работ. С этой целью портовая администрация была передана в руки губернаторов префектур.

Кроме того, для проведения погрузочно-разгрузочных работ в интересах армии и флота в каждом порту был назначен начальник погрузочно-разгрузочных работ армии. В случае необходимости ускорить эти работы командующему военным округом (фронтом) и командующему главной (вспомогательной) военно-морской базой предоставлялось право ставить задачи местным военным и гражданским органам и при необходимости осуществлять руководство ими.

Готовясь к решающему сражению за собственно Японию, высшее командование и правительство большое внимание уделяли вопросу о том, продолжать ли линию на централизованное использование сил или же перейти к их децентрализации. В сухопутных войсках были созданы военные округа, дивизионные районы и участки, в каждой префектуре имелся штаб участка. Занимая определенную территорию, военный округ осуществлял военную администрацию на своей территории в тесном контакте с местными административными органами и нес ответственность за состояние и боевую подготовку армии.

30 июня 1943 года был опубликован императорский указ «О местных административных советах», в соответствии с которым были созданы местные административные советы для общей связи и координации административной деятельности на местах. 31 января 1945 года в указ были внесены частичные изменения, направленные на объединение районов деятельности этих советов в соответствии с делением территории страны на военные округа. В апреле 1945 года в целях более тесного контакта со штабом военного округа Сикоку, дислоцировавшемся в Цзэнцудзи, местный административный совет переехал из Мацуяма (префектура Эхимэ) в Такамацу (префектура Кагава). 29 мая было принято решение о создании главных инспекций местной администрации. Их задача состояла в том, чтобы усилить административную деятельность на местах путем контроля и руководства подчиненными органами, принимать своевременные и решительные меры в соответствии с изменениями обстановки и с учетом местных условий, обеспечить устойчивое положение в стране путем усиления общей административной власти на местах. В стране было создано восемь главных инспекций местной администрации.

С целью полной подготовки к обороне собственно Японии необходимо было также создать боевую организацию населения. Для объединения усилий в области обороны и производства был сформирован гражданский добровольческий корпус. Члены корпуса должны были выполнять свои основные обязанности по месту работы и одновременно в случае необходимости привлекаться к следующим работам: служба в органах противовоздушной обороны, эвакуация городского населения и рассредоточение заводов, перевозка важнейших видов материалов, увеличение производства продуктов питания, помощь воинским частям в строительстве оборонительных сооружений, помощь отрядам противовоздушной обороны и пожарной охраны.

Организационная структура и использование гражданского добровольческого корпуса сводились к следующему. Главнокомандующим корпусом назначается премьер-министр, при котором создается центральный орган управления. В каждой префектуре комплектуется штаб добровольческого отряда во главе с губернатором префектуры. В городах, поселках и деревнях создаются добровольческие отряды, начальниками которых назначаются соответственно мэры городов и старосты поселков и деревень. Отряды гражданского добровольческого корпуса создаются государственными и общественными учреждениями по производственному признаку на заводах и в учреждениях, где имеется достаточное количество служащих и рабочих; в остальных случаях эти отряды создаются по территориальному признаку. В гражданский добровольческий корпус зачисляются все лица, за исключением стариков, детей, инвалидов, беременных женщин и кормящих матерей. Как правило, по предприятиям и районам создаются отдельно мужские и женские отряды.

В целях дальнейшей мобилизации населения 22 июня парламент принял «Закон о добровольной военной службе», согласно которому в случае необходимости могли призываться мужчины в возрасте от 15 до 60 лет и женщины от 17 до 40 лет. На следующий день был опубликован и вошел в силу приказ «О боевых отрядах гражданского добровольческого корпуса», по которому лица, попадавшие под действие закона о добровольной военной службе, зачислялись в боевые отряды корпуса.

Считалось, что при возникновении непредвиденных обстоятельств принятых мер будет недостаточно. Поэтому парламент принял закон о чрезвычайных мерах военного времени, который был опубликован 21 июня. По этому закону правительство имело право в период чрезвычайного положения издавать любые распоряжения и принимать любые меры, не связывая себя с другими существующими законами.

Оценка современного состояния военной мощи, которая была дана 6 июня на совещании Высшего совета по руководству войной, сводилась к следующему.

По мере ухудшения для Японии военной обстановки возникает все больше трудностей для вооруженных сил, транспорта, а также в производстве важнейших видов продукции; кроме того, ухудшается продовольственное положение в стране. Особого внимания требует состояние общественного мнения.

Народ полон желания оказать сопротивление вторжению противника, однако у некоторых людей имеются другие настроения. Растет критика в адрес военного командования и правительства. Если так будет продолжаться и дальше, то это может привести к потере доверия к правящим кругам, а также к деморализации народа. Отдельные признаки указывают на то, что безответственные элементы стремятся использовать недовольство и совершить переворот.

Людские ресурсы. Положение с людскими ресурсами страны благоприятнее, чем с материальными. Однако мобилизация и размещение людских ресурсов не соответствуют требованиям производства. При правильном перераспределении и повышении эффективности использования людских ресурсов они смогут удовлетворить требованиям войны. Но в дальнейшем на это нельзя возлагать особенно большие надежды в связи с тем, что возникает необходимость привлечь в армию большое количество людей с производства и из сельского хозяйства.

Необходимо также учитывать появление признаков снижения производительности труда, вызванное условиями войны, а также ухудшение общего физического состояния населения.

Транспортные возможности и связь. Общий тоннаж используемых паровых судов быстро снижается и в настоящее время составляет около 1 млн т. Значительные трудности вызываются недостатком топлива, увеличением потерь и повреждений от действий противника, снижением возможностей в обработке грузов и т. д. Если в самое ближайшее время Япония будет нести потери в тех же размерах, тоннаж используемых судов будет сведен к нулю. Что касается железнодорожного транспорта, то его возможности в настоящее время постепенно снижаются из-за изношенности подвижного состава и оборудования, а также в результате воздушных налетов. В дальнейшем предполагается усиление воздушных налетов на железные дороги. Даже если будут приняты все меры, возможности железнодорожного транспорта сократятся вдвое по сравнению с прошлым годом.

Большие трудности испытывает связь из-за изношенности оборудования, неудовлетворительного положения с кадрами и воздушных налетов противника.

Материальные ресурсы. Из-за трудностей, связанных с получением и перевозкой угля и железной руды, производство стали в настоящее время сократилось на 25 % по сравнению с соответствующим периодом прошлого года. Поставки каменного угля в восточные и западные районы страны значительно снизились из-за сокращения производства и перевозок. По мере возрастания интенсивности воздушных налетов повсеместно сократилось промышленное производство в основных промышленных районах.

Из-за сокращения поставок химического сырья с материка производство химической промышленности стало снижаться быстрыми темпами, что ставило под удар выработку легких металлов, синтетической нефти и прежде всего взрывчатых веществ.

По мере израсходования запасов жидкого топлива к середине года создалось крайне напряженное положение, особенно с авиационным бензином. Нарушение путей сообщения и производства в результате усилившихся воздушных налетов, а также критическое положение с сырьем и топливом ставило в очень тяжелые условия производство современных видов вооружения, в частности самолетов.

Жизненный уровень народа. Продовольственное положение в стране постепенно ухудшается. Хотя и осуществляются регулярные поставки продовольствия с материка, в будущем необходим более жесткий контроль за распределением основных видов питания и ограничение потребления соли в предельно необходимых для организма размерах. В отдельных районах может возникнуть голод, а это, в свою очередь, чревато нарушениями общественного порядка.

Оценка международного положения. Наряду с оценкой современного состояния государственной мощи 6 июня на заседании Высшего совета была также дана оценка международного положения.

Положение противника. Соединенные Штаты, несмотря на большие потери, полны решимости в кратчайшие сроки кончить войну против Японии, опираясь на свои богатые материальные ресурсы. Англия будет продолжать войну против Японии и наращивать свои военные силы в Восточной Азии, исходя из необходимости сотрудничества с Соединенными Штатами. К тому же она рассчитывает иметь право голоса при решении вопросов о Восточной Азии в послевоенный период. Чунцин, поглощенный борьбой с Яньанем и обеспокоенный действиями Советского Союза, рассчитывает на завершение с помощью Соединенных Штатов войны против Японии и поднятие своего международного авторитета; если Соединенные Штаты предпримут боевые действия на материковой части Китая или на территории собственно Японии, Чунцин перейдет к активным контрнаступательным действиям.

В Европе во все большей степени проявляется соперничество между Соединенными Штатами и Англией, с одной стороны, и Советским Союзом — с другой. Даже Соединенные Штаты, Англия и Чунцин преследуют в войне различные цели, что подрывает единство этих стран.

Империя должна твердо придерживаться курса на затяжной характер войны, не считаясь ни с какими жертвами. Это не может не вызвать к концу текущего года значительных колебаний в решимости противника продолжать войну.

Позиция Советского Союза. Советский Союз стремится осуществить в Европе мероприятия послевоенного периода в соответствии с создавшейся обстановкой и восстановить народное хозяйство страны; одновременно он продолжает придерживаться независимой позиции в отношении войны в Восточной Азии и рассчитывает при благоприятной обстановке расширить свое влияние в Маньчжурии и Китае.

Путем последовательно проводимых мер Советский Союз подготавливает почву по линии дипломатии, чтобы при необходимости иметь возможность выступить против империи; одновременно он усиливает военные приготовления на Дальнем Востоке. Существует большая вероятность того, что Советский Союз предпримет военные действия против Японии тогда, когда сложится наиболее благоприятная для этого обстановка. Учитывая такие факторы, как время высадки американских войск на территории собственно Японии или в Центральном и Северном Китае, условия погоды для операции в Северной Маньчжурии, степень сосредоточения советских войск на Дальнем Востоке, Советский Союз может вступить в войну против Японии после летнего или осеннего периода.

Не исключается возможность того, что Советский Союз, оказывая поддержку Соединенным Штатам в осуществлении их намерений, в то же время потребует от нас заключения мира с США, имея в виду достижение своих собственных целей.

Положение в Восточной Азии. Тихоокеанское направление. Воспользовавшись благоприятной военной обстановкой, Соединенные Штаты и Англия будут стремиться в кратчайшие сроки изолировать собственно Японию от материка, ослабить империю в результате усиливающихся воздушных налетов и в короткие сроки провести решающую операцию на территории собственно Японии. Вполне вероятно, что для достижения указанных целей противник будет стремиться захватить о-ва Рюкю, в зависимости от обстановки осуществит высадку на Кюсю и Сикоку или в направлении Корейского пролива, а затем с осени попытается начать решающую операцию в районе Канто.

С целью захвата баз и обеспечения политического сотрудничества между Советским Союзом и Китаем, возможно, будет проведена операция против важнейших районов Центрального и Северного Китая.

В связи с окончанием войны в Европе следует ожидать с осени значительного усиления налетов противника, особенно его средних и тяжелых самолетов.

Китайское направление. В связи с помощью со стороны Соединенных Штатов ожидается усиление военной мощи Чунцина, и вполне вероятно, что с осени здесь развернутся наступательные действия по всем направлениям. Возможно дальнейшее усиление партизанских действий противника, особенно со стороны Яньаня, против оккупированных нами территорий. В свете отношений между Чунцином и Соединенными Штатами трудно в настоящее время рассчитывать на достижение общего мира между Японией и Китаем.

Южное направление. На бирманском направлении ожидается усиление действий всех видов сил противника, что неизбежно приведет к ослаблению нашего военно-политического положения в указанном районе. В связи с общим наступлением на тихоокеанском направлении противник расширяет масштабы десантных операций на Борнео.

Основные принципы руководства войной. На совещании Высшего совета были приняты «Основные принципы дальнейшего руководства войной», которые требовали ведения войны до конца, с тем чтобы «сохранить государственный строй, защитить землю императора и обеспечить основы развития нации в будущем». В документе подчеркивалась необходимость сосредоточить основные усилия императорской армии на создании в кратчайший срок надежной обороны империи, которая станет полем сражения. Дислокацию сил на других направлениях определить с учетом возможностей, обратив особое внимание на ведение войны против Соединенных Штатов, которые рассматривать в качестве основного противника, и одновременно быть готовыми к возможно резкому изменению обстановки на северном фланге.

Быть готовым к активному и настойчивому проведению дипломатических акций, особенно в отношении Советского Союза и Китая, чтобы обеспечить благоприятные условия для ведения войны.

Внутри страны провести различные меры, направленные на то, чтобы придать войне общенародный характер, обратить особое внимание на дальнейшее укрепление единства всего народа путем создания гражданского добровольческого корпуса, на дальнейшее повышение боевого духа и укрепление материальной мощи страны, особенно в области производства продуктов питания и вооружения.

Мероприятия, указанные в настоящих «Принципах», проводятся немедленно.

На обсуждение был поставлен вопрос об основных принципах ведения войны.

В связи с выездом начальника генерального штаба Умэдзу в Дайрен (Дальний) для передачи важного приказа о подготовке военных действий против Советского Союза в Маньчжурии и Китае на заседании совета выступил его заместитель Кавабэ. Он отметил, что в результате двухмесячных ожесточенных боев после высадки противника на Окинаве вооруженные силы добились крупных военных успехов, которых мало в истории, если учитывать, что на стороне противника было абсолютное превосходство. Высказал мысль, что командование армии и флота будет продолжать оказывать давление на воздушные и морские базы, которые противник развернет на данном направлении, будет стремиться нанести ему максимальные потери и задержать его дальнейшее наступление.

Противник прилагает усилия, чтобы перебросить свои войска из Европы в Восточную Азию. Сейчас создалась обстановка, указывающая на то, что в ближайшее время он предпримет нападение на территорию собственно Японии.

Во время операций на территории собственно Японии и в прилегающих к ней районах армия будет стремиться к тому, чтобы во взаимодействии с флотом разбить наступающего противника на море, в случае высадки десанта дать решающее сражение, используя для этого основные силы императорской армии. Армия убеждена в неизбежности победы и в сотрудничестве со всем народом ускоренными темпами проводит подготовку к решающему сражению.

Война на территории собственно Японии по своему характеру будет коренным образом отличаться от операций на изолированных островах, таких, как Окинава, Иводзима, Сайпан. В частности, к участкам высадки противника будут переброшены все силы, которые смогут наносить непрерывные удары. При этом можно будет использовать благоприятные условия местности, а также рассчитывать на поддержку всего народа. Больших успехов можно достигнуть действиями отрядов смертников в воздухе и на море.

В настоящее время армия усиленно готовится к предстоящему сражению, строит оборонительные сооружения, повышает уровень боевой подготовки, обучается новым способам ведения боевых действий.

Необходимым условием ведения войны против Соединенные Штатов является поддержание мирных отношений с Советским Союзом.

После Кавабэ выступил начальник морского генерального штаба Тоёда, который заявил, что в операции на о. Окинава морская и армейская авиация нанесла морским силам противника значительные потери, что задержало его продвижение. Необходимо усилить действия авиации в районе о. Окинава, так как в настоящее время здесь создалась благоприятная обстановка для нанесения ударов по кораблям и судам противника.

Оценивая планы дальнейшего наступления врага, следует признать, что он сосредоточивает превосходящие силы для операции на территории собственно Японии. Главный удар, по-видимому, будет направлен на район Канто. Однако в результате потерь, понесенных противником в сражении за о. Окинава, он попытается прежде всего захватить южную часть о. Кюсю и о. Сикоку, чтобы подготовить авиационные и морские базы, опираясь на которые предпримет в дальнейшем наступление в направлении района Канто. Наступление на Кюсю и Сикоку, по-видимому, начнется в июле — августе, а на район Канто — с осени.

Наши военно-морские силы будут стремиться к тому, чтобы во взаимодействии с сухопутными войсками перехватить и уничтожить наступающего противника на море. Однако если он предпримет наступление против собственно Японии в ближайшее время, трудно будет подготовить достаточные силы. Поэтому нужно считать, что в этом случае противнику удастся высадить 60–70 % своих сил.

В случае отсрочки наступления противника можно рассчитывать на уничтожение его сил на море. В то же время в условиях ожесточенных воздушных налетов необходимо сохранить существующий уровень производства, и прежде всего производства авиационного бензина.

Выступивший затем министр иностранных дел Того заявил, что такая твердая политика блокирует пути осуществления имеющихся у него планов окончания войны. Он выразил сомнения относительно следующих двух пунктов. Во-первых, относительно результатов, которые можно ждать от переговоров с Советским Союзом. По его мнению, на дипломатию военного времени огромное влияние оказывает положение на фронтах. Того подчеркнул, что, исходя из военного положения Японии в настоящее время, будет довольно трудно вести переговоры с Советским Союзом, чтобы воспрепятствовать вступлению его в войну против Японии. Однако не отрицается некоторая возможность не допустить участия СССР в войне против Японии. Во-вторых, относительно перспектив сохранения уровня военного производства. Министр иностранных дел заявил о большой опасности сокращения производства в условиях, когда воздушные налеты противника становятся все более ожесточенными. По его словам, точка зрения представителя генерального штаба о том, что по мере приближения войны к берегам собственно Японии для нее создаются благоприятные условия, — имеет под собой реальную почву лишь в том случае, если господство в воздухе будет на стороне японской авиации.

Военно-морской министр Йонаи, придерживавшийся раньше курса на заключение мира, на этот раз высказался в поддержку проекта основных принципов руководства войной.

Премьер-министр Судзуки в своем выступлении подчеркнул необходимость принятия указанного проекта, учитывая положение, в котором находится Япония в данное время.

При обсуждении основных принципов премьер-министр Судзуки предложил принять курс на защиту столицы империи в случае вторжения противника, то есть не переносить столицу в другое место. Это было сделано для того, чтобы не вызвать неуверенность и колебания среди народа.

На следующий день кабинет министров утвердил основные принципы руководства войной.

Заседание Высшего совета от 8 июня было созвано для окончательного утверждения основных принципов. Заседание началось с изложения содержания документов о современном состоянии государственной мощи и об оценке международного положения. Оба документа были утверждены в том виде, в котором они были приняты Высшим советом по руководству войной. В текст было внесено лишь незначительное изменение: вместо слов «можно считать, что в этом случае противнику удастся высадить 60–70 % своих сил» было записано: «Хотя невозможно полностью уничтожить силы противника, можно рассчитывать, что около половины их будет уничтожено еще до подхода к берегу».

Министр иностранных дел в своем выступлении остановился на том, что необходимо признать, что Соединенные Штаты встретились с некоторыми внутренними и внешними трудностями, однако они полны решимости в ближайшее время заставить империю капитулировать, причем вынудить ее принять условия безоговорочной капитуляции. Англия в конечном счете следует в фарватере Соединенных Штатов.

Нельзя отрицать того факта, что после окончания войны против Германии сотрудничество между США и Англией, с одной стороны, и Советским Союзом — с другой, ослабевает. Нетрудно предугадать, что в будущем между этими странами возникнут некоторые противоречия по таким вопросам, как послевоенное устройство Германии и других европейских стран, а также по вопросу о Ближнем Востоке, о международной послевоенной организации.

5 апреля 1945 года Советский Союз отказался продлить пакт о нейтралитете, фактически СССР занял в отношении империи враждебную позицию. Сейчас, когда империя сражается против США и Англии, наше положение зависит от того, вступит ли в войну Советский Союз. Министерство иностранных дел Японии предпринимает все усилия, чтобы заставить СССР сохранить нейтралитет.

Что касается Чунцина, то при нашем современном политическом и военном положении крайне трудно достигнуть общего мира только между Японией и Китаем.

Выступивший затем председатель тайного совета Хиранума заявил, что важнейшее значение в настоящее время имеют вопросы идеологии. Нельзя не учитывать тот факт, что общественное мнение сейчас деморализовано. Исключительно важно принять решительные меры по борьбе с деморализацией, вплоть до применения силы со стороны властей. Однако такое подавление силой не сможет подавить внутреннее сопротивление народа. Чтобы в корне изменить положение, необходимо наряду с принятием жестких мер проявлять гибкость и мягкость.

22 июня по инициативе министра хранителя печати было созвано совещание Высшего совета. Присутствовавший на совещании император выразил желание кончить войну.

На основе этого желания императора немедленно были возобновлены встречи Хирота с советским послом Маликом, прерванные в первой декаде июня. 24 июня Хирота поставил перед Маликом вопрос относительно мнения советской стороны по ранее внесенному предложению. Посол Малик повторил, что предложение господина Хирота носит абстрактный характер, что после его конкретизации японской стороной оно будет сообщено правительству СССР.

Итак, японское правительство должно было конкретизировать свое предложение. Министр иностранных дел Того разработал более конкретное предложение и вручил его господину Хирота. Предложение касалось заключения соглашения об оказании друг другу поддержки в сохранении мира в Восточной Азии и двустороннего соглашения о ненападении. В качестве уступок Советскому Союзу были включены такие пункты: нейтрализация Маньчжоу-Го; отказ от рыболовных концессий в обмен на поставки нефти, а также рассмотрение других пунктов по желанию Советского Союза.

29 июня Хирота передал Малику указанный документ и заявил, что желает получить ответ на предложение Японии в кратчайший срок. Посол Малик обещал передать предложение своему правительству, однако в дальнейшем уклонялся от встречи. Тогда министр иностранных дел Того решил связаться с Москвой. 28 июня он впервые сообщил своему послу в Советском Союзе Сато подробности о встречах, которые имели место с 3 июня между Хирота и Маликом, и дал указание ускорить получение ответа от советской стороны. Одновременно Того поручил Сато выяснить отношения между советской стороной и находившимся в то время в Советском Союзе Сун Цзы-вэнем.[123]

Таким образом, ведение переговоров было поставлено на уровень правительств, но основной вопрос — об окончании войны при посредничестве Советского Союза — еще не стал темой разговора.

Прошла примерно неделя, а от советской стороны не поступало никакого ответа на предложение Японии. Озабоченный задержкой, император вызвал 7 июля премьер-министра Судзуки во дворец и потребовал ускорить переговоры относительно посредничества. Судзуки ответил, что в настоящее время министр иностранных дел Того выехал в Каруйдзава для встречи с принцем Коноэ относительно решения вопроса о поездке в СССР специального представителя с посланием императора.

Решив ускорить переговоры об окончании войны при посредничестве Советского Союза до открытия Потсдамской конференции, Того изучал вопрос о поездке в Советский Союз специального представителя. Самой подходящей фигурой в качестве специального представителя Того считал принца Коноэ. С согласия Судзуки Того 7 июля выехал в Каруйдзава, чтобы встретиться с Коноэ и изложить существо вопроса.

10 июля было созвано совещание Высшего совета по вопросу поездки специального представителя в Советский Союз. Премьер-министр передал членам совета желание императора. Было единодушно решено ускорить подготовку к поездке специального представителя и направить Советскому Союзу послание с пожеланием императора кончить войну.

Когда посол Сато получил предложение своего правительства относительно пакта о ненападении, он не знал, что это предложение имеет целью прозондировать намерения Советского Союза. Поэтому, считая, что в создавшейся обстановке это предложение будет наверняка отвергнуто, Сато не проявил настойчивости в получении ответа. Теперь же по требованию Того посол Сато начал действовать.

В то время в Москве велись переговоры с находившимся в Советском Союзе Сун Цзы-вэнем, поэтому Сато удалось встретиться с Молотовым только 11 июля. Во время беседы посол Сато настоятельно просил изложить позицию советской стороны относительно предложения Японии, на что ему заявили, что ответ будет дан только после более глубокого изучения вопроса.

Чтобы выяснить намерения Советского Союза, министр иностранных дел Того счел необходимым известить советскую сторону об общей позиции Японии в отношении окончания войны. С этой целью 11 июля он направил послу Сато срочную телеграмму следующего содержания: «Мы считаем, что сохранение мира в Восточной Азии — одно из звеньев сохранения мира во всем мире. Стремясь покончить с войной и исходя из желания установить и сохранить длительный мир, империя не намерена присоединять или удерживать захваченные в ходе войны территории. Желательно получить срочный ответ от Молотова и встретиться с ним в ближайшие два дня».

В отдельной телеграмме указывалось, что цель ведущихся в настоящее время переговоров с Советским Союзом не ограничивается установлением тесных отношений между обеими странами; необходимо выяснить также вопрос о том, в какой степени можно использовать Советский Союз как посредника в деле окончания войны. Однако в конце телеграммы указывалось на необходимость проявлять особую осторожность, чтобы у советской стороны не сложилось впечатления, будто Япония стремится использовать Советский Союз в своих интересах для окончания войны.

Одновременно готовилась поездка специального представителя в Советский Союз. 12 июля принц Коноэ был вызван во дворец и получил указания лично от императора. В этот же день Того дал указание послу Сато получить визы для принца Коноэ и сопровождающих его лиц и подготовить транспортный самолет для перелета от маньчжурско-советской границы до Москвы.

Посол Сато, получив 13 июля телеграмму министерства иностранных дел относительно желания императора кончить войну, немедленно обратился к Молотову с просьбой о встрече. Однако встреча не состоялась из-за ранее намеченного отъезда Молотова в Потсдам. В тот же день Сато встретился с заместителем Народного Комиссара иностранных дел Лозовским и вручил ему документ о намерении императора кончить войну и запрос на согласие Советского правительства принять специального посла Коноэ.

Сталин и Молотов выехали из Москвы на Потсдамскую конференцию вечером 14 июля, т. е. приблизительно через 24 часа после встречи Сато с Лозовским, поэтому в Токио считали, что уже до своего выезда советские руководители ознакомлены с врученными документами.

Ответ Советского правительства в форме личного письма заместителя Народного Комиссара иностранных дел Лозовского был получен послом Сато 18 июля. В письме указывалось, что намерения императора Японии, изложенные в послании, носят общий характер и не включают каких-либо конкретных предложений; неясна также цель поездки специального посла принца Коноэ. На основе вышеизложенного, говорилось далее в письме, Советское правительство не имеет возможности дать какой-либо определенный ответ.

21 июля Того направил послу Сато телеграмму для Лозовского. В телеграмме говорилось, что специальный посол принц Коноэ выполняет волю императора и что цель визита Коноэ просить Советское правительство о посредничестве в деле окончания войны и обсудить вопросы об установлении отношений сотрудничества между Японией и Советским Союзом.

Послу Сато Того направил отдельную телеграмму с разъяснением позиции японского правительства.

На основе полученных указаний посол Сато 25 июля встретился с Лозовским и внес соответствующие предложения. Понимая чрезвычайную важность и секретный характер этих предложений, Лозовский обещал сообщить о них своему правительству и немедленно известить посла, как только будет получено какое-либо указание.

Опубликование Потсдамской декларации. Когда в министерстве иностранных дел в Токио получили доклад Сато о встрече с Лозовским, произошло важное событие: 26 июля в Потсдаме, где Сталин и Молотов встретились с главами правительств США и Англии, была подписана совместная декларация трех держав.

По токийской радиостанции декларация была принята в 6 час. утра 27 июля. Ниже приводится содержание декларации.

1. Мы, Президент Соединенных Штатов, Председатель Национального правительства Китая и премьер-министр Великобритании, как представители сотен миллионов наших соотечественников, согласились в том, что Японии следует дать возможность окончить эту войну.

2. Огромные наземные, морские и воздушные силы Соединенных Штатов, Британской империи и Китая изготовились для нанесения окончательного удара по Японии. Эту военную мощь направляет решимость всех союзных наций вести войну против Японии до тех пор, пока она не прекратит сопротивление.

3. Бесплодное и бессмысленное сопротивление Германии мощи свободных народов мира служит печальным примером для Японии. Могучие силы, которые теперь приближаются к Японии, неизмеримо больше тех, что были применены к сопротивляющимся нацистам, и, естественно, опустошили земли, разрушили промышленность и нарушили образ жизни всего германского народа. Полное применение нашей военной силы, подкрепленной нашей решимостью, будет означать неизбежное и окончательное уничтожение японских вооруженных сил и неизбежное полное опустошение японской метрополии.

4. Для Японии пришло время решить, будет ли она по-прежнему находиться под властью тех упрямых милитаристских кругов, неразумные расчеты которых привели японскую империю на порог уничтожения, или она пойдет по пути, указываемому разумом.

5. Ниже следуют наши условия. Мы не отступим от них. Выбора нет. Мы не потерпим никакой затяжки.

6. Навсегда должны быть устранены власть и влияние тех, кто обманул народ Японии, заставив его идти по пути завоевания мирового господства. Мы убеждены, что лишь тогда станут возможны безопасность и справедливость в мире, когда будет стерт с лица земли безответственный милитаризм.

7. До тех пор пока не будет убедительных доказательств, что способность Японии к военным действиям уничтожена, пункты на японской территории, указанные союзниками, будут оккупированы для осуществления основных целей, которые мы здесь излагаем.

8. Условия Каирской декларации должны быть выполнены, японский суверенитет будет ограничен о-вами Хонсю, Хоккайдо, Кюсю, Сикоку и менее крупными островами, которые мы укажем.

9. Личному составу японских вооруженных сил после разоружения будет разрешено вернуться к своим очагам и предоставлена возможность вести мирную трудовую жизнь.

10. Мы не стремимся к тому, чтобы японцы были порабощены как раса или уничтожены как нация, но все военные преступники, включая тех, кто совершал зверства над нашими пленными, понесут суровое наказание. Японское правительство должно устранить все препятствия на пути возрождения и укрепления демократических тенденций японского народа. Будут провозглашены свобода слова, вероисповедания, а также уважение к основным правам человека.

11. Японии будет разрешено иметь такую промышленность, которая позволит ей поддерживать хозяйство и выплачивать справедливые репарации натурой. Будут запрещены те отрасли промышленности, которые позволили бы снова вооружиться для ведения войны. В конечном счете Японии будет разрешено участвовать в мирных торговых отношениях.

12. Как только будут достигнуты эти цели и будет учреждено миролюбивое правительство в соответствии со свободно выраженной волей народа, союзники отведут из Японии оккупационные войска.

13. Мы призываем правительство Японии провозгласить безоговорочную капитуляцию всех японских вооруженных сил и дать надлежащие и достаточные заверения в своих добрых намерениях в этом деле, иначе Японию ждет быстрый и полный разгром.

Получив текст декларации, министерство иностранных дел сразу же приступило к его переводу и постатейному изучению. Изучив содержание декларации к концу июля, японские руководители отметили, что первые пять статей декларации имеют значение своего рода преамбулы, в которой предлагается немедленно и полностью принять последующие статьи декларации. В основном преамбула представляет собой как бы угрозу, и совершенно нет необходимости придавать ей значение с юридической точки зрения.

Однако заслуживает внимания тот факт, что в статье 1 преамбулы, гласящей: «…Японии следует дать возможность окончить эту войну», не предлагается прямо «капитуляция» или «безоговорочная капитуляция», а в статье 5, в которой содержится фраза «Ниже следуют наши условия», употреблено просто слово «условия».

Все это представляется весьма многозначительным с точки зрения политических замыслов противника и вместе с тем вызывает сомнения относительно юридической основы данной декларации, а именно: в данной декларации не говорится об условиях безоговорочной капитуляции и в отличие от Крымской декларации предлагается мир на известных условиях, выдвигаемых заранее.

Противник как бы желает спасти «престиж» Японии, в то же время в силу необходимости, учитывая соображения внутригосударственного порядка, статья 5 сформулирована следующим образом: «Ниже следуют наши условия. Мы не отступим от них. Выбора нет. Мы не потерпим никакой затяжки». Такие формулировки придают документу характер требования безоговорочной капитуляции, своего рода ультиматума, каким и расценивается декларация.

Статья 6 (об искоренении милитаризма). В Крымской декларации подробно предусматривались конкретные меры по ликвидации германского милитаризма и нацизма. В Потсдамской же декларации об этом нет подробного пункта. Объектом искоренения указываются в общих чертах лишь «власть и влияние». Совершенно неясно, имеется ли в виду здесь «власть» императора или говорится только о правительстве и власти военных, неясно, включать ли в понятие «влияние» политические партии и другие политические и идеологические группы или же речь здесь идет о военных промышленниках, дзайбацу и т. д.

Следующая фраза «Тех, кто обманул народ Японии, заставив его идти по пути завоевания мирового господства» преследует цель наказать военных преступников, как ответственных за войну. По мнению противника, ответственность за войну несет военная клика, поэтому, так сказать, в узком смысле «власть и влияние» следует отнести за счет «военной власти» и «влияния милитаризма». Можно предположить, что противник сознательна дает толкование данной статьи в общих чертах, чтобы не связывать себя в будущем, тем более если учесть то обстоятельство, что у него нет еще единого мнения относительно нашего государственного строя, ответственных за войну и т. д.

Статья 7 (об оккупации территории Японии). Сфера оккупации не определена точно, говорится лишь об оккупации «пунктов на японской территории» Можно полагать, что у противника нет намерений оккупировать обширные районы территории империи; он предполагает оккупировать лишь важнейшие военные, политические и экономические пункты. В Крымской декларации указывается, что «вооруженные силы трех держав будут занимать в Германии особые зоны», т. е. говорится об оккупации всей территории Германии, в отношении империи этого не сказано.

Главными пунктами данной декларации следует считать пункты о целях оккупации: искоренение милитаризма, перекройка территории, разоружение армии, наказание военных преступников, реорганизация промышленности и т. д.

Статья 8 (территориальный вопрос). В Каирской декларации говорится следующее по территориальному вопросу:

лишить Японию всех островов на Тихом океане, которые она захватила или оккупировала с начала Первой мировой войны 1914 года;

возвратить Китайской республике все территории, которые Япония отторгла у китайцев, как, например, Маньчжурию, Тайвань, Пескадорские о-ва;

изгнать Японию со всех других территорий, захваченных ею путем насилия; в должное время предоставить Корее свободу и независимость.

Статья 9 (о разоружении японской армии). В отличие от Крымской декларации данная декларация вопрос о разоружении японской армии излагает крайне упрощенно и неясно: ничего конкретно не говорится о способах разоружения. Вполне естественно, что после окончания войны военнослужащие возвратятся домой и будут вести мирную трудовую деятельность. На наш взгляд, ссылка на это преследует лишь политические цели, направленные на то, чтобы оказать психологическое воздействие на наших офицеров и солдат. Можно полагать, что у противника нет намерений использовать наших военнослужащих в качестве рабочей силы у себя в стране вместо выплаты репараций, как это имеет место в отношении Германии.

Статья 10 (о японском народе). В первую часть статьи включены положения из заявления Трумэна японскому народу, которое он сделал сразу же после вступления на пост президента. В качестве условия в заявлении ставился вопрос о наказании военных преступников. Данная декларация к числу военных преступников относит, в частности, лиц, которые совершали зверства над пленными. Можно предполагать, что статья 10 дает право преследовать в качестве «лиц, несущих ответственность за войну», конечно, тех, кто имеет «власть и влияние», о чем было сказано выше, и даже тех, кто не относится к этой категории, но совершил действия против международных законов.

Если в Крымской декларации ясно сказано, что немецкие военные преступники предаются суду и наказываются союзными странами, то в данной декларации неясно, кто предается суду, какой порядок судопроизводства и т. д.

Далее, в отличие от Крымской декларации, которая предусматривает меры по демократизации Германии союзными странами, в данной декларации задачи по возрождению и укреплению демократии, а также установлению свобод и уважения человеческих прав возлагаются на само японское правительство. Таким образом, слова «возрождение… демократических тенденций» свидетельствуют о том, что противник признает в прошлом у японского народа демократические тенденции.

Статья 11 (меры в отношении японской промышленности). В первой части статьи говорится о наложении на Японию репараций и о запрещении отраслей военной промышленности. Здесь в отличие от Крымской декларации устанавливаются более благоприятные условия в отношении японского народа. Можно сказать, что это сделано из политических соображений.

Под контролем над сырьевыми ресурсами противник подразумевает, конечно, изъятие всех предприятий добывающей промышленности, которые были пущены в действие на материке и в оккупированных районах с началом данной войны. Имеются в виду также исторически сложившиеся предприятия империи в Маньчжурии и Китае и прежде всего предприятия компаний Южно-Маньчжурской железной дороги вместе с их капиталовложениями и оборудованием. С вопросом о том, включается ли стоимость этих капиталовложений и оборудования в репарации натурой, положение, по-видимому, обстоит так же, как с подобным вопросом в отношении Германии. Хотя упоминание об участии Японии в мировой торговле, по существу, не дает нам какого-либо права на оптимизм, однако можно сказать, что в этом есть некоторое отличие от Крымской декларации, где по данному вопросу не говорится ни слова.

Статья 12 (вывод оккупационных войск союзников). В Крымской декларации подробно определены вопросы оккупации германской территории и контроля, но ничего не говорится о выводе оккупационных войск.

В данной статье в качестве условия для вывода войск выдвигается «учреждение миролюбивого правительства». Хотя в статьях 5 и 8 временно признается правомочность нынешнего японского правительства, оно, по всей вероятности, совершенно не удовлетворяет противника. По его мнению, видимо, для вывода оккупационных войск необходимо создать другое правительство, которое было бы признано миролюбивым.

Статья 13 (безоговорочная капитуляция японских вооруженных сил). Статья вновь содержит своего рода угрозу. Эта статья определяет условия перемирия, а точнее, если предыдущие статьи говорят об условиях мира, то данную статью можно считать как непосредственную предпосылку для прекращения военных действий.

Заслуживает внимания фраза «безоговорочная капитуляция всех японских вооруженных сил». Если в Каирской декларации ясно говорится о «безоговорочной капитуляции Японии», то в данной декларации безоговорочная капитуляция ограничивается лишь вооруженными силами.

Позиция Японии. Изучая текст декларации, министр иностранных дел Того обратил внимание на два важных момента. Во-первых, несмотря на то что с главой правительства СССР, несомненно, консультировались в Потсдаме относительно данной декларации, в ней не упоминается его имя, поэтому можно полагать, что Советский Союз юридически по-прежнему сохраняет нейтралитет в отношении Японии.

Во-вторых, США, Англия и Китай, опубликовавшие данную декларацию, отказались от требования о полной безоговорочной капитуляции и вместо этого выдвинули специальные условия в восьми статьях для установления мира с Японией. Фраза о безоговорочной капитуляции употребляется в декларации только раз и относится лишь к вооруженным силам Японии.

Того считал, что три указанных государства, получив сведения от СССР относительно желания Японии окончить войну, изменили свою прежнюю позицию в отношении безоговорочной капитуляции и предложили вместо этого мирные условия.

Послевоенными исследованиями было установлено, что американские и английские руководители с самого начала знали о деятельности Японии, направленной на окончание войны при посредничестве СССР. Однако не это явилось причиной опубликования декларации с нотками умиротворения. В США в то время считали, что война против Японии продлится еще год-два, в результате чего Америка потеряет несколько сот тысяч человек.

Условия, выдвинутые в декларации, Того расценивает как очень тяжелые, особенно в отношении территориальных вопросов. Однако сейчас, когда военная обстановка сложилась крайне неблагоприятно, эти условия следует считать максимальными, на которые может надеяться Япония. С другой стороны, Того полагал, что если правительство СССР согласится выступить посредником, то, вероятно, будет возможно с помощью переговоров смягчить условия Потсдамской декларации. Таким образом, он считал необходимым, во-первых, не отклонять декларацию, чтобы не закрывать путь к дальнейшим мирным переговорам, и, во-вторых, после получения окончательного ответа Советского Союза относительно миссии Ко-ноэ определить позицию Японии. 27 июля Того изложил свои выводы лично императору, премьер-министру Судзуки и министру хранителю печати Кидо.

В тот же день было созвано совещание Высшего совета по руководству войной, чтобы принять решение об общем курсе в отношении Потсдамской декларации. На совещании Того изложил вышеуказанную точку зрения. Его поддержал премьер-министр Судзуки.

Противоположного мнения придерживался начальник морского генерального штаба Тоёда. Он настаивал на необходимости издать манифест императора об отклонении декларации. В конце концов совещание приняло решение действовать сообразно тому, какую позицию займет Советский Союз.

На заседании кабинета министров во второй половине дня 27 июля обсуждались меры, которые следует принять внутри страны в отношении Потсдамской декларации.

В то время, за исключением премьер-министра, военного министра, военно-морского министра и министра иностранных дел, остальные члены кабинета официально не знали о ведущихся переговорах с Советским Союзом, поэтому Того доложил в необходимом объеме о состоявшихся встречах Хирота и Малика, а также о других принятых мерах дипломатического характера. Затем Того дал разъяснения в отношении Потсдамской декларации и сообщил об общем решении, принятом на совещании Высшего совета по руководству войной.

Если в отношении общего курса у членов кабинета не было особых разногласий, то по вопросу опубликования в стране декларации возник довольно крупный спор. Того призывал задержать опубликование декларации. Противоположную позицию заняли министр без портфеля Симомура (он же начальник информационного управления), министр народного благосостояния Окада и многие другие. Они считали, что, поскольку декларация передана радиостанциями всего мира, она быстро распространится среди японского народа, поэтому нецелесообразно не опубликовывать ее. Военный министр Анами заявил, что опубликование декларации даст возможность правительству направить общественное мнение против этого же документа.

В конце концов кабинет министров единогласно решил опубликовать Потсдамскую декларацию, исключив из нее места, которые могли бы отрицательно сказаться на боевом духе армии и вызвать беспокойство среди народа. Официальную точку зрения правительства в отношении декларации решили не опубликовывать.

Информационное управление при кабинете министров дало указание газетным компаниям опубликовать декларацию с купюрами. Информационное управление запретило также давать в печати какие-либо объяснения официальных кругов. Однако, чтобы не создавалось впечатление, что в правительстве царит растерянность, в комментариях к тексту декларации разрешалось без указания источника намекнуть на то, что правительство, по-видимому, оставило декларацию союзных государств без внимания.

28 июля утренние газеты опубликовали текст Потсдамской декларации в соответствии с полученными указаниями. Газеты вышли даже без редакционных статей. В тот же день в императорском дворце состоялось очередное заседание кабинета министров и верховного командования по обмену информацией. Военный министр, военно-морской министр и начальники генерального и морского генерального штабов, отозвав премьер-министра в отдельную комнату, подчеркнули, что отсутствие заявления об отношении к Потсдамской декларации отражается на боевом духе армии, и это убедило Судзуки. Во второй половине дня на очередной пресс-конференции премьер-министр заявил следующее по поводу позиции в отношении Потсдамской декларации: «Мы игнорируем ее. Мы будем неотступно идти вперед и вести войну до конца».

Заявление Судзуки вызвало большую сенсацию. На следующий день газеты поместили его под большими заголовками, а радиовещание по всему миру разнесло весть об игнорировании Японией Потсдамской декларации. Министр иностранных дел выступил с протестом, поскольку заявление премьер-министра было сделано вопреки решению кабинета министров от 27 июля. Однако отступать уже было поздно.

С другой стороны, дипломатические переговоры между Сато и Лозовским после их встречи 25 июля зашли в тупик. Сталин по-прежнему находился в Потсдаме. Ответа на предложение Японии относительно миссии Коноэ получено не было. 30 июля посол Сато вторично попросил Лозовского ускорить дело с ответом и заявил, что Япония, отвергнув форму безоговорочной капитуляции, желает кончить войну на основе компромисса, обеспечивающего ее достоинство и существование. Сато попросил Лозовского передать это советскому руководству.

Атомная бомба. В Потсдамской декларации содержалось предупреждение о том, что в случае отклонения декларации Японию ждет немедленное и ужасное возмездие. И это случилось: 6 августа на Хиросиму была сброшена атомная бомба.

В то время в Хиросиме проживало 343 тыс. жителей. Южнее города находилась военная база Удзина, а юго-восточнее — склады снабжения. В апреле 1945 года в городе разместился штаб 2-й объединенной армии. В Хиросиме имелось сравнительно небольшое число предприятий военной промышленности.

6 августа в 7 час. 09 мин. утра радиолокационные станции обнаружили несколько самолетов противника. Был дан сигнал тревоги, но самолеты, сделав круг над городом, улетели. В 7 час. 30 мин. был дан сигнал отбоя, и люди начали обычный трудовой день.

В 8 час. вновь были обнаружены два самолета противника В-29. По радио был дан сигнал тревоги. Однако люди решили, что самолеты совершают разведывательный полет, и продолжали работу. Многие не пошли в убежища и разглядывали вражеские самолеты, которые шли на большой высоте. Вот один из них сбросил что-то на парашюте над центром города. И сразу же вслед за ослепительно яркой вспышкой раздался оглушительный взрыв. Это произошло в 8 час. 15 мин.

Над городом поднялось огромное облако дыма и пыли. Вспыхнули сотни пожаров. Город превратился в огненный ад. До конца дня Хиросима была объята дымом и пламенем. Такого ужасного зрелища история человечества еще не знала. Те, кто находился вблизи эпицентра взрыва, погибли, оставшиеся в живых получили сильные ожоги. Около 78 150 жителей Хиросимы погибло, 51 408 человек получили ранения или пропали без вести. В число этих жертв не входят военнослужащие, которые понесли сравнительно незначительные потери. Из 76 327 зданий города полностью было разрушено около 48 000, а частично — 22 178 строений. Лишились крова 176 987 человек.

Поскольку связь с Хиросимой была полностью прервана, первое сообщение о случившемся поступило в нной армии через военно-морскую базу Куре. В сообщении говорилось, что противник применил бомбу невиданной разрушительной силы.

Токио лишь на следующий день — 7 августа. Это сообщение передал штаб 2-й объедине

В то же время 7 августа по американскому радио было передано заявление Трумэна. В заявлении говорилось, что сброшенная на Хиросиму бомба была атомной и что, если Япония не капитулирует, по ней будут нанесены новые удары. (Как стало известно позже, в то время у Соединенных Штатов было только две полностью снаряженные атомные бомбы.)

В то время многие руководители Японии знали, что союзники и Германия проводят исследования в области использования атомного оружия, но, насколько глубоко продвинулись эти исследования, никто в Японии не знал. Во время войны за Великую Восточную Азию в армии и на флоте Японии также проводились секретные работы в этой области, но они были прекращены, поскольку требовали затрат огромных средств и времени.

Итак, сброшенная на Хиросиму бомба была атомной. Однако некоторые японские ученые высказывали по этому поводу сомнение и считали заявление о применении атомной бомбы пропагандой союзников. Между информационным управлением, технической палатой и военными специалистами разгорелся ожесточенный спор относительно того, как сообщить народу о бомбардировке Хиросимы. В конце концов решили не употреблять термин «атомная бомба», пока не будет проведена официальная проверка. 8 августа газеты поместили сообщение Ставки о том, что на Хиросиму сброшена бомба нового типа и что имеются значительные потери.

Однако еще 7 августа генеральный штаб направил в Хиросиму комиссию специалистов во главе с начальником 2-го управления генерал-лейтенантом Арисуэ Сэйд-зо. В комиссию вошли крупнейший специалист по атомной энергии профессор Нисина Иосио и соответствующие лица из авиационного штаба и военно-медицинской академии. Прибыв в Хиросиму, комиссия сразу же установила, что бомба нового типа, несомненно, атомная. Об этом было доложено в Токио.

Вступление Советского Союза в войну. Руководство Японии с тревогой ожидало известий о результатах встречи посла Сато с Народным Комиссаром иностранных дел СССР Молотовым, которая должна была состояться ровно в полночь 8 августа (в 17 час. 8 августа по московскому времени).

В то время когда об этом известили посла Сато, советские войска изготовились к наступлению против Квантунской армии и частей Южного Сахалина. На рассвете 9 августа советские самолеты нанесли удары по городам Маньчжурии и Северной Кореи, а также атаковали японские суда в Японском море. В сообщении ТАСС в связи с объявлением войны Японии говорилось следующее:

«После разгрома и капитуляции гитлеровской Германии Япония оказалась единственной великой державой, которая все еще стоит за продолжение войны.

Требование трех держав — Соединенных Штатов Америки, Великобритании и Китая — от 26 июля сего года о безоговорочной капитуляции японских вооруженных сил было отклонено Японией. Тем самым предложение японского правительства Советскому Союзу о посредничестве в войне на Дальнем Востоке теряет всякую почву.

Учитывая отказ Японии капитулировать, союзники обратились к Советскому Правительству с предложением включиться в войну против японской агрессии и тем самым сократить сроки окончания войны, сократить количество жертв и содействовать скорейшему восстановлению всеобщего мира.

Верное своему союзническому долгу, Советское Правительство приняло предложение союзников и присоединилось к заявлению союзных держав от 26 июля сего года.

Советское Правительство считает, что такая его политика является единственным средством, способным приблизить наступление мира, освободить народы от дальнейших жертв и страданий и дать возможность японскому народу избавиться от тех опасностей и разрушений, которые были пережиты Германией после ее отказа от безоговорочной капитуляции.

Ввиду изложенного Советское Правительство заявляет, что с завтрашнего дня, то есть с 9 августа, Советский Союз будет считать себя в состоянии войны с Японией».

Об объявлении войны Советским Союзом японское правительство и Ставка узнали 9 августа в 4 час. через перехваченную агентством Домэй Цусин радиопередачу. Некоторые лица, как, например, министр иностранных дел Того, услышав сообщение ТАСС, даже высказали сомнение относительно его подлинности.

Получив сообщение о вступлении СССР в войну, Ставка отдала 9 августа директиву повсеместно подготовиться к оборонительным действиям против Советского Союза. В директиве говорилось:

«1. Советский Союз объявил войну Японии и с 0 часов 9 августа перешел к боевым действиям, которые еще не развернулись в крупных масштабах.

2. Ставка считает, что главная задача сейчас — отражая наступление противника расположенными в приграничных районах силами, быть в готовности перейти на всех участках к оборонительным боям против Советского Союза.

3. Войска 17-го фронта с 6 час. 10 августа включаются в состав Квантунской армии.

4. Главнокомандующему Квантунской армией, отражая наступление противника расположенными в приграничных районах силами, быть в готовности к ведению на всех участках боевых действий против Советского Союза.

В соответствии с вышеуказанным Квантунской армии следует основные усилия сосредоточить против Красной Армии; одновременно минимальными силами быть в готовности отразить наступление американской армии против южной части Кореи.

5. Главнокомандующему экспедиционными войсками в Китае быть в готовности к немедленной переброске части сил и военных материалов в Южную Маньчжурию; одновременно имеющимися в распоряжении силами отразить нападение Красной Армии.

6. Разграничительная линия между Квантунской армией и экспедиционными войсками в Китае — Шаньхайгу-ань, Дачэнцзы, озеро Далай-Нор, Югодзир-Хид (все пункты для экспедиционных войск в Китае включительно).

7. Командующему 5-м фронтом выполнять ранее поставленную задачу: отражая наступление противника расположенными в приграничном районе силами, быть в готовности к ведению военных действий против Советского Союза по всему фронту».

10 августа правительство Японии все еще не определило своей позиции в отношении Советского Союза; Ставка, приняв решение повсеместно начать военные действия против СССР, отдала директиву следующего содержания:

«1. Ставка намерена по-прежнему вести основные военные действия против Соединенных Штатов и одновременно повсеместно развернуть действия с целью последующего разгрома Советского Союза, чтобы сохранить государственный строй и защитить землю императора.

2. Главнокомандующему Квантунской армией сосредоточить основные усилия против Советского Союза, разбить противника и защитить Корею».

Аналогичный приказ получили войска 5-го фронта. Экспедиционным войскам в Китае было дано указание активными действиями помочь проведению операций Квантунской армией в Южной Маньчжурии и Северной Корее, а также принять меры для немедленной переброски в Маньчжурию и Корею части своих сил (около шести дивизий и шести бригад) и военных материалов (комплект боеприпасов на шесть дивизий).

Заседание Высшего совета по руководству войной от 9 августа. Вступление Советского Союза в войну, последовавшее после того, как на Хиросиму была сброшена атомная бомба, укрепило решимость императора и руководителей верхушки в правительстве и в стране немедленно принять условия Потсдамской декларации как единственный путь к окончанию войны. Министр иностранных дел Того, посетив премьер-министра Судзуки, а затем военно-морского министра Йонаи, убедил их в необходимости немедленно принять условия Потсдамской декларации. Министр-хранитель печати Кидо доложил императору о необходимости немедленно прекратить войну.

В 10 час. 30 мин. 9 августа во дворце открылось совещание Высшего совета по руководству войной. На совещании со вступительным словом выступил премьер-министр Судзуки. Он заявил о необходимости принять условия Потсдамской декларации и предложил присутствующим высказаться по данному вопросу. На несколько минут воцарилось глубокое молчание. Наконец военный министр Анами и начальник генерального штаба Умэдзу внесли предложение обсудить сначала главный вопрос: продолжать войну или нет.

Военный министр Анами, начальник генерального штаба Умэдзу и начальник морского генерального штаба Тоёда настаивали на соблюдении четырех условий: сохранение существующего государственного строя, наказание военных преступников самими японцами, самостоятельное разоружение и, наконец, недопущение оккупации Японии союзниками, а если оккупация неизбежна, то она по возможности должна быть непродолжительной, осуществляться небольшими силами, ограничиться небольшой территорией и не затрагивать Токио.

Министр иностранных дел Того считал, что следует ограничиться первым условием, т. е. сохранением государственного строя. Выдвижение всех четырех условий может привести к срыву переговоров, а это будет означать высадку союзных войск на территории собственно Японии. В конечном счете Япония вынуждена будет закончить войну в более тяжелых, чем в настоящее время, условиях.

Касаясь перспектив решающего сражения за собственно Японию, военный министр и начальник генерального штаба высказали мнение, что хотя Япония в конечном счете не сможет одержать победу, но в состоянии дать решающее сражение, в результате которого можно будет отразить высадку противника. Иначе говоря, Япония еще не находится в таком положении, чтобы принять декларацию, не выдвигая почти никаких условий. Военный министр и начальник генерального штаба настаивали на том, чтобы попытаться воспользоваться последним шансом, не принимая декларацию безоговорочно.

8 конце концов выступавшие сошлись на том, чтобы принять Потсдамскую декларацию, однако единого мнения относительно того, какими условиями оговорить ее принятие, не было.

9 августа в 11 час. 30 мин., когда все еще продолжалась горячая дискуссия на совещании Высшего совета по руководству войной, противник сбросил вторую атомную бомбу. На этот раз объектом удара стал город Нагасаки. Из 270 тысяч жителей города погибло 23 753 человека, было ранено 43 020 человек.

Первое заседание кабинета министров с повесткой дня о мире. В 14 час. 30 мин. 9 августа открылось первое чрезвычайное заседание кабинета министров, чтобы решить вопрос, запросить ли немедленно мира или продолжать войну. После вступительного слова премьер-министра Судзуки первым выступил министр иностранных дел Того. Он доложил о попытках добиться окончания войны при посредничестве Советского Союза, охарактеризовал положение, создавшееся в результате вступления СССР в войну, и сообщил сведения относительно атомной бомбы. Затем премьер-министр предложил членам кабинета высказаться по затронутым вопросам.

В своем выступлении военный министр Анами заявил, что «условия безоговорочной капитуляции невыносимы. Конечно, если учитывать такие факторы, как наличие у противника атомной бомбы и вступление СССР в войну, нам трудно надеяться на победу. Но пока великая японская нация продолжает бороться за свое достоинство, у нее есть кое-какие шансы. Нельзя допустить разоружения японской армии. Фактически у нас нет другого выхода, как продолжать войну…»

Выступая против Анами, морской министр Йонаи сказал, что «у нас нет шансов на победу». Он добавил также, что «нам можно рассчитывать на победу лишь в одном сражения и вряд ли это возможно во втором или в третьем». После того как заслушали выступления других министров и не смогли в принципе решить вопрос о том, принять или отклонить условия Потсдамской декларации, был объявлен перерыв.

Через час члены кабинета вновь собрались на заседание. Премьер-министр Судзуки повторил, что следует выбрать одно из двух — принять или отвергнуть Потсдамскую декларацию. Он добавил, что на сегодняшнем совещании Высшего совета пришли к общему мнению — принять декларацию.

Затем слово было предоставлено министру иностранных дел Того, который подробно ознакомил членов кабинета с ходом совещания Высшего совета по руководству войной.

Среди членов кабинета возник тот же самый спор — выдвигать ли одно условие или четыре. Того считал, что абсолютным условием является сохранение государственного строя и что выдвигать другие условия — значит поставить под удар быстрое достижение мира и, следовательно, первое условие. Против министра иностранных дел выступил военный министр Анами. Он настаивал на выдвижении четырех условий, ибо в противном случае Япония окажется совершенно беззащитной, что не гарантирует ей сохранение государственного строя.

Поскольку члены кабинета так и не пришли к единому мнению, премьер-министр Судзуки решил поставить на голосование предложение Того. Военный министр Анами проголосовал против него, а военно-морской министр, министры юстиции, сельского хозяйства и торговли, вооружения, транспорта и связи, просвещения и министр без портфеля проголосовали за предложение министра иностранных дел Того. Остальные пять членов кабинета воздержались. Во время обсуждения министр просвещения Ота высказался за отставку кабинета в связи с провалом дипломатии привлечь СССР в качестве посредника. Премьер-министр, однако, отклонил это предложение под предлогом необходимости рассмотреть стоящие задачи.

Кабинет министров закончил заседание после 10 час. 30 мин., так и не выработав единого решения.

Заседание 10 августа. После семичасового заседания кабинета министров Судзуки и Того 9 августа в 23 час. доложили о нем императору. Затем премьер-министр предложил созвать совещание Высшего совета в присутствии императора и пригласить на заседание председателя Тайного совета Хирануму. В тот же день в 23 час. 30 мин. открылось совещание Высшего совета в бомбоубежище императорского дворца. На повестке дня был вопрос о принятии Потсдамской декларации. Кроме шести членов Высшего совета по руководству войной на заседании присутствовали также председатель Тайного совета Хиранума, генеральный секретарь кабинета Сакомидзу, начальник управления военных дел военного министерства Иосицуми, начальник управления военных дел военно-морского министерства Хосина и председатель объединенного планового бюро кабинета генерал-лейтенант Икэда Сумихиса.

Премьер-министр зачитал заранее подготовленный проект заявления следующего содержания: «Японское правительство принимает условия, выдвинутые совместной декларацией трех держав от 26 июля, понимая их в том смысле, что они не содержат требования об изменении установленного государственными законами статуса японского императора». Затем премьер-министр дал разъяснения. Судзуки сказал, что Высший совет на сегодняшнем заседании решил принять условия капитуляции, если: а) она не затрагивает императорской фамилии; б) японские войска, находящиеся за пределами страны, демобилизуются после свободного их отвода с занимаемых территорий; в) военные преступники будут подлежать юрисдикции японского правительства; г) не будет осуществлена оккупация с целью гарантии. Поскольку по данному вопросу возникли разногласия, сообщил далее Судзуки, его поставили на обсуждение кабинета министров, но и там не было достигнуто единство мнений. Проект решения по обсуждаемому вопросу, составленный министром иностранных дел Того, поддержало шесть человек, за проект Высшего совета высказалось трое; пятеро воздержались. Поскольку большинство поддержало проект министра иностранных дел, этот проект был принят за основу.

Далее выступил министр иностранных дел Того со следующим разъяснением мотивов своего предложения. Трудно и позорно для Японии принимать условия декларации, однако в сложившейся обстановке это неизбежно. К такому выводу пришел кабинет министров. В результате появления атомной бомбы и вступления в войну Советского Союза позиции наших противников укрепились. Следовательно, у нас нет надежды смягчить условия путем переговоров. Учитывая факт вступления в войну Советского Союза, мы не можем выдвигать слишком многих условий с нашей стороны, так как это приведет к тому, что они будут полностью отклонены. Нам следует выдвинуть единственное условие — обеспечение спокойствия императорской фамилии. Вопрос о разоружении можно обсудить при ведении переговоров о прекращении огня. Оккупация с целью гарантии неизбежна, а вопрос о военных преступниках не является абсолютно необходимым условием. Японская нация вынесет все и в один прекрасный день возродится, но только при условии существования императорской фамилии. Поэтому все должно быть сосредоточено на одном — на сохранении императорской фамилии.

Премьер-министр предложил далее высказаться военно-морскому министру Йонаи, который полностью согласился с мнением министра иностранных дел.

Военный министр Анами и начальник генерального штаба Умэдзу выступили против процедуры совещания, заявив, что в повестку дня включено в основном обсуждение точки зрения кабинета министров. Анами высказался против точки зрения министра иностранных дел. Поскольку в Каирской декларации, сказал Анами, содержится пункт об уничтожении Маньчжоу-Го, то с принятием Потсдамских условий это государство, основанное на принципах морали, прекратит свое существование. Войну необходимо вести до конца. По крайней мере, если принимать условия декларации, то следует настаивать на четырех наших контрусловиях. Необходимо выполнить долг перед императором, даже если погибнет вся наша нация. Анами высказался за проведение решающего сражения на территории собственно Японии.

Выступивший затем начальник генерального штаба Умэдзу полностью согласился с мнением военного министра. Он говорил, что «проведена подготовка к решающему сражению на территории собственно Японии. Хотя вступление Советского Союза в войну создало для нас невыгодную обстановку, все же не следует отказываться от благоприятного случая для нанесения последнего удара по Соединенным Штатам и Англии. Души наших павших героев не простят нам безоговорочной капитуляции. Как минимум должны быть выдвинуты четыре условия…»

Начальник морского генерального штаба Тоёда заявил, что командование ВМФ согласно с мнением военного министра и начальника генерального штаба: «Нельзя сказать, что их точка зрения непременно сулит успех, однако не следует упускать случая, чтобы нанести противнику достойный удар».

Заседание продолжалось уже свыше двух часов, а члены совета по-прежнему не пришли к единому мнению. Тогда выступил премьер-министр и заявил, что решение императора будет решением совета. Император, заранее подготовленный министром-хранителем печати и другими государственными деятелями, высказал свое согласие с проектом министра иностранных дел. В 2 час. 30 мин. 10 августа заседание совета закрылось.

В 3 час. вновь открылось чрезвычайное заседание кабинета министров, на котором была выработана необходимая процедура в связи с принятием условий Потсдамской декларации.

Внутренние и внешние мероприятия в связи с решением императора. Министерству иностранных дел было поручено уведомить союзные державы о согласии Японии принять условия Потсдамской декларации. К 6 час. 10 августа был составлен текст телеграммы с просьбой к правительствам Швейцарии и Швеции передать заявление японского правительства правительствам Соединенных Штатов, Англии, Советского Союза и Китая. В заявлении говорилось следующее:

«Следуя воле Его Величества императора, проявляющего извечное желание к обеспечению мира на земле и стремящегося избавить человечество от бедствий, которые несет продолжение данной войны, императорское правительство несколько недель назад обратилось к бывшему в то время нейтральным Советскому Союзу с просьбой стать посредником в деле восстановления мира с враждебными державами. Однако, к несчастью, эти стремления к миру со стороны императорского правительства не принесли результатов, и императорское правительство, основываясь на желании Его Величества императора, решило принять условия, выдвинутые совместной декларацией, которая была провозглашена 26 июля 1945 года в Потсдаме и к которой присоединилось правительство СССР. Императорское правительство решило принять эти условия, поскольку указанная декларация не содержит никакого требования, которое затрагивает прерогативы Его Величества как суверенного правителя.

Императорское правительство искренне надеется, что оно не ошиблось в указанном понимании декларации, и весьма желает, чтобы как можно быстрее было высказано определенное мнение по этому вопросу».

Кроме вышеуказанного официального уведомления о принятии Японией условий декларации соответствующее сообщение было передано ночью 10 августа токийской широковещательной радиостанцией в ее передаче на за границу.

В 14 час. 10 августа открылось заседание кабинета министров. Обсуждался вопрос, когда и как сообщить населению страны о принятии Японией условий декларации.

Если сообщить об этом незамедлительно, то это позволит сразу направить общественное мнение в нужном направлении и в некоторой степени сократить наши потери, но, с другой стороны, может лишить народ чувства собранности и затруднить восстановление боевого духа в случае срыва переговоров. Также предполагалось, что в этом случае можно будет частично обуздать военное командование и других сторонников войны. Однако было опасение в том, что опубликование сообщения о принятии условий декларации до опубликования императорского указа вызовет общественный скандал и приведет к непредвиденным событиям. Поэтому следовало провести некоторую предварительную работу до опубликования сообщений об окончании войны.

В конце концов было решено сообщить населению об окончании войны, опубликовав императорский указ, а до этого министру без портфеля Симомура, занимающему должность начальника информационного управления, принять особые меры, проконсультировавшись с министрами военным, морским и иностранных дел, чтобы постепенно подготовить народ к мысли об окончании войны. В 16 час. 30 мин. начальник информационного управления сделал заявление, которое в тот же день в 17 час. было передано по радио, а на следующий день опубликовано в утренних газетах. В заявлении говорилось о готовности японских войск «одним ударом уничтожить наглого врага при его попытке вторгнуться в собственно Японию, о жестокости США, которые применили бомбу нового типа и принесли ни в чем не повинным женщинам, старикам и детям невиданные в истории человечества, чудовищные по своему зверству страдания», о вступлении в войну против Японии Советского Союза, в результате чего «положение наших войск сейчас стало исключительно тяжелым».

Одновременно с этим заявлением было передано для опубликования в газетах обращение военного министра:

«Ко всем генералам, офицерам и солдатам армии! Советский Союз в конце концов напал на нашу империю. В создавшейся ситуации выход для нашего народа может быть только один — продолжать решительную священную войну в защиту нашей святой земли». Далее шли призывы: «Без страха и сомнения — только вперед!»

Заседание совета 14 августа в присутствии императора. В 0 час. 45 мин. 12 августа была перехвачена радиопередача из Соединенных Штатов следующего содержания:

«В отношении заявления японского правительства, которое принимает условия Потсдамской декларации с оговоркой: „Если указанная декларация не содержит никакого требования, которое затрагивает прерогативы Его Величества как суверенного правителя“, у нас есть четкая позиция.

С момента капитуляции власть императора и японского правительства будет подчинена Верховному главнокомандующему союзных держав. Императору будет предложено санкционировать и обеспечить подписание правительством Японии и Ставкой условий капитуляции, необходимых для выполнения Потсдамской декларации. Он должен будет от своего имени отдать приказы всем японским военным, военно-морским и авиационным властям и всем находящимся в их подчинении вооруженным силам, где бы они ни находились, прекратить боевые действия и сдать оружие, а также отдать все другие приказы, которые потребует Верховный главнокомандующий в целях осуществления условий капитуляции.

Сразу же после подписания капитуляции японское правительство отправит военнопленных и гражданских интернированных лиц в указанные безопасные пункты, где их быстро посадят на борт союзных транспортов.

Форма правительства Японии в конечном счете будет установлена в соответствии с Потсдамской декларацией и свободно выраженной волей народа.

Вооруженные силы союзных держав будут оставаться в Японии до тех пор, пока не будут достигнуты цели, изложенные в Потсдамской декларации».

Министерство иностранных дел Японии немедленно приступило к изучению ответа союзников, который был составлен в крайне туманных выражениях и вызвал у всех чувство неудовлетворенности.

Вопрос об императорской власти не раз вызывал в Соединенных Штатах горячие споры, но так и не был решен. Сразу же после сообщения Японией 10 августа о принятии условий декларации президент Трумэн провел совещание с государственным секретарем Бирнсом, военным министром Стимсоном и адмиралом флота Леги. Стимсон и Леги высказались за то, чтобы удовлетворить просьбу Японии. Однако Бирнс настоял на том, чтобы в ответе союзные державы выдвинули новые условия, так как контрусловия в той форме, в которой предлагала им Япония, были неприемлемы. Бирнс тут же составил указанный выше ответ, и Трумэн согласился с ним. После получения согласия со стороны Англии, Китая и Советского Союза ответ был передан по радио и направлен по официальным каналам для вручения Японии.

Далее вопрос о государственном строе должен был быть решен на основе свободно выраженной воли японцев, но, что это совершенно не так, показали последующие после войны изменения в оккупационной политике. Короче говоря, вопрос об императорской власти в тот период, по-видимому, находился еще в стадии рассмотрения.

Поскольку в ответе союзных держав содержалось много неясного, министру иностранных дел Того нелегко было определить свою позицию. По настоянию своего заместителя Мацумото и других Того решил добиться принятия ответа союзников. К этому, по-видимому, склонялся и премьер-министр Судзуки. Что касается командования армии и флота, то оно решительно выступило против принятия условий декларации.

12 августа всем командующим армиями, непосредственно подчиненным Ставке, была разослана телеграмма за подписью военного министра и начальника генерального штаба. В телеграмме говорилось следующее: «Ранним утром сего дня, 12 августа, американское радио передало ответ на предложения, сделанные императорским правительством относительно войны в Великой Восточной Азии. Ввиду того, что содержание этого ответа противоречит подлинным стремлениям армии отстоять национальный государственный строй, армия решительно отвергает этот ответ. Осуществляя политику нации, придерживаясь твердой позиции, армия все свои помыслы направляет исключительно на продолжение войны. В этих условиях все войска должны решительно приступить к выполнению своих оперативных задач».

Министр иностранных дел 12 августа в 10 час. 30 мин. посетил премьер-министра Судзуки, а в 11 час. доложил императору ответ союзников. Император заметил, что ответ неприятельской стороны в таком виде, в каком он представлен, следует, по-видимому, принять и приказал сообщить об этом премьер-министру. Министр иностранных дел Того в 12 час. 30 мин. нанес визит Судзуки.

В свою очередь военный министр Анами и военно-морской министр Йонаи в 11 час. 30 мин. заявили премьер-министру Судзуки о том, что они возражают против принятия ответа союзных держав. В 12 час. 50 мин. председатель тайного совета Хиранума также сообщил премьер-министру Судзуки, что не может принять ответ союзников. В 13 час. 40 мин. Хиранума посетил министра-хранителя печати Кидо и высказал свое отрицательное отношение к ответу союзников. Кидо заметил, что толкование ответа поручено только министерству иностранных дел и что император стоит за принятие ответа союзников.

Раскол в кабинете министров и Высшем совете. В 15 час. открылось заседание кабинета министров. Министр иностранных дел Того дал разъяснение по поводу ответа союзных держав и заявил, что хотя в целом такой ответ не может удовлетворить Японию, но его придется принять.

Военный министр настаивал на повторном запросе. С его предложением согласились министр внутренних дел и министр юстиции. Многие тоже начали склоняться в пользу мнения о необходимости повторного запроса. Видя, что складывается неблагоприятная обстановка, министр иностранных дел предложил продолжить обсуждение после получения официального ответа. Заседание кабинета министров закончилось в 17 час. 30 мин.

В то время, когда проходило указанное выше заседание кабинета в императорском дворце, открылось совещание императорской фамилии. Император лично обрисовал положение и трудности, с которыми столкнулась страна, и просил членов семьи оказывать ему содействие. Он провел свободный обмен мнениями по различным вопросам. Совещание закончилось в 18 час. 20 мин.

После 20 час. 12 августа военный министр Анами посетил принца Микаса и попросил оказать влияние на императора, чтобы он изменил свое решение в отношении Потсдамской декларации. Но принц резко оборвал его, заявив, что армия действовала вопреки воле императора еще со времени маньчжурского инцидента.

К 18 час. 40 мин. была получена телеграмма от посланника в Швейцарии Кавасэ с официальным ответом союзных держав. Вслед за этим поступила телеграмма такого же содержания от посланника в Швеции Окамото. Чтобы выиграть время, по указанию заместителя министра иностранных дел Мацумото получение телеграмм было датировано 13 августа.

В 21 час. 30 мин. министр хранитель печати Кидо провел во дворце совещание с премьер-министром Судзуки. Кидо сообщил о решении императора и посоветовал премьер-министру обеспечить принятие ответа союзных держав. Следуя воле императора, Судзуки немедленно дал свое согласие.

В 2 час. 15 мин. 13 августа от посланника в Швеции Окамото была получена телеграмма, которая еще больше укрепила позиции министерства иностранных дел. В телеграмме сообщалось о газетных откликах на ответ США Японии. Газеты подробно описывали переговоры между США, Англией и СССР по вопросу об императорской власти. Этот ответ можно было рассматривать как согласие с условиями, выдвинутыми Японией.

Вечером 12 августа был получен официальный ответ союзных держав, который в 7 час. 40 мин. 13 августа был направлен по соответствующим каналам. Содержание официального ответа было идентично содержанию ответа, полученного радиоперехватом.

В 9 час. в бомбоубежище при официальной резиденции премьер-министра открылось совещание Высшего совета по руководству войной для обсуждения ответа союзных держав. Военный министр и оба начальника штабов высказали возражения по второму и пятому пунктам ответа и упорно настаивали на необходимости их исправления. Они также требовали оговорить в условиях, что не будет осуществлена оккупация с целью гарантии и что японские войска, находящиеся за пределами страны, демобилизуются после свободного их отвода с занимаемых позиций.

Министр иностранных дел Того выступил против предложения военного министра и начальников штабов. Он заявил, что выдвижение дополнительных условий не только не соответствует обстановке, но вообще не может быть темой для обсуждения, поскольку все уже решено 10 августа на заседании Высшего совета, в присутствии императора. Ввиду продолжавшихся разногласий в работе заседания Высшего совета был устроен перерыв.

Второе заседание кабинета министров по обсуждению ответа союзных держав открылось 13 августа в 16 час. Премьер-министр потребовал от каждого члена кабинета ясно высказаться, стоит ли он за принятие ответа или отклонит его. Большинство членов кабинета выразило неудовлетворенность ответом союзников, но согласилось с мнением министра иностранных дел. Военный министр, конечно, не мог отклонить решение императора, но упорно занимал отрицательную позицию в отношении принятия ответа.

Поскольку разногласия ликвидировать так и не удалось, премьер-министр заявил о необходимости передать вопрос на решение императора. Заседание кабинета министров закрылось в 19 час.

Еще утром 12 августа офицеры департамента военных дел заявили военному министру Анами о том, что в случае необходимости следует принять чрезвычайные меры. В ночь на 13 августа был разработан следующий план, который надлежало утвердить военному министру:

1. Силы: войска Восточного военного округа и гвардейская дивизия.

2. Курс: изолировать императорский дворец и главных сторонников мира; изолировать с помощью воинских частей главных сторонников мира (Кидо, Судзуки, Йонаи и других) и взять их под стражу.

3. Цель: продолжать переговоры, не принимая капитуляции, пока не будет дана полная гарантия нашего условия относительно сохранения национального государственного строя.

4. Способ: единство действий военного министра, начальника генерального штаба, командующего Восточным военным округом и командира гвардейской дивизии.

В тот же день в 21 час этот план использования сил был доложен военному министру Анами в его официальной резиденции. Военный министр не высказал своей точки зрения относительно плана, заявив, что даст точный ответ завтра утром после встречи с начальником генерального штаба. На следующий день в 7 час. военный министр встретился с начальником генерального штаба Умэдзу и спросил его мнение по указанному плану. Умэд-зу не одобрил его. Таким образом, план чрезвычайных мероприятий с использованием вооруженных сил был отвергнут.

Окончательное решение императора от 14 августа.

Во второй половине дня 13 августа токийская радиостанция перехватила передачу из США, в которой Японию обвиняли в умышленном затягивании ответа. Американские палубные самолеты начали бомбардировку ряда районов с целью заставить Японию решиться на капитуляцию. С 17 час. 13 августа до 14 августа американские военные самолеты сбрасывали на Токио и другие города листовки на японском языке, в которых сообщалось относительно переговоров о капитуляции. Переговоры, которые японское правительство держало в секрете, становились теперь достоянием всего населения. С другой стороны, с 12 августа в военных кругах создалась неспокойная обстановка. Все это заставило главных сторонников мира просить созыва чрезвычайного заседания совета в присутствии императора.

В 8 час. 30 мин. 14 августа министр хранитель печати Кидо передал императору листовку, сброшенную противником, и высказался за опубликование высочайшего указа о немедленном окончании войны. Император дал свое согласие на созыв заседания совета.

Заседание Высшего совета в присутствии императора с участием всех его членов и кабинета министров открылось 14 августа в 10 час. 50 мин. в бомбоубежище при императорском дворце. Это было исключительное по своему характеру совместное заседание после заседания совета в присутствии императора 1 декабря 1941 года, на котором принималось решение о начале войны.

Премьер-министр зачитал проект уведомления о принятии декларации. Против выступили начальники генерального и морского генерального штабов и военный министр. Они настаивали на вторичном запросе и в случае неприемлемости условий капитуляции на продолжении войны. После их выступления воцарилось глубокое молчание.

Тогда взял слово император. Он сказал, что необходимо немедленно принять условия капитуляции, какими бы тяжелыми они ни были для японского народа. Указав на необходимость скорейшего опубликования высочайшего указа, император поручил правительству немедленно представить его проект. Заседание закончилось ровно в полдень.

Опубликование императорского указа об окончании войны. В 13 час. 14 августа открылось заседание кабинета министров с целью подготовки проекта императорского указа об окончании войны. Проект был составлен еще раньше на основе заявления императора от 10 августа, однако в связи с его последним выступлением необходимо было внести в проект изменения и дополнения. С этой целью в 16 час. проект раздали членам кабинета, и к 22 час. он был подготовлен. Премьер-министр Судзуки немедленно представил его императору на подпись и скрепление печатью. Затем члены кабинета заверили указ своими подписями, а в 23 час. он был опубликован.

Одновременно с опубликованием императорского указа министр иностранных дел отправил в 23 час. срочную телеграмму посланнику в Швейцарии Кавасэ для передачи союзным державам.

Извещение императорского правительства от 14 августа правительствам Соединенных Штатов, Англии, СССР и Китая. По вопросу о ноте японского правительства от 10 августа относительно принятия условий Потсдамской декларации и ответа правительств Соединенных Штатов, Великобритании, Советского Союза и Китая, посланного государственным секретарем Америки Бирнсом и датированного 11 августа, японское правительство имеет честь сообщить правительствам четырех держав следующее:

«1. Его Величество император издал императорский рескрипт о принятии Японией условий Потсдамской декларации.

2. Его Величество император готов санкционировать и обеспечить подписание его правительством и Ставкой необходимых условий для выполнения положений Потсдамской декларации. Его Величество также готов дать от себя приказы всем военным, военно-морским и авиационным властям Японии и всем находящимся в их подчинении вооруженным силам, где бы они ни находились, прекратить боевые действия и сдать оружие, а также дать такие же другие приказы, которые может потребовать Верховный главнокомандующий союзных вооруженных сил в целях осуществления вышеуказанных условий».

Министерство иностранных дел по настоянию военного министерства 15 декабря в 15 час. направило телеграмму посланнику в Швейцарии Кавасэ с просьбой к правительству Швейцарии передать правительствам четырех держав пожелание императорского правительства в отношении условий принятия Потсдамской декларации. В телеграмме, в частности, говорилось, что желательно:

а) заранее сообщить японской стороне относительно введения в воды и на территорию Японии флота и армии союзных держав, поскольку японская сторона должна провести для этого соответствующую подготовку;

б) свести до минимума число пунктов на территории Японии, подлежащих оккупации согласно определению союзных держав; при выборе этих пунктов исключить Токио и свести до минимума число войск, которые будут расположены в пунктах оккупации, сделав его символическим; чтобы разоружение было проведено наиболее эффективным способом, то есть самими императорскими вооруженными силами на основании приказа Его Величества императора, а вооружение передано затем союзным державам;

в) чтобы разоружение проводилось в соответствии со ст. 35 Гаагской конвенции о законах и обычаях сухопутной войны, то есть чтобы при разоружении отнеслись с должным уважением к воинской чести и оставили за военнослужащими право ношения холодного оружия;

г) чтобы императорские войска, находящиеся на отдаленных островах Тихого океана, снабжались необходимыми продуктами и медикаментами и чтобы союзные державы приняли соответствующие меры для быстрейшей транспортировки раненых и больных военнослужащих с этих островов в Японию.

Примечания:

1

В различных публикациях имеются расхождения во времени налета на Перл-Харбор. Они объясняются большими расстояниями Тихоокеанского театра, его большой растянутостью по параллели и, следовательно, значительной разностью в поясном времени, в частности между Токио, Гавайскими о-вами и Вашингтоном. В данном случае, как и впоследствии, когда речь идет о действиях японского флота, автор приводит токийское время. На Гавайях было 7 час. 50 мин. (Здесь и далее примечания редактора.)

12

То, что Япония знала о готовящейся войне и о сроках начала ее, — достоверный и бесспорный факт. Это подтверждается многочисленными данными, в том числе и приводимым Хаттори ниже сообщением Риббентропа в адрес Мацуока о том, что «война неизбежна» и что «армия уже закончила развертывание».

123

Председатель исполнительного юаня и министр иностранных дел гоминьдановского правительства.