Первая половина III тыс. до н. э. ознаменовалась началом великой засухи в центре Евразии, приведшей в итоге к грандиозному исходу индоевропейских народов из обширных районов древнейших цивилизаций Ирана, юга Туркмении и степей Средней Азии VIII–III тыс. до н. э.

Так, в период с 3000 по 2500 г. до н. э. сократился водный сток реки Теджен. Следствием этого явилось резкое сокращение жилых площадей в Геоксюре. Из девяти населенных теллей (искусственных холмов, состоящих из наслоений культурных слоев) продолжали существовать лишь два.

В то же время местная скупая монохромная орнаментация керамики сменилась на полихромную, корни которой, как и ранее, в IV тыс. до н. э., следует искать в Иране. Это указывает на то, что значительной части населения Иранского плоскогорья в III тыс. до н. э. (как это произошло в IV тыс. до н. э. при рождении Геоксюрского центра при активном участии выходцев из иранских провинций Элама и Фарса) также пришлось менять места проживания в поисках более благодатных земель для привычных занятий земледелием, скотоводством и ремеслами. Одним из направлений движения населения Ирана в III тыс. до н. э. оказалось северное, причём угасавший Геоксюрский центр служил ему лишь временным прибежищем.

^{Западная Туркмения. Погребения эпохи бронзы}

По мере высыхания реки Теджен даже самая совершенная ирригация не могла спасти жизни на теллях Геоксюра. К югу от оазиса, там, где река еще оставалась достаточно полноводной, был выстроен новый центр — Хапуз-Депе.

Несмотря на наступивший природный кризис, все стороны материальной культуры юга Туркмении в III тыс. до н. э. переживали эпоху бурного развития. Как и прежде, многочисленные поселения, представлявшие собой плотную застройку из многокомнатных кирпичных домов, весьма походили на города. Причём многие из них были обведены мощными крепостными стенами и башнями. Продолжалось поступательное развитие металлургии. Керамика все чаще изготовлялась на гончарном круге. Достаточно скоро расписную керамику, привнесенную в Среднюю Азию иранскими этническими ветрами, вновь сменила почти неорнаментированная.

Десятки поколений южнотуркменского населения совершали захоронения в больших каменных склепах, служивших родовыми или фамильными усыпальницами. Они представляли собой помещения (на уровне горизонта либо ниже его), стены которых облицовывались камнем или кирпичом-сырцом, а попасть в них можно было через коридор. Подобные усыпальницы схожи с многочисленными каменными цистами (камерами) под курганами в степях Евразии и дольменами Западной Европы, также покрывавшимися сверху курганами. Наиболее древним европейским отражением погребальных традиций Передней Азии и юга Туркмении явились захоронения культуры воронковидных кубков и дольмены Пиренеев.

В конце III тыс. до н. э. уже и в Хапуз-Депе произошло резкое сокращение жизни, и далее она продолжилась лишь на небольшой части поселения. Вначале II тыс. до н. э. последнее население Хапуз-Депе навсегда покинуло берега реки Теджен.

Начало заселения Кветты (Белуджистан), как мы помним, было положено во второй половине IV тыс. до н. э. Причем мотивы орнаментов керамики Кветты и Мундигака были схожи с геоксюрскими и имели общие корни на юге Ирана (Элам, Фарс). Именно выходцы из Южного и Западного Ирана привнесли знаменитый крестовый орнамент во вновь освоенные в IV тыс. до н. э. культурные провинции великой переднеазиатской цивилизации.

Около середины III тыс. до н. э. в Кветте появилась посуда, не имевшая местной основы, но обладавшая непосредственными прототипами в Геоксюре. Это прямо указывает на то, что население гибнущего от засухи крупного культурно-земледельческого центра юга Туркмении двигалось на юго-восток, выбрав конечным пунктом цветущую долину реки Инд. Пришельцев, основавших города в бассейне реки Инд, было немного в сравнении с местным населением, однако культурный уровень пришедших с северо-запада людей позволил им создать здесь один из ярчайших очагов древней цивилизации Евразии.

Так во второй половине III тыс. до н. э. родилась чудная и великая цивилизация городов Хараппа и Мохенджо-Даро, расположенная на северо-западной окраине полуострова Индостан. Западные рубежи цивилизации располагались в отрогах Макранского берегового хребта, на побережье Аравийского моря (юго-запад Пакистана). На востоке и севере границей служили отроги Гималаев, в районе верхнего течения реки Ганг и среднего течения реки Инд. Южные рубежи цивилизации пролегали долиной реки Тапти.

Главной опорой изумительной цивилизации долины реки Инд III–II тыс. до н. э. являлись громадные города. Площадь иных достигала 2 60 га, а центрами неизменно служили расположенные к западу от основной городской застройки цитадели, поднятые на искусственные платформы из кирпича-сырца и окруженные могучими стенами и башнями. Площадь городских цитаделей колебалась от четырех до восьми гектаров.

Регулярную застройку городов с севера на юг прорезала центральная улица, вбиравшая в себя множество боковых переулков. Городские кварталы по периметру были окружены собственными крепостными стенами. Дома, сложенные из кирпича, возводились до трех этажей в высоту и были снабжены кирпичными водостоками и канализацией. На случай осады городские цитадели снабжались хранилищами зерна и емкостями для воды.

Крупнейшими городами индской цивилизации III–II тыс. до н. э. являлись Хараппа, Мохенджо-Даро и Колибанган. Располагались города по берегам рек бассейна Инда, в местах сосредоточения торговых путей.

Помимо городов, строились крупные морские порты, замыкавшие устья рек и обеспечивавшие внешнюю торговлю индской цивилизации. Площадь городов-портов не превышала семи гектаров. Порты также были снабжены поднятыми на искусственные платформы цитаделями-крепостями, а кварталы внешней застройки прорезались с севера на юг главной магистралью. Наряду с зернохранилищами, множеством ремесленных и складских помещений порты обладали крупными доками, площадь которых была весьма значительна.

В поймах рек были разбросаны многочисленные земледельческие поселения, в которых жилища не оборудовались системами канализации и водоотвода. Жители поселений не занимались торговлей, бурно процветавшей в городах и портах, о чем говорит абсолютное отсутствие обычных для городов печатей.

Рядовые сельские поселения, расположенные по рубежам индской цивилизации или в наиболее важных пунктах, замыкавших горные проходы, окружались каменными оборонительными стенами. Земледелие, скотоводство, многочисленные ремесла, морская и сухопутная торговля, щупальца которой охватывали едва ли не всю Переднюю и Среднюю Азию, процветали.

Обострявшаяся в III тыс. до н. э. засуха, поразившая целый ряд центров Передней Азии и юга Туркмении, толкнула значительные и достаточные созидательные силы из старых очагов производящей экономики на освоение новых районов Евразийского континента, на северо-западе обильного влагой Индостана.

^{Муллали-Депе. План поселения верхнего слоя}

Великая индская цивилизация городов Хараппа и Мохенджо-Даро, просуществовав около тысячи лет и пережив при этом классические этапы необыкновенно быстрого становления и бурного развития всех сторон материальной и духовной культуры, около середины II тыс. до н. э. подверглась громадному нашествию и полному разорению новым потоком индоевропейского полукочевого населения, на этот раз пришедшего не из старых городских центров юга Туркмении, Ирана, Афганистана и Белуджистана, а из степей Евразии. Завоеватели разрушили города индской цивилизации III–II тыс. до н. э., но принесли на берега Инда и Ганга гимны «Ригведы», чем заложили основу одной из древнейших мировых литератур, запечатленной языком классического санскрита.

Мы говорили о том, что общины скотоводов и земледельцев Среднеазиатской равнины, создавших культуру кельтеминар, еще в IV тыс. до н. э. подверглись активному культурному влиянию южных центров производящей экономики. Есть много общего в орнаментах юга Туркмении (Намазга II 3500–3000 гг. до н. э.) ив орнаментах, нанесенных на сосуды кельтеминарской культуры.

Носители культуры кельтеминар, в свою очередь, не просто восприняли геометрический орнамент юга, но явились активными распространителями уже собственной производящей экономики и культуры, хотя технологически и уступавшей южнотуркменской, однако гораздо более приспособленной к быту обитателей степей Евразии. Население равнины Средней Азии в III тыс. до н. э. создало собственные центры металлургического и керамического производств. Тем не менее носители культуры кельтеминар во все времена оставались прежде всего скотоводами, а следовательно, обладали значительной подвижностью. Причем их подвижность сильно возросла в III тыс. до н. э. из-за явственно обозначившегося наступления глобальной засухи в центре Евразии. И хотя русла Узбоя и Жан-Дарьи, возможно, ещё и в I тыс. до н. э. доносили определенную часть воды с ледников Тянь-Шаня до берегов Каспийского моря, ресурсы живительной влаги катастрофически сокращались. И хотя высыхающие русла Туранской долины еще долго служили прибежищем скотоводам Средней Азии, однако будущее не сулило им ничего хорошего в стремительно опустынивавшихся землях.

Прямым результатом опустынивания Турана явилось увеличение потоков индоевропейских кочевых групп, устремлявшихся с равнин Средней Азии в районы юга Сибири, Урала, Нижней Волги и далее на запад — в низовья Дона, Днепра и Дуная. Следствием столь крупных и регулярных перемещений населения была все более глубокая индоевропеизация Европы, процесс которой особенно активизировался именно в III тыс. до н. э. Одновременно шло резкое ухудшение условий жизни в Передней и Средней Азии.

^{Джейтун. План поселение второго слоя}

Постепенно в III тыс. до н. э. Кавказ стал приобретать все более важное значение в распространении достижений цивилизации Передней Азии на востоке Европы. По-прежнему было весьма велико значение Малой Азии в распространении этнического и культурного влияния Передней Азии на юго-востоке Европы.

Несмотря на ухудшение условий ведения сельского хозяйства и связанное с ним резкое сокращение населения в центрах юга Туркмении в III тыс. до н. э., местная металлургия продолжала совершенствоваться. Изделия из металла носили все более изысканный и разнообразный характер. Металлурги юга Туркмении в III тыс. до н. э. освоили выплавку мышьяковистой бронзы, предшественницы классической бронзы (сплав меди с оловом) II тыс. до н. э.

Единая металлургическая провинция древности, включавшая центры Месопотамии, Ирана, юга Туркмении, Афганистана и Белуджистана, в III тыс. до н. э. распространяла на огромных пространствах востока и юга Европы, юга Сибири и на северо-западе Индии громадное количество разнообразных изделий — кинжалов, ножей, металлических украшений и сосудов и даже первых металлических мечей. Появилось и широко разошлось бессчетное количество металлических наконечников копий, стрел. Развернулось производство и широкое распространение от Инда до Рейна металлических проушных топоров.

Потрясшая континент энергия, выплеснувшаяся в III тыс. до н. э. из древнейших центров производящей экономики, не просто распространила в дальние уголки Евразии продукцию и технологии, она положила начало рождению будущих городов, культур, целых исторически устойчивых общностей и языков, сложивших в дальнейшем историю индоевропейской цивилизации Евразии последних четырех тысяч лет.

Около 2500 г. до н. э. начался период ранней Эллады в Греции, ознаменовавшийся практически полным вытеснением древнего средиземноморского населения юга Балкан и началом широкого культурного освоения юго-востока Европы индоевропейцами. В общую культурную провинцию ранней Эллады середины III тыс. до н. э. вошли также острова Крит, отчасти Кипр и архипелаг Киклады в Эгейском море. Индоевропейское заселение юга Балкан и островов Средиземноморья шло с востока, из районов Северного Ирана через Малую Азию и с севера, из степей юга России.

Необходимо сказать о том, что на рубеже IV–III тыс. до н. э. в долине реки Нил на северо-востоке Африки зародилась и начала своё развитие цивилизация Древнего Египта. И хотя настоящего расцвета и могущества она достигла гораздо позже, тем не менее уже в III тыс. до н. э. египетский импорт начал проникать в центры ранней Эллады и оказывать определенное влияние на развитие большинства культур Средиземноморья.

Выходцы из древних культурных и экономических центров Передней Азии и юга Туркмении, безусловно, проникали в Египет на рубеже IV–III тыс. до н. э., как и во все последующие периоды его развития. Тем не менее, египетская цивилизация — это совершенно особое явление в мировой истории. В этническом и культурном отношении она независима от цивилизации Передней Азии VIII–IV тыс. до н. э.

Но вернемся к истории Эллады. Непосредственным провозвестником, своеобразным прологом освоения и расцвета ранней Эллады 2500 г. до н. э. явилось утверждение легендарного города Трои I, произошедшее около 2750 г. до н. э. и расположенного на стыке Европы и Азии, на холме Гиссарлык к югу от выхода пролива Дарданеллы в Эгейское море. Мы помним о том, что около V тыс. до н. э. произошел прорыв вод Черного моря в Эгейское. Троя возникла на пути зарождавшейся морской торговли средиземноморского и черноморского миров и без малого две тысячи лет служила связующим звеном между Азией и Европой (после гибели Трои VII, около 1250 г. до н. э., эту миссию взяла на себя Византия, основанная около VII в. до н. э.).

С самого основания Трои I город плотно застраивался каменными домами со двором внутри (мегаронный тип) и был обнесен мощной крепостной стеной. Вскоре Троя I, площадь которой была около одного гектара, была разрушена и вновь отстроена как Троя II на месте предшествующего города. Были заново отстроены мощные оборонительные стены, многочисленные городские здания и дворец.

Расцвела местная металлургия, ювелиры создавали истинные шедевры из золота и серебра. Развернулось производство местной круговой керамики. В дальнейшем Троя разорялась и вновь отстраивалась восемь раз и всякий раз при этом становилась краше и богаче именно благодаря выгодам своего положения между возмужавшей Азией и молодой Европой.