Глава 27

УЧАСТКОВЫЙ

Старый был прав: я опоздал. Солнце клонилось к западу, ещё немного и оно, нырнув за Уральский хребет, погрузит в сумрак его восточные склоны. И тогда на реке будет совсем плохо. Она превратится в тёмный, движущийся в сторону Иртыша, окруженный вековой тайгою каньон. Пока опустившееся светило своими низкими лучами пробивало кроны деревьев было ещё светло.

— Хоть бы успеть! — вертелось в голове. — Неужели придётся шарашиться по реке ночью? В темноте налететь на топляк, да ещё на скорости, дело нешуточное. Можно сыграть и на прокорм рыбам… Но солнце, чувствуя мои тревоги как будто остановилось. И проходил уже пятый поворот, а оно всё продолжало и продолжало светить… Пошёл поворот шестой, седьмой и вдруг я увидел впереди непонятно откуда взявшуюся «казанку». В лодке сидело два человека. Очевидно запоздавшие рыбаки или охотники. Увидев мою «амурку» на «казанке» притормозили. И когда я их догнал, махнули рукой, чтобы я следовал за ними. Я быстро пристроился в кильватер к дюральке и мы вместе выехали в сумрак надвигающейся ночи. Мчащиеся впереди дорогу, по видимому, хорошо знали, и мне следовать за ними было одно удовольствие. На чёрной, как дёготь, глади реки бурун от мотора «казанки» был хорошо виден. Скорость же у нас была одинаковая… Наконец, примерно через полчаса засветились огни Кондинского! Наконец-то! — обрадовался я. Теперь осталось найти место, где пристать. Не успел я подумать куда приткнуть свою лодку, как вдруг из темноты нарисовался силуэт притормозившей «казанки» и две сильные руки схватили за борта моей лодки.

— Сейчас всё будет хорошо хлопец, — раздался добродушный бас одного из «Сусаниных». — По лодке видим от старика едешь, значит, наш человек. Сейчас вместе пристанем. — И действительно через минуту обе лодки и моя, и «казанка» мягко коснулись берега. — Прикалывай свою поближе к моей и не бойся моторы у нас не воруют.

— Всё будет в порядке, — услышал я молодой голос второго парня.

— Куда тебя проводить? — пробасил первый.

— Мне к Белых Сергею Борисовичу, — сказал я нерешительно. — В Кондинском бываю часто, но честное слово, где он живёт не знаю.

— Можно и ко мне — раздался знакомый бас. — Как я понимаю, лодка остаётся на моё попечительство? Угнать её к старому или оставить у себя? — обладатель бархатного баса, местный участковый, который каким-то чудом оказался моим попутчиком, сразу «взял быка за рога».

— Старик сказал, чтобы лодка осталась у вас до моего приезда.

— Добро — так и будет! Ну а теперь хлопец, пойдем ко мне, в гостиницу я тебя не пущу. Будем пить чай. Да и ухой я тебя накормлю отменной.

С этими словами Сергей Борисович взял из «казанки» свой рюкзак и, попрощавшись с рыбаком — товарищем, стал по еле заметной тропинке подыматься к яру. Я молча следовал за ним. Надо же как интересно — вертелось в голове — «На ловца и зверь бежит». Встреча с участковым на реке тоже ведь не случайность. Ну и старик! Интересно, есть на свете что-нибудь такое, чего бы он не знал. Или не умел? Я был у «знахаря» — пасечника всего три дня. И как будто заново родился. А сколько узнал?! Он же считает, что показал мне всего лишь дорогу. Самое элементарное на уровне детского сада… Что мы с ним разобрали: тайну имён, и родовых кличек — фамилий. Чем отличается рок от судьбы… Старик галопом по Европе рассказал о древних погибших цивилизациях. О том, что на нашей планете миллионы лет действует неведомая человечеству, но крайне враждебная ему сила. И что у этой силы среди людей есть союзники и союзники могущественные. Рассказал ведун и о трагической гибели предыдущих цивилизаций… О противостоянии Орианы и Атлантиды… Плюс ко всему, о условиях появления на Земле различных человеческих рас. Что же самое главное из всего того, что он мне рассказал? Уж конечно не появление на Земле евреев или их хозяев — недобитков из предыдущей эпохи. Тогда что? И тут только подходя к дому участкового меня осенило: да старый ничего мне и не рассказывал такого, чего бы у меня не было в моём бессознательном. Иначе бы я шарахнулся от него, как от чумы. Всё, что он сделал, так это освободил мою бессознательную родовую память от кодов. От той программы, которую в меня вложило наше больное материалистическое общество. О чём бы ведун не рассказывал, его слова тут же включали в моём сознании определённые образы. Причём не редко эти самые, красочные и до конца непонятные картины обгоняли в моём сознании мысли и слова старого, которыми он пытался разбудить мое сознание. Оказывается бессознательное торопилось. Торопилось посредством образов, звуков и даже запахов донести до моего сознания то, что в нём было заложено. Но почему это произошло? Мелькнуло в голове. — Оказывается всё дело в намерении. Своё намерение понять, что в мире происходит я включил давным-давно. И именно оно привело меня к старому! И он старик, явился всего лишь пусковым механизмом моего намерения. Тем необходимым звуком без которого бессознательное просто не могло обойтись. Так вот он скрытый механизм познания истинного: всего лишь намерение что-то понять. Страстное желание постичь доселе непостижимое! Как всё оказывается просто! «Да желающий слышать — услышит!». Мои мысли внезапно прервал голос провожатого:

— Вот мы уже и пришли. Давай заходи не стесняйся. Как звать-то тебя? — Я назвал своё имя.

— Меня ты знаешь, как кличут. Так что будем считать, что мы познакомились окончательно.

Местный участковый жил в типовом поселковом двухквартирнике на краю посёлка. Нас встретила его миловидная с умными глазами, и обворожительной улыбкой жена. В квартире было уютно, пахло стряпнёю и жаренным. Вскоре и она, и хозяин, наконец-то я его разглядел — мужчина лет тридцати пяти, высокий с красивыми русскими усами и мудрыми не по годам глазами, усадили меня за стол и предложили местные яства. Это у них называлось просто попить чаю…

— Удивительный наш старик — начал разговор участковый. — Ты знаешь сколько он помнит сказок и различных преданий? Тысячи! Я как-то у него жил с неделю. И он каждый вечер мне рассказывал. И всё новое и новое. Уезжать не хотелось. И лечит почти все болезни. Но лечит тоже интересно. На некоторых посмотрит и говорит: лечить я тебя не буду, хотя вылечить смогу. За тобой пришёл «посланник»… Чтобы его отозвали — меняйся. Становись другим, тогда и разговаривать будем… С другими же особенно детьми ведёт себя иначе. Сразу же берётся за лечение. Смотришь неделя, вторая и человек здоров.

— А давно он приехал сюда на Конду? — спросил я участкового. — Давно, когда мой отец только что окончил пушно-меховой техникум и приехал на Конду в качестве нового охотоведа. Эдак лет сорок назад.

— Ничего себе! — подумал я.

— Давненько. Сначала он поселился в устье Конды, но потом перебрался туда, где живет сейчас. Сам себе построил дом и все хозпостройки, потом развёл пасеку. А он что тебе это разве не рассказывал? — поинтересовался Сергей Борисович.

— У нас сразу же разговор пошёл о другом, — сказал я — До него самого не дошло, потому я и спрашиваю.

— О другом, — посмотрел на меня участковый. — Значит, он с тобой не так как со всеми. Вот оно что? И лодку тебе подарил. Не иначе ты у него в учениках? Если так, то никому ни слова. Понял? И что знаком с нашим дедом… Ни в Ханты-Мансийске, нигде. Стариком начали интересоваться. Не знаю кто, но это так. Ты меня понимаешь?

Я видя встревоженный вид участкового, кивнул.

— Старик безобидный. От него ничего кроме пользы, но кому-то он мешает. И вот ещё что, когда снова к нему поедешь — сразу же ко мне. С аэродрома прямиком. И к нему поедешь на моей лодке. Так будет лучше. Я этих «барбосов» и из милиции и из КГБ знаю. В посёлке могут оказаться их люди… Тебя к нему, кто отвозил?

Я назвал имя.

— Это свой парень, — облегчённо вздохнул участковый. — Но и он в следующий раз не должен тебя видеть… Старик приехал к нам откуда-то с востока. То ли с Амура, то ли с Алдана. Я его не спрашивал. Очевидно там за ним присматривали. И вот, через столько лет, опять…

После слов участкового на минуту за столом воцарилось молчание. Жены Сергея Борисовича рядом с нами уже не было, она ушла в соседнюю комнату очевидно готовить мне постель. Поэтому Сергей Борисович говорил со мною напрямую открыто…

— А почему вы меня не боитесь? Может я и есть подставная утка? — невольно спросил я его.

— Во-первых не «вы», а «ты» — улыбнулся инспектор, — Во-вторых, от старого не укрыться. Он бы чужому человеку лодку с мотором не подарил. А теперь, Георгий, давай-ка спать. «Утро вечера мудренее». Ты вон уже клюёшь. Я знаю, у старика не поспишь. Он и сам спит не более четырёх часов в сутки и другим не даёт… Завтра до твоего вертолёта я тебя довезу в своей служебке.

— У меня ещё вещи в гостинице.

— Заедем и за вещами, — успокоил меня Сергей Борисович. Всё успеем. Не беспокойся.

Но я уснул не сразу. Приятно удивил местный участковый. Несмотря на то, что мы говорили с ним совсем немного, по всему было видно, что я встретился с человеком незаурядным. Этот глубокий и мудрый взгляд. Ничего милицейского — ни хвастовства, ни снобизма! Такое впечатление, что я встретился не с участковым инспектором милиции, а неизвестно за какие грехи определённым на службу в охранку преподавателем ВУЗа. Старик явно доверял Сергею Борисовичу. Инспектор, судя по тому как он себя со мною держал, верил не только «знахарю», но и тем людям с которыми знался старый. С такими мыслями я и заснул. Рано утром меня разбудил голос Сергея Борисовича:

— Вставай, Георгий, иначе проспишь всё царство небесное.

— Что это ещё за царство? — пробурчал я, еле раскрывая глаза.

— Такая у меня поговорка, — засмеялся участковый. — Давай умывайся и пойдём завтракать.

Я быстро поднялся и, наскоро умывшись, подошёл к столу.

— Знаешь, наш старый из челдонов — за завтраком как бы невзначай обронил Сергей Борисович. — Поэтому он и знает много. Челдоны ведь христианство так и не приняли. Как не старалась власть охристианить челдона. все оказалось тщетным… Некоторые из них даже кресты носят, но когда спросишь, что это такое на шее, они говорят, что знак солнца. У челдонов богом — Солнце, а Иисус просто человек, который говорил людям правду. Как-то мы со старым ездили на лодке вверх по Таре. Пасечник искал среди болот и лесов один маленький ведический поселок. В этом поселке челдоны — идолопоклонники жили незаметно и тихо вплоть до 1972 года. Называлась деревушка Рождественкой. Мы нашли их поселок, но людей там уже не застали. Власти нас опередили. По приказу сверху было сожжено капище вестийцев. Бульдозером сравняли их могилы — курганы, но обратить в рабство упрямцев так и не получилось. Все они ушли в бесконечные леса и болота Васюгана. Как мы выяснили позднее, исчезло 70 с лишним человек…

— А почему ты назвал русских солнцепоклонников вестницами? Что это за слово?

— Я думал, ты знаешь? — покосился на меня инспектор. — Есть книга такая древнерусская, написана она огненными знаками, их ещё называют молниями Перуна или рунами. По древнерусски её кличут Вестой — книгой знания о мироздании и человеке…Это главная книга ведических русских. Вот почему их и называют вестийцами.

— Христиан — библиистами, язычников — вестийцами? — переспросил я.

— Не язычников, а ведических.

— А разве это не одно и тоже? — задал я снова вопрос.

— Жаль, что старый тебе не объяснил разницу, — погрустнел Сергей Борисович. — Придется мне тебя со всем этим знакомить. Понимаешь, Юра. Ведическое мировоззрение религиозным не является. Это не вера в Создателя, а конкретное его знание. Оно вселенское представление об источнике всего сущего, не требует ни ритуалов, ни жертв, тем более человеческих. Язычество же совсем другое: здесь требование не знаний о творце, а слепой веры. Фактически это фанатичная вера в оторванных друг от друга, порою даже враждебных друг другу богов. Все формы язычества вышли не из солнечного представления о Создателе, миропонимания. Язычество играет ту же роль, что и протестантизм в ортодоксальном христианстве. Ну что, уяснил?

— Я вспомнил. Старый мне нечто подобное рассказывал, просто до меня не все дошло, — промямлил я Сергею Борисовичу.

— Мы ездили на Тару не столько для того, чтобы кого-то там из челдонов найти, сколько чтобы разобраться, что сделали ушедшие со своими книгами, — продолжил рассказ участковый. — Кое от кого узнали, что уцелевшие книги ведические русские унесли с собой. По предположению старого, у них была и огненная «Веста». Ни много, ни мало — 50 томов. Таких же внушительных как библия, а то и потолще!

— Откуда ты знаешь, сколько у нее томов? — усомнился я.

— Земля слухом полнится, — улыбнулся милиционер вставая. — Знаешь для чего я тебе рассказал про наше путешествие со старым и про уцелевшие книги? Для того, чтобы ты всегда о них помнил. Мало ли что? Может так случиться, что до тебя дойдут слухи о «потерянных». Скорее всего они ушли на какой-то из притоков Васюгана или Демьянки… Ну что, пойдем на твой вертолет — перевел разговор на другую тему участковый.

— Еще одна задача, — подумал я, подымаясь из-за стола. — Интересно, кто этот милиционер? Тоже посвященный? Сколько их здесь развелось! Очевидно не зря меня послал знахарь именно к нему и ни к кому другому — решил я в тот момент.

Когда мы приехали на газике Сергея Борисовича на маленький поселковый аэродром, там уже собрались все, с кем я должен был лететь. Через минуту в небе раздался гул вертолета.

— Ну что до встречи, — протянул мне свою сильную руку Сергей Борисович. — Помни, если меня не будет дома, заберешь мою «казанку». Наташа знает. Я её предупредил. Тебе светиться нельзя… С этими словами он направился к своей машине.