Между тем, пока «архитекторы» перестройки готовили политическую реформу, создавали оппозиционное движение, провоцировали национальные конфликты, начинали разводить народы по национальным квартирам, т.е. разрушать Советский Союз, общая ситуация в стране продолжала ухудшаться. И впервые за весь послевоенный период мы оказались перед лицом экономического кризиса. Наиболее полную его картину даёт книга Е.Т. Гайдара «Гибель империи» [1542].

Несмотря на то, что брежневская эпоха характеризовалась замедлением темпов экономического развития и складыванием предпосылок экономического кризиса, его возникновение во многом имело искусственный характер. Это касается и антиалкогольной кампании, и понижения (понижения, а не падения) цен на нефть. Но решающий удар по советской экономике нанесла реформа 1987 г.

На первый взгляд, вторая половина 1980 - х годов характеризовалась ростом производства товаров и услуг. С 1985 - го по 1990 гг. размер ВНП вырос с 777 до 1000 млрд руб., почти на 30 процентов. Однако за эти же годы объём промышленного производства увеличился менее чем на 15 процентов, а сельскохозяйственного - лишь на 5 процентов [1543].

Как могло быть такое?

Ранее уже отмечалось, когда в конце 1987 г. Н.И. Рыжков представил на заседание Политбюро план развития народного хозяйства на 1988 г., он получил одобрение только после того, как «госзаказ по многим министерствам был снижен сразу на одну треть, а в некоторых отраслях - наполовину и более от общего объёма производства» [1544].

Это означало, что, начиная с 1988 г., предприятия получили возможность сократить объём выпускаемой ими «обязательной» продукции, а всю продукцию, произведённую сверх госзаказа, реализовать на рынке по «договорным ценам».

Когда началась экономическая реформа 1987 г., мой учитель Борис Петрович Селецкий заявил, что её ждёт судьба экономической реформы 1965 г., так как невозможно перевести на полный хозяйственный расчёт и самофинансирование основу всей нашей промышленности - военно - промышленный комплекс (ВПК). Однако в его казавшейся неотразимой логике была одна существенная ошибка: он исходил как из аксиомы, что правительство не способно пожертвовать интересами ВПК.

Между тем, провозгласив курс на сближение в Западом и начав разоружение, «архитекторы перестройки» прежде всего пошли на сокращение госзаказа военной промышленности. Единственным выходом из такого положения была конверсия. Между тем, начиная экономическую реформу и подписывая первые крупные соглашения по разоружению, советское правительство не имело программы конверсии.

Не учитывая специфику отдельных военных предприятий, оно поставило перед ними одну, общую задачу - производство товаров народного потребления. Понять последствия подобной конверсии нетрудно.

Второй удар по экономике был нанесён предоставлением предприятиям права реализовать производимую сверх госзаказа продукцию по договорным ценам, а также повышать цены на любые виды новой продукции и импортные товары.

Если поставить вопрос: за счёт чего проще получать прибыль - за счёт увеличения производства или же за счёт увеличения цен, то даже самый недалёкий человек, скажет: за счёт повышения цен. И действительно, как только руководителям предприятий была дана возможность самим делать такой выбор, они направили свои усилия по самому простому пути.

Доказательство этого мы находим в специальной справке, представленной в ЦК КПСС 29 октября 1989 г. «В 1987 г., - констатировалось в ней, - при общем росте производства изделий лёгкой промышленности Минлегпрома СССР на 3 процента (на 1,8 млрд руб.) объём товаров, реализуемых по договорным ценам, увеличился почти в 3 раза (на 2,6 млрд руб.), а изделий с индексом «Н» - на 3 процента (на 0,5 млрд руб.). Производство же остальных товаров, реализуемых по ценам без надбавок, сократилось на 2 процента (на 1,3 млрд руб.)» [1545]. Это в рублях! Если взять физические показатели, картина получится более впечатляющей.

«В первом полугодии 1988 года, - читаем мы в той же справке, - эта тенденция усилилась. При общем приросте товаров лёгкой промышленности в розничных ценах на 8 процентов выпуск особо модных товаров увеличился в 2,5 раза, изделий с индексом «Н» - на 28 процентов, а выпуск других товаров уменьшился на 6 процентов. В результате этого доля изделий с индексом «Н» и особо модных товаров в общем объёме производства возросла с 26 процентов в 1986 г. до 30 процентов в 1987 г. и 38 процентов в январе - июне 1988 г.» [1546].

И далее: «По данным Госкомстата СССР, рентабельность товаров, реализуемых по договорным ценам, в 3 раза выше средней... и превышает 60 процентов к себестоимости. По шёлковым тканям она достигает 81 процента, бельевому трикотажу - 97 процентов и чулочным изделиям - 104 процента к себестоимости. В результате за счёт надбавок к розничным ценам на предприятиях Министерства лёгкой промышленности СССР в первом полугодии получено более половины прироста всей прибыли» [1541].

Следствием этого был не рост качества выпускаемой продукции, а рост цен. Вот что говорится по этому поводу в упомянутой справке: «Например, средняя розничная цена женского зимнего пальто в 1987 г. составляла 259 рублей против 181 рубля в 1980 г. и 120 руб. - в 1970 г. В Москве же практически отсутствуют в продаже женские зимние пальто дешевле 300 рублей. Московские швейные объединения «Салют» и «Вымпел» перешли на выпуск пальто по договорным ценам в размере 450–600 рублей, а на отдельные их виды - 650 рублей и выше» [1548].

Зато, отмечается в справке, «по данным Госкомстата СССР, в 1987 г. сократилось по сравнению с 1980 г. производство в натуральном выражении ряда товаров массового спроса: шерстяных тканей, пальто, плащей, брюк, женского бельевого трикотажа, радиоприёмников, холодильников, кинофотоплёнки, термосов, тетрадей школьных и др. На ряде предприятий сокращение объёмов производства в натуре достигает 20–25 процентов и более» [1549].

«В условиях товарного дефицита процесс «вымывания» из ассортимента недорогих изделий принял массовый характер». Особенно это сказалось «на ассортименте товаров для детей, молодёжи и лиц старшего возраста»: «так например, объём производства пальто ценой до 100 рублей и костюмов до 80 рублей для лиц старшего возраста и курток для молодёжи ценой до 40 рублей сократился более чем в 2 раза, курток для лиц старшего возраста ценой до 40 рублей - более чем в 3 раза» [1550].

А затем с прилавков магазинов стали исчезать такие необходимые в повседневной жизни товары, как мыло, синтетические моющие средства, домашняя обувь, школьная форма, карандаши, зубные щётки, керосин, геркулес, макароны, мука и т.д., то есть то, на чём невозможно было сразу же получить крупную торговую прибыль [1551].

Осенью 1989 г. академик Л.И. Абалкин вынужден был констатировать: «Экономическое положение в стране в течение последних примерно полутора - двух лет (т.е. с начала 1988 г. - А.О.) продолжает ухудшаться... В большинстве отраслей и предприятий производство не растёт, а если и увеличивается, то нередко в силу завышения цен» [1552].

Третий удар по экономике был нанесён ликвидацией нормативов на заработную плату.

С января 1987 г. начало действовать новое постановление о зарплате, отменившее её предельный уровень. «Вышло хорошее постановление о зарплате, - заявил в интервью «Аргументам и фактам» экономист П. Бунин. - Там сняты «потолки»... Ведь когда есть «потолок», человек работает до него, и не выше» [1353].

Следствием этого стал рост фонда заработной платы. В 1980 г. средняя зарплата не превышала 170 руб. в месяц, а в 1985 г. - 190 руб., т.е. за пять лет увеличилась на 20 руб., или же 12,5 процентов; в 1990 г. достигла 275 руб., прирост составил 85 руб., т.е. почти 50 процентов.

Понимали ли те, кто принимал названное постановление, какими могут быть его последствия? Трудно поверить, что нет. Но тогда получается, что это делалось специально.

Обратной стороной роста цен и фонда заработной платы было увеличение денежной массы. Вот данные о наличии денег в обращении (на конец года): 1985 г. - 70,5 млрд, 1986 г. - 74,8 млрд, 1987 г. - 80,6 млрд, 1988 г. - 91,6 млрд, 1989 г. - 109,5 млрд, 1990 г. - 136,1 млрд [1554].

За 5 лет денежная масса увеличилась на 65,6 млрд руб., или же почти удвоилась. Во второй половине 80 - х годов считалось, что в течение года рубль оборачивается примерно пять раз. Следовательно, в 1985 г. товарный спрос составлял 352 млрд руб., в 1990 г. - 680 млрд.

Сопоставим эти показатели с розничным товарооборотом (соответственно 324 и 468 млрд руб.), и окажется, что в 1985 г. неудовлетворённый спрос не превышал 30 млрд руб., менее 10 процентов, в 1990 г. превысил 200 млрд руб. и приблизился к 50 процентам.

«Если в 70 - х годах ежегодный прирост доходов составлял 8–10 миллиардов, а в последующие семь лет 80 - х годов по 12–15 миллиардов, то за 1988 год доходы выросли сразу более чем на 40 миллиардов. - отмечал Е.К. Лигачёв, - Потребительский рынок был взорван» [1555]. В результате существовавший и ранее разрыв между денежной и товарной массой приобрёл угрожающий характер. Полки магазинов стали пустеть, начали расти очереди.

«Я пока не говорю о дефиците бюджета - его мы получили в наследство, а вот товарный дефицит - это уже наша собственная беда... появились лишние деньги, они давят на рынок», - вынужден был признаться Н.И. Рыжков [1556]. Одним из проявлений этого был рост вкладов населения. На конец года эта картина выглядела следующим образом: 1980 г. - 156,5 млрд руб., 1985–220,8 млрд, 1986–242,8, 1987–266,9, 1988–296,7, 1989–337,8, 1990–381,4 млрд [1557]. За 1985–1990 гг. вклады населения увеличились на 160 млрд руб.

Таблица 4. Рост доходов населения в 1986–1989 гг. (млрд руб.)

М., 1991. С. 93.

Ещё быстрее рос внутренний государственный долг: 1985–141,6 млрд руб., 1986–161,7 млрд, 1987–219,6, 1988–311,6, 1989–398,6, 1990–566,1 млрд (данные на конец года) [1538]. За пять лет внутренний долг вырос в четыре раза. А поскольку Сбербанк СССР принадлежал государству, то по сути дела все вклады населения представляли собою внутренний долг.

Поэтому если официально в 1985 г. он определялся в 141,6 млрд руб., а вклады составляли 220,8 млрд, это означает, что государство для своих нужд, в том числе для покрытия бюджетного дефицита, использовало не более 64 процентов общей суммы вкладов. В 1986 г. этот показатель увеличился до 67 процентов, в 1987 г. - до 82, в 1988 г. - до 105, в 1989 г. - до 118 процентов и в 1990 г. - до 148.

Следовательно, с 1988 г. внутренний долг поглощал не только все вклады населения, но и быстро возраставшую часть наличности предприятий.

Четвёртый удар по экономике нанёс закон о кооперации.

Когда разрабатывался этот закон, очень много говорилось, что он позволит создать рядом с государственным новый, дополнительный сектор экономики, который, аккумулируя негосударственные средства, поведёт к росту товаров и услуг.

На самом деле кооперативный сектор стал развиваться за счёт государственного, дестабилизируя положение в экономике. «Практика показывает, - констатировалось в уже цитировавшейся справке в 1989 г. в ЦК КПСС, - что кооперативные предприятия общественного питания часто не дополняют государственные, а образуются в двух случаях из трёх за счёт ликвидации государственных» [1559]. Как констатировал вице - премьер Л.И. Абалкин, на 1 июля 1990 г., из 210 тыс. кооперативов, существовавших в стране, 86 процентов действовали при предприятиях [1560].

Закон о кооперации положил начало легализации подпольных цехов и приватизации государственной собственности.

«По версии нашего эксперта, директора Института криминологии корпорации «Экспериментальный творческий центр» Владимира Овчинского, - писала тогда же «Комсомольская правда», - «отмыв» теневых капиталов происходил не без поддержки «сверху». Настораживает, что сразу после принятия Закона о кооперации... тогдашний министр внутренних дел Власов издаёт «Указание номер 10»: работникам милиции запрещается не только проверять «сигналы» и документы по кооперации, но даже заходить в помещения кооперативов. А через несколько месяцев - когда деньги, вероятно, уже были легализованы - министр выпускает другой приказ, который уже обязывал вести оперативную работу, «копать», реагировать» [1561].

Серьёзным ударом по экономике была отмена монополии внешней торговли.

«Если в 1986 г. право непосредственной экспортно - импортной деятельности было в порядке эксперимента предоставленного ограниченному кругу предприятий и организаций, - отмечалось на страницах «Известий ЦК КПСС», - то с 1 апреля 1989 г. практически все советские государственные и кооперативные предприятия, другие организации получили право непосредственно экспортировать собственную продукцию и закупать на заработанные средства товары для развития производства и удовлетворения потребностей своих трудовых коллективов. К настоящему времени официально зарегистрировано свыше 14 000 советских участников внешнеэкономической деятельности, среди которых государственные предприятия, а также кооперативы (около 2,5 тыс.) и совместные предприятия с зарубежными партнёрами (почти 1,2 тыс.)» [1562].

«Уже в 1987 г. на децентрализованные операции пришлось 20 процентов общего товарооборота страны, - констатировали в 1990 г. «Известия ЦК КПСС», - в 1988 г. эта доля увеличилась до 30 процентов, а в 1989 г. - до 40 процентов. В прошлом году за объединениями, находящимися в подчинении центрального внешнеэкономического ведомства, сохранялось примерно 60 процентов отечественного товарооборота, в том числе примерно 70 процентов экспорта и 50 процентов импорта, приходящихся на ключевые товары общегосударственного значения» [1563].

Делая такой шаг, советское правительство мотивировало это тем, что, получив свободу рук, предприятия смогут мобилизовать внутренние ресурсы для расширения экспорта, а, значит, и поступлений в бюджет. Однако экспортного бума не произошло.

Таблица 5. Внешняя торговля Советского Союза в 1980–1990 гг. (млрд руб.)

Источник: Народное хозяйство СССР в 1990 г. С. 644.

С 1985 по 1990 г. экспорт сократился с 72,7 до 60,8 млрд руб., т.е. на 11,9 млрд, а импорт увеличился с 69,4 до 70,7 млрд, т.е. на 1,3 млрд руб. В результате если в 1985 г. мы имели положительное сальдо, то в 1990 г. отрицательное - почти в 10 млрд руб. Вот вам и пополнение казны. А по мере того, как сокращались доходы от внешней торговли и она приобретала убыточный характер, рос внешний долг.

Таблица 6. Обслуживание внешнего долга СССР в 1981–1991 гг. (млрд долл.)

Источник: Пихоя Р.Г. Советский Союз: история власти. 1945–1991. М., 1998. С. 509.

За 1986–1990 гг. по обслуживанию внешнего долга СССР уплатил более 80 млрд долл. В таких условиях было неизбежно увеличение дефицита государственного бюджета. Один из способов парализовать этот процесс - ограничение расходов.

С этой целью «в начале пятилетки была дана принципиальная установка на сокращение фронта капитального строительства и объёма незавершённых работ», - отмечал на апрельском 1989 г. Пленуме ЦК КПСС М.С. Горбачёв. - Между тем «незавершёнка» за три года подскочила на 30 млрд руб. и составляет сегодня более 4/5 годового объёма государственных капиталовложений. Только за один прошлый год количество вновь начинаемых строек увеличилось на 41 процент. Спрашивается: а куда смотрят Госплан и Госстрой?» [1564].

А куда смотрел сам генсек?

В результате, пишет Н. Шмелёв, если «за период 1970–1985 гг. наш бюджетный дефицит составлял в среднем 20 млрд рублей в год», то «за 1987–1988 гг.» «постепенно подобрался к отметке в 60 млрд руб.», а в 1989 г. «был запланирован уже на уровне 120 млрд руб.» [1565]. Официальная статистика рисует более скромную картину.

Таблица 7. Государственный бюджет СССР. 1985–1990 гг. (млрд руб.)

Источник: Народное хозяйство СССР в 1990 г. М, 1991. С. 17.

Приведённые данные свидетельствуют, что в 1985 г. бюджетный дефицит СССР составлял 3,6 процента, в 1986 г. - 10,9 процента, в 1987 г. - 12,2 процента, в 1988 г. - 17,5 процента, в 1989 г. - 16,7 процента. Если же взять только союзный бюджет (без местных бюджетов), картина будет более драматической: в 1985 г. бюджетный дефицит составлял 5,6 процента, 1986 г. - 16,6 процента, 1987 г. - 22,1 процента, 1988 г. - 31,9 процента, 1989 г. - 35,3 процента [1566].

Нетрудно заметить, что в 1985–1988 гг. доходы государственного бюджета практически стабилизировались на одном уровне. Объясняя причину этого, Е.Т. Гайдар писал: «С 1985 г. начинается серьёзное сокращение доходов бюджета по двум крупным статьям - налога с оборота от реализации спиртных напитков и доходов от внешней торговли» [1567]. По мнению Н. Шмелёва, кроме того, негативное влияние на состояние бюджета имели ещё два фактора: а) борьба с нетрудовыми доходами и б) увеличение капиталовложений [1568].

Не отрицая действия названных факторов, следует отметить, что и Е.Т. Гайдар, и Н. Шмелёв обошли стороной ещё один, гораздо более важный фактор - произошедшее в результате реформы 1987 г. перераспределение прибыли в пользу предприятий.

В 1980 г. в бюджет поступило более 77 процентов прибыли, в 1984 г. - 73 процента, в 1985 г. - 68, в 1986 г. - 65, в 1987 г. - 61, в 1988 г. - 50, в 1989 г. - 43, в 1990–42 процента.

Таблица 8. Перераспределение прибыли в 1980–1990 гг. (млрд руб.)

Источники: Народное хозяйство СССР в 1985 г. Статистический ежегодник. М., 1986. С. 548, 559, ...в 1990 г. М., 1991. С. 6, 15.

Если бы перераспределение доли прибыли в пользу предприятий сопровождалось более быстрым увеличением не только её общего размера, но и той её части, которая поступала в бюджет, подобное перераспределение можно было бы только приветствовать. Между тем с 1985 - го по 1990 г. общая прибыль увеличилась с 176 до 282 млрд руб., в 1,6 раза; прибыль, остающаяся в распоряжении предприятий, увеличилась с 56 до 166 млрд руб., почти в 3 раза, а прибыль, перечисляемая в бюджет, сократилась с 120 до 116 млрд. Следовательно, союзное правительство от экономической реформы ничего не выиграло, выиграли только отдельные предприятия и директорский корпус.

В результате этого сложилась поразительная ситуация: хотя в январе 1989 г. «на начало текущего года свободные остатки средств фондов предприятий приблизились к 100 млрд руб.», государственный бюджет на 1989 г. был запланирован с дефицитом в 120 млрд руб., а сведён с дефицитом в 92 млрд руб. [1569].

А ведь кроме свободной наличности предприятия располагали запасами материальных ценностей. К концу 1989 г. «официальная стоимость» только «сверхнормативных запасов» оценивалась в «в 200–240 млрд руб.», «цифры складских запасов (были - А.О.) вдвое больше». «Это, - констатировал современник, - половина ВНП страны. Очевидно, есть ещё и стратегические, ставшие излишними с ходом разрядки. Сколько их в закромах оборонных отраслей Министерства обороны?» [1570].

По другим данным, писал Е.Т. Гайдар, «на 1 октября (1989 г. - А.О.) совокупные запасы товарно - материальных ценностей достигли 542,9 млрд руб., превысив нормативный уровень почти на 247 млрд руб. Часть материальных ресурсов обслуживает натурообменные операции, выполняя роль средств обращения» [1571].

Таким образом, если в 1985 г. дефицит государственного бюджета в значительной степени был порождён антиалкогольной кампанией; если в 1986–1987 гг. важным фактором его формирования стало снижение цен на нефть, то в 1988–1989 гг. дефицит бюджета в значительной степени был результатом начатой экономической реформы.

«...где - то в 1988 году, - пишет бывший посол СССР в ФРГ Квицинский, - мы начали движение по наклонной плоскости и больше из этого «штопора» не выходили» [1572]. Н.И. Рыжков считает, что «годом великого перелома» стал 1989 г. [1573].

Характеризуя ситуацию, сложившуюся в 1988 г., бывший советник М.С. Горбачёва А.С. Черняев пишет: «Отход от советских методов планового хозяйства и инициированные Горбачёвым нововведения ухудшили экономическую ситуацию, а с нею и всю психологическую атмосферу в стране» [1574].

Это признание одного из ближайших сподвижников М.С. Горбачёва и творцов политики перестройки.

Чтобы обеспечить успех «перестройки» и сделать её необратимой, требовалось радикально изменить отношение советских людей к прежним идейным ценностям. Вторая половина 80 - х годов характеризовалась редким издательским бумом, которому во многом способствовала отмена лимитов тиражей периодических изданий в 1988 г. Некоторое представление об этом даёт прилагаемая таблица.

Таблица 9. Тиражи периодических изданий в 1985–1990 гг. (тыс. экз.)

Источники: Тиражи ряда центральных газет и журналов в 1985–1989 гг. // АиФ. 1989. № 18. С. 3. Подписные тиражи ряда центральных газет и журналов на 1990 г. // Известия ЦК КПСС. № 12. С. 64.

Так, как читали в годы перестройки, не читали в нашей стране никогда, и, видимо, никогда уже больше читать не будут.

Используя взрыв читательского интереса и умело направляя его, руководство партии в 1988 г. развернуло кампанию по идеологическому перевооружению общества.

Важную роль в этой кампании сыграла серия статей о теневой экономике. Если в 1985–1986 гг. в печати появляются и постепенно распространяются публикации об отдельных злоупотреблениях власти, если в 1986 г. в сознание вбрасывается идея о срастании власти и криминала как частном явлении, то в 1988 г. открыто поднимается вопрос о существовании советской мафии.

Одна из первых публикаций на эту тему появилась в январе 1988 г., когда «Правда» напечатала статью Овчаренко Г. «Кобры над золотом» [1575]. С этого момента тема советской мафии постепенно раскручивается и приобретает такой же характер, как и тема сталинизма [1576].

Р.А. Медведев утверждает, что первоначально предполагалось начать пересмотр открытых процессов 1936–1938 гг. уже в 1987 г. Но потом было решено отложить это на время после поездки М.С. Горбачёва в Вашингтон [1377]. 4 февраля 1988 г. был реабилитирован Н.И. Бухарин [1578], 13 июня - Г.Е. Зиновьев, Л.Б. Каменев и Л.Д. Троцкий [1579].

После того, как заработала Комиссия по реабилитации, в печать хлынули новые материалы о сталинских репрессиях [1580]. Первоначально М.С. Горбачёв шёл по пути, проторённому Н.С. Хрущёвым. Как и Н.С. Хрущёв, он вёл критику И.В. Сталина под лозунгом возвращения к В.И. Ленину.

В связи с этим началось обсуждение проблемы термидорианского переворота. Насколько удалось установить, первым на эту проблему ещё в октябре 1987 г. обратил внимание Лён Карпинский [1581]. Затем в статье «Идеалы или интересы?», опубликованной в первом номере журнала «Новый мир» за 1988 г., её коснулся Андрей Нуйкин [1582]. Специально она была рассмотрена в публикации В. Кавторина и В. Чубинского «Роман и история», появившейся в третьем номере «Невы» за 1988 г. [1583].

Начав с обсуждения романа А. Рыбакова «Дети Арбата», они перешли к проблеме сталинизма, поставив перед собою задачу: понять его происхождение. В ходе этого обсуждения была высказана мысль, что 1937 г. «был по сути своей государственным переворотом» [1584], который Ф.Э. Дзержинский предсказал ещё в 1926 г. [1585].

В связи с этим вполне естественно возникал вопрос: если И.В. Сталин совершил контрреволюционный переворот, возможно ли рассматривать возглавляемое им государство как социалистическое? «Вопрос о природе нашего общества и критериях социалистичности», по утверждению М.С. Горбачёва, возник ещё при подготовке его доклада к 70 - летию Октября [1586].

И тогда же, как мы помним, сначала в Академии наук, затем в редакции журнала «Коммунист» была проведена дискуссия на тему «Основные этапы развития советского общества». Начало ей было положено выступлением академика М.П. Кима, предложившего датировать завершение строительства социализма в СССР 1985 г. [1587].

Ещё не зная об этом, лётом 1987 г. я направил в редакцию журнала «Новый мир» сделанные мною расчёты, из которых явствовало, что ни к 1933 г., как утверждал в своё время И.В. Сталин, ни к концу второй пятилетки, как утверждалось в советской литературе позднее, индустриализация (превращение СССР из аграрной страны в промышленную) завершена не была, а значит, к 5 декабря 1936 г., когда появилась сталинская конституция, провозгласившая победу социализма в нашей стране, материально - технической базы для него не существовало. Из этого я делал вывод, что созданное при И.В. Сталине общество никакого отношения к социализму не имело [1588].

Моя заметка, называвшаяся «О спорности одного бесспорного вопроса», была одобрительно встречена редакцией «Нового мира», отредактирована и включена в четвёртый номер журнала на 1988 г. Единственно, что вызвало возражения со стороны редакции - слова, в которых мною выражалась надежда, что перестройка действительно ведёт к социализму. Они было вычеркнуты. А когда я очень осторожно возразил против этого, мою заметку выбросили в корзину.

Через некоторое время подобная публикация всё - таки появилась. 26 июля на страницах «Правды» Ю.Н. Афанасьев заявил: «...я не считаю созданное у нас общество социалистическим, хотя бы и «деформированным» и считаю, что необходимо выработать тактику, «чтобы заново вырулить на социалистическую дорогу» [1589].

Эта точка зрения сразу же была поддержана другими авторами. В советском обществе, - писала в том же году Т. Заславская, «причудливо смешались элементы общества, переходящего от капитализма к социализму, азиатской деспотии, государственно - монополистического капитализма, а может быть, и каких - то иных типов общества». И далее она заявляла: перестройка - это «вторая революция социалистического типа» [1590].

Тем временем в январе - апреле 1988 г. журнал «Октябрь» опубликовал уже получивший к тому времени известность роман Василия Гроссмана «Жизнь и судьба» [1591].

В том же году он был издан отдельной книгой тиражом в 200 тыс. экземпляров. В следующем году роман переиздали в Москве - 100 тыс. экземпляров, в Кишинёве - 200 тыс., в Сыктывкаре - 85 тыс., в 1990 г. последовали Владивосток - 75 тыс., Душанбе - 200 тыс., Ижевск - 50 тыс., Каунас - 100 тыс., Куйбышев - 150 тыс., Минск - 100 тыс., Москва - 200 и 280 тыс., Рига - 65 тыс., Ростов - на - Дону - 100 тыс., Тува - 75 тыс., Томск - 75 тыс. За два с половиной года было издано более 2 - х млн экземпляров.

И хотя, на мой взгляд, это - не лучший роман о войне, ему сразу же была сделана громкая реклама. Главная причина этого заключалась не в художественных достоинствах романа, а в том, что его автор поставил вопрос о родстве фашизма и сталинизма.

К печати роман был подписан 4 января 1988 г., сдан в набор 1 декабря 1987 г. [1592]. А поскольку в то время подготовка любого произведения к печати с учётом согласований занимала не менее полугода, можно смело утверждать, что вопрос о публикации этого романа был решён не позднее июня 1987 г.

Таким образом, ещё не утихли страсти вокруг «Белых одежд» и «Детей Арбата», т.е. вокруг проблемы сталинских репрессий, как ЦК КПСС уже начал готовить новый идеологический залп. Это даёт основание думать, что обсуждение данной темы с самого начала рассматривалось идеологами партии лишь как подготовка к тому, чтобы поставить в сознании советских людей сталинизм на одну доску с гитлеризмом.

А когда читатели «Октября» познакомились с романом В. Гроссмана, грянула другая сенсация. 28 сентября на страницах «Литературной газеты» О. Мороз опубликовал сообщение, будто бы известный психиатр В.М. Бехтерев был отравлен после того, как поставил И.В. Сталину диагноз - паранойя [1593].

Прошло совсем немного времени, и на страницах печати появилась версия о связях И.В. Сталина с царской охранкой. Впервые буквально вскользь она была затронута в августе 1987 г. в интервью, которое Г.О. Павловский взял у историка М.Я. Гефтера [1594]. Не позднее весны 1988 г. по рукам стал ходить некий документ («письмо Ерёмина»), из которого явствовало, будто бы И.В. Сталин являлся агентом охранки с 1906 г. Следующий шаг был сделан осенью, в октября 1988 г., когда профессор МГИМО Д.Ф. Волков со ссылкой на историка Г.А. Арутюнова огласил названное письмо на Учредительной конференции «Мемориала». В ноябре увидела свет глава «Дублёр» из повести А. Адамовича «Каратели», с помощью которой версия о связях И.С. Сталина с царской охранкой была запущена в массовое обращение [1595].

Как доказано, эта версия инспирированная ЦК КПСС и КГБ СССР [1596], не имеет под собою никакой основы [1397].

Публика ещё только - только переваривала эти две сенсации, как 27 ноября 1988 г. «Московские новости» опубликовали статью Р.А. Медведева «Наш иск Сталину». В ней без всяких доказательств утверждалось, что жертвами сталинских репрессии с 1927 по 1953 г. стало более 25 млн чел., из которых почти половина «погибли или были убиты» [1598].

Несмотря на то, что Р.А. Медведев в 1969 г. был исключён из КПСС и пользовался славой диссидента, ещё с 70 - х годов за ним тянулся шлейф слухов о связях с КГБ. И как не удивляться, если с 1970 г., будучи «безработным», он печатал свои антисталинские произведения за границей, а на них, как на мормышку, в СССР ловили инакомыслящих (когда - нибудь я расскажу, как в 1984 г. меня тоже пытались поймать на этом ярославские «следопыты»), но самого автора этих публикаций не трогали. Неслучайно, видимо, когда на здании Лубянки открывали мемориальную доску Ю.В. Андропову, среди офицеров ФСБ и ветеранов КГБ журналисты заметили и фигуру «диссидента Медведева».

Между тем замыслы организаторов антисталинской кампании шли ещё дальше. В марте - июне 1988 г. рижский журнал «Родник» опубликовал сказку Джорджа Оруэлла «Скотный двор» [1599]. Сюжет этой сказки - притчи сводится к следующему. Не выдержав жестокости хозяина фермы, животные восстали и прогнали его. Но предоставленные самим себе, стали жить ещё хуже. В описании отдельных персонажей можно угадать черты некоторых лидеров русской революции. Этим самым автор книги, за чтение и распространение которой ещё совсем недавно можно было угодить за решётку, подводил читателя к выводу, что мир, в котором мы живём, - это огромный скотный двор, но вырваться из него мы не способны, так как скоты обречены на то, чтобы оставаться скотами.

Едва только закончилась публикация романа В. Гроссмана, как вышел в свет 5 - й номер журнала «Новый мир» со статьёй В. Селюнина «Истоки». В ней советское общество с самого начала рассматривалось как социалистическое, а все его недостатки (и главный из них - внеэкономическое принуждение) характеризовались как сущность социализма [1600]. Тем самым автор подводил читателей к мысли, что истоки сталинизма следует искать не в особенностях характера вождя, а в сущности социалистической теории.

Этой теме был посвящён роман Е. Замятина «Мы», который на страницах своего апрельского и майского номеров опубликовал журнал «Знамя» [1601]. Написанный в жанре фантастики, роман рисовал социалистическое общество как большую тюрьму.

По существу эта же идея лежала в основе книги А.С. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ».

Как мы уже знаем, ещё в начале 1987 г. С.П. Залыгин заявил о намерении приступить к публикации произведений А.И. Солженицина. А.Д. Сахаров утверждает, что уже тогда речь шла и об «Архипелаге ГУЛАГ», который якобы предполагалось опубликовать в январе 1988 г. [1602]. Никаких доказательств этого обнаружить пока не удалось. Но в апреле 1988 г., когда «Октябрь» завершил публикацию романа В. Гроссмана, С.П. Залыгин снова заявил, что «в ближайшее время» возглавляемый им журнал приступает к публикации произведений А.И. Солженицына [1603].

На этот раз никто не стал опровергать его заявление. Более того, в середине мая директор ИМКА - пресс Н. Струве подтвердил, что «Новый мир» действительно планирует публикацию произведений А.И. Солженицына [1604].

27 июля СП. Залыгин направил писателю телеграмму с просьбой дать разрешение на публикацию его произведений в СССР и предложил начать с «Ракового корпуса». Александр Исаевич ответил согласием, но поставил условием - начать с «Архипелага» [1605]. В августе было принято решение опубликовать в двенадцатом номере за этот год «Нобелевскую лекцию» писателя, с января 1989 г. приступить к публикации «Архипелага» [1606].

А пока решался этот вопрос, 3 августа по - английски, 7 - го по - русски на страницах «Московских новостей» (№ 32) появилась статья Л. Воскресенского «Здравствуйте, Иван Денисович!» [1607]. 5 августа «Книжное обозрение» опубликовало статью Е.Ц. Чуковской «Вернуть Солженицыну гражданство СССР» [1608], после чего новый руководитель Союза кинематографистов СССР А.С. Смирнов официально направил в Президиум Верховного Совета предложение восстановить А.И. Солженицына в гражданстве [1609].

Обсудив поставленный вопрос, В.А. Медведев и В.М. Чебриков представили в ЦК КПСС записку, в которой высказались против реабилитации А.И. Солженицына, а, значит, и возвращения его произведений в Советский Союз [1610]. 18 октября этот вопрос был вынесен на рассмотрение Политбюро. Вокруг него разгорелись настолько горячие споры, что никакого решения принять не удалось [1611].

3 ноября А.С. Черняев отметил в дневнике, что он, И.Т. Фролов и Г.Х. Шахназаров имели разговор с М.С. Горбачёвым по поводу записки В.А. Медведева - В.М. Чебрикова и «в принципе» смогли убедить генсека в необходимости пересмотра этого вопроса [1612]. Но генсек решил не форсировать события.

В связи с этим, с одной стороны, С.П. Залыгину было предложено задержать публикацию «Архипелага» [1613], с другой стороны - дано добро на неофициальное чествование А.И. Солженицына по случаю его 70 - летия (вечера прошли «в Домах архитекторов, медиков, кинематографистов») [1614].

И хотя публикацию «Архипелага» удалось задержать, идеологическая атака на советскую систему продолжалась. 28 октября 1988 г. А.С. Черняев записал: «Каждый день читаю где - нибудь о разрушении догм и принципов, с которыми жили на протяжении двух третей XX столетия. В каждом номере серьёзных журналов идёт повальное разрушение столпов, на которых строился весь официальный «марксизм - ленинизм» [1615].

Когда идея о том, что сталинский социализм - это фашизм, стала внедряться в сознание советских людей, в советской подцензурной печати открыто был поставлен вопрос: а была ли разница между Сталиным и Лениным, между Лениным и Марксом?

Именно этот вопрос в начале ноябре 1988 г. был вынесен на страницы журнала «Огонёк». Давая на него положительный ответ («была»), драматург М. Шатров в то же время выступил против «обожествления, иконизации Ленина», «иконизации революции», совершенно справедливо обратив внимание на то, что революция - это кровавая драма [1616].

Ознакомившись с этим интервью, А.С. Черняев записал 9 ноября: «Шатров в «Огоньке» представил умное интервью: о ленинизме и Солженицыне... о снятии святочных одежд с нашей революции... но... если она перестанет быть легендой, геройством, зачем она нам теперь? Что она хуже и ужаснее, чем у французов? 200 лет прошло, а они не скидывают со своей революции романтических покрывал, даже её идейные враги, реакционеры, не посягают на её величие» [1617].

Ещё дальше в этом отношении пошёл сотрудник Международного отдела ЦК КПСС Александр Сергеевич Ципко, опубликовавший на рубеже 1988–1989 гг. в журнале «Наука и жизнь» статью «Истоки сталинизма» [1618]. Мною была сделана попытка выяснить обстоятельства появления названной статьи. Однако единственно, что сумел вспомнить Александр Сергеевич, это то, что статья была заказана ему редакцией журнала [1619].

Если учесть, что статья была сдана в набор 16 августа [1620] и взять на её написание хотя бы месяц, можно с полным основанием утверждать, что она была заказана не позднее июля.

«Уже с июля 1988 г., - вспоминает А.И. Ципко, - Вадим Андреевич Медведев просил меня написать, как он говорил, «аналитический текст» о тех сторонах учения Маркса о коммунизме, которые не оправдались на практике. В сентябре 1988 г. такое же задание даёт мне новый заведующий Международного отдела, секретарь ЦК КПСС Александр Николаевич Яковлев» [1621].

Причём в отличие от В.А. Медведева А.Н. Яковлев заявил: «Настало время сказать, что марксизм с самого начала был утопичен и ошибочен». Услышав это, А.И. Ципко подумал: «Почему он не боится? Неужели коммунизм в нашей стране действительно умер?» [1622].

В беседе со мной В.А. Медведев сообщил, что подобная записка А.С. Ципко была подготовлена. Но от разговора о том, когда и как в ЦК КПСС созрела мысль вынести эту проблему на страницы печати, уклонился [1623].

А. Ципко восстал против противопоставления И.В. Сталина его предшественникам и политическим оппонентам по партии: «Велик соблазн уподобить победу Сталина над всеми его оппонентами в Политбюро ЦК ВКП( б) термидору Наполеона, представить её как контрреволюционный переворот, как полный разрыв с идеологией и идеалами пролетариев России. Стоит только согласиться с этой соблазнительной мыслью, и все проблемы в один миг решаются: Сталин осуждается, сохраняется вера в идеал, восстанавливается «чистота» теории» [1624].

Одна из важнейших идей этой статьи заключалась в словах «сталинизм» - это «разновидность левого экстремизма» [1623], «истоки сталинизма в традициях русского левого радикализма» [1626], который был характерен для всего революционного движения в России. И хотя А. Ципко не писал это прямо, из его статьи вытекало, что принципиальной разницы между И.В. Сталиным и В.И. Лениным не существовало.

Вместе с тем автор касался другой проблемы: «Мы, - писал он, - вправе и более того - обязаны спросить себя: что в теории Маркса подтвердилось и чему мы будем следовать? что в его учении было верно только для его эпохи, для XIX века? в чём Маркс и Энгельс ошиблись?» [1627].

Не давая исчерпывающего ответа на эти вопросы, А. Ципко подводил читателей к мысли, что одна из главных ошибок К. Маркса и Ф. Энгельса - это представление о возможности создания социалистического общества как бестоварного [1628]. Из невозможности совместить рынок и социализм вплоть до начала 20 - х годов исходил В.И. Ленин [1629]. Эта идея была положена в основу того социализма, который был создан в нашей стране под руководством И.В. Сталина [1630].

В итоге автор формулировал следующий вывод: «Сталин как личность сформировался в марксистской среде, как мог в силу своих способностей и подготовки осваивал теоретическое наследие классиков», в «целом никогда не выходил за рамки азбучных истин марксизма», а поэтому «и мышление Сталина, и его представления о социализме были типичными для марксистов того времени» [1631].

Таким образом, в общественное сознание начинает внедряться мысль, что сталинские преступления - это неизбежное следствие самого марксистского учения, самой социалистической системы.

Характеризуя значение этих публикаций, А.С. Черняев пишет: «Со знаменитых статей Ципко (консультант Международного отдела, между прочим) полным ходом развернулся демонтаж ленинизма, во всяком случае, марксизма - ленинизма» [1632]. 3 апреля 1989 г. он записал: «Прочитал в №5 «Коммуниста» статью некоего Панарина «Диалектика гуманизма». Это - отмена марксизма - ленинизма как идеологии!» [1633].

К концу 80 - х годов авторитет К. Маркса был поколеблен настолько, что теперь особое звучание приобрёл анекдот, который родился намного раньше: «Бабушка, кто такой Карл Маркс?». - «Экономист». - «Как тётя Циля?». - «Нет, тётя Циля - старший экономист».

В результате этого в 1988–1989 гг. начинается охаивание революции. И хотя в революционном движении было много чёрных сторон, однако главный смысл всех этих писаний сводился не к тому, чтобы создать многоцветную картину, а к тому, чтобы дискредитировать саму идею революционной борьбы.

«Что это было: «объективная логика» или «замысел»? - задаётся вопросом А.С. Черняев и отвечает. - И то, и другое»... «Пойду далеко», - говорил мне не раз Горбачёв. Но идти надо было значительно быстрее» [1634].

Продолжая эту же мысль, А.С. Черняев пишет: «Вообще закралось у меня тогда подозрение: может, он сознательно вёл дело к идейно - психологическому развалу в обществе, видел пользу от сумятицы в мозгах» [1635].

И далее: «Кстати, перед новым годом по ТВ выступил Гавриил Попов. Сказал он примерно следующее: в 1989 году возникшие уже тенденции будут набирать силу. Объективная логика, а может быть, и замысел Горбачёва, предположил он, состоит в том, чтобы дать 70 - летнему режиму распасться, и только тогда общество «из чувства самосохранения» начнёт создавать себя заново, опровергая любые догмы прошлого, будь они даже самые что ни на есть ленинские» [1636].

О том, что «архитекторы» перестройки имели своей целью не создание условий для идеологического плюрализма, а идеологическое перевооружение советского общества, свидетельствует изменение отношения государства к Церкви.

Можно было бы понять, если бы оно сняло прежние ограничения и допустило свободное существование религиозных конфессий. Тогда речь действительно бы шла о переходе к идеологическому плюрализму. Однако мы видим совершенно другую картину. От борьбы с религией руководство КПСС переходит к её поддержке.

Как утверждал председатель Совета по делам религии К.М. Харчев, с 1984 - го по 1988 г. количество православных храмов увеличилось с 4500 до 7000. Иначе говоря, за четыре года под его руководством Церкви было возвращено около 2500 храмов [1637]. А.Н. Яковлев сообщал, что всего за это время различным конфессиям на территории Советского Союза было возвращено около 4000 культовых зданий (костёлов, мечетей, синагог, церквей) [1638].

29 апреля 1988 г. произошло событие, которое демонстрировалось по телевидению, о котором сообщала пресса, но на которое многие не обратили серьёзного внимания:

М.С. Горбачёв принял патриарха и членов Синода Русской православной церкви [1639]. Главный вопрос, который обсуждался во время этой встречи - это вопрос о праздновании 1000 - летия крещения Руси.

По свидетельству А.С. Черняева, в 1987 г. М.С. Горбачёв «дважды» «публично» заявлял, что мы «будем отмечать 1000 - летие крещения Руси» [1640]. Выступая в июне 1988 г. на форуме мировой общественности, Михаил Сергеевич снова заявил: «Через два - три дня мы будем отмечать тысячелетие крещения на Руси» [1641].

Обратите внимание. Генеральный секретарь ЦК КПСС говорит: «...мы будем отмечать». Мы, т.е. вся страна, в том числе и КПСС, а не только православная Церковь.

В связи с этим обращают на себя внимание следующие слова из названного выступления генсека. Подчеркнув, что советская страна стремится к миру, он заявил: «Мы будем продолжать молиться за то, чтобы этот день наступил» [1642].

А пока Михаил Сергеевич «продолжал молиться», спешно разрабатывался проект закона о печати. К концу лета 1988 г. он был готов и в сентябре рассмотрен на заседании Секретариата ЦК КПСС. Проект предусматривал отказ государства и партии от монополии на издательскую деятельность, отмену предварительной цензуры [1643]. По существу это означало отказ партии от монополии на идеологию.

13 октября 1988 г., не дожидаясь, когда завершится борьба вокруг закона о печати, ТАСС сообщил, что в СССР в свободную продажу могут поступать иностранные газеты, правда, пока в ограниченном количестве [1644].

«Цензура, - вспоминал С.П. Залыгин, - ещё года два или три после моего прихода в «Новый мир» (т.е. до лета 1988 - лета 1989 гг. - А.О.) действовала вовсю. В Главлите подписывался каждый номер... Почти на каждую редколлегию к нам приходили двое мужиков: из горкома, из райкома КПСС... После заходили ко мне в кабинет, делились впечатлениями... Бывал и представитель КГБ. Один раз заходил ко мне.., а вот к ответственному секретарю Резниченко заходил каждый месяц и беседовал подолгу» [1645].

Правда, по свидетельству В.А. Медведева, с осени 1988 г. цензура в нашей стране де - факто перестала действовать. И когда М.С. Горбачёву указывали на это, он отвечал: в обществе есть разные мнения, значит, разные мнения должны быть и в СМИ [1646].

Однако на самом деле СМИ всё больше и больше играли только в одни ворота. По утверждению М.Н. Полторанина, самой строгой цензуре подвергались самые «свободные» издания: «Московские новости» и «Огонёк». «Егор, - вспоминал Михаил Никифорович о главном редакторе «Московских новостей» Егоре Яковлеве, - брал все статьи очередного номера в папочку и ехал с этой папочкой к Александру Николаевичу Яковлеву, и Яковлев эту папочку смотрел - вот это пропускаем, а это не пропускаем. Даже в «Правде» такого не было, только в «Московских новостях» и в «Огоньке». В интервью М.Н. Полторанина журналу «Русская жизнь» можно найти несколько примеров такой цензуры. Например, писать о расстреле польских военнопленных в Катыни было можно, а о зверствах белополяков в 1920 г. - нельзя, о пакте Молотова - Риббентропа - пожалуйста, а о безвозмездной передаче «оккупированной» Литве Вильнюса и Клайпеды - ни в коем случае [1647].

Листая дневник А.С. Черняева за 1988 г., можно подумать, что лётом - осенью этого года М.С. Горбачёв был занят главным образом, если не исключительно, вопросами предстоящей политической реформы. И вдруг мы наталкиваемся на запись 3 ноября: «Сегодня исторический день». Далее следует описание заседания Политбюро, после которого ещё более поразительная запись: «Итак, я присутствовал при событии, которое займёт, может быть, второе место в истории после апреля 1985 г.» [1648].

Что же произошло на этом заседании более значительное, чем январский Пленум 1987 г.? Июньский Пленум того же года? XIX партийная конференция? Оказывается, речь шла о подготовке визита М.С. Горбачёва в США, где он должен был выступить на заседании ООН.

Чем же собирался Михаил Сергеевич поразить общественное мнение на этот раз? Как явствует из протокольной записи, речь шла прежде всего о сокращении армии и военных расходов. Однако, судя по всему, дело не ограничивалось этим.

Как уже отмечалось, после того, как всем стало ясно, что угроза СОИ - это блеф, в обращение была запущена новая идея: надвигающийся на страну экономический кризис - это результат гонки вооружений, которая оказалась Советскому Союзу не по карману. А раз так, нужно идти на масштабное сокращение военных расходов, сокращать расходы, связанные с присутствием СССР в Азии, Африке, Южной Америке, Восточной Европе.

30 сентября 1988 г. была создана Международная комиссия, которую возглавил А.Н. Яковлев. Тогда же три существовавшие в ЦК международных отдела были объединены в один и во главе него поставлен В.М. Фалин.

23 сентября М.С. Горбачёв и В.А. Медведев приняли члена Политбюро, секретаря ЦК Польской объединённой рабочей партии (ПОРП) Ю. Чирека. Он проинформировал их о готовности Запада (в том числе Ватикана) отказаться от скрытой войны с ПОРП и пойти на компромисс. Речь шла о диалоге с «Солидарностью» и проведении альтернативных выборов. В. Ярузельский был готов принять это предложение и выступить с идеей компромисса от своего имени. «Мы думаем так, - заявил Ю. Чирек, имея в виду альтернативные выборы, - оставить за ПОРП - 40 процентов, 30 процентов - отдать ОКП (Объединённой крестьянской партии - А.О.) и ДП (Демократической партии - А.О.), 10 процентов - независимым и 20 процентов - конструктивной оппозиции». Результатом выборов должно было стать создание коалиционного правительства. Для достижения компромисса предполагалось созвать «круглый стол». Изложив этот план, Ю. Чирек сообщил, что «Политбюро пока этого не знает». М.С. Горбачёв одобрил замысел В. Ярузельского [1649].

Таким образом, в сентябре 1988 г. М.С. Горбачёв дал добро на подготовку к тем событиям, которые через год привели к отстранению ПОРП от власти. Когда я сообщил об этой беседе А.С. Ципко, который в то время работал в аппарате ЦК КПСС, он заявил, что в Международном отделе идея коалиции и «круглого стола» обсуждалась с начала 1988 г. [1650]. Причём есть основания предполагать: если события в Эстонии рассматривались М.С. Горбачёвым как полигон для разрушения СССР, то Польше отводилась роль полигона для отработки тактики разрушения «мировой системы социализма».

Это стало очевидно, когда через несколько дней, 6 октября, генсек на заседании Политбюро достаточно резко поставил вопрос об ухудшении финансового положения в странах «социализма».

«Теперь, - завил он, - следует призадуматься, как мы будем действовать, если одна или сразу несколько стран окажутся банкротами. Перспектива вполне реальная, ибо уже несколько находится на грани валютной неплатёжеспособности (Польша, Венгрия, Болгария, Вьетнам, Куба, Румыния, ГДР). Даже у Чехословакии, державшейся до недавнего времени, внешний долг стремительно пополз вверх... Иначе говоря, есть ли у нас концепция на случай кризиса, который может охватить одновременно всю или часть социалистического мира?» [1651].

Поставив данный вопрос, М.С. Горбачёв далее заявил: «Целесообразно поручить вновь созданной Международной комиссии ЦК подготовить материал к такому обсуждению. Проблема эта огромная по охвату и значению, ею надо заниматься постепенно, но первый обмен мнений целесообразно провести уже в конце декабря - начале январе 1989 г. В феврале предстоит рабочая встреча руководителей стран социалистического содружества в Праге, и это открывает возможность познакомить друзей с некоторыми из наших выводов» [1652].

Видимо, считая, что момент назрел, М.С. Горбачёв заявил о необходимости вывода советских войск из стран Восточной Европы, за исключением, может быть, ГДР [1653]. Вывод советских войск из этих стран перед лицом зарождающегося в них экономического кризиса означал, что генсек не намерен бороться за сохранение существующих там политических режимов. По существу речь шла о подготовке к сдаче Восточной Европы [1654].

Однако замыслы М.С. Горбачёва шли ещё дальше. Излагая 4 декабря основные идеи предстоявшего выступления Михаила Сергеевича в ООН, А.С. Черняев отметил в своём дневнике: а) «продвижение в новом мышлении, всё дальше от «марксизма - ленинизма», б) «одностороннее сокращение войск, в том числе в ГДР, ЧССР и ВНР» в) «списать задолженность третьему миру» [1655].

Это означает, что М.С. Горбачёв планировал радикально изменить советскую внешнюю политику не только в отношении союзников СССР по ОВД и партнёров по СЭВ, но и в отношении стран третьего мира. Чтобы иметь на этот счёт более конкретное представление, необходимо учесть, что к тому времени общая сумма внешних долгов этих стран Советскому Союзу приближалась к 150 млрд долл. [1656].

Однако речь шла не только о внешних долгах. Одновременно предполагался уход СССР из стран третьего мира, что означало отказ не только от сфер влияния, но и от внешних рынков. Причём, как и в отношении стран Восточной Европы - это были односторонние уступки, мотивация которых ещё требует выяснения.

«В 1988 году, - пишет М.С. Горбачёв, - окончательно сложилась концепция и политика нового мышления, наиболее полно изложенные в моём выступлении в Организации Объединённых наций». Эту концепцию он характеризует как «Анти - Фултон», или «Фултон наоборот» [1657].

В её основе лежала та самая идея о целостности мира, которая нашла отражение в его докладе на XXVII съезде КПСС.

«Мировое хозяйство, - отмечал М.С. Горбачёв, выступая в ООН 7 декабря, - становится единым организмом, вне которого не может нормально развиваться ни одно государство, к какой бы общественной системе оно ни принадлежало и на каком бы экономическом уровне ни находилось. Это ставит в повестку дня выработку принципиально нового механизма функционирования мирового хозяйства, новой структуры международного разделения труда... В этом - один из признаков переломного характера нынешнего этапа истории» [1658].

И далее: «...Сегодня перед нами возникает иной мир, для которого надо искать другие пути... Осознание этого требует, чтобы и мировая политика определялась приоритетом общечеловеческих ценностей... Дальнейший мировой процесс возможен теперь лишь через поиск общечеловеческого консенсуса в движении к новому мировому порядку. Мы подошли к такому рубежу, когда неупорядоченная стихийность заводит в тупик. И мировому сообществу предстоит научиться формировать и направлять процессы таким образом, чтобы сохранить цивилизацию... Формула развития «за счёт другого» изживает себя» [1659].

Охарактеризовав далее начатые им реформы как движение к единому целостному миру, М.С. Горбачёв заявил о выводе советских войск из Восточной Европы [1660].

Таким образом, в декабре 1988 г. М.С. Горбачёв открыто объявил о том, о чём говорил с А. Добрыниным ещё в апреле 1985 г. Разница заключалась только в том, что тогда новый генсек связывал вывод советских войск из Восточной Европы с одновременным выводом из Европы американских войск. Теперь глава советского государства заявлял о готовности СССР сделать это в одностороннем порядке и таким образом уйти из Восточной Европы («доктрина Горбачёва»).

В соответствии с этим М.С. Горбачёв огласил широкомасштабную программу вывода советских войск из стран «народной демократии», а также сокращение вооружённых сил остальных стран, входивших в организацию Варшавского договора.

Вот как это должно было выглядеть.

Таблица 10. Сокращение армии и вооружений стран Варшавского договора (чел., шт.)

Источник: Сокращение вооружённых сил и военных бюджетов в странах Варшавского договора // Аргументы и факты. 1989. № 6. 11–17 февраля. С. 8.

Сами по себе эти цифры ничего не говорят. Более того, если учесть, что к тому времени Советская армия превышала 4 млн чел., сокращение её на полмиллиона, т.е. менее чем на 15 процентов, может показаться несущественным. Это же касается и военной техники.

Однако в данном случае необходимо учитывать, что половина сокращаемой численности армии и вся военная техника были размещены в странах Восточной Европы. В результате этого находившаяся здесь и противостоявшая войскам НАТО военная группировка стран ОВД сокращалась почти вдвое и теряла прежнюю способность к ведению наступательных военных действий.

«Доктрина Горбачёва», которую он огласил в ООН, пишет В.М. Фалин, означала: «СССР уходит из Центральной и Восточной Европы» [1661].

По утверждению В.М. Фалина, «большинство членов Политбюро, включая председателя Совета министров Н. Рыжкова, знакомились с готовым текстом, когда М. Горбачёв летел над Атлантикой. Ни с кем из союзников СССР по Варшавскому договору и другим договорам обменов мнениями насчёт свёртывания советских обязательств на случай «косвенной агрессии» предварительно не проводилось» [1662].

Сразу после выступления в ООН М.С. Горбачёв направился для встречи с бывшим президентом США Рональдом Рейганом и новым президентом - Джорджем Бушем. В этот момент пришло сообщение о страшном землетрясении в Армении [1663]. Как будто бы природа возмущалась анти - Фултоном и не желала дальнейшего его обсуждения. После этого было решено срочно вернуться домой [1664].

18 декабря Д. Буш провёл совещание, в котором приняли участие Г. Киссинджер, Д. Бейкер, Б. Скоукрофт. Рассматривался вопрос о том, как реагировать на сделанное М.С. Горбачёвым заявление [1665]. С одной стороны, в США готовы были сравнивать выступление М.С. Горбачёва с «14 пунктами Вильсона» и «Атлантической хартией», с другой стороны, не могли поверить, что сделанное им заявление об односторонних уступках является искренним.

После обсуждения этого факта, Вашингтон увидел в нём свидетельство того, что «Советский Союз распадается изнутри» [1666]. Поэтому сразу же был поставлен вопрос: что нужно делать далее, чтобы «вытеснить Советский Союз из Восточной Европы». Г. Киссинджер «высказался в пользу секретной дипломатии с Горбачёвым» и «предложил свои услуги в качестве личного эмиссара Буша» [1667].

А пока американцы размышляли, как реагировать на заявление М.С. Горбачёва, 27–28 декабря 1988 г. состоялось заседание Политбюро [1668]. Выступая на нём, Д.Т. Язов сказал: «Во исполнение решения Совета Обороны от 9 ноября в Министерстве обороны уже разработаны планы вывода войск из ГДР, ЧССР, ВНР и ПНР» [1669].

В начале 1989 г. американский посол в Москве Д. Мэтлок направил в Вашингтон послание, в котором говорилось: «Нынешний хаос во внутриполитической жизни СССР предоставляет Соединённым Штатам беспрецедентную возможность повлиять на советскую внешнюю и внутреннюю политику. Наши возможности отнюдь не безграничны - мы не можем заставить их отдать нам ключи от своей лавки (обратите внимание на эти циничные слова, вот где заключается действительный смысл всех американских рассуждений о демократии - А.О.) - но достаточны, чтобы изменить в нашу пользу баланс интересов по многим ключевым вопросам, при условии, если проявим достаточную мудрость в умелом, последовательном и настойчивом использовании нашего скрытого влияния» [1670].

«9 января, - пишет Д. Буш, - у меня была продолжена беседа о Советском Союзе с Генри Киссинджером, Джоном Сануну, Джимом Бейкером и Брентом» [1671]. После этого Д. Буш «снабдил» Г Киссинджера «личным письмом к Горбачёву и срочно направил в Москву» [1672].

Тем временем 15 января 1989 г. состоялось подписание документа, ставшего важной вехой на пути глобализации и имевшего большое значение для всей последующей политики советского государства. Речь идёт об «Итоговом документе Венской встречи 1989 г.», называемом иногда «венской конвенцией».

Поразительно, но она не упоминается в дневнике А.С. Черняева, в воспоминаниях В.М. Фалина, Э.А. Шеварднадзе, А.Н. Яковлева. Буквально вскользь касается её в своих мемуарах М.С. Горбачёв, причём из его слов совершенно неясно, в чём же заключался смысл этого исторического документа [1673]. Не видно этого ни из того интервью, которое он дал сразу же после его подписания «Правде» [1674], ни из того сообщения о «венской конвенции», которое появилось на страницах этой газеты [1675].

К счастью, она опубликована. И мы можем составить о ней полное представление [1676].

Поставившие свою подпись под этим документом страны взяли на себя обязательство «обеспечивать, чтобы их законы, административные правила, практика и политика сообразовывались с их обязательствами по международному праву и были гармонизированы с положениями Декларации принципов и другими обязательствами по СБСЕ» (п. 3 раздела «Вопросы, относящиеся к безопасности в Европе»)» [1677].

Это означало, что национальное право должно находиться в соответствии с международным, и международные организации могут контролировать «практику и политику» отдельных государств.

«Одобрив этот документ, - отмечают авторы «Системной истории международных отношений», - Советский Союз впервые официально согласился с принципом приоритетности международного права по отношению к внутреннему законодательству СССР» [1678].

Показательно, что на заседании дискуссионного клуба столичных интеллектуалов «Московская трибуна», состоявшемся после Венской встречи, сразу был поднят вопрос о необходимости закрепить «примат международного права в Конституции СССР» [1679].

Так был сделан первый известный нам шаг на пути отказа нашей страны от суверенитета.

«Венская конвенция» была подписана 15 января 1989 г. На следующий день, 16 - го, в советской столице появилась делегация Трёхсторонней комиссии, которую возглавлял Генри Киссинджер [1680]. Вспоминая о встрече Г. Киссинджера в аэропорте, Д. Язов писал: «Так было положено во Внуково - 2 начало переговоров о новом статусе Восточной Европы» [1681].

В тот же день Г. Киссинджер встретился с А.Н. Яковлевым [1682] и в беседе с ним потребовал, чтобы СССР не мешал развитию событий в Восточной Европе. В обмен эмиссар американского президента гарантировал, что США не будут угрожать СССР. В противном случае Г. Киссинджер считал неизбежным обострение советско - американских отношений вплоть до военного столкновения [1683].

18 января Г. Киссинджера в присутствии А.Ф. Добрынина принял М.С. Горбачёв [1684]. Посланец Д. Буша передал ему личное письмо нового американского президента [1685].

Показательно, что в своих мемуарах М.С. Горбачёв полностью обошёл стороной эту встречу [1686], а Г. Киссинджер, хотя и упомянул о ней в своих воспоминаниях, но содержание переговоров раскрывать не стал. [1687]. Поэтому до сих пор мы не имеем о них полного и точного представления.

В начале 1989 г., вспоминает Д. Мэтлок, «госсекретарь Бейкер всерьёз вознамерился предложить Москве переговоры о будущем Восточной Европы. Идея эта принадлежала бывшему государственному секретарю Генри Киссинджеру, который, сообщили мне, полагал, будто бы в Восточной Европе вскоре вспыхнут восстания, и они, если не будет американо - советского понимания, приведут к хаосу либо к советскому вмешательству. Киссинджер побывал тогда в Москве и встречался в Горбачёвым. Со мной он свою идею не обсуждал, хотя, по - моему, поделился ею с Горбачёвым. Если так, то, скорее всего, идея была встречена сочувственно» [1688].

«Ещё в январе 1989 года, - вспоминает сотрудник Международного отдела ЦК КПСС К.Н. Брутенц, - в Москве побывал и встретился с Горбачёвым Г. Киссинджер. Фактически он предложил сделку, смысл которой состоял в следующем: мы (т.е. американцы) пойдём на расширение политических контактов с вами, поможем облегчить бремя военных расходов, а также иными «путями», но в обмен на перемены в Восточной Европе. Фактически предложив себя в качестве посредника, он выдвинул идею о том, чтобы Буш и Горбачёв договорились о совместных действиях по либерализации обстановки в странах Восточной Европы на базе обязательства США не действовать против законных интересов безопасности Советского Союза» [1689].

По свидетельству Анатолия Громыко, М.С. Горбачёв задал Г. Киссинджеру вопрос: «Не стремится ли Буш использовать услуги Киссинджера, чтобы выяснить, не готов ли он, Горбачёв, отказаться от советского контроля над Восточной Европой? Киссинджер пошёл ва - банк и ответил положительно» [1690].

Какова же была реакция советского лидера?

«На это Горбачёв среагировал странно. Он не отверг предложение американцев, а только сказал, что всё надо тщательно обсудить» [1691].

Невольно вспоминается анекдот о девушке и дипломате.

Если дипломат во время первой встречи говорит: «Нет», это означает - «Может быть». Если дипломат во время первой встречи говорит: «Может быть», это означает - «Да». Если дипломат во время первой встречи говорит: «Да», какой же он дипломат? Если во время первой встречи девушка говорит: «Нет», это означает - «Может быть». Если во время первой встречи девушка говорит: «Может быть», это означает - «Да». Если во время первой встречи девушка говорит: «Да», какая она девушка?

По утверждению М.С. Горбачёва, среди тех вопросов, которые поставил перед ним Г. Киссинджер и которые он не отказался обсуждать, действительно был и вопрос о том, какова будет позиция Москвы, «если Восточная Европа захочет вступить в Европейское сообщество», т.е. если «Восточная Европа» выйдет из СЭВ, перестанет участвовать в Варшавском договоре и повернётся к Москве спиной [1692].

«Горбачёв продиктовал Киссинджеру ответ, который тот должен был отвезти в Вашингтон». В нём говорилось: «Я готов начать обмен мнениями... Я благодарю за направленное мне сообщение и особенно отмечаю факт установления конфиденциального канала на этом раннем этапе» [1693].

Из этого явствует, что М.С. Горбачёв изъявил готовность обсудить с руководством США возможность ухода СССР из Восточной Европы, возможность политической и экономической переориентации стран этого региона и даже вступления их в Европейский экономический союз.

«Горбачёв сказал Киссинджеру, что... политический диалог может начаться уже в марте... Что же касается реформ в Восточной Европе, то сама жизнь требует перемен, и никто не может их остановить... Именно в таком духе он был и намерен вести диалог» [1694].

Почему в марте? А потому, что в феврале должно было состояться совещание представителей стран Варшавского договора, а на март были назначены первые альтернативные выборы народных депутатов СССР.

Расставаясь с Г. Киссинджером, М.С. Горбачёв сказал: «Я руковожу странной страной» и «пытаюсь вести свой народ в направлении, которого он не понимает, и многие не хотят идти в этом направлении... Тем не менее одно можно сказать определённо: чтобы ни случилось с перестройкой, эта страна уже никогда не будет прежней» [1695].

18 января, М.С. Горбачёв принял представителей Трёхсторонней комиссии: Д. Рокфеллера (США), Ж. Бертуена (Западная Европа), И. Окавара (Япония), В. Жискар д'Эстена (Франция), Я. Накасонэ (Япония), Г. Киссинджера (США), У. Хайленда (США) [1696].

С советской стороны во встрече участвовали: А.Н. Яковлев, В.А. Медведев, В.М. Фалин, С.Ф. Ахромеев, А.Ф. Добрынин, А.С. Черняев, Г.А. Арбатов, Е.М. Примаков [1697].

Показательно, что ни Г. Арбатов, ни С.Ф. Ахромеев, ни В. Медведев, ни Е.М. Примаков, ни В.М. Фалин, ни Э.А. Шеварднадзе, ни А.Н. Яковлев ничего не пишут об этой встрече. Как будто бы её не было. Если бы речь шла о второстепенном эпизоде, это можно было понять. Следовательно, здесь причина умолчания в другом. В значимости самой встречи.

Лишь вскользь её упоминает М.С. Горбачёв.

«В ту пору Комиссия, - пишет он, имея в виду Трёхстороннюю комиссию, - готовила доклад о состоянии и перспективах отношений между Востоком и Западом. Большая группа её членов приехала в Москву, желая получить из первых рук информацию, которая помогла бы подготовить такой доклад» [1698]. При этом она заверила М.С. Горбачёва, что «через 10–20 лет все мы будем иметь дело с федерацией государств под названием «Европа» [1699].

20 января появилось интервью М.С. Горбачёва, в котором он заявил: «Интегрирование Советского Союза в мировую экономику принципиально вопрос решённый. Речь идёт об этапах и формах этой интеграции» [1700].

«18 января 1989 г. - пишет М.С. Горбачёв, - я встретился с Д. Рокфеллером, Жискаром д'Эстеном, Я. Накасонэ, Г. Киссинджером. На протяжении нескольких часов мы обсуждали»: а) «перспективы нашего вхождения в мировой рынок», б) «формы участия в мирохозяйственных связях», в) «правила многостороннего сотрудничества», г) «условия подключения СССР к деятельности международных экономических организаций» [1701].

Во время обсуждения этих вопросов представители Трёхсторонней комиссии заявили, что при вхождении СССР в мировое сообщество «главные проблемы» для Москвы возникнут в «третьем мире». Поэтому их интересовало то, как Советский Союз будет «разбираться» с этими странами [1702]. Это даёт основание думать, что именно Трёхсторонняя комиссия требовала от Москвы списания долгов стран «третьего мира» в качестве одного из условий вхождения в мировое сообщество.

Следует отметить, что некоторые действия советского правительства вызвали со стороны членов Трёхсторонней комиссии недоумение. В частности, это касалось экономической политики. «Вы всё разрешили всем, а как же вы будете держать в руках валютное положение страны?» - недоумевали они [1703].

«Понимает ли М.С. Горбачёв, - спрашивал меня один из ведущих немецких банкиров, - пишет Ю.А. Квицинский, - что быстрое развитие гласности в условиях прогрессирующей дезинтеграции экономики и отсутствия какой - либо продуманной концепции экономической реформы будет лишь вздымать волну народного недовольства против правительства и дестабилизировать страну? На что вы рассчитываете? В чём состоит ваша тактика?» [1704].

Они не понимали, что тактика М.С. Горбачёва заключалась не в созидании, а в разрушении.

24 января М.С. Горбачёв частично проинформировал Политбюро о встрече с Г. Киссинджером и другими представителями Трёхсторонней комиссии [1705]. Охарактеризовав их предложения как «несерьёзные», он продемонстрировал к ним своё «насмешливо - скептическое» отношение [1706].

С 25 января до 7 февраля генсек отдыхал в Пицунде [1707]. Вспоминая об этом, А.С. Черняев пишет: «Когда приехали на две недели в Пицунду», М.С. Горбачёв впервые - правда, в шутливой форме - заявил: не бросить ли всё и не уйти ли в отставку? [1708].

Была ли это игра или же генсек действительно начал задумываться о возможности ухода с политической арены, известно только ему одному.

Не исключено, что М.С. Горбачёв понимал драматизм сложившейся ситуации и хотел переложить ответственность за самую грязную работу, которую предстояло проделать, на своего преемника.

«Через несколько дней после возвращения из Москвы, - вспоминает Б. Скоукрофт, - Киссинджер прислал нам подробный и захватывающий отчёт о своих обстоятельных переговорах с советскими представителями и свои собственные оценки взглядов Горбачёва. Он отметил, что советский лидер приветствовал начало конфиденциального диалога с администрацией» [1709].

Конфиденциального, то есть за спиной руководства партии и государства.

Г. Киссинджер доложил Д. Бушу о своей поездке в Москву 28 января [1710].

12 февраля в Белом доме состоялось совещание, посвящённое положению дел в СССР [1711]. Его участники с удовлетворением констатировали, что М.С. Горбачёв дал согласие на перемены в Восточной Европе и что эти перемены сами собой поведут к развалу Советского Союза [1712]. После этого 15 февраля Д. Буш подписал директиву о конкретных действиях США в отношении СССР [1713].

В феврале 1989 г. Д. Мэтлок направил из Москвы в Вашингтон донесение, в котором говорилось: «...перестройка (пока она продолжается) ведёт к демобилизации Советского Союза [1714]. Главная проблема «не в том, как нам помочь перестройке или Горбачёву, а в первую очередь в том, как обеспечить интересы Соединённых Штатов... наша задача - служить нашим, а не их интересам» [1715]. Мы должны стремиться к тому, «чтобы побуждать советское руководство к формированию децентрализованной, плюралистической, ориентированной на гражданское производство экономики» [1716].

«К середине марта 1989 г. пересмотр политики США по отношению в СССР был в основном закончен и оформлен в виде документа Совета безопасности при президенте США - NSR - З». Главная его идея сводилась к следующему: сделать начавшиеся в Советском Союзе реформы необратимыми [1717].

В марте 1989 г. была подготовлена директива национальной безопасности №23. В ней говорилось: «Возможно, мы стоим перед новой эрой. Мы сможем двигаться за пределы сдерживания к новой американской политике, предполагающей интеграцию Советского Союза в международную систему» [1718].

8–10 апреля в Париже состоялось заседание Трёхсторонней комиссии [1719], на котором была специально рассмотрена проблема «Восток - Запад» [1720]. После этого новый государственный секретарь США Д. Бейкер отправился в Москву. 11 мая состоялась его встреча М.С. Горбачёвым [1721]. В ходе этой встречи, по всей видимости, была достигнута окончательная договорённость, что Москва не будет противодействовать переменам в Восточной Европе.

Выступая на следующий день, 12 мая, в Техасе, Д. Буш заявил, что США переходят во взаимоотношениях с СССР от стратегии «сдерживания» к стратегии его «интеграции» в мировую систему [1722].

В связи с этим особого внимания заслуживает выступление М.С. Горбачёва 6 июля в Страсбурге. Из этого выступления явствует, что к тому времени на высшем уровне уже обсуждалась идея расширения границ объединённой Европы на восток. Полемизируя со сторонниками Европы «от Бреста до Бреста», советский лидер противопоставил ей Европу «от Атлантики до Урала» [1723].

Однако речь шла не только о границах. «Во время встреч с европейскими лидерами в последнее время, - сообщил Михаил Сергеевич, - затрагивались вопросы и об архитектуре «общеевропейского дома», и о методах его строительства, и даже о меблировке. Плодотворными и весьма масштабными были беседы на эту тему в Москве и Париже с Президентом Франции Миттераном» [1724].

К сожалению, М.С. Горбачёв до сих пор скрывает детали этих переговоров. Между тем, по утверждению В.М. Фалина, говоря о желании жить в «общеевропейском доме», на этот раз Михаил Сергеевич вёл речь уже не о разных подъездах и общих коммуникациях, а об общем домоуправлении, считая, что «общеевропейский дом» должен представлять собою «европейскую конфедерацию» [1725].

Вхождение нашей страны в эту конфедерацию предполагало ликвидацию «мировой системы социализма», уничтожение советского строя, дезинтеграцию СССР и России.

Примечания:

1

Медведев В.А. У перестройки был свой шанс // Прорыв к свободе. О перестройке двадцать лет спустя. Критический анализ. М, 2005. С. 67.

13

См., например, издания Горбачёв - фонда: В Политбюро ЦК КПСС... По записям Анатолия Черняева, Вадима Медведева, Георгия Шахназарова (1985–1991). М., 2006; Отвечая на вызов времени. Внешняя политика перестройки: документальные свидетельства. По записям бесед М.С. Горбачёва с зарубежными деятелями и другим материалам. М., 2010.

15

Шевченко Г.А. Побег из коридоров МИДа. М., 2004. С. 245.

16

Яковлев А.Н. Нам приходилось лгать и лицемерить // Вечерняя Москва. 2001. 11 июля.

17

Горбачёв М.С. Из выступления на заседании Политбюро ЦК КПСС 11 марта 1985 г. // Собр. соч. Т. 2. М., 2008. С. 157.

135

Рыжков Н.И. Десять лет великих потрясений. С. 101.

137

Народное хозяйство СССР в 1990 г. М., 1991. С. 17. См. также: В Политбюро ЦК КПСС... С. 102 (выступление М.С. Горбачёва 30 октября 1986 г.).

139

Шахназаров Г.Х. С вождями и без них. М., 2001. С. 296.

153

Там же. С. 136–140.

154

Там же. С. 140–147.

155

Там же. С. 147–150.

156

Говорят участники совещания в ЦК КПСС // Правда. 1985. 12 июня; Основной резерв интенсификации экономики // Там же. 13 июня.

157

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 1. С. 337

158

Рыжков Н.И. Перестройка: история предательств. С. 89–90.

159

Там же. С. 90.

160

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 1. С. 337.

161

Павлов В. С. Упущен ли шанс? М., 1995. С. 53.

162

Медведев В.А. В команде Горбачёва. С. 31.

163

Ситарян С. А. Совет министров СССР. 2 июля 1986 г. // ГАРФ. ф. 5446. Оп. 147. 1986 г. Д. 19. Л. 13.

164

Постановление Совета министров СССР от 16 июня 1986 г. №700 «Об осуществлении в XII пятилетке поэтапного перевода всех отраслей народного хозяйства на новые методы хозяйствования» // Там же. Л. 75.

165

Громыко Анатолий. В лабиринтах Кремля. С. 117.

166

Шеварднадзе Э. Я 12 раз встречался с Рейганом один на один // Международная жизнь. 2005. №12. С. 143–148 (беседу вела Е. Кузнецова).

167

Там же. С. 143.

168

Там же. С. 143–144.

169

Там же.

170

Нет «звёздным войнам». Призыв к народам мира // Правда. 1985. 26 марта; Масленников А. Взгляд на «звёздные войны». От собственного корреспондента «Правды» из Англии // Правда. 1985. 30 июля; Бете X. А., Гарвин Р. Л., Готфрид К., Кендел Г.У. Противоракетная оборона с элементами космического базирования // В мире науки, 1985. № 7. С. 64–77; Арбатов А. «Звёздные войны» и политические реальности // Известия. 1985, 16 ноября; Ануреев И.И. Физические основы и боевые свойства лучевого оружия // Военная мысль, 1985, № 11. С. 62–68; «Звёздные войны»: иллюзии и опасности. М.: Воениздат, 1985. С. 56. Жуков Г.П. Космос и мир. М., 1985. С. 26–27; Космос: каким его видят из Вашингтона. М., 1985. С. 213–223, 238–241; Милитаризм: цифры и факты. М., 1985. С. 28.

171

Гриневский О. А. Перелом. От Брежнева к Горбачёву. М., 2004. С. 241.

172

Добрынин А. Совершенно доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962–1986) М., 1996. С. 607.

1353

Там же.

1377

Воротников В.И. А было этот так. С. 186.

1397

Там же. С. 569.

1538

Бызов Л.Г. Сквозь годы перемен // Золотой лев. 2009. №207–208 (http://www.igrunov.ru/vin/vchk - vin - n_histor/remen/1247056545. html).

1541

Калугин О. КГБ без грима // Аргументы и факты. 1990. №26. 30 июня - 6 июля. С. 6–7. См. также: Допрос генерала Калугина // Литератор. Л., 1990. 19 октября.

1542

Гайдар Е.Т. Гибель империи. М., 2006.

1543

Народное хозяйство СССР в 1990 г. М., 1991. С. 5.

1544

Лигачёв Е.К. Предостережение. С. 364–365.

1545

О положении дел с розничными ценами на товары народного потребления и тарифами на услуги, оказываемые населению. 29 октября 1989 г. // Известия ЦК КПСС. 1989. №1. С. 63.

1546

Там же. С. 64.

1548

Там же. С. 64.

1549

Там же.

1550

Там же. С. 65.

1551

Гайдар Е.Т. Трудный выбор. Экономическое обозрение по итогам 1989 года // Коммунист. 1990. №2. С. 28.

1552

Судьба реформы: тактика и стратегия правительства. Беседа с заместителем Председателя СМ СССР академиком Л.И. Абалкиным. Беседу вёл М. Бергер // Известия. 1989. 23 сентября.

1554

Народное хозяйство СССР в 1990 г. М., 1991. С. 28.

1555

Лигачёв Е.К. Предостережение. С. 365–366.

1556

Жизнь сложнее решений. Наш корреспондент Н. Желнорова беседует с членом Политбюро ЦК КПСС, председателем СМ СССР Н.И. Рыжковым // Аргументы и факты. 1989. №33. 19–25 августа.

1557

Народное хозяйство СССР в 1990 г. С. 48.

1559

О росте розничных цен на товары народного потребления и тарифов на услуги, оказываемые населению. 29 октября 1989 г. // Известия ЦК КПСС. 1989. №1. С. 67.

1560

Абалкин Л.И. Неиспользованный шанс. Полтора года в правительстве. М., 1991. С. 249.

1561

Милкус А., Панкратов А. Мафия и власть // Комсомольская правда. 1991. 24 сентября.

1562

Теодорович Т.В. О государственной монополии внешней торговли // Известия ЦК КПСС. 1990. №8. С. 164.

1563

Там же.

1564

Горбачёв М.С. Заключительное слово на Пленуме ЦК КПСС 25 апреля 1989 г. // Правда. 1989. 27 апреля. См. также: На основе углубления реформы (с заседания Комиссии ЦК КПСС по вопросам социально - экономической политики 8 декабря 1989 г.) // Известия ЦК КПСС. 1990. №1. С. 18; О повышении эффективности капитальных вложений и совершенствовании хозяйственного механизма в строительстве // Известия ЦК КПСС. 1990. №1. С. 19; Гайдар Е.Т. Трудный выбор. Экономическое обозрение по итогам 1989 года // Коммунист. 1990. №2. С. 27.

1565

Шмелёв Н. Из докладных записок экономиста // Знамя. 1989. №12. С. 172–173.

1566

Народное хозяйство СССР в 1990 г. С. 17.

1567

Гайдар Е.Т. Хозяйственная реформа, первый год // Обратного хода нет. Перестройка в народном хозяйстве: общие проблемы, практика, истоки. М., 1989. С. 323.

1568

Шмелёв Н. Из докладных записок экономиста // Знамя. 1989. №12. С. 172–173.

1569

Второй съезд народных депутатов СССР. 12–24 декабря 1989 г. Стенографический отчёт. Т. 1. М., 1990. С. 228–229.

1570

Нужна ли валюта, чтобы жить хорошо? // Аргументы и факты. 1990. №20. 19–25 мая. С. 6.

1571

Гайдар Е.Т. Трудный выбор. Экономическое обозрение по итогам 1989 года // Коммунист. 1990. №2. С. 25.

1572

Квицинский Ю.А. Время и случай. Заметки профессионала. С. 553.

1573

Рыжков Н.И. Перестройка: история предательств. С. 229.

1574

Черняев А. С. Был ли шанс у России? С. 69.

1575

Овчаренко Г. Кобры над золотом // Правда. 1988. 23 января.

1576

См. например: Гуров А., Щекочихин Ю. Лев прыгнул // Литературная газета. 1988. 20 июля.

1578

Яковлев А. Правосудие и мы // Московские новости. 1988. №7. 14 февраля. С. 15.

1579

Амбарцумов Е. Ядовитый туман рассеивается // Московские новости. 1988. №25. 19 июня. С. 10.

1580

В №2 «Невы» за 1988 г. появилась повесть Л.К. Чуковской «Софья Петровна» (С. 51–93), в №7 - роман А. Кестлера «Слепящая тьма» (С. 115–163), в №№8–11 роман Домбровского Ю. «Факультет ненужных вещей» (№8. С. 5, №9. С. 40, №10. С. 7, №11.

1581

Социализм - это нормальная жизнь... Интервью с публицистом Леном Карпинским (беседу вёл Г. Павловский) // Век XX и мир. 1987. №10. С. 37.

1582

Нуйкин А. Идеалы или интересы? По страницам газет и журналов // Новый мир. 1988. №1. С. №2. С. 205–228.

1583

Кавторин В., Чубинский В. Роман и история // Нева. Л., 1988. №3. С. 156–175.

1584

Там же. С. 172.

1585

Там же. С. 170.

1586

Горбачёв М.С. Понять перестройку. С. 114–115.

1587

Основные этапы развития советского общества. «Круглый стол» журнала «Коммунист» // Коммунист. 1987. №12. С. 70.

1588

Островский А.В. О спорности одного бесспорного вопроса. Рукопись // Архив автора.

1589

Афанасьев Ю.Н. Ответы историка // Правда. 1988. 26 июля.

1590

Перестройка как социальная революция. Академик Татьяна Заславская отвечает на вопросы читателей // Известия. 1988. 24 декабря.

1591

Гроссман В. Жизнь и судьба. Публикация и подготовка текста Е.В. Коротковой (Гроссман). Послесловие А. Бочарова // Октябрь. 1988. №1. С. 3–127; №2. С. 27–109; №3. С. 25–156; №4. С. 3–148.

1592

Октябрь. 1988. №1. С. 208.

1593

Мороз О. Последний диагноз // Литературная газета. 1988. 28 сентября.

1594

Век XX и мир. 1987. №8. С. 46.

1595

Адамович А. Дублёр // Дружба народов. 1988. №11. С. 181.

1596

Островский А.В. Кто стоял за спиной Сталина. М., 2004. С. 22–29.

1598

Медведев Р.А. Наш иск Сталину // Московские новости. 1988. №48. 27 ноября. С. 8–9.

1599

Оруэлл Д. Скотный двор. Сказка // Родник. Рига, 1988. №3. С. 76–80. №4. С. 76–78; №5. С. 76–80. №6. С. 74–80.

1600

Селюнин В. Истоки // Новый мир. 1988. №5. С. 163–189.

1601

Замятин Е. Мы. Роман // Знамя. 1988. №4. С. 126–177; №5. С. 104–154.

1602

Сахаров А.Д. Горький, Москва, далее везде. С. 110.

1603

Островский А.В. Солженицын: прощание с мифом. С. 396–397.

1604

Сараскина Л. Александр Солженицын. М., 2008. С. 787–791.

1605

Там же. С. 791–792.

1606

Островский А.В. Солженицын: прощание с мифом. С. 396–397.

1607

Там же.; Воскресенский. Здравствуйте, Иван Денисович! // Московские новости. 1988. №32. 7 августа.

1608

Чуковская Е.Ц. Вернуть Солженицыну гражданство СССР // Книжное обозрение. 1988. 5 августа.

1609

Сараскина Л. Александр Солженицын. С. 793–794.

1610

Черняев А.И. Совместный исход. С. 772.

1611

Медведев В.А. Прозрение, миф или предательство? С. 267.

1612

Черняев А.С. Совместный исход. С. 772.

1613

Залыгин С. Заметки, не нуждающиеся в сюжете // Октябрь. 2003. №9. С. 140–144.

1614

Сараскина Л. Александр Солженицын. С. 794–796.

1615

Черняев А.С. Совместный исход. С. 769–770.

1616

Дементьева М. Неделимость истины. Беседа с Михаилом Шатровым // Огонёк. 1988. №45. С. 14–16.

1617

Черняев А.С. Совместный исход. С. 772.

1618

Ципко А. Истоки сталинизма // Наука и жизнь. 1989. №11. С. 45–55. №12. С. 40–48. 1989. №1. С. 46–57. №2. С. 53–61.

1619

Запись беседы с А.С. Ципко. Москва. 2008 г. // Архив автора.

1620

Наука и жизнь. 1989. №11. С. 160.

1621

Ципко А.С. Перестройка как бунт против марксистских запретов. С. 28–29.

1622

Ципко А.И. Правда никогда не опаздывает // Яковлев А.П. Предисловие. Обвал. Послесловие. М., 1992. С. 4–6.

1623

Запись беседы с В.А. Медведевым. Москва. 9 июля 2008. // Архив автора.

1624

Ципко А. Истоки сталинизма // Наука и жизнь. 1989. №11. С. 47.

1626

Там же. № 1. С. 56.

1627

Там же. №11. С. 53.

1628

Там же.

1629

Там же. С. 49.

1630

Там же. 50–51.

1631

Там же С. 50.

1632

Черняев А.С. Совместный исход. С. 790.

1633

Там же. С. 787.

1634

Черняев А.С. Шесть лет с Горбачёвым. С. 266.

1635

Там же. С. 343.

1636

Там же. С. 266.

1637

Константин Михайлович Харчев // Дар любви. С. 187.

1638

Яковлев А.Н. Омут памяти. С. 265–266.

1639

Встреча Генерального секретаря ЦК КПСС и Патриархом Московского и всея Руси Пименом и членами Синода Русской православной церкви // Известия. 1988. 1 мая. Шубин А.В. Парадоксы перестройки. С. 203.

1640

Черняев А.С. Совместный исход. С. 741.

1641

Мощный фактор мировой политики. Выступление М.С. Горбачёва на встрече с представителями мировой общественности // Правда. 1988. 4 июня.

1642

Там же.

1643

Медведев В.А. Прозрение, миф или предательство? С. 188–189.

1644

По Советскому Союзу // Русская мысль. Париж, 1988. 21 октября.

1645

Залыгин С. Заметки, не нуждающиеся в сюжете // Октябрь. 2003. №9. С. 140–144.

1646

Запись беседы с В.А. Медведевым. 9 июня 2008 г. // Архив автора.

1647

Кашин О. Лагерный иврит. Судьба правдиста Михаила Полторанина // Русская жизнь. 2009. 22 апреля (электронный вариант // http://www.rulife.ru/mode/article/1237/).

1648

Черняев А.С. Совместный исход. С. 770–771.

1649

Запись беседы М.С. Горбачёва с членом Политбюро, секретарём ЦК ПОРП Ю. Чиреком. 23 сентября 1988 г. // АГФ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 20690. Л. 10, 12, 16, 17, 20.

1650

Запись беседы с А.С. Ципко. Москва. 3 июля 2008 г. // Архив автора.

1651

Заметки с заседания Политбюро ЦК КПСС. 6 октября 1988 г. // АГФ. Ф. 5. Oп. 1. Д. 10780. Л. 2.

1652

Там же. Л. 3.

1653

Там же.

1654

В этом отношении несомненный интерес представляет «Справка об основных итогах международных встреч с Париже и Бонне (Франция, Германия)» (1–4 декабря 1988 г.), которую в конце. 1988 г. В. Загладин представил М.С. Горбачёву (АГФ. Ф. 3. Oп. 1. Д. 4396).

1655

Черняев А.С. Совместный исход. С. 774.

1656

Запись беседы с Н.И. Рыжковым. Москва. 22 июня 2009 г. // Архив автора. См. также: Записка в ЦК КПСС «О предложениях по урегулированию задолженности развивающихся стран (помимо наименее развитых) в развитие позиции, изложенной т. Горбачёвым в ООН». 3 августа 1989 г. // РГАНИ. Ф. 89. Оп. 9. Д. 23. Л. 2–10.

1657

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 131.

1658

Выступление М.С. Горбачёва в Организации Объединённых Наций // Правда. 1988. 8 декабря.

1659

Там же.

1660

Там же.

1661

Фалин В.М. Конфликты в Кремле. С. 149.

1662

Там же.

1663

Рыжков Н.И. Перестройка: история предательств. С. 176.

1664

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 135–136.

1665

Громыко Анатолий. В лабиринтах Кремля (воспоминания и размышления сына). М., 1997. С. 193. См. также: Бешлос М., Тэлботт С. На самом высоком уровне. Закулисная история окончания «холодной войны». М., 1994. С. 21.

1666

Киссинджер Г. Дипломатия. С. 722.

1667

Громыко Анатолий. В лабиринтах Кремля. С. 193. См. также: Бешлос М., Тэлботт С. На самом высоком уровне. С. 21.

1668

Заседание Политбюро ЦК КПСС. 27–28 декабря 1988 г. // РГАНИ. Ф. 89. Оп. 42. Д. 24. Л. 1–17; Частично опубликовано: В Политбюро ЦК КПСС... С. 426–428. См. также: Пихоя Р.Г. Советский Союз: история власти. 1945–1991. С. 546–552.

1669

Там же. С. 551.

1670

Донесения посла США в Москве Дж. Мэтлока. Взгляд на перестройку М.С. Горбачёва // Новая и новейшая история. 1996. №1. С. 107.

1671

Буш Д., Скоукрофт Б. Мир стал другим. С. 34–35.

1672

Громыко Анатолий. В лабиринтах Кремля. С. 193.

1673

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 75.

1674

Ответы М.С. Горбачёва на вопросы редакции газеты «Правда» // Правда. 1989. 17 января.

1675

Мельников И. Итоговый документ принят // Правда. 1989. 16 января.

1676

Итоговый документ Венской встречи 1989 г. представителей государств - участников Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, состоявшемуся на основе положений Заключительного акта, относящихся к дальнейшим шага после совещания. М., 1989.

1677

Там же. С. 7.

1678

Системная история международных отношений в 4 - х томах. 1918–2003. гг. Т. 3. События 1945–2003. М., 2003. С. 474–476.

1679

Венский прорыв: права человека в СССР // Московские новости. 1989. №13. 26 марта.

1680

Громыко Анатолий. В лабиринтах Кремля. С. 193–194; Александр Яковлев. Перестройка: 1985–1991. С. 303–306.

1681

Язов Д.Т. Удары судьбы. Воспоминания солдата и маршала. С. 398.

1682

Запись беседы А.Н. Яковлева с политологом и государственным деятелем США Г. Киссинджером. 16 января 1989 г. // Александр Яковлев. Перестройка: 1985–1991. С. 303–306.

1683

Бешлос М., Тэлботт С. На самом высоком уровне. С. 21–23.

1684

Приём М.С. Горбачёвым Г. Киссинджера // Известия. 1989. 19 января. Бешлос М., Тэлботт С. На самом высоком уровне. С. 23.

1685

Анатолий Громыко. В лабиринтах Кремля. С. 193–194.

1686

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 11–308.

1687

Киссинджер Г. Дипломатия. С. 727.

1688

Мэтлок Д. Смерть империи. С. 161.

1689

Брутенц К.Н.. Несбывшееся. С. 485.

1690

Громыко Анатолий. В лабиринтах Кремля. С. 193–194.

1691

Там же.

1692

В Политбюро ЦК КПСС... С. 436.

1693

Буш Д., Скоукрофт Б. Мир стал другим. С. 35.

1694

Там же.

1695

Там же. С. 37.

1696

Встреча М.С. Горбачёва с представителями «трёхсторонней комиссии» // Правда, 1989, 19 января. Текст записи беседы опубликован в журнале «Мировая экономика и международные отношения». 1993. № 2. С. 92–101.

1697

Встреча М.С. Горбачёва с представителями «Трёхсторонней комиссии» // Известия. 1989. 20 января.

1698

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 285.

1699

В Политбюро ЦК КПСС... С. 435.

1700

Стуруа М. Стыковка, или «Трёхсторонняя комиссия» интервьюирует перестройку // Известия. 1989. 20 января.

1701

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 285.

1702

В Политбюро ЦК КПСС... С. 435.

1703

Перестройка внешних экономических связей // Известия ЦК КПСС. 1989. №7. С. 41.

1704

Квицинский Ю.А. Время и случай. Заметки профессионала. М, 1999. С. 550–551.

1705

В Политбюро ЦК КПСС... С. 435–437.

1706

Брутенц К.Н. Несбывшееся. С. 485.

1707

В Политбюро ЦК КПСС... С. 435, 438.

1708

Черняев А.С. Шесть лет с Горбачёвым. С. 316.

1709

Буш Д., Скоукрофт Б. Мир стал другим. С 35.

1710

Бешлос М., Тэлботт С. На самом высоком уровне. С. 26.

1711

Там же. С. 28.

1712

Там же. С. 29.

1713

Там же. С 30.

1714

Донесения посла США в Москве Дж. Мэтлока. Взгляд на перестройку М.С. Горбачёва. Предисловие В.В. Зубока // Новая и новейшая история. 1996. №1. С. 107.

1715

Там же. С 107.

1716

Там же. С. 111.

1717

Громыко Анатолий. В лабиринтах Кремля. С. 197.

1718

Уткин А.И. Большая восьмёрка. С. 155.

1719

The Trilateral Commission. The Paris Plenary. April 1989. P. 3–4 (http://anomalies.net/archive/trilateral/trialogue_series/ T41%20 - %20 The%20Paris%20Plenary%20%28April%201989%29.pdf).

1720

East - West Relation / A Report to the Trilateral Comission: 36 (http://www.trilateral.org/ download/doc/East_West_Relations_ 1989.pdf).

1721

Встреча М.С. Горбачёва с Дж. Бейкером // Правда. 1989. 12 мая.

1722

Дубинин Ю.В. Время перемен. С. 301–302.

1723

Общеевропейский процесс идёт вперёд. Визит М.С. Горбачёва в Совет Европы // Правда. 1989. 7 июля.

1724

Там же.

1725

Фалин В.М. Конфликты в Кремле. С. 25.