«Ведшаяся во имя «общеевропейского дома» кампания, - вспоминал американский посол Д. Мэтлок 1989 г., - привела Горбачёва в апреле в Лондон, в июне в Бонн, в июле в Париж и Страсбург, в октябре в Хельсинки, в ноябре в Рим. ...он действовал с такой быстротой, удовлетворяя требования Запада на этих переговорах, что вызывал этим некоторые проблемы с координацией между участниками западноевропейского альянса. Ряд западных предложений делались в расчёте на то, что Москва никогда их не примет. Когда же та приняла, то кое - кто из союзников засомневался, смогут ли они сами ужиться с собственными предложениями» [2202].

«Разумеется, - пишет Д. Мэтлок, - целью перестройки было улучшение советской экономики, однако избранные Горбачёвым методы подрывали власть Коммунистической партии и военно - промышленного комплекса в управлении страной» [2203].

Обратите внимание: так пишет не какой - нибудь оголтелый патриот, а человек, который тогда представлял в нашей стране интересы США. Что же заставило его сделать такое признание? Оказывается, самоубийственный характер того, что делал М.С. Горбачёв, был настолько невероятен, что некоторые западные политики не могли поверить в происходящее.

Трудно было поверить, что руководители советского государства сами отказываются от своих завоеваний и роют могилу собственному государству. Подобные настроения нашли отражение и среди некоторых советских диссидентов, находившихся в эмиграции [2204].

Невольно вспоминается шахматный турнир в Васюках. Разница заключается только в том, что Остап Бендер повергал своих партнёров в изумление, потому что не умел играть в шахматы, а «гроссмейстер» Михаил Горбачёв сознательно играл в поддавки.

1 декабря 1989 г. М.С. Горбачёв, Э.А. Шеварднадзе и А.Н. Яковлев посетили Ватикан [2205], причём лидер советских коммунистов имел с папой Римским разговор с глазу на глаз [2206]. Как явствует из материалов, размещённых на официальном сайте Горбачёв - фонда, во время этой встречи Генеральный секретарь ЦК КПСС был награждён памятной медалью Ватикана [2207].

Этот визит у многих вызвал удивление, особенно если учесть, что Римский папа активно поддерживал польскую «Солидарность» [2208]. Позднее М.С. Горбачёв поделился воспоминаниями об этой встрече на страницах зарубежной прессы, из которых стало известно, что «без папы были бы невозможны грандиозные перемены в Восточной Европе и в СССР» [2209].

Из Рима генсек отправился на Мальту. Здесь должна была состояться его встреча с американским президентом.

«М.С. Горбачёв с супругой и сопровождающие его лица (Э.А. Шеварднадзе, А.Н. Яковлев, В.М. Фалин, А.С. Черняев, А.А. Бессмертных, С.Ф. Ахромеев и А.Ф. Добрынин), - вспоминал один из участников этой делегации, - прибыли на аэродром Лука (о. Мальта) в 10 часов вечера 1 декабря» [2210].

У входа у бухту стояли два крейсера, на которых собирались разместиться делегации двух стран: американский «Белкнап» и советский «Слава» [2211]. «Оба крейсера (советский и американский) стояли на якорях на внутреннем рейде бухты о. Мальта. Но в ночь с 1 на 2 декабря разыгрался шторм (высота волн достигала 2–2,5 м)...» [2212].

На Мальте М.С. Горбачёв пробыл два дня: 2 и 3 декабря [2213].

«После обсуждения ситуации, - вспоминал маршал С.А. Ахромеев, - было принято решение переговоры провести на нашем теплоходе «Максим Горький», который стоял у стенки пристани... Всего на Мальте состоялись две больших - по 4–5 часов - беседы и две более коротких - один на один» [2214].

Характеризуя поведение М.С. Горбачёва во время этих переговоров, Д. Мэтлок пишет: «Ему необходимо было, чтобы видели: он ведёт дела с Бушем на равных, а не как побеждённый противник» [2215].

«Первая беседа, - отмечал С.Ф. Ахромеев, - началась в 10 часов 2 декабря. С советской стороны в ней участвовали: М.С. Горбачёв, Э.А. Шеварднадзе, А.Н. Яковлев, А.С. Черняев, А.А. Бессмертных, С.Ф. Ахромеев, А.Ф. Добрынин. С американской стороны: Дж. Буш, Дж. Бейкер, Дж. Сануну, Б. Скоукрофт, П. Вулфовиц, Р. Бартоломью, К. Райс. Она была посвящена рассмотрению обстановки, сложившейся в мире, и советско - американским отношениям» [2216].

Кроме того в команду Д. Буша входили Денис Росс, руководитель штаба планирования политики в госдепе, Боб Блэквилл, специальный помощник президента по делам Европы, Бойден Грейс, советник в аппарате Белого Дома [2217].

Беседа была продолжена во время обеда, после чего состоялась встреча М.С. Горбачёва и Д. Буша один на один [2218].

«3 декабря с десяти часов до половины второго на пароходе «Максим Горький» состоялась третья встреча, в которой участвовали делегации в полном составе» [2219].

В тот же день М.С. Горбачёв вернулся в Москву [2220].

Оценивая значение этой встречи, его помощник А.С. Черняев характеризует её как «конец «холодной войны» [2221].

«После Мальты у меня появилась уверенность, - утверждает М.С. Горбачёв, - что мы перешли, наконец, Рубикон.

Стрелка политического барометра в отношениях с Западом впервые за послевоенные годы перестала скакать из стороны в сторону и остановилась от отметке «ясно»... Вместе со встречей на Мальте закончилась «холодная война» [2222].

«Коммунистические оппоненты Горбачёва, - с возмущением писал А.Н. Яковлев, - время от времени разыгрывают тезис, что на Мальте произошёл некий тайный сговор между Горбачёвым и Бушем. Всё это выдумки. Никакого сговора не было» [2223].

Но если «никакого сговора не было», почему в своих мемуарах Александр Николаевич предпочёл ограничиться только общими словами об этой встрече? Почему о конкретных соглашениях или договорённостях, которые были достигнуты на Мальте, до сих пор молчат и М.С. Горбачёв, и Э.А. Шеварднадзе?

«Горбачёв, - читаем мы в воспоминаниях Д. Мэтлока далее, - прибыл на Мальту, готовый упрекать администрацию Буша в том, что она слишком пассивна в развитии партнёрства. Буш, однако, обезоружил его, выдвинув в самом начале первой встречи предложения по снятию экономических барьеров» [2224].

«Дж. Буш заявил, что США радикально меняют своё отношение к Советскому Союзу... особое внимание он уделил улучшению торговых и экономических отношений, сказав, что он как президент будет готов (после того, однако, как Верховный Совет СССР издаст закон и въезде и выезде) войти в Конгресс с предложением о снятии ограничений режима наибольшего благоприятствования в торговле США с Советским Союзом. Дж. Буш сказал также, что США примут меры к смягчению режима КОКОМ, запрещавшего торговлю с СССР изделиями, имеющими стратегический характер, выступят за участие СССР в ГАТТ (сейчас это ВТО - А.О.) первоначально в качестве наблюдателя... Президент США предложил также М.С. Горбачёву учредить рабочую группу по сотрудничеству с американским бизнесом» [2225].

Другим вопросом, который обсуждался на Мальте, был вопрос об экономической реформе. Как уже отмечалось, Комиссия Л.И. Абалкина, рассмотрев три возможных её варианта (радиальный, умеренный и компромиссный) к декабрю 1989 г. разработала компромиссный вариант. Однако он не устраивал США, и во время встречи на Мальте Д. Буш высказался за предпочтительность радикального решения данного вопроса, выражением которого позднее стала программа «500 дней»!

Вспоминая события тех дней, А.С. Черняев пишет: «Я пришёл к выводу, что то, что произошло на Мальте, сделало возможным не только появление упомянутой программы, но и позволило «выстроить» политику дальнейших преобразований в духе этой программы» [2226].

Чтобы прельстить советскую сторону, «впервые американцы дали обещание экономически поддержать перестройку, наши реформы... Иначе вряд ли кто - нибудь стал всерьёз составлять программу, названную потом «500 дней» [2227].

«Ему, - пишет о М.С. Горбачёве Д. Мэтлок, - необходима была перспектива экономической поддержки разрабатываемых им реформ со стороны Соединённых Штатов. Всё это Горбачёв на Мальте получил» [2228].

Правильнее сказать, получил не поддержку, а обещание таковой. Но за что?

«Самым существенным на Мальте, помимо снятия барьеров для расширения торговли, - пишет Д. Мэтлок, - было достижение неформального понимания в том, что касалось Восточной Европы, Германии и прибалтийских государств... Горбачёв уверил президента, что сила никогда не будет применена в Восточной Европе, что он осознаёт необходимость вывода советских войск и что он позволит восточно - европейцам свободно избрать себе политико - экономический строй» [2229].

По свидетельству А.С. Черняева, именно здесь в принципе был решён вопрос об объединении Германии [2230]. Между тем, как писал А.Ф. Добрынин, отправляясь на Мальту, генсек имел директиву Политбюро: объединение Германии станет возможно только тогда, «когда оба блока - НАТО и Варшавский договор - будут распущены или объединены по взаимному согласию» [2231].

«Стержнем беседы с глазу на глаз, состоявшейся после этих переговоров, - пишет Михаил Сергеевич, - была ситуация в Прибалтике» [2232]. Данный факт отмечает и Д. Мэтлок: «Обмен мнениями по Прибалтике вёлся в ходе встречи с глазу на глаз» [2233]. По свидетельству А.Н. Яковлева, на Мальте Д. Буш заверил советскую сторону, что он за сохранение целостности СССР, кроме Прибалтики [2234]. Отметив, что «Буш изложил известную позицию США», т.е. указал на то, что США не признают факт присоединения Прибалтики к СССР, М.С. Горбачёв пишет: «Я разъяснил президенту специфику ситуации, возникшей в Советском Союзе» [2235]. Что сие значит, мы можем только предполагать.

По всей видимости, это означало, что М.С. Горбачёв согласился признать независимость прибалтийских республик, а Д. Буш - вхождение их в состав реформируемого Советского Союза на конфедеральных или иных условиях.

«Когда по своим каналам, через разведку, контрразведку, - вспоминал В.А. Крючков, - мы получали материалы о состоявшихся переговорах Горбачёва в Рейкьявике, на Мальте, в других местах, мы поражались тематике и содержанию этих бесед. Уже тогда откровенно говорили о продаже ГДР. О смене политического строя в нашей стране. О коренной перестройке взаимоотношений между западными странами и СССР» [2236].

Оценивая это событие, Анатолий Громыко пишет: «Встреча на Мальте войдёт в историю дипломатии как «советский Мюнхен». После него, как любил выражаться Михаил Сергеевич, «процесс пошёл». Как Нерон сжёг Рим, так и Горбачёв... развалил государство» [2237]. В связи с этим сын А.А. Громыко характеризовал встречу на Мальте как «мальтийский Мюнхен», как «политический и дипломатический Чернобыль» [2238].

Все два дня на море бушевал страшный шторм [2239]. Как будто бы природа возмущалась переговорами.

Почему для этой встречи была избрана Мальта, ещё предстоит выяснить. Некоторые авторы считают, что подобный выбор был связан с тем, что именно здесь расположена резиденция Мальтийского ордена.

«Заключение важной договорённости именно на Мальте, столице ордена Мальтийских рыцарей, кавалерами которого являются члены Трёхсторонней комиссии и Бильдербергского клуба, - пишет О. Платонов, - как бы символизировало новый этап отношений между мировой закулисой и согласившихся на предательство Родины руководителей КПСС» [2240].

Учитывая, что вопрос о выборе места для международных переговоров никогда не бывает случайным, а также принимая во внимание значение достигнутых на Мальте соглашений, следует признать, что эта версия заслуживает внимания.

В 1989 г., когда «перестройка» вступила в свою решающую стадию, среди её «архитекторов» произошло новое обострение противоречий. 13 февраля 1993 г. В.А. Крючков опубликовал на страницах «Советской России» фрагмент из своих воспоминаний под названием «Посол беды».

«Начиная с 1989 г., - утверждал он, - в Комитет государственной безопасности стала поступать крайне тревожная информация, указывающая на связи Яковлева с американскими спецслужбами. Впервые подобные сведения были получены ещё в 1960 году. Тогда Яковлев с группой советских стажёров, в числе которых был и небезызвестный ныне Олег Калугин, в течение одного года стажировался в США в Колумбийском университете... Он пошёл на несанкционированный контакт с американцами, а когда нам стало об этом известно, изобразил дело таким образом, будто сделал это в стремлении получить нужные для Советской страны материалы из закрытой библиотеки. Инициатива Яковлева не была поддержана представителями нашей службы безопасности и дальнейшего развития, будем считать, не получила» [2241].

Следует отметить, что в советские времена на стажировку за границу обычно посылали: а) по родству, б) по блату или в) по службе. Поскольку у А.Н. Яковлева к этому времени не было ни первого, ни второго, остаётся только одно - на стажировке в США он оказался «по службе».

В связи с этим обращает на себя внимание свидетельство В.И. Болдина: «Яковлев, вернувшись в Москву из Канады, рассказывал, что во время учёбы в Колумбийском университете, роясь в библиотеках, встречаясь с американскими учёными, доставал такую информацию и отыскивал такие источники, за которыми наша агентура охотилась не один год» [2242].

Следовательно, во время стажировки Александр Николаевич занимался не только научными делами. Неслучайно, видимо, трое из четырёх советских стажёров, бывших тогда в Колумбийском университете, являлись штатными сотрудниками КГБ и ГРУ [2243].

Поэтому версия о возможности вступления А.Н. Яковлева в несанкционированный контакт с сотрудниками ЦРУ представляется сомнительной. Если бы подобный контакт действительно имел место и был замечен, на его карьере был бы поставлен крест. Между тем после возвращения из США вчерашний аспирант АОН сумел сделать сногсшибательную карьеру и через пять лет стал одним из руководителей отдела агитации и пропаганды ЦК КПСС. Если бы упоминаемая В.А. Крючковым несанкционированная встреча действительно бросала тень подозрения на А.Н. Яковлева, ему ни в коем случае не доверили бы в 1973 г. советское посольство в Канаде.

Более важным в воспоминаниях В.А. Крючкова является утверждение о том, что «крайне тревожная информация, указывающая на связи Яковлева с американскими спецслужбами» стала поступать с 1989 г. В.А. Крючков писал, что, посоветовавшись по этому поводу с В.И. Болдиным, он поставил в известность об этом М.С. Горбачёва [2244].

«Нужно было видеть состояние Михаила Сергеевича! - писал шеф КГБ. - Он был в полном смятении, никак не мог совладеть со своими чувствами», а затем вдруг предложил В.А. Крючкову поговорить на эту тему с А.Н. Яковлевым: «Посмотрим, что он тебе на это скажет» [2245].

Несмотря на необычность такого предложения, Владимир Александрович, если верить ему, встретился с Александром Николаевичем и поставил его в известность относительно имеющейся о нём информации. Как же реагировал на это Александр Николаевич? «Вид у Яковлева, надо сказать, был неважнецким, - говорится в воспоминаниях В.А. Крючкова, - он был явно растерян, и ничего не мог выдавить из себя в ответ, только тяжело вздыхал». Молчание продолжалось до тех пор, пока не появился В.И. Болдин [2246].

«Разумеется, - писал бывший шеф КГБ, - о состоявшемся разговоре и его особенностях я тут же доложил Горбачёву. В ответ - всё то же гробовое молчание». Через месяц В.А. Крючков поинтересовался: «Что делать? Может быть, провести проверку?» Но глава государства «добро» на проверку сигнала так и не дал, посоветовал вместо этого поговорить с Яковлевым ещё раз» [2247].

Как протекал новый разговор В.А. Крючкова с А.Н. Яковлевым, В.А. Крючков не сообщал. Не сообщал он и о том, как протекал его третий разговор на эту тему с М.С. Горбачёвым, отметив лишь, что после этого «вскоре А. Яковлев ушёл из аппарата ЦК партии и был назначен руководителем группы консультантов при Президенте», но в Совет безопасности включён не был [2248].

Казалось бы, и один герой этой публикации - А.Н. Яковлев, и другой - М.С. Горбачёв должны были сразу же отреагировать на неё. Но они сделали вид, что их это не касается. Тогда группа народных депутатов обратилась с письмом на имя Б.Н. Ельцина и поставила вопрос о необходимости разобраться с обоснованностью выдвинутого против А.Н. Яковлева обвинения [2249].

Только после этого Александр Николаевич откликнулся на публикацию В.А. Крючкова. Причём сделано это было не в России, а в США, где он в то время находился. 23 февраля газета «Труд» опубликовала его интервью, в котором он заявил, что и упоминаемый В.А. Крючковым доклад М.С. Горбачёву, и описанная им встреча с А.Н. Яковлевым - это «бессовестное враньё». Поэтому он намерен обратиться к Б.Н. Ельцину с просьбой о «расследовании этого дела» [2250].

В интервью «Литературной газете» Александр Николаевич тоже заявил, что никаких разговоров о его возможных связях с американскими спецслужбами В.А. Крючков никогда с ним не вёл, что подобные разговоры шефа КГБ с М.С. Горбачёвым тоже маловероятны, во всяком случае ничего подобного от Михаила Сергеевича он не слышал и всё это придумано только сейчас в связи с грядущим процессом по делу ГКЧП. «Если бы, - заявил А.Н. Яковлев, - председатель КГБ действительно доложил о своих подозрениях относительно меня, то реакция М. Горбачёва была бы однозначной - конечно, расследовать. Приобрети это дело официальный характер, и я бы немедленно подал в отставку». Александр Николаевич заявил также, что он требует расследования по этому делу и будет добиваться, чтобы это расследование имело публичный характер [2251].

Казалось бы, на этом можно было поставить точку. «Демократ» Яковлев мог торжествовать. «Член ГКЧП» Крючков был посрамлён. Однако 3 марта в следующем номере «Литературной газеты» подал свой голос М.С. Горбачёв [2252].

Признав факт обращения В.А. Крючкова к нему с подозрениями по поводу его ближайшего соратника, Михаил Сергеевич заявил: «Самое главное Крючков оставляет за пределами статьи (или главы своей книги) - он пришёл ко мне с досье, в котором содержались сведения, неизвестно каким образом собранные, о существовании некоей разветвлённой сети. Цель её - ни более, ни менее - низвергнуть существующий строй. И эта сеть якобы охватила десятки представителей нашей творческой и научной интеллигенции, прежде всего Москвы и Ленинграда» [2253].

Итак, упоминаемый В.А. Крючковым доклад М.С. Горбачёву по поводу А.Н. Яковлева всё - таки имел место. Как же отреагировал на эту информацию глава партии и государства?

Может быть, поставил перед главой КГБ задачу ликвидировать или же парализовать деятельность этой «сети»? Нет. Может быть, предложил продолжать работу по сбору материала? Нет. Может быть, поинтересовался, откуда такие сведения получены и можно ли им доверять? Нет. Может быть, не поверил сообщённой информации и потребовал более убедительных доказательств? Ничего подобного.

«...с моей стороны, - пишет М.С. Горбачёв, - естественно, досье было не только отклонено, - я не дал Крючкову права разрабатывать его дальше» [2254].

Получается, что глава государства запретил даже собирать сведения о тех силах в стране, которые, возможно, готовились к низвержению существующего строя. Как же так? Ведь подобную информацию докладывал не кто - нибудь, а председатель КГБ СССР?

Оказывается, если верить М.С. Горбачёву, в основе сообщения В.А. Крючкова лежала «идея жидо - масонского заговора» [2255].

Можно по - разному относиться к этой идее.

Но ведь председатель КГБ, наверное, докладывал генсеку не уличные слухи, а информацию, которая поступала к нему как от секретной агентуры внутри страны, так и по каналам внешней разведки. Как же можно было не только отмахнуться от этих сведений, но и запретить КГБ собирать информацию на этот счёт далее?

В связи с этим следует отметить, что по свидетельству уже упоминавшегося И.Г. Земцова, ещё в 1981 г. при участии А.Н. Яковлева был создан неофициальный канал связи между Москвой и Тель - Авивом [2256]. Вполне вероятно, этот канал продолжал действовать и после того, как Александр Николаевич вернулся из Канады в Москву [2257]. Не в этом ли причина столь необычной реакции М.С. Горбачёва на доклад шефа КГБ?

В этой связи следует обратить внимание и на слова В.А. Крючкова о масонстве, сказанные им в одном из интервью: «Было время, когда к масонским ложам относились, как к чему - то сказочному, а потом выяснилось, что это серьёзное дело, которым надо бы заниматься... Комитет заинтересовался этой проблемой, но, чтобы её размотать по - настоящему, нужно было, чтобы ею занялось и высшее политическое руководство. А там такого желания не было. Поэтому наша информация надлежащим образом не оценивалась, не изучалась...» [2258].

А поскольку масонство - это вполне реальный и признанный факт, не свидетельствует ли отсутствие желания высшего политического руководства СССР в разработке данной проблемы о том, что масонские нити вели в эти круги?

В 1994 г. А.Н. Яковлев опубликовал воспоминания под названием «Горькая чаша» [2259]. Однако истории с публикацией В.А. Крючкова предпочёл не касаться. И только позднее, в новом варианте воспоминаний, изданных под названием «Омут памяти», уделил им буквально несколько строк.

Вынужденный признать факт «доносов» шефа КГБ на него и повторяя заявление М.С. Горбачёва о том, что он не дал им хода, А.Н. Яковлев снова отверг и то, что М.С. Горбачёв поручал В.А. Крючкову беседовать с ним, и то, что такая беседа имела место [2260].

Однако при этом он сознательно проигнорировал один очень важный факт, который к тому времени ему уже был известен. 11 марта 1993 г. на страницах «Советской России» появилось интервью Н. Гарифуллиной с В.И. Болдиным. Последний не только подтвердил, что В.А. Крючков имел беседу с М.С. Горбачёвым по поводу А.Н. Яковлева, но и сообщил, что по поручению генсека шеф КГБ имел на эту тему беседу с Александром Николаевичем [2261].

Почему А.Н. Яковлев предпочёл обойти вниманием воспоминания В.И. Болдина? Потому, что если такой разговор действительно имел место и Александр Николаевич был невиновен, после этого он был обязан сам обратиться к М.С. Горбачёву и потребовать официального разбирательства. Если он не сделал этого, значит, боялся разоблачений.

Показательна и позиция М.С. Горбачёва.

«Я не склонен думать, что Горбачёв верил доносам Крючкова о моих «несанкционированных связях» (читай - «несанкционированных госбезопасностью») с иностранцами, - писал Александр Николаевич, - но на всякий случай начал меня остерегаться... Если раньше мне приносили до 100–150 шифровок в сутки, то теперь 10–15. В сущности, он отдал меня на съедение Крючкову и ему подобным прохвостам. Если бы я знал об этих играх...» [2262].

Как мы видели, знал. Но послушаем Александра Николаевича дальше: «Группа его (Крючкова - А.О.) сторонников немедленно обратилась в Генеральную прокуратуру с просьбой расследовать это дело и привлечь меня к ответственности. Я тоже потребовал расследования» [2263].

Обращение «сторонников» В.А. Крючкова известно, так как оно было сразу же обнародовано в печати. А вот обращение в Генеральную прокуратуру России Александра Николаевича неизвестно. Более того, есть основания утверждать, что официально он никуда не обращался.

Дело в том, что следствие по данному вопросу было начато не по обращению А.Н. Яковлева и не по обращению сторонников В.А. Крючкова, а на основании показания последнего в ходе следствия по делу ГКЧП. И начато было не после публикации статьи «Посол беды», а почти за год до этого - в январе 1992 г. [2264].

«Раскопки архивов и доносов, - живописал А.Н. Яковлев, - шли долго. Опросили всех, кто мог знать хоть что - то. Дали свои показания Горбачёв, Бакатин, Чебриков, работники внешней разведки, занимавшиеся агентурными данными. Все они отвергли утверждения Крючкова как лживые. Крючков отказался дать свои показания. Прокуратура пришла к заключению, что Крючков лжёт» [2265].

Если бы Александр Николаевич действительно стремился к правде, он должен был бы назвать всех, кто был опрошен, но он не сделал этого. Что же касается опубликованного постановления Генеральной прокуратуры по этому делу, то в нём фигурируют девять фамилий: С.А. Андросов, В.В. Бакатин, М.С. Горбачёв, Ю.И. Дроздов, О.Д. Калугин, В.И. Новиков, Г.Ф. Титов, В.М. Чебриков, Л.В. Шебаршин [2266].

К сожалению, пока об их показаниях мы можем судить лишь на основании постановления Генеральной прокуратуры. Из него явствует: В.В. Бакатин, О.Д. Калугин, Г.Ф. Титов и В.М. Чебриков заявили, что никакие материалы о связях А.Н. Яковлева с зарубежными спецслужбами им неизвестны [2267].

Насколько это соответствует действительности и насколько названные лица были искренними, сказать трудно. Но можно отметить, что О.Д. Калугин покинул Лубянку в 1978 г., Г.Ф. Титов мог говорить лишь о 1972–1983 гг., В.М. Чебриков о 1967–1988 гг., В.И. Бакатин - о периоде после 21 августа 1991 г. Между тем в воспоминаниях В.А. Крючкова речь шла об информации 1989–1990 гг. Поэтому в данном случае для прокуратуры решающее значение имели показания М.С. Горбачёва, Ю.И. Дроздова, В.И. Новикова и Л.В. Шебаршина.

М.С. Горбачёв, вероятно, повторил то, о чём уже шла речь до этого - доклад В.А. Крючкова по поводу А.Н. Яковлева был, но он не дал ему хода. Л.В. Шебаршин заявил, что сведения о подозрительных контактах А.Н. Яковлева в 1989–1991 гг. поступали, и получал он их от Ю.И. Дроздова и В.И. Новикова. Согласно показаниям Ю.И. Дроздова, в представляемых им донесениях фамилия А.Н. Яковлева фигурировала, но в каком контексте - он не помнит. По свидетельству В.И. Новикова, сведения, подтверждающие связь А.Н. Яковлева с иностранными спецслужбами, ему неизвестны [2268]. А оставшиеся не подтверждёнными и нуждавшиеся в проверке?

Таким образом, А.Н. Яковлев исказил итоги расследования.

Но дело не только в этом.

Контакты А.Н. Яковлева с иностранными спецслужбами могли иметь место не только за границей, но и в СССР. Более того, как говорится в постановлении Генеральной прокуратуры, «со слов Крючкова, это досье поступило Чебрикову полтора - два года назад из Ленинградского УКГБ».

Из этого явствует, что Генеральная прокуратура была обязана прежде всего допросить работников Второго Главного управления КГБ СССР, занимавшегося контрразведкой, а не работников бывшего ПГУ. А поскольку это сделано не было, получается, что Генеральная прокуратура сознательно направила следствие по ложному пути. Это могло быть только в одном случае - если она получила указание не разобраться в деле, а оправдать А.Н. Яковлева.

К этому следует добавить, что она проигнорировала ГРУ и не допросила В.А. Крючкова, а также полностью обошла стороной те обвинения А.Н. Яковлева в связях с иностранными спецслужбами, которые появились ещё во время его пребывания в Канаде [2269].

Уже одного этого достаточно, чтобы понять, что Генеральная прокуратура не собиралась докапываться до истины.

И последнее.

«Генеральный прокурор Степанков, - заявил А.Н. Яковлев, - отвечая на мой вопрос, сказал, что теперь у меня есть все основания подать в суд. И добавил, что за клевету, согласно закону, Крючков получит от трёх до пяти лет. Нашёл адвоката. Началась работа. Но потом мне расхотелось связываться с этим мошенником» [2270].

Александр Николаевич был не колхозным бригадиром, а одним из руководителей государства. И обвинили его не в том, что он пропил мешок картошки, а в государственной измене. Поэтому его объяснения на этот счёт должны были бы иметь более серьёзный характер.

Однако всё становится ясно, если учесть, что постановление Генеральной прокуратуры было принято 18 июня, а о своём нежелании подавать на В.А. Крючкова в суд А.Н. Яковлев заявил корреспонденту «Московских новостей» не позднее 10 июля. Возьмите неделю для получения постановления прокуратуры и неделю для подготовки заявления Александра Николаевича к печати и окажется, что от идеи подавать в суд он отказался почти сразу же, как только Генеральная прокуратура вынесла своё решение.

На самом деле он не собирался обращаться в суд с самого начала, о чём заявил со страниц газеты «Вечерний клуб» ещё 27 марта 1993 г., т.е. через полтора месяца после появления публикации В.А. Крючкова [2271].

Значит, опасался, что публичное разбирательство в суде может оказаться не таким, как закрытое в прокуратуре. Тем более, что суд мог проверить не только те сведения, о которых говорил В.А. Крючков и которые относились к периоду перестройки, но и те, которые относились ко времени его пребывания в Канаде.

Эта до сих пор не прояснённая до конца история лежит тёмным пятном и на биографии А.Н. Яковлева, и на биографии М.С. Горбачёва.

Между тем после встречи на Мальте о «заговоре» в верхах стали говорить почти открыто. Как вспоминает бывший советский посол в Бонне Ю. Квицинский, о том, что М.С. Горбачёв сознательно ведёт страну к развалу, ему приходилось слышать ещё в ФРГ [2272].

Подобные обвинения зазвучали и в стенах ЦК КПСС.

Первые намёки на это Михаил Сергеевич услышал весной 1989 г. Тогда он не стал обращать на них внимания [2273]. 9 декабря на заседании Пленума ЦК КПСС первый секретарь Кемеровского обкома А.Г. Мельников выразил удивление по поводу того, что «очень уж хвалят партию и правительство за перестройку все зарубежные силы, включая папу римского». Более того, он заявил, что в КПСС есть силы, «которые сознательно бьют по партии, чтобы потом легче было справиться со страной» [2274].

И хотя фамилия М.С. Горбачёв не была названа, он возмутился [2275].

Одновременно, как явствует из дневника В.И. Воротникова, Михаил Сергеевич счёл необходимым отмежеваться от Межрегиональной депутатской группы. «Попытки представить мне счёт, будто я участвую в этом, - заявил он, - даже выполняю чей - то заказ развалить партию, государство, федерацию, похоронить социализм, я отвергаю решительно и бесповоротно» [2276].

Дальше этого диалога дело не пошло, но произошедший эпизод свидетельствует, что та двойная игра, которую вёл генсек, к тому времени стала очевидна по крайней мере для некоторых членов ЦК КПСС.

В конце ноября МДГ решила вынести на Второй съезд народных депутатов вопрос об отмене 6 - й статьи Конституции СССР о руководящей роли КПСС. С этой целью её представители предложили на заседании Верховного Совета СССР включить данный вопрос в повестку дня съезда [2277]. В голосовании принимал участие 401 депутат, из них «за» проголосовало 198 человек, «против» 173, воздержались 28. Для принятия решения не хватило всего трёх голосов [2278].

Касаясь этого вопроса, Д. Мэтлок пишет: «Лишь позже я узнал, что Горбачёв, Яковлев и Шеварднадзе в 1989 году пытались получить поддержку Политбюро для отказа от узаконения монополии партии на власть, но потерпели неудачу» [2279].

1 декабря 1989 г. МДГ обратилась к населению с призывом провести накануне съезда народных депутатов предупредительную забастовку в поддержку её предложения об отмене 6 - й статьи [2280]. Однако отклика этот призыв не получил. Не оказалось единства и среди самих межрегионалов [2281].

12 декабря открылся Второй съезд народных депутатов СССР [2282]. Представители МДГ снова внесли предложение дополнить повестку дня пунктом о 6 - й статье и снова не получили поддержки [2283].

В центре внимания съезда была программа новой экономической реформы, разработанная под руководством Л.И. Абалкина и 13 декабря представленная съезду Н.И. Рыжковым [2284].

«В конце 1989 - начале 1990 года, - пишет М.С. Горбачёв, - экономический кризис в стране начал вступать в свою острую фазу. Уже в декабре произошло абсолютное снижение промышленного производства, ускорился развал потребительского рынка, стал быстро обесцениваться рубль. Стало ясно, что экономика стоит перед серьёзными потрясениями» [2285].

Казалось бы, это должно было привести правительство к мысли о необходимости сохранения, а может быть, даже и укрепления плановых начал в экономике. Между тем предложенная Н.И. Рыжковым программа предусматривала дальнейшее продвижение к рынку, переход к которому теперь предлагалось осуществить не в три, а в два этапа по три года каждый [2286].

15 декабря на съезде выступил Б.Н. Ельцин. Не вступая в открытую полемику с обвинением, которое прозвучало в адрес руководства партии на последнем Пленуме ЦК КПСС, он встал на защиту генсека: «Не согласен с заявлением на Пленуме и здесь, что мы идём не тем путём... путь тот, социалистический» [2287]. Далее Борис Николаевич обратил внимание на медленность осуществления перестройки и напомнил, что «конкретные предложения были сделаны руководству три года тому назад» (т.е. в 1986 г. - А.О.), но были тогда «признаны политически ошибочными» [2288].

Излагая своё понимание проблемы, Борис Николаевич заявил: «Главное - определить чётко, расписать по месяцам, что сделать в 1990 году. Создать необходимые политические условия. Основной производитель - коллективный, кооперативный, индивидуальный. Землю отдать крестьянам. Упразднить министерства, преобразовать Госплан... Реформа цен, вывести из Совмина Госбанк, создать эмиссионный и резервный банки с подчинением Верховному Совету. Открыть фронт иностранным инвестициям. Самостоятельность автономий. Реформа в армии, МВД, КГБ» [2289].

В своём заключительном слове, не называя Б.Н. Ельцина, Н.И. Рыжков охарактеризовал подобные предложения как «шоковую терапию», которая «дорого обойдётся народу» [2290].

Второй съезд народных депутатов СССР одобрил предложенный Н.И. Рыжковым план перехода к рыночной экономике [2291]. За доверие правительству и его экономическую программу было подано 1532 голоса, против - 419, воздержались - 44 [2292]. За постановление по докладу Н.И. Рыжкова голоса распределялись следующим образом: за - 1590, против - 215, воздержались - 84 [2293].

На этом съезде были заслушаны доклады комиссий по политической и правовой оценке советско - германского договора 1939 г. (А.Н. Яковлев) [2294], по проверке материалов, связанных с деятельностью следственной группы Прокуратуры СССР, возглавляемой Т.Х. Гдляном (В.А. Ярин) [2295], по расследованию тбилисских событий (А.А. Собчак) [2296].

Особое значение имел доклад Комиссии А.Н. Яковлева. Первое заседание комиссии состоялось 8 июня [2297]. 31 июля А.Н. Яковлев сделал сообщение о договоре 23 августа 1939 г. на заседании Политбюро ЦК КПСС [2298]. Для обсуждения была представлена специальная записка [2299]. Предложение А.Н. Яковлева сводилось к следующему: сейчас опубликовать «пакт и протоколы с комментариями», «затем после съезда заключение Комиссии» [2300].

Судя по всему, никакого решения Политбюро не приняло [2301].

Однако именно в это время упомянутые документы всё - таки появились в печати, правда, не в Москве, а в Вильнюсе [2302].

22 августа было опубликовано заключение комиссии Верховного Совета Литовской ССР по поводу советско - германского договора 1939 г., которая опротестовала не только Секретный протокол к пакту Молотова - Риббентропа 1939 г., но и договор 1940 г. о вступлении Литвы в состав СССР [2303]. 23 сентября Верховный Совет Литвы одобрил это заключение и обратился к Комиссии А.Н. Яковлева ускорить принятие решения [2304].

7–8 октября 1989 г. второй съезд Народного фронта Латвии одобрил новую программу, в которой речь шла уже не о региональном хозрасчёте и не о главенстве республиканских законов над союзными, а о выходе Латвии из состава СССР [2305].

12 ноября 1989 г. постановление «Об историко - правовой оценке событий, имевших место в Эстонии в 1940 году» принял Верховный Совет ЭССР. Одновременно он аннулировал свою декларацию от 22 июля 1940 г., на основании которой Эстония была включена в состав СССР, что было равнозначно официальному заявлению о выходе из состава СССР [2306]. Теперь требовалось только оформить его законодательно, но этот шаг был отложен на время после республиканских выборов.

18 ноября 1989 г. Верховный Совет Литовской СССР утвердил в первом чтении проект новой конституции республики, особое место в которой занимали две статьи: 11 и 70 [2307].

Ст. 11 по существу воспроизводила решения Рижского совещания 1988 г. об основных принципах республиканского хозрасчёта и всё, что находилось на территории республики, объявляла её собственностью, в том числе землю, недра, воды и воздух [2308].

Ст. 70 гласила: «В Литве действуют только законы, принятые Верховным советом Литовской ССР. Законы СССР действуют на территории Литвы только после их регистрации решением Верховного Совета Литовской ССР, принятым двумя третями голосов от общего числа депутатов» [2309].

«Я, - вспоминал А.С. Черняев, - говорил Горбачёву: Михаил Сергеевич, отпустите Латвию, Литву, Эстонию. У нас с ними сложатся прекрасные отношения, и с Западом, с Бушем отношения быстрее наладятся» [2310].

Подобным же образом смотрели на этот вопрос и представители оппозиции, в частности Б.Н. Ельцин, который тоже «выступил за отделение Прибалтики» [2311].

Отмечая, что националисты исходят из того, что против них не будет применена сила, Г.Х. Шахназаров писал осенью 1989 г. М.С. Горбачёву: «Поскольку применить силу действительно было бы губительно и для перестройки, и для судьбы страны вообще, перспективу развития событий предугадать не так уж сложно. Захватив весной абсолютное преобладание в республиканских Верховных Советах, сепаратисты наверняка объявят об отделении от СССР или в лучшем случае о сохранении с Союзом лишь иллюзорных связей, даже выходящих за рамки конфедеративных связей». Поэтому Г.Х. Шахназаров предлагал заранее подготовиться к весне 1990 г. и принять на Втором съезде народных депутатов меры, которые позволили бы оттянуть реализацию «проектов отделения» «на 5–10 лет» [2312].

Реакция М.С. Горбачёва на это предложение пока неизвестна.

Между тем продолжала обостряться обстановка на Кавказе, где то затухал, то снова разгорался армяно - азербайджанский конфликт. 29 мая 1989 г. Верховный Совет Армении принял указ о признании 28 мая днём армянской государственности [2313]. 23 сентября решение о суверенитете республики принял Верховный Совет Азербайджана [2314].

К июню 1989 г. при содействии прибалтов возник Народный фронт Грузии. По этому случаю первый секретарь ЦК Компартии Грузии Г. Гумбаридзе направил его руководителям приветствие [2315]. 18 ноября Верховный Совет Грузии принял решение о верховенстве республиканских законов над союзными [2316]. Тогда же он осудил ввод Красной Армии на территорию республики в 1921 г. [2317].

Таким образом, если 16 ноября 1988 г. знамя независимости подняла маленькая Эстония, через год за ней последовали ещё пять союзных республик. На подходе были и другие республики.

На Первом съезде народных депутатов СССР писатель В. Распутин пригрозил сепаратистам из союзных республик возможностью выхода России из состава СССР [2318]. В декабре 1989 г. на Втором съезде народных депутатов другой писатель, В.И. Белов, предложил «немедленно разработать и придать РСФСР государственный статус» [2319]. По сути дела это была осторожная заявка на предоставление России государственной самостоятельности.

В таких условиях вопрос об оценке советско - германского пакта 1939 г. приобретал особое политическое значение.

Первый вариант доклада Комиссии А.Н. Яковлева по договору 1939 г. М.С. Горбачёв забраковал [2320]. «Последний вариант своего доклада, - пишет А.Н. Яковлев, - я никому не показывал - ни Горбачёву, ни членам Политбюро, ни членам комиссии». Вот такая в руководстве партии была демократия. Но подготовленный проект постановления был завизирован всеми членами комиссии [2321].

Второй съезд народных депутатов СССР заслушал доклад 23 декабря [2322]. Было предложено прения по нему не открывать. Сорвать их не удалось [2323], но их предметом стал не сам доклад, а проект постановления по нему [2324].

В первом голосовании приняли участие 1880 депутатов из 2250. Итоги голосования: за - 1052, против - 678, воздержались - 150, для принятия решения не хватило 74 голосов [2325].

Такое решение М.С. Горбачёва не устроило. За ночь была проведена разъяснительная работа. Вопрос о пакте снова поставлен на голосование, число голосующих увеличилось до 1952, и голоса разделились следующим образом: за - 1435, против - 251, воздержались - 266 [2326].

«Я, - вспоминает А.Н. Яковлев, - был удовлетворён. Мои друзья по комиссии - тоже». Что же настраивало Александра Николаевича на такую волну. «Я понимал, что принятое постановление является решающим этапом на пути Прибалтики к независимости» [2327]. И не только Прибалтики, но и Молдавии, и Украины, и Белоруссии. Иными словами, принятое постановление давало старт к развалу СССР. И А.Н. Яковлев не скрывал, что «был удовлетворён» этим.

В те самые дни, когда в Москве заседал Второй съезд народных депутатов СССР, в Вильнюсе 19–23 декабря состоялся XX внеочередной съезд Коммунистической партии Литвы. На своём последнем заседании, почти одновременно с принятием Вторым съездом народных депутатов СССР постановления о незаконности акта 1939 г., съезд КПЛ одобрил Декларацию о самостоятельности компартии Литвы. В качестве главной цели партии в ней было названо создание независимого демократического литовского государства. Меньшинство делегатов съезда, не согласное с принятыми решениями, заявило о своём выходе из КПЛ и создании собственной партии (на платформе КПСС) [2328].

Для многих рядовых членов КПСС это было неожиданностью. Но не для руководства партии.

Предложение «восстановить суверенитет Компартии Литвы» появилось на страницах литовской печати ещё осенью 1988 г. [2329]. В феврале 1989 г. первый секретарь ЦК Компартии Литвы А. Бразаускас имел продолжительный разговор с М.С. Горбачёвым, во время которого заявил, что КПЛ должна «иметь свой устав, свою программу» и должна быть «составной частью самостоятельной республики» [2330].

Лётом 1989 г. председатель Комиссии партийного контроля при ЦК КПСС, бывший первый секретарь ЦК Компартии Латвии Б.К. Пуго выступил за автономизацию республиканских партий [2331].

А пока шло обсуждение этого вопроса, руководство Компартии Литвы завершило разработку документа под названием «Основы Программы Компартии Литвы». 20 сентября в печати появилось «Обращение» составителей этого документа, а через день и он сам. Этими документами было открыто объявлено, что Компартия Литвы видит перед собою две цели: выход из состава КПСС и выход Литвы из состава СССР [2332].

Показательно, что этот шаг был приурочен к Пленуму ЦК КПСС, который собрался в Москве 19 сентября для обсуждения национального вопроса [2333]. Однако Пленум никак не отреагировал на демарш руководства литовской Компартии. Как будто бы его это не касалось. И в последующие три месяца практически ничего не делалось, чтобы парализовать подготовку к съезду, не допустить принятие им названных решений [2334].

Зато имеются сведения, что А. Бразаускас поддерживал тесные отношения с М.С. Горбачёвым и уверял своих соратников, что генсек на стороне литовских коммунистов [2335].

Это даёт основания думать, что подготовка доклада А.Н. Яковлева и Декларации литовских коммунистов представляли собою согласованные действия.

25–26 декабря был проведён новый Пленум ЦК КПСС [2336]. Рассмотрев положение, сложившееся в Литве, он не принял никаких конструктивных решений [2337]. Выступая на нём, М.С. Горбачёв лицемерно предостерегал литовских коммунистов от сделанного ими шага. Но ведь, голосуя за осуждение договора 1939 г., он давал им карт - бланш на выход из СССР.

Между тем некоторые ближайшие соратники генсека считали, что он действует недостаточно решительно. «Михаил Сергеевич, - упрекал его А.Н. Яковлев, - пропустил исторический шанс переломить ход событий именно в 1988–1989 годах. Страна ещё была оккупирована большевизмом, а действия демократии против него оставались партизанскими» [2338].

Под Новый 1990 год А.С. Черняев написал М.С. Горбачёву письмо, которое осталось неотправленным. В нём он тоже обвинял его в медлительности и нерешительности [2339].

31 декабря 1989 г. генсек, как обычно, поздравил советских людей с Новым годом [2340] и, как заметил американский посол, впервые не упомянул ни о возглавляемой им партии, ни о Ленине, ни о марксизме [2341]. Зато 7 января 1990 г., когда «Русская православная церковь согласно григорианскому календарю отмечала Рождество, по телевидению из собора в Ленинграде передавалась вся трёхчасовая служба» [2342].

Это тоже было впервые. И это тоже говорило о многом.

Становилось очевидно: и руководящая роль КПСС, и её идеология остались в старом году, а в новом предстояло официальное прощание с ними.

31 декабря президент Франции Ф. Миттеран выступил по телевидению с проектом создания Европейской конфедерации. В состав этой конфедерации, по его мнению, должны были войти не только страны Западной Европы, но и «бывшие коммунистические страны», в том числе обновлённый Советский Союз [2343].

Как мы знаем, судьба Восточной Европы была предрешена Г. Киссинджером и М.С. Горбачёвым в ходе январской встречи 1989 г. Курс на подобное соглашение был взят советским генсеком ещё весной 1985 г., а первые практические шаги в этом направлении сделаны осенью 1988 г., когда М.С. Горбачёв огласил решение о выводе советских войск из стран Восточной Европы и поддержал предложение В. Ярузельского о проведении «круглого стола» с оппозицией.

В ходе «круглого стола», заседания которого проходили с 6 февраля по 5 апреля 1989 г., была достигнута договорённость о проведении в Польше свободных альтернативных выборов [2344].

На этих выборах, которые состоялись в июне 1989 г., Польская объединённая рабочая партия (ПОРП) потерпела сокрушительное поражение [2345]. 24 августа премьер - министром стал представитель оппозиции Тадеуш Мазовецкий. В декабре лидер «Солидарности» Лех Валенса был избран президентом страны. В январе 1990 г. ПОРП приняла решения о самороспуске [2346].

После летних выборов состоялась встреча М.С. Горбачёва с лидером ПОРП. Что же услышал М. Раковский от генсека КПСС? «Он считает, что то положение, в котором Польша очутилась сейчас, исторически обоснованно» и «назвал Польшу «опытным полем» для других социалистических стран» [2347].

Поразительно и то, что М.С. Горбачёв счёл возможным сказать это своему «товарищу по оружию», и то, что его слова (перекликавшиеся с тем, что на эту же тему говорили и писали за рубежом) осенью 1989 г. были опубликованы на страницах советской печати.

Прошло немного времени, и в 1993 г. на конференции «КГБ: вчера, сегодня, завтра» 3. Ромашевский обвинил Леха Валенсу в связях с КГБ [2348]. В 2008 г. в Польше вышла 800 - страничная книга «Служба безопасности и Лех Валенса. Дополнительные сведения к биографии». Её авторы Пётр Гонтарчик и Славомир Ценкевич сделали попытку документально обосновать подобное обвинение [2349].

В соответствии с этой версией, получается, что курировавший польскую госбезопасность КГБ СССР имел отношение не только к организации польских событий 1980–1989 гг., но и к отстранению ПОРП от власти.

Имеются сведения, что польские события направляла не только «рука Москвы». «В Гданьске, - писал бывший советский премьер B.C. Павлов, имея в виду главный центр «Солидарности», - был создан исследовательский центр, где двести из четырёхсот сотрудников являлись американцами. В этом центре, используя опыт Польши, разрабатывали «мирную» модель разрушения социалистической системы... В Польше были опробованы все методы, которыми впоследствии расшатывали Советский Союз» [2350].

Одним из консультантов гданьского центра был гарвардский профессор Джеффри Сакс [2351], а одним из кредиторов этого центра - уже известный нам «филантроп» Джордж Сорос [2352].

Деятельность Д. Сороса распространялась и на Венгрию [2353], которая к середине 80 - х годов тоже оказалась перед лицом кризиса: её внешний долг превысил 20 млрд долл. [2354].

Первый шаг на пути перемен в Венгрии был сделан в начале 1987 г., когда пост Председателя Совета министров занял Карой Гросс. Уже тогда возник вопрос о возможной отставке Генерального секретаря Венгерской социалистической рабочей партии (ВСРП) Яноша Кадара [2355]. Состоявшаяся в мае 1988 г. конференция ВСРП приняла решение вывести Я. Кадара из состава Политбюро и назначить на символический пост председателя партии, генсеком стал К. Гросс [2356].

М.С. Горбачёв уверяет, что эти изменения произошли без всякого вмешательства Москвы, но сообщает, что накануне конференции в Будапешт был направлен В.А. Крючков, а 19 мая 1988 г. он сам имел с Я. Кадаром телефонный разговор и одобрил намечавшееся решение [2357].

Имеется признание А.Н. Яковлева, что перед этим решающим заседанием он тоже побывал в Будапеште. «Когда внутрипартийные противоречия в некоторых странах достигли особой остроты, мне приходилось беседовать с теми лидерами, которые приходили на смену уходящим» [2358].

С 22 марта по 18 сентября 1989 г. в Венгрии было проведено несколько «круглых столов» для переговоров с оппозицией. Они завершились принятием решения об отмене цензуры, переходе к многопартийности и проведении свободных выборов [2359].

В октябре ВСРП тоже приняла решение о самороспуске. На её основе была создана Венгерская социалистическая партия - ВСП [2360]. 26 ноября 1989 г. прошёл референдум, 25 марта и 8 апреля 1990 г. свободные альтернативные выборы, на которых ВСП тоже потерпела поражение. Власть в стране перешла к оппозиции [2361].

Иначе развивались события в Болгарии, где до 1989 г. организованной оппозиции фактически не было [2362].

Позднее лидер Болгарской социалистической партии (БКП) Т. Живков заявил, что деятельность его противников направлялась прямо из советского посольства [2363]. Это мнение разделяют и современные исследователи [2364].

Как явствует из воспоминаний бывшего советского дипломата В.Ф. Терехова, «в заговоре против Живкова участвовали, помимо автора воспоминаний, посол СССР в Болгарии генерал - майор КГБ В.В. Шарапов (назначенный на этот пост за год до отставки Живкова), полковник КГБ Одинцов, а с болгарской стороны - А. Луканов и П. Младенов» [2365].

В июле 1989 года во время совещания руководителей стран «народной демократии» в Бухаресте состоялась тайная встреча М.С. Горбачёва с министрами иностранных дел и обороны Болгарии Петром Младеновым и Добри Джуровым. «Им было предложено подумать о замене главы болгарского государства» [2366].

24 октября Пётр Младенов обратился к членам Политбюро ЦК БКП с письмом, в котором выступил с критикой Т. Живкова [2367]. «Через В.В. Шарапова с текстом письма П. Младенова был ознакомлен М.С. Горбачёв, который «благословил» посла действовать в соответствии с обстановкой (по другим данным, письмо Младенова отвёз в Москву... Луканов)» [2368].

Первоначально Политбюро БКП предложило П. Младенову отозвать его письмо. Однако он отказался сделать это. 5 ноября состоялась встреча Д. Джурова с Й. Йотовым и Д. Станишевым, на которой было «решено добиваться отставки Т. Живкова» [2369].

По свидетельству Д. Станишева, «8 ноября трое членов болгарского руководства, бывших соратников Живкова по партизанской дивизии «Човдар», Д. Джуров, Й. Йотов и он, выражая мнение большинства Политбюро, пошли к Живкову и предложили ему подать в отставку» [2370].

Видимо, после этого лидер БКП обратился к В. Шарапову и заявил о готовности оставить свой пост. Советский посол связался с Москвой и вскоре сообщил, что Москва «с пониманием» относится к такому решению [2371].

9 ноября Т. Живков подал в отставку [2372]. 10 - го Пленум БКП утвердил его заявление. Через месяц он был выведен из ЦК, затем исключён из партии [2373]. Новым генсеком, а с 17 декабря и председателем Госсовета стал П. Младенов [2374]. Болгарская коммунистическая партия была преобразована в социалистическую [2375].

После этого по стране прокатилась волна митингов и демонстраций, в ходе которых зародился Союз демократических сил во главе с Желю Желевым, начавший борьбу за власть [2376].

М.С. Горбачёв пишет, что «в ноябре 1987 г.» в Москву приехал лидер Коммунистической партии Чехословакии (КПЧ) Густав Гусак, «по своей инициативе» рассказал о «положении дел в чехословацком руководстве», заявил, что «готов всё оставить» и обратился за советом: кому передать власть? Если верить Михаилу Сергеевичу, на это он ответил: «Густав Никодимович, вам виднее, чем нам из Москвы» [2377].

Как иначе мог ответить сторонник демократии?

Однако из дневника В.И. Воротникова явствует, что 20 ноября ему стало известно, что в Москве уже существовал план замены Г. Гусака Мирославом Якешем [2378]. Более того, М.С. Горбачёв имел на этот счёт разговор с самим лидером КПЧ, о чём 23 ноября поставил в известность В.И. Воротникова и, сообщив ему, что завтра состоится решающее заседание Президиума ЦК КПЧ, добавил: «Г Гусак не информировал полностью членов Президиума о беседе со мной. Я высказал, - продолжал Горбачёв, - предложение Ломакину (советский посол в Праге - А.О.) побеседовать с Г. Гусаком ещё раз, рекомендовать ему снять с себя полномочия генерального секретаря - иначе ситуация может выйти из - под контроля» [2379].

Вот вам и по собственной инициативе.

Мирослав Якеш оказался переходной фигурой.

29 октября 1989 г. в Праге прошла первая массовая демонстрация. 17 ноября она повторилась [2380]. «Телевидение всего мира показало «тело студента» Мартина Шмидта, скончавшегося от полицейских побоев во время разгона демонстрации». Страна взорвалась митингами и забастовками протеста [2381].

24–25 ноября М. Якеш и некоторые другие лидеры КПЧ подали в отставку, новым генсеком стал К. Урбанек. 30 ноября из конституции была исключена статья о руководящей роли КПЧ. 28–29 декабря состоялись президентские выборы, победу на которых одержал лидер поддерживавшейся Д. Соросом оппозиционной организации Хартия - 77 Вацлав Гавел. К власти пришли чешские диссиденты [2382].

После этого, пишет В.К. Буковский, «они установили, что все начальные этапы волнений, приведших к падению руководства Янеша, осуществлялись чешской госбезопасностью. А организовывались под руководством генерала Алоиза Лоренца - главы управления разведки ЧССР - по распоряжению начальника разведуправления КГБ генерала Виктора Глушко» [2383], который с 14 по 18 ноября находился в Праге [2384].

В.Ф. Грушко отвергает эти обвинения и в доказательство своей невиновности ссылается на статью, которая была опубликована осенью 1991 г. в «Комсомольской правде» [2385]. Статья в «Комсомолке» - очень весомый аргумент. Это не «Мурзилка».

Когда в ходе ноябрьских событий дотошные журналисты стали интересоваться судьбой убитого студента, выяснилось, что ни в один морг его тело не поступало. В то же время было установлено, что якобы погибший студент Мартин Шмидт жив и здоров и ни в какой демонстрации не участвовал. Оказалось, что «роль погибшего студента небезуспешно сыграл поручик госбезопасности Л. Зивчак [2386], заранее внедрённый в студенческую среду» [2387] (его «бездыханное» тело, политое красным раствором, таскали по ужаснувшейся Праге). А сообщил о его «смерти» средствам массовой информации другой офицер спецслужбы» [2388].

«В пятую годовщину этих событий генерал Лоренц, - пишет В.К. Буковский, - появился на наших экранах и подтвердил всё это...» [2389].

Член парламентской комиссии, занимавшейся этим расследованием, Вацлав Бартушка, опубликовал по его материалам специальную книгу под названием «Полуясно» [2390]. В ней он заявил, что «в процессе работы ему и его коллегам постоянно приходилось натыкаться на «след КГБ». Высшие офицеры госбезопасности ЧССР признавали, что поддерживали тесный контакт с московскими коллегами в период роковых событий» [2391].

Особое место среди стран «народной демократии» занимала ГДР.

В.М. Фалин утверждает, что ещё «в марте 1988 г.» он представил М.С. Горбачёву записку, в которой писал, что в «ближайшие три месяца обстановка в ГДР может быть полностью дестабилизирована» [2392].

6 октября 1989 г. М.С. Горбачёв прибыл в Берлин на празднование 40 - летия республики. Он вспоминает, что был поражён, когда во время демонстрации колонны проходили мимо трибун, скандируя: «Перестройка. Горбачёв. Горбачёв, спаси нас ещё раз» [2393].

А поскольку для первого секретаря Социалистической единой партии Германии (СЕПГ) Э. Хонеккера подобная демонстрация оказалась неожиданной, можно утверждать, что министр государственной безопасности Э. Мильке не поставил своего лидера в известность о подготовке к ней.

Как пишет служивший в представительстве КГБ СССР при МГБ ГДР И.Н. Кузьмин, до этого Э. Мильке обращался в германское представительство КГБ и прямо к М.С. Горбачёву с предложением о необходимости отстранения Э. Хонеккера. Подобные переговоры с КГБ и советским посольством вели премьер ГДР Вилли Штоф, заместитель премьера Вернер Кроликовский. В оппозицию входили также заместитель премьера Альфред Нойман, Эгон Кренц и Курт Хагер. Все они были членами Политбюро ЦК СЕПГ [2394].

Из ГДР М.С. Горбачёв вернулся 7 октября 1989 г. и на первом же заседании Политбюро заявил, что «Хонеккер не чувствует осложнения обстановки вокруг него» [2395]. 16 октября Михаил Сергеевич снова собрал некоторых высших должностных лиц партии и уже прямо поставил вопрос о необходимости изменений в руководстве СЕПГ. Причём некоторые из участников этого совещания поднимали вопрос об объединении Германии [2396].

Через день, 18 октября Пленум ЦК СЕПГ освободил Э. Хонеккера от обязанностей генсека и председателя Госсовета ГДР [2397].

«Я покривил бы душой, - пишет Михаил Сергеевич, - если бы сказал, что мы вообще сидели сложа руки. Но самым решительным образом отвожу намёки, будто бы мои и других членов советского руководства контакты с руководителями ГДР на этом критическом этапе были попыткой давления, навязывания, шантажа» [2398].

В одном из своих выступлений, М.С. Горбачёв заявил, что он «давно знает Путина» [2399]. Естественно возникает вопрос: откуда? Ведь когда Михаил Сергеевич был Генеральным секретарём, Владимир Владимирович носил скромные погоны офицера КГБ СССР и служил в ГДР.

Ключ к разгадке этой тайны, по всей видимости, следует искать в книге немецких журналистов Ральфа Георга Ройта и Андреаса Бенте «Заговор», которая вышла в ФРГ в 1993 г. [2400]. В ней «со ссылкой на источники из Федерального ведомства по охране конституции» была сделана попытка раскрыть деятельность «суперсекретной группы КГБ «Луч» [2401], на которую якобы «была возложена задача свалить режим Хонеккера» [2402].

Идея создания спецгруппы для контроля над руководством ГДР возникла ещё в 70 - е годы, но была реализована только «в начале 80 - х». По некоторым сведениям, «аналогичные группы» действовали в Польше - «Висла» и в Чехословакии - «Влтава» [2403].

Стремясь к отстранению Э. Хонеккера, Москва сделала ставку на руководителя дрезденской организации СЕПГ Ханса Модрова. «Тогдашний советник - посланник нашего посольства в ГДР Всеволод Иванович Совва рассказывал», «как он тайно провозил Модрова в своём автомобиле с дипломатическими номерами», Так как «Ханс Модров не мог открыто приехать в советское посольство в Берлине, за которым следили немецкие чекисты» [2404].

Ханс Модров не только подтверждает этот факт, но и уточняет, что поддерживал отношения с советским посольством с конца 70 - х годов: «Я, - вспоминал он, - ни в коем случае не подъезжал к советскому посольству на своей служебной машине. На некотором расстоянии от него я пересаживался в «Жигули» и въезжал на территорию посольства через задние ворота» [2405].

Не ранее 18 октября - не позднее 9 ноября ГДР посетил А.Н. Яковлев. «Я, - пишет он, - помню ночные разговоры с Эгоном Кренцем, наследником Хонеккера». Одной из тех тем, которые они обсуждали, была судьба ГДР. «Лично у меня, - вспоминает А.Н. Яковлев, - сложилось впечатление, что мой собеседник понимает неизбежность объединения Германии. Именно на этой волне и шли наши разговоры» [2406].

8 ноября открылся новый Пленум ЦК СЕПГ, на котором прежнее Политбюро СЕПГ в полном составе ушло в отставку [2407]. В новое руководство партии вошёл Ханс Модров [2408].

В ночь с 9 на 10 ноября пала Берлинская стена [2409].

Широко распространено мнение, будто бы это произошло стихийно. Однако О. Гриневский утверждает, что о предстоящем падении Берлинской стены он узнал ещё 3 ноября от маршала В.Г. Куликова, который назвал и дату - 9 ноября [2410]. Это значит, что «стихийные события» были хорошо спланированы и подготовлены.

13 ноября X. Модров стал премьером [2411].

21 ноября сотрудник ПГУ КГБ СССР Николай Сергеевич Португалов, через которого осуществлялась неофициальная связь с Бонном, передал, что Москва готова дать добро на объединение Германии [2412]. Через неделю Г. Коль выдвинул свои знаменитые «10 пунктов», одним из которых была идея объединения Германии на конфедеративной основе [2413].

1 декабря Народная палата ГДР исключила из Конституции статью о руководящей роли СЕПГ. 3 - го весь ЦК подал в отставку, Э. Хонеккер и некоторые другие были исключены из партии [2414]. 8–9 декабря состоялся чрезвычайный съезд СЕПГ [2415]. Он принял решение о создании новой партии - Партии демократического социализма, председателем которой стал Г. Гизи [2416].

Накануне съезда в Берлин прибыли А.Н. Яковлев и В.М. Фалин [2417].

Европа с большим опасением следила за происходящими событиями, так как видела в них подготовку к объединению Германии. 14 августа 1989 г. советский дипломат И.Ф. Максимычев имел разговор с французским посланником в Западном Берлине Жаном - Марком Вельнелем, который заявил: «Опасность в том, что концепция «срединной Европы» уже осуществляется. В Варшаве, Будапеште, Праге, Софии, даже Бухаресте слышна прежде всего немецкая речь». «Германизированная Европа» - «кошмар для Франции (и не только для Франции)» [2418].

«По Вашему поручению, Михаил Сергеевич, - сообщал в 1989 г. М.С. Горбачёву советский посол в Лондоне Л.М. Замятин, - я разговаривал с Тэтчер. Её ответ был определённым: Европа не готова к тому, чтобы в её центре была объединённая Германия на тех началах, которые западные немцы предлагают. То же самое с Францией, то же с Италией» [2419].

«Было очевидно, - пишет Л.М. Замятин, - что Англию, как и Францию, особенно тревожит германо - германский вопрос. Ни Англия, ни Франция не хотели видеть в объединённой Германии мощного экономического и политического конкурента, который был бы способен потеснить их с авансцены европейской политики. Британское руководство однозначно выступало в пользу сохранения двух блоков - НАТО и Варшавского договора» [2420].

Публично М.С. Горбачёв заявлял, что существование двух немецких государств - это реальный факт, с которым все должны считаться. Однако многочисленные материалы свидетельствуют: на самом деле он и его ближайшие соратники давно были готовы пожертвовать ГДР и пойти на объединение ГДР и ФРГ [2421], что и произошло в следующем 1990 г. Незадолго перед смертью Э. Хонеккер обвинил М.С. Горбачёва и Э.А. Шеварднадзе в сговоре с США и ФРГ за спиной руководства ГДР [2422].

Наиболее драматично развивались событий в Румынии.

Как и другие страны народной демократии, Румыния тоже оказалась в долгах. Однако 12 апреля 1989 г. на Пленуме Румынской коммунистической партии (РКП) её лидер Н. Чаушеску сообщил о полном погашении внешнего долга [2423].

Осенью 1989 г. М.С. Горбачёв и А.Н. Яковлев попытались склонить лидера румынских коммунистов, чтобы он последовал примеру Я. Кадара и сложил с себя полномочия руководителя РКП, но этот шаг не увенчался успехом.

Вспоминая беседу между М.С. Горбачёвым и Н. Чаушеску, А.С. Грачёв пишет: «Выяснение отношений между ними, принявшее форму многочасовой беседы, затянувшееся далеко за полночь», фактически переросло в «скандал между двумя супружескими парами (в разговоре мужей во время приватного ужина участвовали Елена Чаушеску и Раиса Максимовна)» [2424].

«Вдвоём с Горбачёвым, - вспоминал А.Н. Яковлев, - мы долго беседовали с Николае Чаушеску и его супругой, но так ни о чём и не договорились. Кстати, Горбачёв, объясняя обстановку в СССР перед Перестройкой, сказал, что ход событий мог закончиться социальным взрывом. «У нас этого не случится», - заявил Чаушеску» [2425].

24 ноября 1989 г. состоялся XIV съезд РКП, на котором Н. Чаушеску в шестой раз был избран генсеком [2426].

16 декабря, в субботу, начались волнения в румынском городе Тимишоаре [2427]. Они были связаны с высылкой из страны священника Ласло Текеша [2428], который, по утверждению бывшего шефа румынской госбезопасности Ю. Влада, являлся агентом венгерских спецслужб [2429].

17 декабря произошёл разгон демонстрации в Тимишоаре [2430]. 18 - го демонстрация повторилась, для её разгона были применены оружие и слезоточивый газ [2431]. Все телеэкраны мира обошли кадры расстрела демонстрантов, говорили о трёх и даже двенадцати тысячах погибших [2432].

Между тем утром 18 - го, не предчувствуя никакой опасности, Н. Чаушеску отправился с визитом в Иран [2433], однако уже 20 - го он вынужден был вернуться обратно [2434]. В средствах массовой информации сообщалось, что на следующий день, 21 - го, недовольные собрались в центре Бухареста на массовый митинг, во время которого по собравшимся была открыта стрельба, в результате чего волнения охватили всю столицу. 22 - го был убит министр обороны В. Миль. В тот же день стало известно, что Н. Чаушеску бежал. На дворцовой площади собрались сотни тысяч людей [2435].

«24 декабря 1989 г., - пишет А.С. Черняев, - господин Бейкер довёл до сведения Москвы, что США не будут против, если СССР и его союзники по Варшавскому пакту вмешаются в Румынию, чтобы предотвратить кровавое развитие событий... Из Москвы, разумеется, ответили отказом» [2436].

Понять Москву нетрудно, так как на следующий день Н. Чаушеску и его жена были схвачены и убиты, якобы по решению суда [2437]. Причём на него возлагалась ответственность за гибель 60–70 тыс. людей [2438].

Такова была та версия, которая тиражировалась тогда в средствах массовой информации. Прошло совсем немного времени, и стало известно, что нарисованная картина кровавого кошмара не имела под собой оснований. В конце концов победители вынуждены были официально назвать цифру 689 убитых, причём и в Тимишоаре, и в Бухаресте [2439]. Это тоже много. Но это не 60–70 тыс.

Позднее появились разоблачения, которые не укладываются в сознание. Если верить им, «в ходе устранения Чаушеску» «спецслужбы Румынии вместе с телевидением» «поставили в г. Тимишоаре беспрецедентную имитацию массовых расстрелов» [2440]. По утверждению итальянского историка Дж. Агамбена, «впервые в истории человечества недавно похороненные или находившиеся в моргах трупы были наспех собраны и выкопаны, а затем изуродованы, чтобы имитировать перед телекамерами геноцид» [2441].

Показательно и то, что когда днём 20 - го на митинг в центре города были собраны сторонники Н. Чаушеску, которые демонстрировали не своё недовольство, а верность власти, зазвучали не выстрелы, а взрывы петард [2442], что вызвало панику в толпе и положило начало волнениям.

«...румынские события, - пишет В.К. Буковский, - крайне подозрительны. Например, ключевые фигуры этой «революции» были опознаны как агенты Москвы ещё задолго до этих событий сбежавшим на Запад в 1978 году главой румынской разведки генералом Пачепой. Назвать их «группой диссидентов» можно лишь с известной долей иронии» [2443]. Позднее один из вождей этого переворота И. Илиеску признался: «Я контактировал с советским посольством... Горбачёв был в курсе событий» [2444]. Существует версия, что за неделю до этих событий Румынию тайно посетил В.А. Крючков [2445].

Имеются сведения, что подготовка заговора против Н. Чаушеску началась ещё в 1971 г. [2446]. В 1980 г. бывший министр обороны Румынии Николае Милитару создал Комитет национального спасения, после чего началось создание подпольных ячеек не только в армии, но и в органах госбезопасности и в партии. К декабрю 1989 г. в заговоре участвовало 20 генералов. Причём через советское посольство в Бухаресте и консульство в Констанце заговорщики вели консультации с Москвой [2447].

В 1988 г. один из участников этого заговора, профессор С. Брукан, посетил Москву и провёл там переговоры об отстранении Н. Чаушеску от власти [2448]. По его свидетельству, он «имел в ноябре 1988 года беседу с Горбачёвым, который выразил согласие с акцией по свержению Чаушеску при условии, что она будет осуществлена таким образом, чтобы компартия осталась руководящей политической силой в Румынии [2449].

О причастности «агентов КГБ» к свержению Н. Чаушеску говорил на следствии шеф секуритате Ю. Влад [2450].

После падения Чаушеску о причастности СССР к этому в румынской печати писали как о чём - то само собой разумеющемся. Рассказывали, что в штаб восстания - на бухарестское телевидение - Ион Илиеску прибыл прямо из советского посольства [2451].

Итак, в июне 1989 г. потерпела поражение на выборах ПОРП. В декабре того же года был расстрелян Н. Чаушеску. Между двумя этими событиями, за полгода, произошла смена власти в Болгарии, Венгрии, ГДР, Чехословакии.

Незадолго до своей гибели на заседании Политсовета ЦК РКП Н. Чаушеску заявил: «Все должны знать, что мы на военном положении. Всё то, что происходило и происходит сейчас в Германии, в Чехословакии и Болгарии, а ранее в Польше и Венгрии, было организовано Советским Союзом при поддержке Америки и Запада» [2452].

А вот мнение диссидента В.К. Буковского: «...никто вроде бы не сомневался, что эти перемены произошли по решению Москвы и даже под определённым давлением Кремля: Горбачёв, как мы помним, даже стал лауреатом Нобелевской премии мира за проведение этой операции» [2453]. «Итак, - пишет В.К. Буковский, - не остаётся сомнения, что «бархатная революция» 1989 года была советской операцией» [2454].

Однако это не совсем так.

«Бархатные революции» были результатом сговора советского и американского руководства. «Возьмём Восточную Европу, - говорил Горбачёв Бейкеру 18 мая 1990 г. - Всё происходящее там соответствует тому, о чём мы с Вами раньше говорили, и я надеюсь, что Вы видите, что мы строго следуем в своих действиях тому, что заявляли Вам» [2455].

Таким образом, дружными усилиями внутренней оппозиции, существовавшей в странах Восточной Европы, советского руководства и зарубежных спецслужб были проведены так называемые «бархатные революции», в результате которых Советский Союз отказался от одной из сфер своего влияния, одной из важнейших геополитических позиций.

Начавшееся после XIX партийной конференции перераспределение власти между партией и государственными органами повлекло за собою постепенную утрату КПСС её прежней руководящей роли.

Как уже отмечалось, на протяжении многих лет в Советском Союзе существовала практика, в соответствии с которой прежде чем поступить в Верховный Совет СССР план и бюджет на следующий год рассматривались сначала на Политбюро, затем на Пленуме ЦК КПСС. С 1985 г. оба документа стали передаваться на утверждение Верховного Совета без обсуждения их на Пленуме ЦК КПСС.

Лётом 1989 г. Совет министров СССР впервые направил проект плана на 1990 г. и приложенный к нему «пакет законодательных материалов», в том числе о собственности и о земле, «без предварительного рассмотрения их в Политбюро». «ЦК КПСС получил эти документы в тот же день, но уже в порядке информации» [2456].

Касаясь этой проблемы в начале 1990 г., Е.М. Примаков, который к этому времени занимал пост Председателя Совета Союза Верховного Совета СССР и являлся кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС, как о большом достижении перестройки заявил: «Раньше невозможно было выпустить, например, из Верховного Совета ни одного документа, пока он не был утверждён в ЦК. А сейчас это - повседневная практика» [2457].

Нельзя представить ни одну правящую партию, которая считала бы достижением принятие парламентских решений без учёта мнения её руководства. За влияние на принятие этих решений во всех странах идёт ожесточённая избирательная борьба. А в СССР кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС оценивал самоустранение КПСС от принятия парламентских решений как величайшее достижение.

В таких условиях появляется идея введения должности президента, избираемого съездом народных депутатов. В чём заключался её смысл? Прежде всего в том, чтобы центр управления страной окончательно переместился из ЦК КПСС в Администрацию главы государства. Это значит, введение новой должности рассматривалось как важный шаг на пути отстранения КПСС от управления государством.

Одновременно с этим решалась другая проблема - М.С. Горбачёв как глава государства пытался выйти из - под непосредственного контроля Верховного Совета, внутри которого он всё более и более терял влияние.

Как обратил внимание К.Н. Брутенц, «на мартовском (15–16 марта) Пленуме 1989 года Горбачёв выступал дважды, но ему не аплодировали ни разу» [2458]. «На Пленуме в мае 1989 года впервые присутствовавшие не встали и не аплодировали, когда вошли Михаил Сергеевич и другие члены Политбюро» [2459]. «На Пленуме 25–26 декабря 1989 года каждая реплика Михаила Сергеевича встречалась шумом неодобрения, он был вынужден пригрозить своей отставкой, и оппоненты отступили» [2460].

Решение об учреждении должности президента, пишет М.С. Горбачёв, «созрело ещё осенью 1989 года, но оно довольно долго обсуждалось во внутреннем кругу, затем советовались со специалистами, после чего группа юристов (Шахназаров, Кудрявцев, Топорнин и другие) засела по моему поручению за подготовку необходимых документов, прежде всего проекта закона об изменениях Конституции СССР» [2461].

Вернувшись с Мальты, М.С. Горбачёв уже через день, 5 декабря, в ходе селекторного совещания с членами Политбюро заявил о намерении разделить обязанности руководителя партии и государства [2462]. Однако затем решил не делать этого.

28 января 1990 г. Александр Николаевич передал Горбачёву письмо, в котором писал, что главное препятствие на пути перестройки - это ЦК и Политбюро. Следовательно, от них нужно отказаться. Выход - учреждение президентской власти: «Таким образом, - писал он, обращаясь в М.С. Горбачёву, - Вы сосредоточите в своих руках власть, оттеснив и Политбюро, и разговорчивый Верховный совет от реальных её рычагов. Затем, в ближайшие дни, ещё до Пленума ЦК, намеченного на 5–6 февраля, выступить по телевидению и объявить, апеллируя прямо у к народу, что берёте на себя всю ответственность за программу чрезвычайных мер по формуле: земля - крестьянам, фабрики - рабочим, республикам - реальная независимость, не союзное государство, а союз самостоятельных государств, многопартийность и полный отказ КПСС от монополии власти, резко сократить аппарат - всякий, крупные займы у Запада, военная реформа (прогнать генералов, посадить на их место подполковников, начать выводить войска из Восточной Европы), ликвидировать промышленные министерства, среди экстренных мер - свободу частному предпринимательству. Система таких мер уже разработана у Слюнькова» [2463].

На следующий день, 29 января 1990 г., было созвано Политбюро, на заседании которого рассматривалось экономическое положение [2464]. На этом же заседании обсуждался национальный вопрос. Причём М.С. Горбачёв заявил: «Нужен закон - о механизме выхода из СССР. Так и назвать его» [2465]. Но главное место в повестке дня занимал вопрос об изменении редакции 6 - й статьи конституции и введении президентства [2466].

Тогда же появилась на свет «Записка управляющего делами ЦК КПСС Кручины и заведующего Правовым отделом ЦК Павлова об инвентаризации партийного имущества и подготовке к передаче в ведение «государственных органов» шифросвязи, закрытых телефонов, центральных партийных зданий, системы охраны и всего непомерного для «обычной» политической партии аппарата обслуживания Политбюро и Секретариата ЦК... И срок был определён - 2 месяца» [2467].

За полтора года до августовских событий 1991 г., после которых последовали сначала приостановление, затем запрещение деятельности КПСС, генсек начинает готовиться к передаче государству партийного имущества, т.е. к ликвидации возглавляемой им партии. Разумеется, тогда об этом знал только очень узкий круг посвящённых в это лиц.

По всей видимости, именно тогда местные партийные архивы получили распоряжение начать уничтожение персональных дел коммунистов, а архив Комиссии партийного контроля при ЦК КПСС и материалы учёта кадров, хранившиеся в ЦК КПСС, было решено вывести в один из провинциальных городов, не имеющий со столицей прямой железнодорожной связи.

«В эти последние дни января, - вспоминал А.С. Черняев, - мы с Яковлевым общались постоянно. И согласны были практически во всём... Партии надо дать сейчас возможность пойти по пути СЕПТ, КПЧ, ПОРП, то есть рассыпаться или превратиться в «одну из»... В феврале началась волна повальных отставок первых секретарей на райкомовском уровне» [2468].

5–6 февраля состоялся Пленум ЦК КПСС [2469].

Накануне, 31 января, М.С. Горбачёв провёл генеральную репетицию - совещание первых секретарей обкомов, на котором услышал резкую критику проводимой им политики. Подобные же настроения доминировали потом и на пленуме: из 33 ораторов 24 заняли «резко критическую позицию» [2470]. Но дальше слов дело не пошло.

Чтобы оказать давление на колеблющихся членов ЦК КПСС 4 февраля 1990 г. демократы вывели на улицы Москвы 200 тыс. демонстрантов [2471]. Демонстрация помогла М.С. Горбачёву принять решение о необходимости изменения 6 - й статьи Конституции СССР о руководящей роли КПСС и введении поста президента СССР. Ю. Афанасьев назвал эти события «мирной Февральской революцией 1990 г.» [2472].

После этого необходимо было созвать съезд народных депутатов и внести соответствующие изменения в Конституцию СССР Для решения этого вопроса и включения в его повестку вопроса об изменении конституции на 27 февраля было назначено заседание Верховного Совета СССР. Как мы помним, два месяца назад Верховный Совет провалил подобное предложение. Поэтому на 25 - е оппозиция снова запланировала проведение массовых акций, причём не только в Москве, но в других городах.

Со ссылкой на А. Мурашёва Г. Хард утверждает, что «за две недели» до этого, т.е. к 11 февраля, руководителям МДГ стало известно, что «у Горбачёва был план этой демонстрации» [2473]. После этого представители МДГ встретились с А.И. Лукьяновым, и последний «сказал её организаторам, что Горбачёв приветствовал бы крупный масштаб демонстрации» [2474]. Во время нашей встречи 1 июля 2008 г. А.Н. Мурашёв заявил, что он не помнит этой встречи, но допустил, что такое предложение А.И. Лукьянова могло иметь место [2475].

25 февраля 1990 г. под лозунгом отмены 6 - й статьи демократы вывели на улицы столицы около 100 тыс. демонстрантов [2476]. 27 февраля Верховный Совет СССР по докладу А.Н. Яковлева, которого поддержали Н. Травкин, М. Ульянов, С. Залыгин и Д. Лихачёв, принял решение о созыве внеочередного съезда и вынесении на него двух вопросов: об изменении редакции 6 - й статьи и введении поста президента [2477].

28 февраля в Кремле состоялось заседание МДГ, на котором было решено поддержать кандидатуру М.С. Горбачёва на пост президента [2478]. Как был достигнут этот компромисс, ещё предстоит выяснить. Есть основания предполагать, что оппозиции были даны какие - то авансы. Одним из них мог быть закон о собственности, утверждённый 6 марта. В нём говорилось: «Собственность в СССР выступает в форме собственности советских граждан, коллективной и государственной собственности. В СССР может существовать собственность иностранных государств, международных организаций, иностранных юридических лиц и граждан». И далее: «Состав и стоимость... имущества, приобретённого гражданином за счёт его трудовых доходов и сбережений и по другим основаниям, допускаемым законом, не ограничивается» [2479].

Но М.С. Горбачёву нужна была поддержка и с другой стороны. Поэтому когда на встрече А.Н. Яковлева со студентами МГУ ему был задан вопрос: «Чем будет отличаться грядущий социализм от капитализма, если станет процветать частная собственность?», последовал ответ: «Почему вы решили, что частная собственность станет процветать? Разве кто - нибудь собирается заводы и банки передавать в частную собственность? Такого намерения нет» [2480].

Тогда же на вопрос: «Как вы относитесь к Ленину и ленинизму?», А.Н. Яковлев ответил: «Я отношусь к Ленину сверх - хорошо, если не сказать больше. Человек высочайшей культуры, высочайшей степени ума и, в особенности, способности к анализу» [2481].

Так руководство партии продолжало дурачить советских людей даже после того, как, казалось бы, должны были исчезнуть последние иллюзии.

11 марта открылся внеочередной Пленум ЦК КПСС, который не только одобрил учреждение поста президента СССР, но и рекомендовал на этот пост М.С. Горбачёва [2482].

На следующий день собрался Третий Внеочередной съезд народных депутатов, который заседал до 15 марта. Прежде всего он изменил 6 - ю статью конституции о руководящей роли КПСС и ввёл пост президента СССР [2483].

Комментируя это решение, первый секретарь МГК КПССС Ю.А. Прокофьев пишет: «По сути судьба этой статьи была предрешена тогда, когда партия начинала перестройку, когда было заявлено, что власть передаётся Советам. Ведь нельзя передавать власть, оставляя её же у себя» [2484].

«Нам, - констатировал позднее Г. X. Попов, - удалось выполнить программу - минимум - отменить монополию КПСС на власть. Я имею в виду отмену шестой статьи Конституции, провозглашавшей руководящую роль коммунистической партии. Это был огромный исторический результат. Никто ни у нас, ни на Западе не верил тогда, что такое возможно» [2485].

Одновременно с этим съезд избрал М.С. Горбачёва президентом СССР. «1329 голосов - за, 495 - против, - пишет М.С. Горбачёв, - с таким результатом я был избран президентом» [2486].

На самом деле итоги голосования были иными. Дело в том, что из 2245 народных депутатов 245 человек не присутствовали на этом заседании, 112 человек хотя и получили бюллетени, но от голосования уклонились. 54 бюллетеня оказались испорченными [2487].

Поэтому первый и единственный президент Советского Союза получил не 73 процента голосов, как утверждает он, а 59. Учитывая, что в мае 1989 г., баллотируясь на пост председателя Верховного Совета СССР, М.С. Горбачёв имел поддержку более 90 процентов народных депутатов, следует констатировать, что за девять месяцев он потерял почти треть голосов. Поэтому сделанный им манёвр был как нельзя более своевременен. Правда, если бы не поддержка МДГ, уже весной 1990 г. он мог потерпеть поражение.

Эта победа была куплена ещё одним компромиссом. Одновременно с введением должности президента съезд принял решение о создании двух новых учреждений: Президентского Совета и Совета Федерации. Состав первого определял сам президент, в состав второго должны были входить главы союзных республик [2488].

Поскольку с избранием М.С. Горбачёва освободилось место председателя Верховного Совета СССР, 15 марта 1990 г. его преемником на этом посту стал А.И. Лукьянов [2489].

23 марта президент СССР определил состав Президентского Совета. В него вошли: Ч. Айтматов, В.В. Бакатин, В.И. Болдин, А.Э. Каулс, В.А. Крючков, Ю.Д. Маслюков, Ю.А. Осипьян, Е.М. Примаков, В.Г. Распутин, Г.И. Ревенко, Н.И. Рыжков, С.С. Шаталин, Э.А. Шеварднадзе, А.Н. Яковлев, В.А. Ярин [2490].

Первое заседание Президентского Совета состоялось в Кремле 27 марта [2491].

М.С. Горбачёв много говорит о демократии и новом мышлении. Но, как вспоминает А.Н. Яковлев: «Однажды на Президентском совете некоторые его члены не согласились с предложением Михаила Сергеевича по какому - то мелкому вопросу, он раскраснелся и бросил фразу: «Кто здесь президент? Вы всего лишь консультанты, не забывайте об этом». Это было крайней бестактностью» [2492].

Это было не просто бестактностью.

Это свидетельствовало, что для главного демократа демократия была только игрой для достижения совершенно других целей.

Выступая на первом заседании Президентского Совета, М.С. Горбачёв заявил: «Наша перестройка может стать началом эпохи ненасильственных, бескровных социальных преобразований. Конечно, от замысла до его реализации в жизни дистанция огромного размера. Пройти её нелегко и непросто. Но меня воодушевляет, что нынешние поколения, извлекая уроки из прошлого, правильно оценивая реальности настоящего, нашли в себе силы взять на себя ответственность за кардинально новое общественно - историческое решение невзирая на невероятные политические, экономические, психологические трудности, которые нас ждут на этом пути. Всё ещё впереди, в том числе и главные трудности» [2493].

Примечания:

2

Их не смог привести даже Е.Т. Гайдар. См: Гайдар Е.Т. Гибель империи. М., 2006.

22

Арбатов Г. Человек системы. М., 2002. С. 418.

23

Перестройка десять лет спустя (апрель 1985 - апрель 1995). М., 1995. С. 19.

24

Харт Г. Россия потрясает мир. Вторая русская революция и её воздействие на Запад. М., 1992. С. 104.

220

Заявление Генерального секретаря ЦК КПСС М.С. Горбачёва // Правда. 1986. 16 января.

221

Сухой В. Тайны лазерной пушки. Ещё раз о программе «звёздных войн» // Правда. 1988. 23 ноября.

222

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 22–24.

223

Гайдар Е.Т. Гибель империи. С. 192–194.

224

Буковский В. Московский процесс. Париж - М., 1996. С. 433.

225

Экономическое положение капиталистических и развивающихся стран. Обзор за 1985 г. и начало 1986 г. Приложение к журналу «Мировая экономика и международные отношения». М., 1986. С. 35.

226

Там же.

227

Там же. С. 36.

228

Там же. С. 35–36.

229

Рыжков Н.И. Перестройка: история предательств. С. 229.

230

Там же. С. 230.

231

Гайдар Е.Т. Гибель империи. С. 193.

232

Рыжков Н.И. Перестройка: история предательств. С. 230.

233

Валюты стран мира. Справочник. М., 1987. С. 13.

234

Постановление Пленума Центрального комитета Коммунистической партии. Советского Союза «О созыве очередного XXVII съезда КПСС» // Правда. 1985. 24 апреля.

235

Распутин В. Пожар // Наш современник. 1985. № 7. С. 3–38.

236

Запись беседы с В.М. Фалиным. Переделкино. 19 октября 2009 г. // Архив автора.

237

Смирнов Г.Л. Уроки минувшего. С. 165–166.

238

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 1. С. 289–290.

239

Воротников В.И. А было это так. С. 73–74.

240

Зенькович Н.И. Самые закрытые люди. С. 498–499.

241

Островский А.В. Кто поставил Горбачёва? С. 222–228, 398–402.

242

Харт Г. Россия потрясает мир. С. 182–183 (интервью А.Г. Аганбегяна).

243

Зенькович Н.А. Самые закрытые люди. С. 563–564.

244

Сушков В.Н. Заключённый по кличке «Министр». М., 1995. С. 195.

245

Воротников В.И. А было это так. С. 76; Зенькович Н. Самые закрытые люди. С. 718.

246

Постановление Совета министров СССР. 20 декабря 1985 г. // ГАРФ. Ф. 1546. Оп. 145. Д. 2. Л. 58–61.

247

Там же. Л. 60–61.

248

Коржихина Т.П. Советское государство и его учреждения. Ноябрь 1917 - декабрь 1991. М., 1995. С. 382–417.

249

Харт Г. Россия потрясает мир. С. 182–183 (интервью А.Г. Аганбегяна).

2202

Мэтлок Д. Смерть империи. С. 163.

2203

Там же. С. 160.

2204

См., например: Буковский В.К. Московский процесс. М., 1996.

2205

Визит М.С. Горбачёва в Италию и Ватикан. 29 ноября - 1 декабря 1989 г. М., 1990.

2206

Алексеев В. Папа, Горбачёв и...// Гласность. 1992. №16. 16–22 апреля. С. 7; Европа должна дышать двумя лёгкими. Из беседы между Папой Римским и президентом Михаилом Горбачёвым // Деловые люди. 2005. №170. С. 114–115.

2207

Горбачёв фонд. М.С. Горбачёв. Награды, премии, почётные звания // http://www.gorby.ru/rubrs.asp?rubr_id=812.

2208

Потёмкин А. «Солидарность» финансировали спецслужбы США // Новости разведки и контрразведки. 1996. №22.

2209

Алексеев В. Папа, Горбачёв и...// Гласность. 1992. №16. 16–22 апреля. С. 7.

2210

Ахромеев С.А., Корниенко Г.М. Глазами маршал и дипломата. С. 246.

2211

Там же.

2212

Там же. С. 248.

2213

Черняев А. С: 1) Горбачёв - Буш: встреча на Мальте в 1989 г. // Новая и новейшая история. 2001. №3. С. 117–130; 2) Совместный исход. С. 818–828.

2214

Ахромеев С.А., Корниенко Г.М. Глазами маршал и дипломата. С. 248.

2215

Мэтлок Д. Смерть империи. С. 224.

2216

Ахромеев С. А., Корниенко Г.М. Глазами маршал и дипломата. С. 249–250.

2217

Черняев А.С. Совместный исход. С. 819.

2218

Ахромеев С. А., Корниенко Г.М. Глазами маршал и дипломата. С. 251.

2219

Там же. С. 251–254.

2220

Воротников В.И. А было это так. С. 318.

2221

Черняев А.С. Совместный исход. С. 828.

2222

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 150.

2223

Яковлев А.Н. Сумерки. С. 602.

2224

Мэтлок Д. Смерть империи. С. 222.

2225

Ахромеев С. А., Корниенко Г.М. Глазами маршал и дипломата. С. 249–250.

2226

Черняев А.С. Шесть лет с Горбачёвым. С. 301.

2227

Там же. С. 304.

2228

Мэтлок Д. Смерть империи. С. 224.

2229

Там же. С. 222.

2230

Черняев. Шесть лет с Горбачёвым. С. 309–310.

2231

Добрынин А.Ф. Сугубо доверительно. М. 2008. С. 681–982.

2232

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 149.

2233

Мэтлок Д. Смерть империи. С. 223.

2234

Яковлев А.Н. Сумерки. С. 601.

2235

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 149.

2236

Десять лет, которые потрясли... 1991–2000. М., 2002. С. 37–38.

2237

Громыко Анатолий. В лабиринтах Кремля. С. 201.

2238

Там же. С. 190.

2239

Черняев А.С. Совместный исход. С. 818.

2240

Платонов О. Государственная измена. С. 251.

2241

Крючков В.А. Посол беды // Советская Россия. 1993. 13 февраля. См. также: Крючков В.А. Личное дело. Т. 1. С. 294–295.

2242

Болдин В.И. Крушение пьедестала. С. 263.

2243

Широнин. Под колпаком контрразведки. С. 251; Калугин О.Д. Прощай, Лубянка. С. 62–65; Яковлев А.Н. Омут памяти. С. 224–225 (фото 1959 г.).

2244

Крючков В.А. Личное дело. Т. 1. С. 296–297.

2245

Там же. С. 297.

2246

Там же. С. 298.

2247

Там же. С. 298–299.

2248

Там же. С. 299.

2249

Шпион А.Н. Яковлев или нет? // Правда. 1993. 17 февраля.

2250

Пора и власть употребить // Александр Яковлев. Избранные интервью. 1992–2005. М., 2009. С. 54–56 (беседу вёл В. Сиснёв).

2251

Яковлев А.Н. Как я был американским шпионом. Ответ демократа Александра Яковлева члену ГКЧП Владимиру Крючкову (интервью Эдгару Чёпорову) // Литературная газета. 1993. 24 февраля.

2252

«Пусть Крючков покажет, что он там собрал». Экс - президент Союза осуждает журналистов, рекламирующих гэкачепистов // Литературная газета. 1993. 3 марта.

2253

Там же.

2254

Там же.

2255

Там же.

2256

Земцов И. Лица и маски. Т. 1. М.: Наука, 2008. С. 75–77, 124.

2257

Там же. Т. 2. С. 5–45.

2258

В.А. Крючков: 1) Личность и власть. М., 2004. С. 377–378; 2) «Я сделал всё, что мог, чтобы спасти державу» (беседу вёл А. Бондаренко) // Красная звезда. 2004. 28 февраля.

2259

Яковлев А.Н. Горькая чаша. Большевизм и Реформация в России. Ярославль, 1994.

2260

Яковлев А.Н. Омут памяти. С. 314.

2261

Гарифуллина Н. Мистификаторы. Руководитель аппарата экс - президента СССР Валерий Болдин «уточняет» А. Яковлева и М. Горбачёва // Советская Россия. 1993. 11 марта.

2262

Яковлев А.Н. Омут памяти. С. 456. См. также: С. 314, 318–319.

2263

Там же. С. 319.

2264

Уголовное дело №18/92601 - прекратить // Известия. 1993. 8 июля.

2265

Яковлев А.Н. Омут памяти. С. 319.

2266

Лошак В. Список Крючкова открывался Яковлевым. Чем закончилось разоблачение председателем КГБ заговора интеллигенции // Московские новости. 1993. №28. 11 июля.

2267

Там же.

2268

Там же.

2269

Островский А.В. Кто поставил Горбачёва. С. 465–466.

2270

Яковлев А.Н. Омут памяти. С. 319.

2271

Я выбрал бы клуб порядочных людей // Александр Яковлев. Избранные интервью. С. 64 (беседу вёл Н. Михайлов).

2272

Квицинский Ю. Время и случай. С. 551.

2273

В Политбюро ЦК КПСС... С. 478.

2274

В Политбюро ЦК КПСС... С. 532; Пленум ЦК КПСС. 9 декабря 1989 г. Стенографический отчёт // Известия ЦК КПСС. 1990. №4. С. 57–58.

2275

Там же. С. 61–62.

2276

Воротников В.И. А было это так. С. 330–331.

2277

Мурашёв А. Межрегиональная депутатская группа // Огонёк. 1990. №32. С. 7.

2278

Список поимённого голосования по данному вопросу см: Аргументы и факты. 1989. №48. 2–8 декабря.

2279

Мэтлок Д. Смерть империи. С. 259.

2280

Попов Г.Х. О революции 1989–1991 гг. С. 602–603. См. также: О призывах народных депутатов к всеобщей стачке. 4 и 8 декабря 1989 г. // АГФ. Ф. 2. 0п. 1. Д. 1110 и 1111.

2281

Мурашёв А. Межрегиональная депутатская группа // Огонёк. 1990. №32. С. 8.

2282

Второй съезд народных депутатов СССР. 12–24 декабря 1989 г. Стенографический отчёт. Т. 1. М., С. 3.

2283

Там же. С. 22–23, 40–63.

2284

Там же. С. 209–249.

2285

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 1. С. 568.

2286

Второй съезд народных депутатов СССР. 12–24 декабря 1989 г. Стенографический отчёт. Т. I. С. 217.

2287

Там же. Т. II. С. 193.

2288

Там же.

2289

Там же. С. 196. Воротников В.И. А было это так. С. 328.

2290

Второй съезд народных депутатов СССР. 12–24 декабря 1989 г. Стенографический отчёт. Т. II. С. 354.

2291

Там же. Т. IV. С. 555–560.

2292

Там же. Т. II. С. 594.

2293

Там же. Т. III. С. 133.

2294

Там же. Т. IV. С. 256–279.

2295

Там же. С. 297–311.

2296

Там же. С. 355–376.

2297

Стенограмма заседания Комиссии съезда народных депутатов СССР по политической и правовой оценке советско - германского договора о ненападении от 1939 г. // Александр Яковлев: перестройка. С. 321–331.

2298

Тезисы А.Н. Яковлева к обсуждению на Политбюро ЦК КПСС вопроса о договоре 23 августа 1989 г. // Александр Яковлев: перестройка. С. 344–351.

2299

Там же. С. 350.

2300

Там же. С. 351.

2301

В Политбюро ЦК КПСС. С. 503–504.

2302

СССР - Германия. 1939–1941. Документы и материалы о советско - германских отношениях с сентября 1939 г. по июнь 1941 г. Т. 1–2. Vilnius, 1989.

2303

Заключение Комиссии Верховного совета Литовской ССР по изучению германско - советских договоров 1939 года и их последствий // Советская Литва. 1989. 22 августа.

2304

Постановление Верховного Совета Литовской ССР «О работе Комиссии Верховного Совета Литовской СССР по изучению советского - германских договоров 1939 года и их последствий» // Там же. 24 сентября.

2305

Марьяш P.M. Калейдоскоп моей памяти. Рига, 2006 (электронная версия) (http://lit.lib.ru/rn/marxjash_r_m/.

2306

Постановление Верховного Совета Эстонской ССР «Об историко - правовой оценке событий, имевших место в Эстонии в 1990 г.». 12 ноября 1989 г. // Советская Эстония. 1989. 14 ноября.

2307

Проект Конституции Литовской ССР и комментарии к проекту, подготовленные рабочей группой Президиума Верховного Совета Литовской ССР и принятому за основу Верховным Советом Литовской ССР 18 ноября 1989 // Гражданские движения в Литве. Т. 1. Молодой Саюдис. Сост. С. М. Червонная. Ред. М.Н. Губогло. М., 1993. С. 247–257.

2308

Там же. С. 254.

2309

Там же. С. 256.

2310

Черняев А.С. Хочу сказать правду // Еврейское слово. 2005. №18 [(241)] (электронная версия: http://wvvW.e - slovo.ru).

2311

В Политбюро ЦК КПСС. С. 505.

2312

Шахназаров Г.Х. - Горбачёву М.С. 22 ноября 1989 г. // АГФ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 15252. Л. 1–5.

2313

Союз можно было сохранить. 2 изд. С. 76.

2314

Там же. С. 95.

2315

Харт Г. Россия потрясает мир. С. 291–292.

2316

Закон Грузинской ССР «об изменениях и дополнениях Конституции (Основного закона) Грузинской СССР. 18 ноября 1989 г. // Заря Востока. 1989. 2 декабря.

2317

Гарантии прогресса - коллективные усилия. Сессия Верховного Совета Грузинской ССР // Там же. 21 ноября.

2318

Первый съезд народных депутатов СССР. 25 мая - 9 июня. Стенографический отчёт. Т. 2. С. 458–459.

2319

Второй съезд народных депутатов СССР. 12–14 декабря. Стенографический отчёт. Т. 2. С. 271.

2320

Яковлев А.Н. Сумерки. С. 416.

2321

Там же. С. 416–417.

2322

Второй съезд народных депутатов СССР. 12–14 декабря. Стенографический отчёт. Т. 4. С. 256–279.

2323

Яковлев А.Н. Сумерки. С. 417.

2324

Второй съезд народных депутатов СССР. 12–14 декабря. Стенографический отчёт. Т. 4. С. 280–297.

2325

Там же. С. 294.

2326

Там же. С. 383.

2327

Яковлев А.Н. Сумерки. С. 418–419. См. также: Яковлев А.Н. Избранные интервью 1992–2005 гг. М., 2009. С. 353.

2328

Декларация о самостоятельности Коммунистической партии Литвы, Программа Компартии Литвы и другие документы. См: Советская Литва. 1989. 20–27 декабря, 1990. 5 января.

2329

Уосис С. Восстановить суверенитет Компартии Литвы // Вечерние новости. 1988. 27 октября.

2330

Многие лета... Михаилу Горбачёву - 70. М., 2001. С. 99–100 (воспоминания А. Бразаускаса).

2331

Союз можно было сохранить. 1 изд. М., 1995. С. 67.

2332

Обращение «Об основах Программы Компартии Литвы» // Советская Литва. 1989. 20 сентября; Основы Программы Компартии Литвы // Там же. 22 сентября.

2333

Информационное сообщение о Пленуме ЦК КПСС // Правда. 1989. 20 сентября.

2334

«О примиренческом отношении некоторых партийных комитетов Компартии Литвы к коммунистам, общественная деятельность которых противоречит уставу КПСС». Решение КПК при ЦК КПСС. 18 октября 1989 г. // Известия ЦК КПСС. 1989. №11. С. 36–40.

2335

О событиях в Литве 1990–1991 гг.: Кучеров И. Открою ещё одну тайну // Гласность. 1993. 11–17 марта. С. 3.

2336

Внеочередной пленум ЦК КПСС 25–26 декабря 1989. Стенографический отчёт // Известия ЦК КПСС. 1989. №6. С. 40–141. Доклад Горбачёва М.С. на Пленуме ЦК КПСС 25 декабря 1989 г. // Правда. 1989. 26 декабря.

2337

Воротников В.И. А было это так. С. 336.

2338

Яковлев А.Н. Сумерки. С. 504.

2339

Черняев А.С. Шесть лет с Горбачёвым. С. 320.

2340

Новогоднее обращение к советскому народу Генерального секретаря ЦК КПСС, Председателя Верховного Совета СССР М.С. Горбачёва // Правда. 1990. 1 января.

2341

Мэтлок Д. Смерть империи. С. 242–243.

2342

Там же. С. 243.

2343

Мари - Пьер Ре. Динамика советско - американских отношений и изменения в Европе в период окончания холодной войны // Горбачёвские чтения. XX съезд и доклад Н.С. Хрущёва «О культе личности» в российской истории: к 50 - летию XX съезда. От Фултона до Мальты: как началась и закончилась холодная война. М., 2006. С. 232.

2344

История антикоммунистических революций конца XX века. Центральная и Юго - Восточная Европа. М., 2007. С. 166–182.

2345

Там же. С. 182–183.

2346

Там же. С. 185.

2347

Раковский М. ПОРП извлекает уроки. Беседу вели А. Голуб и Д. Макаров // Аргументы и факты. 1989. №43. 28 октября - 3 ноября. С. 2

2348

Копышев Е. Господа и КГБ // Гласность. 1993. 3–9 июня. С. 9.

2349

Cenckiewicz Slawomir, Gontarczyk Piotr. SB a Lech Walesa: przyczynek do biografii. Gdansk: Instytut Pamieci Narodowej - Komisja Scigania Zbrodni przeciwko Narodowi Polskiemu, 2008. Букчин С. Спор о Валенсе // Неприкосновенный запас. 2009. №1. С. 305–308.

2350

Павлов B.C. Упущен ли шанс? С. 155.

2351

Там же.

2352

Сорос о Соросе. Опережая перемены. Джордж Сорос с Байроном Виеном и Кристиной Коэнен. Пер. с англ. М., 1996. С. 133.

2353

Там же. С. 134.

2354

Аргументы и факты. 1989. №50. С. 5.

2355

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 329.

2356

Там же. С. 331–333.

2357

Там же. С. 331.

2358

Яковлев А.Н. Сумерки. С. 609.

2359

История антикоммунистических революций конца XX века. Центральная и Юго - Восточная Европа. С. 100–122.

2360

Там же. С. 125.

2361

Там же. С. 126.

2362

Волокотина Т.В. Болгария: «нежная революция» или поиск «новой модели социализма» // Восточная Европа на историческом переломе. Очерки революционных преобразований 1989–1990 гг. Отв. Ред. Ю.С. Новопашин. М, 1991. С. 42–43.

2363

История антикоммунистических революций конца XX века. Центральная и Юго - Восточная Европа. С. 47.

2364

Валаева Е.Л., Зудимов Ю.Ф. Болгарский вариант «нежной революции» // Революция 1989 г. в странах Центральной (Восточной) Европы. Взгляд чрез десятилетие. М., 2001. С. 186.

2365

История антикоммунистических революций конца XX века. Центральная и Юго - Восточная Европа. С. 48.

2366

Кондаков В. Дочь генсека в коридорах власти // Рабочая трибуна. 1997. №15. 28 января.

2367

Валаева Е.Л., Зудимов Ю.Ф. Болгарский вариант «нежной революции» // Революция 1989 г. в странах Центральной (Восточной) Европы. С. 185.

2368

История антикоммунистических революций конца XX века. Центральная и Юго - Восточная Европа. С. 48.

2369

Крыстев Н. Отставка Т. Живкова: как это было? // 24 часа. 1990. №30 [(59)]. С. 11.

2370

Медведев В.А. Распад. Как он назревал в мировой системе социализма. М., 1994. С. 369.

2371

Кондаков В. Дочь генсека в коридорах власти // Рабочая трибуна. 1997. №15. 28 января.

2372

Крыстев Н. Отставка Т. Живкова: как это было? // 24 часа. 1990. Н. 30 [(59)]. С. 11.

2373

Восточная Европа: хроника конца 1989 года // Аргументы и факты. 1990. №1. С. 4–5.

2374

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 371.

2375

Медведев В.А. Распад. С. 370.

2376

Там же.

2377

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 355.

2378

Воротников В.И. А было это так. С. 179.

2379

Там же.

2380

Восточная Европа: хроника конца 1989 года // Аргументы и факты. 1990. № 1. С. 4–5.

2381

Виноградов А. Тайные битвы XX века. С. 344.

2382

Восточная Европа: хроника конца 1989 года // Аргументы и факты. 1990. №1. С. 4–5; Сорос о Соросе. Опережая перемены. Джордж Сорос с Байроном Виеном и Кристиной Коэнен. С. 141–142.

2383

Буковский В.К. Московский процесс. С. 458.

2384

Бартушка В. Советское влияние на смену режима в Чехословакии в 1989 г. // Революции 1989 г. в Центральной (Восточной) Европе. С. 180.

2385

Грушко В.Ф. Судьба разведчика. С. 137.

2386

В другой транскрипции - Людвиг Живчак (Виноградов А. Тайные битвы XX века. С. 345).

2387

Куранов А. Загадки «нежной революции». Рассказывает экс - партиец и экс - арестант Мирослав Штепан // Литературная газета. 1992. 8 января.

2388

Виноградов А. Тайные битвы XX века. С. 345.

2389

Буковский В.К. Московский процесс. С. 458.

2390

Bartuska Vaclav. Polojasno. Praha, 1991.

2391

Виноградов А. Тайные битвы XX века. С. 346.

2392

Фалин В.М. Конфликты в Кремле. С. 148.

2393

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 410–412.

2394

Кузьмин И.Н. Падение берлинской стены // Независимая газета. 1994. 5 ноября.

2395

Воротников В.И. А было это так. С. 301–302.

2396

Там же. С. 308.

2397

Медведев В.А. Распад. С. 192. Кузьмин И.К. Поражение. Крушение ГДР и объединение Германии. М., 2000. С. 98.

2398

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 162.

2399

Брутенц К.Н.. Несбывшееся. С. 646.

2400

Reuth Ralf Georg, Bonte Andreas. Das Komplott: Wie es wirklich zur deutschen Einheit kam. Munich, 1993.

2401

Погоржельский Д. Правда о группе «Луч» // Новое время. 1994. №18–19. С. 36–37 (интервью Ф. Ольденбурга).

2402

«Луч» КГБ в светлом царстве капитализма // Известия. 1993. 22 сентября.

2403

Погоржельский Д. Правда о группе «Луч» // Новое время. 1994. №18–19. С. 36–37 (беседа с Фредом Ольденбургским).

2404

Цит. по: Стригин Е. Предавшие СССР. М., 2005. С. 228. Млечин Л. Кремль. Президенты России. Стратегия власти от Б.Н. Ельцина до В.В. Путина. М., 2003. С. 44.

2405

Модров X. Я хотел жить в новой Германии. М., 2000. С. 178.

2406

Яковлев А.Н. Сумерки. С. 605–606.

2407

Шаншиева Л.Н. ГДР - 1989: хроника падения тоталитарного режима // На историческом переломе. С. 125.

2408

Модров X. Перестройка: как я её вижу. М., 1999.

2409

Шаншиева Л.Н. ГДР - 1989: хроника падения тоталитарного режима // На историческом переломе. С. 127.

2410

«Мы потерпели страшное поражение». Ветеран иностранных дел Олег Гриневский о том, как СССР проиграл холодную войну // Коммерсант - Власть. 2005. № 9. 7 марта. С. 37–41.

2411

Шаншиева Л.Н. ГДР - 1989: хроника падения тоталитарного режима // На историческом переломе. С. 128.

2412

«Документ Португалова» о позиции советского руководства по германскому вопросу. 21 ноября 1989 г. Публикация, вводная статья и подготовка Б.В. Петелина // Вопросы истории. 2005. №10. С. 3–9.

2413

Pruys К.Н. Helmut Kohl. Die Biographie. В., 1995. S. 381–386.

2414

Шаншиева Л.Н. ГДР - 1989: хроника падения тоталитарного режима // На историческом переломе. С. 129.

2415

Модров X. Перестройка: как я её вижу. С. 83.

2416

Шаншиева Л.Н. ГДР - 1989: хроника падения тоталитарного режима // На историческом переломе. С. 129–130.

2417

Модров X. Перестройка: как я её вижу. С. 83.

2418

Доклады Института Европы. №98. Максимычев И.Ф. «Народ нам не простит...». Последние месяцы ГДР. Дневник советника посольства СССР в Берлине. М., 2002. С. 48.

2419

Пленум ЦК КПСС. 9 декабря 1989 г. Стенографический отчёт // Известия ЦК КПСС. 1990. №4. С. 77.

2420

Замятин Л.М. Горби и Мэгги. Записки посла при двух известных политиках - Михаиле Горбачёве и Маргарет Тэтчер. М., 1995. С. 100.

2421

Модров X. Перестройка: как я её вижу. С. 77–78. Совищев С. «Ангелы мести» кружат над Хонеккером // Комсомольская правда. 1991. 12 октября; Фалин В.М. Без скидки на обстоятельства. С. 161, 438; Ахромеев С. А., Корниенко Г.М. Глазами маршала и дипломата. С. 262–263; Черняев А.С. Шесть лет с Горбачёвым. С. 153–154; Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 152; Доклады Института Европы. №98. Максимычев И.Ф. «Народ нам не простит...». Последние месяцы ГДР. Дневник советника посольства СССР в Берлине. С. 21, 38, 46; Квицинский Ю. Время и случай. Заметки профессионала. М., 1999. С. 8; Коломийцев В. Ещё раз о том, почему распался Советский Союз // От катастрофы к возрождению. Причины и последствия разрушения СССР / под ред. И.П. Осадчего. М., 1999. С. 19.

2422

Широнин. КГБ - ЦРУ. С. 161.

2423

Шевякин А.П. Загадки гибели СССР. С. 280.

2424

Грачёв А.С. Горбачёв. С. 181.

2425

Яковлев А.Н. Сумерки. С. 609.

2426

Восточная Европа: хроника конца 1989 года // Аргументы и факты. 1990. № 1. С. 4–5.

2427

Володин В. Волнения в Тимишоаре // Известия. 1989. 19 декабря.

2428

Виноградов А. Тайные битвы XX века. С. 355.

2429

Тимофеев А. Бывший шеф румынских спецслужб начал давать показания // Комсомольская правда. 1991. 14 августа.

2430

Восточная Европа: хроника конца 1989 года // Аргументы и факты 1990. №1. С. 4–5.

2431

Виноградов А. Тайные битвы XX века. С. 355.

2432

Там же. С. 361.

2433

Там же. С. 355.

2434

Восточная Европа: хроника конца 1989 года // Аргументы и факты. 1990. №1. С. 4–5.

2435

Володин В. Режим Чаушеску пал // Известия. 1989. 23 декабря.

2436

Черняев А.С. Горбачёв и Буш: встреча на Мальте в 1989 г. // Новая и новейшая история. 2001. №3. С. 124.

2437

Восточная Европа: хроника конца 1989 года // Аргументы и факты. 1990. №1. С. 4–5. Суд над Николае и Еленой Чаушеску // Аргументы и факты. 1989. №52. С. 6–7.

2438

Виноградов А. Тайные битвы XX века... С. 361–362.

2439

Там же. С. 362.

2440

Кара - Мурза С.Г. Советская цивилизация от Великой Победы до наших дней. С. 300.

2441

Виноградов А. Тайные битвы XX века. С. 361; Кара - Мурза С.Г. Эпоха политических спектаклей // Правда. 1994. 30 декабря.

2442

Виноградов А. Тайные битвы XX века. С. 356.

2443

Буковский В.К. Московский процесс. С. 458.

2444

Виноградов А. Тайные битвы XX века. С. 366.

2445

Там же. С. 367.

2446

Моргачёв С. Шампанское и кровь румынской революции // Megapolis - Express. 1991. №34. 22 августа. С. 6.

2447

Там же.

2448

Там же.

2449

Брутенец К.Н. Несбывшееся. С. 479.

2450

Тимофеев А. Бывший шеф румынских спецслужб начал давать показания // Комсомольская правда. 1991. 14 августа.

2451

Моргачёв С. Шампанское и кровь румынской революции // Megapolis - Express. 1991. №34. 22 августа. С. 6.

2452

Зенькович Н.А. Новости из Кремля, сэр. М., 2002. С. 446.

2453

Буковский В.К. Московский процесс. С. 457.

2454

Там же. С. 458.

2455

Брутенц К.Н. Несбывшееся. С. 487.

2456

Ненашев М. Последнее правительство СССР. Личности. Свидетельства. Диалоги. М., 1993. С. 40–41 (интервью Н.И. Рыжкова).

2457

О власти и привилегиях. На вопросы нашего корреспондента Н. Желноровой отвечает Председатель Совета Союза Верховного Совета СССР, кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС Е.М. Примаков // Аргументы и факты. 1990. №10. С. 2.

2458

Брутенц К.Н. Несбывшееся. С. 270.

2459

Там же.

2460

Там же. С. 270–271.

2461

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 1. С. 485.

2462

Воротников В.И. А было это так. С. 319.

2463

Черняев А.С. Шесть лет с Горбачёвым. С. 330–331.

2464

В Политбюро ЦК КПСС... С. 555–562.

2465

Там же. С. 562.

2466

Черняев А.С. Шесть лет с Горбачёвым. С. 333.

2467

Там же. С. 334.

2468

Там же. С. 331.

2469

Пленум ЦК КПСС - 5–7 февраля 1990 г. Стенографический отчёт // Известия ЦК КПСС. 1990. №3. С. 41–115.

2470

Брутенц К.Н. Несбывшееся. С. 271.

2471

Мэтлок Д. Смерть империи. С. 261.

2472

Там же. С. 262.

2473

Харт Г. Россия потрясает мир. С. 131.

2474

Там же.

2475

Запись беседы с А.Н. Мурашёвым. Москва. 1 июля 2008 г. // Архив автора.

2476

Мэтлок Д. Смерть империи. С. 262–263.

2477

Яковлев А.Н. Сумерки. С. 420–421.

2478

Справка о заседании Межрегиональной депутатской группы. 28 февраля 1990 г. //АГФ. Ф. 2. Oп. 1. Д. 8212. Л. 1–2.

2479

Закон Союза Советских Социалистических Республик «О собственности в СССР». 9 марта 1990 г. // Правда. 1990. 10 марта.

2480

Яковлев А.Н. Социализм: от мечты к реальности (выступление на встрече в МГУ) // Коммунист. 1990. №4. С. 20.

2481

Там же. С. 21.

2482

Пленум ЦК КПСС 11, 14, 16 марта 1990 года. Стенографический отчёт // Известия ЦК КПСС. 1990. №5. С. 32–59.

2483

Внеочередной Третий съезд народных депутатов СССР. 12–15 марта 1990 г. Стенографический отчёт. Т. I. М, 1990. С. 11–26; Т. И. С. 387.

2484

Прокофьев Ю.А. Время тревог, сомнений и надежд // РГАСПИ. ф. 660. Оп. 6. Д. 10. Л. 25.

2485

Выжутович В. Первый советский парламент стал могильщиком коммунистического всевластия (интервью Г.Х. Попова) Сайт А.А. Собчака (http://sobchak.org/rus/main.php3? fp=f02000000_ 11000409).

2486

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 1. С. 489.

2487

Внеочередной Третий съезд народных депутатов СССР. 12–15 марта 1990 г. Стенографический отчёт. Т. III. М., 1990. С. 54–55.

2488

Там же. С. 197–198.

2489

Там же. С. 177–179.

2490

Известия. 1990. 26 марта.

2491

Первое заседание Президентского совета // Правда. 1990. 28 марта.

2492

Яковлев А.Н. Сумерки. С. 514.

2493

По пути решительных преобразований. Выступление М.С. Горбачёва на Президентском совета 27 марта 1990 г. // Правда. 1990. 28 марта.