Нанесение в 1953 г. удара по национально-демократическому движению в Иране, свержение премьер-министра Мосаддыка и восстановление шахской власти явилось первой крупной и в своем роде пробной операцией ЦРУ. Эту операцию вместе с тем можно рассматривать как типичный во многом образец действий этой организации по устранению неугодных Вашингтону правительств. В ходе ее осуществления ЦРУ, Пентагон и госдепартамент, опираясь на местные реакционные силы, прибегли к использованию широкого арсенала средств и методов тайной войны, получивших дальнейшее развитие в последующие годы.

Спланированная и разработанная в недрах ЦРУ, одобренная и утвержденная Вашингтоном, она была направлена прежде всего на защиту интересов американского монополистического капитала в сфере международных нефтяных компаний. Установление антишахского режима в Иране, национализировавшего нефтяные богатства страны, проводившего курс на демократизацию общества и освобождение от иностранной зависимости, закрывало доступ иностранному капиталу к колоссальным природным богатствам Ирана. В перевороте были заинтересованы и милитаристские круги США, рассчитывавшие в результате восстановления реакционного монархического строя в Иране усилить свое влияние на ход событий в этой стране, превратить ее в мощную военную базу, нацеленную на Советский Союз.

Непосредственным организатором и руководителем этой операции стал тогдашний директор ЦРУ Аллен Даллес. Стремясь наиболее полно приспособить аппарат разведки к экспансионистским целям американского империализма, Аллен Даллес был всецело поглощен предстоящей опасной пробой сил ЦРУ в этом стратегически важном для Соединенных Штатов регионе. Дополнительный свет на то, в силу каких причин ЦРУ так рьяно взялось за подготовку государственного переворота в Иране, проливает такой любопытный факт. Аллен Даллес своей прошлой частной юридической практикой был тесно связан с американским филиалом германского банкирского дома Шредеров, а следовательно, и с Англоиранской нефтяной компанией (АИНК), в делах которой банкирский дом издавна участвовал. Один из директоров шредеровской банковской империи, Франк Тиаркс (с ним Аллен Даллес в свое время поддерживал деловые отношения), являлся членом директората АИНК, а нью-йоркская юридическая контора «Салливэн энд Кромвелл», в которой братья Даллесы были партнерами, долгое время вела дела этой компании. Словом, национализация нефтяной промышленности в Иране, помимо всего прочего, затрагивала непосредственно и личные коммерческие интересы Даллесов.

Практически переворот готовил главный резидент ЦРУ на Ближнем и Среднем Востоке 37-летний Кермит (Ким) Рузвельт, внук Теодора Рузвельта, президента США в 1901— 1909 гг. Ким Рузвельт родился в Буэнос-Айресе. Перед второй мировой войной окончил Гарвардский университет, некоторое время преподавал в нем историю, а затем перешел в Калифорнийский технологический институт. В годы войны он служил в разведке — сначала в Управлении стратегических служб, а после войны — в ЦРУ как специалист по Ближнему и Среднему Востоку.

Получив задание непосредственно от директора ЦРУ изучить на месте обстановку, связаться с нужными людьми и продумать вопрос, как и в какой момент ввести в действие силы, оппозиционные Мосаддыку, Ким Рузвельт отправился в Иран инкогнито. Он и прежде частенько наведывался в Тегеран, некоторые там знали его в лицо, а кое-кто был осведомлен и о его принадлежности к разведке. Чтобы не привлекать к себе внимания агентов местной службы безопасности, Ким Рузвельт то и дело менял адреса своей штаб- квартиры, действовал с соблюдением всех необходимых предосторожностей и строжайшей конспирации. В здании дипломатического представительства США он не появлялся; посольство сносилось с ним и оказывало ему содействие тайно. Пятеро американцев, сотрудников ЦРУ, состоявших в штате посольства, и семеро иранцев, среди которых было два высших чиновника иранской разведки, помогали Киму Рузвельту. Связь с ними он поддерживал через посредников, стараясь по возможности избегать личных контактов. Прикрытием для него служил магазинчик, который он с помощью подставных лиц открыл в Тегеране.

На основе информации, собранной Кимом Рузвельтом из агентурных и других источников, тегеранская резидентура ЦРУ разработала и представила в центр подробный план устранения Мосаддыка. Администрация Эйзенхауэра в соответствии с рекомендациями Аллена Даллеса полностью одобрила предложенный план. Среди антиимпериалистически пастроенного населения страны трудно было найти силы для свержения Мосаддыка, и ЦРУ опиралось на реакционную верхушку военщины и верные шаху воинские части, при которых находились американские советники и инструкторы.

Государственный секретарь США Джон Ф. Даллес направил посольству США в Тегеране специальную директиву. Он потребовал всемерной активизации сил, которые могли быть использованы против Мосаддыка. Руководство посольства призвано было оказывать представителю ЦРУ Киму Рузвельту всяческое содействие, но делать это скрытно, чтобы в случае каких-либо осложнений отвести обвинения в причастности США к осуществлению акции, которая означала прямое вмешательство американцев во внутренние дела Ирана.

По предложению братьев Даллесов в Тегеран был послан с особой миссией генерал Норман Шварцкопф, один из опытных разведчиков, слывший большим знатоком Ирана. В прошлом начальник полиции штата Нью-Джерси, Шварцкопф с 1943 по 1948 г. в качестве главного советника, входившего в военную миссию США, руководил реорганизацией иранской жандармерии, нацеливая ее на слежку за политическими партиями и группами, потенциально опасными для господствующего режима [Известно, что в сентябре 1947 г., после поездки Шварцкопфа в Иранский Азербайджан, там начались массовые репрессии. К концу 1947 г. аресту подверглось уже около 20 тыс. азербайджанцев — участников демократического движения; все они были отправлены вместе с семьями в концлагеря в районе Хорремабада. Были усилены карательные, военно-политические операции против борцов за свободу и независимость в Тегеране и других районах Ирана]. В те годы Шварцкопф сблизился с военными деятелями Ирана, в частности с генералом Захеди [Захеди в годы войны был связан с гитлеровской агентурой; позже арестовывался за профашистскую деятельность. В послевоенные годы он тесно сотрудничал с американскими советниками при иранской жандармерии, оказался замешан в заговоре реакционной военщины, предпринявшей 28 февраля 1953 г. попытку убить Мосаддыка. Был арестован, но вскоре освобожден. Его сын Ардешир, получивший образование в США, в 1950—1953 гг. являлся специальным помощником руководителя американской администрации в Тегеране по осуществлению «4-го пункта программы Трумэна», преследовавшей цели усиления империалистической экспансии США в отношении слаборазвитых стран. В 70-е годы он был послом Ирана в Вашингтоне, оставаясь одним из наиболее приближенных советников шаха, сторонником жесткой линии подавления демократического движения в стране. Захеди выступал в качестве посредника между шахом и американскими должностными лицами]. Поэтому внешне визит американского генерала мог выглядеть как поездка к старым друзьям.

В первых числах августа 1953 г. после путешествия по Ливану, Сирии и Пакистану, занявшего несколько дней, генерал объявился в столице Ирана. Местные газеты в рубрике «светская хроника» поместили инспирированное американским пресс-атташе сообщение о том, что Шварцкопф провел утро в обществе отставного генерала Захеди, затем встретился с другими старыми коллегами по иранской армии, жандармерии и полиции. Подлинный смысл этой «светской хроники» стал ясен некоторое время спустя.

Но прежде о некоторых деталях непосредственного участия в операции ЦРУ самого Аллена Даллеса. Анализ американских публикаций последующих лет указывает на то, что Даллес, для которого риск, казалось, был делом привычным, свойственным его натуре, проявлял заметное беспокойство за исход тегеранской акции. Это было начало его карьеры в высших эшелонах власти: он чувствовал себя не совсем уверенно. Апломб придет к нему несколько позже, под влиянием «первых заметных успехов» ЦРУ. Но пока Даллес был еще способен трезво соизмерить политические цели и реальные возможности их достижения и потому, естественно, нервничал. Он не мог не отдавать себе отчета в том, что на карту поставлен престиж США как великой державы, репутация ЦРУ, набиравшего силу и выходившего на международную арену, а также и его политическое будущее как руководителя разведки.

Поэтому не случайным было появление Аллена Даллеса в начале августа 1953 г. в Швейцарии. 10 августа американская пресса известила, что Даллес намерен провести свой отпуск с женой в Швейцарских Альпах. На первый взгляд в этом не было ничего странного. Но затем одно за другим последовали удивительные совпадения. Оказывается, и посол США в Тегеране Лой Гендерсон, несмотря на острейшую политическую обстановку в Иране, счел возможным в этот критический момент отдохнуть в Швейцарии. Совершили путешествие в Швейцарские Альпы в это время и некоторые влиятельные лица из правящей иранской верхушки, покинувшие страну после 28 февраля 1953 г. в связи с провалом заговора против Мосаддыка и обосновавшиеся в Риме.

В ходе конфиденциальных встреч с сестрой шаха принцессой Ашраф и послом Гендерсоном Аллен Даллес, как стало известно позднее, окончательно уточнил план проведения операции. Была установлена дата военного переворота, распределены обязанности между его главными исполнителями и определены инструкции для тегеранского представительства ЦРУ — центра, откуда координировались, направлялись и контролировались действия различных группировок иранской реакции.

Роль непосредственного руководителя военного переворота отводилась генералу Захеди. За несколько дней до переворота начальник группы военных советников США в Иране генерал Макклюр установил тайный контакт с генералом Захеди, а также генералами Шахбахти, Ахмеди и другими, которым было поручено через падежных офицеров иранских вооруженных сил склонить тегеранский гарнизон к выступлению против Мосаддыка.

К этому времени генерал Шварцкопф, взявший на себя обработку военной верхушки, «в техническом отношении безукоризненно подготовил путч». Американская администрация не скупилась на деньги и оружие. Только одно ведомство Аллена Даллеса выделило на подкуп офицеров армии и государственных чиновников и развертывание пропаганды против Мосаддыка 19 млн. долл. 1 Для Шварцкопфа в банке был открыт неограниченный кредит. Пройдет время, и ЦРУ в совершенстве освоит практику подкупа для деятельности, направленной на дискредитацию и свержение иностранных правительств, которые США считают неугодными. Метод крупных платежей наличными прочно займет свое место в арсенале средств американской разведки. Но уже и тогда ЦРУ широко пользовалось этим методом. Пустив в ход деньги, американский генерал Шварцкопф энергично вербовал противников Мосаддыка. Тем временем генерал Захеди, покинув Тегеран, при помощи американцев приводил в готовность войсковые части, привлеченные им на свою сторону, сколачивал вооруженные банды из крайне реакционных политических и уголовных элементов.

Классовые интересы Мосаддыка, выразителя чаяний национальной буржуазии и крупных поместных землевладельцев, не позволили ему в борьбе за независимость Ирана против открытого и узаконенного грабежа страны иностранным капиталом пойти на союз с массовым демократическим движением иранского парода. При Мосаддыке продолжало действовать заключенное в октябре 1950 г. американо-иранское соглашение о распространении на Иран действия «4-го пункта программы Трумэна», предусматривавшего оказание ему «помощи». На основе этого соглашения США направили в Иран специальную миссию, численность которой к июню 1952 г. превысила 120 человек. Она имела свои отделения в Тебризе, Реште, Мешхеде, Керманшахе, Исфахане, Ширазе, Ахвазе, Кермане и других городах. Миссия превратилась в гнездо американской разведки, став важным орудием политической и идеологической экспансии США в Иране; кадровые разведчики и многочисленная агентура ЦРУ проникли во все поры государственного аппарата страны, ее армию, жандармерию и полицию.

Правительство Мосаддыка не приняло радикальных мер в отношении враждебных действий внутренней реакции и империалистической агентуры, готовившихся к организованному выступлению. Премьер-министр и радикально настроенная общественность Ирана в этот критический для судеб страны момент недооценили всей опасности назревавших событий. Их больше занимал вопрос, как не допустить углубления демократического, рабочего и крестьянского движения. Неудивительно, что в такой обстановке, благоприятной для консолидации реакционных сил и перехода их к более активным действиям, Шварцкопфу и Захеди не составило большого труда склонить к путчу шахскую гвардию, командование некоторых воинских подразделений, танковых частей, не говоря уже о полиции и жандармерии. Тем временем Ким Рузвельт, вовлекая в участие в заговоре все больший круг людей, ускорял наступление развязки.

17 августа 1953 г. в Тегеран возвратился американский посол Лой Гендерсон. Он немедленно посетил премьер-министра Мосаддыка и, заявив, что правительство США будет всячески препятствовать его пребыванию у власти, настаивал на том, чтобы тот немедленно ушел в отставку.

Кульминационный момент наступил 19 августа 1953 г. Отсутствие единого фронта всех национальных антиимпериалистических сил не позволило своевременно пресечь происки стремительно множившихся враждебных элементов. Только в последний момент Мосаддык решил действовать и приказал ввести в Тегеран войска, сохранявшие верность правительству. Тем временем большая группа тайных агентов Кима Рузвельта под видом бродячих артистов устроила марш к центру Тегерана. Доступ в столицу, судя по всему, был не столь уж сложен. Процессия медленно двигалась по улицам мимо базаров и мечетей, обрастая все новыми участниками и многочисленными зрителями, среди которых было немало лиц, нанятых американцами: каждому участнику беспорядков выдавалось денежное вознаграждение. Агентура ЦРУ, разжигавшая антиправительственные настроения в Тегеране и запугивавшая тех, кто сотрудничал с Мосаддыком, действовала все более нагло и безнаказанно. По условному сигналу процессия в один миг превратилась в огромную разъяренную толпу, требовавшую свержения правительства и казни Мосаддыка. По заранее подготовленному сценарию к демонстрации присоединились армейские части, поддерживавшие шаха. Беспорядки усиливались, охватив весь город. В Иране всегда центром формирования общественных настроений выступали базар и мечеть. Именно здесь, в местах массового скопления народа, открыто выражавшего свои мысли и чувства, стихийно складывались оценки происходящих в стране событий. Именно эти оценки и становились для большинства иранцев главным ориентиром при выработке своего отношения, своей собственной позиции. И без того напряженная обстановка накалилась до предела. В столицу на американских грузовиках и танках вошли части генерала Захеди. Проинструктированные сотрудниками ЦРУ представители реакционной военщины захватили местную радиостанцию.

Ожесточенные схватки между сторонниками Мосаддыка и прошахскими силами продолжались более девяти часов. Военная миссия США в Тегеране заблаговременно снабдила противников Мосаддыка американской боевой техникой, в результате чего в ходе уличных боев преимущество оказалось на их стороне. В конечном итоге все решила армия, оказавшаяся в решающий момент в руках реакционных генералов и офицеров.

19 августа 1953 г. правительство Мосаддыка было свергнуто.

Генерал Захеди, главный представитель реакционной военщины, направляемой американскими империалистами, захватил власть и сформировал новый кабинет, который США рассматривали как инструмент для утверждения господствующего положения американских монополий в Иране и нефтяной промышленности всего Ближнего Востока, разумеется, в ущерб интересам прежде всего их английского конкурента. Переворот сопровождался лишением иранцев всех их тогдашних завоеваний в области политической л экономической самостоятельности, разгромом прогрессивных организаций и газет, массовыми арестами и жестокими расправами с демократическими деятелями. Мосаддыка и некоторых его министров отправили в тюрьму [Мохаммед Мосаддык и его ближайшие соратники были преданы суду военного трибунала. Но этот суд не решился вынести смертный приговор Мосаддыку: останавливала огромная популярность, которой он пользовался в Иране как человек, выступавший в защиту национальных интересов страпы. Его осудили на три года. По истечении срока заключения он был отправлен под надзор властей в свое имение Ахмедабад (под Тегераном). Умер в 1967 г]. В стране была установлена военная диктатура. Так была проложена дорога для возвращения в страну шаха, покинувшего ее на короткий период, и водворения его на трон.

Вскоре стало очевидно, что переворот организован иностранной разведкой, хотя ЦРУ и старалось придать ему характер «народной революции». Эта лживая версия, пущенная в ход ведомством Аллена Даллеса с целью снять с администрации США ответственность за бесцеремонное вмешательство во внутренние дела Ирана, не помогла. Даже американская пресса назвала иранские события дворцовым переворотом с щедрыми подачками и искусной пропагандой. «Никто не сомневается, что правительство Мосаддыка было свергнуто в первую очередь армией, а не массами народа»,— писал американский обозреватель Ричард Фрай.

Администрация Эйзенхауэра прямо не признавала роль, которую в этих событиях сыграла разведка США. Но уже в конце осени 1954 г. появилась серия статей Ричарда и Глэдис Харкпесс под общим названием «Тайные дела ЦРУ», написанных с одобрения Аллена Даллеса и представлявших собой нечто вроде официального отчета о государственном перевороте в Иране, который авторы в целях рекламы преподносили чуть ли пе как «триумф ЦРУ». Тайна вмешательства США во внутренние дела Ирана была, таким образом, частично раскрыта. По прошествии нескольких лет стали известны новые подробности, особенно после смещения в конце 1961 г. Даллеса с поста директора ЦРУ.

О причастности ЦРУ к государственному перевороту в Иране Аллен Даллес говорил в своем выступлении по телевидению в 1962 г., а затем подтвердил это в книге «Искусство разведки», вышедшей в США в 1963 г. Надежным «антикоммунистическим» элементам в этой стране, точнее говоря, сторонникам шаха «была оказана поддержка извне», скромно признал Даллес. Спустя 14 лет после событий 1953 г. «Нью-Йорк таймс» поведала своим читателям: «Агенты Центрального разведывательного управления США сыграли решающую роль в свержении Мосаддыка». А в 1976 г. факт вмешательства Соединенных Штатов во внутренние дела Ирана подтвердила уже специальная сенатская комиссия американского конгресса. «В 1953—1954 гг. ЦРУ,— говорилось в докладе этой комиссии,— были осуществлены две наиболее дерзкие операции — свержение правительства Мохаммеда Мосаддыка в Иране и переворот, направленный против президента Хакобо Арбенса Гусмана в Гватемале. Обе операции были проведены быстро и фактически без кровопролития; осуществление их позволило отстранить от власти двух считавшихся прокоммунистически настроенными лидеров и заменить их деятелями, придерживающимися западной ориентации» 2.

Американское влияние в Иране быстро росло. США расширяли военную и экономическую помощь шахскому режиму. Уже 2 сентября 1953 г. администрация Эйзенхауэра, отказавшая в займе правительству Мосаддыка, предоставила новому правительству Захеди экономическую помощь в размере 23 млн. долл., а три дня спустя добавила к этой сумме «безвозмездную финансовую помощь» в размере 45 млн. долл.3 Кроме того, американцы передали генералу Захеди еще около 1,5 млн. долл. для выплаты вознаграждения личному составу частей иранской армии, жандармерии и полиции, отличившихся 19 августа 1953 г.4

К началу 50-х годов Иран был крупнейшей нефтедобывающей страной на Ближнем и Среднем Востоке: по добыче нефти он занимал четвертое место в мире. Однако в результате засилья иностранного капитала плодами колоссальных природных богатств пользовались иностранные монополии, главным образом Англо-иранская нефтяная компания (АИНК) [До 1935 г. она называлась Англо-персидская нефтяная компания], которая сыграла важную роль в послевоенной истории Ирана. Поэтому есть смысл в общих чертах остановиться на истории ее деятельности.

В 1911 г. министром английского военно-морского флота назначили Уинстона Черчилля. Среди преобразований, осуществленных им накануне первой мировой войны, был перевод военно-морского флота с угля на нефть, что должно было обеспечить ему большую быстроходность и маневренность. Возник вопрос: где взять новое топливо? Уголь был в избытке в самой Англии, нефть же добывалась в Иране, где уже действовала Англо-персидская нефтяная компания. С момента своего возникновения она пользовалась особым покровительством английского правительства. Ее деятельность полностью определялась интересами британской империалистической политики, важным фактором которой становилась нефть.

Британский представитель в Индии Перси Кокс способствовал заключению соглашения компании с местными шейхами о доставке нефти к порту Абадан, откуда ее транспортировали танкерами. Нефтепровод протяженностью 200 км — первая крупная нефтяная артерия Среднего Востока — протянулся через горы к морю. Здесь был построен нефтеочистительный завод, что позволило компании сосредоточить в своих руках добычу, переработку и транспортировку нефти.

АИНК, ссылаясь на растущую угрозу конкуренции со стороны американской фирмы «Шелл», усиленно добивалась от правительства финансовой поддержки. В июле 1913 г. Черчилль внес на рассмотрение парламента предложение о приобретении АИНК. «Мы,— заявил он,— должны стать владельцами или получить возможность контролировать источники, которые пусть даже частично обеспечивают нас необходимой нам нефтью». Вскоре адмиралтейство согласилось купить за 2 млн. ф. ст. 51% акций компании, т. е. стало владельцем контрольного пакета акций.

Огромные финансовые доходы от иранской нефти потекли в английские сейфы. К началу 20-х годов АИНК прочно заняла место среди ведущих нефтяных монополий мира и превратилась в «интегрированную нефтяную компанию», располагавшую своим танкерным флотом.

Первая мировая война наглядно продемонстрировала зависимость западных стран от снабжения их нефтью, которая нужна была самолетам, машинам, танкам. «Нефть,— говорил известный политический и государственный деятель Франции Жорж Клемансо,— так же необходима, как кровь». Начался новый этап империалистической борьбы за нефть.

Англия и Франция всеми способами пытались захватить новые источники нефти на Ближнем Востоке, эквивалентные американскому Техасу. При этом они были полны решимости не допустить на Ближний Восток американские нефтяные компании, которые также рвались к иностранным источникам нефти. Английское правительство, сознавая зависимость страны от импорта нефти, укрепляло связи с нефтяными компаниями, в первую очередь с АИНК. Главы компаний начинали играть важную роль в формировании внешней политики.

В 1925 г. престол в Иране захватил Реза-хан, сын офицера, мелкого помещика из Мазендерана. Начав службу рядовым в персидских отборных кавалерийских отрядах, он за короткий срок достиг высокого чина — стал командиром кавалерийской дивизии. Таким взлетом своей карьеры Реза-хан был обязан влиятельному английскому генералу Эдмунду Айронсайду. Ставя Реза-хана во главе персидской кавалерийской дивизии, англичане рассчитывали на его содействие в «приручении» тогдашнего иранского монарха Ахмед-шаха и в удушении разраставшегося национально-освободительного движения, угрожавшего экономическим и политическим позициям Англии. И они не ошиблись: Реза-хан изо всех сил старался оправдать оказанное ему доверие. В феврале 1921 г. предводительствуемые им кавалерийские части внезапно ворвались в Тегеран и в угоду англичанам принудили насмерть перепуганного Ахмед-шаха сместить стоявшее у власти правительство. За оказанную услугу Реза-хан получил портфель военного министра: этот пост он занимал с 1921 по 1923 г., жестоко подавляя демократическое движение в стране. В октябре 1923 г. при поддержке англичан он был назначен главой правительства. 12 декабря 1925 г., после низложения Каджарской династии, Реза-хан провозгласил себя шахом Ирана, приняв во время коронации имя Пехлеви [Пехлеви — это название языка древних иранцев, на базе которого возник современный персидский язык. Принимая это имя, Реза-хан как бы подчеркивал, что в отличие от тюркской династии Каджаров он, как истинный иранец, имеет «законные права» на престол. Династическое имя Пехлеви, разумеется, не имело никакого отношения к родословной Реза-хана]. Это был грозный монарх, установивший в стране жестокую диктатуру. В годы его правления в стране беспощадно преследовались демократические партии, организации и пресса.

И все же в стране росло недовольство, вызванное грабежом национальных богатств английскими монополиями. Дело дошло до того, что в 1932 г. был даже временно расторгнут договор с АИНК. Заметим, что к этому времени, начиная с 1909 г.— момента основания АИНК, ее чистая прибыль составила 171 млн. ф. ст. Иранское же правительство получило лишь 11 млн. ф. ст., т. е. 6% вместо предусмотренных соглашением 16%. Однако Реза-шах, несмотря на это, всей своей дальнейшей политикой способствовал укреплению позиций АИНК. Через несколько месяцев правительство заключило с пей новое соглашение. По договору 1933 г. колониальные интересы Англии почти не были ущемлены. Он предусматривал лишь небольшое увеличение отчислений в иранскую казну и ограничение территории, на которой могла действовать компания. Но в обмен на эти небольшие уступки английские колонизаторы добились продления срока деятельности АИНК до 1993 г.

Накануне второй мировой войны в Иране попытались обосноваться и монополии других империалистических держав, в частности фашистской Германии, воспользовавшейся политическими симпатиями Реза-шаха к третьему рейху. О повышенном интересе Гитлера к этой стране, имевшей важное экономическое и стратегическое значение, свидетельствует уже тот факт, что в 1940/41 финансовом году удельный вес Германии во внешнеторговом обороте Ирана достиг 45,5%.

Разгром фашистской Германии и милитаристской Японии содействовал мощному подъему национально-освободительной борьбы в Иране. Опираясь на поддержку США и Великобритании, шахский режим подавил развернувшееся в стране в первые послевоенные годы антиимпериалистическое движение.

Вместо Реза-хана англичане посадили на трон его сына Мохаммеда Реза Пехлеви. Новый монарх был также весьма благожелателен к АИНК. В первые пять лет после окончания войны объем производства нефти в Иране почти удвоился. Компания все более процветала и приносила огромные доходы как Англии, так и правящей верхушке самого Ирана. Обладая на юге страны концессией на владение огромной площадью около 250 тыс. кв. км, она эксплуатировала более 300 нефтяных скважин, владела крупным нефтеперерабатывающим заводом в Абадане. На ее предприятиях в Иране было занято более 100 тыс. человек. Компания имела свои аэродромы, радиостанции, железную дорогу, порты, морской и воздушный транспорт и даже собственную полицию. В 1950 г. ей принадлежало 59 дочерних предприятий за пределами Ирана.

За 40 лет своего существования АИНК вывезла из этой страны около 300 млн. т нефти и почти 5 млрд. долл. прибыли. Прибыль, полученная ею за один только 1950 год, почти в 10 раз превосходила капиталовложения в иранскую промышленность в том же году. Компания была экономической цитаделью британского империализма на Ближнем Востоке — важном стратегическом узле, находящемся на стыке трех континентов, главном нефтеносном бассейне мира [По оценкам на 1955 г., на Ближнем Востоке находилось от 65 до 75% известных мировых запасов нефти5].

АИНК бесцеремонно вмешивалась во внутренние дела страны, когда чувствовала угрозу своим интересам [В одном из официальных документов Ирана говорилось, что «Англо-иранская нефтяная компания ради добавочных незаконных прибылей, не колеблясь, вмешивалась в политическую жизнь страны. Документы, обнаруженные в бюро информации этой компании, неопроверяшмо доказывают, что оно было центром шпионажа и с помощью подкупа, финансового и политического давления, оказываемого компанией, в течение полувека пользовалось содействием тех иранских граждан, которые согласились в ущерб интересам собственной страны оказывать ей услуги»6].

Демократические силы страны в трудных условиях продолжали борьбу против внутренней реакции и английских империалистов. Развернувшееся в Иране в 1948 г. движение против хищнического господства АИНК в 1950 — начале 1951 г. усилилось. В широких народных массах, испытавших на себе все тяготы империалистического гнета, в среде иранской национальной буржуазии, а также связанной с нею части помещиков назревали недовольство и стремление к экономической самостоятельности Ирана. Проходили массовые народные демонстрации под лозунгами аннулирования навязанного Ирану англо-иранского договора 1933 г., национализации предприятий АИНК и ликвидации всех других концессий иностранных монополий, предоставления свободы демократическим организациям и прессе. В меджлисе также нарастали антианглийские настроения, нагнетанию которых способствовали, в частности, и высказывания американского посла Генри Крейди — он вселял в иранцев надежду (совершенно ложную, как Показало время) на то, что американцы поддержат их в борьбе против англичан.

Пытаясь сбить накал антибританских настроений, АИНК в 1949 г. предложила форму «дополнительного соглашения», которое на некоторое время ставило Иран в несколько лучшие условия по сравнению с другими странами Ближнего Востока. Однако меджлис, не желая отступать от своих позиций, отказался обсуждать его. Движение за национализацию нефтяной промышленности возглавил Национальный фронт, созданный в 1949 г. в результате объединения нескольких политических групп, выражавших интересы национальной буржуазии — активной силы этого движения. Лидером его был известный в Иране политический деятель доктор Мохаммед Мосаддык.

Мосаддык родился в 1881 г. в семье богатого землевладельца, образование получил в Европе. В 1914 г. в Нейштадтском университете ему была присуждена степень доктора юридических наук. По возвращении в Иран в 1915 г. Мосаддык избирается депутатом меджлиса. Вскоре он был назначен министром финансов, а также избран председателем меджлиса. Мосаддык выступал против подписания англо-иранского соглашения в 1919 г. и усиления влияния АИНК. В 1922 г. Мосаддык становится генерал-губернатором Иранского Азербайджана, а затем — министром иностранных дел. В 1934 г. был арестован и отбывал тюремное заключение. В 1941 г. его выслали в Ахмедабад. После амнистии политзаключенным он был освобожден. В 1944 г. Мосаддыка снова избирают депутатом меджлиса. По-разному относясь к демократическим идеям и патриотической деятельности Мосаддыка, западные авторы едины в оценке его как крупного государственного деятеля, «умного политика, увлеченного идеями национализма». Со времен неудачной попытки национализации нефти в Мексике в 1938 г. он был одним из первых лидеров, рискнувших вступить в конфронтацию с нефтяными компаниями.

В июне 1950 г. меджлис поручил Мосаддыку возглавить специальную комиссию по вопросам иранской политики в области нефти, которая пришла к выводу, что соглашение с АИНК не отвечает интересам Ирана. В феврале 1951 г. Мосаддык выдвинул требование национализировать нефтяную промышленность.

События развивались быстро. Премьер-министр генерал Размера выступил с официальным заявлением, что Иран юридически не может отказаться от выполнения обязательств, связанных с концессией. Четыре дня спустя по дороге в мечеть он был убит. Жертвой каких сил стал премьер- министр, так и осталось загадкой. Несмотря на дипломатическое, финансовое и военное давление Англии, меджлис, вынужденный считаться с растущим антиимпериалистическим движением, избирает Мосаддыка новым премьер-министром и принимает 15 марта 1951 г. закон о национализации нефтяной промышленности. Этот закон, в котором провозглашалось, что «на все доходы с нефти и нефтепродуктов иранский народ имеет неоспоримое право», приобретал огромное значение для внутреннего социально-экономического развития страны.

29 апреля 1951 г. шах поручил 70-летнему Мосаддыку сформировать новое правительство. Основными пунктами провозглашенной новым правительством программы были осуществление закона о национализации нефтяной концессии и создание национальной нефтяной компании, которая взяла бы в свои руки управление нефтепромыслами и нефтеперегонными заводами.

Таким образом, критическая ситуация в Иране завершилась открытым вызовом британскому империализму. Английское правительство внезапно оказалось перед сложной проблемой: должно ли оно использовать вооруженные силы для защиты своих инвестиций? Положение, как подчеркивали западные авторы, было особенно затруднительным для лейбористского правительства, которое незадолго перед этим само национализировало некоторые крупные отрасли промышленности в Англии. Оно столкнулось с кризисом, будучи не подготовленным к нему: получаемая им информация из Ирана была крайне ограниченной и в значительной степени зависела от АИНК. Министр иностранных дел Г. Моррисон был настроен воинственно. Занимавший когда-то пацифистские позиции, он затем стал «ястребом» и выражал крайнее возмущение иранской «неблагодарностью». Его воинственность подогревали президент АИНК У. Фрейзер, а также министр обороны Э. Шинуелл и многие генералы и адмиралы. Были, однако, и исключения. Лорд Маунтбеттен [Луис Маунтбеттеп — английский военный и государственный деятель. В 1952—1954 гг.— командующий Средиземноморским флотом], например, заявлял, что интервенция могла бы иметь пагубные последствия для английского присутствия в Азии в целом. Против ннтервенции высказались и многие ответственные чиновники министерства иностранных дел, считая, что разработка нефтяных месторождений без участия иранцев в окружении враждебно настроенного населения практически невозможна. Их мнение разделяли и некоторые другие представители правительственных кругов Англии.

Кабинет министров находился в замешательстве от противоречивых советов военных. Был послан крейсер «Мавритиус» для патрулирования побережья Ирана и подготовлен отряд парашютистов.

27 сентября состоялось решающее заседание кабинета министров. Этим утром Моррисон вернулся из Вашингтона, где президент Трумэн, не раскрывая перед ним далеко идущие собственные планы американского империализма, дал понять, что США не поддержат применение силы в Иране. Продолжая стоять на воинственных позициях, Моррисон начал излагать условия интервенции, но его быстро остановил премьер-министр Эттли, занимавшийся Ираном в отсутствие Моррисона. Он заявил, что вопрос о применении силы полностью исключен; никто из членов кабинета ему не возразил. Правительство Великобритании и АИНК стали проводить более осторожную политику.

Вслед за угрозой применить военную силу, экономическим нажимом и жалобой в международный суд английское правительство обратилось в Совет Безопасности, стремясь протащить через этот орган ООН решение о создании «международной» (на деле англо-американской) компании для эксплуатации нефти. СССР, Индия и Югославия выступили в Совете Безопасности в поддержку Ирана.

Тем временем новые попытки оказать давление на правительство Мосаддыка ни к чему не привели. Оно взяло под свой контроль нефтеочистительный завод в Абадане, экспорт нефти был приостановлен. В октябре 1951 г. последняя группа остававшихся в Иране английских служащих на крейсере «Мавритиус» покинула Иран. Однако У. Фрейзер продолжал считать, что рано или поздно Иран вынужден будет пойти на переговоры, так как он теперь был лишен возможности продавать свою нефть.

Еще в самом начале кризиса АИНК заручилась поддержкой других шести крупнейших нефтяных монополий в том, что они не будут покупать «горячую нефть» в случае ее национализации. 15 мая 1951 г. госдепартамент объявил, что США «ввиду односторонних действий Ирана против английской компании намерены прекратить какие бы то ни было операции своих компаний в этой стране». Кроме того, АИНК вскоре получила помощь и от английских властей в осуществлении бойкота иранской нефти. Панамский танкер «Роз- Мари», направлявшийся с грузом нефти из Абадана, подвергся преследованию самолетов британских ВВС, в результате чего был вынужден войти в Аденский залив, где его груз был конфискован.

Бойкот иранской нефти стал возможным потому, что в тот период не ощущалось ее дефицита. АИНК приступила к расширению добычи нефти в других странах, особенно в Кувейте. Иран оказался таким образом отрезанным на какое-то время от мирового рынка нефти.

Тем не менее национализация нефтяной промышленности серьезно подрывала позиции иностранного капитала в Иране. Кроме того, она могла послужить заразительным примером и для других стран Ближнего и Среднего Востока — объектов колониального грабежа. Такая перспектива не устраивала империалистические круги Запада, в том числе и США, укрепивших в годы второй мировой войны свои позиции в Иране.

Взаимоотношения западных нефтяных монополий на Ближнем Востоке, характеризовавшиеся острыми внутренними противоречиями, всегда были чрезвычайно запутанными. Каждая из империалистических держав, в особенности США и Англия, добивались максимальной выгоды для «своих» нефтяных магнатов. Американские империалисты решили воспользоваться англо-иранским конфликтом, чтобы усилить собственные позиции в этом районе. «Государственный департамент,— писал Антони Иден,— настаивал на создании всеамериканской комиссии, которая выкупила бы акции Англо-иранской нефтяной компании» 7. Намерение потеснить Англию, вышедшую из второй мировой войны ослабленной, чтобы самим завладеть иранской нефтью и занять командные высоты в экономике Ирана, составляло одну из задач «большой стратегии» монополий США, стремившихся распространить сферу своего влияния на все районы мира.

Не последнюю роль играли здесь, как уже говорилось, и агрессивные планы превращения Ирана в плацдарм для вооруженных сил НАТО, нацеленных против Советского Союза. Военные руководители США, вырабатывая линию американской политики в этом регионе на послевоенный период, указывали на то, что «близость важных советских промышленных объектов достаточно выразительно объясняет, почему США необходимо удержать Восточное Средиземноморье и весь район Среднего Востока». С другой стороны, они считали, что «нефтяные запасы Ирана, Ирака и Ближнего Востока имеют огромное значение и могут быть жизненно важными» на случай войны. Из этого делался вывод, что в стратегических интересах следует удержать «вооруженные силы Советского Союза как можно дальше от нефтяных запасов Ирана, Ирака, Ближнего и Среднего Востока» 8.

В этих условиях США совместно с Великобританией решили оказать нажим на Иран, чтобы принудить правительство Мосаддыка отказаться от национализации. Но это был лишь отправной пункт далеко идущих планов американских монополий, которые в течение 30 лет вели упорную борьбу с англичанами за ближневосточную нефть. Расчет делался на то, что угроза национализации предприятий АИНК побудит Великобританию к большей уступчивости и заставит ее допустить монополии США к иранской нефти.

Предпринятый англо-американскими империалистами бойкот иранской нефти, а также приостановка ее добычи и прекращение отчислений от доходов с нефти, финансовый шантаж — все это хотя и привело к ухудшению экономического положения Ирана и поставило страну перед серьезными трудностями, но не дало желаемого результата. Правительство Мосаддыка отвергло требования США и Великобритании. Были подписаны временные торговые соглашения, в том числе и о поставке нефти, с СССР, Чехословакией и Венгрией. (Правда, после того как США пригрозили Ирану прекращением экономической помощи, Мосаддык вынужден был отказаться от реализации этих соглашений.) Вместе с тем в начале 1952 г. иранское правительство отклонило предложение Вашингтона присоединиться к сколачиваемому США антисоветскому блоку на Среднем Востоке.

Финансовое и экономическое давление, дипломатические акции, различного рода политические провокации и попытки сместить Мосаддыка, предпринятые английским и американским империализмом, окончились провалом. В октябре 1952 г. в ответ на эти враждебные действия правительство Мосаддыка разорвало дипломатические отношения с Великобританией; все ее официальные представители были высланы из Ирана. В этой ситуации империалистические круги, тесно связанные с ними внутренняя реакция и проамерикански настроенная верхушка иранской армии взяли курс на государственный переворот. Ему предшествовала развернутая правительственными органами США пропагандистская кампания, лейтмотивом которой был явно шантажистский тезис: если антишахский режим Мосаддыка сохранится, Советский Союз «захватит власть в свои руки». Президент Эйзенхауэр, который был «одержим страхом перед коммунистическим Ираном», согласился на устранение «неуступчивого» Мосаддыка. «Любое иранское правительство, кроме коммунистического, было бы лучше для нас, чем нынешнее правительство. Мы сочли невозможным иметь дело с Мосаддыком»,— заявил Джон Фостер Даллес членам палаты представителей конгресса США. Комментируя это заявление государственного секретаря, «Нью-Йорк пост» писала: «Правительство Мосаддыка падет до конца этого года... Мосаддык, вероятно, будет свергнут армией... имеющей особенно тесные связи с Соединенными Штатами, которые снабжают ее современным вооружением и обучают личный состав».

Разведке госдепартамента было поручено тщательно проанализировать состояние иранской экономики. Взвешивались, в частности, возможные последствия сокращения поступлений иностранных капиталовложений. Политические выводы такого исследования, писал тогдашний руководитель дипломатической разведки США Р. Хилсмэн, оказались уничтожающе ясными. По этому прогнозу иранское правительство могло устоять даже в условиях экономического бойкота. Медлить, сочли в Вашингтоне, было нельзя. Премьер-министра Мосаддыка, осмелившегося добиваться национализации нефтяных ресурсов своей страны, решено было насильно устранить. Тотчас же была приведена в действие американская разведывательная машина.

Устранение правительства Мосаддыка и ликвидация англо-иранского конфликта, тянувшегося с 1951 г., способствовали усилению политических и экономических позиций США в Иране. После переворота англичанам не удалось полностью вернуть себе прежние позиции в обладании иранской нефтью, американцы стали партнерами англичан. С потерей монопольной концессии Великобритания утрачивала свое преимущественное положение как в самом Иране, так и на всем Ближнем и Среднем Востоке.

Характерно свидетельство на этот счет лондонского еженедельника «Экономист». Журнал указывал, что с концессиями в Иране Лондон потеряет больше, чем источник нефти или возможность инвестиций. «Это,— писал журнал,— явится серьезным ударом по торговым и экономическим позициям Англии... Утрата концессии в Иране будет означать потерю крупнейшего и единственного чисто английского нефтяного предприятия, и это резко ослабит Англию. Источник нефти может быть возмещен в течение одного года, но потеря предприятия такого важнейшего стратегического значения будет ощущаться в течение длительного времени».

В середине октября 1953 г. для переговоров об иранской нефти в Тегеран прибыл Герберт Гувер-младший, тогдашний специальный советник государственного секретаря США Джона Фостера Даллеса. Правительство генерала Захеди с готовностью выполнило требования американской администрации: с планами национализации было покончено, а в декабре 1953 г. восстановлены дипломатические отношения с Англией. 10 апреля 1954 г. было заключено соглашение об образовании Международного консорциума для разработки иранских нефтяных месторождений. В соответствии с этим соглашением бывшая Англо-иранская нефтяная компания, переименованная несколько месяцев спустя в «Бритиш петролеум компани», получила 40% акций. Столько же досталось так называемой «большой пятерке» американских монополий («Стандард ойл оф Нью-Джерси», «Стандард ойл оф Калпфорниа», «Тексас ойл компани», «Сокони вакуум ойл компани» и «Галф ойл корпорейшн»), 14% — англо-голландскому нефтяному тресту «Ройял датч-Шелл» и 6% — французской «Компани франсез де петроль».

Соглашение обязывало Иран «возместить ущерб», нанесенный Англо-иранской нефтяной компании в связи с национализацией ее предприятий. Тем самым Иран был подвергнут своеобразному наказанию за то, что попытался самостоятельно распоряжаться национальными нефтяными богатствами. В августе 1954 г., еще до подписания соглашения, американский журнал «Бизнес уик» оценивал его как небывалую победу нефтяных компаний и с удовлетворением отмечал, что от грандиозной мечты Мосаддыка выступить самостоятельно на мировом рынке нефти ровным счетом ничего не осталось.

Итоги политики вмешательства США в дела Ирана американская пресса оценивала так: свержение Мосаддыка «будет служить наглядным уроком другим слаборазвитым странам с богатыми ресурсами. Они убедились, как дорого пришлось заплатить Ирану за фанатический национализм»9. Под «фанатическим национализмом» американская пропаганда подразумевала и подразумевает всякое стремление к укреплению национальной экономической независимости, не говоря уже о политической.

Государственный переворот в Тегеране принес нефтяным монополиям США огромные экономические выгоды. Они захватили главенствующие позиции в нефтяной промышленности Ирана и всего Ближнего Востока. Их доля в добыче ближневосточной нефти увеличилась с 44% в 1950 г. до 58,27% в 1955 г., тогда как доля английских компаний сократилась соответственно с 52 до 34,2% 10. Доля «Бритиш петролеум компани» в добыче ближневосточной нефти понизилась за эти годы с 48 до 27 %.

Нефтяные магнаты, в свою очередь, не забыли «заслуги» Кермита Рузвельта. Уйдя из разведки, он поступил на службу в «Галф ойл корпорейшн», а в 1960 г. получил пост вице-президента этой корпорации. Признанием его заслуг в организации переворота явилось прозвище «мистер Иран» — так именуют его в американской печати до сих пор.

В результате военного переворота, приведшего к свержению конституционного правительства, организованного ЦРУ, Соединенные Штаты получили возможность влиять на выработку внутреннего и внешнего политического курса Ирана с учетом американских стратегических интересов в этом регионе мира. Свержение правительства Мосаддыка привело к усилению экономической, политической и военной зависимости Ирана от США, способствовало втягиванию страны в антисоветские военные союзы. В 1955 г. Иран присоединился к агрессивному военному Багдадскому пакту (с 1959 г.— СЕНТО), действовавшему вопреки национальным интересам стран Ближнего и Среднего Востока.

В декабре 1955 г. был принят закон о привлечении в Иран иностранного капитала, который получил значительные льготы и гарантии. В связи с этим усилился приток в страну иностранных инвестиций. Три года спустя там действовало свыше 1000 иностранных компаний и фирм (из них около половины американских и английских), которые захватили важные позиции в иранской экономике и выкачивали огромные прибыли: к 1959 г. они составили уже около 1 млрд. долл. В январе 1958 г. Тегеран посетил государственный секретарь США Джон Фостер Даллес. Вскоре, в марте 1959 г., было подписано двустороннее военное соглашение между США и Ираном.

Стремясь к дальнейшему укреплению своих позиций в Иране, который империалистические державы всегда рассматривали как базу борьбы против национально-демократических движений на Ближнем и Среднем Востоке, США значительно расширили институт американских советников, контролирующих армию, разведку, жандармерию, полицию, государственный аппарат, а также экономику. Общее число их по всей стране уже в первые годы после переворота составляло несколько тысяч человек. Все это указывает на то, что уже тогда закладывались основы будущего зловещего американо-иранского сотрудничества, особенно в военной области, которого достигли США при шахе. Пентагон и ЦРУ осуществляли политику широкого предоставления Ирану новейшего американского вооружения и все большего подчинения иранской экономики интересам военно-промышленного комплекса США. За время с 1950 по 1977 г. США передали Ирану оружия и военной техники на 20 млрд. долл.

Интересам укрепления позиций империалистических сил в стране способствовала и внутренняя политика правительства шаха. Всячески раздувая не без помощи своих американских друзей миф о якобы существующей для Ирана внешней опасности, шах за счет иранских трудящихся из года в год усиливал темпы милитаризации страны. Вновь оказавшись в 1953 г. на троне, он принялся всеми силами укреплять свою власть. Для этого, с одной стороны, щедро раздавались чины и денежные подачки тем, кто остался верен ему и содействовал его возвращению, а с другой — с неслыханной жестокостью учинялась расправа над деятелями оппозиции. Основным орудием в утверждении власти монархии и организации массовых расправ с иранским народом стала тайная политическая полиция — САВАК, учрежденная шахом в 1957 г. с помощью непосредственных «консультаций» ЦРУ и его советников, специально направленных в Тегеран. Получив задание шаха во что бы то ни стало истребить всех инакомыслящих, шефы иранской охранки не имели времени и не видели необходимости в том, чтобы разбираться в политических оттенках оппозиции. Они делили всех иранских граждан на два лагеря: сторонников шаха и его противников. САВАК бросила в тюрьмы и подвергла зверским пыткам многие тысячи людей, подозревавшихся в принадлежности к оппозиции шахской власти. Особенно изощренным истязаниям подвергались члены Народной партии (Туде), вынужденной уйти в глубокое подполье. 360 тыс. политических заключенных — лучших сынов иранского народа — были казнены или погибли под пытками в казематах САВАК — таков итог развязанного режимом шаха массового террора. Завершив к середине 60-х годов проведение массовых карательных операций, связанных с расправой над политической оппозицией внутри страны, САВАК, преследуя те же цели подавления противников шаха, перенесла огонь на иранскую эмиграцию, а в Иране сосредоточила главные силы на преследовании передовой интеллигенции, студенчества и революционеров-подпольщиков. Однако политика жесточайшего террора стала причиной нового титанического взрыва, всколыхнувшего все слои населения страны и приведшего к свержению ненавистного шахского режима и провозглашению (в 1979 г.) Исламской Республики Иран.

Эта победа, встреченная с надеждой и горячим одобрением большинства иранцев, вызвала озлобление и ярость Вашингтона и ЦРУ, привела в движение внутренние реакционные силы, все еще не сложившие оружие и рассчитывающие в сговоре с международными монополиями взять реванш.

Время, несомненно, обнажит все тайные пружины закулисных маневров США в Иране в 1978—1980 гг., как оно обнажило и беспощадно разоблачило происки американского империализма, приведшие в 1953 г. к свержению тогдашнего премьер-министра Ирана Мосаддыка, возглавлявшего национально-демократическое движение в стране, происки, из-за которых иранский народ еще целых 25 лет оставался закованным в кандалы реакционного шахского режима.