|
||||
|
|
Николай II (правил с 1894 по 1917). Конец? Именно за последние годы изданы и переизданы в России многие русские и зарубежных авторов писания о последнем российском императоре. Пестрым хороводом закружились дневники, воспоминания, псевдовоспоминания… Вырубова, Жильяр, Палеолог… Все это оставляет любопытное впечатление. Кажется, даже самым расположенным к Николаю Александровичу особам трудно отыскивать в его характере положительные черты. Единственное его свойство, за которое его хвалят почти безоговорочно, – его привязанность к семье, к жене и детям. Но даже это – несомненно положительное – выглядит нелепым, неуместным, раздражающим на фоне трагических событий его царствования… Ходынка, Кровавое воскресенье, Ленский расстрел, поражение в русско-японской войне… Даже попытка гражданских свобод, попытка ликвидации общины, сковывающей крестьянскую инициативу (земельные реформы Столыпина) – все это происходит в государственной системе, как бы уже не контролирующей себя саму, и не приносит желанных плодов… В русско-японской войне российская армия сталкивается с армией, численно превосходящей и очень сплоченной идеологически, и терпит поражение. Можно сказать, что российская армия столкнулась словно бы с прообразом своего будущего – с победоносной советской армией… В военных действиях первой мировой войны Россия, что называется, «увязает», захватить «место лидера» ей не удается… И это при том, что мы не можем назвать государственных деятелей николаевского царствования «неспособными», «бездарными». Нет, никто не назовет таковыми Витте, Столыпина, Коковцева… В чем же очередная «ошибка»? В сущности, в том, что государственные деятели не отдают себе отчета, не осознают четко «особый путь» империи как специфического государственного организма. «Гражданские свободы» западноевропейского либерального типа, введенные «механически» в Османском султанате и Российской империи, тотчас вызвали взрыв сепаратистских и ультраправых настроений и действий соответственно. Вероятно, демократизация подобного государственного организма и, при этом, сохранение его целостности – очень непростая задача, которая не получила своего решения и в конце восьмидесятых – начале девяностых годов XX века… И совершенно ясно уже было, что время династии Романовых на имперском циферблате стремительно близится к концу… «Сохранять империю» уже предстояло другим правителям… А покамест, государственный организм выплюнул Романовых, с отвращением, досадой и равнодушием – как нечто горькое, противное и ненужное… По описаниям, сделанным современниками, возможно представить себе Николая Александровича как человека замкнутого и словно бы пришибленного, и словно бы именно от этой вот своей пришибленности жестокого. Отец его и мать, судя по всему, – властные люди, не склонные к рассуждениям, компромиссам и правдоискательству. Впрочем, если вспомнить снова, что будущности Александра III угрожал готовившийся династический переворот, «обновление династии», можно понять его неприязнь к творческой интеллигенции и университетской гуманитарной науке. Александр III боялся всех и всяческих рассуждений, обоснований, доводов, ведь с помощью подобной казуистики готовились лишить его престола. Будущий Николай II был воспитан (отцом? Победоносцевым?) в этой нерассуждающей уверенности в незыблемости собственных прав на престол и власть. Цитата из речи молодого императора перед земцами (29 января 1895) уже порядочно измусолена беспрестанным цитированием, но мы все же еще раз приведем ее… «Мне известно, что в последнее время слышались в некоторых земских собраниях голоса людей, увлекающихся бессмысленными мечтаниями об участии представителей земств в делах внутреннего управления. Пусть все знают, что я, посвящая все свои силы благу народному, буду охранять начало самодержавия так же твердо и неуклонно, как охранял его мой незабвенный покойный родитель…» При этом даже самые благожелательные современники рисуют Николая II человеком, озабоченным искренне охраной именно собственных императорских «прав», но совершенно неспособным к делам правления… Насколько известна была Николаю Александровичу история династии Романовых? Читать ему лекции по русской истории приглашался не кто-нибудь, а Ключевский… Впрочем, никто из современников не посмел бы «упрекнуть» Николая Александровича в одаренности или в увлечении какими бы то ни было науками… Судя по всему, он симпатизировал первым («допетровским») Романовым; и некий испуг и оттолкновение вызывал у него XVIII век, отмеченный колоссальными политическими фигурами Петра I и Екатерины II… Известно, что Николай II сравнивал себя с Алексеем Михайловичем, причем «Тишайший» понимал именно как «тихий», «спокойный». На так называемых «исторических балах» он являлся в длиннополом одеянии, супруга его, одетая в нарядный старинный костюм, изображала Наталью Кирилловну Нарышкину… Мог ли Николай не знать о «темных сторонах» в истории Романовых – о династических смутах и распрях, о цареубийствах? Пребывать в совершенном неведении он не мог, но, вероятно, стремился «вытеснить» из своего сознания все, что мешало ему быть уверенным в своих правах на власть и престол. Надо думать, подобное «вытеснение» удавалось ему, «сложной натурой» он не был… В 1913 году Романовы отпраздновали трехсотлетие династии. Еще четыре года им оставалось… Сколько это на часах истории – четверть мгновения? Или еще меньше?.. Кажется, еще никогда не концентрировалось в правящем семействе столько бездарности, пустого суеверного фанатизма, болезненной слабости, как в семье последнего императора. Сын его Алексей был тяжело болен и, вероятно, не смог бы получить даже того домашнего образования, какое имел отец. Пытаешься выяснить, чем же отличались друг от дружки дочери – Татьяна, Ольга, Мария, Анастасия… Увы, одна лишь безличность и малоодаренность… Императрица Александра Федоровна (урожденная Алиса Гессенская, внучка известной королевы Виктории) вызывала неприязнь всеми своими действиями; ее третировали, не смущаясь противоречием, и как «немецкую шпионку» и как «русскую распутницу, любовницу Гришки Распутина». Вероятно, она была всего лишь человеком нервным и злобным… Но подобная концентрация бездарности именно в правящем семействе оказалась роковой для всех ее «носителей»… Вероятно, еще у всех на памяти занятная книга Э. Радзинского «Господи… спаси и усмири Россию» – о жизни и смерти последнего императора и его семьи. Надо отметить, что «усмири» – это Радзинский так переиначил «умири», то есть «успокой», «умиротвори». Ошибка характерная – прямо по Фрейду! Книга эта – явно апологетическая. Но, листая ее, невольно вспоминаешь одну реплику из «Талантов и поклонников»: «Вы когда начнете хвалить кого-нибудь, так у вас выходит, что почтенный во всех отношениях человек оказывается совсем непочтенным». Вот таким, «почтенным во всех отношениях», пытается выставить «своего» Николая Радзинский. Но увы, император упорно оказывается «совсем непочтенным». Но почему? А потому что врагом последних Романовых выступила их собственная пошлость. Эта бытовая и интеллектуальная пошлость мелочных, дурно образованных буржуа – в каком-то раздражающем контрасте с кровавыми и страшными событиями… Подобный контраст с политическими событиями не составляли ни шутейные застолья Петра I, ни карусель фаворитов в покоях Елизаветы и Екатерины II. Этот контраст нарастал постепенно, и не для одной лишь династии Романовых. Но та же королева Виктория ухитрилась сделать это свое буржуазное, обильно приправленное пошлостью бытие неким бытийственным идеалом для всех своих подданных. Викторианский стиль – умеренность и аккуратность, строгость и добротность во всем – от убранства комнат до ювелирных украшений… Викторианство и прерафаэлиты – пошлость, ставшая стилем, и модерн – сочетались в английской культуре… С Романовыми ничего подобного не случилось. Пошлость Романовых не стала «стилем», она осталась самой заурядной пошлостью… И мучительный трагизм – в самой гибели этих пошлых людишек. Контраст достиг своего пика: их жизнь не соответствовала трагической их смерти. Начинался XX век – цари и короли были пошлыми богатыми буржуа и умирали без величия. «Героем времени» все более становился заурядный, вышедший из низов, «из народа», «из гущи», и «признанный лучшим» – Чарли Чаплин, Гитлер, Ленин, Сталин… Но вот несколько цитат из книги Радзинского. Вера Юренева (известная в свое время актриса и журналистка) рассказывает о Кшесинской: «О ее доме в Стрельне ходили легенды… Балерин собирали в огромном зале… Гасли свечи, в темноте открывались двери, и толпа молодых великих князей радостными жеребцами врывалась в комнату…» Императрица – императору: «… Трепов поступил очень неправильно, отсрочив Думу с тем, чтобы созвать ее в начале января. В результате никто из Думы теперь не поедет домой, все останутся в Петербурге, все будет бродить и кипеть… Ты видишь, у них теперь есть время делать гадости… Будь Петром Великим, Иваном Грозным, императором Павлом, сокруши их всех, не смейся, гадкий, я страстно желала бы видеть тебя таким по отношению к этим людям…» (Как видим, императрица вынесла из русской истории представление о соблазнительной возможности бесконтрольно и безнаказанно властвовать, крушить и «сокрушать»…) Император – императрице: «… изменить день созыва Думы не могу, так как он уже назначен в указе… Нежный привет и поцелуи шлет тебе твой бедный слабовольный муженек…» Императрица – императору: «…Вполне ли избавился Бэби от своего глиста? Он после этого начнет, надеюсь, толстеть и больше не будет таким прозрачным – милый мальчик… Только, дорогой, будь тверд, вот что надо русским. Ты никогда не упускал случая показать любовь и доброту. Дай им теперь почувствовать кулак…» Из стихотворения К. Р.: «Спи в колыбели нарядный, Да, аморализм может быть величественным и красивым; пошлость, вероятно, – никогда! Впрочем, справедливость требует указать на то, что великий князь Константин Константинович Романов публиковал под псевдонимом «К. Р.» не только пошлейшие стихи. Он – «создатель» интересного трехтомника: в первом томе – английский текст «Гамлета», во втором – перевод и в третьем – очень интересные комментарии. Комментарии и вправду интересны. Неужели автор их – К. Р.?.. Уже при Александре II становится ясно, что «домашняя образованность» высшей аристократии и царской фамилии носит крайне ограниченный характер. Та же Мария Башкирцева, художница, оставившая любопытный дневник (она вела его на французском языке), будучи современницей Достоевского и Толстого, ничего о них не знала… Впрочем, в многоветвистом семействе последних Романовых был даже свой «историк», баловавшийся писаниями на исторические темы князь Николай Михайлович… Итак, совершенно ясно, что сблизиться с утонченными интеллектуалами «Серебряного века», русского модерна, Романовы никогда не смогут, не тот у Романовых уровень образованности. Не может идти речь и о понимании подлинном нужд народа; ведь это требует слишком кропотливой работы, слишком серьезной подготовки, изучения статистики и т. д. Пошлость последних Романовых находит свое выражение в усвоении царским семейством примитивных суеверий и диковатого мистицизма. Еще религиозность Елизаветы Федоровны (Эллы, сестры императрицы и супруги великого князя Сергея Александровича, основательницы известной Марфо-Мариинской обители) являлась «просвещенным благочестием». Но приближенность (по инициативе императрицы) к царской семье Григория Распутина возмущала и духовенство. Вся Россия – от министра до крестьянина – полагала подобную приближенность «неподобающей государям», неприязнь, отвращение к царской фамилии росли… Распутин подыграл желаниям императрицы и представил ей в своем лице именно такой «русский народ», какой она себе и воображала: необразованный, темный, покорный ей и в то же время покоряющий ее некими таинственными силами и средствами… Любопытна аналогичная ситуация при дворах балканских правителей в XX уже веке, в 30–40-е годы. И там являются претенденты на роль «придворного народного представителя, обладающего таинственной мистической силой». При албанском короле Ахмеде Зогу в этой роли подвизался некий Лал Кросса. При дворе болгарского царя Бориса III на подобную же роль претендовал Любомир Лулчев, ученик Петра Дынова, болгарского последователя Рудольфа Штайнера… Из мемуарных источников о царствовании Николая II наиболее интересны и известны воспоминания Витте. Пожалуй, именно поэтому хочется привести несколько цитат из менее известного, хотя и не менее интересного источника, – из дневника В. Н. Ламздорфа, дипломата, занимавшего с 1900 по 1906 год пост министра иностранных дел России… Итак: «После завтрака ко мне заходил Деревицкий; он близок с несколькими молодыми людьми, бывающими у балерин Кшесинских; рассказывают, будто бы та из сестер, которой покровительствует наследник-цесаревич, упрекала его, что он отправляется к своей «подлой Алиске», и что будто бы его императорское высочество применил тот же самый изящный эпитет, протестуя против намерения женить его. В 2 часа меня вызывает министр. Мы разговариваем, в частности, о том, что произойдет в Кобурге; г-н Гирс тоже сомневается, чтобы великий князь наследник-цесаревич решился на женитьбу; ему известно из надежных источников, что начальник полиции Валь жалуется на трудности, возникающие у полицейских при ночных посещениях балерины наследником-цесаревичем. Великий князь предпочитает возвращаться от нее пешком и инкогнито. Заметив, что за ним ведется наблюдение во время таких прогулок, он пожаловался генералу Валю; тот попробовал оправдать принимаемые меры, доказывая, что они имеют целью заботу о безопасности, а не слежку; в ответ наследник-цесаревич будто бы заявил: «Если я еще раз замечу кого-нибудь из этих наблюдателей, то я ему морду разобью, знайте это». Если услышанное мною соответствует действительности, то будущее многообещающе!..» «…Г-н Гирс, когда я ему показываю одну из таких фотографий, не находит будущую царевну красивой. (Алису Гессенскую. – Ф. Г.) Он рассказывает, что во время своего первого появления при нашем дворе она даже показалась ему уродливой. В те времена наследник-цесаревич избегал встречаться с ней, государыне она тоже не нравилась; в очертании ее рта находили какие-то признаки цельного, но неприятного характера… Теперь уверяют, будто наследник влюблен в нее целых пять лет, будто он все эти годы постоянно носил с собой ее портрет и т. д., и т. п. Все это не соответствует действительности…» Из письма Вильгельма II Николаю II: «Дражайший Ники… Немного лет тому назад один порядочный человек – не немец по национальности – рассказывал мне, что пришел в ужас, когда в одной фешенебельной парижской гостиной он услышал следующий ответ русского генерала на заданный французом вопрос, разобьет ли Россия германскую армию: «О, нас разобьют вдребезги, ну что же, тогда и у нас будет республика»… «Его величество совершенно не производит впечатления самодержца и даже вообще властителя. Государь император подарил императрице Александре Федоровне великолепное бриллиантовое ожерелье очень больших размеров. Его величество нередко проявляет безмерную щедрость. Княгиня Лопухина-Демидова, урожденная Столыпина, никогда не отличавшаяся ничем, кроме легкомысленных любовных связей, осенью поехала в Копенгаген просить императрицу-мать походатайствовать за отмену задолженности своего мужа перед правительством, ничего не уточняя при этом; императрица-мать написала по данному предмету несколько слов государю императору; его величество приказал уладить дело. Между тем оказывается, что долг составляет сумму 500 000 рублей; министр финансов предложил уменьшить долг наполовину, но г-жа Лопухина стала испускать павлиньи крики, заявляя, что нельзя не исполнить императорского обещания; весь долг был списан…» «В городе произвело большое впечатление внезапное запрещение оперы Римского-Корсакова «Ночь на Рождество»… Оказывается, присутствовавшие накануне на генеральной репетиции великие князья пришли в ужас, увидев на сцене великую Екатерину II. Как рассказывают, их императорские высочества, обычно столь мало заботящиеся о престиже и даже достоинстве своего ранга, выразили энергичный протест. Великий князь Владимир позвонил по телефону государю, и тот будто бы сделал суровый выговор барону Фредериксу, товарищу министра двора; спектакль запрещен…» По-прежнему не было предоставлено достаточных прав российской буржуазии. При негибкости и выраженной иерархичности сословной системы буржуазию третируют: справа – дворянское сословие, слева – либеральные интеллектуалы. Не обладающая достаточными правами, что затрудняло развитие промышленности, российская буржуазия зачастую готова была субсидировать крайне левые направления (вспомним Савву Морозова)… Но империя продолжала идти «вширь», это как бы уже и не зависело от желания правителей. После поражения в русско-японской войне продолжается движение в том же «географическом направлении». В этой связи можно рассказать одну занятную историйку. Были установлены дипломатические отношения с Сиамским королевством. Один из сыновей сиамского короля был отправлен им в Санкт-Петербург, в пажеский корпус. Перед самым отъездом на родину его познакомили с пышнотелой блондинкой, легко его очаровавшей. Она уговорила юношу взять ее с собой в Сиам, где должна была стать одной из его жен и соответственно осуществлять некоторые «разведывательные функции» в пользу Российской империи. Однако вскоре в России произошла революция, планы относительно Сиама были отставлены, пышнотелая красотка также получила в Сиаме «отставку». Впрочем, нельзя сказать, что ей не повезло. Свою дальнейшую жизнь она провела в Лондоне, ее потомки и до сих пор – члены королевского дома Таиланда (Сиама)… Начало первой мировой войны («война с Германией») поставило Романовых лицом к лицу с ожесточением национальной доктрины. Попытка «объединить весь народ» посредством национальной доктрины ударяет по царской семье. Одновременно с инспирацией антинемецких манифестаций и погромов твердо закрепляется за императрицей репутация «немецкой шпионки». И то, что она явно поддерживает ультраправые тенденции российского православия (Нилус, Иоанн Кронштадтский), вовсе не помогает ей… Между прочим, одним из «деяний патриотизма» была смена названия «Санкт-Петербург» на «Петроград». Таким образом был затемнен смысл, вложенный в название города его основателем – «Град Святого Петра» – «соперник Рима, священного города». Прежде Романовы пожертвовали национальной доктрине Петра, теперь – его город, свою столицу. Но их не спасут уже никакие жертвы… Насколько Николай II пригоден был для управления страной? Да, ни он, ни его супруга не пользовались популярностью. Но факты показывают, что не пользовались популярностью именно Романовы как таковые, династия… Вспомним, что в Англии справились с весьма щекотливой ситуацией, когда к власти пришел Эдуард VIII с его определенными симпатиями к нацистской Германии и выраженным желанием вступить в законный брак с американской авантюристкой. Эдуард VIII был «устранен» силами самой Виндзорской династии и далее жил уже в качестве «частного лица» вне Англии. Романовы заменить Николая II не сумели, хотя нельзя сказать, будто они не предпринимали никаких попыток сделать это. Эти попытки сказались в династических распрях уже в эмиграции… Всем нам известно, что Николай II вынужден был отречься. Отрекся он в пользу своего брата Михаила, которого сам не так уж и давно лишил всех прав на престол вследствие морганатического брака Михаила. Михаил, в свою очередь, отрекся от престола, возложив окончательное решение вопроса о том, быть ли России монархией на Учредительное собрание… Как решилась судьба беззаконной династии? Решалась ли она на законных основаниях? Могли ли Романовы, столь уже непопулярные, представлять опасность для какой бы то ни было «власти», сменившей их правление? Да, безусловно. И действия Романовых, оказавшихся в эмиграции и продолжавших полагать себя законными правителями России, ясно это доказывают. Впрочем, можно обратиться и к истории более давней. Почему в свое время стала возможна реставрация монархии во Франции, откуда явился Людовик XVIII? Из эмиграции, естественно… Что же это – оправдание убийства юных девушек и мальчика-подростка? Но самим фактом своих претензий на несуществующий более российский престол оправдывают эти убийства нынешние Романовы, как бы публично признаваясь в том, что не желают мириться со статусом «частных лиц»… Впрочем, «зарубежные родственники» не спешили приютить бывшего императора с его семьей и никак не отреагировали на гибель этой семьи… Точные обстоятельства гибели последнего императора и его семьи нам неизвестны (вероятно, несмотря на большое число «подробных описаний», мы так и не узнаем точные обстоятельства этой гибели). Но при чтении всех этих писаний и описаний невольно приходишь к мысли о том, что в последний период жизни пошлость заменилась высоким трагизмом. Николай II, его супруга и дети ушли в смерть не как «частные лица», но именно как «низвергнутая династия»… Теперь все соотносилось и совпадало трагически… Начиная от роковой смерти всего мужского потомства Петра Великого… Их везли в северную ссылку, всю семью, с детьми; как некогда везли низвергнутое «Брауншвейгское семейство»… Тобольск, «ссыльный город», куда еще первые Романовы ссылали своих незадачливых невест… Страшная смерть, убийство мальчика, как некогда был убит сын Марии Мнишек… Трагических совпадений хватало… И даже пресловутые бриллианты, «зашитые в пояса», не снижают ощущение трагизма, не снимают… Самая недолговечная династия… Недолговекая… Беззаконная, авантюрная… Утратившая силу, когда попыталась применить к себе законность… Жестокий рок над потомством таинственного Андрея Ивановича… Почему Гамлету суждена гибель? Потому что он, невинный, – из династии узурпаторов; власть должна принадлежать Фортинбрасу… И гибнет отец Гамлета, гибнет мать, гибнет брат отца, убийца родного брата; гибнет сам Гамлет… И единственное, что может сделать Фортинбрас, – похоронить Гамлета все же с честью… Как известно, Николай II и его семья канонизированы зарубежной русской церковью. Вопрос об их канонизации в России? Русская церковь знает традицию канонизации «мучеников престола и власти»: Борис и Глеб, Анна Кашинская, Андрей Боголюбский… Конечно, в определенном смысле и Романовы – последний император и его семья – «мученики престола и власти»… Место захоронения их также неизвестно. В 1991 году из предполагаемого места захоронения были извлечены останки, которые возможно идентифицировать с членами императорской фамилии. Не обнаружены останки мальчика Алексея и предположительно – одной из царевен… Впрочем, все это достаточно зыбко, ведь идентифицировать останки (кости и черепа) – очень трудное дело, и точность в этом деле весьма приблизительна… Из уже многочисленных писаний о трагической гибели последних Романовых, пожалуй, интересен Г. Рябов – «Вынуждены вас расстрелять»… Но, пожалуй, мы рано поем Романовым отходную. Все, что уже было прежде, повторяется вновь. Появились самозванные «Алексеи» и «Анастасии». О самозванке, называвшей себя сначала Татьяной, затем Анастасией, намеревалась писать роман Агата Кристи… Разумеется, биографии «чудесно спасшихся» царевны и царевича изобилуют головокружительными приключениями, которым могла бы позавидовать княжна Тараканова… На сегодняшний день, пожалуй, поздновато объявлять себя «Анастасией», «Татьяной» или «Алексеем»; но вполне возможно объявить себя «сыном», «дочерью» и даже «внуком» или «внучкой»… Впрочем, существовали и существуют и более серьезные претенденты на уже несуществующий российский престол. Тем более должна ободрять их сравнительно недавняя реставрация монархии в Испании, приход на «обновленный» испанский трон короля Хуана-Карлоса… Но, кажется, прежде, чем претендовать, уцелевшим и размножившимся Романовым необходимо «разобраться» друг с другом… Уже в эмиграции явилось двое серьезных претендентов – Николай Николаевич и Кирилл Владимирович. Среди Романовых начинается раскол (вернулись времена, когда Романовы были против Романовых же), враждуют представители отдельных ветвей. Кирилла Владимировича не признает, в частности, мать Николая II, Мария Федоровна, поселившаяся в Копенгагене. Особое препятствие начинают представлять морганатические браки и потомство от этих браков. Снова для Романовых встает вопрос, какие браки признавать морганатическими? Достаточно авантюрными и смелыми оказались действия Владимира Кирилловича Романова, претендента «во втором поколении». С женой и внуком он успел даже побывать в России. Он с достаточной ловкостью обходил целый ряд препятствий. В частности, супруга его, Леонида Георгиевна, возводит себя ни много ни мало к Ираклию II, последнему грузинскому царю. Однако известно, что не имевший мужского потомства Ираклий II сделал своим наследником Александра I; таким образом, территории, которыми правил Ираклий, вошли с 1803 года в состав Российской империи. Владимир Кириллович (не так давно скончавшийся) объявил своей преемницей единственную дочь, Марию Владимировну, и далее – внука Георгия. При этом, конечно, ему пришлось объявить «морганатическим», не имеющим права на престол потомством всех имеющихся Романовых мужского пола, с чем последние не согласились. Происхождение вдовы покойного Владимира Кирилловича достаточно проблематично даже и без завещания Ираклия II, поскольку уже его дочери не носили царского титула… Но, впрочем, вместо собственных рассуждений интересно послушать «самих обвиняемых». Из автобиографии Владимира Кирилловича: «Что касается остальных членов семьи, то в большинстве своем они в тот момент или были заняты работой по линии внутренней политики, или находились на фронте – и те и другие были военными… К тому же некоторые из них интриговали против Государыни (Александры Федоровны. – Ф. Г.), как впоследствии против моего отца и меня самого…» Это об обстоятельствах отречения Николая II. Далее – «…Мой отец… был убежден, что только монархия может спасти Россию… Не поддержал его, в частности, Великий князь Николай Николаевич… В оппозицию к моему отцу стал – и это было самым странным – Верховный монархический совет, объявивший себя во главе всех монархических организаций за границей… в 1924 году отец решился обнародовать манифест, в котором объявлял о принятии им императорского титула… Члены Императорского дома в большинстве своем этот акт безоговорочно признали, хотя и не все. Не признала его вдова Александра III, Императрица Мария Федоровна… Не приняли его также дети – некоторые дети, не все – Великого князя Александра Михайловича…» Из автобиографии Леониды Георгиевны, супруги Владимира Кирилловича: «… с утратой царского титула Багратионы никогда не примирялись… Дед мой всегда был верен Императору, но считал, что с Грузией поступили неправильно: ведь многие королевства, великие герцогства или княжества теряли свою независимость, входя в состав других государств и империй… но все они сохранили свои титулы…» Из Заявления Великой княгини Леониды Георгиевны для российского телевидения и прессы: «В последнее время – больше по незнанию, надо надеяться, чем по злому умыслу – возникли нелепые толкования вопроса о престолонаследии, а также участились вмешательства самозванцев разного рода… Сегодня, после блаженной кончины Главы Российского Императорского Дома Великого Князя Владимира Кирилловича, Императорский Дом составляют его Глава, Великая Княгиня Мария Владимировна, ее мать, Великая Княгиня Леонида Георгиевна, и ее сын и наследник, Великий Князь Георгий Михайлович. Потомки морганатических браков (теперь уже во втором поколении), господа Романовы, согласно законам Российской Империи, никем не отмененным, не имеют никакого права ни на великокняжеский титул, ни, тем более, на императорский престол… Что касается призывов к созыву нового Земского собора или Славянского собора, то они абсурдны…» Это заявление сделано 5 ноября 1992 года в Санкт-Петербурге. Как видим, Романовы преисполнены энергии… для борьбы друг с другом. Насколько обоснованны права претендентов – всех и каждого?.. Ведь все же Михаил Александрович отрекся от престола не в пользу кого бы то ни было из членов императорской фамилии, а именно предоставил решение вопроса о форме правления в России Учредительному собранию. Как известно, Учредительное собрание было созвано 5 января 1918 года, и на следующий день уже прекратило свое существование. Но, откровенно говоря, трудно себе представить, чтобы оно могло сказать «да» монархии, представленной именно династией Романовых… |
|
||
