|
||||
|
|
Александр Заблотский, Роман Ларинцев, Андрей Платонов Десантные операции в Судаке в январе 1942 года Попытка освобождения советскими войсками Крыма в 1942 году — одна из поучительнейших, а потому и любопытнейших страниц Великой Отечественной войны. Хотя бы потому, что пройдя через военные унижения 1942 года, остановив каток германской армии у берегов Волги, лишив Германию всяких иллюзий относительно будущего под Курском, мы так и не смогли в преддверье победоносного 1944 года повторить в Крыму успех декабря 1941 года. Речь идет о Керченско-Феодосийской десантной операции, в результате которой советские войска вернули себе Керченский полуостров. Почему в декабре 1943 года мы не смогли повторить триумф декабря 1941 года — это совершенно отдельная тема, а сейчас лишь напомним общеизвестное: на самом деле Керченско-Феодосийская десантная операция включала в себя как минимум три операции, проведенные силами Азовской военной флотилии, Керченской военно-морской базой и эскадрой Черноморского флота. Об этом можно прочитать в любом учебнике по военно-морской истории. Однако на этом десантная деятельность не прекратилась. В рамках уже начавшейся операции Кавказского фронта по освобождению Крыма высаживались еще два морских десанта — в Евпатории и в Судаке. Поскольку цель этих операций заключалась в содействии успеху наступления советских войск на полуострове, то и провели их с некоторой задержкой относительно основных трех — 5 и 6 января 1942 года соответственно. Кроме того, 4 и 6 января предпринимались попытки высадить морской десант в Алуште, но не позволила погода. Что касается войск все же высаженных в Евпатории и Судаке, то оба десанта, как считалось, погибли в течение нескольких последующих суток. Обратите внимание на основную причину трагедий: войска фронта не решили поставленных задач и не вышли на заданные рубежи, как следствие, высаженные войска не смогли с ними соединиться. И все же судьба этих двух десантов сложилась по-разному. В Евпатории он действительно почти весь погиб в течение нескольких суток, а вот под Судаком… Здесь эсминец «Способный» высадил 218 человек из состава 226-го горно-стрелкового полка (гсп) 63-й стрелковой дивизии. После этого корабль обстрелял Судак, израсходовав 95 снарядов, и вернулся в Новороссийск. С уходом войск от уреза воды связь с ними прекратилась, дальнейшая их судьба оставалась неизвестной. Впрочем произошедшее уже мало кого интересовало, поскольку 8 января Военный совет Кавказского фронта издал новую директиву № 091/оп о переходе войск фронта в общее наступление. В ней Черноморскому флоту предписывалось высадкой тактического десанта в Евпаторийском заливе воздействовать на правый фланг бахчисарайской группировки противника, провести демонстративные высадки десантов в Алуште и Ялте, высадить десанты с целью охватить фланги карасу-базарской и бахчисарайской группировок противника. То есть речь шла минимум о двух морских десантных операциях, а также о двух демонстрациях десантных действий. Подобное Черноморскому флоту было просто не по силам, если, конечно, высаживать в основных десантах не менее бригады, а в демонстрационных — по несколько батальонов. В тех условиях иметь в составе войск морского десанта менее бригады — значит, скорее всего, загубить людей без ощутимой пользы. Нельзя забывать, что противник всячески усиливал оборону побережья, так как ждал ударов с моря. В качестве примера можно привести тот же Судак. Учитывая общую обстановку на фронте, для его обороны выделили румынскую пехотную роту усиленную двумя взводами противотанковых орудий германского 240-го противотанкового дивизиона и сводной ротой первого дивизиона 77-го артиллерийского полка (70 человек без материальной части). Кроме того, здесь же размещалась команда крымских татар[105]. Кавказский фронт для десантных действий выделил только один горно-стрелковый полк, а для высадки в Евпатории, Ялте и Алуште войска предписывалось искать в Севастопольском оборонительном районе, то есть в Приморской армии. Но в Севастополе лишних войск не было. Поэтому 10 января Военный совет флота доложил командующему фронтом о своих возможностях и просил временно не планировать морских десантных операций, ограничив деятельность флота лишь поддержкой фланга армии огнем корабельной артиллерии в ночное время. На что командующий Кавказским фронтом ответил:
То есть все планы оставались в силе. Не вдаваясь в последующие перипетии, отметим, что в конце концов сошлись на высадке в районе Судака выделенного фронтом 226 горнострелкового полка — на остальное физически не хватало сил ни у фронта, ни у флота. Здесь, хотя бы отчасти соблюдая хронологию, нужно вернуться в Крым. 11 января севернее Судака немецко-татарский патруль наткнулся на большую группу партизан и советских военнослужащих[106]. В завязавшемся бою патруль взял в плен 39 человек, а еще пятерых татары расстреляли[107]. Вскоре в плен попали еще 12 человек. Остальным удалось уйти в горы. Вот только тогда немцы и узнали о морском десанте 6 января. Сохранились материалы допросов пленных. Согласно им, целью десанта являлось, с началом наступления войск фронта, нападение на германские и румынские штабы. Видимо, именно этим и можно объяснить, почему десантники все это время никак себя не проявили — наступление так и не началось. Правда, откуда им могло быть это известно — непонятно. В любом случае, встреча с патрулем оказалась случайной. На следующий день, 12 января, в районе Судака малый охотник высадил разведгруппу в составе восьми человек. Противник сразу ее обнаружил. В завязавшемся бою двое разведчиков погибли, двое попали в плен, троим удалось уйти. Задачей разведгруппы являлось установление связи с ранее высаженным десантом и выяснение обстановки в месте высадки. Видимо, из допросов пленных каких-либо ценной информации немцы получить не смогли и оставались в неведении относительно дальнейших намерений советского командования в этом районе. А планы имелись… В результате всех согласований, исходя из сроков планируемого перехода в наступление войск фронта, штаб Черноморского флота издал директиву следующего содержания:
Не вдаваясь в тонкости анализа данной директивы, отметим, что в ней вообще проигнорирована организация командования. Одни вопросы. Например, кто командир сил высадки? В районе боевого предназначения одновременно будут оперировать два корабельных отряда, а точнее, даже три: десантный — под командованием капитана 1 ранга В. А. Андреева, огневой поддержки — под флагом контр-адмирала Л. А. Владимирского, десантно-высадочных средств — под командованием капитан-лейтенанта А. П. Иванова. На самом деле, поскольку второй являлся командующим эскадрой, а первый — его начальником штаба, они быстро разобрались между собой, кто из них старший. Что касается Иванова, то он де-факто вошел в непосредственное подчинение командира десантного отряда, поскольку в директиве флота отряд высадочных средств вообще как бы не существовал и его сформировал уже своим приказом Андреев. Следствием этой грубейшей ошибки составителей директивы явилось совершенно ненормальное явление, когда командир сил высадки, то есть Владимирский, покинул район до окончания боя за высадку. На самом деле, исходя из логики поставленных задач, командиром высадки должен был стать Андреев. Не менее запутанным оказался вопрос, в качестве кого выступает в данной операции начальник штаба флота контр-адмирал И. Д. Елисеев. Войсками в операции фронта, естественно, командует его командующий. Десант высаживается в интересах фронта и согласно его директивы, адресованной Военному совету Черноморского флота. Почему приведенную выше директиву подписал Елисеев как заместитель комфлота, тоже понятно — командующий флотом вице-адмирал Ф. С. Октябрьский находился в Севастополе и потому оказался не у дел. В этой ситуации неясно: Елисеев — заместитель командующего войсками в операции по морской части или командующий морской десантной операцией? Вроде бы какая принципиальная разница? Словоблудие какое-то. Но на самом деле разница очень существенная, и в нашем случае под операцию заложили «мину замедленного действия». Дело в том, что Владимирский во главе отряда огневой поддержки пришел в Новороссийск в 08:00 15 января, а в 12:00 уже нужно было сниматься на Судак. И вот, только придя в Новороссийск, командующий эскадрой впервые увидел документы на операцию и после ознакомления с ними возложил на себя командование всеми силами в море, то есть обязанности командира высадки. Лишь в 10:00 Владимирский смог собрать на борту крейсера «Красный Крым» основных руководителей в предстоящих действиях и провести с ними совещание. В отличие от командующего эскадрой, Андреев полностью находился в курсе предстоящей операции и даже еще сутки назад произвел тщательный инструктаж командиров кораблей и войск десанта. Поэтому совещание из инструктажа участников превратилось для Владимирского в его собственный инструктаж, когда командир эскадры сам уяснял задачу и разбирался в задачах подчиненных[110]. А теперь вернемся к Елисееву. Именно под его руководством и разрабатывалось большинство документов командира сил высадки. То есть принял решение на операцию и спланировал ее один военачальник, а реализовывать план должен был другой. На сегодняшнем сленге это назвали бы «подставой». Но дальше — больше: Андреев, хоть и объявленный только командиром десанта, разрабатывает как документы своего отряда (а именно — боевой приказ, указания по высадке), так и несколько ключевых документов за командира сил высадки — в частности, плановую таблицу огня. Причем последнюю на всякий случай сам только подписал, а утвердил у Елисеева. Таким образом получилось, что из трех ключевых фигур (начальник штаба флота, командующий эскадрой и его начальник штаба) Владимирскому отводилась главная роль в руководстве десантной операции, но одновременно сам он никакого решения не принимал, ничего не планировал и вообще оказался подготовлен менее других. Сложись ситуация в ходе боевых действий менее благоприятно, последствия могли оказаться тяжелейшими. Решением Андреева предусматривалось осуществить переброску 226-го горнострелкового полка на боевых кораблях: крейсере «Красный Крым» (560 человек, 40 т грузов), эсминцах «Сообразительный» (241 человек) и «Шаумян» (220 человек), канонерской лодке «Красный Аджаристан» (580 человек, четыре 76-мм орудия, восемь лошадей, боезапас, продовольствие, вагон досок[111]). С началом высадки канонерской лодке предписывалось уткнуться в берег и высаживать войска по сходням сразу на сушу. Для перевозки войск с крейсера и эсминцев предназначался отряд высадочных средств в составе шести малых охотников. Кроме этого, канлодка буксировала два сейнера, на ее борт, а также на эсминцы, приняли по две резиновых надувных лодки типа А-3. Высадка войск планировалась в трех пунктах: «Шаумян» совместно с малым охотником № 141 — к востоку от мыса Алчак-Кая; «Сообразительный» совместно с охотником № 95 — в бухте Новый Свет; крейсер и канлодка совместно с оставшимися четырьмя малыми охотниками — в самом Судаке. Малые охотники, кроме № 141, имели на борту по 35 человек в качестве первого броска. На катере № 141 находилось только 17 человек. Уже в море на него пересадили 23 десантника с флагманского № 051[112]. Войска на канлодке и эсминцах составляли первый эшелон, а на крейсере — второй. Время высадки было назначено на 00:00 16 января с расчетом завершить высадку к 05:00 и до рассвета кораблям успеть отойти на 40–60 миль от берега. Причем эсминцы высаживали войска на принципе скрытности. Огневая подготовка и огневая поддержка высадки начинались по сигналу командующего эскадрой, а прекращались по его приказанию или по сигналу с берега. Огневая подготовка планировалась непосредственно по району высадки, а поддержка — по узлам дорог для недопущения подходов резервов. Огневое сопровождение действий десанта на берегу по плану начиналось с рассветом и проводилось по заявкам командира полка через корректировочный пост, находящийся на его командном пункте. 226-й горнострелковый полк считался подготовленным, так он уже перевозился на кораблях при попытке высадки в Алушту. Боезапас и технику на корабли погрузили заранее, 15 января на борт принимали только людей. Их посадка началась в 07:20 на эсминцы, затем в 08:00 на крейсер. На «Красный Крым» фактически приняли на 60 человек меньше, чем планировали. Канлодка вместе с малыми охотниками ушла еще в 16:00 предыдущих суток. На первый взгляд, все прошло организовано, без происшествий и в срок. Правда, вечером 14 января малый охотник № 95 умудрился протаранить катер № 141. Сорок человек десанта пришлось пересадить с него обратно на флагманский № 051, а поврежденный охотник отпустить в базу. В 13:00, из-за совещания на борту крейсера с опозданием на час относительно плана, отряд корабельной поддержки и десантный отряд вышли из Новороссийска. Пройдя за параванами корабельный фарватер № 2, в 14:00 корабли обстреляли немецкий самолет-разведчик. После этого в целях маскировки они легли на курс 260°, который вел значительно южнее Севастополя. И тут выяснилось, что при посадке войск на эсминцы корабли оказались перепутаны. Стало ясно, что или эсминцам, или войскам нужно менять боевые задачи. Решили, что менее болезненно это будет для десантников, так как, с одной стороны, у всех имелись необходимые карты, а с другой — все равно никто из них раньше в этих местах не бывал и местность не знает. Командир полка майор Н. Г. Селихов семафором поставил командирам рот на эсминцах новые задачи в соответствии с новыми пунктами высадки. В 22:15 пришли плохие новости из Новороссийска. На этот раз корректировалась боевая задача всего 226-го полка. Теперь ему предписывалось после высадки сразу двигаться в направлении Отузы — Коктебель для совместного с войсками 44-й армии разгрома группировки противника в районе Коктебеля и соединения с частями фронта в районе Насыпной. Все это как минимум означало, что Коктебель оставлен, и наши войска не смогли развить наступление в направлении Старого Крыма. С наступлением темноты корабли изменили курс с расчетом оказаться в 22:30 в точке рандеву с канлодкой возле подводной лодки М-55, несшей зеленый огонь. Своевременно придя в назначенную точку, корабли десантного отряда не обнаружили там ни канлодку, ни малые охотники. Как оговорили заранее для подобной ситуации, никто никого ждать не стал, корабли направились к району высадки. Одновременно канлодке и катерам дали по радио приказание следовать к месту высадки самостоятельно. В 23:00, согласно плану, эсминцы «Шаумян» и «Сообразительный» отделились и пошли к своим пунктам высадки, остальные корабли — в район огневого маневрирования. Подлодка Щ-201 с приходом кораблей повернула сектор освещения красного огня в сторону берега, что теоретически позволяло кораблям достаточно точно знать свое место во время огневой подготовки. В 23:20 корабли отряда поддержки заняли свои позиции, которые располагались в 20–25 кабельтовых от района высадки. Берег различался плохо, стало очевидно то, что на самом деле знали еще при планировании: стрелять без освещения нельзя. Осветительные снаряды имелись только для 120-мм орудий линкора и для старых 130-мм пушек крейсера — но эти корабли находились непосредственно в районе Судака, а вот эсминцы, высаживавшие войска на флангах, могли стрелять только наугад. Из-за низкой облачности осветительные снаряды рвались выше облаков, освещение оказалось тусклым и только показало урез воды. Этим сразу воспользовались штурманы, уточнив свое место по береговым ориентирам. Одновременно отсутствовали беспламенные заряды; каждый собственный залп делал корабли прекрасной мишенью. В таких условиях в 23:45 по сигналу с линкора началась огневая подготовка. Первые залпы линкора упали в воду: оказалась, что Щ-201 фактически стояла несколько мористее предписанной точки. Однако с этим быстро разобрались и внесли требуемые поправки. С 00:35 корабли перешли к огневой поддержке, то есть к стрельбе по плановым целям по штурманским данным, и здесь подсветка уже была не нужна. Одновременно подошедшие малые охотники открыли огонь прямой наводкой по проявившим себя огневым точкам противника у уреза воды. Около 01:30 во время стрельбы главным калибром у борта «Парижской коммуны» встали два всплеска от бомб, причем один из них залил мостики фок-мачты, включая сигнальный. После этого над кораблем неоднократно слышался шум мотора самолета, с появлением которого линкор прекращал стрельбу, ожидая, пока он удалится. Затем вновь открывался огонь, вновь обнаруживался шум, вынуждено прекращали стрельбу — и так далее. В 01:48 в 2–3 кб за кормой линкора самолет сбросил еще четыре бомбы. Вообще это первый отмеченный случай нанесения ударов по кораблям, осуществляющим обстрел берега в ночное время. Яркие вспышки отлично демаскировали корабли, однако несмотря на наличие германского бомбардировщика, линкор около трех часов продолжал оставаться без хода. В этих условиях отсутствие попаданий бомб в «Парижскую коммуну» надо рассматривать как счастливую случайность. По плану «Шаумян» и «Сообразительный» начинали высадку на флангах в 00:00, однако это смог сделать только первый. Поскольку работавший в паре с «Шаумяном» малый охотник № 141 уже находился в базе после столкновения, вместо него к эсминцу направили охотник № 140. Тот не нашел «Шаумяна» у мыса Алчак-Кая и решил высадить десантников самостоятельно. Однако с дистанции 100–150 м его обстреляли с берега, в результате чего оказался пробит бензобак, убило двоих и ранило четырех человек. Отказавшись от высадки, катер № 140 ушел к крейсеру, а затем, приняв дополнительно людей, высадил их в районе Судака. Таким образом у мыса Алчак-Кая первый бросок десанта отсутствовал, но главное — высаживать войска пришлось исключительно корабельными плавсредствами. В итоге, начав своевременно, с этой задачей «Шаумян» справился только в 03:45. На пункте высадки в бухте Новый Свет ситуация складывалась не лучше. Малый охотник № 95 своего «Сообразительного» также не обнаружил, но людей в Новый Свет в 00:30 высадил и установил белый огонь. Только в 03:00 катер № 95 нашел эсминец и приняв с него 100 человек, высадил их на берег. Это оказалось очень кстати, так как один из двух имевшихся на борту корабельных моторных катеров вышел из строя. По этой причине, начав высадку в 00:37, «Сообразительный» смог завершить ее только в 04:45. Непосредственно перед подходом к бухте Судак на канонерской лодке «Красный Аджаристан» отдали буксир на сейнера, которые подошли к борту и приняли войска первого броска. После этого они пошли к берегу, а за ними канлодка. Около 01:00 лодка «Красный Аджаристан» удачно приткнулась к берегу, в 01:13 с нее начали высадку войск прямо на сушу по заранее изготовленной сходне. К этому времени противник уже вел огонь по советским кораблям, но к 01:20 огневые точки непосредственно в пунктах высадки подавили благодаря стрельбе прямой наводкой малых охотников и канлодки. С 01:25 по 01:40 высадили войска на берег катера № 092, № 140 и № 022. Катер № 051 подошел к канлодке и в 01:31 пересадил бойцов на нее. В первом броске на малых охотниках вместе с войсками шли гидрографические группы, которые должны были зажечь навигационные огни: зеленый — на Маячной башне Судака и синий — на вершине мыса Алчак-Кая. Зеленый огонь выставили, а синий не смогли. Кроме этого, «Красный Аджаристан», приткнувшись к берегу, для ориентира подходящим катерам и баркасам включил синий гакабортный огонь. Около 01:40 освободившиеся сейнера и морские охотники стали подходить к борту крейсера «Красный Крым» и снимать с него пехотинцев. Высадка шла организованно — правда, катера умудрились поломать все забортные трапы, и людям пришлось прыгать прямо с борта крейсера. Однако к 03:20 «Красный Крым» освободился от войск и начал выгрузку боеприпасов и продовольствия, которую завершил в 03:13. Во время высадки бойцы крайне осторожно шли на высадочные средства, зато при подходе к берегу, наоборот, всячески оттягивали сход с катеров. Личный состав баркасов и катеров, зачастую стоя по колено в воде, чуть ли не на руках переносил красноармейцев, оказывая им всяческую помощь. Выгрузку боеприпасов и продовольствия приходилось осуществлять опять же командам плавсредств. На канлодке «Красный Аджаристан» сначала все шло хорошо, но в районе 02:00 сломалась сходня. На ее починку пустили имеющиеся на борту доски, но выгрузка войск приостановилась. Только к 06:00 канлодка высадила всех людей, однако при этом половина техники и боезапаса остались на борту. В 02:13 линкор «Парижская коммуна» окончил стрельбу, израсходовав 125 выстрелов главного калибра и 585 вспомогательного, В 02:25 линкор в охранении эсминцев «Безупречный» и «Железняков» начал движение в Поти. В 04:35 ушли в Новороссийск «Красный Крым», «Шаумян» и «Сообразительный». В это время канонерская лодка стояла у берега и продолжала разгрузку. Вместе с ней остались морские охотники № 092 и 022. Около 06:30 Андреев получил донесение от командира отряда высадочных средств Иванова, что «Красный Аджаристан» не может отойти от берега. В 07:00 он отдал приказание командиру 3-го дивизиона эсминцев капитану 2 ранга М. Ф. Романову, находившемуся на «Сообразительном», оказать помощь канлодке. На самом деле последняя, в 06:00 закончив выгрузку, в 06:20 благополучно самостоятельно отошла от берега и установила связь с корректировочным постом и командиром полка.  Обстановка на южном побережье Крыма в январе 1942 года и десантная операция в Судаке Что происходило дальше, из документов не ясно — во всяком случае нет данных о том, что канлодка вела огонь. С 09:05 до 09:53 она подверглась безрезультатным атакам самолета и, получив приказание начальника штаба флота, в 10:22 начала отход в Новороссийск. В 10:30 «Красный Аджаристан» встретил посланный к ней «Сообразительный» и передала на него, что сам в помощи не нуждается, но с берега требуют открыть огонь. По-видимому, к этому времени связь с полком уже отсутствовала[113], потому что командир дивизиона послал охотник № 092 выяснить обстановку на берегу, которая ему была неизвестна, и он боялся обстрелять свои войска. Получив от возвратившегося катера донесение, что войска десанта движутся на Феодосию, Романов донес об обстановке Андрееву и, получив приказание возвращаться в Новороссийск, в 14:45 начал отход в базу, куда прибыл в 00:00 17 января. В это время канонерская лодка «Красный Аджаристан» максимальным ходом 6 узлов отрывалась от противника. В 14:18 она подверглась очередному удару с воздуха и в результате близко разорвавшихся четырех авиабомб на ней вышли из строя пародинамо, все компасы и 76-мм зенитное орудие № 1. Однако в 11:25 следующих суток канлодка благополучно возвратилась в Новороссийск. Вместе с ней пришли охотники № 092 и 022; остальные катера самостоятельно возвратились еще в 14:00 16 января. Теперь попытаемся восстановить картину боев на берегу. Первые донесения, поступившие в штаб германского XXX корпуса, говорили о том, что гарнизон Судака под напором войск высадившегося советского десанта отошел в район Таракташ-Май (узел дорог севернее Судака). Для парирования внезапно возникшего кризиса немцы стали срочно перебрасывать к Судаку подкрепления — восемь орудий из 22-го зенитного батальона и одну роту 560-го противотанкового дивизиона (шесть орудий). Кроме того, туда же направили в полном составе 13-й румынский горный батальон, роту 18-го румынского горного батальона, батарею 4-го румынского артполка (три орудия). В тот же день 16 января, но чуть позднее, судакскую группу дополнительно усилили германскими частями: 150-мм гаубицей и сводной ротой 46-го саперного батальона, а также ротой 438-го пехотного полка. Общее руководство операцией по ликвидации советского десанта возложили на командира 22-го зенитного батальона. Немцы сразу попытались отбить Таракташ, но под натиском десантников вынужденно закрепились севернее. В свою очередь, войска десанта сами стремились расширить захваченный плацдарм. 17 января они атаковали расположенный восточнее Судака населенный пункт Отузы, гарнизон которого состоял из двух румынских и одной германской саперных рот, а также румынского эскадрона. Хотя атака была отбита, советские десантники закрепились в окрестностях села. 17 и 18 января прошли в ожесточенных боях на достигнутых рубежах, не принеся ни одной из сторон решительного успеха. К этому времени контрудар противника на Феодосию завершился успехом: 18 января советские войска оставили город. Это позволило немцам выделить дополнительные силы для ликвидации десанта в районе Судака. Одновременно с 19 января в бои на земле стала вмешиваться германская авиация. Пикирующие бомбардировщики Ju-87 из StG77 начали наносить удары по советским позициям. 19 января десантники установили связь с действовавшими в горах полуострова партизанами. Последние осуществили несколько нападений на подходящие к Судаку резервы противника, что нашло отражение в германских документах. Начало решительного наступления на занятый советскими войсками плацдарм запланировали на 20 января. К этому времени на подступах к судакской долине немцы сосредоточили две боевые группы. Западная состояла из батальона 391-го пехотного полка и штаба 240-го дивизиона 170-й пехотной дивизии с одним противотанковым взводом (5 орудий). Восточная включала в себя: штаб 399-го пехотного полка 170-й пехотной дивизии, усиленный батальон 391-го полка с двумя 75-мм пехотными и тремя противотанковыми орудиями, одно 88-мм и два 20-мм зенитных и три горных румынских орудия. 22 января в 07:30 германо-румынская группировка начала наступление на позиции бойцов майора Селихова. Несмотря на поддержку Ju-87, атака не принесла успеха ни на одном направлении. Бойцы 226-го полка не только остановили наступление противника на Таракташ, но и потеснили его к северу. Имели место даже попытки окружить части противника. Германские командиры докладывали о снижении боеспособности румынских подразделений и требовали подкреплений. К тому времени к 226-му горнострелковому полку присоединились бойцы из состава частей 44-й армии, отрезанных в результате немецкого контрудара. В частности, на плацдарм вышли военнослужащие первого батальона 818-го стрелкового полка 236-й стрелковой дивизии во главе с военкомом Г. С. Чаловым. Отметим, что личный состав этого полка отличался высокими боевыми качествами[114]. 21 января в германских документах зафиксирован первый перебежчик с советской стороны. Судя по всему, до этого немцам взять пленных не удавалось. Перебежчик показал, что в Судаке высажен 226-й стрелковый полк в составе 700 человек при трех 76-мм орудиях. По-видимому, предателем являлся рядовой или сержант, так как он даже не знал, к какой дивизии принадлежит 226-й полк. Кроме того, перебежчик сообщил об отсутствии снабжения и большом числе обморожений среди личного состава. До 23 января немцы медленно продвигались вперед, неоднократно приостанавливая атаки из-за сильного сопротивления советских войск. В этот день пехотинцы 391-го полка взяли высоту 360,6, что позволило наблюдать всю долину, но развить этот успех не смогли из-за утомления частей, измотанных в предыдущих боях. На следующий день немцам обходным маневром при поддержке Ju-87 удалось захватить западную часть Таракташа. Ожесточенные уличные бои длились несколько часов. Однако даже выбитые из руин села, советские бойцы заняли позиции на его окраинах и продолжали обороняться. К вечеру немцы смогли выйти в тыл обороняющимся, но установить связь между двумя боевыми группами не удалось — красноармейцы не оставляли своих позиций. Только утром 25 января противник смог очистить Таракташ и близлежащие высоты от «мужественно сопротивлявшегося противника» (прямая цитата из немецкого донесения). Но в те же часы на судакский пляж высадились бойцы 544-го полка. В то время как советские десантники дрались в районе Судака, на «большой земле» события развивались следующим образом: сразу с уходом кораблей из района высадки 16 января, связь с войсками традиционно прекратилась, хотя имелись сведения, что десант воюет. Иллюстрацией к тому, в какой мере советское командование владело обстановкой, может служить разговор по ВЧ между заместителем начальника Генерального штаба и командующим Кавказским фронтом, состоявшийся 17 января:
То есть тогда, когда нужно было развивать успех высаженных войск десанта, его якобы планировали эвакуировать. «Якобы» — потому что никаких документальных подтверждений этому нет. Зато 19 января штаб флота получил очередную директиву командующего Кавказским фронтом № 0201/ оп, в которой, в частности, указывалось: 1. Главные силы противника сосредоточились в Феодосии. 2. Войскам Кавказского фронта поставлена задача уничтожить Феодосийскую группировку противника и овладеть Феодосией. 3. 44 и 51-й армиям: к исходу 20 января быть готовыми перейти в наступление. 4. Черноморскому флоту и 226-му стрелковому полку быть готовыми наступать на селения Отузы и Насыпное и в ночь на 21 января на боевых кораблях высадить в Феодосии десант в составе одного горно-стрелкового полка (из Туапсе) без конского состава. Получив директиву, Военный совет Черноморского флота стал искать защиты у Наркома ВМФ, обратившись с просьбой вмешаться в это дело и снять с флота задачу высадки десанта в Феодосию[115]. Черноморцы отлично понимали, что дважды такое просто не пройдет. Если при высадке 29 декабря решающим фактором успешности являлась внезапность, то теперь ее точно нет. Небезынтересен еще один момент. Военный совет Черноморского флота обратился к Военному совету Кавказского фронта с просьбой все приказания флоту давать в Севастополь, где находился командующий и Военный совет, а не начальнику штаба флота, находившемуся в Новороссийске, так как последний без Военного совета флота все равно не может принимать оперативных решений. Этот штрих сразу указывает, что на оперативное реагирование на изменение обстановки рассчитывать не приходится. Что касается десанта в Феодосию, то его никто не отменил, эту задачу продублировала директива штаба флота. По погодным условиям начало операции лишь перенесли на сутки, но и 22 января шторм продолжался. В этот же день флот получил новую директиву командующего Кавказским фронтом, где ставилась задача в ночь на 23 января высадить десант в районе Судак — Новый Свет в составе 544-го горно-стрелкового полка 138-й горно-стрелковой дивизии. После высадки 544-му гсп надлежало войти в подчинение к майору Селихову. Созданной таким образом группе ставилась задача установить связь с партизанами, «освоить» район Судак — Таракташ — Туклук — Новый Свет и взять под контроль дороги Судак — Отузы, Судак — Салы, Судак — Алушта. В перспективе группа должна быть готова к действиям в направлении на Салы или Феодосию, но лишь по особому приказу. В упорные бои с противником предписывалось не вступать. Встретив превосходящие силы врага — отвлекать их от Феодосии и уходить в горы на соединение с партизанами, но при этом иметь выход к побережью для связи с флотом. Как это можно было осуществить на практике — неясно. Начальнику тыла фронта ставилась задача обеспечить войска десанта боеприпасами и продфуражом на 5–8 суток и требуемым количеством лошадей и повозок. Вопросом, как можно осуществить выгрузку на необорудованное побережье лошадей, армейцы не озадачивались. Поскольку проведение морской десантной операции в ночь на 23 января становилось совсем нереальным, ее перенесли на сутки. К тому времени уже было известно, что высаженный 16 января десант жив и сражается. Поэтому 22 января из Новороссийска в Судак был послан эсминец «Бодрый» с задачей установить связь с 226-м горнострелковым полком и доставить на берег боезапас и продовольствие. В 23:50 эсминец прибыл на рейд Судака и до 05:10 следующих суток корабельными плавсредствами свез на берег груз, а обратно принял 40 раненых. Благодаря этому походу командование фронта и флота наконец-то точно узнало, что происходит в районе Судака, а главное — уточнило границы обороняемого плацдарма. Дело в том, что на основании вышеуказанной директивы фронта флот издал свою директиву № 07/оп от 22 января на проведение морской десантной операции в Судак. Ею предусматривалось высадить 554-й гсп и 150 морских пехотинцев к 05:00 25 января. Из-за недостатка времени в максимальной степени пытались использовать документы, разработанные на предыдущую операцию. Поскольку «основные действующие лица» оставались теми же, особых проблем не возникло. Командовать силами высадки на этот раз поручили Андрееву, хотя официально он по-прежнему именовался командиром десантного отряда. В состав этого отряда входили крейсер «Красный Крым» и эсминцы «Сообразительный», «Безупречный», «Шаумян». Отрядом высадочных средств также командовал Иванов, но кроме шести малых охотников, в него вошел тральщик Т-412. Находясь на тот момент в неведении относительно реального положения войск в районе Судака, командир сил высадки предполагал в 23:00 24 января нанести 30-минутный артиллерийский удар по Судаку и выявленным скоплениям войск противника, после чего перенести огонь на второй рубеж и начать высадку войск. Иными словами, Андреев исходил из того, что все побережье находится в руках противника. Поход «Бойкого» разрешил эту неопределенность. В связи с вновь открывшимися обстоятельствами командир сил высадки во изменение своего предыдущего решения спланировал произвести высадку войск десанта на принципе скрытности и только в случае противодействия противника кораблям начать огневую поддержку. Выход отряда высадочных средств из Новороссийска назначили на 10:00, а десантного отряда — на 12:00, время рандеву в районе высадки в 21:30, начало скрытой высадки в 22:00 24 января. Войска 554-го горнострелкового полка приняли на крейсер (1450 человек) и эсминец «Шаумян» (309 человек) еще 23 января в Туапсе, и уже с ними десантный отряд перешел в Новороссийск. Кроме личного состава, на крейсер загрузили 70 т боезапаса и 10 т продовольствия, материальную часть взвода связи, а на эсминец — два орудия, 20 т боеприпасов и 2 т продовольствия. Отряд высадочных средств уже находился в Новороссийске. На тральщик Т-412 посадили 137 морских пехотинцев в качестве войск первого броска. Переход морем в целом прошел благополучно, хотя и не совсем гладко. Из-за тумана корабли десантного отряда вышли к побережью Крыма на 4–5 миль к западу от Судака, однако уже в 22:15 обнаружили красный огонь подводной лодки Щ-201. Встретив отряд высадочных средств, «Красный Крым» и «Шаумян» в 23:00 стали на якорь, первый в 3–4 кб, а второй в 1–1,5 кб от берега. Спустив шлюпки и баркасы, в 23:30 начали высадку войск. В это время эскадренные миноносцы «Безупречный» и «Сообразительный» отошли — первый к западу, а второй к востоку, чтобы немедленно подавить огневые точки противника, если они откроют огонь по войскам с флангов. При этом «Безупречный» спустил свои шлюпки и отослал их к борту «Шаумяна». Тральщик Т-412 тоже стал на якорь, но на удалении от берега в 10–12 кабельтовых. Все увещевания и приказания Андреева подойти ближе к берегу командир тральщика капитан-лейтенант Бартышев проигнорировал, чем затянул время высадки. В 00:05 морские охотники забрали с тральщика отряд моряков и, переправив его на берег, подошли к «Шаумяну» и «Красному Крыму». Катера в первую очередь перевозили с крейсера на берег боезапас и продовольствие, а баркасы высаживали личный состав. В 00:32 к крейсеру подошел тральщик для съема с него боезапаса десанта. Перегрузка шла медленно, закончили ее только в 01:40, в 01:57 тральщик отошел от борта. Противник никаких помех не создавал. На море наблюдалось значительное волнение, катера и шлюпки быстро подвергались обледенению, разгрузка на берегу шла медленно, так как там имелась всего одна небольшая пристань, к которой катера подходили по очереди. Высадке же людей непосредственно в воду при температуре 8-10° ниже нуля командир войск десанта категорически воспротивился. В 23:45 с берега прибыл представитель 226-го горнострелкового полка, который сообщил, что бои идут в районе селения Большой Таракташ, и просил поддержать полк огнем корабельной артиллерии. Для более точного выяснения обстановки на берег послали капитан-лейтенанта Мельникова; он возвратился в 03:30 следующих суток с заявкой командира 226-го полка. Решение огневых задач поручили эсминцам «Сообразительный» и «Безупречный» — по две цели на корабль, по 30 снарядов на цель. В 05:17 эскадренный миноносец «Сообразительный» открыл артиллерийский огонь по деревням Отузы и Козы. «Безупречному» пришлось стрельбу отменить, так как он в это время находился всего 450 м от крейсера. Учитывая, что корабли стояли на якорях, занять другую позицию эсминец уже не успел. К 06:00 25 января на борту крейсера «Красный Крым» оставалось не высаженными 250 человек[116], на что при волнении моря, достигшем уже 4–5 баллов, требовалось еще более часа. Однако близость рассвета и отсутствие истребительного прикрытия не позволяли кораблям задерживаться в районе высадки. Поэтому в 06:05 десантный отряд снялся с якоря и пошел в Новороссийск, куда благополучно прибыл в 16.30. На крейсере доставили 38, а на «Шаумяне» — еще 20 раненых. Отряду высадочных средств приказали продолжить выгрузку боезапаса с тральщика Т-412, принять с берега раненых и с наступлением светлого времени также отходить в Новороссийск. Все это удалось сделать к 08:30, после чего отряд, имея на борту тральщика 200 раненых, вышел из района Судака и в 17:05 прибыл в Новороссийск. Однако из-за шторма малые охотники не могли держаться у сравнительно мореходного тральщика. Последний катер отряда отшвартовался в базе лишь в 22:00. Теперь вновь вернемся к войскам десанта. Усиление сопротивления десанта и полученные данные о высадке подкрепления заставили командира германского 399-го пехотного полка, отныне возглавившего всю группировку в районе Судака, отказаться от наступления. Он затребовал новые подкрепления, и ему направили один батальон 105-го полка 72-й пехотной дивизии, 17-й румынский горный батальон и три штурмовых орудия. Сосредоточение этих подразделений и начало общей атаки планировалось не ранее утра 27 января. Причем условия для развертывания прибывавших из Феодосии подкреплений оказались не из простых, так как десантники вновь захватили узел дорог у Таракгаша. Противнику удалось выбить их оттуда только 26 января с помощью подошедших штурмовых орудий. Как отмечали сами немцы — «противник силен и хорошо дерется». 25 января в 19:15 канонерская лодка «Красный Аджаристан» вышла из Новороссийска в район Судака с боезапасом и продовольствием. Этот тихоходный и недостаточно мореходный корабль с самым примитивным штурманским вооружением оказался единственным, кто в силу конструктивных особенностей мог самостоятельно решить эту задачу. Однако 27 января по метеусловиям лодке приказали возвратиться, и в 15:00 она прибыла в Новороссийск. Утром того же 27 января десантники вновь ворвались в Таракташ, но это оказался последний успех советских войск. Несмотря на упорное сопротивление, противнику удалось не только вернуть деревню, но к середине дня выйти к побережью, расколов нашу оборону на отдельные очаги. Изолированные группы продолжали отчаянно сражаться. По германским донесениям, решающую роль в разгроме десанта сыграли удары пикировщиков, которые прокладывали дорогу своей пехоте. 28 января эсминец «Безупречный» с двумя морскими охотниками предприняли очередную попытку доставить войскам продовольствие и боезапас, однако на следующий день возвратились в Новороссийск, не выполнив задачу: все побережье уже контролировали войска противника. К вечеру 28 января немцы подобрали в Судакской долине тела 770 убитых советских солдат и офицеров. 876 человек были взяты в плен. В качестве трофеев противнику достались семь (по другим данным девять) противотанковых пушек, пять горных орудий, 14 минометов, две разбитые радиостанции. До 31 января в Судаке оставался батальон германского 105-го пехотного полка, затем замененный румынами. Часть десантников смогла уйти к партизанам. Некоторые источники оценивают их численность в 350 человек. Так, 1 февраля во Второй партизанский район Крыма прибыли 110 человек во главе с лейтенантом Виноградовым и техником-лейтенантом Агеевым. Позже к партизанам вышли командир 226-го полка, командир и комиссар 554-го полка. Майор Н. Г. Селихов вскоре стал командиром Второго партизанского района. Отдельные группы десантников, не сумевшие выйти на партизан, еще довольно долго скрывались в окрестных горах. В германских документах отмечается, что 7 февраля в районе Отузы пленили 15 бойцов из 554-го полка, а 12 числа — еще троих. Но самый поразительный случай зафиксирован в донесении начальника разведки XXX корпуса от 16 июня 1942 года. Согласно ему, в начале мая из-за голода сдались два красноармейца все из того же 554-го полка, с конца января скрывавшиеся в горах. Пока не удалось точно установить потери германских и румынских войск, участвовавших в боях под Судаком. Но известно, что за 23–25 января части 170-й пехотной дивизии потеряли 190 человек только обмороженными. Румынская 4-я горная бригада потеряла в январе 1942 года 894 человека, в том числе 260 убитыми и 63 пропавшими без вести. Отметим, что в этом месяце румынские горные стрелки, кроме Судака, больше ни в каких серьезных боях не участвовали. В своей книге «Крым в Великой Отечественной войне» (М., 1987) А. В. Басов приводит цифру потерь противника в 874 человека, что представляется очень реалистичным. Здесь хочется привести несколько фрагментов директивы Ставки ВГК № 170071 от 28 января командующему войсками уже к тому времени Крымского фронта:
То есть получается, что морской десант в Судак высадили преждевременно, наступление войск Крымского фронта переносится на неопределенный срок. Все сходится к тому, что высаженные войска были обречены. Уже имевшийся опыт войны подтверждал то, о чем на самом деле знали еще до ее начала: если войска десанта по какой-то причине не могут соединиться с войсками фронта — их надо снимать с вражеского побережья. Десант не может быть вечным! Другое дело, что в результате морской десантной операции на территории противника может быть создана маневренная группа, которая будет действовать в тылу противника в рамках какой-то операции того же фронта. Но это уже совсем другая тема, и уж однозначно такая группа требует своевременного снабжения всем необходимым. Да и численность маневренной группы, ее вооружение и оснащенность должны быть адекватны задаче и противостоящему противнику. В нашем случае все обстояло не так. Начнем с того, что группе предписывалось просто оседлать район Судака и оставаться на месте, чего-то ожидая. В принципе это можно реализовать при постоянной поддержке сил флота, то есть речь идет о создании в Судаке оборонительного района, в миниатюре повторяющего Севастополь. Как бы флот смог решить подобную задачу — вопрос второй, однако сама задача не ставилась! Поэтому огневая поддержка действий войск на берегу вообще не предусматривалась, а снабжение происходило распорядительным порядком. В этих условиях ликвидация советских войск в районе Судака являлась для противника делом техники и времени. Приложение
Группа «Запад»: Батальон 105-го пехотного полка 72-й пехотной дивизии; 13-й горный батальон (румынский); Батальон 391-го пехотного полка 170-й пехотной дивизии; Рота 438-го пехотного полка 132-й пехотной дивизии; Взвод 240-го дивизиона ПТО 170-й пехотной дивизии (пять орудий); Рота 560-го отдельного дивизиона ПТО (шесть орудий); Два орудия 22-го батальона ПВО; Взвод легких полевых гаубиц 240-го артиллерийского полка 170-й пехотной дивизии; Два штурмовых орудия. Группа «Восток»: Штаб 399-го пехотного полка 170-й пехотной дивизии; Усиленный батальон 399-го пехотного полка 170-й пехотной дивизии (два легких пехотных орудия и три противотанковые пушки); Батальон 391-го пехотного полка 170-й пехотной дивизии; 17-й горный батальон (румынский); Два румынских горных орудия; 88-мм зенитное орудие; Взвод МЗА (два орудия); Взвод тяжелых полевых гаубиц. Примечания:1 Данное замечание не умаляет ценности работ Ю. А. Виноградова о боях на Моонзундских островах. 10 Hubatsch W. Die 61. Infanterie-Division. 1939–1945. Eggolsheim, 2006. S. 34–35. 11 NARA, T-311, roll 108. 105 По данным разведывательного отдела ЧФ, в районе Судака противник имел до 2–3 батарей, районы, удобные для высадки, минированы и оборудованы проволочным заграждением. В районе Судака противник имеет более стрелкового батальона и тщательно охраняет побережье. То есть советская разведка достаточно точно вскрыла обстановку в данном районе. 106 Здесь и далее описание действий германских войск приведены по «Дневнику боевых действий XXX армейского корпуса за 1–31 января 1942 г.» и «Отчету о боевых действиях в районе Судака» командира 170-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта Э. Зандера от 8 февраля 1942 года. См.: NARA, Т-314, roll 825. Авторы выражают благодарность А. В. Исаеву за предоставленную возможность ознакомиться с этими документами. 107 Немцы специально подчеркивают, что эти пятеро красноармейцев были убиты татарами не в бою. 108 Стиль и орфография документа по возможности сохранены. 109 ЛK — линкор, КР — крейсер, М — миноносец, KЛ — канонерская лодка, ПЛ — подводная лодка, СКА — сторожевой катер; повторение аббревиатуры обозначает множественное число. 110 Для детального изучения документов не хватило времени и у командиров кораблей отряда поддержки, а потому во всех деталях они вынуждены были разбираться уже в море. Это вызвало неизбежные переговоры по семафору и УКВ для уяснения неясных вопросов. 111 Доски предназначались для сооружения пристани силами саперов. 112 Чем вызвана данная пересадка в море, из документов не ясно. Вообще из запланированных 210 человек на малых охотниках в море вышло только 136. 113 Одновременно в отчете командира канлодки «Красный Аджаристан» имеются две записи: «12:30 — связь с корпостом прервана. 18:30 — связь с полком прервана». Получается, что радиосвязь все же имелась. 114 Согласно германским документам, около двухсот красноармейцев 818-го полка из состава гарнизона населенного пункта Асамбай, окруженного немцами 15 января при наступлении на Феодосию, прорвали вражеское кольцо и ушли в горы. До 2 февраля, когда эта группа распалась из-за голода, бойцами руководили неизвестные майор и капитан. Отважные офицеры, видя безвыходность ситуации и не желая сдаваться в плен врагу, застрелились. 115 До 1944 года Нарком ВМФ не являлся ни Главкомом, ни членом Ставки ВГК. Воюющие флоты подчинялись ему только по административной линии, а в оперативном отношении — фронтам. По этой причине Нарком действительно мог только помогать решать в Ставке противоречия, возникающие у флотов во взаимоотношениях с фронтами. 116 С крейсера высадили 1267 человек; таким образом, если на борту находилось всего 1450 человек, то должно остаться 183 человека, или же в Туапсе крейсер принял 1517 человека. Скорее всего, последнее. Одновременно с крейсера сняли 5 т продовольствия, так что непонятно, куда делись еще 5 т. 117 Без учета гарнизона села Отузы. |
|
||
