Глава 14

Оставшиеся в живых плавали в темноте и молились. Вода в проливе Саво была теплой, с маслянистой пеной и многочисленными обломками с затонувших кораблей. Небольшие спасательные плотики старались держаться вместе. На них еще до спуска на воду разместили тяжело раненых, а легко раненые плавали, придерживаясь за плотики. Опытные пловцы наблюдали за появлением акул.

Капеллан Роберт Швайхарт с крейсера «Винсенес», служивший два года назад в баптистской церкви города Канзас-Сити, продолжал исполнять свои обязанности даже находясь в воде.

Он утешал трех машинистов, только что отплывших от «Винсенеса», в тот момент, когда израненный крейсер, содрогаясь в предсмертных муках, перевернулся килем вверх. К пастору подплыл старший писарь Биглоу, а затем они вместе натолкнулись на младшего лейтенанта Картера, командовавшего на крейсере одним из 127 мм орудий.

Он держался за какой-то обломок рангоута. Картер продвинулся по нему, высвобождая место для подплывших, сказав при этом:

«Не очень шикарно, но все же лучше, чем хвататься за пятна мазута».

Три небольших плота, до отказа загруженные тяжело ранеными, проплыли мимо них.

Один из державшихся за край плота был капитан 1 ранга Рифкол, наткнувшийся в темноте вместе со Стакером и Патриком на эту связку спасательных плотиков. Увидев людей, державшихся за обломок рангоута, Рифкол крикнул:

«Кто вы?»

«Это – капеллан», – послышался ответ.

Очевидно, пастор не был услышан, поскольку Рифкол окликнул их вторично.

«Это – капеллан!» – громче ответил Швайхарт.

«Капеллан! – воскликнул Рифкол, – Вы нам нужны здесь».

Некоторые раненые стонали от боли, но большая их часть уже не в силах была и стонать. Доктора Изкуит и Ньюмен находились на плоту, но помочь могли только успокаивающими словами:

«Все будет хорошо. Осколки уже выходят из ран».

Некоторые пытались шутить, чтобы заглушить страх и боль. Один раненый баталер сказал:

«Готов спорить, что бутылка виски «Четыре Розы» стоила бы здесь сейчас пару сотен долларов».

«Нет, – послышался чей-то ответ, – Она стоила бы не меньше двух тысяч».

Капитан-лейтенант Крайгил, обшаривший с матросами корабль в поисках раненых, оставил корабль, когда тот уже начал переворачиваться.

Он также плыл вблизи этой связки плотиков.

Когда «Винсенес ушел на дно. плававшие в воде люди видели на некотором расстоянии горящий крейсер «Астория».

Освещенные этим зловещим светом все еще вращающиеся в воздухе винты «Винсенеса» представляли жуткую картину, которую никто из них не мог забыть всю жизнь.

На некотором расстоянии находился другой сборный плот с крейсера «Куинси», на котором среди прочих был капитан-лейтенант Хенбергер, обнаруживший, к своему удивлению, что он остался самым старшим из спасшихся офицеров…

Дрейфующие вдоль пролива плоты с ранеными и люди, державшиеся за них, видели горящие строения на берегу, но даже и не пытались приблизиться к ним, считая, что там должны быть японцы или, что не лучше – дикари-туземцы.

Несколько моряков с «Астории» по приказанию старшего помощника командира покинули корабль, выпрыгнув за борт.

Младший лейтенант Хили сделал тоже самое, когда дым и огонь отрезали сотни людей от спасательных средств. В воде офицер присоединился к группе моряков, пытающихся погасить огонь на спасательном плоту.

На плаву остались только четыре плотика, остальные – были разбиты или сожжены. Сгорели почти все спасательные жилеты.

Южнее находился горящий крейсер «Канбера». Эсминец «Паттерсон» еще раз рискнул подойти к его борту. Крейсер имел сильный крен на левый борт.

В этот момент легкий крапающий дождик перешел в ливень, и капитан 3 ранга Уолкер решил, что пришла пора что-нибудь сделать для австралийцев. Больше ждать было нельзя.

Несмотря на проливной дождь, пламя продолжало пожирать «Канберу». И в этот момент с катастрофической силой взорвался боевой погреб в средней части крейсера, выбросив в небо столб огня, трассирующие заряды и клубы Дыма. Несмотря на это, Уолкер продолжал подводить эсминец к австралийскому крейсеру.

Осторожно приблизившись к горящему крейсеру почти вплотную, Уолкер ухитрился передать на него пожарные шланги и огнетушители. Затем с помощью погрузочных сетей началась эвакуация раненых на эсминец.

Было 04:08.

Всего Уолкер снял с крейсера около 400 человек. Еще 250 человек снял эсминец «Блю».

Спустя час радио «Паттерсона» приняло первые приказы, поступившие от адмирала Тэрнера. Они были следующего содержания:

«Всем кораблям покинуть этот район к 06:30». «Если «Канбера» не сможет присоединиться к уходящим, следует потопить ее».

Уолкер, который пришел оказать помощь, теперь оказался вестником ужасного приказа. Капитан 2 ранга Уэлш, видимо, предчувствовал, что это неизбежно произойдет, решил смириться с судьбой.

Когда экипаж оставлял «Канберу», произошла краткая артиллерийская дуэль между крейсером «Чикаго» и эсминцем «Паттерсон», после которой все достаточно быстро пришло в нормальное состояние и эвакуация продолжалась.

В 05:50 из-за мыса Эсперанс показалось солнце. Его появление взбодрило находившихся в воде людей

«Как прекрасно видеть свет нового дня!» – воскликнул капеллан Швайхарт, продолжавший плавать у спасательных плотиков крейсера «Вин-сенес».

Многие из находившихся на плотах громко молились, а один из них попытался подняться и закричал: «Боже, какое красивое зрелище!»

Так оно и было. И чем выше поднималось солнце, тем прекраснее оно становилось. Вместе с солнцем появились эсминцы, сперва на горизонте, – затем ближе.

На одном из эсминцев блеснул яркий свет сигнального прожектора. Старшина – сигнальщик Джордж Мур медленно прочел:

«Поблизости подводная лодка противника. Мы будем сбрасывать глубинные бомбы. Держитесь как можно ближе к поверхности воды».

Вскоре находившиеся в воде скорее почувствовали, чем услышали, взрывы пятнадцати глубинных бомб. К счастью, никакого вреда спасающимся они не причинили.

Вскоре спасательные плоты сгрудились вокруг эсминцев «Уилсон», «Эллет» и «Магфорд», которые стали спускать на плоты грузовые сети.

Капеллан Швайхард отпустил перекладину плота, за которую держался, схватился за свисающий конец и взобрался в сеть. Когда его ноги коснулись твердой палубы эсминца «Магфорд», силы окончательно покинули пастора. Он не мог идти и оставался лежать на палубе. Но через несколько минут капеллан все-таки добрался до камбуза, где кок протянул ему чашку черного кофе. Нечего даже и говорить, как этот кофе был хорош! Кофе, сигарет, чистой свежей воды и пищи хватило для всех спасенных, кто в состоянии был глотать.

Три эсминца, загруженные по планшир ранеными, направились к якорной стоянке, где пересадили 682 человека на транспорты.

Спасенные были с крейсеров «Куинси» и «Винсенес». Пока еще никто не знал, что случилось с экипажами крейсера «Астория» и эсминца «Ральф Талбот»? Где отважный эсминец «Калаган»?

К этому времени «Ральф Талбот», хотя и не имел хода, но все еще держался на плаву. Котельные машинисты продолжали ремонт разбитых котлов, пытаясь подручными средствами ввести их в действие.

А что представлял собой «Калаган»?

Надстройки на верхней палубе были разбиты вдребезги и вдобавок жестоко пострадали от пожара. Радиоаппаратура не работала. И все же еще до полудня «Калаган» привел свою боевую, искореженную груду металла в Тулаги.

В 08:30 адмирал Тэрнер и Кратчли получили по радио сообщение с эсминца «Селфридж», который вместе с эсминцем «Эллит» проводил крейсер «Канберу» в ее водную могилу. Оба эсминца участвовали в сражении, выпустив 268 127 мм снарядов и полтора десятка торпед, ни одна из которых не дошла до цели.

«Селфридж» запросил Тэрнера разрешения утопить крейсер. Торпеда была выпущена и попала в середину крейсера.

Матрос 1 ранга Муррей позднее вспоминал: «Наши сердца сжались, когда мы смотрели на свой крейсер, который стал быстро валиться на борт. На нем все еще бушевало пламя и взрывался боезапас, клубы дыма вырывались из многочисленных пробоин. Прощай «Канбера»!