Глава 12

Смерть настигла эсминец «Ральф Талбот» в самом конце сражения, когда японские крейсера адмирала Микавы начали огибать остров Саво. Уже шли на дно крейсера «Куинси» и «Винсенес», а «Канберра» и «Астория» готовились последовать за ними.

Теперь только один маленький кораблик преградил путь японской эскадре.

Заметив американский эсминец, адмирал Микава приказал легкому крейсеру «Юбари» «успокоить» ero, не меняя при этом курса своей эскадры.

Главные силы противника были уже «съедены» с большим удовольствием.

«Ральф Талбор» был своего рода «десертом», послеобеденной рюмкой, которую следует смаковать, прихлебывая…

Командир Талбота капитан-лейтенант Джозеф Калаган принял предупреждение с эсминца «Паттерсон» в самом начале боя. Он видел вспышки орудийных залпов на горизонте и повернул на юго-запад, чтобы принять участие в начавшемся сражении.

Полным ходом эсминец устремился вперед, ориентируясь по пламени горящих кораблей. Расстояние до ближайшего очага пламени, измеренное радиолокатором, составляло примерно 28000 метров.

Приближаясь к острову Саво со скоростью 25 узлов, наблюдая лучи прожекторов и слыша гром орудий, командир эсминца пытался выжать из своих машин все, что возможно.

Перед ним внезапно открылись три американских тяжелых крейсера в виде огромных плавучих костров.

От вида этой картины волосы у Калагана стали дыбом. «Талбор» резко снизил скорость.

В 02:15 один из прожекторных лучей достиг носовой части левого борта эсминца с расстояния около 15000 метров. Луч освещал эсминец долгие 10 секунд, затем качнулся в сторону и исчез. Калаган и все стоящие на мостике перевели дыхание, но лишь на мгновение. На каком-то отдаленном корабле они заметили яркую вспышку. Калагану даже почудилось что-то знакомое в его силуэте.

Но времени на раздумья ему было отведено мало. В следующее мгновение снаряды посыпались на «Ральф Талбот».

Первым же попаданием на эсминце был разрушен торпедный аппарат, при этом погибли два минера.

По характеру и цвету взрыва Калаган сделал вывод, что в него попал американский снаряд. Холодок пробежал у него по спине, и командир «Талбота», схватив микрофон меж корабельной связи, закричал: «Остановитесь! Прекратите огонь! Вы стреляете по своим!»

Стрельба тут же прекратилась, и «Ральф Талбот», резко отвернув, направился к западному мысу Гуадалканала. Но для корабля Калагана все еще только начиналось.

Три минуты спустя адмирал Микава счел свою ночную работу законченной, полагая, что выполнил ее вполне удовлетворительно. Но тут японские сигнальщики заметили длинный узкий корпус «Ральфа Талбота». Микава тут же передал световым сигналом приказ капитану 1 ранга Масами, командиру легкого крейсера «Юбари», приказ, состоявший из двух слов:

«Разделаться с этим!»

Сигнальщики Калагана быстро обнаружили вражеский крейсер, идущий в их направлении. «Юбари» шел западным курсом, пересекая за кормой курс эсминца с левого борта. Лучи его двух прожекторов впились в «Ральф Талбот».

Кормовая башня «Юбари» открыла огонь, и игра в кошки-мышки на этом закончилась.

В тот момент, когда свист снарядов раздался над американским эсминцем, расстояние по радиолокатору составляло 3200 метров.

Калаган выскочил на открытый мостик и приказал включить прожектора, но прожекторные кабели уже были перебиты осколками.

«Право на борт! – закричал командир эсминца, – торпедные аппараты правого борта, пли!»

Три торпеды были выпущены по «Юбари», но только три, так как торпедный аппарат №1 был разбит еще в первой фазе боя. Теперь японские снаряды разрушили штурманскую рубку, частично уничтожили пост управления огнем орудий левого борта и вызвали сильный пожар на шканцах.

Было разбито орудие №4, а его комендоры либо убиты, либо ранены. Снаряд, попавший в кают-компанию, вызвал там сильный пожар, отрезав находившимся там людям дорогу на верхнюю палубу.

Капитан-лейтенант Калаган развернул эсминец влево.

«Торпедные аппараты левого борта, пли!» – скомандовал он.

Но система выпуска торпед уже не действовала, хотя одну торпеду удалось выпустить.

Луч вражеского прожектора уперся в кормовое 127 мм орудие, которое через несколько "мгновений было разбито попаданием тяжелых снарядов. Двух матросов взрывами выбросило за борт.

«Ральф Талбот» к этому времени уже имел крен 20 градусов на правый борт. Калаган понял, что остался только один выход – выбросить корабль на отмель у острова Саво.

Пламя вырывалось вверх из разбитой штурманской рубки и сигнального мостика, где горели ящики с сигнальными флагами. В надежде спасти эсминец Калаган решил попытаться оторваться от противника и выйти из боя.

Из экипажа эсминца 12 человек были убиты, 23 – ранены, двое пропали без вести. Маленький лазарет был набит до отказа.

В это время налетел дождевой шквал, милосердно «окропив» ливнем палубу горящего корабля. «Юбари» выключил свои прожектора и исчез, спеша присоединиться к главным силам Микавы.

Калаган, ввязавшийся в битву с дюжиной тигров, вполне мог радоваться подобному концу.

Что касается эсминца «Хелм», то уходящая ночь прошла для него спокойно, без каких-либо особых происшествий. Его командир, капитан-лейтенант Честер Керол, в самом начале сражения получил приказ от капитана 1 ранга Рифкола «атаковать!»

Кого атаковать? Это в приказе не было сказано.

Полнейшая неразбериха привела к тому, что эсминец «Хэлм» сперва в течении нескольких минут находился впереди соединения, а затем повернул на юг. Повернув на юг, Керол обнаружил, что все три американских крейсера обстреливаются противником откуда-то из темноты. Продолжая движение на юг, Керол обнаружил какую-то цель, приказал открыть по ней огонь, но эта «цель» оказалась своим кораблем.

Эсминец повернул на обратный курс. К этому времени все три своих крейсера были уже объяты пламенем. Керол никак не мог разобраться в обстановке. Его замешательство еще более возросло, когда впереди эсминца поднялись столбы воды от упавших снарядов.

Увеличив скорость до 30 узлов, он вновь повернул на юг и в процессе выполнения этого маневра вообще потерял противника из вида.

Расход боеприпасов «Хэлма» составил четыре 127 мм снаряда. Причем выпущены они были по своему кораблю.

Даже если бы Кэрол поставил своей задачей как можно меньше навредить противнику, он не смог бы это сделать лучше, чем сделал.

Эсминец «Уилсон» сделал немногим больше. Капитан 3 ранга Уолтер Прайо обнаружил корабли Микавы с расстояния 12000 метров. Он открыл огонь, но на такой дистанции его снаряды упали с большим недолетом.

Не хватало угла возвышения орудий. Прайо сблизился с противником, развернулся влево и снова открыл огонь. Он сделал большое число выстрелов, но результаты их неизвестны.

С «Уилсона» хорошо был виден крейсер «Астория» с бушующими на нем пожарами. «Уилсон» продолжал вести огонь, целясь по прожекторам японских крейсеров, а когда прожекторы потухли, эсминец направился в сторону острова Саво, поскольку было получено сообщение, что к северу от острова находится японский эсминец. Прайо дал скорость 30 узлов и чуть не столкнулся с «Хэлмом». Всего «Уилсон» произвел 300 выстрелов из 127 мм орудий.

«Ни одной торпеды невозможно было выпустить из-за запутанной обстановки» – докладывал в своем рапорте Прайо, – «очень трудно было опознать корабли».

Так оно и было.

Мрачным юмором окрашено сражение между крейсером «Чикаго» и эсминцем «Паттерсон» – дуэль напряженных нервов и пальцев, зудящих на орудийных замыкателях. Причем оба корабля спешили на помощь израненной «Канбере».

Что же касается адмирала Микавы, то он покончив с союзными крейсерами, решил обдумать очередную проблему: не покончить ли заодно с оставшимися без охранения американскими транспортами? Что делать дальше?

«Когда мы прекратили огонь, позади нас оставался пылающий ярким пламенем вражеский крейсер, – записал капитан 1 ранга Тошиказу Охмаи, – Я зашел в оперативную рубку крейсера «Чокай» и увидел, что она вся в дыму от разорвавшегося вблизи американского 203 мм снаряда. Упади этот снаряд (с крейсера «Куинси») метров на пять впереди, адмирал Микава был бы убит…

Я спросил сигнальщиков не преследует ли кто-нибудь нас. Те ответили, что нет».

Адмирал Микава собрал офицеров своего штаба, чтобы обсудить план дальнейших действий: что делать с американскими транспортами?

В 02:30 было принято следующее решение:

«1. Японские корабли, разделившись на две группы, начинают самостоятельные действия. Флагманский корабль, прикрывая их, остается в тылу.

Чтобы произвести перегруппировку в темноте, потребуется значительно снизить скорость. Перегруппировка с учетом их настоящего места к северо-западу от острова Саво займет примерно 30 минут. Затем потребуется еще полчаса, чтобы набрать необходимую скорость, плюс час для подхода к якорной стоянке противника.

Таким образом потребуется два с половиной часа, чтобы соединение снова оказалось в боевом соприкосновении с противником, то есть всего за час до восхода солнца.

2. Согласно данным радиоразведки, нам известно, что авианосцы противника находятся примерно в 100 милях на юго-востоке от Гуадалканала. Зная о наших ночных действиях, они в настоящее время наверняка полным ходом приближаются к острову. Следовательно, продолжая оставаться в этом районе, мы рискуем разделить судьбу наших авианосцев в сражении у Мидуэя.

3. В случае даже немедленного ухода из этого района мы, возможно, подвергнемся преследованию и атаке со стороны сил противника. Но, если начать отход немедленно, мы сумеем пройти далеко на север, прежде чем противник сможет нас атаковать.

Таким образом предоставляется возможность заманить противника в зону действия нашей авиации, базирующейся на Рабауле».

Штаб Микавы ликовал. Была одержана крупная победа, причем без каких-либо потерь. Стратегия Императорского флота, основанная на ночных сражениях, полностью оправдала себя, превзойдя все ожидания. На всех японских кораблях было всего 35 убитых и 51 раненый.

Некоторые корабли вообще не понесли потерь в личном составе. Боевые повреждения оказались ничтожно малыми:

На «Чокай сгорела штурманская рубка, на крейсере «Аоба» – разбит один из торпедных аппаратов, на крейсере «Кунугаса» было несколько I попаданий в машинное отделение и повреждена шкиперская кладовая. Один из гидросамолетов тяжелого крейсера «Како» утонул вместе с экипажем. И это было все.

Решение штаба было представлено адмиралу Микава в течение трех минут, и адмирал решил следовать ему, не искушая более судьбу.

В 02:33 сигналом с флагманского корабля соединения был передан приказ всем:

«Соединение начинает отход». И минуту спустя: «Построиться в кильватерную колонну. Курс 320 градусов, скорость 30 узлов».