Сравнительный анализ волн дифференциации всех трех рассмотренных циклов позволяет выделить некоторые их общие черты. При общей продолжительности волн дифференциации, составляющей около пяти веков, в каждой из этих волн можно выделить ряд фаз (периодов), различающихся по характеру протекающих в них процессов. Первая фаза продолжительностью около 150–200 лет включает еще сохраняющееся доминирование государства–гегемона, возникшего во второй половине предшествующей волны интеграции, и, что более важно, параллельное нарастание полицентричности, постепенное вызревание своеобразной геоэкономической и геополитической революции. Этот период, соответствующий первой фазе, завершается полным крахом прежнего гегемона и исчезновением его как государства или как цивилизации. Для волны дифференциации первого (античного) цикла это был период между 800 и 600 гг. до н.э., когда прежний гегемон — Ассирия еще контролировала огромные территории тогдашнего цивилизованного мира и даже проводила весьма агрессивную захватническую политику вплоть до своей окончательной гибели в 605 г. до н.э. Параллельно с этим в самых разных регионах тогдашней Ойкумены быстро нарастала полицентричность — в Передней Азии, в греческом мире с его Великой колонизацией, в Чжоуском Китае, в Индии. Для волны дифференциации второго (средневекового) цикла это был период между 200 и 400 гг. н.э., когда еще сохранялась гегемония Римской империи, практически исчерпавшая себя в кон–це IV в. н.э. после окончательного разделения на Западную и Восточную Римскую империю (395 г.). В этот же период полицентричность нарастала и внутри Римской империи, и в Китае после крушения империи Хань, и в Индии. Наконец, для волны дифференциации третьего цикла (Новое время) это был период между. 1300 и 1450 гг., когда еще существовал (хотя и в весьма урезанной и ослабленном виде) прежний гегемон — Византия, постепенное уступавшая место Османской империи, а также активно действовали государственные образования — преемники великой Монгольской империи, еще контролировавшие многие торговые пути и даже совершавшие набеги на соседние крупные государства. При этом даты окончательного крушения Византийской империи (1453) и Монгольской империи (1455) практически совпадают, что знаменует завершение первой фазы. Параллельно с этим в Западной Европе интенсивно шел процесс децентрализации и формирования полицентричиостя — через усиление экономической и политической роли итальянских городов–государств, постепенное раздробление «Священной Римской империи», подъем городов Северо–Западной Европы; в арабском мире и в Индии тенденция децентрализации в это время достигла своего апогея, а в Китае при династии Мин эта тенденция, хотя и была выражена слабее, также пробивала себе дорогу.

Вторая фаза волны дифференциации включает собственно геоэкономическую и геополитическую революцию, которые paдикально перекраивают экономическую и политическую карту мира; эта фаза имеет продолжительность около 200 лет. Для волны дифференциации первого (античного) цикла это был период между 600 и 400 гг. до н.э., когда в результате Великой греческой колонизации, персидских завоеваний, процессов, происходивших в Индии и Китае, тогдашний цивилизованный мир не только заметно расширился, но и качественно стал во многом другим. Центр политической, экономической, культурной жизни переместился из Египта, Ассирии и Вавилонии в Персию, Грецию, Китай, Индию. Именно на эту фазу геоэкономической и геополитической революции приходится пик «осевого времени» Ясперса, наиболее высокий взлет творческих исканий в области религии, философии, искусства: это время Будды, Заратуштры, Конфуция, Лао–цзы, Мо–цзы, Гераклита, Анаксагора, Сократа, Эсхила, Софокла, Эврипи–да, Фидия.

Для волны дифференциации второго (средневекового) цикла эта фаза приходится на период между 400 и 600 гг. н.э. — период Великого переселения народов, крушения Западной Римской империи, изменения ситуации во всем Средиземноморье и в прилегающих регионах, массовой миграции населения Китая на Юг, крупных сдвигов в Индии, связанных с образованием и крушением государства Гупт, нашествием гуннов–эфталитов и др. Мир снова не только расширился за счет включения множества варварских племен и новых регионов, но и радикально изменился. Центр политической, экономической и культурной жизни вновь переместился, на этот раз с Запада на Восток. Между прочим, эта эпоха отнюдь не была бесплодной и в культурном отношении, хотя, конечно, несопоставима с соответствующей эпохой «осевого времени'^ в это время творил» Иоанн Златоуст, Августин Блаженный, Прокл Диадох, Боэций, Иероним, другие римские vs византийские философы и религиозные мыслители, работали крупный византийский историк Прокопий Кесарийский, индийские математики Арьябхата, Варахамихира, Брахмагупта, создавал свои произведения выдающийся индийский поэт и драматург Калидаса.

Наконец, для волны дифференциации третьего цикла (Новое время) вторая фаза соответствует периоду между 1450 и 1650 гг., для которого наличие геоэкономической и геополитической революции вполне очевидно. Напомним, что это была эпоха Великих географических открытий, когда европейцами был открыт и начал осваиваться Новый Свет, были открыты новые морские и океанские пути в Африку и Азию, совершены первые кругосветные путешествия, а Московская Русь начала покорять и осваивать Сибирь. В результате этой геоэкономической и геополитической революции мир стал действительно глобальным, произошло его стремительное расширение и радикальное изменение. Центр политической, экономической и культурной жизни переместился из Средиземноморья в Северо–Западную Европу, вместо прежних мировых империй центральную роль в экономике и политике стали играть сначала Испания, затем Франция, Голландия и Англия», В культурном плане эта эпоха была необычайно плодотворна, на нее пришлось творчество Эразма Роттердамского, Сандро Боттичелли, Леонардо да Винчи, Рафаэля, Микеланджело Буонарроти, Тициана, Альбрехта Дюрера, Николая Коперника, Галилео Га–лилея, Никколо Макиавелли, Томаса Мора, Мартина Лютера, Мигеля Сервантеса, Вильяма Шекспира, Джордано Бруно, Фрэнсиса Бэкона, Рене Декарта, Рубенса, Ван–Дейка, Рембрандта, ряда крупных китайских философов, индийских поэтов Кабира, Нанака, Тулси Даса — автора поэмы «Рамаяна» и др. Таким образом, вторая фаза волны дифференциации является чрезвычайно насыщенной революционными изменениями и сдвигами в различных, областях жизни человека и общества.

Третья фаза волны дифференциации представляет собой завершение геоэкономической и геополитической революции и зарождение новой мировой империи, которая станет гегемоном в первой фазе следующей волны интеграции; продолжительность этой фазы составляет около 100–150 лет (при этом последний 50–летний период волны дифференциации, во время которого происходит бурный рост новой мировой империи, является по существу переходным, его можно рассматривать и как конец волны дифференциации, и как начало последующей волны интеграции). В третьей фазе мир после крупных и радикальных изменений начинает развиваться более спокойно, хотя новый мировой порядок еще не оформился, и происходят немалые потрясения. Так, в третьей фазе волны дифференциации первого (античного) цикла (между 400 и 300 гг. до н.э.) развитие как бы временно стабилизируется, а затем в ее конце происходит крушение державы Ахеменидов и образование державы Александра Македонского с последующим распадом на ряд крупных эллинистических государств; в это же время начинает образовываться империя Маурьев в Индии. Античная культура и соответствующие формы социальной жизни как бы «выплескиваются» вовне и заполняют большую часть Ойкумены. В третьей фазе волны дифференциации второго (средневекового) цикла (между 600 и 700 гг. н.э.) происходит зарождение ислама и образование Арабского халифата; исламская культура и соответствующий образ жизни снова как бы «выплескиваются» далеко за пределы Аравии, где они возникли. Но параллельно идет и «выплескивание» христианской культуры вместе с начинающей формироваться социальной и политической организацией, которую постепенно начинают принимать германские и славянские племена. Наконец, в третьей фазе волны дифференциации третьего цикла (между 1650 и 1800 гг.) в результате образования торгово–колониальных систем (голландской, английской, французской и др.) европейский торгово–промышленный капитализм и европейская культура «выплескиваются» далеко за пределы Европы и охватывает почти весь мир.

Итак, в эпохи, соответствующие волнам дифференциации, мир стремительно расширяется, а мировой порядок при этом радикально изменяется в результате геоэкономической и геополитической революции. Именно в эпохи дифференциации происходят события и сдвиги, которые справедливо получили в исторической науке название «великих»: в эпоху дифференциации первого цикла это была «Великая греческая колонизация» (VIII–VI вв. до н.э.), в эпоху дифференциации второго цикла это было «Великое переселение народов» (III–VI вв. н.э.), в эпоху дифференциации третьего цикла это были «Великие географические открытия» (XV–XVI вв.). По своему смыслу все они близки к процессам колонизации, освоения новых регионов мира новыми народами и цивилизациями. Поэтому, помимо прочего, эпохи дифференциации — это еще и смена цивилизаций, т.е. уход с исторической сцены старых и появление новых цивилизаций. В период античной волны дифференциации — это упадок или исчезновение древнеегипетской цивилизации и цивилизации Междуречья и одновременно возникновение персидской (иранской) цивилизации (или субцивилизации), а также эллинистической и древнеримской цивилизаций; в период средневековой волны дифференциации это упадок или исчезновение древнегреческой и древнеримской (античной) цивилизации параллельно с генезисом византийской, западноевропейской, исламской и, возможно, древнерусской (восточнославянской) цивилизаций; наконец, в эпоху волны дифференциации Нового времени это исчезновение византийской и монгольской цивилизаций (а также ацтекской и инкской) и одновременно возникновение российской (отличающейся от древнерусской), североамериканской и латиноамериканской цивилизаций.

Следует также отметить, что начало образования очередной великой империи, которое наблюдается в конце каждой волны дифференциации (державы Александра Македонского и эллинистических государств в первом цикле. Арабского халифата во втором цикле и Британской империи в третьем цикле) определяется! не только политическими, но во многом и экономическими причинами. При этом экономика и политика идут рука об руку и работают друг на друга. В случае образования державы Александра Македонского это хорошо выразил И. Дройзен, который писал следующее: «Одним из сильнейших ферментов слагавшейся заново жизни должно было быть громадное количество благородного металла, данное в руки Александра завоеванием Азии. Перед пелопоннесской войной Афины, имевшие в Акрополе, кроме серебряных и золотых сосудов, 4000 талантов серебряной монетой, были первой капиталистической державой греческого мира и в этом видели главную гарантию своего политического превосходства hbj государствами пелопоннесского союза, жившими еще вполне натуральным хозяйством. Теперь была речь о совершенно иных суммах. Кроме той добычи, которая досталась Александру в персидском лагере при Иссе, в Дамаске, в Арбеле и т.д., он, как говорят, нашел в Сузе 50000 талантов, в Персеполе столько же, в Пасаргадах — 6000, дальнейшие суммы — в Экбатане; там, как говорят, он сложил 180000 талантов. Сколько попало в руки Александра золотых и серебряных сосудов, пурпура, драгоценных камней и т.д., что он к ним присоединил в сатрапиях и в Индии, — об этом источники нам не говорят. Мы вовсе не думаем, основываясь на этих цифрах, определить то количество золота и серебра, которое было снова введено в обращение завоеваниями Александра в течение этих десяти лет. Но когда новая монархия, господствовавшая теперь над Азией, сняла оковы с этих лежавших доныне мертвыми богатств, когда они полились из нее, как кровь из сердца, то мы видим, как должна была подняться и усилиться вся экономическая жизнь народов, силы которых, подобно вампиру, высосало господство Персии, благодаря тому, что вызванное трудом и торговлей усиление обмена распространило их по онемевшим и долгое время сдавленным членам государства. Конечно, с этим было непосредственно связано соответственное увеличение цен, перемещение прежних центров тяжести международной торговли, падение торгового баланса в тех местах, где торговля упала, — обстоятельство, которым, может быть, можно объяснить многие явления ближайшего будущего в коренных греческих землях» [Дройзен, 1995, с.511–512].

Образование Арабского халифата, как уже говорилось, также во многом было вызвано экономическими причинами — прежде всего стремлением арабов контролировать транзитные торговые пути не только в Аравии, но и на всем Ближнем Востоке. Наконец, образование огромной Британской империи в XVIII в. было непосредственно связано с контролем над мировой океанской торговлей и с накоплением огромных богатств, которые вскоре дали толчок промышленному перевороту и обеспечили промышленно–финансовую монополию Великобритании в мире. Таким образом, переход от волны дифференциации к волне интеграции в каждом цикле вызывался совокупным действием мощных экономических, политических, социальных и культурных факторов. Эти факторы, усиливая друг друга по принципу синхронизации, о котором шла речь в главе 1, вызывали глобальные изменения всего мирового порядка.

Структуру волн интеграции в наиболее общем виде можно представить также как трехфазную. Первая фаза — это фаза доминирования мировой империи или ряда империй, возникших в самом конце предшествующей волны дифференциации или в начале следующей за ней волны интеграции. Продолжительность этой фазы составляет 100–200 лет. Для волны интеграции античного цикла этой фазе соответствует период между 300 и 150 гг. до н.э., когда в Средиземноморье доминировали эллинистические государства, в Китае утверждалась сначала империя Цинь, а затем пришедшая ей на смену Ханьская империя, в Индии существовала империя Маурьев (конец этой фазы отмечен распадом империи Маурьев в Индии, разрушением Карфагена, завоеванием Македонии Римом, концом независимости греков и постепенным распадом крупнейшей из эллинистических государств державы Селевкидов). Для волны интеграции средневекового цикла — это период между 700 и 900 гг., характеризующийся доминированием Арабского халифата, а также империи Каролингов в Западной Европе и Танской империи в Китае. Что касается волны интеграции цикла Нового времени, то ее первой фазе соответствует период между 1800 и 1914 гг., когда в мире всецело доминировала Британская империя.

Вторая фаза волны интеграции представляет собой период восходящего развития и первоначального доминирования нового гегемона (или нескольких государств–гегемонов). В этой фаз продолжительностью около 100–150 лет на мировую политическую арену стремительно выходит новое государство–гегемон немало позаимствовавшее от своего предшественника и в целом продолжающее линию развития на экономическую и политическую интеграцию, создание глобальных союзов. Для волны интеграции античного цикла таким новым гегемоном стала Римская держава, ставшая наследником державы Селевкидов и других эллинистических государств; первый период доминирования Риме кой державы соответствует периоду между 150 г. до н.э. и первыми десятилетиями новой эры, когда в Риме еще сохранялись республиканские принципы управления. На этот же период (вторую фазу волны интеграции) приходится правление династии Старша Хань в Китае. Интересно отметить, что переход от республики , империи в Риме, от Старшей Хань к Младшей Хань в Китае и образование Кушанской империи в Центральной Азии происходя почти одновременно, знаменуя переход от второй к третьей фаз античной волны интеграции. Для волны интеграции средневекового цикла вторая фаза соответствует периоду между 950 и 1100 гг., когда доминирование Арабского халифата сменилось доминированием Византии, в Западной Европе империя Каролингов уступила место своей прямой наследнице — Священной Римской империи, а в Китае вместо Танской утвердилась Сунская империя. Наконец, для волны интеграции цикла Нового времени вторая фаза — это период после 1914г., когда новым гегемоном стали США, немало позаимствовавшие у прежнего гегемона — Великобритании. Соответственно, вторая фаза волны интеграции — это эпоха расцвета нового гегемона, будь то Римская республика, Византия или США.

Третья фаза волны интеграции включает нисходящую фазу развития утвердившегося во второй фазе государства–гегемона (или нескольких государств–гегемонов) с постепенным нарастанием внутреннего кризиса и последующей утратой доминирования. Для античной волны интеграции это был период между первыми десятилетиями новой эры и 200 г. н.э., когда Римская империя достигла пика своего могущества, но уже обнаружились признаки ее внутреннего кризиса; то же самое относится к империи Хань в Китае и к Кушанской империи в Средней Азии и Северной Индии. Для средневековой волны интеграции третья фаза — это период между 1100 и 1300 гг. В этот период происходил упадок Византии в Азии и Юго–Восточной Европе, Священной Римской империи в Западной Европе и империи Сун в Китае; параллельно с этим выдвинулись новые державы — Монгольская империя и государство турок–сельджуков. Наконец, в случае волны интеграции Нового времени эта, пока еще гипотетическая, фаза может начаться с 2010–х гг., а ее продолжительность может составить от 50 до 100 лет. По–видимому, это будет период постепенного нарастания внутреннего кризиса в США и выдвижения новых лидеров — скорее всего азиатских государств.

Таким образом в эпохи, соответствующие волнам интеграции, мир в политическом, экономическом и культурном отношениях становится более связанным, более единым. Именно в эти эпохи возникают великие торговые пути, транспортные и информационные сети, которые объединяют мир. В период античной волны интеграции возник Великий шелковый путь, долгое время игравший роль моста между Китаем, Индией, Центральной Азией и Средиземноморьем. В период средневековой волны интеграции возник Великий торговый путь из варяг в греки, соединивший Западную Европу через Киевскую Русь с Византией. Тогда же возник торговый путь по Волге и Каспийскому морю, примы–кавший к Великому шелковому пути и к другим караванным торговым путям, связывавшим Ближний Восток с другими регионами. Наконец, в период волны интеграции Нового времени (XIX — начало XXI вв.) возникла мировая сеть железных и автомобильных дорог, сеть воздушного сообщения, наконец — глобальная информационная сеть Интернет. Мир стал, как никогда, интегрированным, но оборотная сторона этой интеграции, уязвимость и хрупкость современного сообщества цивилизаций. Если. раньше гибель Западной Римской или Византийской империи была хотя и крупным событием, но все же не угрожавшим существованию тогдашнего мира, то теперь в эпоху ядерного оружия и глобального экологического кризиса крушение одного крупного государства, одной великой державы сопряжено с опасностью уничтожения всей мировой цивилизации. Поэтому заключительная», третья фаза волны интеграции, к которой приближается мир, является во многих отношениях критической: ее протекание может, привести к различным исходам, в том числе катастрофическим. Как бы то ни было, налицо приближение критической, бифуркационной фазы мирового развития, связанной с волнообразной динамикой глобализации.

В главе 1 (п. 1.4.) уже кратко говорилось о гипотезе, объясняющей чередование волн дифференциации и интеграции. Суть этой гипотезы состоит в следующем. В ходе каждого цикла дифференциации — интеграции происходит становление и развитие определенного способа производства вместе с определенными формами социально–политической организации, которые соответствуют доминирующим в данную эпоху мировоззрению, технике и технологиям. При этом зарождение и первоначальное локальное развитие нового способа производства и новых форм происходит на протяжении благоприятствующей этим процессам волны дифференциации, а глобальное распространение возникшего способа производства и соответствующих форм социально–политической организации — во время последующей волны интеграции. Переход от волны дифференциации к волне интеграции происходит за счет внутренних механизмов развития глобальной системы: одно из государств, вырвавшихся в лидеры, начинает осуществлять обширную экспансию и становится мировой империей. Точно так же переход от волны интеграции к волне дифференциации нового цикла совершается за счет исчерпания ресурсов внутреннего развития мировой империи или нескольких мировых империй. Тем самым каждому циклу дифференциации — интеграции соответствует полный «жизненный цикл» данного способа производства и связанных с ним форм социально–политической организации. Так, первому (античному) циклу соответствует становление, развитие, распространение и исчерпание античного способа производства вместе с полисной формой социально–политической организации; второму (средневековому) циклу соответствует «жизненный путь» феодально–крепостнического (государственно–крепостнического) способа производства как доминирующей основы, «стержня» материально–экономической жизни вместе с развитием и исчерпанием отношений личной зависимости, сословной организации общества и средневековых феодально–теократических монархий; наконец, третьему циклу (Новое время) соответствует становление и развитие капиталистического способа производства вместе с динамичной классовой организацией общества, современными нациями–государствами и их региональными экономическими и политическими союзами.

Говоря более конкретно, в ходе волны дифференциации в результате нарастания децентрализации и полицентричности экономической, политической, социальной и культурной жизни, которые делают поиски нового более успешными и эффективными, постепенно возникает новый способ производства и вместе с ним — новые формы социальной, экономической и политической организации. В то же время после возникновения и первоначально локального развития этих новых форм экономической и социально–политической жизни оказывается необходимыми их утверждение, стабилизация и распространение, которые не могут про–изойти в условиях доминирования процессов дифференциации; эпоха (волна) дифференциации как бы «изживает» себя и сменяется эпохой (волной) интеграции. Для эпох интеграции, сменяющих эпохи дифференциации, характерно преобладание тенденций интеграции и централизации, проявляющихся в формировании относительно устойчивых мировых империй или универсалистских государств, осуществляющих экономическую и политическую экспансию и тем самым максимально широко распространяющих ] возникшие в предшествующую эпоху дифференциации формы экономической, политической и социальной организации. Эти формы, однако, рано или поздно исчерпывают свои возможности, и тогда наступает период кризиса существующих империй или других интеграционных образований, не способных к радикальным я реформам и внутренним изменениям, которые необходимы для утверждения новых форм; эпоха интеграции закономерно сменяется эпохой дифференциации. С наступлением эпохи, соответствующей новой волне дифференциации, открывающей новый циюм глобализации, начинают преобладать процессы изменения во всех сферах жизни человека и общества; резко активизируются поиски, осуществляемые в рамках различных обществ. В результате подобных поисков происходит смена доминирующего способа производства и связанных с ним форм социально–политической организации, а прежние империи или универсалистские государства уступают место новым политическим образованиям; все это вместе взятое ведет к ломке, радикальному изменению мирового порядка.

При этом чередование эпох или волн вовсе не означает возвращения к одному и тому же состоянию мира, а скорее представляет собой своеобразный механизм эволюции и усложнения как международной экономической и политической системы, так и отдельных государственно–экономических систем. Действительно, восточные деспотии, античные империи, средневековые теократические «универсальные государства» и современные союзы наций–государств представляют собой существенно различные и усложняющиеся с течением времени формы политической интеграции. Подчеркнем также, что речь идет не о чередовании «бурных» и «спокойных» эпох (в истории все эпохи богаты событиями), а о чередовании эпох, в которых доминируют процессы и изменения разного типа и различной направленности.

Важно еще раз подчеркнуть, что дифференциация и интеграция представляют собой две стороны, две составляющие единого процесса глобализации. Волна дифференциации приводит к расширению мира, а волна интеграции — к повышению степени его связности, взаимодействия его частей друг с другом. Пределы глобализации всякий раз определяются не только культурой [Акопян, 2002], но и самим механизмом глобализационных процессов, который предполагает их «самоотрицание» через чередование волн дифференциации и интеграции. Иными словами, максимальное для данной эпохи расширение мира, которое достигается в конце эпохи дифференциации, закономерно сменяется повышением связности и интегрированности его частей; в свою очередь, максимальная для данной эпохи унификация мира, которая достигается в конце волны интеграции, столь же закономерно сменяется новым ростом разнообразия. Однако само наличие циклов глобализации, предполагающее чередование периодов доминирования процессов дифференциации (роста культурного, социально–экономического, политического разнообразия) и периодов доминирования процессов интеграции (усиления взаимодействия и взаимовлияния культур, определенной унификации в сфере экономики, права и политики), в итоге ведет к более глубокому и универсальному развитию глобализации, чем это было бы в случае ее линейного развития.

В этой связи становится понятной уже упоминавшаяся важная закономерность, которая красной нитью проходит через мировую историю: преобладание одних только процессов интеграции рано или поздно из двигателя глобализации становится тормозом ее развития. Это связано прежде всего с тем, что всякий раз, будь то Античность, Средние века или Новое время (включая и современную глобализацию), интеграция осуществляется на ограниченной основе — на базе доминирующего способа производства, а также доминирующих политических, социальных и культурных форм, потенциал развития которых оказывается принципиально ограниченным. В результате ограниченной оказывается и сама глобализация, оборачивающаяся унификацией и разрушением необходимых культурных, социальных, политических различий, обеспечивающих эволюцию. Выход из этой ситуации, необходимый для дальнейшего развития глобализации и глобальных процессов, происходит через наступление новой волны социальной, экономической, политической и культурной дифференциации. Отсюда, в частности, следует, что одностороннее преобладание интеграционных процессов над процессами экономической, политической и культурной дифференциации, характерное для современной эпохи, с необходимостью приведет к глобальному кризису и глобальным потрясениям, которые будут сопровождаться новым усилением дифференциации.

Итак, общая схема чередования волн дифференциации и интеграции в глобальном историческом развитии выглядит следующим образом. Широкое распространение возникшего способа производства и соответствующих ему форм социально–политической организации сначала способствует экспансии нескольких мировых империй или других интеграционных образований, экспансии, которая неизбежно сопровождается унификацией и нивелировкой. Так возникает глобальная волна интеграции. Однако при достижении чрезмерной интеграции и унификации возникает глубокий кризис, который невозможно преодолеть в рамках существующих мировых империй и «универсальных государств». Для выхода из кризиса необходимо культурное, экономическое, политическое разнообразие, делающее возможными одновременные! поиски различных способов решения проблем, многолинейную и многоплановую эволюцию общества. Такое разнообразие складывается после крушения прежних великих империй или союзов государств во время наступившей волны дифференциации. Ситуация политического и экономического полицентризма способствует постепенному формированию нового способа производства и новой социально–политической организации; но возникший более эффективный и более адекватный существующим условиям способ производства наталкивается на различные препятствия и перегородки, связанные с чрезмерной политической и социальной дифференциацией. В этой ситуации снова начинают преобладать факторы, способствующие интеграции, что приводит к формированию новых мировых империй, интеграционных образований или «универсальных государств». Так формируется глобальный цикл дифференциации — интеграции, связанный с возникновением и развитием определенного способа производства и соответствующих форм социально–политической организации.

Изложенная схема позволяет понять причины и механизмы глобальных исторических сдвигов. Так, из нее следует, что в ходе рассмотренной выше волны дифференциации античного цикла («осевого времени» Ясперса) происходило становление античного способа производства, который во многих отношениях отличался от «азиатского» способа производства, доминировавшего в предыдущие эпохи. Вместе с возникновением и развитием античного способа производства эволюционировала и полисная форма социальной и политической организации, которая завершилась образованием античных империй. Всем этим формам соответствовал и особый тип античной культуры, для которой было характерно органичное соединение образного, мифологического и рационального мышления, целостность восприятия мира. Нужно заметить, что этот тип культуры был характерен не только для Древней Греции и эллинистических государств, но и для Персии, Древнего Китая и Древней Индии; но если в Европе с падением античности этот тип культуры исчез, то в Китае и в Индии он существовал еще долгое время. Как только античный способ производства и связанные с ним формы социально–политической организации окрепли и стали вытеснять азиатский способ вместе с присущими ему формами социально–политической организации, начался переход от волны дифференциации, которая уже выполнила свою задачу, к эпохе интеграции. В эпоху волны интеграции благодаря эллинистическим государствам, Римской державе, империи Хань и империи Маурьев античный способ производства и связанные с ним формы социально—политической организации получили широкое, универсальное для того времени распространение. Однако Римская империя и империя Хань постепенно подавили основные очаги и центры развития торгово–денежного богатства, причем благодаря политической унификации и нивелировке было уничтожено разнообразие форм и укладов, необходимое для дальнейшей эволюции античного мира. Рабство из ускорителя общественного развития стало тормозом, возник глубочайший социально–экономический и духовный кризис, который привел к падению великих античных империй, разрушенных не только извне, но и изнутри.

С началом нового глобального средневекового цикла понадобилась выработка нового способа производства, новых форм социальной и политической организации, нового мировоззрения и культуры. Крушение Западной Римской империи и всего античного мира в ходе волны дифференциации во многом произошло революционным путем, за счет прихода новых «варварских» народов. Однако эти народы унаследовали от античности философию и религию (христианскую в Западной Европе и Византии, конфуцианскую в Китае, буддистскую в Юго–Восточной Азии), а также многие элементы античной государственности, права и социальной организации; в то же время все эти элементы оказались включенными в новое целое. Наиболее радикальный культурный и политический переворот произошел в VII в. в Аравии, где был создан ислам, ставший идеологической основой для образования мировой империи — Арабского халифата. Благодаря вытеснению рабства трудом общинных крестьян, перемещения центра тяжести экономической жизни из городов в деревни, развитию отношений личной зависимости постепенно произошло формирован» феодально–крепостнического (государственно–крепостнического на Востоке и в России) способа производства, а также сословие социально–политической организации. Возникли новая средневековая культура, в центре которой находились религиозные догмы и церковные обряды и схоластически–догматическое, но при этом также во многом целостное, не разрывающее действительность на отдельные части и области знания восприятие мира. Это было характерно и для средневековой Европы, и для средневекового исламского мира, и для средневекового Китая, и для средневековой Индии. Многие исследователи считают, что распространение феодально–крепостнического (государственно–крепостнического) способа производства было ограничено Западной Европой; однако, если под феодализмом и государственным крепостничеством понимать не только феодальное право, но и отношения личной зависимости, преобладание натурального производства и натуральных повинностей, то нельзя отрицать наличия его элементов и в Киевской Руси, и в средневековых Китае и Индии. Вместе с тем столь же трудно отрицать сохранение и даже усиление в Средние века на Востоке элементов азиатского способа производства и его политического выражения — восточного деспотизма. Это не удивительно, поскольку ликвидация античного способа производства способствовала возрождению элементов более архаичной азиатской формы собственности и связанных с ней политических институтов.

Возникший способ производства и связанные с ним формы социально–политической организации развивались и распространялись в ходе более длительной, чем обычно (около 6 веков вместо 5 веков), волны интеграции, в рамках средневековых теократических империй. При этом средневековые империи были не просто политической формой или «надстройкой», они во многом контролировали экономическую жизнь — в частности, торговые пути, освоение новых земель, взаимодействие крестьянских общин. Арабский халифат, Византия, Священная Римская империя, Танская и Сунская империя в Китае, Делийский султанат, Монгольская империя способствовали постепенному развитию феодально–крепостнического способа производства и медленной трансформации торгово–денежного богатства в капитал. Однако рост городов в Византии, Италии, Северо–Западной Европе постепенно подрывал могущество средневековых империй, а радикальное перемещение торговых путей в XV–XVI вв. ускорило их крах. В свою очередь, эти сдвиги способствовали децентрализации экономической жизни, ускоренному формированию капитала и мирового рынка.

В ходе начавшейся в XIV веке волны дифференциации началось формирование нового капиталистического способа производства и новой социально–политической организации: прежние сословия постепенно уступали место классам, а теократические империи — национальным государствам. Однако на периферии и полупериферии мирового рынка развитие капиталистического способа производства принесло реанимацию рабства и крепостничества; в связи с этим там долгое время сохранялись пережитки других, докапиталистических способов производства, долгое время существовали полутрадиционные империи — Османская, Российская, Китайская. Более того, даже современные государства, принадлежащие к «центральному ядру» капиталистического мирового рынка (Великобритания, Франция, Германия, Австро–Венгрия), долгое время не только по форме, но и по содержанию оставались , империями. Только во второй половине XX века, в эпоху поздней волны интеграции произошла окончательная ликвидация прежних империй, и это создало условия для развития глобализации нового типа, предполагающей «прозрачность границ», развитие транснациональных корпораций, быстрое перебрасывание производства и капитала из одного региона в другой, наконец, формирование глобальных товарных, финансовых, информационных потоков, глобальных производственных цепочек и воспроизводственных ядер.

Воздействие этого цикла на культуру весьма не однозначно: культурный взлет эпохи Возрождения и Просвещения сменился доминированием атеистической рационалистической культуры, при котором баланс между рациональным и образно–мифологическим началами культуры оказался серьезно нарушенным. В результате вместе с усилением глобализации на рубеже XX–XXI веков наблюдается унификация, упрощение и деградация культуры как духовной деятельности. Вместе с тем в начале XXI века уже появляются некоторые признаки возможного зарождения нового способа производства, новых форм социальной и политической организации, которые обозначаются пока что весьма неопределенными терминами «постиндустриальное общество», «информационное общество», «индивидуализированное общество» и т.п. Становление и развитие этого нового способа производства, если оно произойдет, потребует новой культурной и социально–политической дифференциации; в связи с этим возможно изменение условий для развития культуры, ее выход из тупика коммерциализации, омассовления и тиражирования весьма сомнительных, разрушающих высшие способности и высшие потребности человека образцов.

В главе 3 и главе 4 уже упоминалось о наличии внутри «сверхдлинных» волн дифференциации и интеграции более коротких волн глобализации. Здесь же мы рассмотрим более подробно взаимосвязи, которые существуют между циклами дифференциации — интеграции и другими, более короткими циклами исторического развития. Наиболее известными являются экономические циклы Жюглара (продолжительность 7–11 лет), циклы Кондратьева (продолжительность 50–60 лет), вековые тренды («логистические» циклы) (продолжительность 150–350 лет), а также огромные исторические циклы развития цивилизаций, выделенные О. Шпенглером.

Начнем с самых больших по продолжительности вековых трендов («логистических циклов») и циклов О. Шпенглера. Ф Бродель на основании работ Дж. Кречмана, Г. Эмбера и Р. Камерона, анализировавших длительные тенденции изменения экономической конъюнктуры, выделяет следующие вековые тренды. Первый тренд (цикл) 1250—(1350)— 1510, состоит из периода 1250–1350, представляющего собой общую тенденцию экономического подъема, а период 1350–1510 соответствует общей тенденции спада. Второй тренд (цикл) 1510 — (1650) — 1740 состоит из периода 1510 — 1650 с общей тенденцией подъема и периода 1650 — 1740 с общей тенденцией спада. Третий тренд (цикл) 1740 — (1817) — 1896 состоит из периода 1740 — 1817 с общей тенденцией подъема и периода 1817 — 1896 с общей тенденцией спада. Наконец, четвертый тренд (цикл) 1896 — (1974) — … состоит из периода 1896 — 1974 с общей тенденцией подъема и периода после 1974 г. с общей тенденцией спада [Бродель, 1992, с. 73].

Нетрудно заметить, что два первых тренда, взятые вместе, составляют волну дифференциации рассмотренного в главе 4 третьего цикла дифференциации — интеграции Нового времени, а третий и четвертый тренды в целом приходятся на волну интеграции этого цикла. Более важным является, однако, то обстоятельство, что четвертый тренд, если исходить из примерно одинаковой продолжительности общей тенденции подъема и общей тенденции спада в каждом тренде скорее всего должен завершиться где–то во второй половине XXI в., а вместе с ним (если исходить из того, что два тренда примерно соответствуют одной волне цикла дифференциации — интеграции), возможно, завершится и волна интеграции третьего цикла. Разумеется, это всего лишь предположение, но, как мы увидим чуть ниже, оно согласуется с выводами, вытекающими из анализа некоторых других тенденций.

При сопоставлении рассматриваемых циклов дифференциации — интеграции с «одновременными» эпохами духовной жизни О. Шпенглера («весна», «лето», «осень», «зима») и «одновременными» политическими эпохами, описывающими развитие ряда культур [Шпенглер, 1993, с. 189–200], также получаются некоторые весьма любопытные выводы. По Шпенглеру, переход античной культуры к последней эпохе духовной жизни — «зиме» произошел около 320 г. до н.э., что соответствует переходу от волны дифференциации к волне интеграции в первом (античном) цикле глобализации. Переход арабской культуры к «зиме», по Шпенглеру, произошел около 800 г. н.э., что также довольно близко к началу волны интеграции второго (средневекового) цикла глобализации. Наконец, переход западной культуры к «зиме» произошел по Шпенглеру, около 1800 г., что точно совпадает с переходом от волны дифференциации к волне интеграции третьего цикла глобализации (Новое время). Возможно, такое совпадение является случайным, но скорее всего за этим кое–что кроется. Каждая из рассмотренных культур была для своего периода истории (и, соответственно, для своего цикла дифференциации — интеграции) во многих отношениях ведущей, поэтому переход ее в фазу духовного упадка вполне может коррелировать с переходом к фазе интеграции, которая в целом менее плодотворна для развития высокой, духовной культуры, чем предшествующая ей фаза дифференциации.

При сопоставлении «одновременных» политических эпох развития античной и западной цивилизации с циклами дифференциации — интеграции вырисовывается такая же любопытная картина. Напомним, что Шпенглер рассматривал цивилизацию как «омертвевшую» культуру, поэтому переход культуры в фазу цивилизации был для него признаком умирания и «затвердевания» культуры. По Шпенглеру, переход к первой стадии цивилизации («Господство денег») у античной культуры произошел около 300 г. до н.э., что точно соответствует переходу от волны дифференциации к волне интеграции в первом античном цикле. У западной культуры подобный переход к цивилизации и ее первой стадии «Господство денег», согласно Шпенглеру, произошел около 1800 г., что опять–таки точно соответствует переходу от волны дифференциации к волне интеграции в третьем цикле Нового времени. Действительно, как уже отмечалось выше, переход к волне интеграции всегда сопровождается торжеством материальных ценностей, товарно–денежных отношений, властью богатства и капитала. Тем не менее, такое совпадение переходов, выделенных Шпенглером, и переходов в рамках рассматриваемых циклов глобализации, выведенных на основании принципиально иных соображений, кажется удивительным.

Что касается циклов Жюглара и «классических» кондратьевских циклов, то они описывают экономическое и социальное развитие, начиная с конца XVIII — начала XIX в., т.е. приходятся на волну интеграции третьего глобального цикла дифференциации — интеграции. Это не значит, что в более ранние периоды эти или подобные им циклы не cуществовали, — на эту тему существует большая литература (см., например: [Zschocke, 1985; Полетаев, Савельева, 1993, с. Ill–131]; однако в своем явном, «классическом» виде они наблюдаются именно с начала последней, еще не завершившейся волны интеграции и определенным образом взаимодействуют с ней. Напомним в этой связи, что принято выделять следующие кондратьевские циклы: I кондратьевский цикл — повышательная волна с конца 1780–х гг до 1810 — 1817 гг. и понижательная волна с 1810— 1817 гг. до конца 1840–х гг.; II кондратьевский цикл — повышательная волна с конца 1840–х гг. до начала 1870–х гг. и понижательная волна с начала 1870–х гг. до середины 1890–х гг.; III кондратьевский цикл — повышательная волна с середины 1890–х гг. до 1914 — 1921 гг. и понижательная волна с 1914 — 1921 гг. до середины 1940—х гг.; IV кондратьевский цикл — повышательная волна с середины 1940–х гг. до конца 1960–х — начала 1970–х гг. Если сопоставить эти кондратьевские циклы с более короткими волнами относительного усиления и ослабления интеграции (глобализации), рассмотренными в главе 4 в п.4.1. (волны усиления глобализации: 1750 — 1810–е гг., 1870 — 1914 гг. и 1970 — 2000–е гг.), то окажется, что каждая из этих волн усиления глобализации включает понижательную волну предыдущего кондратьевского цикла и повышательную волну последующего кондратьевского цикла, т.е начинается в середине одного кондратьевского цикла и заканчивается в середине следующего за ним цикла. Иными словами, «повышательная» волна глобализации сама образует кондратьевский цикл, состоящий из понижательной и повышательной волны. Точно так же каждая волна относительного ослабления глобализации (1810 — 1870 гг., 1914 — 1970 гг.), состоит из понижательной волны предшествующего кондратьевского цикла и повышательной волны последующего кондратьевского цикла.

Еще более интересным является сопоставление «сверхдлинных» волн дифференциации и интеграции, более коротких волн глобализации, о которых идет речь, и циклов эволюции международного рынка (циклов эволюции международной экономической и политической системы), выведенных путем распространения на более ранние эпохи закономерностей, наблюдаемых для пар кондратьевских циклов эпохи индустриального общества [Пантин, 1996; Пантин, 1997]. Напомним, что циклы эволюции международного рынка состоят из четырех фаз: фазы структурного кризиса (СК), фазы технологического переворота (ТП), фазы великих потрясений (ВП) и фазы революции международного рынка (РМР). Для последних трех циклов эволюции международного рынка эпохи индустриального общества была предложена следующая датировка [Пантин, 1996, с. 68]:

I цикл: 1753—1789 (СК), 1789—1813 (ТП), 1813—1849 (ВП), 1849—1873 (РМР).

II цикл: 1873—1897 (СК), 1897—1921 (ТП), 1921—1945 (ВП), 1945—1969 (РМР).

III цикл: 1969—1981 (СК), 1981—2005 (ТП), 2005—2017(ВП), 2017—2041 (РМР).

Если снова сопоставить эти циклы с волнами относительного усиления и ослабления глобализации (интеграции), о которых шла речь в главе 4 в п.4.1, то окажется, что волны усиления глобализации полностью включают в себя фазы структурного кризиса (СК) и технологического переворота (ТП), а волны ослабления глобализации — фазы великих потрясений (ВП) и революции международного рынка (РМР). В этом заключен немалый смысл, который указывает на механизм эволюции международной экономической и политической системы. Фазы структурного кризиса и технологического переворота — это фазы развития, для которых характерно сравнительно постепенное, эволюционное изменение мирового экономического и политического порядка, сформировавшегося в предшествующий период. Соответственно, при стабильном мировом порядке глобализация относительно усиливается. Фазы же великих потрясений и революции международного рынка — это фазы радикального изменения мирового экономического и политического порядка в результате очередной геоэкономической и геополитической революции. Соответственно, при радикальном, революционном изменении мирового порядка глобализация относительно ослабевает. Однако это именно относительные колебания глобализации при общей тенденции ее развития и усиления в рассматриваемую эпоху интеграции.

Напомним также, что циклы эволюции международного рынка делятся на три триады (всего 9 циклов, по три цикла в каждой триаде) [Пaнтин, 1996, с. 73]. Эти циклы, описывающие циклически–волнообразную эволюцию международной экономической (международный рынок) и международной политической системы с начала VI в. н.э. по середину XXI в., коррелируют с перемещениями центра экономической и политической силы, развитием социальных и технологических укладов, изменениями государственно–политического устройства, крупными экономическими и политическими потрясениями, геополитическими и геоэкономическими революциями и др. [Пантин, 1996]. Благодаря постепенному закономерному сокращению продолжительности циклов эволюции международного рынка каждая последующая триада этих циклов оказывается короче предыдущей. Если сделать небольшое допущение, которое состоит в том, что каждый цикл начинается не с фазы структурного кризиса, а с фазы технологического переворота (это вполне правомерно, поскольку цикл можно начинать с любой точки или с любой фазы, лишь бы начало и конец цикла совпадали, соответствовали друг другу), то окажется, что первая триада циклов эволюции международного рынка (середина VII в. — начало XIV в.) почти точно соответствует волне интеграции второго (средневекового) цикла дифференциации — интеграции, вторая триада циклов эволюции международного рынка (начало XIV в. — рубеж XVIII и XIX вв.) соответствует волне дифференциации третьего цикла дифференциации — интеграции (Новое время), а третья триада, циклов эволюции международного рынка (рубеж XVIII и XIX вв. — середина XXI в.) приходится на волну интеграции этого же третьего цикла дифференциации — интеграции (Новое время). Такое довольно неожиданное соответствие структурных элементов совершенно различных систем циклов наводит на мысль о взаимодействии и своеобразной «стыковке» разных систем циклов и волн мирового развития, выведенных эмпирически.

Первая триада циклов эволюции международного рынка (VII — XIII ввЛ. I цикл: 637—661 (ТП); 661—769 (ВП); 769—793 (РМР); 793—889 (СК). В вдкд;889—9»3 (ТП); 913—1009 (ВП); 1009—1033 (РМР); 1033—1117 (СК). III нют Ш7— t т (ТП); 1141—1225 (ВП); 1225—1249 (РМР); 1249—1321 (СК).

Вторая триада циклов эволюции международного рынка (XIV — XVIII вв.) I цикл: 1321—1345 (ТП); 1345—1417 (ВП); 1417—1441 (РМР); 1441—1501 (СК). II цикл: 1501—1525 (ТП); 1525—1585 (ВП); 1585—1609 (РМР); 1609—1657 (СК). III цикл: 1657—1681 (ТП); 1681—1729 (ВП); 1729—1753 (РМР); 1753—1789(СК)

Третья триада циклов эволюции международного рынка (XIX — XXI вв.) I цикл: 1789–1813 (ТП); 1813—1849 (ВП); 1849—1873 (РМР); 1873—1897 (СК). II цикл: 1897—1921 (ТП); 1921—1945 (ВП); 1945—1969 (РМР); 1969—1981 (СК). III цикл: 1981—2005 (ТП); 2005—2017 (ВП); 2017—2041 (РМР); 2041—… (СК).

(ТП — фаза технологического переворота, ВП — фаза великих потрясений, РМР — фаза революции международного рынка, СК — фаза структурного кризиса; в каждой триаде выделены ее начало и конец.)

Рассмотренное явление в данном случае имеет и следующий прогностический смысл, связанный с тем, что благодаря постепенному закономерному сокращению продолжительности циклов эволюции международного рынка каждая последующая триада этих циклов оказывается короче предыдущей. Вполне возможно поэтому, что волна интеграции в третьем глобальном цикле дифференциации — интеграции, соответствующая третьей триаде циклов эволюции международного рынка, будет иметь меньшую, чем обычно, продолжительность и завершится во второй половине XXI века, как это следует не только из соответствия триад циклов эволюции международного рынка глобальным волнам интеграции и дифференциации, но и из приведенного выше сопоставления циклов дифференциации — интеграции с вековыми трендами (!).

Если это так, если продолжительность волны интеграции из–за явно наблюдаемого ускорения исторического развития сократится с пяти до трех веков, то вскоре нас ожидают чрезвычайно крупные перемены, связанные с постепенным формированием нового способа производства и соответствующих институтов новой социальной и политической организации. По существу речь идет о приближении нового крупнейшего перелома в истории, сопоставимого с эпохой «осевого времени» и эпохой Возрождения — Реформации. Такие прогнозы можно было бы не воспринимать всерьез (тем более, что прогнозов и пророчеств о глобальных переменах и так хватает), если бы не логика рассмотренных циклов, с одной стороны, и явный кризис прежних форм политической и социальной организации, обостряемый современной глобализацией (точнее, современной фазой глобализации, с другой). В жизни человека, его мировоззрений, функционировании общества что–то явно радикально меняется, но насколько радикальны эти изменения — вот в чем вопрос. Идет ли речь об очередном изменении форм капитализма или о более глубинных изменениях вплоть до изменения самого типа развития человека и общества, как считает, например, Э.А.Азроянц? По–видимому, это станет ясно в ближайшие десятилетия, но в любом случае слишком многое уже указывает на масштабность и глобальность предстоящих в середине XXI века изменений.

При анализе циклов дифференциации — интеграции можно также выявить некоторые дополнительные тенденции глобальной истории. Одной из таких важных «сквозных» тенденций является чередование доминирования Востока и Запада при переходе от одного глобального цикла дифференциации — интеграции к другому. Действительно, для первого (античного) цикла дифференциации — интеграции (в отличие от предыдущего цикла, который здесь не рассматривался) в целом было характерно культурное, экономическое и политическое доминирование Запада в лице полисов Древней Греции, эллинистических государств и Римской державы. Для второго (средневекового) цикла дифференциации — интеграции в целом было характерно культурное, экономическое и политическое доминирование Востока — Арабского халифата, Китая, Византийской и позднее Монгольской империи. Для третьего цикла дифференциации — интеграции (Новое время) характерно культурное, экономическое и политическое доминирование Запада — сначала различных государств Западной Европы, затем США. Однако уже сейчас появляются явные признаки будущего доминирования Востока — в лице Японии, Китая, Индии, доминирования, которое скорее всего реализуется в следующем, четвертом цикле дифференциации — интеграции. Неслучайно некоторые западные авторы рассматривают Китай и Японию как главные державы XXI века [Kennedy, 1989; Frank, 1998].

При этом важно отметить, что поворот к доминированию Востока или Запада происходит постепенно и как бы в два этапа. На первом этапе, совпадающем с волной дифференциации, происходит поворот самого вектора доминирования — с Востока на Запад или с Запада на Восток. На втором этапе, совпадающем с волной интеграции, доминирование, лишь наметившееся на предыдущем этапе, получает свое полное развитие. Действительно, на протяжении волны дифференциации первого (античного) цикла (VIII — IV вв. до н.э.) наметился переход от доминирующей роли Востока к доминирующей роли Запада: античные полисы Греции и Италии уже начали играть существенную роль в культурной, экономической и политической жизни (ярким проявлением этого стала победа греческих полисов в войне с гегемоном Востока Персией), но в целом еще сохранялось доминирование Востока — сначала Ассирии и Египта, затем Вавилонии, наконец, Персии. При переходе от волны дифференциации к волне интеграции (III в. до н.э. — II в. н.э.) центр доминирования и гегемонии окончательно переместился на Запад, выражением чего стало сначала образование державы Александра Македонского, затем эллинистических государств и, наконец, Римской державы. Во втором (средневековом) цикле на протяжении волны дифференциации (III — VII вв. н.э.) центр доминирования и гегемонии перемещался с Запада на Восток: сначала произошло разделение Римской империи на Восточную и Западную при доминировании Восточной империи, затем Западная Римская империя пала под натиском варваров, и еще позднее, уже в конце волны дифференциации, образовался мощный Арабский халифат. Волна интеграции второго цикла (VIII — XIII вв.) характеризовалась полным преобладанием Востока над Западом не только в экономике и политике, но и в культуре: даже античное наследие Европа получила от арабов и Византии, а основные изобретения эпохи Средних веков были сделаны в Китае. Лишь с наступлением волны дифференциации третьего цикла Нового времени (XIV–XVIII вв.) начался быстрый экономический, политический и культурный подъем Запада; однако вплоть до начала XIX в. Китай по уровню жизни своих подданных в целом превосходил Западную Европу. Наконец, в эпоху волны интеграции третьего цикла (с XIX в.) Западная Европа и США стали гегемоном в экономической, политической и культурной сферах.

Таким образом, «европоцентризм» и «западоцентризм», преобладающий в современной исторической, экономической и политической науке, с точки зрения глобальной истории, не является адекватным и правомерным. Он базируется лишь на истории последних нескольких столетий, но не учитывает многократные повороты вектора глобального исторического развития и многократное перемещения центра культурного, политического и экономического доминирования. Преодоление «западоцентризма» возможно в рамках глобальной экономической, политической и культурной истории, которая рассматривает развитие человека и общества в целом, а не с локальных позиций того или иного «избранного» государства или народа. Более того, можно утверждать, что если большинство людей (для начала — большинство образованных людей) не научится смотреть на историю и на современное развитие с глобальных, а не с узконациональных, узкогрупповых или узкокоропоративных позиций, то это приведет к катастрофе.

Очевидно также, что существование подобной тенденции глобальной истории имеет важные и далеко идущие практически–политические последствия. В частности, для России это означает, что любое прямое столкновение с доминирующим сейчас Западом неизбежно обернется для нее катастрофой. Это не означает, что Россия должна послушно следовать за странами Запада и что она не обязана отстаивать свои национальные интересы в дипломатической, экономической и политической борьбе; это означает лишь, что она ни в коем случае не должна доводить дело до прямой военной конфронтации или до выстраивания вокруг нее странами Запада очередного «железного занавеса». В то же время для России опасно и быстрое усиление стран Востока с их огромными демографическими ресурсами и территориальными претензиями. Поэтому необходимо тесное, но прагматичное и взвешенное взаимодействие России со странами Запада, причем не по идеологическим или конъюнктурным соображениям, а по соображениям безопасности и самосохранения. Но и использование странами Запада России как военной силы против стран Востока также недопустимо, поскольку такое использование может привести Россию к катастрофе.

Что касается перспектив будущего развития, то они должны включать разные варианты, основанные на разном соотношении наблюдаемых тенденций. Если наблюдаемая тенденция ускорения исторического развития будет усиливаться и приведет к существенному укорачиванию волны интеграции третьего цикла, то это будет иметь огромные последствия уже в ближайшие полвека. В этом случае сценарий будущего развития будет включать нарастание кризиса в странах Запада и постепенное перемещение центра тяжести экономической и политической жизни к странам Востока, к Японии, Китаю и Индии. При таком сценарии уже в ближайшие десятилетия неминуемы глобальные потрясения, связанные с исчерпанием современной волны интеграции и приближением нового глобального цикла, связанного с зарождением нового способа производства и новых форм социально–политической организации. Однако возможен и другой сценарий, при котором нынешняя волна интеграции продлится как минимум до конца XXI века, а может и захватить весь XXII век. В этом случае в первой половине XXI века нас ожидает более плавное и эволюционное развитие, хотя и тогда потрясения, связанные с переходом от второй к третьей фазе волны интеграции (переходом от восходящего к нисходящему развитию Запада и современной капиталистической мир–экономики), дадут о себе звать уже в ближайшие десятилетия. Возможен также и промежуточный сценарий, при котором волна интеграции продолжится до начала следующего XXII века. Какой сценарий будущего развития реализуется на деле, будет ясно уже в ближайшие десятилетия. Если глубина кризиса и масштаб потрясений будут велики и центр экономической жизни начнет перемещаться в Азию, то скорее всего реализуется первый сценарий. Если же США и другие страны Запада преодолеют уже начинающийся кризис без особых потерь и сумеют надолго остаться центром экономического развития, то реализуется второй сценарий. Несмотря на то, что большинство западных экономистов и политологов уверены в доминировании США на протяжении всего XXI века, их лидерство отнюдь не предопределено. Общее ускорение экономического и политического развития, о котором шла речь, сравнительно небольшая (по сравнению с другими волнами интеграции) продолжительность первой (британской) фазы современной волны интеграции, складывающаяся демографическая ситуация в мире в целом и в развитых западных странах в частности, — резкое уменьшение доли населения стран Запада, ожидаемое к 2050–м гг. [Long–range World Population Projections, 2001, р. 4], глобальные диспропорции между развитыми и остальными странами, — все это не позволяет уверенно говорить о том, что нынешняя волна интеграции будет продолжаться еще несколько столетий. Скорее всего, она постепенно приближается к своему исчерпанию.