Как уже отмечалось выше, первый цикл дифференциации — интеграции по существу совпадает с эпохой античности в ее узком смысле — с эпохой возвышения и доминирования в Средиземноморье сначала Древней Греции, а затем Древнего Рима. В Китае этому циклу соответствует эпоха постепенного раздробления государства Восточное Чжоу и затем нового объединения — путем образования централизованной и стабильной империи Хань. В Индии это был период после арийского завоевания, включавший формирование нескольких десятков государств и образование первой империи, объединившей большую часть территории Индостана, — государства Маурьев. При этом первая волна античного цикла — волна дифференциации (VIII — IV вв. до н.э.) почти точно соответствует «осевому времени» К. Ясперса, а вторая волна интеграции — существованию великих империй Средиземноморья, Китая, Средней Азии и Индии. Этот цикл насыщен огромным количеством важных событий в культурной, политической, экономической жизни, которые во многом заложили фундамент многих современных культур и цивилизаций, включая западную и российскую цивилизации. Недаром Гегель следующим образом характеризовал значение античности для последующего культурного развития: «Вот уже несколько тысячелетий, как они (древние греки и римляне) — являются той почвой, на которой появилась вся культура, на которой она взошла и с которой находилась в постоянной связи. Как природные организмы, растения и животные, вырываются из–под влияния силы тяжести, но не могут покинуть эту стихию своего существа, так и все искусство и наука выросли на этой почве… Подобно тому, как Антей получает прилив новых сил через соприкосновение с матерью–землей, всякий новый подъем и развитие науки и образования происходит из обращения к древности».

То, что Гегель говорил о значении античной культуры для Запада, можно сказать и о значении древнекитайской и древнеиндийской культуры этого периода для Китая и Индии: конфуцианство, буддизм, даосизм, как и основы социально–политического устройства этих цивилизаций, возникли именно в эпоху античности, соответствующую первому из рассматриваемых здесь циклов глобализации. Яркими проявлениями глобализации античного цикла были не только попытка Александра Македонского объединить всю известную тогда Ойкумену или образование мировой Римской империи, не только возникновение Великого шелкового пути, связавшего Римскую империю с Китаем и Индией, но и распространение по всей Ойкумене (вплоть до Индии) истории о Христе или же трудов античных философов и ученых. Наконец, начавшееся в конце этого цикла Великое переселение народов охватило позднее всю Евразию.

Таким образом, античный цикл дифференциации — интеграции свидетельствует о высоком уровне развития процессов глобализации в культурной, экономической, политической сферах, об интенсивном взаимодействии различных цивилизаций и «варварских» народов. Разумеется, с точки зрения современной эпохи, античные процессы глобализации кажутся ограниченными и неразвитыми, охватывающими не весь Земной шар, а лишь пространства Евразии и Северной Африки. Но если мы вспомним, что именно эти территории и составляли тогдашнюю Ойкумену; что степень культурной и политической связности тогдашнего «цивилизованного» мира была едва ли не выше, чем сейчас; что, несмотря на отсутствие высокоразвитой техники и средств связи, всадники–гонцы и купеческие караваны преодолевали огромные, кажущиеся сейчас немыслимыми расстояния; что в Персидской державе Ахеменидов, в эллинистических государствах, в Римской державе и империи Хань существовала разветвленная сеть прекрасных дорог со множеством постов всадников, передававших вести по принципу эстафеты; что действовал Великий шелковый путь, связывавший Китай, Центральную Азию, Римскую державу; что существовали многочисленные морские и океанские пути и т.п., то нам придется пересмотреть свое отношение к процессам глобализации в античную эпоху. Глобализация, многообразное взаимодействие цивилизаций, народов и государств может развиваться не только на технической основе, но и на основе использования человеком рабочей силы других людей, сил животных и других природных сил. Более того, одной из важных причин гибели античного мира как раз и было слишком широкое распространение политической и экономической интеграции и универсализации, душившей необходимую дифференциацию, подавлявшей необходимое для эволюции социума многообразие. Сначала эллинистическая, а затем римская и китайская цивилизации, став универсальными, подавили развитие многих других культур; поэтому дальнейшее развитие неизбежно сопровождалось крахом этих высокоразвитых цивилизаций и выходом на историческую сцену множества других, пусть менее развитых культур. Иными словами, уже здесь в античную эпоху своеобразно проявился принцип ограничения глобализации культурой, который был сформулирован К.З. Акопяном: «Таким образом, все сказанное позволяет мне сделать вывод о том, что глобализация по своей природе ограничена как во времени… так и в социальном пространстве… и что фактически единственным естественным препятствием (ограничителем) как гипотетической, так и фактической ее экспансии является культура» [Акопян, 2002, с. 68].

Для более глубокого анализа античного цикла, как и других глобальных циклов, целесообразно рассмотреть основные события и процессы, характерные отдельно для волны дифференциации и отдельно для волны интеграции. Общая схема такого анализа включает, помимо изложения основных событий данной эпохи, также краткую характеристику волны дифференциации вместе с выявлением новых проблем, которые слабо или недостаточно освещены в классических курсах истории и которые имеют принципиально важное значение не только для глобальной истории, но и для современной экономической и политической науки. Одной из таких проблем в случае античной волны дифференциации является проблема политических, социальных и экономических предпосылок достижений «осевого времени»; некоторые выводы, которые делаются в связи с этой проблемой, как представляется, имеют значение не только для истории, но и для современного развития.

При всем разнообразии происходивших тогда событий, они как бы организуются в определенные потоки, которые имеют некий доминирующий вектор. Этот вектор на протяжении волны дифференциации — в эпоху «осевого времени» направлен на формирование полицентризма, на дифференциацию сложившихся прежде политических и социальных общностей, на распад древних империй–гегемонов, таких как Ассирия и Вавилон, Чжоуская империя в Китае, первые политические объединения, возникшие в Индии после арийского завоевания. Постепенной социально–политической дифференциации соответствовала и развивавшаяся культурная дифференциация, проявлением которой был взрыв философско–религиозного творчества (зороастризм в Персии, буддизм в Индии, конфуцианство в Китае, греческая философия и многое другое).

Само наличие ярко выраженной, доминирующей социально–политической дифференциации в эту эпоху нетрудно доказать анализом известных исторических событий и ссылками на труды авторитетных специалистов–историков. Вот лишь некоторые из них. Яркое описание политической ситуации в Китае в период Чуньцю, принадлежит видному отечественному китаисту Л.С. Васильеву: «На авансцене политической жизни шла энергичная борьба за гегемонию между наиболее влиятельными царствами. В эту борьбу с переменным успехом время от времени вмешивался ван со своим еще сохранившимся сакральным авторитетом в роде великих чжоуских правителей, а также правители сравнительно мелких царств и княжеств… На другом, более низком уровне, т.е. в рамках каждого из царств, особенно крупных, шла своя острая политическая борьба между враждующими аристократическими кланами и возникавшими в рамках царств новыми уделами, причем эта борьба тесно переплеталась с враждой царств между собой, в результате чего затягивались запутанные узлы острых интриг и политических конфликтов» [Васильев, 1993, с. 191]. А вот описание политической ситуации в Индии середины I тысячелетия до н.э., сделанное не менее авторитетным отечественным индологом Г.М. Бонгард–Левиным: «Политическая история Северной Индии в VI—IV вв. до н.э. насыщена многими яркими событиями. Это был период образования первых крупных государств, их усиления, борьбы за гегемонию. Из письменных источников мы знаем о многочисленных войнах и столкновениях государств друг с другом, династических распрях и соперничестве, борьбе монархий с республиканскими объединениями. Раннебуддистские сочинения свидетельствуют о том, что в середине VI в. до н.э. в Северной Индии существовало 16 махаджана–пад («великих стран»). Приведенный список, конечно, не охватывал всех государств Северной Индии, а включал в себя лишь самые крупные и сильные» [Бонгард–Левин, 2001, с. 98].

Что касается Древней Греции эпохи VIII — IV вв. до н.э., то ее полицентризм, наличие децентрализованной полисной организации в период Великой греческой колонизации и в классический период хорошо известны. Так, характеризуя состояние эллинского мира накануне греко–персидских войн, известный немецкий историк И. Дройзен отмечал: «Но все предшествующее развитие эллинского мира, его главная сила и расцвет были обусловлены полной свободой передвижения и той подвижностью, с какой эллины распространялись во все страны и пускали новые ростки, этим бесконечно жизненным партикуляризмом общин, одна другой меньше, который, занимаясь с самодовольным равнодушием, какое только можно себе представить, ближайшими и касавшимися его лично делами, теперь оказался величайшей опасностью, настоящим «пан–эллинским бедствием»" [Дройзен, 1995, с. 11 12]. В отечественной «Всемирной истории» сказано еще более ] тегорично: «В древности Эллада представляла собой сумму независимых друг от друга и самоуправляющихся городов–государств которые в силу складывавшейся исторической обстановки то вступали в союз друг с другом, то, наоборот, враждовали между собой» [Всемирная история, 1956, с. 35].

Особо следует сказать о роли и характере Персидской державы Ахеменидов, чье существование как будто противоречит до минированию тенденции социально–политической дифференциации, о которой идет речь. Однако более внимательный анализ показывает, что это не так. Эпоха «осевого времени», в отличие а предшествовавшей и последующей эпох, не способствовала длительному существованию стабильных централизованных государств и империй. После крушения Ассирийской державы в конце VII в. до н.э. ее наследство разделили между собой Мидия и Вав)) лон. Однако и Мидия, и Нововавилонское царство просуществовали недолго. В середине VI в. до н.э. царь персов Кир II завоевал, сначала Мидию, а затем Вавилон; преемник Кира Камбиз завоевал Египет. Однако и возникшая в результате этих завоеваний держава Ахеменидов, которая просуществовала в общей сложное около 200 лет, не отличалась прочностью: весь этот период был наполнен восстаниями, междоусобной борьбой, внутренними кризисами. «Благодаря реформам Дария I в Персии установилось зыбкое равновесие между царской властью и местной аристократий, но данная система поддерживалась военной силой и до тех пор пока армия обогащалась в ходе победоносных походов, а бывшие владельцы не лишались своих доходов. Любое возвратное воздействие неизбежно приводило ее к распаду» [Гребенюк, 2001, с. ] Подобное «возвратное действие» обнаружилось уже в начале vi до н.э. (т.е. всего через полвека после образования державы Ахеменидов), когда могучая Персия потерпела ряд поражений от греков. Следствием этих поражений стали многочисленные восстания в крупных сатрапиях, в том числе длительное, продолжавшееся несколько лет восстание в объявленном столицей Перейден державы Вавилоне. По мнению многих историков, процесс дестабилизации и дезинтеграции державы Ахеменидов начался уже во время греко–персидских войн, и его временное ослабление было связано главным образом с последовавшей длительной войной между греческими полисами. Эта война за гегемонию в Греции привела в итоге к ослаблению Афин и Спарты и тем самым способствовала временной относительной стабилизации Персидской державы. Но Персия была уже внутренне слабой, не способной к консолидации, что и обнаружилось в ходе ее быстрого завоевания Александром Македонским. Вместе с тем завоевания Александра Македонского знаменовали конец эпохи «осевого времени» и начало новой эпохи интеграции, когда в мире возникла ситуация, способствовавшая формированию более устойчивых империй.

Однако приведенные ссылки на труды известных историков еще недостаточны для обоснования наличия античной волны дифференциации. Более фундаментальным аргументом является анализ основного массива событий, имевших место в рассматриваемую эпоху VIII–IV вв. до н.э., а также в другие, более поздние эпохи, Такой массив событий, несмотря на всю громоздкость и трудоемкость этой работы, был составлен Л.Ю. Пантиной, собравшей из множества исторических работ большую часть известных современной науке фактов, относящихся к этой и другим эпохам дифференциации, а также волнам интеграции. Получился своеобразный «банк данных», который можно использовать при исследовании как рассматриваемой античной эпохи, так и других эпох. Необходимость составления такого «банка данных», несмотря на наличие большого количества исторических энциклопедий и справочников, связана прежде всего с тем, что в последних (в частности, в широко известной «Хронике человечества»), как правило, собраны факты, относящиеся преимущественно к одной цивилизации (чаще всего западноевропейской) или к нескольким избранным цивилизациям. В то же время для глобальной истории необходим банк данных, относящихся не к одной или нескольким, а ко многим цивилизациям и регионам мира. Тем самым, с помощью собранных фактов можно преодолеть широко распространенный в зарубежной и отечественной историографии западоцентризм (или же, напротив, востокоцентризм), который препятствует формированию глобального взгляда на историю.

Следует также подчеркнуть, что в приводимых ниже таблицах, составленных на основе упомянутого «банка данных», в отличие от традиционных хронологических таблиц и справочнике все события, хотя и расположены в хронологическом порядке, не разделены по отдельным государствам или цивилизациям. Для этого есть веские причины. Дело в том, что разделение (в действительности, искусственное распределение) событий по отдельным государствам не дает возможности увидеть общий, глобальный поток исторического развития, который формируется, невзирая на весьма изменчивые и относительные государственные границы, проведенные людьми. Немало одних и тех же событий одновременно охватывают целый ряд государств и даже цивилизаций, что заставляет авторов традиционных хронологических таблиц помещать одни и те же события в разные столбцы, относящиеся к разным государствам; то же самое относится и к многочисленным в истории случаям взаимодействия между разными странами и цивилизациями. Реально в истории любое крупное событие напоминает брошенный в воду камень, круги от которого расходятся по всей водной поверхности, т.е. отзвуки происшедшего события распространяются далеко за пределы его эпицентра. В силу этих и других причин мы предпочли частично пожертвовать удобством восприятия таблиц ради воспроизведения целостного потоками исторических событий в их взаимосвязи и взаимодействии.

Как ни парадоксально, сопоставлению и анализу событий, параллельно происходивших в разных цивилизациях и региона в исторической науке до сих пор уделялось весьма мало внимания. Что же касается сквозного, охватывающего тысячелетия «перекрестного» анализа исторических событий, параллельно проходивших в рамках разных цивилизаций, то такой анализ, насколько можно судить по доступной литературе, если и предпринимался, то лишь в редких, исключительных случаях. Объясняется это, по–видимому, тем, что авторы многочисленных книг по всеобща истории и авторы синхронистических таблиц основное внимание, как правило, уделяли внутренним процессам, протекавшим в рамках отдельных государств и цивилизаций; когда же в отдельных случаях обнаруживались явления, свидетельствовавшие о поразительной синхронизации событий и процессов, происходивших в разных регионах и цивилизациях, они рассматривались как «случайные», «ничего не значащие» совпадения. Между тем путем такого «перекрестного» рассмотрения событий и процессов, параллельно протекавших в разных государствах, регионах и цивилизациях, оказывается возможным получить новую важную информацию и выявить некоторые существенные закономерности глобального экономического, политического, культурного развития. Ряд таких закономерностей, выявленных в результате «перекрестного» анализа массивов исторических событий из собранного «банке данных», представлен в главе 5.

Из–за ограниченности объема данной книги и для того, чтобы читатель не утонул в обилии фактов и дат, здесь приводится лишь сравнительно небольшая, наиболее важная часть собранного «банка данных». При этом приводимые здесь данные отбирались из всей их совокупности по следующим критериям: 1) события, связанные с взаимодействием между государствами и цивилизациями, а также передвижением и переселением народов (войны, завоевания, торговля, культурный обмен и т.п.); 2) события, связанные с образованием новых государств и цивилизаций; 3) события, связанные с глубокими внутренними изменениями в наиболее крупных и влиятельных государствах (реформы, изменение политического строя, распад государства и т.д.); 4) наиболее крупные, оставшиеся в веках имена и события в культуре, оказавшие самое мощное воздействие на духовное развитие не одного, а многих народов.

Ниже приводятся данные, отобранные по этим критериям, причем используется общепринятая или наиболее распространенная датировка событий. Некоторая возможная неточность датировки в данном случае совершенно не принципиальна, поскольку «работает» весь массив фактов, а не отдельные факты и отдельные Даты. Радикальный же «пересмотр» истории в духе Фоменко с соавторами, выбрасывающих целые исторические эпохи, здесь никак не учитывается, поскольку он не выдерживает серьезной критики и к исторической науке имеет весьма малое отношение; представляется, что подспудная, возможно, не осознаваемая ни самими авторами, ни читателями цель таких радикальных, революционных «пересмотров» состоит в резком упрощении единой и целостной, но при этом сложной и противоречивой истории, которую трудно воспринять технократически ориентированному интеллекту, привыкшему поверять «алгеброй гармонию». Такое «упрощение» истории путем «выкидывания» ее загадок и противоречий ведет, однако, к ее разрушению.

В массиве приводимых данных курсивом выделены наиболее важные для формирования межцивилизационной, международной системы события и процессы, а сами данные для удобства анализа сгруппированы по периодам в полвека. Помимо прочего, приводимые данные свидетельствуют о ярко выраженной синхронизации исторических процессов, протекавших в различных частях Ойкумены, а также о весьма многообразных культурных, политических, экономических связях, существовавших между разным» регионами и цивилизациями уже в то далекое от нас время.

<……….>

* * *

Столь подробное изложение основных событий первой (античной) волны дифференциации необходимо для получения возможно более объективной и «объемной» картины происходившего на территории Евразии — тогдашнего «глобального» мира. Из приведенных данных довольно отчетливо вырисовываются основные тенденции, характерные для античной волны дифференциации. Эти тенденции состоят прежде всего в постепенной децентрализации и последующем раздроблении мощных прежде государств (Египта, империи Чжоу в Китае, Урарту, Ассирии, Вавилона) и образовании Персидской державы Ахеменидов, простиравшейся от Малой Азии до Индии. Однако держава Ахеменидов, как уже отмечалось, была довольно непрочной и время времени фактически распадалась. В Китае же и в Индии в эту эпоху сколько–нибудь успешных попыток интеграции множества образовавшихся государств в единую империю практически не наблюдалось. Более того, необходимо отметить, что для Китая политическом плане рассматриваемая эпоха вообще была уникальной: ни до, ни после нее Китай не пребывал столь долгое время состоянии политической раздробленности и отсутствия единой империи. Зато эпоха дифференциации, эпоха «осевого времени была чрезвычайно плодотворна в плане религиозного, философского, художественного, политического и иного творчества, в тий не введения различных новшеств, изобретений, открытий. Напомним, что именно в эту эпоху в Лидии, Греции, Риме, Индии и Китае началась чеканка металлических монет — универсального средства обмена, распространилась технология изготовления стекла, появились музыкальные инструменты, новые виды одежды, ювелирных изделий и др.

Учет важности социально–политического полицентризм возникшего в условиях вызовов природы (похолодание I тысячелетия до н.э.) и кризиса в разных обществах, дает возможность приблизиться к разгадке тайны «осевого времени», т.е. причин, породивших поиски во всех областях жизни и невиданный прежде духовный взлет. Один из важных факторов, как представляется, состоял в том, что возникший (и во многом уникальный) политический и социальный полицентризм при общей цивилизационной и религиозной близости различных политических образований (полисов в Древней Греции, царств в Китае, государств и княжеств в Индии) вызвал эффект многолинейной культурной эволюции (как это позднее произошло в итальянских городах–государствах XIV–XVI веков, ставших колыбелью европейского Возрождения). Результаты и достижения этой многолинейной эволюции, происходившей в условиях острого социально–экологического кризиса, который стимулировал интенсивный поиск новых решений во всех сферах жизни общества, действительно оказались впечатляющими и во многом уникальными. Отсутствие навязываемой сверху унификации при цивилизационной близости множества центров политического, культурного, социально–экономического развития благотворно влияло на поиски во всех сферах жизни общества, способствовало проработке самых различных вариантов решения возникавших духовных и социальных проблем. Отсюда возникла ситуация, когда, по словам Ясперса, «были рассмотрены все возможности философского постижения действительности, вплоть до скептицизма, до материализма, софистики и «нигилизма»; то же самое можно сказать и о возможных вариантах политического устройства общества (демократия, олигархия, тирания, монархия, аристократическое правление), которые были опробованы в Греции и в Индии, а также о религиозном творчестве (разнообразные культы и верования, политеизм, монотеизм) и об искусстве (различные стили и направления в архитектуре, скульптуре, декоративном и ювелирном искусстве, поэзии и др.). Иными словами, полицентричная социально–политическая организация в этот переходный, кризисный период оказалась более приспособленной к поиску «ответов» на многочисленные «вызовы», к быстрому реагированию на изменения ситуации, чем социально–политическая организация, характерная для централизованных восточных деспотий.

Собственно говоря, именно образование централизованных империй в Средиземноморье, Китае и Индии в III в. до н.э. во многом положило конец духовным и социальным поискам «осевого времени». Сам Ясперс указывает на это: «Завершение носит пре де всего политический характер. Почти одновременно в ходе завоевания насильственно создаются большие могущественные империи — в Китае (Цинь Ши–хуанди), в Индии (династия Маурьев) на Западе (эллинистические государства и трепшп Котапип{ Повсюду, возникая из руин, складывался прежде всего технический и организационно планомерный порядок» [Ясперс, 1994, с. ] И далее он пишет об «осевом времени»: «Это время можно рассматривать как промежуточную фазу между эпохами великих империй, как передышку, отданную свободе, как облегченный вздох в сфере наиболее ясного сознания» [Ясперс, 1994, с. 76]. Несмотря на эти многозначительные констатации, Ясперс, как и большинство последующих авторов, все же не придавал большого значения формам политической организации, характерным для Китая, Индии, Греции и Восточного Средиземноморья в эпоху «осевого времени», уделяя основное внимание собственно культурным факторам. Конечно, политический полицентризм представляет собой| лишь одно из звеньев в цепи факторов, обусловивших феном «осевого времени», однако он во многом обусловил тот культурный и экономический полицентризм, ту многолинейность эволюции, которые привели к взлету античной культуры и античного способа производства.

Как уже отмечалось, переход к эпохе политической экономической, культурной интеграции на рубеже IV–III вв. до был быстрым и почти одновременным в Средиземноморье, Китае, Индии, некоторых других регионах Евразии. Ярким проявлением этого процесса, сыгравшим значительную роль в развитии процессов интеграции, стало образование державы Александра Македонского и затем ряда крупных эллинистических государств. Держава Александра Македонского и эллинистические государства не просто создали более прочные образования вместо рыхлой и внутренне слабой Персидской державы; самое главное заключается в том, что, в отличие от Персии, в этих новых образованиях сознательно проводилась активная политика межкультурной и межэтнической интеграции. Как известно, Александр Македонский всячески инициировал и поощрял взаимодействие и интеграцию македонян и других греков с персами и представителями других народов — вплоть до массовых межэтнических браков. «Черты общности складывались не только в языке, но и в культуре. Известное единообразие ее было обусловлено распространением элементов эллинской культуры после греко–македонских завоеваний на громадной территории. Сходная в основных чертах культура правящего класса видоизменялась в эллинистических государствах под воздействием культуры, распространенной среди местного населения. Поэтому для эллинизма характерно сочетание эллинских и местных начал, синкретизм в области религии, искусства, науки. Этот процесс соединения различных культур отражал изменения социально–экономической и политической обстановки» [Всемирная история, 1956, с. 268].

Действительно, изменения в глобальной социально–экономической, политической, культурной ситуации были грандиозными, неслыханными для прежней эпохи дифференциации. Эти радикальные изменения происходили не только в Средиземноморье, где доминирование эллинистических государств постепенно сменилось доминированием Римской державы, ставшей своего рода «плавильным котлом» этносов и культур (недаром современные США так любят сравнивать себя с Древним Римом), но и в Китае, и даже в Индии, где политическое и социально–экономическое объединение всегда было замедленным. В результате этих процессов политической, экономической, культурной интеграции возникли достаточно прочные государства и политические объединения, которые во многом определяли развитие Евразии вплоть до III в. н.э., когда начался новый цикл глобального развития.

Для первого (античного) цикла, как и для двух других циклов, события волны интеграции приводятся в более кратком и обобщенном виде, чем события волны дифференциации. Это связано с рядом обстоятельств. Во–первых, несмотря на не меньшее богатство событий эпохи интеграции по сравнению с эпохой дифференциации, общая направленность и характер исторических событий эпохи интеграции выражены более явно: вектор развития здесь направлен на формирование мощных империй или универсальных государств, которые шаг за шагом осуществляют свою экономическую, политическую и военную экспансию. Во–вторых, сами события эпохи интеграции в целом известны лучше, чем события эпохи дифференциации, поскольку в учебниках по истории основное внимание традиционно уделяется именно процесса формирования крупных государств и империй. В–третьих, в эпоху интеграции по понятным причинам доминирование отдельных государств выражено гораздо больше, чем в эпохи дифференциации; в связи с этим ведущая роль в такие интеграционные эпохи (в отличие от эпох дифференциации) принадлежит небольшому количеству государств, история которых во многом совпадает с основным потоке глобальной истории. Таким образом, многоплановость и разнонаправленность развития, присущая эпохам дифференциации, сменяется более очевидным и однозначным развитием в эпохи интегра...

<………..>

Итак, на рубеже I и II вв. н.э. могущество Римской империи в Средиземноморье, Кушанской империи в Средней Азии и Индии, Ханьской империи в Китае достигает наивысшей точки. По существу, большая часть известного тогда мира оказывается поделенной между несколькими крупнейшими империями, которые поддерживают друг с другом торговые и дипломатические отношения. Внутри этих суперимперий границы не просто «прозрачны», их фактически нет. Различные технические, социально–политические, научные идеи и нововведения распространяются весьма широко, причем не только внутри великих империй, но и между ними, преодолевая границы и огромные расстояния. Вот, например, некоторые свидетельства взаимодействия наиболее удаленной от Средиземноморья Индии с Китаем, греческим и римским миром:

В первые века нашей эры усилились торговые связи Индии с Китаем, которые осуществлялись через Великий шелковый путь, а также морем. В Китай были направлены индийские посольства буддистские миссии… Новый период связей Индии с Западом начался после похода Александра Македонского, когда греки непосредственно познакомились с Индией, ее населением, традициям этой страны. В кушанскую эпоху упрочились контакты Индии Римом, туда с щедрыми дарами направлялись индийские посольства. Римляне установили свои фактории на юге страны… Влияние античного мира особенно было заметно в период создана индо–греческих государств в Северо–Западной Индии, а затем кушанский период. Оно проявилось в искусстве (гандхарска скульптура), науке, философии. Некоторые астрологические трактаты первых веков нашей эры отразили знакомство индийских ученых с александрийскими астрономами» [Бонгард–Левин, 200^ с. 274—275].

К концу II в. н.э. античная глобализация достигает своей апогея, но именно в это время начинается глобальный экономический, политический и социальный кризис, который охватил Римскую империю, Ханьскую империю и другие регионы. Иными ело вами, достижение максимальной степени интеграции в итоге оборачивается глобальным кризисом и необходимостью наступления новой волны дифференциации.