Самой грозной бандой из существовавших в Нью-Йорке после Гражданской войны были «хиос» – шайка отъявленных головорезов, убийц и воров. Они, как минимум, не уступали в жестокости речным пиратам старого Четвертого округа. Откуда пошло название банды – неясно, считается, что от необычного боевого клича гангстеров; сама же банда откололась в свое время от «чичестеров» из бывших Пяти Точек – таким образом последние пережили и «мертвых кроликов», и «уродские цилиндры», и «рубашки навыпуск», и другие порождения Парадиз-сквер. «Хиос» в основном собирались в Малберри-Бенд, хотя летом многих членов банды можно было найти бездельничающими на кладбище на улицах Парк и Мотт.

Главной улицей из находящихся во владениях «хиос» была Бакстер, Оранж-стрит старых Пяти Точек, позже ставшая известной благодаря своим магазинам секонд-хенд и зазывалам, которые силком затаскивали клиентов с тротуаров. Именно на улице Бакстер открыл свой магазин Харрис Коэн. Он быстро достиг столь потрясающего успеха в бизнесе, что еще по крайней мере дюжина других инициативных еврейских торговцев вывесили вывески с его именем, и в результате создалось впечатление, что все магазины в квартале и вокруг него принадлежат Харрису Коэну. Один из «Коэнов» держал на окне полную клетку английских воробьев, потому что для его утонченному слуха их пение звучало как «чип-чип-чип!»[9]. Деньги, уходившие на корм для птиц, он считал расходами на рекламу.

«Адская кухня», Нью-Йорк. Рисунок Чарльза Грэма

Хотя пристанищем «хиос» и были Бакстер-стрит и другие улицы Малберри-Бенд, их операции охватывали весь город, и некоторые из самых знаменитых своих набегов они провели в нижней части Вест-Сайда и в районе Гринвич-Виллидж. Они всегда отчаянно сражались с другими гангстерами и с полицией и были окончательно истреблены только в середине 1890-х. Последними прибежищами этих головорезов были итальянский кабак на Малберри-стрит и питейное заведение «Морг» в Бауэри, хозяин которого хвастался тем, что его продукция одинаково хорошо подходит как для приема внутрь, так и для бальзамирования покойников.

Именно в «Морге» произошла последняя большая драка «хиос», начавшаяся из-за того, что Чарли Англичанин и Денвер Хоп поссорились, не поделив добычу, и стали стрелять друг в друга. Вскоре в перестрелке участвовали уже два десятка человек, но все были пьяны, и в результате никто не был даже ранен. Хозяин «Морга» заявил, что глупо было и пытаться причинить кому-то вред, напившись его пойла.

Расцвет «хиос» пришелся на 1880-е и начало 1890-х годов, когда банда включала в себя множество знаменитых преступников, среди которых были Хогги Уолш, Фиг Мак-Джеральд, Бык Харли, Гуг Коркоран, Бабун Конноли и Ред Рокс Фаррелл. Эти гангстеры были не только убийцами и первостатейными драчунами, но и в большинстве своем специалистами по воровству, взломам и карманным кражам, а многие к тому же – владельцами кабаков и публичных домов. Большой Джош Хайнс прославился тем, что первым провел «стасс»[10], азартную игру, превратившуюся позже в важный источник доходов для еврейских и итальянских банд. Стасс появился в Нью-Йорке примерно в середине 1880-х, и вскоре этой игрой увлекся весь район к востоку от Бауэри от Чэтэм-сквер до Четырнадцатой улицы и на запад до Бродвея.

Каждый вечер Большой Джош обходил все места, где играли, с двумя револьверами и требовал выплатить проценты с прибыли. Когда хозяева заведений жаловались, Большой Джош возмущенно заявлял о своей щедрости; никто ведь не мог сказать, что весь его заработок был отобран.

«Эти парни просто психи, – злобно говорил он одному детективу. – Разве было хоть раз, чтобы я ничего им не оставил? Мне нужна только моя доля!»

Рассказывали, что в период расцвета в банду не принимали никого, кто не совершил бы убийства или, по крайней мере, не сделал попытки утвердить себя подобным образом среди аристократии преступного мира. Видимо, корни этой легенды кроются в замечании, брошенном Майком Мак-Глоином, которого 8 марта 1883 года повесили в Томбс за убийство Луи Ханье, владельца салуна на Двадцать шестой улице. Ханье застал Мак-Глоина за грабежом своей кассы, и возмущенный гангстер убил того одним ударом кистеня. На следующий день после убийства Мак-Глоин сказал: «Пока не уложишь кого-нибудь, крутизны в тебе нет!» «Хиос» стали ревностными последователями догмы Мак-Глоина; многие из них рвались получить заказ убить или искалечить кого-нибудь, рекламируя свою готовность к этим деяниям в печатных и письменных прейскурантах. Пионером такого метода привлечения клиентов был Скряга Райан, исключительно предприимчивый головорез. Когда его в конце концов арестовали за одно из многочисленных преступлений, полиция нашла у него в кармане следующий список:

«Ударить кулаком – 2 доллара,

подбить оба глаза – 4,

сломать нос, челюсть – 10,

завалить дубиной – 15,

отрезать ухо – 15,

сломать руку или ногу – 19,

прострелить ногу – 25,

пырнуть ножом – 25,

большая работа – от 100 долларов».

Райан вовсю пользовался своими возможностями, что было очевидно из записной книжки, также найденной в его карманах. Одна страница так и называлась – «Заказы», а под заголовком шло с полдюжины имен. Напротив некоторых имелись отметки, которые, как объяснил Райан, означали, что заказ выполнен к полному удовлетворению клиента.

Наиболее известными из вожаков «хиос» были Дэнни Лайонс и Дэнни Дрисколл, возглавлявшие банду совместно. Соответственно, и повесили их в Томбс с разницей в восемь месяцев. В 1887 году Дрисколл и Джон Мак-Карти поссорились из-за девушки по имени Бизи Гэррити, и в последовавшей за этим перестрелке девушка была убита. Дрисколла признали виновным в убийстве и повесили 23 января 1888 года. Лайонс был, наверное, самым жестоким гангстером своего времени. И он же первым из значительных бандитских вожаков стал пользоваться женским эскортом. Он часто появлялся в сопровождении своих девочек – Голубки Лиззи, Нежной Мэгги и Пузатой Кейт; все они работали на улицах и преданно отдавали свой заработок Лайонсу. Но ему показалось мало, и он добавил к своему окружению четвертую девушку, Смазливую Китти Мак-Гаун. Лайонс прогнал ее любовника, Джозефа Куинна, тот поклялся отомстить. 4 июля 1887 года оба отметили усиленными возлияниями, и, когда они встретились на следующее утро в Пяти Точках, расположение обоих было еще более убийственным, чем обычно. Они обстреливали друг друга через весь Парадиз-сквер, и Куинн упал замертво с пулей в сердце. Лайонс скрывался в течение нескольких месяцев, но в конце концов его поймали и казнили 21 августа 1888 года. Пузатая Кейт и Смазливая Китти тут же завели себе других любовников, но Нежная Мэгги и Голубка Лиззи облачились в траур и отказывались принимать любые деловые предложения, пока не прошел приличествующий период траура, чем породили массу толков в преступном мире. Однако временами они выходили освежиться, и, встретившись однажды вечером в каком-то кабаке Бауэри, дамы принялись обсуждать, чья печаль сильнее и к кому Лайонс питал более нежные чувства. В конце концов Мэгги привела окончательный аргумент, ударив Голубку Лиззи в горло ножом для резки сыра, отчего Лиззи умерла. Ее последними словами было обещание встретить Нежную Мэгги в аду и там выцарапать ей глаза.

Большим авторитетом среди «хиос», еще до Дрисколла и Лайонса, пользовался Денди Джонни Долан, уличный хулиган, взломщик и вор; для него ничто не было слишком большим или слишком незначительным, чтобы это украсть. Среди гангстеров Долан считался человеком большого ума, потому что он усовершенствовал технику выдавливания глаз; именно ему приписывают изобретение приспособления в виде когтя из меди, которое носилось на большом пальце и выполняло эту важную работу аккуратно и быстро. «Хиос» успешно использовали его изобретение в войнах с другими бандами. Долану приписывали также идею вставлять в подошвы боевых ботинок острые лезвия от топора, так что, когда противник был повален и получал несколько ударов ногами, результат боя был окончательным и кровавым. Но обычно Денди Джонни не носил боевых ботинок. Он облачал ноги в самые изысканные произведения сапожного искусства, поскольку служил образцом элегантности для бандитов своего времени и был необычайно скрупулезен в выборе одежды и уходе за собой. Никогда Долан не появлялся в обществе, не уложив и не смазав волосы, даже когда собирался принять участие в драке или набеге, обещавшем богатую добычу. Он имел слабость к платкам с яркой красной или синей каймой и к резным тростям, особенно если на ручке такой трости было изображено животное. Их у Долана имелась целая коллекция, которую он при каждой возможности пополнял; он часто прогуливался по Пяти Точкам и Малберри-Бенд с красивой тростью в руках и ярким платком на шее, в то время как из его карманов высовывались еще несколько.

Именно страсть к этим украшениям стоила ему жизни. Джеймс Но, изготовитель щеток, летом 1875 года решил расширить свой бизнес и начал строительство новой фабрики на Гринвич-стрит, 275. В его привычку входило каждое воскресенье утром посещать строительство для ознакомления с ходом работ. 22 августа 1875 года он, как обычно, вошел в здание и поднялся по лестницам и строительным лесам на крышу. Там он увидел, как Денди Джонни Долан срывает свинцовые водосточные желоба. Господин Но стащил его вниз, но на первом этаже Денди Джонни ударил бизнесмена по голове железной арматурой. Тот потерял сознание (от полученной травмы мистер Но через неделю умер).

Джеймс Но застает врасплох Денди Джонни Долана

Денди Джонни счел уместным ограбить свою бездыханную жертву. Он забрал небольшую сумму денег, золотые часы и цепь, а также унес трость мистера Но, металлическая рукоятка которой была сделана в виде обезьяны. Затем Денди Джонни зачем-то замотал лицо промышленника своим собственным платком. Легенда гласит, что головорез появился в притоне «хиос» в Малберри-Бенд с глазом Но в кармане, но эта басня вряд ли достоверна.

За это дело взялся детектив Джозеф Дорси и в течение нескольких дней выяснил, что часы и цепь были заложены в маленьком магазине на улице Чэтэм, ныне Парк-роу. Чуть позже две женщины, работавшие ранее на улицах на Денди Джонни, которых он заменил на более молодых и красивых девушек, опознали платок, а детектив получил сведения о том, что Денди Джонни в кабаках Малберри-Бенд и Пяти Точек гордо демонстрировал трость с металлической ручкой в виде головы обезьяны. Денди был немедленно арестован, и в суде его опознали как человека, заложившего часы и цепь. 21 апреля 1876 года его повесили во внутреннем дворе Томбс. Поймавший его Дорси стал одним из самых известных детективов своего времени. В числе его крупнейших достижений была также поимка каноника Леона Бернарда, который присвоил 1 400 000 долларов из фондов епархии Турнэ в Бельгии. Дорси преследовал преподобного негодяя до Веракрус и не только арестовал его, но и вернул 1 200 000 тысяч долларов из украденных денег.

Примерно в то же время, когда «хиос» набирали силу, гангстеры шайки Хартли, собиравшиеся в кабаках Бродвея и Хьюстон-стрит, привлекали всеобщее внимание тем, что использовали для перевозки награбленного катафалк и экипажи. Процессия проезжала как похоронная, а награбленное скрывалось под черной драпировкой катафалка и на полу экипажей, в которых ехали хорошо вооруженные, одетые в траур гангстеры. Вожаки шайки использовали катафалк и для перевозки своих людей. Однажды около 20 членов шайки собрались отомстить одной из банд Пяти Точек за нанесенное им оскорбление. Последние приготовились к встрече, собравшись на Малберри-стрит. Но они разомкнули ряды, чтобы пропустить похоронную процессию, и были разгромлены, когда из экипажей на них внезапно набросились головорезы Хартли. В числе членов шайки Хартли было несколько опытных грабителей и воров, но полиция разгромила эту банду за несколько лет, поскольку ее лидеры не смогли заручиться поддержкой политиков и не имели никакой защиты.

Банда «патока», которой руководили Джимми Данниган, Билли Морган и Слепой Махони, тоже существовала одновременно с «хиос». Члены этого преступного объединения главным образом грабили магазинные кассы, хотя Данниган и Слепой Махони были еще и опытными карманниками. Метод Даннигана заключался в следующем: он вместе с сообщниками заходил в магазин и просил хозяина наполнить свою мягкую шляпу патокой, предпочтительно хлебной, объясняя, что поспорил с другом о том, сколько поместится в его головной убор. Когда шляпа была наполнена, Данниган быстро нахлобучивал ее на голову владельца магазина и натягивал ему на глаза так, чтобы тот был почти ослеплен патокой. В то время как хозяин пытался освободиться, гангстеры грабили кассу, забирали все, что могли унести, и удалялись.

«Голландская шайка», возглавляемая Блестящим Майком, Маленьким Фредди и Джонни Ирвингом, с большим успехом орудовала в районе от Хьюстон-стрит до Пятой улицы к востоку от Бауэри вплоть до 1877 года, когда капитан Энтони Алл ер принял командование полицией Восемнадцатого округа и выбил их из района. Между Одиннадцатой и Тринадцатой улицами и Первой авеню и авеню А постоянно нарушала общественный покой шайка «макрелыциков», а севернее – банда с Бэттл-роу, считавшая своим весь район шестидесятых улиц от Ист-Ривер до Гудзона. Сам Бэттл-роу находился на Шестьдесят третьей улице, между Первой и Второй авеню, но позже это название использовалось и для обозначения квартала на западе Тридцать девятой улицы, между Десятой и Одиннадцатой авеню. Одной из самых примечательных новоявленных банд Бауэри была «тряпичная» банда, а в Вест-Сайде где-то примерно в 1868 году появилась банда «Адской кухни», превратившаяся вскоре в сборище самых отчаянных негодяев в городе.

Название «Адская кухня» сначала принадлежало кабаку около затона Корлеара в Ист-Сайде, к северу от Гранд-стрит, но вскоре после Гражданской войны его стали использовать для обозначения значительной области к северу и к югу от участка Тридцать четвертой улицы к западу от Восьмой авеню. Эта банда, которую тогда возглавлял Голландец Хайнрих, собирала дань с торговцев и владельцев фабрик, врываясь в дома при свете дня, избивала и грабила прохожих и держала весь район в постоянном страхе. Орудовали они и во дворах старой Тридцатой улицы, и на складах Гудзонской железной дороги. Хайнрих попал в тюрьму на пять лет после того, как вместе с двумя своими гангстерами напал на капитана Джона Мак-Каллага, когда тот в одиночку появился в «Адской кухне», расследуя дело о краже двух бочонков ветчины из грузового вагона. Мак-Каллаг сражался с этими тремя головорезами больше получаса, пока, наконец, не уложил их своей дубинкой. Потом он связал им руки за спиной их же собственными поясами, загрузил в телегу и отвез их в полицейское отделение на западе Тридцать пятой улицы.

В конечном итоге в банду «Адской кухни» вошла и банда с Десятой авеню, самым значительным «подвигом» которой было ограбление курьерского поезда на Гудзонской железной дороге. Под руководством Айка Марша гангстеры сели на поезд в Спайтен-Дайвил, на севере острова Манхэттен, забрались в курьерский вагон, там связали курьера, заткнули ему рот и сбросили с поезда сейф с большой суммой денег и государственных облигаций.

Район вокруг Бродвея и Хьюстон-стрит переполняло и множество других, небольших банд. Ни одна из них никогда не приобретала сколь-нибудь большого значения, но в них состояли некоторые из самых свирепых уличных бойцов того периода. Несколько полицейских, попытавшихся остановить чинимые ими грабежи, были убиты или сильно избиты, и мало что удавалось против них сделать, пока не появился патрульный Александр Уильямс, который позже станет инспектором и одним из наиболее известных полицейских Нью-Йорка. Уильямс был огромным, мощным человеком, натренированным долгими годами работы в море судовым плотником. Через два дня после получения назначения в район Хьюстон-стрит он выбрал двоих самых крутых местных парней, вызвал их на драку и поразил наповал своей дубиной. Затем он швырнул их одного за другим в витрину «Флорентийского салуна», откуда те выскочили, чтобы наброситься на полицейского. На помощь своим выскочили с десяток их товарищей, но Уильямс всех повалил своей дубинкой. После того он в течение почти четырех лет дрался почти каждый день. Он чрезвычайно искусно обращался с дубинкой, и слава о его мощных ударах распространилась так широко, что он получил прозвище Уильямс Наповал.

В сентябре 1871 года Уильямс получил звание капитана и был назначен начальником 21-го полицейского участка на востоке Тридцать пятой улицы, между Второй и Третьей авеню. Именно в этом районе находился «Дом Газа» – одно из наиболее беспокойных мест в городе, поскольку известная банда «Дома Газа» в то время держала в страхе большую территорию. Вряд ли была хоть одна ночь, когда гангстеры не грабили дома и магазины и не дрались между собой на улицах и в кабаках, и полиция была бессильна остановить их. Но Уильямс организовал отряд из крепких ребят, которые патрулировали район и били бандитов вне зависимости от того, нарывались ли те на драку. Ситуация в районе очень быстро улучшилась и оставалась таковой все время правления Уильямса. На самом деле гангстеров усмирили настолько действенно, что через три месяца после прихода в 21-й участок Уильямс произвел наглядную демонстрацию своих достижений перед репортерами и гражданами, протестовавшими против столь широкого применения полицейских дубинок.

На глазах у всех Уильямс повесил свои часы и цепочку на фонарный столб на углу Третьей авеню и Тридцать пятой улицы. Затем вся компания отправилась на прогулку вокруг квартала, а возвратившись к столбу, нашла вещи нетронутыми. Прослужив несколько лет на этом участке, а затем в 8-м и 4-м, в 1876 году Уильямс был переведен в 29-й участок, в район, именуемый Тендерлойн, что означало «Задница». Он ушел в отставку в 1879 году и возглавил Бюро очистки улиц, но, проработав там два года, вернулся в полицию и снова был назначен в «Задницу», где и служил еще в течение шести тревожных, но насыщенных лет. Против него 18 раз возбуждали уголовное дело, но оправдывали. На протяжении всей своей карьеры он неустанно пропагандировал достоинства полицейской дубинки, и, когда широкое применение им дубинки вызывало жалобы, он говорил: «На конце полицейской дубинки гораздо больше закона, чем в решении Верховного суда».

Капитан Александр Уильямс

В нижней части Вест-Сайда, где сейчас живут в основном турки, сирийцы и армяне, появились несколько сильных банд, вскоре ставших, как обычно с помощью политических деятелей, правителями района. «Хлевная» банда, насчитывавшая приблизительно 50 человек, сделала своим штабом старый сарай на Вашингтон-стрит; она грабила в основном иммигрантов. «Серебряная» банда также собиралась на Вашингтон-стрит, но специализировалась на кражах со взломом. Наиболее свирепой из банд в этом районе были «поташи», бродившие в окрестностях мыловаренной фабрики «Бэббит» на Вашингтон-стрит. Во главе с Рыжим Шеем Миханом они доминировали над другими бандами, занимаясь воровством и уличными драками. Полдюжины банд располагалось в квартале, ограниченном улицами Гринвич, Вашингтон, Спринг и Кэнэ. Среди них была банда, разорявшая лавки на Центральном рынке и нападавшая на фургоны с провизией, проходившие через их территорию. Действия этой банды были похожи на действия «мясных банд» конца 1850-х годов. Сначала «мясные воры» грабили только фургоны с мясом и мясные лавки; около дюжины бандитов обычно подъезжали к магазину, врывались внутрь и захватывали говяжью тушу или куски мяса, сколько могли унести, и швыряли в свою телегу, после чего скрывались на всех парах. В середине 1860-х эти банды принялись грабить курьеров, переносивших деньги и ценные бумаги из одного банка в другой. Первое значительное ограбление из этой серии произошло 19 января 1866 года, когда у курьера Сэмюэля Терри отняли сумку с 14 тысячами долларов в чеках и наличных. В тот момент, когда Терри переходил Бикман-стрит возле Парк-роу, с телеги спрыгнули два человека и подскочили к нему. Один выстрелил в курьера, а другой в это время схватил его сумку. После чего они запрыгнули в свою коляску и, подхлестывая лошадей, скрылись с места преступления.

Тот период, когда в Нью-Йорке бесчинствовали «хиос» и другие менее известные банды, был отмечен еще и огромным приростом числа совсем юных гангстеров, тех, кто впоследствии пополнил банды 1890-х годов и начала XX столетия. До Гражданской войны подростковые банды, как и взрослые, были по большей части сконцентрированы в Пяти Точках, нижней части района Бауэри и Четвертом округе, поскольку это была самая перенаселенная и бедная часть города; чем больше разрастались трущобы, тем больше становилось гангстеров всех типов и возрастов. К 1870 году улицы Нью-Йорка просто кишели бездомными мальчиками и девочками, активно развивающими преступные инстинкты, свойственные от природы каждому человеку. Хотя все детские банды и выдвигали лидеров из собственных рядов, большинством из них руководили взрослые гангстеры или профессиональные воры, которые учили детей лазать по карманам, срывать сумочки и муфты, красть все, до чего можно было дотянуться, занимаясь для прикрытия своего настоящего ремесла чисткой ботинок и торговлей цветами или газетами. Беспризорники жили в доках, в подвалах кабаков и многоквартирных домов, а то и просто на улицах; когда хозяева не могли прокормить их, что случалось частенько, они питались отбросами.

Когда преподобный Л.М. Писас в 1850 году решил открыть миссию в Пяти Точках, он обнаружил, что у всех больших банд Парадиз-сквер имелись «примазывающиеся» к ним подростковые банды. Существовали «сорок воришек», «юные мертвые кролики» и «юные уродские цилиндры», члены которых подражали своим «старшим» и в словах, и в поступках, и, по возможности, во внешности. В Четвертом округе, в прибрежных районах, были «юные рассветные», состоящие из детей от 8 до 12 лет, которые были почти так же жестоки, как и взрослые гангстеры, чье имя они приняли и чьим преступлениям старательно стремились подражать. Некоторые подростки помогали «рассветным» как могли – стояли «на стреме», заманивали жертву, вползая на корабли через иллюминаторы и спуская оттуда веревки, по которым на палубу залезали уже взрослые головорезы. Но много дел они проворачивали самостоятельно, и если верить полиции, то на их счету были и убийства. Один из самых известных своих «подвигов» они совершили в гавани, неподалеку от Бэттери, когда полдюжины беспризорников в лодках напали на трех мальчиков, которые катались по реке в маленькой шлюпке. Ребят ограбили, избили и бросили в реку, а малолетние пираты торжествующе отбуксировали шлюпку вверх по Ист-Ривер и продали там старьевщику за несколько долларов. К счастью, их жертвы умели плавать и добрались до Бэттери живыми. Многие из известнейших лидеров «рассветных» вышли из рядов этих юных негодяев.

Во главе некоторых из подростковых банд стояли девочки. Так, «сорок воришек» присягнули на вечную верность Дикой Мэгги Карсон, жестокому маленькому существу, которое первый раз вымылось в возрасте 8 лет; приручить Мэгги удалось только в конце двенадцатого года жизни, когда преподобный Пиас приобщил ее к шитью. Она с таким же энтузиазмом стала пришивать пуговицы к рубашкам, с каким раньше дралась и скандалила, и, когда девушке было около 15 лет, ее пристроили в хорошее семейство. В конце концов Мэгги удачно вышла замуж. Но не многие из юных гангстеров исправились. Джек Махони, ровесник Дикой Мэгги, возглавлявший собственную банду, стал позже одним из самых известных преступников в Америке. Он дважды сбегал из Синг-Синг, так же как и из Томбс и практически из каждой значительной тюрьмы на востоке страны, несколько раз прыгал со скоростных поездов, что, казалось, было равносильно смерти. Но он никогда не получал тяжелых повреждений.

Джек Махони родился в Нью-Йорке в 1844 году в преуспевающей семье. Отец Джека умер, когда ему было 10 лет, и мать отправила сына в школу-интернат, где дерзкое и буйное поведение вскоре довело его до беды. Его неоднократно пороли, после чего он убежал, и, когда полиция нашла его в компании банды печально известных портовых крысят, мальчика отправили в приют. Но он не только сбежал оттуда, но и забрал с собой еще дюжину детей. Джек скрылся в Пяти Точках, где попал в руки Дейва по прозвищу Итальянец, известного «деда» и вора. Под крылом Итальянца находилось приблизительно 30 – 40 мальчиков в возрасте от 9 до 15 лет, которые жили у него в доме на Парадиз-сквер и которых он учил воровать, проводя ежедневные занятия на полностью одетых манекенах мужчин и женщин, поставленных в различные позы. Мальчики тренировались лазать по карманам, срывать муфты и кошельки. Получали они «хорошее образование» и в областях попрошайничества и воровства предметов из витрин и с прилавков магазинов, и всякий раз, когда у них что-то не получалось, Дейв торжественно переодевался в униформу полицейского и бил их дубинкой.

Побег Джека Махони с поезда

По окончании занятий Дейв рассылал мальчиков на улицы оттачивать свое искусство на практике или сдавал «в аренду» ворам и грабителям, чтобы они стояли «на стреме». Иногда какой-нибудь вор выплачивал «деду» оговоренную сумму и нанимал нескольких человек на определенный период, в течение которого вся добыча детей принадлежала ему. Но он был обязан обеспечивать их питанием и кровом, и выгода от такого предприятия была в общем-то очень непредсказуемой.

Джек Махони стал столь совершенным карманником и вором, что Итальянец сделал его своим личным мальчиком. Махони часто сопровождал хозяина в воровских вылазках. Иногда он шарил по карманам пьяниц, на которых указывал Дейв, или выхватывал кошелек у нерасторопной женщины; иногда заводил разговор с хорошо одетым человеком, отвлекая его внимание, в то время как Дейв подходил к жертве сзади и бил по голове кистенем, после чего удалялся, а Джек обшаривал карманы бесчувственной жертвы. Став постарше, Махони порвал с Итальянцем и присоединился к одной из банд Пяти Точек. Позже он организовал собственную воровскую банду и перебывал в свое время и взломщиком, и мошенником.

В течение десяти лет после Гражданской войны состояние многих районов нижней и средней части города было даже хуже, чем в Пяти Точках и Четвертом округе. С попустительства подкупленных должностных лиц и политических деятелей подрядчики поспешно строили вплотную друг к другу дешевые многоквартирные дома в перенаселенных районах, для того чтобы разместить орды иммигрантов, и эти здания быстро превращались в трущобы. В особенно запущенное состояние пришел Десятый округ, территория, которая теперь известна как нижний Ист-Сайд. Самые плохие условия в этом районе были на Хестер-стрит и в квартале, ограниченном улицами Питт, Стэнтон, Уиллетт и Хьюстон, где находился двойной ряд многоквартирных домов, известный под названием «норы сборщиков лохмотьев».

Но не менее, а может, и более трущобными были и другие места – дома на Лоренс-стрит, на Девятой и Десятой авеню и Голландском холме, группа лачуг на востоке Сороковой улицы, около Ист-Ривер. Из этих трущоб подростковые банды хлынули лавиной. Банда Девятнадцатой улицы, представлявшая собой сборище юных головорезов, с которыми побаивалась связываться даже полиция, состояла из мальчишек, живших именно в этих трущобах. Многоквартирные дома вокруг Второй авеню и восточной части Тридцать четвертой улицы, населенные преимущественно ирландцами-католиками, породили такого вожака юных бандитов, как Малыш Майк, водивший свою банду в многочисленные набеги на открывавшиеся время от времени протестантские миссии и школы. Малыш Майк получал удовольствие от того, что срывал уроки и церковные службы, швыряя камни в окна, после чего просовывал в комнату голову и орал: «Идите к черту, старые протестанты!» С полдюжины банд маленьких нищих и воров осложняли жизнь торговцев и домовладельцев в нижней части Вест-Сайда, в районе Гринвич– и Вашингтон-стрит и вокруг старой церкви Троицы.

На Уорт-, Мотт-, Малберри-, Бакстер-стрит и других улицах Бауэри и Пяти Точек открывались кабаки, рассчитанные исключительно на беспризорников, где им продавали низкосортное виски по три цента за стакан и предоставляли для развлечения маленьких девочек. Из-за одной из них двое мальчишек из банды «макрелыциков» устроили дуэль на ножах в парке «Сити-Холл» посреди толпы подзуживающей молодежи, вооруженной ножами, дубинками и камнями. Один из мальчишек был убит, и все закончилось всеобщим побоищем, в котором участвовали более 50 юных бандитов. В различных частях города находилось полдюжины игорных домов, где мальчишки спускали свои скудные сбережения, играя в карты. Владельцы публичных домов нанимали детей зазывалами, а независимые проститутки предоставляли им работу по распространению рекламы и доставке клиентов. Улицы города наводнили сотни мальчиков и девочек, игравших на скрипках, арфах и других музыкальных инструментах и выпрашивающих милостыню, которую потом сдавали своим хозяевам. Большинство уличных музыкантов жили в трущобах Малберри-Бенд, где вскоре после Гражданской войны обосновались итальянцы, постепенно вытесняя ирландцев. В большинстве случаев дети были проданы ворам своими родителями еще в Италии.

Одной из ранних банд юных гангстеров была «банда депо Четвертой авеню», которая собиралась в трамвайных депо на Четвертой авеню – ныне это нижняя часть Парк-авеню, от Тридцать четвертой до Сорок второй улицы. Говорят, что лидером этой банды был Ричард Крокер, будущая звезда «Таммани-Холл». Позже, прежде чем заняться политикой, Крокер был боксером и участвовал в нескольких официальных боях, выйдя из всех победителем. Другой известной подростковой бандой были «пижоны с Бакстер-стрит». Этими парнями руководил мальчик ангельской внешности, в действительности бывший крутым малышом; его звали Вилли Детское Личико. У «пижонов» был собственный театр, который они назвали «Театром великого герцога», находившийся в подвале пивной забегаловки на Бакстер-стрит, 21. Там они ставили пьесы и музыкальные шоу собственного сочинения. Расходы на постановку были у них невелики, поскольку всякий раз, когда им требовались декорации или костюмы, они просто крали все, что было нужно, из больших театров Бауэри или у торговцев. Театр стал любимым местом развлечений беспризорников всего города, и «пижоны» делали на этом неплохой бизнес. Входной билет стоил 10 центов. Но другие молодежные банды Пяти Точек и Малберри стали завидовать их успехам, во время каждого представления они забрасывали сцену камнями, и практически ни одна ночь не проходила без драки. В конце концов, частью из-за драк, а частью из-за того, что подростки не платили налог на развлечения, полиция закрыла этот необычный театр.

В период, когда королем нью-йоркских гангстеров был Монах Истмен, в конце 1890-х – начале 1900-х годов, самой активной молодежной бандой в городе была группа карманников под руководством Сумасшедшего Батча, опытного магазинного вора, известного также как Дерби Кид, которого в конце концов убил из-за женщины Гарри Солдат. Сам Сумасшедший Батч попал на улицу в возрасте 8 лет и через 2 года сменил тяжкий труд по чистке обуви и продаже газет на более прибыльный бизнес карманника. Когда ему было 13, он украл собаку, назвал ее Рабби и со временем обучил животное выхватывать сумочки из рук рассеянных женщин. Пес убегал с добычей, пока не избавлялся от преследования. Только после Рабби шел к Сумасшедшему Батчу на угол Уилетт– и Стэнтон-стрит, гордо виляя хвостом. Став постарше, Сумасшедший Батч возглавил детскую банду в Ист-Сайде и через несколько месяцев руководил уже группой в 20 – 30 человек, воровавших кошельки и муфты. Они выходили на работу ежедневно. Сумасшедший Батч медленно ехал на велосипеде по улице, в то время как воришки окружали его на обоих тротуарах. Затем Батч врезался в пешехода, предпочтительно в старуху, после чего слезал с велосипеда и выдавал злобную тираду; вокруг быстро собиралась толпа. И пока люди пытались выяснить, что проиходит, ловкие пальцы воришек проверяли их карманы и сумочки. Когда все зеваки были обчищены или появлялся полицейский, мальчишки разбегались, а Сумасшедший Батч внезапно приносил извинения своей «жертве» и уезжал на условленное место, где забирал у воришек добычу, выдавая каждому из них несколько центов вознаграждения.

Характер молодежных банд менялся по мере расширения социальной помощи, улучшения жилищных условий, роста эффективности деятельности полиции и особенно вследствие реформ образовательной системы. Весьма вероятно, что в Нью-Йорке сегодня не меньше подростковых банд, чем когда-либо, поскольку сбиваться в соперничающие группы вообще входит в природу подростков, но сейчас они носят гораздо менее криминальный характер. До последнего времени – сейчас эта традиция несколько вышла из употребления – причиной драк между молодежными бандами часто становились костры, разжигаемые в ночь перед выборами, поскольку, когда у одной группы кончались дрова, ее члены совершали грабительский набег на соседний костер, вокруг которого располагалась другая банда. Эти бои всегда заканчивались более или менее длительной враждой, и еще несколько недель шли частые сражения, так как ни одна банда не соглашалась смириться с понесенным поражением. Во многих районах города, особенно в Гарлеме и верхней части Ист-Сайда, подростки сражались на деревянных мечах, используя крышки от котлов в качестве щитов. Но возбуждение боя всегда переполняло сражающихся, и они каждый раз брались за кирпичи и камни, которыми в итоге обязательно разбивалось несколько голов и множество окон.