Чимги-Тура — столица Тюменского ханства, вассального государства Золотой Орды, хотя и недолго, но блистала на политическом небосклоне Центральной Азии. Здесь объявляли войну и заключали мир, принимали иностранных послов, плели дворцовые интриги. Сюда приходили караваны бухарских и самаркандских купцов, прибывали дипломатические миссии, приезжали шейхи — проповедники ислама, знатоки письменности и литературы Востока. Три, а может быть, четыре века (ведь дата возникновения Чимги-Туры неизвестна) была она одним из форпостов мусульманской культуры в Западной Сибири.

Несправедливо обошлась история с Чимги — Турой. В один день вместе с падением старой династии рухнуло ее величие. Новый хан перенес столицу в Искер. Некогда большой и цветущий город захирел, а вскоре после похода Ермака и вовсе был покинут своими обитателями.

Ярким августовским днем я иду по улице Ленина к зданию бывшей городской Думы, на стрелку высокого мыса между Турой и речкой Тюменкой, откуда начинала строиться Тюмень. Сохранилось ли что-нибудь от городища? И вот стою на краю глубокого оврага, рассеченного надвое широкой асфальтированной дорогой, ведущей к стадиону «Геолог». На другой стороне большого лога стояла когда-то Чимги-Тура.

Царево городище. Цитадель Чимги-Туры.

Как же разобраться, что и где располагалось, что уцелело до наших дней? Начнем с плана.

Самое раннее и обстоятельное описание руин Чимги-Туры содержится в экспликации к плану г. Тюмени 1766 года, снятому после большого пожара. «Начальное заведение и укрепление сего города, — читаем мы в ней, — было самое древнее. Построенное одним ханским сыном Тайбугою еще до владения в Сибири хана Кучума. Онаго укрепления остатки и теперь довольно видны, под литерою А называетца Царево городище. Окружено с трех сторон глубокими боераками и речкой Тюменкой. Под литерою В лог глубиною 3 сажени шириною 15 сажен. Об оном логе сыздревле слышитца, што оной был сначала зделан рвом, который составлял тому городищу с сей стороны укрепление. Под литерою С называетца Болшое городище, а под литерою Д Малое городище. Под литерою Е вал шириною 2 аршина. При ем ров шириною 1 сажень глубиною 1 1/2 сажени. Город назывался Цимги-Тура. Под литерою F наружной вал шириною 2 сажени вышиною 2 аршина. При ем ров шириною 1 1/2 сажени глубиною 1 1/2 аршина».

Схема укреплений Чимги-Туры с плана г. Тюмени 1766 года.

Попробуем сверить с другими схемами. Вот позднейший план Тюмени, характеризующий ее застройку в конце XVII века. Напротив Тюменского острога через лог отмечено только Царево городище. Но зато — и это очень важно — на левом берегу Туры на месте современного Парфенова показана Большая, почти в треть общей застройки, татаро-бухарская слобода. А позднее на схеме XIX века как Чимги-Тура представлена опять только часть памятника, его цитадель. Видимо, рельеф сгладился, какая-то доля информации была утрачена. Значит, ориентироваться надо на план, снятый в 1766 году на местности.

Схема застройки г. Тюмени XVII в.: 1 — Царево городище; 2 — татаро-бухарская слобода.

При внимательном рассмотрении видим, что на нем есть несоответствие. Почему-то Большим городищем называется меньшее по площади, а Малым, наоборот, большее. Ведь Чимги-Тура располагалась на двух мысах: большом, находящемся между Ключевым логом и глубоким оврагом, и малом, между оврагом и широким логом вдоль улицы Спасской (Ленина), выходящим к устью речки Тюменки, еще его называли озером Лямин (Лямин-Куль). Поэтому Большим городищем должно называться юго-западное, а Малым — северо-восточное, ну а цитадель на островке близ Малого — это уже известное нам Царево городище.

Ошибки, кстати, не допустил, описывая Чимги-Туру, известный краевед XIX века Н. А. Абрамов. Он отмечал, что укрепления татарского города состояли из двух линий. Первый ров с валом начинался от лога, ближайшего к улице Спасской, и был самым длинным, почти в 600 саженей (на плане по литерой F). Второй располагался против Большого городища (на плане под литерой Е). Таким образом, Н. А. Абрамов Большим называет то, которое больше по площади и сильнее укреплено, что вполне логично. О третьей линии обороны он не упоминает. Как и в случаях со схемами XVIII и XIX веков, надо думать, это объясняется начавшимися разрушениями памятника. Участок Чимги-Туры, обозначенный литерой Д, не имел искусственных укреплений и являлся селищем, обитатели которого в случае военной угрозы бросали свои дома и прятались за городской стеной.

План г. Тюмени XIX в.: 1 — Царево городище.

Первый испуг от сопоставления громады стадиона, расположившегося в самом центре древней Чимги-Туры и небольшого уцелевшего останца, на котором находилось Царево городище, проходит. Обойдя его с трех сторон, успокаиваюсь: при строительстве уничтожены, видимо, только вал и ров. Жилая площадка цитадели, конечно, тоже пострадала — от частной застройки, копки грядок, ям, погребов, но культурный слой, похоже, здесь уцелел. В худшем состоянии Малое городище — участок высокого, естественно укрепленного останца между двумя логами, ныне находящийся под кварталами домов от улицы Пере копской до стадиона. От музея видна северная граница — склон лога, занятый огородами и гаражами. Где-то дальше к югу должно быть Большое городище…

В прошлом Чимги-Тура была почти неприступной крепостью, воздвигнутой на высоком мысу, защищенном оврагами и рекой. А наиболее труднодоступная его часть для надежности была превращена в остров. Для этого поперек мыса прокопали широкий ров, который впоследствии, размываемый талыми водами, превратился в лог, будто бы самой природой созданный для защиты цитадели.

Еще нагляднее представить себе, как выглядела столица Тюменского ханства, позволяет старинный рисунок Кунгурской летописи. Он изображает, правда, не Чимги-Туру, а Кизыл-Туру, крепость хана Онсома в устье реки Ишим. На самой стрелке мыса стояли мелеть и дворец правителя. Судя по архитектуре — угловым башенкам, украшенному геометрическими фигурами фронтону, квадратным прорезям окон, расположенных высоко под крышей, — резиденции ханов и шейхов строились среднеазиатскими зодчими. И можно предполагать, что их воздвигали в скором для исполнения варианте — из сырцовых глиняных кирпичей, быстро разрушающихся от времени.

Рисунок городка сибирских татар Кизыл-Тура из Кунгурской летописи.

Улицы образовывали стоящие рядами юрты. Купол каждой был украшен бунчуком — развевающимся конским хвостом. Двурогий бунчук обозначал юрту десятника, трехрогий — сотника. На рисунке в укрепленной части города юрты изображены с трех- и пятирогими навершиями, а купол ханской резиденции увенчивает восьмирогое украшение. Значит, все это жилища кочевой по происхождению знати — потомки кипчаков, монголов, ногайцев, окружавших себя слугами, женами, танцовщицами. Юрты группируются по две, три, пять, видимо, отражая расселение семейных кланов. Покрывали эти легкие переносные жилища войлоками, на пол стелили кошмы и ковры, из войлоков и пуховиков складывали лежанки. Около жилищ держали наготове верхового коня, а остальной скот пасся у реки под присмотром пастухов.

За пределами цитадели — на селище — стояли полуземлянки, обмазанные глиной или обложенные дерном, в которых жило местное население, подвластное чужеродным ханам.

У внешних ворот Большого городища располагались бревенчатые караван-сараи с очагами-чувалами внутри. Их окружали навесы со стойлами для лошадей и верблюдов, легкие постройки, служившие складами для палаток, котлов, запасов пищи, товаров, всего того, что составляло снаряжение караванов.

Представьте себе: толчея, гомон, блеянье овец и мычание коров, крики погонщиков. Везде телеги с высокими колесами, кучи дров, сена, тюки, мешки с зерном, костры. В общий шум города вливаются и голос муэдзина, созывающего на молитву, и объявления глашатая, и ссоры торговцев. Время от времени из ворот выезжают сборщики ясака, гонцы. По дороге им предстоят остановки на почтовых постах, где ждут свежие лошади.

У жилищ знати суетятся слуги, лениво переговаривается охрана. Люди входят и выходят, от жаровен с горячими углями пахнет дымом, к которому примешивается аромат готовящейся пищи. Закутанные женщины с кувшинами и котелками спускаются к реке за водой. Жизнь в городе кипит.

В столице обширного ханства происходит много событий. Чимги-Тура стояла на торговом пути из Средней Азии в сибирские земли. Осенью сюда приходят нагруженные товарами караваны из Бухары и Самарканда. Они доставляют бумажные и шелковые ткани, паласы, скатерти, пологи, кошмы, одеяла, сафьян, чай, сушеные фрукты, бусы, перстни, мониста, ленты, а также рабов. Охотно покупают жители северной столицы стеганые халаты, шубы, кушаки, кольчуги, шлемы, сабли, сбрую, нарядные пояса с серебряными и медными накладками.

Не боятся купцы холода — остаются зимовать, строят лавки, дома. Да и не только торговый интерес вел многих из них: кто искал новое поле деятельности и хотел здесь поселиться с семьею, кто одновременно был соглядатаем враждующей династии. Запасаются товаром на обратную дорогу все больше русским да из Поволжья. В Чимги-Туру везут его из-за Урала.

В Бухаре изделия новгородских мастеров — котлы, тазы, блюда, топоры, кресала, холсты ценятся высоко, так же, как и сибирские меха — соболя и лисицы.

Наверное, время от времени появлялись на базаре и всякие редкости: дорогой подарок господина верному слуге, проданный в нужде вдовою, или отнятые разбоем посольские дары, или военные трофеи. Предметами роскоши считались вино, уксус, мускус, ткани из шерсти белого верблюда — «Белый войлок почета», серебряная посуда, лаковые и нефритовые китайские чашечки, шелковые платья, вышитые золотыми и серебряными цветами.

Торговлю поощряют, купцов жалуют на ханских приемах, ведь они платят в казну немалые пошлины с каждого вьючного верблюда да отдельно налоги с продажи вина, уксуса, соли, цветных и черных металлов.

Надеясь получить дополнительные сведения о том, как выглядела Чимги-Тура, перелистываю старинные описания Тюмени. Г. Ф. Миллер и И. И. Лепехин приводят лишь краткие характеристики городища, ничем не дополняющие экспликацию 1766 г. У П. С. Палласа и Д. Г. Мессершмидта нет о нем ничего, у И. П. Фалька, В. В. Радлова — тоже. В ожидании ценных подробностей просматриваю «Историю Сибири» П. А. Словцова, статьи нашего земляка И. Я. Словцова — напрасно.

Берусь за книги современных историков, но в них Чимги-Тура упоминается лишь в связи с походом Ермака. Досадно, что за все четыре минувших столетия столицей Тюменского ханства интересовались лишь академики Петровской эпохи да краевед Н. А. Абрамов.

Настораживает и полное отсутствие находок с Чимги-Туры в нашем музее, даже каких-либо упоминаний о таковых нет. Никакого сравнения с Искером, более поздней и кратковременно существовавшей столицей Сибирского ханства! Там многократно проводились раскопки, в последний раз в 1993 году силами нескольких научных учреждений. Результаты работ публиковались, богатейшая коллекция из раскопок находится в экспозиции! Как же так получилось с Чимги-Турой?

Окрестности Тюмени очень красивы, и жившие там татары были богаты хлебом и скотом, — писал Г. Ф. Миллер, — … ни одна из сибирских местностей не обладает, кажется, такими преимуществами…. и татары и русские поступали поэтому правильно, когда строили здесь свои первые города».

О возникновении Чимги-Туры есть несколько преданий. В одном из них говорится, что построил ее Тайбуга, наследник первого Тюменского хана, свергнутого своим подданым по имени Чинги. В благодарность за то, что новый хан не только сохранил ему жизнь, но и сделал своим военачальником, Тайбуга, основав себе ставку на р. Type, в честь Чинги назвал ее Чингидином, А позднее это имя превратилось в Чинги-Тура или Чимги-Тура, подобно другим сибирским городкам: Тон-Тура, Кизыл-Тура, Явлу-Тура, так как Тура по-татарски означает городок или укрепленное место.

Другая легенда гласит, что когда великий Чингисхан занял Бухару, то один из подвластных ему людей, Тайбуга, сын хана Мамыка, владетеля Казахской орды, выпросил себе у Чингиса в управление места по рекам Иртышу, Тоболу, Ишиму и Type. Доверенными областями потомки Тайбуги продолжали владеть и после него. Таким образом, название городу дано в честь Чингисхана. Приведший эти легенды Г. Ф. Миллер склонялся к достоверности второй версии. Я тоже думаю, что она ближе к истине, поскольку раннее татарское государство, возникшее в лесостепном Тоболо-Ишимье и называвшееся Тюменью, было подчинено Золотой Орде и управлялось узбекской ветвью Шейбанидов. Эта династия ведет свой род из дома Чингисхана и является потомками Шейбана, младшего сына Джучи.

О колонизации лесостепи Западной Сибири Золотой Ордой говорят находки предметов, изготовленных в ремесленных центрах на подвластных ей территориях. Судя по археологическим материалам, уже в конце XIII века, по-видимому, завершилась тюркизация лесостепных районов. Кроме того, о ранней зависимости тюменских земель от Золотой Орды говорит тот интересный факт, что в 1399–1401 годах в Чимги-Туру бежал Тохтамыш (тот самый, который взял хитростью Москву) после поражений, нанесенных ему сначала Тимуром (Тамерланом), а затем ханом Зоволжской Орды Темир-Кутлуем. Здесь, в глуши и безопасности, он решил пересидеть тяжелые времена и думал найти у местной знати опору для борьбы со своими врагами. На некоторое время он даже захватил бразды правления Тюменским ханством. Но Тохтамыш так и умер в Чимги-Туре, не вернув себе золотоордынского трона; он был убит одним из сибирских ханов.

Еще совсем молодое государство показалось лакомым куском многочисленным потомкам Джучи. Несколько лет раздирали Тюмень распри, пока в 1429 году ее не подчинил Абу-л-Хайр хан. В честь этого события он даже отчеканил монету — серебряный дирхем. Двумя годами позднее в честь разгрома Ахмад хана, правителя Большой Орды, он выпустил другую монету.

Этим Чимги-Тура заявила о себе на международной арене того времени, претендуя на роль лидера в борьбе за золотоордынское наследство. Но увлекаемый идеей объединения отпавших территорий под своей властью, Абу-л-Хайр уже в 1446 году перенес столицу своей державы из Чимги-Туры в Сытнак на Сырдарье и сосредоточился на борьбе за Среднюю Азию. Сибирские земли и город на Type он оставил оттесненному им ранее от власти другому отпрыску ветви узбекских Шейбанидов — Хаджи Мухаммад хану, а по некоторым данным — своему внуку. И снова начались усобицы.

Новое возвышение Чимги-Туры на исторической арене связано с деятельностью Сайид Ибрахим хана, в русских летописях именуемого Ибаком. Разные источники его называют то племянником, то внуком Хаджи Мухаммада. Сайид Ибрахим хан оказался талантливым государственным деятелем. При поддержке ногайских мурз он захватил власть в Тюмени и присоединил к ханству степные районы по Тоболу.

В 1469 году Сайид хан сумел разгромить Узбекское ханство, занимавшее огромные пространства Казахстана и Средней Азии, и освободился от вассальной зависимости. Демонстрируя собственную доблесть, он лично убил правителя узбеков Шайх Хайдар хана. Далее он решил покорить Большую Орду. Чтоб иметь союзника, Сайид Ибрахим хан в 1480 году заключил союз с Русью, направив посольство к Ивану III. Он всячески способствовал победе русских войск над Большой Ордой, чтоб ослабить противника. А в 1481 году сам напал на нее, опять же собственноручно убив Ахмад-хана. Он объявил себя верховным ханом всего Джучидского государства и решил Чимги-Туру сделать столицей своей империи. Туда Сайид хан переправил награбленное имущество, перевел из Хаджи-Тархана свою кочевую ставку Орду-Базар.

На дюнах у дер. Могилевой в 1912 году были найдены четыре серебряных дирхема, попали они в Екатеринбургский краеведческий музей. Так бы и лежали они безгласными в темноте хранилища еще, может быть, столетие, если бы не заинтересовался ими историк А. С. Нестеров. Ему удалось прочесть надписи арабской вязью на монетах. С одной стороны написано: «Султан высочайший Ибрахим хан» («Ас-султан ал-адил Ибрахим хан»), с другой — дирхем украшает тамга в виде двузубца с двумя точками между зубцами и надписью: «отчеканено в Орду-Базаре». Эти дирхемы он выпустил на гребне своего триумфа, и они были в обращении в сибирских городках.

Новые планы зрели в голове могущественного Сайид Ибрахим хана. Теперь он задумал подчинить все сибирские земли, начав с улусов по Нижнему Тоболу и Иртышу. Они оставались самостоятельными и управлялись местными ханами династии Тайбугинов. Видимо, Сайид хан, сочтя их недостаточно серьезными соперниками, не пожелал тратить время и силы на военные экспедиции, а решил взять их хитростью. Он сначала выдал свою сестру замуж за князца Мара, которого затем умертвил, и присоединил к своим его владения.

Этот ли жестокий и подлый поступок или другие злодеяния, оставшиеся нам неизвестными, отвратили удачу от хана, но только трон его зашатался. Отпал мангытский улус, отделилось Казанское ханство, активизировались Тайбугины. А в 1505 году Сайид Ибрахим хан был убит одним из родственников Мара — князем Искера Мухаммад беком.

Новый властитель перенес столицу на Иртыш в свою ставку, пожертвовав выгодами Чимги-Туры как посредницы в русско-азиатской торговле. Надо полагать, его волновала военная угроза со стороны Казанского ханства, ногайцев или свергнутых Шейбанидов. Искер (или Кашлык) располагался далеко от наезженных дорог и был укреплен более высокими обрывами и оврагами. Под гегемонией северных улусов государство стало называться Сибирским ханством.

И все же, как случилось, что бывшая столица была заброшена, превратилась в обыкновенное городище, не привлекающее внимания археологов и историков?

Если бы Чимги-Тура была кочевой ставкой, то быстрое разрушение ее было бы понятно. На таких поселениях не строили зданий, поэтому культурный слой тонок, находок мало. Снимая ставку, почти все забирали с собой. Нет следов на земле, исчезает след и в памяти народной. Но Чимги-Тура только в качестве столицы просуществовала два века и еще около трех четвертей столетия как провинциальный город Сибирского ханства до взятия Ермаком. В таких случаях обязательно накапливаются напластования из мусора, отходов, потерянных вещей, сгнившего дерева, золы отгоревших печей и костров. Все это, разлагаясь, образует обычно мощный культурный слой городов. Да и если город был взят штурмом и после этого перестал существовать, то осталось бы много брошенных в спешке вещей, украшений, зарытых кладов. Какой-нибудь из старинных предметов все же обратил бы внимание огородника.

Малочисленность оставленного добра, отсутствие среди него драгоценных, художественных и редких вещей говорят как раз о том, что покинут город был намеренно, имущество вывезено.

Посмотрите на сцену битвы за Чимги-Туру из Кунгурской летописи. Сражение идет на левом берегу напротив мыса при впадении Тюменки в Туру. За ходом его наблюдает сверху хан, сидящий в шатре. Близ него — охрана и небольшой резерв. На реке стоят струги Ермаковой дружины. Поле, на котором идет сражение, находится рядом с поселением татар, изображены ряды юрт. Может быть, Ермак, продвигаясь по реке, не смог войти в устье Тюменки и подойти к крепости? Или даже не заметил его и проплыл мимо, к селищу на левом берегу? Или намеренно решил дать сражение на открытом месте, имея путь к отступлению, после того как разведчики донесли о сильной фортификации города?

Битва за Чимги-Туру (Кунгурская летописть).

«И августа в 1 день взяша град Тюмень, еже Чингида, и царя Чингыза убиша, и многие припасы и богатства взяша».

А может быть, татары решили не давать боя в городе, опасаясь пожара? Или понадеялись на численное превосходство, решив потоптать казаков конями и, преследуя их на лошадях, истребить страшного противника? На эти вопросы могли бы ответить раскопки, с их помощью можно установить, был ли бой в городе, горела ли Чимги-Тура? Похоже, что бой все-таки состоялся на левом берегу и татары его проиграли. А крепость не смогла долго защищаться и сдалась. Трудно сказать, на милость ли победителя, или на позор и разграбление. Г. Ф. Миллер по этому поводу пишет: «Остальной путь по Type (после взятия Епанчина городка, совр. Туринск — Н. П. М.) сопровождался большей частью таким же разорением расположенных по берегам татарских селений. 1 августа Ермак подошел к городку Чимги и овладел им без особых затруднений».

Есть сообщения, что Ермак взял в Чимги-Туре богатую добычу и запасы продовольствия, которых ему хватило до завоевания Искера. Ожесточенный боем, он мог вывести население из покорившегося городка, а казакам дать приказ обыскать дома. Победители погрузили в лодки, навьючили на коней награбленное и подожгли город.

Постройки были легкие, из дерева и глины, решеток, обтянутых войлоком, всюду запасы дров и сена. Город быстро превратился в огромный костер. Уцелевшие его жители разместились в левобережных юртах, поэтому так велика была татаро-бухарская слобода к началу строительства Тюменского острога.

Восстанавливать городские строения и оборонительные стены не было смысла. Им не сдержать натиска русских дружин. Почти столетняя борьба между Русью и Средней Азией за влияние в Зауралье решилась в пользу Руси.

Став жертвами первых русских походов в Зауралье еще в 1483 году, туринские татары и манси не желали больше войны на своих землях, и поддержали теперь Тайбугинов Едигера и Бекбулата, обратившихся к Ивану IV с предложением о принятии Сибирского юрта в русское подданство на условиях выплаты дани в 30 тысяч соболей в год. Но их послания с просьбами о помощи против Шейбанидов к русскому царю тогда остались безответными.

Епанчин городок и Чимги-Тура оказали сопротивление Кучуму, свергнувшему миролюбивых братьев, боясь стать заложниками его воинственной политики по отношению к Руси. Но не устояли, не смогли избежать уготованной им участи. Ведь Кучум, убедившись в мирных намерениях русского правительства, начал набеги на башкирские и мансийские улусы, вотчины Строгановых в Прикамье, грозя отторгнуть некоторые уральские земли, бывшие данниками России с конца XV века. Тем самым он спровоцировал военную экспедицию Ермака, имевшую целью закрепить российское господство в Зауралье.

Медленно возвращаюсь с Городища, иду по шумным и пыльным, залитым августовским солнцем улицам. Вот таким же августовским днем только более четырехсот лет назад пресеклась история Чимги-Туры. Меня волнует ее загадочная гибель, исчезновение из памяти поколений преданий о ней. Конечно, многое может рассказать археология, если удастся организовать раскопки, немало тайн могут раскрыть невостребованные сибирскими историками арабские рукописи XIV–XVI веков, уцелевшие в архивах медресе Бухары и Самарканда, если найдется благородный фанатик татарской истории, пахарь почти невозделанного поля исторической науки. Если…

Вот уже четыре века ждет своего исследователя Чимги-Тура, неужели так и не дождется? Неужели не оценим сокровище у нас под ногами, не защитим, не сохраним для потомков?