НЕДОСКАЗАННАЯ ИСТОРИЯ «КАП АРКОНЫ»

Утро 3 мая 1945 года над северной Германией и Балтийским морем выдалось холодным и туманным, небо укутали облака.

Немцы радовались: плохая видимость давала возможность передохнуть от налётов союзных истребителей-бомбардировщиков, которые теперь даже днём беспощадно громили суда, набившиеся в северные немецкие порты или собравшиеся группами в открытом море. На суда были загружены личный состав войск СС и различное снаряжение. Большинство из них направлялись в Норвегию, где немцы планировали создать последнюю линию обороны.

Большую часть ударов по судам наносила 2-я тактическая воздушная армия Королевских ВВС Великобритании, хотя в налётах также принимали участие береговое командование Королевских ВВС и 9-я воздушная армия США. Но больше всего немцы боялись истребителей-бомбардировщиков «Хаукер Тайфун» Королевских ВВС. Вооружённый четырьмя 20-миллиметровыми пушками, «Тайфун» мог нести до 1000 фунтов бомб или восемь ракетных снарядов. Полный его залп по разрушительной силе был равен бортовому залпу линейного крейсера, этого было достаточно, чтобы разнести любое судно.

Со времени высадки союзников в Нормандии в июне 1944 года «Тайфуны» по всей Европе изматывали отступавшие немецкие войска, нанося им ужасающие потери в живой силе и технике. Теперь они принимали участие в последнем акте, прежде чем финальный занавес покрыл гитлеровский тысячелетний рейх.

После полудня 3 мая погода прояснилась, и 2-я тактическая воздушная армия бросила в бой эскадрильи «Тайфунов» в Любекском заливе, где воздушная разведка обнаружила несколько крупных судов. Выполнение этого задания было поручено четырём эскадрильям авиакрыла № 123. Эскадрильи № 184, 263 и 198 были вооружены пушками и ракетами, а эскадрилья № 197 несла пушки и бомбы.

Это была та самая эскадрилья, выполнившая первую атаку на цель, которую пилоты определили, как «двухтрубный грузовой лайнер водоизмещением 10 000 тонн, идущий на всех парах в Любекской бухте». В действительности это был пассажирский лайнер «Дойчланд» водоизмещением 21 046 тонн, переоборудованный в госпитальное судно. Пилоты «Тайфунов» не знали этого, поскольку на судне был только один небольшой опознавательный знак в виде красного креста, нанесённый краской с одной стороны трубы. К моменту атаки на «Дойчланде» были только восемьдесят членов экипажа и двадцать шесть человек медицинского персонала.

В судно попали четыре ракеты, одна из которых не взорвалась. Ещё одна вызвала небольшой пожар, который был быстро ликвидирован. Никто из людей не пострадал. После этого медицинский персонал высадился на берег, а капитан, страстно желающий сдаться, приказал выбросить по бортам судна белые полотнища и приготовить спасательные шлюпки к быстрой эвакуации.

Вторую атаку выполнили девять «Тайфунов» из эскадрильи № 198. Ведущим группы был полковник авиации Джонни Болдуин, командир авиакрыла № 123. Атака была направлена на два судна: большой трёхтрубный лайнер и малое судно, пришвартованное рядом. Успех превзошёл все ожидания. Около сорока ракет попали в большее судно — 60-фунтовые боеголовки пробивали корпус и взрывались внутри. Вскоре судно пылало во всю длину корабля. Более тридцати ракет попали в меньшее судно, которое сильно накренилось и начало тонуть, выбрасывая клубы дыма.

Третью атаку провела эскадрилья № 263. Целью снова оказалось судно «Дойчланд». Как только появились «Тайфуны», экипаж забрался в спасательные шлюпки и невредимым высадился на берег, «Дойчланд» охватил пожар, а несколько минут спустя он был потоплен бомбами «Тайфунов» эскадрильи № 197.

Пилоты Королевских ВВС держали обратный курс на свои базы вдоль реки Эльба. Но на следующий день, когда британские войска заняли порт Любек, им открылся весь ужас происшедшего. Суда были заполнены до отказа, но не германскими войсками, эвакуируемыми в Норвегию, а тысячами узников концентрационных лагерей.

Когда война в Европе подошла к неизбежному концу, рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер отдал приказ о том, что в руки союзников не должен попасть ни один из заключённых концентрационных лагерей. Тех из них, кто ещё мог идти, угоняли прочь от линии фронта; остальных приказано было уничтожать.

Около двух тысяч трёхсот заключённых были загнаны на борт грузового судна «Атен». Затем их переправили на трёхтрубный лайнер. Этим лайнером был «Кап Аркона» водоизмещением 27 561 тонн. Его капитан Генрих Бертрам в течение дня наотрез отказывался подчиняться эсэсовцам. В конце концов прибывший офицер СС отдал приказ казнить его в случае неповиновения. У Бертрама не было выбора, и в течение следующих четырёх дней около семи тысяч заключённых из Нойенгамма были загружены, словно сардины, в лайнер, вопреки тому, что в роли военного транспорта судно могло разместить и обеспечить санитарные условия лишь для семисот человек. Кроме заключённых, на борт поднялись также пятьсот эсэсовцев-охранников.

Тем временем более трёх тысяч заключённых были погружены на другое судно — транспорт «Тильбек» водоизмещением 2815 тонн. На обоих судах полумёртвые от голода заключённые оказались закупорены в темноте и зловонной грязи. Кроме того, две большие баржи были заполнены несколькими сотнями мужчин, женщин и детей из лагеря в Штутхофе.

2 мая происходила передача заключённых между супами «Кап Аркона», «Тильбек» и «Атен». На следующее утро четыре тысячи сто пятьдесят человек остались на лайнере и две тысячи семьсот пятьдесят — на «Тильбеке». Остальные две тысячи были на «Атене», капитан которого решил вернуться в порт. Эсэсовская охрана протестовала, но была, по некоторым данным, обезврежена командой судна.

Это судно пришвартовалось в Нойштадте. Один из оставшихся в живых, Микелис Мезмалиетис, вспоминал о случившемся затем.

«Утром 3 мая раздался жуткий взрыв. Спустя короткое время один из более крепких заключённых, находившийся наверху, спустился вниз, чтобы сообщить нам, что американцы бомбили „Кап Аркону“ и потопили её. Те, кто ещё мог передвигаться, пришли в сильное волнение и попытались пробиться к выходу. В какой-то момент мы почувствовали, что судно начало идти быстрее, а потом остановилось.

Никто не разговаривал в течение часа. Затем все, кто мог двигаться, поднялись и вбежали на берег — впереди была немецкая команда. Я не мог двигаться и остался умирать. Примерно через час я добрался на четвереньках до верхней палубы…

Во второй половине дня двое сильных молодых заключённых поднялись на борт судна выяснить, что можно забрать. Они были не с нашего судна и оказались французскими студентами. Увидев меня, они были очень удивлены, попытались отыскать других заключённых, но никого не нашли. Затем они вынесли меня с судна и взяли с собой в бараки в Нойштадте, где вымыли и уложили спать на свободную кровать».

Другие заключённые, выбравшиеся с судна «Атен», вероятно, встретились с передовыми патрулями британской армии. Им повезло.

На борту разбитой, полыхающей «Кап Аркона» более четырёх тысяч заключённых сгорели заживо или задохнулись от дыма. Несколько человек сумели вырваться и выпрыгнуть в море, где их подобрали траулеры. Чуть больше — примерно около трёхсот пятидесяти, многие из которых пострадали от ожогов, — сумели выбраться до того, как лайнер опрокинулся. Они выплыли на берег, но как будто только затем, чтобы быть расстрелянными или забитыми прикладами солдатами СС и фанатичными членами гитлерюгенда.

Из 2750 заключённых на «Тильбеке» лишь около пятидесяти сумели выплыть на берег. Большинство из них ожидала та же участь, что и уцелевших на «Кап Арконе». Когда прибыли британцы, они обнаружили выброшенные на берег баржи, а пляжи, усеянные мертвецами: взрослые были застрелены, дети — забиты до смерти прикладами винтовок.

Одним из первых старших британских офицеров, появившихся на месте расправы, был бригадир Миллс Робертс, командир десантно-диверсионной бригады морской пехоты № 1. В то же время, когда он оказался на месте массовой бойни, фельдмаршал Эрхард Мильх — бывший генерал люфтваффе, который был снят со своего поста и позже понёс наказание за депортацию принудительно угнанных на работу в Германию, — прибыл, чтобы сдаться ему. Мильх вскинул руку в нацистском приветствии, держа фельдмаршальский жезл. Британский бригадир вырвал жезл и сломал об его голову.

Человек, ответственный за эти зверства, — Макс Паули, комендант концентрационного лагеря в Нойенгамме, — позже был привлечён к суду в Гамбурге и повешен вместе с несколькими своими подчинёнными. Это должно было стать концом дела «Кап Арконы», однако случилось обратное.

Спустя примерно сорок лет после этих событий в ряде сенсационных статей в западногерманской прессе было заявлено, что истинные факты в отношении затопления «Кап Арконы» и «Тильбека» держались в тайне в течение четырёх десятилетий. В одном из заявлений указывалось, что британская разведка знала о том, что на эти суда погружены узники концентрационных лагерей, и ничего не предприняла. В другом говорилось, что в Королевских ВВС знали, чем загружены суда, и преднамеренно разрешили атаковать их, чтобы дать пилотам, вновь прибывшим из Англии, возможность приобрести некоторый боевой опыт до окончания войны.

Некоторые заявления вообще звучали абсурдно. На самом деле британцы чётко предупредили, что все суда на Балтике подвергнутся воздушным атакам, если не будут иметь заметных опознавательных знаков в виде красного креста. Ни одно из названных судов не имело таких знаков, и у Королевских ВВС не было оснований считать, что они транспортируют что-то иное, кроме войск и, может быть, членов нацистского руководства, ищущих убежища в Норвегии.

Какова бы ни была истина, тайна, окутывающая этот инцидент, всё ещё остаётся неразгаданной. Микелис Мезмалиетис, человек, уцелевший на судне «Атен», рассказывал, что палубы были завалены тоннами припасов — сахара, риса, муки и макарон. «Атен» должен был выйти в море с ещё двумя судами. Для кого же предназначались эти запасы? Их объём был несоразмерно больше того, что требовалось для команд судов и охраны СС.

Возможно, припасы предназначались для продления жизни узникам, которых эсэсовцы, ради спасения своей шкуры, надеялись при заключении сделки с союзниками превратить в трагические пешки в последней отчаянной игре убийц, которым уже нечего было терять, кроме своих жизней.