КАНАРИС: ПРЕДАТЕЛЬ ИЛИ ГЕРОЙ?

Канарис сделал блестящую карьеру. Младшим морским офицером он начал службу на борту немецкого крейсера «Дрезден» и участвовал в Фолклендской битве. В апреле 1915 года «Дрезден» был потоплен в чилийских водах, а экипаж интернирован. Канарис ускользнул из рук властей и с фальшивыми документами прошёл через Анды до Буэнос-Айреса, где пробрался на борт парохода нейтральной Голландии, шедший через Фалмут. Портовые власти Фалмута купились на его липовые бумаги, и он продолжил своё путешествие в Берлин, где и появился, желая продолжить службу, в октябре 1916 года. Вместо того чтобы определить на другой корабль, немецкое адмиралтейство направило его с тайной миссией в Мадрид. Подробности его работы в Испании весьма отрывочны, несмотря на послевоенное открытие служебных записок (теперь они находятся в мюнхенском Институте современной истории), и вследствие этого появилось множество вымыслов о его предполагаемых связях с секретными агентами, в том числе и знаменитой Матой Хари.

Вопрос верности Канариса нацистскому режиму во время Второй мировой впервые был поднят Яном Колвином в 1951 году, через два года после публикации биографии «Канарис» Карла Хайнца Абсхагена. Концепция книги Колвина «Канарис, шеф разведки» была весьма спорной, потому что как раз в ней впервые и высказывалось предположение, что Канарис был британским шпионом. На суперобложке так и значилось: «Был ли глава секретной службы Гитлера британским агентом?»

Через шесть лет Колвин вернулся к этой теме при переиздании книги «Канарис, шеф разведки» — теперь под названием «Канарис, тайный враг Гитлера». В новом издании автор указывает свой первоначальный источник: «Сэр Кристофер Уорнер, покойный заместитель министра иностранных дел, чьё случайное замечание за ланчем подсказало мне тему для этой книги, умер в то время, как она готовилась к выпуску в издательстве „Пен“».

Указание на Кристофера Уорнера было, мягко говоря, поразительным. Ко времени публикации «Канариса, главы разведки» Уорнер был британским послом в Бельгии и находился в самом пике своей дипломатической карьеры. Но увы, он сам никак не мог подтвердить слова Колвина, потому что к моменту оглашения его имени был уже мёртв. Поэтому остаются всё же сомнения, действительно ли Уорнер дал Колвину эту информацию — ведь позже он приписывал ключевые для написания книги сведения самому Мензису. Только к этому времени Мензис тоже скончался.

В 1969 году капитан Ф. У. Уинтерботем, бывший глава авиаотдела МИ-6, опубликовал свои мемуары, озаглавленные «Тайна и персонал». Он вспоминает, что в 1942 году всё ещё было возможно общаться с противником через агентов в Мадриде и Лиссабоне, хотя «было несколько странно, когда Канарис попытался сблизиться со своим прямым оппонентом, моим главным шефом».

Уинтерботем не стал больше ничего уточнять по поводу этой краткой попытки Канариса связаться с шефом британской разведки МИ-6 Мензисом, и, конечно же, никто из до сих пор здравствующих старших офицеров МИ-6, служивших в Мадриде или Лиссабоне, не признают, что знали что-нибудь об этом деле. Но хотя явное намерение Канариса выйти на союзников напрямую утверждается Уинтерботемом, авторитетным источником изнутри «кухни», к этому спору, как оказалось, можно было прибавить ещё кое-что. Несмотря на недостаток деталей, сведения Уинтерботема стали часто повторяться. В том же 1969 году Ричард Дикон, например, сказал, что Мензис собирался открыть прямые переговоры с Канарисом в 1942 году. «У Мензиса не было иллюзий в отношении Канариса. Он сознавал, что основной заботой адмирала было сохранение в неприкосновенности военной силы Германии».

Вопрос о лояльности Канариса нуждался в пересмотре, и в 1970 году французский журналист Андре Бриссо вернулся к этой теме в его биографии «Канарис». Бриссо отвергал идею Колвина о «британском агенте», называя её «теорией, которую любой, кто прочтёт данную книгу, отвергнет, разделив моё убеждение в том, что Канарис никогда не работал на секретные службы союзников».

Колвин же продолжал отстаивать свою теорию, указывая новый источник информации: «Нам никогда не станет известно, насколько тесны были личные контакты между Канарисом и шефом британской разведки, но я могу прибавить одну деталь, о которой умолчал при издании своей книги двадцать лет назад, так как упоминание её тогда было бы слишком неосторожным. В октябре 1942 года, когда я объяснял генерал-майору сэру Стюарту Мензису в его вестминстерском офисе свою теорию о том, что его главный оппонент в Германии на самом деле работает против Гитлера ради скорейшего окончания войны, он прервал мою речь, с улыбкой сказав: „В общем-то мне известно, что у него на уме. Хотите встретиться с Канарисом?“»

Теперь выходит так, что сэр Кристофер Уорнер не был первым, кто сказал Колвину о Канарисе! Первым был сэр Стюарт Мензис. Это кажется невероятным, хотя сама неспособность Колвина прежде назвать сэра Стюарта совсем не обязательно говорит о вымышленности его утверждений, но тем не менее человек, которого он процитировал, Мензис, умер за год до того, в июне 1968 года и, следовательно, никак не мог прокомментировать факт приписывания ему этих слов. Колвин прямо цитирует свою беседу с Мензисом: «…когда я заявил, что готов встретиться с адмиралом, генерал Мензис сказал: „Мне надо послать с вами человека постарше. Вы не против? Я не сомневаюсь в ваших способностях, но вы молоды, а я хотел бы дать понять Канарису, что воспринимаю его серьёзно“. Всё было оговорено с тем, что сэру Стюарту потребуется неделя или две на то, чтобы получить официальное одобрение моей кандидатуры и одного из его людей на встречу с Канарисом».

По словам Колвина, план сорвался из-за официальной оппозиции. Мензис якобы объяснил, что «мы должны быть очень осторожны, чтобы не обидеть русских». То, что Мензис просит молодого газетчика принять участие в сталь деликатном и значительном деле, кажется чем-то невероятным, но не настолько, как развитие этой идеи у другого автора — с предположением о якобы состоявшемся рандеву Мензиса и Канариса в 1943 году в Испании.

Это необычайное открытие было сделано Гейнцем Хеном в его солидном произведении «Канарис»: «Летом 1943 года шеф абвера достиг своей первой цели».

Генерал Мензис и Донован сообщили своему немецкому партнёру, что они готовы встретить его в Испании, и вскоре после этого начальники трёх разведок собрались в Сантандере.

Впервые было открыто высказано, что Мензис лично виделся с Канарисом. Включение генерала Билла Донована, начальника американской стратегической службы (АСС), даёт новое измерение и так достаточно странной истории. Хен заявляет, что его источником был бывший офицер абвера, Ф. Юстус фон Айнем, который якобы присутствовал на встрече как член личного штаба Канариса. Если поверить словам Хена о своём информанте, то выйдет, что он обладал исключительным положением, будучи посвящённым к тому же во все внутренние дела Белого дома и британского министерства иностранных дел, ибо тот же фон Айнем, как считается, сделал следующее заявление: «Рузвельт устроил самонадеянному шефа АСС большую взбучку, а главе английской разведки пришлось приложить немало усилий, чтобы умалить значение своей поездки в Испанию в глазах британского МИДа».

История «тайного флирта с представителями союзников» теперь переросла в конфликт между Рузвельтом и Донованом, а также между Мензисом и министерством иностранных дел. Ясно, что никаких свидетельств не найти ни в документах времён войны, ни в воспоминаниях коллег двух союзнических начальников.

В своём объёмистом труде «Шпионы Гитлера» американский историк Дэвид Кан соглашается: «Даже хотя его положение, как главы секретной службы, предоставляло ему огромные преимущества, он ни разу не попытался убить Гитлера или даже низвергнуть его (самое большее — он укрывал некоторых людей, находившихся в розыске). Он никогда не выдавал никаких военных секретов союзникам».

С этим утверждением не согласился в «Операции Валькирия» Пьер Галант. Он настаивал, что Канарис играл существенную роль в заговоре, и не одном, с целью убийства Гитлера. Первый случился в сентябре 1938 года, когда «Канарис приготовил нечто вроде манифеста, адресованного немецкому народу, с подробным перечнем преступлений нацистов». Перед другой попыткой, которая была пресечена в сентябре 1943 года, когда, по мнению некоторых авторов, «адмирал Канарис приготовил для берлинских подпольщиков самолёт».

Парадоксально, но первым подошёл близко к разгадке тайны, окружавшей тайную деятельность Канариса, Ян Колвин. В 1951 году в своей книге «Канарис, шеф разведки», он рассказывает, как один польский дипломат взял его в гости к даме, которую он обозначает как «мадам Дж.». Она к тому времени жила в маленьком домике в Суррее. Колвин вспоминает: «Сперва она напоила нас чаем и когда я спросил её, знала ли она Канариса, то заговорила без остановки: „Я попрошу вас не упоминать моего имени и не говорить ничего, что указало бы на меня, потому что я не хочу ещё раз рассказывать эту историю, а предпочитаю сделать это лишь один раз. Мой муж и я жили до войны в Берлине. Мы знали поляков из тамошней колонии и имели кое-какие связи среди немцев. Я помню встречу с некоторыми немецкими генералами в доме нашего военного атташе“».

История была весьма примечательной, потому что таинственная дама настаивала на том, что именно она была связующим звеном между британцами и Канарисом. Она вспоминала, как её первое знакомство с Канарисом сильно обрадовало и польские и британские власти в Швейцарии. «Когда она упомянула это имя снова, поляки выказали большой интерес и британцы отреагировали так же. Они хотели услышать о нём побольше. Мадам Дж. осталась в Швейцарии».

Она не сомневалась, что работала таким образом на британскую разведку, и так описывала свои тайные встречи с Канарисом в нейтральном Берне: «Особенно сильно меня трогало то напряжение, с каким он рассуждал об их планах в отношении Гитлера. Я иногда спрашивала британцев — должна ли я подтолкнуть его? Но они были очень осторожны в таких делах и ничего мне не говорили. Их разведка, однако, умела хранить секреты и всю войну эта связь осталась нераскрытой».

Может быть, более удивительным, чем её история, было отношение к ней Колвина. После пересказа беседы с «мадам Дж.» тема резко закрывается и он больше к ней ни разу не возвращается. Если его источнику можно верить, откуда тогда риторический вопрос? Этому нет ясных объяснений в «Канарисе, шефе разведки», из чего можно заключить, что и сам автор не был готов на него ответить. Эта история явно не вызвала доверия у биографов Канариса, потому что ни один из них впоследствии не упоминал таинственной «мадам Дж.».

В 1981 году, отслеживая другие нити операций военного времени в Швейцарии, исследователь загадок Второй мировой войны Найджел Уэст случайно встретился с отставным офицером секретной службы, который служил в Берне сразу после войны. Хотя он с трудом смог вспомнить её имя, но настаивал на том, что «жена бывшего польского атташе в Берлине была нашим связным с Канарисом». Затем он обнаружил, что польским военным атташе был полковник Антоний Шиманский и что его жену звали Галина. Заинтригованный, Н. Уэст отыскал одного сотрудника британской секретной службы, бывшего в Берне во время войны, и услышал об агенте, который был известен ему только как «Зет 5/1». Итак, после сорока лет с лишком было раз и навсегда установлено, что Канарис действительно контактировал с секретной разведывательной службой во время войны, используя перемещённую полячку как канал связи. Летом 1983 года Уэст нашёл Галину Шиманскую в доме её внука в Мобиле, штат Алабама, и нанёс ей визит. Хотя ей тогда было уже семьдесят семь лет, она смогла припомнить многие детали её встреч с Канарисом.

Когда подробности истории мадам Шиманской, вместе с указанием её настоящего имени, появились в книге Н. Уэста «МИ-6: операции британской секретной разведывательной службы в 1909–1945 годах», два журналиста «Санди таймс», Барри Пенроуз и Саймон Фримен, связались с отставным офицером британской разведки Эндрю Кингом, который знал о деталях её дела: «Мы говорили с Эндрю Кингом, который в то самое время был офицером МИ-6 в Швейцарии. Он сказал нам, что Канарис предупредил Шиманскую в конце осени 1940 года о планах Гитлера напасть на Россию в следующем году. Он сказал, что Канарис и Шиманская явно понимали, хотя и не говорили друг другу, что эта информация попадёт в Лондон».

Впервые источник из разведки «раскололся» и подтвердил, что Канарис добровольно передавал важную стратегическую информацию союзникам.