Боги Древней Греции и Рима (как преемники древнегреческой культуры) превратились со временем в символические образы, которые широко использовались в поэзии, живописи, философии едва ли не всех европейских народов. Несмотря на господство христианской религии, эти языческие боги продолжали существовать в сознании людей, хотя и во многом утратив свою мистическую сущность.

Характеризуя древнейшую, «доклассическую» мифологию, крупный специалист (специалистка) по древнегреческой литературе А.А. Тахо-Годи отметила феномен слияния архаического человека с природным миром, «ощущение себя, как и вообще всего животного мира, частью природы, порождением одной и той же матери — материи». По этой причине, считает она, для древнейшей мифологии характерны смешанные сочетания: человека с конем (кентавр), змеей (Ехидна), львом (Сфинкс), морским чудовищем (Тифон), быком (Минотавр).

Ощущение единства с окружающей природой определило легкость превращений людей в растения, животных, камни, ручьи, реки, озера. В то же время древнегреческие боги порой сохраняют признаки тотемов: так, Зевс нередко отождествляется с быком. Но едва ли не главный признак архаических верований — представления о бесчисленных мелких духах природы, присутствующих в лесах и рощах, ручьях и родниках, в пещерах и ущельях, у отдельных деревьев и скал (нимфы, наяды, дриады, сатиры). Духи природных стихий, как предполагалось, были преимущественно враждебны человеку («демоны глухонемые» — по образному выражению Федора Тютчева).

Преодоление пассивного сопротивления «дикой» природы породило многочисленные предания, мифы о героях. Среди них особо выделяется Геракл (Геркулес). Затем произошло разделение мифических героев на две группы. Более древние, давшие людям огонь, научившие искусствам, земледелию, ремеслам (Прометей, Аполлон, Деметра, Гефест), были отнесены к бессмертным богам. Деяния других, более поздних героев (Дедала, Орфея, Тесея, Одиссея) уже можно отнести к рубрике «жизнь замечательных людей».

Мудр миф о Фаэтоне, сыне бога Солнца Гелиоса и смертной женщины. Он осмелился занять место отца в солнечной колеснице. Небесные кони, однако, почуяли неуверенность руки смертного человека и понесли сияющую колесницу. Когда она приближалась к земле, вспыхивали леса и дома, обрушивалась на людей, растения, животных губительная засуха. Удалялась солнечная колесница — начинались страшные холода. Ударом молнии Зевс сразил Фаэтона…

Миф предостерегал: не следует человеку своевольно вмешиваться в ход природных процессов, подчиненных высшим законам, божественным силам. Забвение этой истины приводило прежде и приводит сейчас народы и страны к экологическим кризисам.

Согласно мифам, изначально существовал Хаос (разверзшаяся бездна). Можно предположить, что это отражает хаотичные, неорганизованные в определенном порядке представления людей об окружающем мире. С освоением производящего хозяйства, созданием культурных ландшафтов, городов, искусственной (техногенной) среды, человек стал по-новому относиться к духам природы. Вот что писал об этом философ А.Ф. Лосев:

«Теперь и только теперь природа получает у греков то умиротворение и ту поэтизацию, которыми они прославились на все последующие века вплоть до настоящего времени. Нимфы рек и озер, так называемые океаниды, или нимфы морей, так называемые нереиды, а также нимфы гор, лесов, полей и т. д. раньше представляли собой дикие и ужасные страшилища, от которых человек не знал, куда и деться. Но теперь значительно возросла его мощь и власть над природой… Нимфы, рассыпанные по всей природе, получили теперь красивый, милый вид…

Всем теперь правит Зевс, и все стихийные силы оказались в его руках. Раньше он сам был и ужасным громом, и ослепительной молнией… Теперь же гром и молния стали не больше как атрибуты Зевса, и от разумной воли Зевса стало зависеть, как и для каких целей пользоваться ему своими громами…

Фемида раньше тоже ничем не отличалась от Земли и была страшным законом ее стихийных и беспорядочных действий. Теперь она — богиня справедливости, богиня прекрасного человеческого правопорядка… Детьми Зевса и Фемиды являются Оры — веселые, прелестные, благодетельные, вечно танцующие богини времен года и государственного распорядка, справедливейшим образом посылающие с неба атмосферные осадки… Даже мойры, эти страшные и неведомые богини рока и судьбы, управляющие раньше всем Мирозданием и бывшие только одним из аспектов все той же богини-Матери, даже эти мойры трактуются теперь как дочери Зевса и ведут блаженную жизнь на светлом, веселом и красивом Олимпе».

Если прежде боги нисходили с небес к людям, то теперь герои смело бросали вызов богам. Лидийский царь Тантал, похитив с неба нектар и амброзию, раздавал божественную пищу людям Певец Фамирид вступает в музыкальное состязание с музами. Мастерство Дедала позволяет его сыну подняться к Солнцу. Ниоба, дочь Тантала, считает себя красивее Лето (Латоны), матери Аполлона и Артемиды. Диомед вступает в рукопашный бой с Аресом и Афродитой И вот уже могучий Геракл взваливает себе на плечи свод небесный!

Однако мнимое освобождение от власти природы сопровождалось все более властным порабощением социальной средой, правилами и ритуалами, государственными структурами. Зевс хотя и управляет миром, привнося порядок в первозданный хаос (непознанные еще законы природы), но и его своеволию почти нет предела, о чем свидетельствуют его многочисленные сексуальные похождения. А с VI века до н. э, когда стала развиваться греческая (ионийская) натурфилософия, боги вообще отрешились от высоких идей, и начали вести жизнь, подозрительно похожую на человеческую.

Греческим мифологическим персонажам повезло в том смысле, что им в древности были посвящены поэтические труды Гесиода, Гомера. Эти и некоторые последующие мыслители постарались навести порядок в систему разрозненных преданий. Сложившаяся мифология (именно — «логия», означающая познание) оказалась настолько законченной, что ее переняли римляне. При этом греческие божества приобретали новые имена, но в общем существенно не отличались от своих прообразов. По этой причине мы не станем их выделять особо.

Интересна предыстория этого верховного бога. Он вовсе не существовал с начала времен, а сам захватил высшую власть.

По одному из вариантов греческих мифов творения, первоначально из первозданного Хаоса возникла Гея-Земля. Она породила сына Урана, владыку неба. От их брака родились чудовищные создания: сторукие гиганты, одноглазые великаны-киклопы (циклопы). Дети восстали против власти отца, и он низверг их в глубочайший Тартар.

Мать-Земля породила титанов и убедила их напасть на отца и лишить его мужской силы (оскопить). Переворот удался, и младший из семи титанов Крон оскопил Урана серпом, став верховным богом. Титаны освободили из Тартара гигантов, однако коварный Крон, воспользовавшись своей властью, вновь заточил гигантов, а с ними и титанов в Тартар. Женился Крон на своей сестре Рее. Согласно предсказанию умирающего Урана, свергнуть Крона суждено было одному из его детей. Поэтому Крон ежегодно проглатывал каждого рождавшегося своего ребенка. Гея решила сохранить своего третьего сына — Зевса, спрятав его на острове Крит в колыбельке, подвешенной к ветке дерева (поэтому Крон не мог его найти ни на земле, ни на море, ни в небесах). Возмужав, Зевс сумел стать виночерпием у Крона, напоил его допьяна, после чего отец-злодей изрыгнул всех своих детей, которые остались целыми и невредимыми. Они выступили под водительством Зевса против Крона, которого защищали титаны во главе с Атлантом. Сражение длилось десять лет. Зевс сумел освободить гигантов и заполучить мощнейшее оружие — молнию. Ею он поразил Крона. Козлоногий Пан издал дикий вопль, который привел в ужас титанов (отсюда пошло слово «паника»). Побежденных титанов изгнали на край света, определив наказание Атланту: держать на своих плечах небосвод.

Есть предположение, что в предании о поедании Крона своих детей сохранились сведения о жертвоприношениях, возможно, сопровождавшихся ритуальным людоедством. Согласно философской версии, Крон — это олицетворенное время (Хронос), которое осуществляет круговорот жизни и смерти, рождений и гибели.

После победы над отцом, три брата разделили власть: Зевс стал владыкой неба, Посейдон — моря-океана, Аид (Гадес) — подземного царства мертвых. Последний порой именовался Плутоном (Богачом), потому что в его владениях поистине изобилие душ (мертвых) и богатств (потаенных). Однако его никак не назовешь счастливым, ибо даже свою жену он вынужден был похитить (Персефону, дочь Зевса и Деметры), а потомства у него быть не может. Так как не было культа Аида, нередко Зевса называли Хтонием (Подземным), считая его властителем не только жизни, но и смерти. Но в его образе все-таки преобладало животворное начало.

Поселился Зевс на горе Олимп, но не мог предаваться олимпийскому спокойствию: как видим, власть даже среди богов добывалась силой и злодейством. Вот и Зевс мог быть свергнутым. Он женился на дочери Океана Метиде («метис» — мысль), но вынужден был проглотить ее (опять — живоглотство!), потому что узнал, что она может родить сына более могучего, чем отец, и дочь — мудрейшую из богов. И хотя от сына он таким путем избавился, мудрая Афина все-таки родилась из его головы.

Второй супругой Зевса стала богиня справедливости Фемида (в Риме это две богини: Эквитас — справедливости и Юстиция — правосудия), и с этих пор в управлении мира утвердились порядок, законность. Третья и главная жена Зевса — Гера, старшая дочь Кроноса и Реи. У любвеобильного Зевса было множество детей не только от богинь, но и от земных женщин. От океаниды Эвриномы у него родился бог рек Асопа и обаятельные жизнерадостные хариты (в Риме — грации). Богиня памяти Мнемосина родила Зевсу девять муз. В эллинистическую эпоху они стали покровительницами искусств и наук: Клио — истории, Урания — астрономии, Полигимния — религиозных гимнов, Каллиопа — эпической поэзии, знаний, Мельпомена — трагедии, Эрато — лирической поэзии, Эвтерпа — лирической песни, Терпсихора — танца, Талия — комедии.

Так мир, который творил Зевс, постепенно превращался в царство закона, порядка, наук, искусств. Впрочем, в этом мире далеко не все прекрасно и упорядочено. Сам Зевс своими поступками, неуемным темпераментом и плодовитостью вносил в него немало беспорядка, возбуждал конфликты (прежде всего — семейные, вызванные ревностью Геры).

Греков, судя по всему, не очень беспокоили любовные похождения Зевса. Его восхваляли как гаранта всеобщего порядка. Вот как обращался к нему Гомер:

Зевс, меж богов величайший и лучший, к тебе моя песня! Громкораскатный, владыка державный, судья-воздаятель, Любишь вести ты беседы с Фемидой, согбенно сидящей. Милостив будь, громкозвучный Кронид, — многославный, великий!

В Древнем Риме Юпитер, аналогично греческому Зевсу, был отцом богов и людей, всесильным владыкой. Он стал верховным богом Римской империи, символом государственной власти. Падение Римской империи стало и ниспровержением Юпитера.

В обширном пантеоне «очеловеченных» древнегреческих богов лишь Гея сохранила достаточно прочную связь с природой. Словно в награду за это ее имя осталось звучать в комплексе наук о Земле — географических (описательных) и геологических (аналитических).

Как писал Гесиод в «Теогонии»:

Прежде всего во вселенной Хаос зародился, а следом Широкогрудая Гея, всеобщий приют безопасный…

…Гея же прежде всего родила себе равное ширью

Звездное Небо, Урана, чтоб точно покрыл ее всюду

И чтоб прочным жилищем служил для богов всеблаженных.

Логически из этого текста следует нечто нелепое: из Хаоса образовалась сначала Земля, а затем небосвод. С точки зрения последующей истории богов, Небо-Уран потерял свою силу, тогда как небосвод остался… Впрочем, мифы обычно далеки от логической завершенности, отражая — в данном случае — более поэтические образы, чем натурфилософские категории.

Мать-Земля (Гея) представлялась древним грекам единственно надежной опорой в Мироздании, порождающем жизнь во всех проявлениях и в то же время хранящей извечную мудрость природы. Она давала верные советы Рее, Зевсу.

Гея считалась прародительницей всех богов, гигантов, титанов. Согласно Гесиоду, от брака с первозданным Тартаром (владыкой нижней бездны) она родила чудовищного Тифона, человека-дракона, а также, по одному из мифов, женщину-змею Ехидну. Вообще среди порождений Геи много чудовищ, которых можно считать олицетворенными земными стихиями. Несмотря на это Гея входила в число наиболее чтимых божеств, ибо вне ее не мыслились жизни ни людей, ни богов.

Наиболее интересна для нас идея связи Геи-Земли с велениями судьбы, а также представление о ней как хранительнице древнейшей мудрости. То, что в мифах было заявлено давным-давно, в науке стало осознаваться лишь в последние столетия, когда выяснилось, что горные породы, минералы, ископаемые остатки хранят колоссальное количество информации о прошлом нашей планеты.

Геологические науки в значительной степени являются историческими; они восстанавливают историю жизни на нашей планете. Кстати, на ней рождались удивительные существа, порой чудовищные «драконы» (динозавры, например). Можно предположить, что это имели в виду мыслители далекой древности, придумывая различных необыкновенных тварей.

Земная природа — главная учительница человечества. До сих пор эта идея не вошла еще в сознание современных людей, упоенных своим техническим могуществом. Им кажется, будто человек постигает природу «из себя» благодаря лишь собственным интеллектуальным способностям. Однако приходится задумываться и о том, откуда у людей эти способности? И после размышлений неизбежно приходишь к выводу: они порождены в конечном счете земной природой, областью жизни (биосферой). Она же является и нашей мудрой «подсказчицей». Только надо понимать ее язык, сознавать ее советы.

От того, сможет ли человечество воспользоваться мудростью Геи для изменения своих взаимоотношений с окружающей природой, заходящих в безнадежный тупик, зависит будущее культуры и рода человеческого.

Как мы уже говорили, он входил в триумвират богов, победителей отца-Крона и разделивших между собой мир. Посейдону достались морские владения. Однако в более древних мифах, до нас не дошедших, он, как предполагается, был божеством влажной плодородной земли (почвы), его называли «колебателем земли». В древности землетрясения связывали с взаимодействием моря с землей. Не потому ли Посейдон со временем превратился в бога морей? Ведь небо и земля оказались во владении Зевса.

Ситуация с Посейдоном осложнена тем, что у древних греков было по меньшей мере три морских божества: Понт, порожденный Геей (возможно, древнейший повелитель морей), его сын Нерей, а также титан Океан, сын Урана и Геи. В борьбе олимпийских богов с титанами Океан встал на сторону Зевса. Однако более древней была, судя по всему, связь Океана с природными водами. Согласно представлениям древних о строении мироздания, сушу омывает, подобно могучей реке, всемирный Океан, куда приходят и откуда берут начало все реки, ручьи, моря, родники.

Таким образом Океан остался особой природной стихией, природным телом, тогда как Посейдон стал «человекоподобным» богом, как и другие олимпийцы. Подобно морской стихии, Посейдон обладает вспыльчивым характером, буйным нравом, стремится захватить и части суши. Он даже участвует в мятеже против господства Зевса и частенько враждует с Афиной, претендуя на ее земли. В этой вражде богов можно усмотреть символическое отражение войн между островитянами, покровителем которых считался Посейдон, и жителями полуострова Пелопоннес, считавшими своей покровительницей Афину. При этом нередко мореплаватели были самыми настоящими пиратами (что, естественно, не делало чести их покровителю).

Согласно преданию, заявляя о своих притязаниях на материковую Грецию, Посейдон ударил трезубцем по афинскому Акрополю. От его удара забил родник с морской водой. (Этот эпизод можно расшифровать так: во время землетрясения действительно по трещинам могла выйти на поверхность подземная солоноватая вода.) Афина ответила мудро — она посадила возле этого источника маслину, утвердив этим свою власть над сушей. Взбешенный Посейдон захотел сразиться с ней, но Зевс повелел решить спор миром: решением богов. Все боги встали на сторону Посейдона, а богини, которых оказалось на одну больше, чем богов, поддержали Афину, решив спор в ее пользу.

Посейдон хвалился тем, что создал коня, изобрел уздечку и учредил скачки. Действительно, он считался покровителем конных состязаний. Правда, скаковые кони появились в Греции сравнительно поздно; они были доставлены сюда из Малой Азии или из Закавказья. Но так как доставили их на материк и прилегающие острова на судах, то в этом, можно считать, и проявилось участие Посейдона. Кстати, на одной из картин Ивана Айвазовского изображен выезд Посейдона на конях-волах с белопенными гривами.

В Риме Нептун поначалу был богом земных вод. Со временем в связи с развитием мореплавания он превратился в аналога Посейдона, обрел и его трезубец, и его власть над морями-океанами. Когда Рим стал великой морской державой, образ славного Нептуна оставил в тени Посейдона.

Среди древнегреческих богинь ей принадлежит первенство. Вот как воспел ее Гомер:

Золототронную славлю я Геру, рожденную Реей, Вечноживущих царицу, с лицом красоты необычной, Громкогремящего Зевса родную сестру и супругу Славную Все на великом Олимпе блаженные боги Благоговейно ее наравне почитают с Кронидом.

Он же называл ее «волоокой» Некоторые исследователи видят в этом отзвук древнего почитания ее как богини-коровы, покровительницы Микен. (Вспоминается образ Небесной коровы у древних египтян.) Учтем, что и Зевс при случае принимал образ быка, и в таком виде похитил дочь финикийского царя Европу, доставив ее на Крит.

Образ Геры воспевается прежде всего как хранительницы семейного очага, покровительницы законных браков. Она уже в юности умела примирять супругов. После того как Геру вместе с другими проглоченными детьми изрыгнул Кронос, мать Рея спрятала ее на краю света у Океана и Тефиды. Гера сумела прекратить их постоянные ссоры.

Увидев Геру, Зевс был покорен ее красотой и возвел ее на олимпийский трон. Она стала третьей и последней законной супругой верховного бога. Но если она умела улаживать чужие семейные неурядицы, то со своими собственными справиться не могла. Ее гордый нрав возмущали постоянные измены супруга. Не имея возможности воздействовать на него, она мстила его любовницам и детям. Например, она задумала погубить ребенка Геракла, сына Зевса и смертной женщины Алкмены, напустив на него двух змей (чудо-младенец их задушил).

Для некоторых героев Гера является покровительницей. Так она помогает предводителю аргонавтов Ясону. В Троянской войне она выступает на стороне ахейцев. Впрочем, выбор ее продиктован ревностью: троянец Парис в споре трех богинь — Геры, Афины и Афродиты — отдал предпочтение последней как самой прекрасной.

Гера отличается злопамятством, а также хитроумием. Ей удается обмануть самого Зевса. Для того чтобы ахейцы победили троянцев, которым симпатизировал Зевс, она с помощью волшебного пояса Афродиты обольстила и усыпила его. По мнению А.А. Тахо-Годи: «Эта знаменитая любовная сцена Геры и Зевса на одной из вершин Иды (Гаргар) среди благоухающих цветов и трав есть несомненный аналог древнего крито-микенского «священного брака» Геры и Зевса, который торжественно справлялся в городах Греции, напоминая о величии матриархального женского божества».

Трудно сказать, был ли культ Геры проявлением былого матриархата, однако он очень ясно показывал положение женщины в греческом обществе. Не претендуя на верховную политическую или военную власть, греческая женщина играла важную роль в семье, а также в общественной жизни, обладая немалой свободой. Между прочим, в отместку Зевсу Гера без его участия родила Гефеста (в мифе зачатие произошло чудесным образом).

В Риме аналогом Геры была Юнона, которая сначала считалась покровительницей каждой женщины: если у каждого мужчины был свой личный Гений, то у каждой женщины — своя Юнона. В Римской империи Юнона стала царицей богов.

У этого бога огня и кузнечного ремесла странная история. По словам греческого писателя II века до н. э. Аполлодора: «Гера, миновав супружеское ложе, родила Гефеста; но, согласно Гомеру, и этого она родила от Зевса. Последний низверг его с небесных высот за то, что он помог связанной Гере, которую Зевс подвесил на высотах Олимпа. Причиной наказания было то, что Гера ниспослала бурю на флот Геракла, когда он после взятия Трои возвращался домой. Гефеста же, упавшего на остров Лемнос и покалечившего себе ноги, спасла Фетида».

Вообще, Гефеста, согласно разным мифам, сбрасывали с небесных высот по меньшей мере три раза. Вроде бы сначала это сделала Гера, когда он родился уродливым, со слабыми кривыми ножками. Тогда-то его и подобрала дочь Океана Фетида и вырастила в гроте на острове. Там он занялся кузнечным делом и достиг высокого мастерства. Он выковал замечательный золотой трон и послал его Гере. Увидев подарок, она обрадовалась и села на этот трон. Но он оказался с секретом, и она попала как в капкан, не имея возможности двигаться. Боги поспешили к ней на помощь, но тщетно: никто не мог разгадать секрета. Пришлось вызывать Гефеста, и он освободил мать. За эту шутку она, согласно одной версии, вновь сбросила его на землю. Наконец, как мы знаем, это же сделал и Зевс за то, что Гефест на этот раз снял с Геры путы, наложенные им.

Что означают такие падения и подъемы, сказать трудно. Возможно, культ Гефеста испытывал расцветы и упадки в связи с развитием кузнечного ремесла и вулканической активностью на островах. Тем более что в далекой древности он мог быть богом природной стихии — огнедышащих гор (названных по имени его римского аналога — Вулкана). В периоды затишья вулканической активности о Гефесте, по-видимому, забывали.

На примере истории Гефеста убеждаешься, насколько далеки от природы греческие мифы о жизни и деянии богов, относящиеся к классическому периоду (Гесиод, Гомер, Аполлодор). Если бог может свалиться с неба, да еще повредить себе ноги, то это уже какой-то странный бог, да и небеса с землей тоже вызывают удивление. Кстати, Олимп не очень высокая гора, на нее нетрудно взобраться. Так что древние греки — точнее, поэты — своеобразно совмещали земной реальный мир с мифическим, божественным.

Если Гефест в младенчестве учился кузнечному ремеслу, то кто его обучил? Если он божество огнедышащих гор, то разве они не существовали еще до его рождения? Если — по Аполлодору — Гефест охромел после того, как его сбросил Зевс, то это событие произошло сравнительно поздно, после Троянской войны, а до этого, следовательно, Гефест не был хромым?

Над подобными вопросами творцы мифов даже не задумывались. В этом отношении мифы напоминают сновидения: они не критичны. Или как грубовато, но точно говаривали на Руси: не любо — не слушай, а врать не мешай. Более странно другое: почему-то древнегреческая мифология всегда пользовалась популярностью, даже тогда, когда от той цивилизации, которой она соответствовала, остались только руины и отдельные памятники культуры.

Создается впечатление, что в образе Гефеста слились — последовательно — три (по меньшей мере) ипостаси: божество огнедышащих гор, покровитель кузнечного ремесла (как наследник подземной «кузницы богов») и хитроумный мастер-ремесленник, умеющий изготавливать причудливые замки, украшения, капканы, а также оружие. Поэтому его в некоторых мифах соединяют брачными узами с богиней мудрости Афиной. Он же — вслед за Прометеем — становится культурным героем. Как сказано в одном из древнегреческих гимнов:

Муза, Гефеста воспой, знаменитого разумом хитрым!

Вместе с Афиною он светлоокой славным ремеслам Смертных людей на земле обучил. Словно дикие звери, В прежнее время они обитали в горах, по пещерам. Ныне ж без многих трудов, обученные всяким искусствам Мастером славным Гефестом, в течение целого года Время проводят в жилищах своих, ни о чем не заботясь. Милостив будь, о Гефест! Подай добродетель и счастье!

Согласно мифу, он создал себе механических помощниц, а потому может считаться провозвестником робототехники и вообще современного технического века (хитроумная техника взяла на себя человеческие заботы). Стала ли жизнь человеческая от этого счастливей? Вряд ли.

Еще более двадцати восьми веков назад Гесиод с тревогой писал о том, что после золотого, серебряного, медного и бронзового веков настал железный:

Если бы мог я не жить с поколением пятого века! Раньше его умереть я хотел бы иль позже родиться. Землю теперь населяют железные люди. Не будет Им передышки ни ночью, ни днем от труда и от горя, И от несчастий…

Создав себе огромное количество механических металлических помощников, человек, сам того не сознавая, стал постепенно превращаться в их слугу, в зависимое от них существо. Ныне на технику люди тратят в десятки раз больше материалов, энергии, знаний, чем на удовлетворение своих непосредственных нужд. Мастерство хитроумного Гефеста оказалось роковым даром, серьезным испытанием для людей: на что они потратят свое уменье? Они в конечном счете использовали его для «покорения» природы, изъятия у нее максимума естественных богатств для удовлетворения своих постоянно растущих материальных потребностей (хотя пользуется ими главным образом ничтожная часть человечества).

Однако о Гефесте и его даре люди давно забыли. Наиболее часто поминают его римского аналога — Вулкана, который стал именем нарицательным, обозначая огнедышащие, грязевые горы и сопки, а теперь еще и созданные напорными подземными водами, вырвавшимися на поверхность (гидровулканы). Обширная область наук о Земле называется вулканологией. Благодаря космическим исследованиям выяснилось, что вулканы существуют не только на Земле, но и на некоторых других планетах, а крупнейшие из них — Олимпия (21 км) и Арсия (27 км) — находятся на Марсе. Владения Гефеста-Вулкана оказались даже в космическом пространстве.

Она считалась не только богиней мудрости, но и воинственной покровительницей справедливой войны. Ее рождение, согласно сравнительно поздним мифам, необычайно.

Первой супругой Зевса была Метида, дочь Океана и Тефиды. Однако было тайное пророчество, что его сын от Метиды будет могущественнее его и займет трон верховного бога. Чтобы воспрепятствовать этому, Зевс проглотил свою беременную супругу.

(Отметим, что пророчество, тем самым, не сбылось, а значит, предсказаниям судьбы не следует слепо верить; нежелательные события, даже если они на первый взгляд предопределены, можно отвратить; хотя способ Зевса в данном случае вряд ли может служить примером.) «Метида» переводится как «Размышление». Не удивительно, что у Зевса, ее поглотившего (предавшегося размышлениям?), страшно разболелась голова. Не выдержав мучений, он попросил Гефеста рассечь ему голову топором. Гефест произвел эту достаточно грубую «черепно-мозговую» операцию. А из головы Зевса вышла в полном военном облачении величественная и ясноглазая Афина. Напомним, что операции по трепанации черепа проводились задолго до железного века, каменными орудиями, и это не мифический, а археологический факт.)

По мудрости Афина превосходит Зевса, уступая ему в силе. Этот образ демонстрирует, подобно образу Геры, высокое уважение к женщине не только прекрасной, но и мудрой. При этом она не хитроумна, подобно Одиссею, не изобретательна, как Гефест, а именно умна в высоком смысле; в поздней античности ее считали олицетворением Мирового Разума.

«На древнее зооморфическое прошлое богини, — писал А.Ф. Лосев, — указывают ее атрибуты — змея и сова. Гомер называет Афину «совоокой», орфический гимн — «пестровидной змеей»… В храме Афины в Афинах, по сообщению Геродота, обитала огромная змея — страж акрополя, посвященная богине».

Предполагается, что Афина была древним божеством и, возможно, почиталась на Крите. Со временем ее стали чествовать как покровительницу городов и городских укреплений. Другое ее имя — Паллада («Потрясательница копья»), а еще одно — Полиада («Защитница полиса»). Всего у нее было около полусотни эпитетов. Одно из них — «горгоноубийца» (на ее щите — изображение убитой Персеем с ее помощью горгоны Медузы). По одной из версий, Палладой ее прозвали после того, как она в сражении с гигантами убила одного из них — Палланта — и, содрав с него кожу, оделась в нее. (Странный и страшноватый обычай; можно вспомнить, что жрецы в Древней Мексике тоже практиковали подобный ритуал; это свидетельствует, конечно, не о культурных связях двух цивилизаций, а о сходстве духовного мира и склонностей людей.)

Афину чтили, помимо всего прочего, как покровительницу многих ремесел, искусств, знаний. Она благоволила и помогала многим прославленным мифическим героям: Гераклу, Одиссею, Ахиллу, Персею, аргонавтам.

В Риме богиню мудрости и покровительницу искусств и ремесел звали Минервой. Ее чтили очень высоко, а во времена Римской империи считали богиней победы.

Среди гомеровских гимнов обширный посвящен этому богу новых вестей, покровителю путников, торговли и богатства, проводнику душ в царство мертвых. Вот фрагменты этого гимна:

Муза! Гермеса восславим, рожденного Майей от Зевса!
Благостный вестник богов, над Аркадией многовечной
И над Килленою царствует он…
…Сонма великих богов избегая,
В густотенистой пещере жила пышнокудрая нимфа.
Там-то на ложе всходил к ней Кронион глубокою ночью,
В пору, как сон многосладкий владел белолокотной Герой.
Втайне равно от богов и людей заключен был союз их.
Время пришло — и свершилось решенье великого Зевса:
Сын родился у богини, — ловкач изворотливый, дока,
Хитрый пролаз, быкокрад, сновидений вожатый, разбойник,
В двери подглядчик, ночной соглядатай, которому вскоре
Много преславных деяний явить меж богов предстояло…
…Как через грудь человека, которого злые заботы мучают, быстрые мысли несутся одна за другою,
Как за миганием глаза другое мигание приходит,
Так у Гермеса за словом немедленно делалось дело.

Поясним: Майя — дочь Атланта и Плейоны, дочери Океана. Для римлян Майя была еще и богиней земного плодородия; ей приносили жертвы и ее чествовали 1 мая. Майю с сестрами Зевс вознес на небо, превратив в созвездие Плеяд. Аркадия — центральная область Пелопоннеса, где было развито скотоводство. Киллена — горный хребет в Пелопоннесе.

Ну а что касается «преславных деяний» Гермеса, то начал он с того, что, еще будучи грудным младенцем, покинув колыбель, отправился на поиски приключений. Однажды он залюбовался прекрасным стадом коров Аполлона и решил украсть их. Чтобы вора не нашли по следам коров, он к их копытам привязал «шлепанцы» из дубовой коры. Хватившись коров, Аполлон не смог их разыскать и объявил о награде тому, кто отыщет вора. Сатиры увидели две коровьих шкуры, растянутые у входа в пещеру, где в колыбели покоился лукавый Гермес. Явился Аполлон и потребовал вернуть ему стадо, но Майя возмутилась таким наветом на грудного младенца.

В конце концов Гермес вынужден был признаться в краже. Но Аполлон так и не получил свое стадо. Гермес очаровал его игрой на лире, которую сам изобрел и смастерил. В обмен на этот инструмент Гермес получил коров Аполлона. А пока они возвращались к пещере хитроумного младенца, тот смастерил пастушью свирель. Ее напев так понравился Аполлону, что он предложил за этот инструмент свой золотой жезл. На том и порешили.

Когда Зевс узнал об этой истории, то долго смеялся и сделал Гермеса своим глашатаем и составителем торговых договоров, с условием, что юный бог будет говорить правду и соблюдать права собственности. Гермес обещал не лгать, хотя и не обещал говорить всю правду. Своим глашатаем сделал его и Аид (Гадес), владыка царства мертвых.

От Зевса Гермес получил жезл-кадуцей с белыми лентами, знак вестника богов, широкополую шляпу от дождя и солнца, крылатые золотые сандалии, переносившие Гермеса со скоростью ветра.

Проказы Гермеса заходили достаточно далеко. Однажды он украл у Зевса скипетр, а у Посейдона трезубец. Даже у свирепого бога войны Ареса он сумел похитить меч, а у Аполлона — стрелы. Но это все было сделано в шутку, на потеху богам.

Гермес одинаково вхож как в царство живых, так и в царство мертвых. Золотой его жезл обладает магической силой. Этим жезлом может бог усыплять и пробуждать людей (переход в сон — словно в мир иной). По его воле сон может стать вещим. Тем более что он был обучен искусству гаданий, да и сам изобрел игру в кости и способ гаданий по ним.

Гермес необычайно таланлив. Он помог богиням судьбы составить алфавит, изобрел музыку, астрономию, музыкальные инструменты, а также искусство гимнастики и кулачного боя.

На закате античности, когда расцвели суеверия, пользовались популярностью астрология и оккультные (тайные) науки, возник образ Гермеса Трисмегиста («Триждывеликого»); именем его совершали тайные обряды, вызывали духов, по-видимому, в связи с близостью Гермеса к «иномиру» мертвых, а также в память о его магических способностях.

В конце Средневековья (в эпоху Возрождения) вновь обрели популярность оккультные науки и образ Гермеса Трисмегиста; он вдохновлял алхимиков, мечтавших сотворить философский камень и синтезировать драгоценные металлы.

В Древнем Риме аналог Гермеса — Меркурий был богом торговли и прибыли; он считался сыном бога неба. Показательно, что с давних пор покровителем торговли в Европе считался бог, не отличавшийся честностью и правдивостью, а накопление богатства находилось в ведении посредника между миром живых и миром мертвых.

Богиня любви, как свидетельствует ее имя (Рожденная из пены), появилась обнаженной из морской пены; в раковине она добралась до берега. Правда, высказывались и другие версии ее рождения. Уточнялось, что пена была не простая, а возникшая в результате того, что Крон, оскопив Урана, забросил его гениталии в море.

Ее появление в Греции со стороны моря — одно из свидетельств того, что эта богиня заморского происхождения. У нее есть другое имя — Киприда, указывающее на то, что ее высоко чтили на этом острове.

Согласно мифам, она относится к числу древнейших богов. Во всяком случае она старше Зевса и олимпийцев. Появление Афродиты привнесло в древний довольно мрачный мир любовь и красоту. По одной из поздних версий, она — дочь Зевса и океаниды Дионы, однако в таком случае придется признать, что до этого на земле не было подлинной любви, а только, как теперь говорят, секс.

Хотя она вышла на сушу, по мифам, на островах Кифера и Кипр, образ ее заимствован, как считают специалисты, у ближневосточных племен (финикийская Астарта и более древние богини: египетская Исида и ассирийская Иштар). Однако подобные заимствования мало что объясняют по сути дела. Ведь и прекрасную Европу Зевс вывез из Малой Азии, но это еще не означает, будто европейская культура заимствована оттуда. С развитием цивилизации греки стали преклоняться перед женской красотой и боготворить любовь; это и было той «пеной», из которой возник образ прекрасной любвеобильной богини.

2,6 тысячелетия назад греческий лирик Мимнерм (родившийся, кстати сказать, в Малой Азии) писал: «Без золотой Афродиты какая нам жизнь или радость. Я бы хотел умереть, раз перестанут манить тайные встречи меня, и объятья, и страстное ложе».

А через пятьсот лет, уже в Риме, поэт-философ Тит Лукреций Кар свою поэму «О природе вещей» начал с прославления Венеры (Афродиты), ибо любовь вдохновляет людей:

Рода Энеева мать, людей и бессмертных услада,
О благая Венера
Под небом скользящих созвездий
Жизнью ты наполняешь и все судоносное море
И плодородные земли, тобою все сущие твари
Жить начинают и свет, родившиеся, солнечный видят…
Всюду внедряя любовь упоительно-сладкую в сердце,
Ты возбуждаешь у всех к продолжению рода желанье
Ибо одна ты в руках своих держишь кормило природы,
И ничего без тебя на божественный свет не родится.
Радости нет без тебя никакой и прелести в мире.
Будь же пособницей мне при создании этой поэмы…

Считается, что в ее власти усмирять диких зверей и что она всегда окружена цветами, словно весной. Она игрива, кокетлива, легкомысленна. Муж ее, самый уродливый из богов, зато искусный мастер Гефест, постоянно занят в своей кузнице. Это позволяет Афродите одарить своей любовью некоторых богов и людей. Она обладала волшебным поясом, который делал каждого влюбленным в его хозяйку.

Наиболее долгая связь была у нее со вспыльчивым, буйным, драчливым и нередко пьяным богом войны Аресом. Они встречались так долго, что у них было трое детей.

Гефест, узнав об изменах жены, смастерил тонкую и прочную металлическую сеть, которую незаметно прикрепил к подножью кровати, опустив с потолка. После этого он, простившись с женой, отбыл на остров Лемнос в свою кузницу. Афродита, призвав Ареса, возлегла с ним на ложе любви. Предаваясь страсти, они поздно заметили, что попали в прочную сеть Гефеста Так они и лежали обнаженные, когда изобретательный муж вернулся, взяв в свидетели своего супружеского бесчестия богов Они вынуждены были — не без интереса к прелестям Афродиты — констатировать прелюбодеяние. Аполлон подтолкнул Гермеса и заметил с усмешкой: «Мне кажется, ты бы и сам не прочь оказаться на месте Ареса». Гермес не возражал, и оба рассмеялись.

Однако дело приняло нешуточный оборот. Гефест потребовал от приемного отца Афродиты, Зевса, возврата всех богатых свадебных даров. Однако Зевс рассердился и заявил, что Гефест сглупил, выставив напоказ неверность жены. И хотя семейный конфликт был улажен, у Афродиты появились новые страстные поклонники: Гермес и Посейдон. От первого у нее родился Гермафродит, в которого влюбилась нимфа Салмакида и, не добившись взаимности, упросила богов слить ее с прекрасным юношей; так появилось первое двуполое существо. От Посейдона же у Афродиты, по некоторым сведениям, было двое детей.

Вот слова А. А. Тахо-Годи: «Богиня сохраняет милый нрав даже в самые неприятные минуты, например, когда она застигнута мужем и другими богами на любовном свидании с Аресом. Кокетство не покидает Афродиту и тогда, когда, раненная Диомедом, она плачет, уткнувшись в колени своей милой матери Дионы. Поистине, как говорит Гера, богиня Афродита покоряет людей и богов силой любви и влекущей прелестью».

Любовные приключения Афродиты многочисленны, и детей у нее немало. Возможно, многие из них были «присочинены» сравнительно поздно, для того чтобы умалить авторитет этой богини. Дело в том, что ее почитали прежде всего на островах и в Малой Азии; не случайно в Троянской войне она вместе с Аполлоном, Аресом, Артемидой выступает против ахейцев на стороне троянцев.

Есть предположение, что сеть, в которую она угодила с Аресом, была в более древних мифах ее атрибутом как богини, связанной с морем. Ее позор, в таком случае, был своеобразной местью греков, снижением величия ее образа. Как отметил А. Ф. Лосев, Афродита считалась даже богиней гетер, сама именовалась гетерой и блудницей. Столь унизительное положение великий философ Платон определил «Афродите Пандемос» (Всенародной), доступной каждому, отличая «Афродиту Уранию» (Небесную), доступную немногим; именно она возвышает душу влюбленных, вдохновляет поэтов и мыслителей.

В римской мифологии Венера была сначала богиней садов и плодов. В связи с почитанием героя Энея, сына Анхиса и Афродиты, качества последней перешли к Венере. Ее культ достиг апогея около двух тысячелетий назад, когда ее считали богиней удачи и победы такие знаменитые римляне, как Сулла, Помпеи и Цезарь. С распространением в Римской империи восточных культов, Венеру стали отождествлять с богинями Исидой, Астартой. Мифологический круг замкнулся.

Считается, что этот бог негреческого происхождения и позаимствован у фракийцев; не случайно он в Троянской войне находится в лагере противников ахейцев Если Афина символизировала войну справедливую, защищающую свой дом, полис, родину, то Арес был упоен войной, кровопролитием, яростными сражениями. Сестра его Эрида, богиня раздора, сопутствовала ему и старалась любыми средствами разжечь вражду между народами и государствами.

Ареса олимпийцы не любили за буйный нрав, злость, задиристость. Любили его только Эрида, Аид (Гадес), для которого он и поставлял многочисленные души погибших в войнах, а также Афродита. В этой любви можно усмотреть древнее сравнение любовников со сражающимися, исполненными яростных чувств, напрягающими силы, словно в смертельном поединке, и, наконец, торжествующими победу и последующую истому. К тому же любовная страсть нередко доводит людей до убийства — возлюбленных или соперников.

Несмотря на изумительное искусство Ареса в военном деле, его дважды побеждала в поединках Афина Паллада (на чьей стороне справедливость, тот обладает дополнительной силой). И если фракийцы, как всякие варвары, не прочь были воевать по разным поводам, а чаще — ради захвата добычи, то афиняне избегали по мере возможности войн, что и отражал нрав Афины Паллады. Вот что писал об Аресе английский литератор и мифолог Роберт Грейвс: «Арес не всегда одерживал верх… Однажды гигантские сыновья Алоея (внуки Посейдона. — Р. Б.) полонили его и целых тринадцать месяцев держали в бронзовом сосуде, откуда его полумертвого вызволил Гермес. В другом случае Геракл заставил его в страхе бежать на Олимп… Его призвали в суд в качестве ответчика: боги обвинили его в преднамеренном убийстве сына Посейдона Галлирофия. Арес просил оправдать его на том основании, что спасал свою дочь. Поскольку кроме Ареса свидетелей происшедшего не оказалось, суд оправдал его. Это было первое решение суда, вынесенное по делу об убийстве, а холм, на котором слушалось дело, стал известен под названием Ареопаг, которое сохранилось за ним и по сей день».

За страсть к войнам Аресу довелось и пострадать. Во время Троянской войны бесстрашный Диомед осмелился противостоять Афродите и ранил ее, а когда на него набросился сам Арес, Диомед сумел нанести рану самому богу войны, отчего тот завопил так, как будто десять тысяч воинов разом вскричали в гневе и ярости. Арес обратился за помощью к Зевсу, но он не захотел прийти ему на помощь.

Правда, у этого поражения Ареса есть веское основание: удар копьем, который нанес ему Диомед, направляла сама Афина Паллада.

Его характеристики, можно сказать, не внушают почтения: «беснующийся», «огромный», «быстрый», «вредоносный», «сильный», «вероломный», «запятнанный кровью», «губитель людей», «разрушитель городов». Если бы он не был сыном Зевса, то провалиться бы ему в Тартар. Впрочем, по некоторым источникам, Гера породила его без участия мужа.

По одной из версий, от его любовной связи с Афродитой родился Эрот (Эрос), божество любви. Но это выглядит нелепым (ведь вымысел может быть и лепым, милым и оправданным, и совершенно нелепым): любовь, безусловно, должна была появиться на свет в начале времен, а не в пору олимпийских богов. Более разумным представляется набор других детей Ареса и Афродиты: Деймос («Страх»), Фобос («Ужас»), Гармония. По-видимому, сыновья пошли в отца, а дочь — в мать.

По мнению советского ученого Д.С. Раевского, образ Ареса как бога войны мог иметь скифское происхождение: Геродот писал о «скифском Аресе», символом которого был меч.

Римский аналог Ареса — Марс — был поначалу богом урожая, полей и лесов, весны (имя его носит месяц март). Его считали отцом Ромула и Рема, основателей города Рима. По мере роста военного могущества Римской империи, захватывающей все больше стран и подчиняющей своей власти все новые народы, Марс превращался в сурового бога войны, спутником которого был Павор («Ужас»).

Надо иметь в виду, что Римская империя вела преимущественно войны захватнические, а потому и Марс как их покровитель был очень кстати. Таким образом он со временем превратился в символ войны. «Красную планету» нарекли Марсом, правда, два его спутника получили греческие имена — Фобос и Деймос. Так как еще одной «спутницы» у этой планеты не оказалось, то Гармония осталась вне этой троицы.

С давних пор этот бог считается покровителем искусства, символом служения музам. Под другим именем — Феб — он выступает как солнечное божество, отождествляется с Гелиосом (Солнцем) и его сиянием. В стихотворении Пушкина Аполлон олицетворяет поэтическое вдохновение:

Пока не требует поэта
К священной жертве Аполлон,
В заботах суетного света
Он малодушно погружен…
Но лишь божественный глагол
До слуха чуткого коснется,
Душа поэта встрепенется,
Как пробудившийся орел…

Правда, на это Писарев язвительно заметил: мол, поэту, выходит, дозволено совершать подлости, унижаться, угождать сильным мира сего, предаваться порокам, пока он не востребован к «священной жертве» Аполлоном. Как будто периодическое служение данному богу оправдывает пороки или даже преступления.

Однако следует заметить, что и в мифологии образ Аполлона вовсе не так светел и прекрасен, как принято считать. Одно из признанных олицетворений красоты — Аполлон Бельведерский — изображает юношу с луком в руках, смотрящего вслед выпущенной смертоносной стреле. Статуя Праксителя изображает Аполлона Савроктона, убивающего ящерицу. А на картине Рубенса Аполлон сдирает кожу с несчастного Марсия!

Аполлона по справедливости изображают то в лавровом венке и с кифарой (лирой) в руках, то с луком и стрелами. В нем соединились образы природных явлений (лучи Солнца, которые несут свет и тепло, пробуждают и поддерживают жизнь, но также способны иссушить почву и растения, вызвать пожары) с чертами, присущими людям. Более того, судя по его имени, которое по происхождению не является греческим, он соединил в себе какие-то архаические, «доантичные» черты, отражая переходный период от примитивной цивилизации к более высокой, изощренной прежде всего в искусствах.

Не случайно, по-видимому, местом рождения Аполлона греки считают остров Делос, расположенный между полуостровами Пелопоннес и Малая Азия. Не исключена связь образа Аполлона с древней цивилизацией острова Крит, тем более что этот бог был сыном Зевса (пришедшего с Крита) и богини Лето. По словам греческого автора II века до н. э. Аполлодора:

«Богиню Лето, сошедшуюся с Зевсом, Гера преследовала по всей земле, пока та, придя на остров Делос, не родила вначале Артемиду, а с помощью Артемиды она затем родила Аполлона.

Артемида, занявшись охотой, оставалась девой, Аполлон же, научившись искусству прорицания у Пана, сына Зевса и Рибрис, прибыл в Дельфы, где тогда давала предсказания богиня Фемида. Так как охранявший вход в прорицалище дракон Пифон не давал ему проникнуть к расщелине, он убил его и овладел оракулом. Некоторое время спустя он убил и Тития, который был сыном Зевса и дочери Олхомена Элары. Последнюю Зевс, после того как сошелся с ней, скрыл под землей, опасаясь Геры, а выношенного ею в чреве огромного сына Тития вывел из-под земли на свет. Титий же, прибыв в Пифо и увидев богиню Лето, охваченный страстью, стал тянуть ее к себе. Богиня позвала на помощь детей, и те расстреляли его из лука…

Аполлон убил и Марсия, сына Олимпа. Марсий, найдя свирель, которую бросила Афина вследствие того, что игра на ней искажала ее лицо, отважился состязаться с Аполлоном в мусическом искусстве. После того как они договорились, что победитель сможет сделать с побежденным все, что захочет, началось состязание. Аполлон стал играть на перевернутой кифаре, после чего потребовал, чтобы Марсий сделал то же. Когда же тот не смог этого сделать, Аполлон, признанный победителем, подвесил Марсия на высокой сосне и убил, содрав с него кожу».

Убийство Аполлоном Пифона логично толковать как победу солнечного света над темными силами, архаичными поверьями и колдовскими обрядами. Тем более что Аполлон, согласно мифу, основал на месте древнего прорицалища храм — Дельфийский — и учредил Пифейские игры, уступавшие по размаху только Олимпийским.

Аполлон Пифий (такое было дано ему прозвище) почитался как оракул и покровитель предсказателей, вследствие чего он имел многочисленные святилища в Греции и Малой Азии. Можно предположить, что Аполлон Пифий олицетворял переход от пророчеств шаманского типа, основанных на измененном состоянии сознания, на трансе или наркотическом опьянении, к продуманным предсказаниям, основанным главным образом на знании и интуиции.

Труднее понять, чем вызвано столь варварское, неоправданно жестокое отношение Аполлона к Марсию: состязание в музицировании оборачивается истязанием!

Осмыслить это помогает отчасти другой миф, согласно которому Аполлон одержал победу прежде всего потому, что он не только играл на музыкальном струнном инструменте, но и пел при этом. Он добавил к мелодии слова, определенный смысл, в отличие от лишь эмоционального исполнения Марсия.

Учтем и то, что Марсий принадлежал к сонму архаичных богов (смерть его оплакивали нимфы, сатиры, силены и наяды). По мнению А.Ф. Лосева: «В мифе о состязании Аполлона и Марсия отразился начальный этап борьбы божественных антагонистов Аполлона и Диониса». Тем более что Дионис являлся прежде всего богом плодородия растительности и виноделия, был покровителем земледельцев, тогда как Аполлон выступал как покровитель родовой аристократии.

Таким образом, победа Аполлона в социальном плане демонстрирует силу окрепшей аристократии, установившей свою власть над земледельцами; в общем, горожане возобладали над сельскими кителями, крестьянами. В искусстве это отразилось как вытеснение изначального народного (этнографического) «любительского» искусства более сложными и четко организованными видами «профессионального» пения, музицирования, стихосложения.

Аполлон Мусагет назывался так, ибо покровительствовал музам, которые, в свою очередь, олицетворяли обособившиеся области духовной деятельности. Вот как охарактеризовал их римский поэт Магний Авзоний (IV в.):

Клио прежних времен дела вещает потомству,

Мельпомена трагический вопль исторгает печали,

Радует Талия шуткой, веселым словцом и беседой,

Сладкую песню поет с тростникового флейтой Эвтерпа,

Терпсихора кифарой влечет, бурей чувств владея,

С плектром в руке Эрато чарует и словом, и жестом,

Песни времен героических в книге хранит Каллиопа,

Звезды небес изучает Урания, неба вращенье,

Жестами все выражая.

Полигимния славит героев.

Несколько странно, что покровитель муз, божество гармонии был в то же время охранником посевов и стад. Возможно, и в этом проявились его архаичные черты, отражающие те времена, когда представители воинской знати, а не сами пастухи и земледельцы, стали охранять определенные территории от нападения врагов. Правда, младенец Гермес исхитрился украсть его собственное стадо, но Аполлону в конце концов удалось вернуть угнанных коров.

Как писала А. А. Тахо-Годи: «Мощная Фигура светлого солнечного бога, стреловержца, карающего чудовищ, Мусагета («Водителя Муз»), вдохновенного певца, мудрого прорицателя и врачевателя, покровителя пастухов, строителя городов и основателя законодательств, никак не могла окончательно вытеснить оборотня-волка, истребителя пастушечьих стад, фитоморфного демона, мрачного убийцу людей, насылателя смертельных болезней, разрушителя городов».

Выходит, этому богу не чуждо ничто человеческое. Справедливости ради надо сказать, что его злодеяния не беспричинны. Так, он насылает мор на войска, осадившие Трою, потому что покровительствует ее защитникам (так проявляется его негреческое происхождение). В этом случае его стрелы девять дней поражают лагерь ахейцев, неся чуму.

Наиболее страшное деяние Аполлона — убийство (вместе со своей сестрой Артемидой) всех детей Ниобы: семь юношей и семь девушек (в мифах число их колеблется от шести до десяти). Но и в этом случае он вступился за честь своей матери, над которой насмехалась Ниоба.

Судя по всему, богиня Лето и Ниоба, подобно Аполлону, негреческого происхождения. На Крите был город, названный именем Лето, а в Ликии (Малая Азия) — посвященный ей храм. Она почиталась как олицетворение нежной, безропотной матери, которую прославили ее двое божественных детей — сын и дочь. В отличие от нее Ниоба была многодетной, однако ее сыновья и дочери ничем не прославились. Соперничество между ними носит, можно сказать, социально-философский характер — что предпочтительней и достойней: иметь много детей заурядных или немного — выдающихся.

Аполлон способен не только насылать болезни, но и излечивать людей. Его сын Асклепий, которого обучал в детстве мудрый кентавр Хирон, стал богом врачевания. Об этом сообщает Аполлодор, невольно показывая Асклепия как искусного земного врача, который, «накопив в этом занятии большой опыт… не только спасал от смерти, но и воскрешал уже умерших». Для этого он использовал полученную от Афины кровь Горгоны.

«Зевс испугался, — продолжает Аполлодор, — как бы люди не стали спасать друг друга, позаимствовав у этого врачевателя его искусство, и поразил его своим перуном. Разгневанный этим Аполлон перебил всех киклопов, выковавших Зевсу перун. За это Зевс намеревался ввергнуть его в Тартар, но, уступая просьбам богини Лето, приказал Аполлону прослужить год у смертного человека». Пришлось проштрафившемуся богу испытать на себе все тяготы человеческой жизни, став пастухом.

Это была не единственная распря между Зевсом и Аполлоном. Последний принимал участие в заговоре на Олимпе, вместе с Посейдоном пытаясь низвергнуть отца с трона. За это Зевс повелел им служить в человеческом облике у троянского царя. Существует предание о соперничестве Аполлона с Зевсом: сын решил победить отца в искусстве, в котором не имел себе равных. Он пустил стрелу, однако Зевс быстрей ее пронесся на то же расстояние. Мораль сей притчи: не тягайся с сильнейшим.

Важен сам факт претензий Аполлона. Значит, не все спокойно на Олимпе, и боги не пребывают в вечном блаженстве. Одни из них становятся могущественней, власть других слабеет. «Следует вспомнить при этом, — писала Тахо-Годи, — ряд пророчеств Геи о наступлении конца Зевсова могущества. Да и вообще регулярная смена поколений богов неизбежна, иначе остановится мифологическая история, отражающая реальные социально-исторические сдвиги родового общества».

Впрочем, мифологическая история богов Древней Греции и Рима действительно остановилась. Изменения общественного бытия и сознания привели к полной замене религиозных представлений: настала эпоха христианства. Но боги Греции и Рима не ушли в небытие. И причиной тому было прежде всего, можно сказать, искусство Аполлона.

Дело в том, что в одном Аполлон безусловно превзошел Зевса — в стремлении к прекрасному и светлому во всем — в науках, философии, искусствах. Культура Древней Греции, пронизанная религиозными идеями и образами, легла в основу европейской культуры вообще.

В результате боги античности, лишившись своей религиозной сути, стали служить людям в качестве художественных образов. Греческое искусство, по словам Гегеля, «впервые после тысячелетий брожения духа обрело красоту внешнего облика и светлую жизнерадостную ясность содержания, сразившие временную гармонию человека с природой и его политическим миром».

Многие исследователи склонны считать отрицательные черты Аполлона наследием архаичных времен, в частности матриархата. «На стадии олимпийской или героической мифологии, — писал А.Ф. Лосев, — в этом мрачном божестве, с его властью над жизнью и смертью, выделяется определенное устойчивое начало, из которого вырастает сильная гармоническая личность великого бога эпохи патриархата. Он помогает людям, учит их мудрости и искусствам, строит им города, охраняет от врагов…»

Правда, следовало бы учесть, что строительным делом его вынуждает заняться Зевс в наказание, а учит он своих сыновей Асклепия и Орфея. И его легендарные атрибуты — лира и лавровый венок, ставшие символами высших достижений в лирике (лира) и в соревнованиях, в творчестве — связаны с эпизодами, которые вряд ли украшают и возвышают образ Аполлона. Соревнование в музицировании — со зверским убийством Марсия. А любовь Аполлона к лавру вызвана его страстью к прекрасной нимфе Дафне. Пораженный стрелой бога любви Эрота, Аполлон захотел овладеть Дафной, которая пыталась убежать от него (кстати сказать, его отвергла и прорицательница Кассандра, а были неверны Коронида, мать Асклепия, и Марпесса). Когда она поняла, что ей не удастся ускользнуть от его объятий, она превратилась в лавровое дерево, из ветвей которого и свил Аполлон венок.

Надо заметить, что и в любви к Дафне и страсти к прекрасному юноше Гиакинфу (Гиацинту) Аполлон не вполне честными способами постарался избавиться от соперников. Таким образом из века в век переходили мифы не только о прекрасных, но и о жестоких или коварных деяниях Аполлона. Если бы его отрицательные качества были «пережитками старины», то вряд ли о них стали бы вспоминать представители более молодых поколений сказителей, поэтов, писателей.

Учтем и то, что в давние времена многие из тех, что мы считаем страшными преступлениями, не считались таковыми. И то, что за оскорбление матери Аполлона несчастная Ниоба заплатила жизнями своих детей, могло не вызывать возмущения представителей эллинской цивилизации. Но самое главное, что образ Аполлона с его противоречивыми чертами получается очень жизненным, и не столько божественным, сколько человеческим; не схемой, идеей, олицетворением определенных стихий или человеческих качеств, социальных функций, а живой, страстной личностью.

Сестра-близнец Аполлона, подобно ему, носила лук и стрелы, беспощадно разила своих врагов, могла насылать чуму на людей, но умела и лечить их. Дочь Зевса и Лето родилась на острове Делосе (в мифе он изначально назван плавучим, именуясь Астерия, что наводит на мысль, не был ли он судном?). Она была целомудренной богиней-девой дикой природы и охоты. Ее культовыми животными являлись олень и медведь, а свиту составляли нимфы. Если ее брат отождествлялся с Солнцем, то она — с Луной, Селеной.

Артемида покровительствовала всем животным, сосущим молоко (отголосок запрета убивать детенышей млекопитающих), а также младенцев и рожениц. Однако любовь к животным и детям не мешала ей охотиться на оленей и расстрелять из лука дочерей Ниобы (сыновей расстрелял Аполлон) за то, что она осмелилась надерзить богине Лето. Как помощница при родах она выступила, едва появившись на свет: помогла матери родить своего брата.

Как повествует миф, когда трехлетней девочкой она сидела на коленях у Зевса, тот спросил, какие бы подарки она хотела получить. Она ответила: «Обещай дать мне вечную девственность, столько же имен, сколько у моего брата Аполлона, лук и стрелы, как у него, обязанность приносить свет, шафрановую до колен охотничью тунику с красной каймой, шестьдесят юных нимф-океанид, всех одного возраста, в качестве моей почетной свиты, двадцать речных нимф из Амниса на Крите, чтобы ухаживали за моими сандалиями и кормили моих охотничьих собак, когда я не занята охотой, а также все горы в мире; а еще выбери мне город, какой пожелаешь, — мне и одного будет достаточно, поскольку большую часть времени я собираюсь проводить в горах. К сожалению, роженицы будут часто обращаться ко мне с мольбами, поскольку мать моя Лето выносила и произвела меня на свет без боли, и богини судьбы сделали меня покровительницей родов».

Зевс, улыбаясь, обещал исполнить все ее пожелания, а еще вдобавок обещал тридцать городов на материке и островах, назначив ее хранительницей дорог и бухт. После этого Артемида покинула отца и отправилась сначала на гору Левка на Крите, а затем — к океану, где отобрала девятилетних нимф.

В хороводе своих спутниц она выше и прекрасней всех. Но нрав у нее суров. Когда Зевс соблазнил нимфу Каллисто из ее свиты, Артемида вскоре заметила, что та ждет ребенка. Разгневавшись, она превратила нимфу в медведицу и натравила на нее свору собак. Зевс предотвратил расправу, вознеся нимфу на небо и превратив ее в созвездие Большой Медведицы.

Однажды юный охотник Актеон увидел обнаженную богиню, купавшуюся в ручье. Об этом он рассказал своим спутникам и был жестоко наказан богиней: она превратила Актеона в оленя, и его растерзали собственные собаки.

В другой раз гнев ее обрушился на царя города Калидона (в Южной Этолии) Ойнея, который считался основателем виноделия. Собрав обильный урожай, Синей принес жертвы богам, забыв возблагодарить Артемиду. Оскорбленная, она наслала на Калидон свирепого гигантского вепря, который опустошал поля и сады, убивал людей, скот. Земля оставалась незасеянной. «Тогда Ойней, — сообщает Аполлодор, — пригласил принять участие в охоте на вепря всех самых отважных воителей Эллады, оповестив при этом, что тот, кто убьет вепря, получит в качестве трофея его шкуру». Аполлодор перечислил всех — более двадцати — участников Калидонской охоты. Среди них была одна женщина: Аталанта из Аркадии.

Некоторые охотники стали говорить, что непристойно им выходить против вепря вместе с ней. Но руководитель охоты сын Ойнея Мелеагр, неравнодушный к Аталанте, настоял на том, чтобы она пошла вместе со всеми. Когда обложили вепря, тот растерзал двух охотников. Вдобавок один из них, промахнувшись, поразил дротиком другого.

Аталанта первой ранила вепря, поразив его стрелой в спину. Добил зверя Мелеагр. Ему преподнесли шкуру, а он передал ее Аталанте. Сыновья царя Тестия, участвовавшие в охоте, отобрали у нее шкуру, за что были убиты Мелеагром (говорили, что его истинным отцом был сам бог войны Арес). Однако убитые приходились братьями Алтее, матери Мелеагра, и она путем колдовства способствовала гибели своего сына, а затем наложила на себя руки… Короче говоря, Артемида сумела отомстить Ойнею и его семье и за непринесенную жертву, и за Калидонскую охоту.

Артемида убила великана Ориона, которого его отец Посейдон одарил способностью ходить по морю (не был ли этот Орион моряком?). В него влюбилась богиня утренней зари Эос и перенесла его на остров Делос. «Орион же, как говорят некоторые, — пишет Аполлодор, — погиб, когда приглашал Артемиду состязаться с ним в метании диска, но, по сведениям других, Орион был застрелен Артемидой из лука, когда пытался совершить насилие над Опидой, одной из дев, прибывших от гиперборейцев».

В общем, подобно своему брату, Артемида сурова, порой жестока, но справедлива (по крайней мере, так считали эллины). По словам А.А. Тахо-Годи: «Артемида — враг любого нарушения прав и устоев олимпийцев. Благодаря ее хитрости погибли братья-великаны Алоады, пытавшиеся нарушить мировой порядок. Дерзкий и необузданный Титий был убит стрелами Артемиды и Аполлона».

Однако с давних пор с Артемидой связан прежде всего образ юной богини охоты, владычицы лесов и гор. Вот что говорит о ней Гомер:

Песня моя к златострельной и любящей шум Артемиде, Деве достойной, оленей гоняющей, стрелолюбивой, Одноутробной сестре златолирного Феба-владыки. Тешась охотой, она на вершинах, открытых для ветра, И на тенистых отрогах свой лук всезлатой напрягает, Стрелы в зверей посылая стенящие В страхе трепещут Главы высокие гор Густотенистые чащи лесные Стонут ужасно от рева зверей Содрогается суша И многорыбное море Она же с бестрепетным сердцем Племя зверей избивает, туда и сюда обращаясь. После того, как натешится сердцем охотница-дева, Лук свой красиво согнутый она наконец ослабляет И направляется к дому великому милого брата Феба, царя дальновержца, в богатой округе дельфийской.

Странным образом в этой богине соединяются черты целомудрия, любви к детенышам и детям, к материнству, с жестокостью, страстью к охоте и даже убийству детей, причем только для того, чтобы наказать их мать.

Из всего этого можно заключить, что Артемида олицетворяет главным образом дикую природу, совершенно равнодушную к гибели отдельных существ. Она сохраняет черты богини древнейшей, доантичной, и возможно даже — двух или трех богинь. Полагают, что на Крите она была владычицей зверей. В Аттике жрицы Артемиды для ритуальных танцев надевали медвежьи шкуры и назывались медведицами. А в Малой Азии ее чтили как богиню плодородия и материнства, на знаменитой скульптуре в Эфесском храме она показана многогрудой.

В римской мифологии Артемиде соответствует Диана-охотница. Она получила название Тривия («Тридорожная»), чем подчеркивалось, что она является путеводительницей на небе, на земле и под землей; ее изображение помещали на перекрестках.

В провинциях Рима именем Дианы назывались местные богини — хозяйки лесов, покровительницы материнства, хранительницы плодородия растительного и животного мира, а также лунное божество.

Он известен прежде всего как бог виноградарства и виноделия, а также растительности и плодоносных сил земли. По своему происхождению он — «пришелец» из Малой Азии. Его путь в Грецию, куда он попал сравнительно поздно, проходил через Крит и острова Эгейского моря. Имя Диониса встречается на критских табличках, датируемых XIV веком до н. э. Считается, что в материковой Греции культ Диониса укоренился через шесть-семь столетий.

Согласно древнейшей мифологии Крита, Дионис выступает как Загрей

(«Великий Охотник») — сын Зевса и богини Персефоны, которая была дочерью Зевса и богини Деметры, супругой Аида. Впрочем, в древнейших мифах Зевс нередко считается владыкой подземного царства мертвых. С Персефоной он соединяется в образе змея.

Ревнивая Гера послала титанов, чтобы убить Диониса Загрея. Он питался скрыться или напугать титанов, принимая облик зверей, но в конце концов они его растерзали. Куски его тела они сварили. Из его крови, пролитой на землю, выросло гранатовое дерево. Однако супруга Кроноса и бабка Диониса Рея соединила куски его тела и вдохнула в них жизнь…

По-видимому, этот эпизод свидетельствует о некогда совершавшихся человеческих жертвоприношениях. Кроме того он, является одним из вариантов распространенных у разных народов мифов об умирающем и воскресающем боге, который символизирует вечный круговорот жизни и смерти, постоянное возрождение плодородных сил земной природы.

А вот что рассказал о происхождении Диониса Аполлодор: «Влюбившись в Семелу, Зевс тайно от Геры разделил с ней ложе. Когда Зевс пообещал ей, что сделает все, о чем только она его ни попросит, Семела, введенная в обман Герой, попросила прийти к ней в том же самом виде, в каком он пришел свататься к Гере. Не имея возможности уже отказать Семеле, Зевс пришел в ее брачный чертог на колеснице с молниями и громами и метнул перун. Семела, от страха упав замертво, родила шестимесячное дитя, а Зевс извлек дитя из огня и зашил его в свое бедро… В положенное время Зевс родил Диониса, распустив швы на своем бедре, и отдал дитя Гермесу. Последний отнес ребенка к Ино и Афаманту, попросив их, чтобы они воспитали дитя, как девочку».

Но Гера не оставила свои козни, поразив супругов, воспитывавших Диониса, безумием. Зевс превратил Диониса в козленка и отнес его к нимфам в Нисе (Малая Азия). В этих краях юный Дионис нашел виноградную лозу. Однако Гера и его лишила рассудка, и он стал бродить по землям Египта и Сирии, побывал в Индии. Оттуда он вернулся в Фивы (Нижний Египет). На своем пути он вызывал у женщин приступы вакхического неистовства, порой переходящего в безумие. Это наводит на мысль, что Дионис приносил с собой не только виноградную лозу, но и обучал виноделию, после чего начинались пьяные вакханалии. Почему среди женщин? По-видимому, именно они в ту пору занимались изготовлением крепких напитков.

Сохранилась легенда о пребывании Диониса в плену у тирренских пиратов. «Желая переправиться с острова Икарии на остров Наксос, — сообщает Алоллодор, — Дионис нанял триеру, принадлежавшую тирренским пиратам. Они приняли его на борт, но проплыли мимо Наксоса и взяли курс на Азию, желая продать его там в рабство. Но Дионис превратил мачты и весла в змей, наполнив корабль ветвями плюща (или виноградными лозами) и пением флейт. Пираты, охваченные безумием, попрыгали в море и превратились в дельфинов. Так люди признали в Дионисе бога и стали его почитать. Дионис же направился в Аид и вывел оттуда свою мать… Вместе с ней он поднялся на небо».

Случай с пиратами показывает, что уже в ту пору морские разбойники злоупотребляли хмельными напитками и могли опьянеть до того, что им стали мерещиться змеи, цепкие ветви плюща и звуки флейт.

Во время своих странствий Дионис в безумии совершил немало злодеяний (по-видимому, находясь в пьяном состоянии), но бабка Рея подвергла его очищению от всех убийств. Однако и после этого он продолжал устраивать — вакханалии, во время которых женщины, впадая в экстаз, иногда совершали даже убийства. Тех, кто отказывался участвовать в этих оргиях, он карал безумием.

Некоторые цари пытались препятствовать победоносному шествию Диониса с его вечно пьяной свитой. Но в конце концов им приходилось признавать свое поражение и восславлять Диониса как бога.

«Основным ключом к мистической истории Диониса, — по мнению английского исследователя и писателя Роберта Грейвса, — является распространение культа лозы в Европе, Азии и Северной Африке. Вино было изобретено не греками: похоже, оно первоначально ввозилось в сосудах из Крита. Дикий виноград рос вдоль южного побережья Черного моря, откуда он, как культурное растение, постепенно достиг горы Ниса в Лидии и тем же путем, через Палестину, — Крита. В Индию он пришел через Персию в эпоху бронзы и по «янтарному пути» достиг Британских островов. Винные оргии в Малой Азии и Палестине — праздник кущей первоначально был не чем иным, как вакханалией, — характеризовались теми же экстатическими танцами, что и пивные оргии во Фракии и Фригии. Триумф Диониса заключался в том, что вино повсеместно вытеснило другие, опьяняющие напитки…»

Создается впечатление, что авторы мифов описывают не столько пьяные оргии, сколько наркотические галлюцинации. Но вино их вызвать не может, тем более — в массовом масштабе. Напрашиваются три объяснения: либо авторы преданий впадали в чрезмерное преувеличение, либо в вино добавлялось какое-то наркотическое зелье (что более вероятно), либо в те далекие века люди были чрезмерно восприимчивы к алкоголю. Учтем, что наркотические препараты, напитки были известны в Персии, Индии (хаома, сома) и других восточных странах.

«Вобрав в себя оргиазм природы, — писала А. А. Тахо-Годи, — Дионис дает возможность человеку, ограниченному установлениями традициями, законами, выразить кроющийся в каждом избыток сил, приобщиться к бесконечной божественной стихии, почувствовать неизмеримость свободы от любых уз, ощутить собственную мощь».

Такой панегирик дионисийским оргиям не совсем оправдан. Ведь пьянство и наркомания тоже вызывают у человека ощущение избытка сил, освобождения от любых уз. В этом трудно усмотреть приобщение к божественной стихии, скорее — к демонической, сугубо эмоциональной, истеричной, необузданной стихии, приобщающей человека скорее к зверям, чем к богам. Впрочем, если считать Диониса великим богом (а он вошел в дюжину олимпийских богов), то и божественные влияния могут быть не только иррациональными, но и просто граничить с безумием.

«В шествии Дионисия, — по словам А.Ф. Лосева, — носившем экстатический характер, участвовали вакханки, сатиры, менады…с тирсами (жезлами), увитыми плющом. Опоясанные змеями, они все сокрушали на своем пути, охваченные священным безумием. С воплями «Вакх», «Эвое» они славили Диониса-Бромия («бурного», «шумного»), били в тимпаны, упиваясь кровью растерзанных диких зверей, высекая из земли своими тирсами мед и молоко, вырывая с корнем деревья и увлекая за собой толпы женщин и мужчин»

Как видим, все это мало напоминает восхождение к божественным вершинам духа. Это более похоже на нисхождение к первобытному состоянию, пробуждение разнузданных низменных инстинктов и подавление разума. Но и в этом, конечно же, проявляется естественная природа человека. Опьяняющий Дионис раскрывал и проявлял то, что в обыденной жизни люди сдерживают под влиянием культуры и правил поведения.

В Риме Диониса называли Вакхом, или Бахусом. И когда Пушкин в «Вакхической песне» воздавал должное вину и юным девам, он выступал как приверженец Диониса (между прочим, одним из символов этого бога был фаллос) Но следом поэт восклицает: «Да здравствуют музы, да здравствует разум», восхищаясь «солнцем бессмертным ума»; а это уже восхваление Аполлона Феба, светлого начала в человеке.

О нем в Гомеровском гимне сказано так:

С нимфами светлыми он — козлоногий, двурогий, шумливый —
Бродит по горным дубравам, под темною сенью деревьев.
Нимфы с верхушек скалистых обрывов его призывают,
Пана они призывают с курчавою, грязною шерстью,
Бога веселого пастбищ. В удел ему отданы скалы,
Снежные горные главы, тропинки кремнистых утесов…
Часто мелькает он там, на сверкающих, белых вершинах,
Часто, охотясь, по склонам проносится, с дикого зверя
Острых очей не спуская. Как только же вечер наступит,
Кончив охоту, берет он свирель, одиноко садится
И начинает так сладко играть, что тягаться и птичка
С ним не могла бы, когда она в чаще, призывно тоскуя,
В пору обильной цветами весны заливается песней.
Звонкоголосые к богу собираются горные нимфы,
Пляшут, вблизи родника темноводного быстрого пляску,
И далеко по вершинам разносится горное эхо.

Это божество лесов и полей, диких животных и стад, охотников и пастухов. Однако уже в его облике, соединяющем черты человека и животного, видится отражение архаичных воззрений на обожествленную живую природу. Вряд ли случайно слово «пан» по-гречески означает «всё».

Согласно Аполлодору, Пан, научивший Аполлона искусству прорицания, был сыном Зевса и нимфы Гибрис. Такая родословная более пристала этому богу, чем ряд других, которые ему приписывались: сын Гермеса и Дриопы, Гермеса и нимфы Ойнои или даже жены Одиссея Пенелопы, которую Гермес соблазнил в образе барана (странный облик для любовника); есть даже и скабрезная версия, будто его отцами были все сразу поклонники Пенелопы, ожидавшей возвращения мужа. Но это, безусловно, более поздние придумки.

Судя по облику Пана и его древности как мифологического героя более логичной представляется версия о том, что матерью Пана была божественная коза Амалфея, вскормившая своим молоком ребенка-Зевса, который скрывался на Крите. В таком случае Пан оказывается столь же древним божеством, что и сам Зевс. Это же утверждает еще одна версия происхождения Пана: как сына Крона и Реи.

Согласно более позднему мифу, Пан родился козлоногим, мохнатым, с козлиной бородой и рогами. Мать пришла в ужас от его облика и убежала от младенца. Однако счастливый отец — Гермес — взял младенца и отнес его на Олимп, где младенец позабавил богов… Впрочем, все это выглядит фантастичным даже для мифа, ибо по всем признакам Пан значительно древнее, чем большинство олимпийцев.

Сам по себе Пан добродушен и ленив, не прочь при случае соблазнить нимф и похвалялся, что сочетался со всеми менадами из свиты Диониса, которые в опьянении и экстазе не обращали внимания на его облик, а может быть, даже козлоподобный Пан представлялся им прекрасным Аполлоном.

Однажды он попытался овладеть целомудренной нимфой Сирингой (имя ее переводится как «Свирель»). Но она предпочла превратиться в тростинку. Пан вырезал из тростинок первую в мире свирель (позже по ее образцу Гермес смастерил свирель, выдав ее за собственное изобретение и продав Аполлону).

Кормилица муз Эвфема родила ему сына Кротоса, превратившегося в созвездие Стрельца. От нимфы Эхо была у него дочь Иинга, обернувшаяся птицей вертишейкой (как известно, эта нимфа из-за неразделенной любви к Нарциссу превратилась в эхо).

Самое любимое время Пана — послеобеденное, когда он предается отдыху. Если его потревожить в это время, он может испустить дикий крик из глубины пещеры или грота, наводящий на животных и людей ужас (так и называют: панический страх, паника). Любимым местом его пребывания считалась Аркадия, где он опекал стада и пасеки, помогал охотникам выслеживать добычу. Правда, если они возвращались с охоты ни с чем, то могли в сердцах отхлестать изображение Пана (очевидный отголосок первобытной веры в охотничью магию и идолов).

Пан осмелился вступить в музыкальное соревнование с Аполлоном. Слушатели отдали предпочтение кифаристу Аполлону, и лишь царь Мидас, судивший поединок, провозгласил победителем Пана, за что обиженный Мусагет наградил его ослиными умами. Как сообщил Плутарх, кормчий Тамус, плывший в Италию мимо острова Паксы, услышал глас свыше: «Тамус, великий Пан умер!»

Это выражение стало крылатым, и смерть великого бога Пана стали толковать как закат античной цивилизации. Плутарх, который был жрецом в Дельфах во второй половине I века н. э., понял это выражение так. Однако в действительности культ этого бога в те времена вовсе не исчез, а просуществовал еще несколько столетий.

Данное обстоятельство делает правдоподобным предположение Р. Грейвса (если это его догадка), что провозглашено было нечто иное: «Таммуз всевеликий [пан-мегас] умер!»

Действительно, Таммуз у многих народов Ближнего Востока, в Аккадии почитался как умирающий и воскресающий бог плодородия. Поэтому вполне могли с острова раздаваться голоса хора или голос жреца, возвещающие об очередной смерти Таммуза. В противном случае сообщение Плутарха следует считать легендой с философским или, если угодно, экологическим подтекстом — мол, погибла дикая природа, преобразованная людьми.

«Раннее христианство, — по свидетельству А.Ф. Лосева, — причислило Пана к бесовскому миру, именуя его «бесом полуденным», соблазняющим и пугающим людей. В римской мифологии Пану соответствуют Фавн (покровитель стад) и Сильван (покровитель лесов)».

Вполне возможно, что за дикий крик Пана люди принимали ужасающий грохот горных обвалов. Во всем остальном этот бог, любящий леса и поляны, уединение, легконогих нимф и игру на флейте, вызывает симпатию. К счастью для нас, он, — как покровитель лесов — сохраняется по сию пору и, пожалуй, переживет еще не одно поколение землян, в том случае, если они не исхитрятся погубить остатки дикой (относительно) природы Земли.

Она была богиней земледелия и плодородия и относилась к числу древнейших божеств. Ее родители — владыка времени и космоса Кронос и его супруга Рея, дочь Урана и Геи, богини Земли.

То же относится и к дочери Деметры от брата Зевса — Персефоне. Ее увидел и полюбил Аид, владыка царства мертвых. С разрешения Зевса он похитил Персефону, когда та в сопровождении подруг собирала цветы на лугу.

Узнав об этом Деметра погрузилась в печаль, и на земле наступила великая засуха, грозившая погубить людей. Зевс отправил к Аиду Гермеса с приказанием вернуть Персефону (или Кору — таково ее другое имя). В конце концов было решено, что две трети года Персефона будет проводить у матери в царстве света, а одну треть — в темном подземном царстве мертвых. Этот ежегодный цикл соответствует периодам расцвета растительности и ее зимнего угасания.

В общем, вся эта история относится к циклу мифов разных народов об умирающем и воскресающем боге. Таким было фантастическое объяснение природной закономерности, связывающей периодические явления в мире растений и плодородие полей с космическими и земными процессами.

Гомеровский гимн «К Деметре» знакомит с земными странствиями богини в поисках дочери. В этом рассказе она предстает доброй пожилой женщиной. Последующие эпизоды выглядят как волшебные сказки о чудесных превращениях. Она пришла в расположенный недалеко от Афин город Элевсин, где ее радушно приняли в своем доме царь Колей и его супруга Метанира, предложив стать кормилицей их новорожденного сына Демофонта. (Между прочим, у этого царя, как и у многих других его «коллег» в те времена, дети пасли семейный скот; такими были первые ростки греческой демократии.)

Хромая дочь царя Ямба пыталась утешить Деметру веселыми непристойными стихами (ямбами), а старая няня угостила ее ячменным отваром, сдобренным мятой. Но вот старший сын Келея осмелился сделать неузнанной богине замечание, и она, гневно посмотрев на него, превратила дерзкого юношу в ящерицу.

Деметра стала воспитательницей царского сына Демофонта, а в награду за гостеприимство его родителей решила наделить царевича бессмертием. Для того чтобы лишить его смертной плоти, она прибегла к магии, натирая мальчика амброзией и опаляя в огне. Метанира случайно вошла в это время в помещение, прервав обряд. Чары исчезли, и Демофонт сгорел в пламени очага.

Велико было горе родителей, потерявших двух сыновей. Но у них еще оставалось трое мальчиков, из которых Триптолему суждено было получить от Деметры великолепные подарки: золотую колесницу, запряженную крылатыми драконами, а также зерна пшеницы, которыми он под ее покровительством стал засевать землю.

По одной из версий, Триптолем рассказал Деметре, что, когда он пас отцовское стадо вместе с двумя братьями (из них один был свинопасом), внезапно разверзлась земля, да так, что свиньи полетели в пропасть, раздался тяжелый конский топот и пронеслась колесница, запряженная черными конями. Возница держал одной рукой кричавшую девушку. Колесница исчезла в провале, и юноша понял, что перед ним промчался сам Аид.

Узнав, что Персефона попала в царство мертвых, откуда нет возврата, Деметра в печали продолжила странствия по земле, где деревья перестали плодоносить, а поля опустели. Люди могли все погибнуть, и это встревожило Зевса. Ведь тогда некому будет приносить жертвы богам, что омрачит их беззаботное существование. К Деметре отправилась целая группа богов с дарами, но она отказалась вернуться на Олимп и поклялась, что земля останется бесплодной до тех пор, пока не вернется к ней Персефона.

Зевсу пришлось отправить Гермеса к Аиду с просьбой-приказанием вернуть Персефону. Деметре доставили послание Зевса: «Ты получишь свою дочь назад, если она не попробовала пищи мертвых».

Но предусмотрительный Аид уже угостил Персефону зернами граната, произраставшего в его царстве. Это было залогом ее пребывания здесь, а также и супружества. (Есть версия, что в райском саду Адам и Ева вкусили плод граната, а не яблоко.) Вот и пришлось принимать компромиссное решение: Персефона с той поры треть года оставалась в своем подземном царстве.

Менее известен и более древен другой миф, также символизирующий смену времен года и повествующий об умирающем и воскрешающем божестве. История эта произошла на Крите во время свадьбы основателя Фив царя Кадма с дочерью Ареса Гармонией. Разгоряченные выпитым хмельным нектаром Деметра и титан Иасион, сын Зевса и плеяды Электры, почувствовали неодолимую тягу друг к другу. Они незаметно покинули дом и предались любовным утехам на трижды вспаханном поле.

Их уход заметил Зевс. Когда они вернулись, он по их поведению и пятнам земли на руках и ногах догадался, что произошло между ними. В гневе Зевс поразил Иасиона перуном. Деметра стала оплакивать своего возлюбленного, и в результате оскудели поля и сады. Боги вынуждены были упросить Аида ежегодно отпускать Иасиона из своего царства на солнечный свет к радости Деметры и пышному цветению растений.

От Иасиона родился у Деметры сын Плутос, бог богатства, изобилия. Его имя стало нарицательным в понятии «плутократия» (власть богатых), которое в наибольшей степени относится к капиталистическим странам. Образ этого божества запечатлен в комедии Аристофана «Плутос» в виде слепого старца, распределяющего богатства без разбора, несправедливо. Исцеленный Асклепием, он решает навести порядок в распределении материальных благ. И тогда к разбогатевшим и переставшим работать беднякам начинают наниматься на работу обнищавшие боги. Но в этом перевернутом мире тоже не остается места для справедливости.

Несмотря на то что Деметра почиталась как богиня плодородия, супругом она так и не обзавелась, а детей имела всего двоих (Персефону и Плутоса). В любви ей тоже не благоволила судьба. Помимо недолгой связи с Зевсом и Иасионом, она подверглась насилию со стороны Посейдона. Когда Деметра отправилась на поиски Персефоны, то поначалу обернулась кобылицей, и Посейдон, превратившись в жеребца, овладел ею.

Характер у Деметры добрый и приветливый, но только не с теми, кто ее оскорбляет. Она сурово покарала сына фессалийского царя Триопа — Эрисихтона. Он с товарищами вошел в священную рощу Деметры, и стали они рубить деревья, чтобы соорудить новое помещение для пиршеств. Приняв образ жрицы, Деметра явилась к ним, прося удалиться. Вместо ответа царский сынок замахнулся на нее топором. И тут богиня явилась во всем великолепии, прогнала их прочь, а Эрисихтона наказала неутолимым голодом. Он стал жадно поглощать пищу, и чем больше ел, тем голодней становился. Став уличным попрошайкой, он поглощал ненасытно даже отбросы, пока не сожрал самого себя.

Как видим, есть все основания отнести этот миф к числу «экологических», показывающих, к каким печальным или трагическим последствиям приводит беспощадное уничтожение растительности в заповедных лесах. Но, как известно, человечество в своей неутолимой жажде материальных благ постоянно истребляло леса. Теперь, как считают специалисты, это стало одной из главных причин увеличения содержания углекислого газа в атмосфере и вызванного этим глобального потепления климата.

Культовые имена Деметры подчеркивают ее связь с плодородием полей: Карпофора («Дарительница плодов»), Хлоя («Посев», «Зелень»), Сито («Хлеб», «Мука»), Фесмофора («Устроительница»). В таком случае Персефону, принадлежащую отчасти подземному царству, можно считать олицетворением плодородной почвы.

В Риме с Деметрой была отождествлена богиня Церера, а с Персефоной — Прозерпина или Либера. Однако такое слияние произошло сравнительно поздно, приблизительно в III веке до н. э. До этого много веков Церера была высокочтимой италийской богиней плодородных сил земли, материнства и брака, покровительницей сельских общин. Вместе с тем она считалась богиней подземного мира (связь с почвой?) и, как это ни странно, могла насылать на людей безумие. Возможно, это связано с тем, что некоторые растения обладают наркотическими свойствами.

Цереру почитали прежде всего сельские жители, землепашцы, «простой люд». В период борьбы патрициев и плебеев ее почитали как главу плебейской триады богов (Церера, Либер и Либера). Из них Либер был божеством плодородия и виноградарства, отождествлявшимся с Вакхом-Дионисом, а Либера — его женской параллелью или воплощением Прозерпины-Персефоны. Эта триада противопоставлялась патрицианской: Юпитер, Юнона, Минерва.

Как видно на этом примере, даже богам пришлось принимать участие в социальных и политических конфликтах. Можно сказать — ничто человеческое им не чуждо. Тем более что со временем обычно терялась или затушевывалась связь богов с природными стихиями. Менялся мир под воздействием деятельности человека, все более опосредованными становились связи людей с естественной природой, все более значительную роль в обществе стали играть социально-политические проблемы.

Этот бог любви («эрос» — любовь) обычно изображается резвым, шаловливым мальчуганом, вооруженным луком и стрелами. Раны, причиняемые им, не смертельны, но могут быть болезненными, мучительными, хотя нередко вызывают сладостное чувство или блаженство утоленной страсти.

Эрота древние греки считали богом не рожденным, а извечным в одном ряду с Хаосом, Геей и Тартаром. Он олицетворял могущественную силу, влекущую одно живое существо к другому, дарующую наслаждение, без которого не могут существовать и совокупляться, порождая все новые особи, ни боги, ни люди, ни животные. Эрот — это великая сила притяжения двух полов, сила всемирного тяготения любви.

Но существовал и другой вариант его происхождения, более поздний. Согласно этой версии, Эрот — сын Афродиты и Гермеса или Ареса, а то и самого Зевса. Были и другие предположения о родителях Эрота. Поэты при этом сходились в одном: бог любви всегда остается ребенком и посылает свои золотые разящие стрелы своевольно, не считаясь с доводами рассудка.

Гесиод писал:

И, между всеми богами прекраснейший, — Эрос.

Сладкоистомный — у всех он богов и людей земнородных

Душу в груди покоряет и всех рассужденья лишает.

Философы не ограничивали область владычества Эрота богами, людьми и животными. Древнегреческий мыслитель Эмпедокл полагал, что в природе поочередно одерживает верх то Любовь, то Вражда, причем первая сводит все в единство, побеждая Вражду. Тем самым Эрот становится олицетворением космических сил единения, устремленности к слиянию. Благодаря ему не прерывается ткань жизни и сохраняется единство мироздания.

Однако в античных текстах Эрот нередко выступает как сила, пробуждающая примитивную «животную» страсть. По словам Платона, Эрот «всегда беден и вопреки распространенному мнению совсем не красив и не нежен, а груб, неопрятен, необут и бездомен; он валяется на голой земле под открытым небом, у дверей, на улице…» Впрочем, далее следует оговорка: оказывается, Эрот тянется к прекрасному и совершенному, храбр и силен; он мудрец и невежа, богач и бедняк.

По свидетельству Диогена Лаэртского, стоики утверждали: «Вожделение — это неразумное стремление… Любовь — это вожделение, не подобающее достойным людям, ведь это намерение сблизиться с кем-то из-за бросающейся в глаза красоты». А Эпикур отчетливо разделил: «Когда мы говорим, что удовольствие есть конечная цель, то мы разумеем не удовольствия, заключающиеся в чувственном наслаждении… но мы разумеем свободу от телесных страданий и душевных тревог. Нет, не попойки и кутежи непрерывные, не наслаждения мальчиками и женщинами… рождают приятную жизнь, но трезвое рассуждение, исследующее причины всякого выбора… и изгоняющее [лживые] мнения, которые производят в душе величайшее смятение».

В таком случае Эрот предстает как сила слепая, бездумная и отчасти безумная, способная ввергнуть человека в бездну разврата, тревог и страданий. Правда, Платон выказал редкое для более поздних философов доверие к мудрости природы: «Соитие мужчины и женщины… дело божественное, ибо зачатие и рождение суть проявления бессмертного начала в существе смертном». Он проницательно отметил многоликость Эрота: «Мы просто берем одну какую-то разновидность любви и, закрепляя за ней название общего понятия, именуем любовью». И соединял могущество Эрота с божественным вдохновением творчества: «Все, что вызывает переход из небытия в бытие, — творчество, и, следовательно, создание любых произведений искусства и ремесла можно назвать творчеством…»

Платон отделял Эрота небесного от пошлого. Последний обуревает людей ничтожных, которые «любят своих любимых больше ради их тела, чем ради души… заботясь только о том, чтобы добиться своего, и не задумываясь, прекрасно ли это». Эрот небесной Афродиты соединялся Платоном с любовью мужчин к юношам; в ней он видал подлинное постоянство, торжество силы и ума, высоких идеалов, духовное единство. Хотя не меньше примеров благородных, возвышенных, самоотверженных отношений между любящими женщинами и мужчинами.

Низменный Эрот доступен всякому здоровому организму (и не обязательно только человеку). Возвышенный — осеняет избранных, как вдохновение, экстаз. Любовь материальная воплощается в слиянии двух тел, совокуплении, после которого она пропадает. Любовь возвышенная не ограничивается этим, вызывая целое соцветие эмоций, сохраняющихся постоянно, изменчивых и разнообразных. Возвышенный Эрот подводит человека к евангельской заповеди: «Возлюби ближнего как самого себя» (или еще сильнее!).

…В Древнем Риме Эрот (Купидон) получил имя Амур («Любовь») и стал особенно популярен. Апулей создал легенду, в которой рассказано о стремлении человеческой души в образе Психеи («психе» — душа) обрести Любовь. «С помощью Зефира, — пишет А.Ф. Лосев, пересказывая легенду, — Амур получил в жены царскую дочь Психею. Однако Психея нарушила запрет никогда не видеть лица своего загадочного супруга. Ночью, сгорая от любопытства, она зажигает светильник и восхищенно смотрит на юного бога, не замечая горячей капли масла, упавшей на нежную кожу Амура. Амур исчезает, и Психея должна вернуть его себе, пройдя множество испытаний. Преодолев их и даже спустившись в аид за живой водой, Психея после мучительных страданий вновь обретает Амура, который просит у Зевса разрешения на брак с возлюбленной и примиряется с Афродитой, злобно преследовавшей Психею».

Какой потаенный смысл этой истории? Можно предположить, что она повествует о «слепоте» первоначального любовного влечения, вызванного неосознанными эмоциями. Попытка рассудка понять суть любви приводит к тому, что она исчезает. Возникают мучительные сомнения, переживания, конфликты: так чувства мстят рассудку за вторжение в их царство. Но истинная любовь преодолевает эти препятствия и торжествует — уже навсегда.

Чуть более двух тысячелетий назад римский поэт Публий Овидий Назон так описал триумф Амура:

О, почему мне постель такою кажется жесткой,
И покрывало мое плохо лежит на софе?
И почему столь долгую ночь провел я бессонно,
И, беспокойно вертясь, тело устало, болит?
Я бы почувствовал, думаю, будь я терзаем Амуром,
Или подкрался хитрец, скрытым искусством вредит?
Да, это так. Уже в сердце сидят тонкоострые стрелы;
Душу мою покорив, лютый терзает Амур…
Да, признаю, Купидон, я твоей стал новой добычей,
Я побежден и себя власти твоей предаю.
Битва совсем не нужна. Милосердия, мира прошу я.
Нечем хвалиться тебе; я, безоружный, разбит…
Свежий улов твой — я, получивши недавнюю рану,
В пленной душе понесу груз непривычных оков
Ум здравый сзади с руками в цепях поведут за тобою,
Стыд, да и все, что вредить станет могучей Любви…
Спутники будут твои Безумие, Ласки и Страсти;
Будут упорно толпой все за тобою ходить.
Этим-то войском людей и богов постоянно смиряешь,
Этой поддержки лишась, станешь бессилен и наг…

Амура (Купидона, Эрота) воспевали поэты во все времена; о нем рассуждали философы. Оказалось, что у этого божества не одно и не два, а множество обличий, хотя высокий Эрос, как всякая вершина, доступен далеко не каждому: надо быть достойным его.

Однако за последние десятилетия с торжеством технической цивилизации многоликий Эрот уступает место примитивному механическому сексу, удовлетворяющему только половое влечение. Стало популярным выражение «заниматься любовью», а не любить. Приходится говорить о триумфе не Амура, а низменного Эрота, соединенного не с Психеей, а с удовлетворением физиологической потребности. Так современное общество потребления расправляется с древнейшим божеством, одухотворяющим жизнь природы.

Имя это стало нарицательным. Нередко оно служит синонимом двуличия, лицемерия. Так и говорят: «Он — как двуликий Янус».

Однако у римлян Янус был одним из самых древних и наиболее почитаемых богов, олицетворявшим начало и конец, вход и выход, прошлое и будущее, вечный круговорот. Первоначально он был, по-видимому, божеством дверей (от слова «януа», означающего «двери», «ворота»). Хотя не исключено, что таковым его стали считать позже, и он стал покровителем дверей и ворот не сразу, а прежде всего был богом любого начала; по этой причине ему посвящался первый месяц в году, он покровительствовал появлению младенца на свет, а при обращении к богам его имя называлось первым.

В то же время Янус почитался как первый царь Лация — местности в центре Апеннинского полуострова. Считалось, что он принял у себя Сатурна (древнейшего римского бога, владыку царства мертвых), разделил с ним власть и научил людей возделывать землю, выращивать овощи, строить корабли.

Изображался Янус (не царь, но божество) с двумя лицами, обращенными в разные стороны, с 365 пальцами (по числу дней в году) и с ключами, потому что его еще называли «отпирающим» и «запирающим». Согласно античным авторам, второй царь Древнего Рима Нума Помпилий возвел в честь Януса на форуме двойную арку, крытую бронзой и опиравшуюся на колонны. Она запиралась специальными воротами, которые были закрыты в годы мира и открывались во время войны.

Янус считался также богом договоров, именем которого скреплялись союзы. Возможно, так повелось с тех далеких времен, когда Янус олицетворял мировой порядок, единство прошлого и будущего (в вечном настоящем?), возникновение космоса из первозданного Хаоса. В этом своем облике он выступает как творец мироздания, как начало всех начал.

Очень показательна и поучительна судьба бога Януса в римском обществе. Первоначально его образ имел глубокий религиозно-философский смысл. Его появление символизировало начало отсчета времени, различия прошлого и будущего. Так в океане вечности возникает движение, направленный упорядоченный поток, позволяющий мирозданию развиваться. Все это определяло величие образа Януса.

Однако со временем у римлян появлялись все новые и новые боги. Это привело к переизбытку высших духовных покровителей — не только по роду и племени, месту жительства или профессии, но и на самые разные случаи жизни. Особые духи покровительствовали крику новорожденного, первым членораздельным словам, первым шагам (причем одна богиня помогала выводить его из дома, а другая — вводить).

Множество богов охраняло дом, начиная с порога, створок двери, дверных петель, порога, крыши… В этом сонме Янус потерялся, превратился в покровителя дверей и утратил свою философскую сущность. В конце концов его имя стало нарицательным, соединившись с примитивным двуличием.

Подобное упрощение древних представлений достаточно характерно для истории не только религии, но и человеческой мысли вообще. Массовому сознанию чужды глубокие идеи и многоплановые образы.

Он, строго говоря, не был богом и не относился к сонму богов, восседающих на Олимпе… потому что был старше их, а потому дерзал порой соперничать с самим Зевсом. О нем следует сказать особо, потому что он стал одной из центральных фигур греческой мифологии, а также античной духовной культуры.

Прометей считался сыном океаниды Клемены и титана Иапета (отцом которого был Уран, а матерью — Гея). Таким образом он приходился двоюродным братом Зевсу.

Имя Прометей означает «Предвидящий» («Знающий наперед»). У титана были братья: Атлант, Менетий и Эпиметей («Мыслящий после», крепкий задним умом). Благодаря своей проницательности, которой наделила его Гея, он знал, что в борьбе с титанами суждено победить богам, а потому не принял участия в титаномахии. Поэтому в отличие от своих собратьев он остался среди богов. По одной из версий, именно он рассек топором голову Зевса и тем самым способствовал появлению на свет Афины, олицетворяющей Мудрость. Она, в свою очередь, наделила его обширными знаниями.

Как повествует Овидий: «Прометей, размочив землю водой, вылепил из нее человека по образу богов, и тогда как у всех зверей голова вечно клонится к земле, человек может свободно поднимать свою голову к небесному своду и смотреть на звезды». Тем самым Прометей способствовал проявлению божественного в людях.

Правда, эти его творения оставались безжизненными до тех пор, пока Афина не наделила их душой. Так как душа в античные времена представлялась в виде бабочки, то на барельефах и рисунках обычно изображался Прометей в виде скульптора, лепящего людей (или даже конструктора, создающего сначала скелет и внутренние органы), тогда как Афина наделяла эти творения душами-бабочками.

Надо отметить, что в греческой мифологии происхождение людей толкуется по-разному, например, из праха титанов, испепеленных Зевсом, и крови Диониса. Кроме того, прародителем людей считался Девкалион, сын Прометея, который уцелел во время всемирного потопа, ниспосланного Зевсом для уничтожения рода человеческого эпохи медного века. Прометей подсказал Девкалиону способ спасения: построить ковчег для себя и девы Пирры. Они возродили человечество, бросая через головы «кости праматери Геи» — камни, превращавшиеся в людей.

Наиболее глубоко и полно раскрыл миф о Прометее греческий драматург Эсхил (524—456 гг. до н. э.) в трагедии «Прометей прикованный». Вот что говорит титан о начале правления Зевса:

Как только он воссел на отчий трон, Сейчас же начал и почет и власть Распределять меж новыми богами, А о несчастных смертных позабыл. И даже больше уничтожить вздумал Весь род людской и новый насадить. И не восстал никто за бедных смертных, А я дерзнул, освободил людей.

Боги, обретя власть над миром, ведут себя не лучше земных правителей. Один лишь титан Прометей пожалел обреченных людей. Возможно, потому, что он ближе богов к матери-Земле и в то же время не восседает на олимпийских высотах. Кроме того, он обладает чувством жалости, сострадания.

Создается впечатление, что боги, а прежде всего их предводитель Зевс, сознательно не стали наделять людей теми знаниями и умениями, которыми владели сами. Человеку суждено было либо пресмыкаться и пребывать во тьме невежества, либо сгинуть без следа как никчемным убогим творениям. По словам Прометея:

Раньше люди
Смотрели и не видели и, слыша,
Не слышали, в каких-то грезах сонных
Влачили жизнь; не знали древоделья,
Не строили домов из кирпича,
Ютились в глубине пещер подземных,
Бессолнечных, подобно муравьям.
Они тогда еще не различали
Примет зимы, весны — поры цветов —
И лета плодоносного; без мысли
Свершали все…

Действительно, это похоже на бытие первобытных людей с одним существенным уточнением: они в ту пору уже давно владели огнем, еще со времен примитивных предшественников человека разумного. И конечно же, знания свои они приобретали постепенно, а не сразу, благодаря дарам Прометея, который говорил:

Я дал им
И творческую память, матерь Муз,
И первый я поработил ярму
Животных диких, облегчая людям
Тяжелый груз телесный, я запряг
В повозки лошадей, узде послушных…

Короче говоря, «все искусства у людей от Прометея». Но в то же время он не одарил людей возможностью предвидеть свою судьбу. Хотя он и научил людей искусству гаданий, это не стало способом заглянуть в будущее, а лишь обретением «слепых надежд». Тем самым люди остаются всегда деятельными, надеясь на счастливое будущее даже в самых безнадежных ситуациях. Как видим, Прометей был предусмотрительным, сумев ограничить знания людей только прошлым и настоящим.

Однако Прометей переоценил свои возможности, попытавшись обмануть самого Зевса. Хитроумный титан решил показать людям, каким образом следует приносить жертвы богам, оставляя лучшие части жертвенных животных себе. Убив быка, он отделил кости и жир от мяса, которое спрятал в содранную бычью шкуру. Сложив большой грудой кости и требуху, он сверху прикрыл их жиром, предложив Зевсу сделать выбор. Зевс разгадал хитрость Прометея, однако остановил свой выбор на груде костей, прикрытых жиром, дабы раскрыть обман и наказать титана.

Так все и произошло. И на этот раз Прометей был уличен в действии, наносящем ущерб всемогущему Зевсу. А если учесть, что Прометей вопреки его запрету похитил для людей огонь, то за столь серьезные прегрешения последовала жестокая кара. По приказанию Зевса Гефест приковал Прометея к скале в горах Кавказа.

Но Прометей обладал знанием будущего: Гея поведала ему том, когда и каким образом прекратится владычество над миром Зевса и что произойдет после этого. В обмен на эту тайну Зевс предложил Прометею свободу. Но гордый титан остался непреклонным. Разгневанный владыка богов приговорил его к страшной казни: ежедневно к прикованному титану должен был прилетать орел и выклевывать печень, которая за ночь вырастала вновь для того, чтобы днем быть опять и опять растерзанной орлом.

А люди с той поры успешно пользовались дарами Прометея, прежде всего — божественным огнем. И жертвоприношения с той поры можно было совершать без большого ущерба для себя и без обиды для богов, ибо сам Зевс выбрал груду костей, покрытую жиром. В конце концов богам оставалось довольствоваться дымом жертвенных костров и светильников с жиром.

Возникает вопрос: почему же умевший предвидеть будущее Прометей пал жертвой своего сострадания людям? Почему он не захотел (или не смог?) избежать наказания? В трагедии Эсхила Прометей ответил так:

Ведь раньше я и сам
Предвидел все грядущее, и нет
Нежданных бедствий для меня. Я должен
Свою судьбу переносить легко:
Нельзя преодолеть Необходимость.
Но тяжко и молчать и говорить
Об участи моей.
Ведь я, злосчастный,
Страдаю за благодеянья смертным.

В ответ на утешения и советы Прометей говорит:

Легко тому, кто не изведал горя, Давать советы и увещевать Несчастного. Но я ведь знал все это. Сознательно, не буду отрицать, Я согрешил и, смертным помогая, Готовил казнь для самого себя.

Значит, Прометей принес себя в жертву ради людей. Это был поистине героический поступок титана, совершенно не свойственный богам. И эта была та религиозная идея, которая перешла от античности в эпоху христианства.

Поступок Прометея в то же время был протестом, бунтом против владычества самодовольных богов, упивающихся своей властью и предающихся блаженству, не заботясь о судьбах людей. Он восклицает:

Вы думаете, новые цари,
Что вечно вам блаженствовать в твердынях?
Но разве я не видел, как с Олимпа
Упали два тирана? И увижу,
Как третий, ныне правящий, падет —
Падением позорнейшим и скорым.

Недаром образ Прометея всегда вдохновлял революционеров! Ну а как же с тайной Прометея, которую он так и не выдал Зевсу? Что ж, теперь мы можем о ней догадаться.

Зевсу действительно суждено было пасть, а на его троне, с той поры, как Греция стала провинцией Римской империи, воцарился Юпитер. Но и его возвышение оказалось временным. Через несколько столетий он вместе с сонмом богов Древней Греции и Рима был низведен до положения мифологического персонажа.

Настала эра христианства.