Первые сведения о всеяпонском божестве относятся к VI веку до н. э. Согласно японской традиции, 11 февраля 660 года до н. э. считается датой основания государства. Тогда уроженец острова Кюсю Дзимму завоевал страну Ямато и занял ее престол, называя себя Сыном Неба, а своей праматерью — богиню Солнца Аматэрасу. Впрочем, есть предположение, что Дзимму — мифический герой, имя которого обозначает божественный воин».

О древнейших богах, которых чтили на Японских островах, существуют только предположения. По-видимому, это были местные племенные божества, духи-покровители, которых называли «ками». Когда в VI веке на островах появились первые проповедники буддизма, местную религию стали называть ками-но-ми-ти («путь ками»), а по-китайски — син-то. Последний термин вошел в европейские языки, и теперь древнюю местную религию японцев называют синтоизмом.

Поклонение духам природы, горам и камням, долинам и рекам, растениям и животным, соединилось в синтоизме с обожествлением мифических предков императорского дома, а также некоторых богов. На развитии этой религии сказалось влияние буддизма. В период феодальной раздробленности в Японии стало пользоваться популярностью христианство, но это продолжалось не долго: оно было запрещено в начале XVII века. В середине XIX века в связи с укреплением власти микадо (императора) синтоизм вновь обрел широкую популярность, хотя и не смог вытеснить буддизма.

До окончания Второй мировой войны синтоизм (храмовый, в отличие от сектантского) был государственной религией Японии, провозглашая догмат о божественности императорской власти. Его священной воле обязан был повиноваться каждый японец. Такое слияние религиозной веры с государственной властью служило единой идейной опорой японцев и способствовало их завоевательской политике.

Существуют десятки сект синто, многие из которых сохраняют следы древних культов духов стихий, но есть и обновленные. Так, секта тенрикё поклоняется божественному вселенскому разуму Тенри. Но в целом синтоизм предполагает поклонение многочисленным богам, не только общим, но и местным, а также семейным (считается, что каждый умерший превращается в ками, а потому глава семьи или рода совершает моления духам предков).

Существует два свода японских мифов и легенд — «Кодзики» и «Нихонсёги», начало составления которых относят к VII веку. Как обычно бывает, четкой определенной системы в японской мифологии нет. О некоторых богах, представленных культурными героями, рассказывается много, тогда как другие, порой не менее важные, лишь упомянуты. К последним можно отнести Инари — «рисового человека», покровителя земледелия, которого изображали обычно с лисицей и двумя охапками рисовых колосьев. По-видимому, некогда он был связан с тотеми-ческим культом лисы, затем стал богом земледелия и пищи («пяти злаков»), а с развитием торговли стал считаться покровителем торговых операций, божеством успеха и богатства. Однако Инари, почитаемый в народе, не был причислен к сонму великих богов.

Таковы имена двух первых великих антропоморфных японских богов, олицетворяющих мужское и женское начала. До них существовал хаос, смешение всех стихий (в сборнике Нихонсёги, по-видимому, благодаря индийскому влиянию говорится о первичном мировом яйце).

Из хаоса оформилось нечто подобное семени, давшего начало побегу растения. Стали возникать божественные сущности, не имевшие определенного облика и пола. Они появлялись и пропадали семь раз. В восьмом поколении возникли Идзанаки (мужское начало) и Идзанами. Они оказались на небесном мосту (радуге?), а под ними простирался океан хаоса. Судя по всему, первые боги отделили воздух от земли и воды, которые оставались едиными.

Идзанаки и Идзанами получили свыше волшебное копье, которым начали месить находящуюся внизу жижу. Она постепенно густела. Когда боги поднимали копье, с него капала гуща, образовавшая первый остров Оногородзима (Самозагустевший). Он стал опорным столпом земли, и на него спустились Идзанаки с Идзанами.

Они еще не ведали половых различий. Однако выяснилось вскоре, что у Идзанами тело растет во всех частях, кроме одной, а у Идзанаки есть часть тела, растущая сильней, чем все остальные. Они решили то, что имеется в избытке, соединить с тем, что остается в недостатке…

Можно считать, конечно, это наивным описанием первого полового акта. Но в мифологическом аспекте речь идет о двух космических силах (притяжение и отталкивание, положительные и отрицательные заряды, мужской и женский пол).

Бог и богиня начали брачный обряд, обойдя с двух сторон возведенный столп и поприветствовав друг друга. Но первое потомство их не обрадовало: существо, подобное пиявке, и непрочный остров. (Кстати сказать, по мнению палеонтологов, первое позвоночное, появившееся более полумиллиарда лет назад, было действительно подобным пиявке.) Обратившись к высшим богам за советом, они узнали, что ошиблись в брачной церемонии: первые слова произнесла богиня, тогда как это привилегия мужчины.

Заново, согласно правилам, совершив обряд, бог и богиня стали производить на свет острова — прежде всего Японские — и самых разнообразных божеств: земли и воды, ветра и туманов, гор и ущелий. Но, когда пришла пора появиться на свет богу огня, произошла катастрофа: Идзанами была так обожжена, что вскоре скончалась в страданиях. Идзанаки мечом отсек голову огненному сыну, из крови которого, так же как из слез его отца, появились новые боги.

Отправившись за супругой в подземное царство, Идзанаки достиг замка, где она скрывалась. На его просьбу вернуться в верхний мир, она ответила, что уже вкусила пищи мертвых и ей нет пути назад.

Однако Идзанаки смело ворвался в ее замок и при свете факела увидел, что его супруга превратилась в полусгнивший труп, в котором копошатся черви. Она позвала его к себе, но Идзанаки в ужасе бросился вон.

Разгневанная Идзанами послала ему вдогонку толпу злобных духов-ведьм. Когда они стали его настигать, он сбросил свой головной убор, который превратился в виноград. Ведьмы начали пожирать его, но затем снова бросились вдогонку за беглецом из царства мертвых. Тогда он выхватил из волос гребень и бросил назад. Тотчас перед ведьмами как частокол возникли заросли бамбука. В конце концов Идзанаки выбрался в верхний мир (после дополнительных испытаний), загородив вход в него огромным камнем.

Идзанами поклялась убивать ежедневно тысячу живых существ. В ответ Идзанаки пообещал, что ежедневно на свет будет появляться полторы тысячи существ, на этом отношения между супругами были окончательно разорваны. (Нельзя не отметить, что таким образом задолго до Мальтуса была высказана мысль о том, что в природе рождаемость превышает смертность, что приводит — до определенного момента — к увеличению числа тех или иных обитателей планеты.)

После пребывания в царстве мертвых, где стала править Идзанами, ее брат-супруг совершил очистительный обряд, во время которого появилось множество богов. Последними были три могущественных бога: после смывания левого глаза Идзанаки — богиня Солнца Аматэрасу, правого глаза — бог Луны Цукуёми (ему было определено царство ночи, и в японской мифологии он занимает скромное место). От воды, омывавшей нос Идзанаки, появился бог ветра и водных просторов Сусаноо.

Некоторые исследователи обращают внимание на то, что в японском мифе, в отличие от европейских, острый конфликт между двумя богами не приводит к трагическим последствиям или вечной вражде, а завершается компромиссом.

Популярности этой богини способствовали два обстоятельства: развитие и успехи земледелия (основа едва ли не всех солярных, солнечных культов) и то, что она считается основательницей и покровительницей императорского рода.

Она появилась первой из трех последних богов, возникших при обряде очищения Идзанаки, побывавшего в царстве мертвых. Солнечной богиней стали сверкающие капли воды, которой он омыл свой левый глаз. Ей было предоставлено для владения все верхнее небо. Появившийся затем бог Луны, недовольный таким решением, попытался захватить владения богини, но был побежден.

Аматэрасу вступает в брак со своим младшим братом, богом бури, ветра и воды Сусаноо. Совершается довольно странный обряд: Аматэрасу разгрызает его меч с десятью рукоятями, из кусочков которого появляются богини, а Сусаноо разжевывает ее чудесное ожерелье, производя на свет богов.

Однако эта божественная идиллия длится недолго. Сусаноо, обиженный более высоким положением сестры-супруги, глубоко оскорбляет ее. Он совершает действия, считавшиеся в Древней Японии тяжкими грехами: затаптывает межи на рисовых полях, засыпает оросительные каналы, оскверняет испражнениями праздничные покои, бросает шкуру, содранную с живой лошади в помещение, где богиня вместе с небесными ткачихами изготавливает ритуальную одежду.

Судя по безобразиям Сусаноо, Аматерасу покровительствовала земледелию и храмовым праздникам. Оскорбленная, она удаляется в пещеру, и верхний мир погружается во тьму (в этом эпизоде усматривается намек на солнечное затмение; хотя при нем, конечно же, наступают легкие сумерки, а вовсе не кромешная тьма).

Чтобы выманить ее из укрытия, небесный кузнец Амацумара вместе с богиней Исикоридомэ («Литейщицей») изготавливают священное зеркало; на ветви мирового дерева вешают чудесное ожерелье из резных яшм. Приносят петухов, возвещающих о том, что началось утро, а богиня Амэно удзуме, распустив завязки своей одежды, начинает отплясывать на перевернутом чане танец, как одержимая, вызывая хохот богов.

Заинтригованная смехом, Аматэрасу выглядывает из пещеры, и ее вытягивает на небосвод самый сильный из богов.

И в этом случае конфликт между богиней Солнца и богом бури завершается в конце концов компромиссом, а не чьей-то победой или вечной враждой.

Согласно одной версии, Аматэрасу вручила своему сыну Ни-ниге рисовый колос со священного поля богов, для того чтобы передать этот дар на землю людям. По другой версии, Нийиги получает от матери священное зеркало, чудесные резные бусы и меч, который ей подарил Сусаноо. Эти предметы стали атрибутами императорской власти.

Его еще называют доблестным, яростным, быстрым богом из Суса. Как мы уже отмечали, он был последним из божеств, появившимся из капель воды, которыми первый на свете бог-мужчина Идзанаки омыл свой нос после того, как побывал в царстве мертвых в тщетной надежде вернуть к жизни свою супругу.

Сусаноо была отведена во владение равнина моря. Огорченный тем, что самое лучшее — небо и Солнце — получила его старшая сестра Аматэрасу, он плакал так долго, что у него за это время отросла борода до пояса. При этом иссякали моря и реки, высыхали деревья.

Он изъявляет желание посетить свою мать в царстве мертвых, за что отец (Идзанаки) изгоняет его из верхнего неба. Тогда он отправляется к Аматэрасу. Напуганная его громкой поступью, Аматэрасу готовится к сражению, но его намерения самые мирные: он предлагает ей жениться. Она соглашается. Они производят на свет детей оригинальным способом: она ломает и разгрызает его меч, из обломков которого рождаются юные богини, а он раскусывает ее яшмовое ожерелье, из кусков которого рождаются мальчики-боги.

По не вполне понятным причинам — то ли сильно охмелев, то ли от огорченья из-за полученного «небольшого» наследства, то ли от того и другого вместе — он наносит сестре ужасное оскорбление: вытаптывает межи на ее небесных рисовых полях, засыпает землей канавы, испражняется в ее праздничных покоях, а напоследок сдирает с живой лошади шкуру и бросает ее в комнату Аматэрасу. Такие поступки считались в Древней Японии преступными.

Изгнанный на землю, он, то ли протрезвев, то ли раскаявшись, совершает добрые дела. Его путь лежит в страну Идзумо к реке Хии. Пройдя вверх по течению, он встречает горько плачущих старика, старуху и их молодую дочь. Оказывается, Ямато-поороти («змей-страшилище восьмихвостый-восьмиголовый») съел семь дочерей этой пожилой четы и готов прийти за последней, самой младшей и красивой. Сусаноо просит выдать за него эту девушку и, получив согласие, разрабатывает хитрый план. Ее родителям он предлагает восемь раз очистить сакэ, рисовую водку (нетрудно догадаться, что число 8 магическое, а если столько раз перегонять самогон, он превращается в спирт).

По указанию бога возводится ограда, в ней восемь ворот, а у каждого из них ставится бочка спирта. Теперь ловушка готова. Явившийся за девушкой змей проникает в ограду, просовывает головы в ворота и радостно лакает из бочек. Мертвецки пьяный, он засыпает. Сусаноо легко разрубает змея на куски (река Хии обагряется кровью), а в хвосте чудовища обнаруживает чудесный булатный меч, который в качестве подарка и в знак примирения посылает богине Аматэрасу (этот или, скажем так, подобный меч является атрибутом японских императоров).

Женившись на спасенной девушке, бог строит брачные покои и слагает первую песню из пяти строк (танака). Среди его ближайших потомков — бог О-кунинуси («Земное божество»; в провинции Идзумо его почитают как главное божество). Он добр и справедлив, но завистливые старшие братья убивают его то раскаленным камнем, то в расщепленном дереве. Однако боги вновь и вновь возвращают его к жизни (еще один вариант мифа о погибающем и воскресающем боге). Повстречав дочь своего отца, Сусаноо обменивается с ней пылкими взглядами, после чего они желают вступить в брак. (Хотя О-кунинуси потомок этого бога в шестом поколении, а она — во втором, это обстоятельство в мифическом времени не имеет значения.) После ряда тяжелых испытаний О-кунинуси добивается желаемого, основывает правящую династию и становится культурным героем, обучая людей обустраивать окружающий мир и свой быт. Несмотря на успешное правление, по велению богов его сменяет потомок Аматэрасу Ниниги — основатель новой императорской династии.

Возможно, истории о земных деяниях Сусаноо и его потомков образуют сравнительно поздний мифологический цикл, а поначалу это был бог бури, ветра и водной стихии. Противоречивые его черты (то — губитель полей, ирригационных сооружений, осквернитель храмов, то — культурный герой) объясняются скорее всего тем, что ветер и вода хотя и приносят порой несчастья, но от них в конечном счете зависит плодородие полей. Не случайно в некоторых мифах Сусаноо выступает как божество плодородия.

По мнению исследователей, в образе Сусаноо объединяются, по-видимому, черты разных богов. И это не удивительно: в Японии сохраняется как поклонение объектам и явлениям природы, так и культ предков, и прежде всего относящихся к правящим или правившим династиям, а вдобавок еще и преклонение перед культурными героями. Все это помогает людям использовать дремлющие в природе силы плодородия и в то же время сохранять поэтическое отношение к окружающему миру.