§ 101

Хотя люди не могут составить ни малейшего представления о душе, то есть о том предполагаемом духе, который их одушевляет, они однако воображают себе, что эта неизвестная душа не подвержена смерти; все убеждает их в том, что они чувствуют, мыслят, приобретают представления, радуются и страдают посредством чувств либо материальных органов тела. Предположив даже существование этой души, нельзя не признать, что она целиком находится в зависимости от тела и в соединении с ним подвергается всем тем изменениям, которые оно само испытывает; тем не менее воображают, что душа не имеет по своей природе ничего схожего с телом; хотят представить душу, которая могла бы действовать и чувствовать без помощи тела; одним словом, утверждают, что душа, освобожденная от тела и чувств, может жить, наслаждаться, страдать, испытывать блаженство либо чувствовать ужасные мучения. И на подобном нагромождении условных нелепостей строится удивительное мнение о бессмертии души.

Когда я спрашиваю, какие имеются основания, чтобы предположить, будто душа бессмертна, мне тотчас же отвечают, что человек по своей природе хочет быть бессмертным, то есть жить вечно. Но, отвечу я, разве достаточно сильного желания, чтобы заключить, будто желаемое уже выполнено? По какой странной логике осмеливаются решать, что то либо иное не преминет появиться лишь благодаря тому, что кто-то высказывает пламенное желание, чтобы эта вещь появилась?

Разве желания, рожденные человеческим воображением могут явиться способом измерения действительности? Вы говорите, что безбожники, лишенные лестных надежд на «другую жизнь, хотят не существовать после смерти. И прекрасно! Разве они не в праве сделать согласно своему желанию вывод, что они перестанут существовать, так же как вы утверждаете правильность своего вывода, что будете существовать всегда потому, что вы этого хотите?