К. МАРКС

ТУРЕЦКАЯ ВОЙНА. — ПРОМЫШЛЕННОЕ БЕДСТВИЕ

Лондон, пятница, 2 декабря 1853 г.

Со времени моей последней статьи в Турции больше не происходило сколько-нибудь значительных военных действий, но русская дипломатия, которая опаснее русского военного искусства, снова принялась за работу, и через правительственные газеты по обе стороны Ла-Манша уже более или менее ясно возвещено о предстоящем возрождении знаменитых Лондонских конференций 1840 и 1841 гг., которые закончились санкционированием Ункяр-Искелесийского договора в слегка измененной форме. «Times» намекает даже на «решительные меры по умиротворению», другими словами, на своего рода умиротворение вооруженной рукой, обращенной против Турции ее самозванными защитниками. Налицо и крупный дипломатический акт, смысл которого невозможно истолковать неправильно, а именно посылка английским кабинетом в Константинополь последней ноты, которую английский посол вручил Порте, а Диван 14 ноября отверг как неприемлемую, и которая оказалась попросту вторым изданием ответа Решид-паши на майский ультиматум князя Меншикова. Вот каким способом Пальмерстоны и Абердины дают понять султану, что, какие бы другие изменения ни произошли в положении дел, в отношениях между Турцией и Россией с их точки зрения ничего не изменилось, и с мая месяца Турция ничего не выиграла, а Россия ничего не проиграла в глазах западной дипломатии.

Поскольку сербский князь Александр запрещает турецким войскам проходить через его территорию, требует возвращения русского генерального консула и в своем заявлении султану говорит о Турции и о России как о двух державах-покровительницах, имеющих равные права по отношению к княжеству, можно опасаться серьезных конфликтов с Сербией, которые в любое другое время могли бы быть смертельно опасными для Турции, но в настоящий момент, может быть, являются единственным средством спасения ее от когтей западной дипломатии. Каждый новый инцидент, обостряющий нынешние осложнения, вынуждающий обанкротившуюся Австрию отказываться от ее опасного нейтралитета, увеличивающий возможность европейской войны и заставляющий Турцию идти на союз с революционной партией, обязательно окажется выгодным для Турции, по крайней мере в ее конфликте с Россией. При этом внутренние причины ее упадка будут, разумеется, продолжать действовать и дальше, если им не будет противопоставлено коренное изменение турецкого режима в Европе.

От войны между русскими и турками, ведущейся в Дунайских княжествах, возвратимся на минуту к войне между хозяевами и рабочими, бушующей в промышленных округах Англии. Вы помните то время, когда хозяева яростно выступали против движения рабочих за сокращение рабочего времени и всячески поносили это движение. Теперь картина изменилась: как я уже в свое время предсказывал, система сокращенного рабочего времени навязывается рабочим самими хозяевами. Обнаруживается подлинный смысл локаута как финансового мероприятия со стороны хозяев, как своего рода противоядия промышленному перепроизводству, подобного которому не знала еще «история цен»[406]. С минувшего понедельника возобновили работу, но лишь на четыре дня в неделю, фабрики в Рочдейлском округе (Бёрнли, Бейкеп, Ньючерч), в Бери, в Аштонском округе (Аштон, Стейлибридж, Глоссоп, Хайд, Ньютон). Болтон вскоре должен будет встать на этот же путь. В Манчестере обсуждается вопрос не о том, пойти ли на это, а о том, когда это сделать. Через две — три педели система сокращенного рабочего времени будет введена повсеместно, за исключением лишь немногих отраслей промышленности, находящихся в благоприятном положении. За этим, разумеется, последует прекращение оказания помощи продолжающим сопротивление престонским рабочим. Однако даже при четырехдневной рабочей неделе производство товаров все еще превысит спрос. Стоит только вспомнить, что три недели тому назад престонские предприниматели уже имели запас, равный двадцатинедельной продукции, и этот запас почти невозможно было сбыть. Промышленному кризису собственно уже нечего начинаться — он и так уже налицо.

«Сокращение рабочего времени», — пишет «Times», — «сопровождается снижением заработной платы до уровня, существовавшего перед тем, как рабочие получили недавнюю прибавку».

A «Economist» в порыве откровенности заявляет:

«Нищий не может диктовать условий — он должен принимать то, что ему предлагают».

Как я неоднократно указывал, стачки рабочих, начавшиеся слишком поздно, когда благоприятные возможности, созданные небывалым процветанием, уже исчезали, не смогли оказаться успешными с экономической точки зрения или сточки зрения достижения их непосредственной цели. Но они сделали свое дело. Они революционизировали промышленный пролетариат и вместе с такими возбудителями, как высокие цены на продовольствие и низкая оплата труда, приведут к серьезным политическим последствиям, которые в надлежащее время дадут о себе знать. Уже сейчас идея Рабочего парламента, фактически означающая не что иное, как призыв к объединению всех рабочих под знаменами чартизма, внушает страх буржуазной прессе.

«Редактор газеты «People's Paper», г-н Эрнест Джонс», — заявляет «Economist», — «считается преемником г-на Фергюса О'Коннора, так же как г-н О'Коннор был преемником г-на Ханта… Следуя за Хантом и О'Коннором, рабочие ничего не добились, кроме жестоких поражений и больших потерь; тем не менее они питают такое же доверие к преемнику этих великих королей и видят сейчас в Джонсе своего избавителя».

Из приводимых ниже цитат вы увидите, что газеты английских господствующих классов, побуждаемые партийными мотивами, как «Morning Herald», или наставляемые, как «Morning Post», Пальмерстоном — этим циничным, но проницательным наблюдателем, умеют правильно судить о нынешнем положении вещей и соответствующим образом относиться к вульгарной банальности Робинсона Просперити[407].

«Если послушать теперь фабрикантов, то можно подумать, что они наделены прямо-таки божественным авторитетом, и что безопасность империи зависит от того, позволят ли им пользоваться властью, немногим уступающей власти французского императора… Около 60000 ланкаширских рабочих питаются в настоящее время так, что у них едва держится душа в теле, причем у них и мысли не появляется о грабеже или насилии, хотя они живут в городах, оставленных экономными промышленниками безо всякой полицейской охраны. Правы они или нет, но эти люди мужественно отстаивали свою точку зрения и были верны своим руководителям, и нелегко было бы найти другой пример движения, которое носило бы столь мирный и вместе с тем столь действенный характер».

Так пишет «Morning Herald».

«Наши экономисты хвастливо заявляли об огромных, никогда не грезившихся нам благах, которые принесет с собой свобода торговли; но вот наступает зима и предстоит эпидемия, которая ждет только возвращения весны, а как раз теперь, когда наша беднота больше всего нуждается в лучшем, чем обычно, питании и более теплой одежде, чтобы поддержать свой организм и сделать его более способным к сопротивлению болезням, как раз в это время ее буквально душат небывало высокие цены на все предметы первой необходимости. Нет и в помине тех молочных рек и кисельных берегов, которыми должны были облагодетельствовать страну, и похоже на то, что все предсказания о неизменной дешевизне и изобилии правильно было бы отнести к тысячам других распространяемых в народе иллюзий, с помощью которых общество вводилось в заблуждение… Английское общество — развращенное, вредоносное, безнравственное, невежественное, жестокое, полное заблуждений, недовольное и живущее в необычайно тяжелых условиях общество».

Вот каким языком говорит «Morning Post», салонная газета и официальный орган милорда Пальмерстона.

Написано К. Марксом 2 декабря 1853 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3952, 16 декабря 1853 г.

Подпись: Карл Маркс

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

Примечания:

4

«Oesterreichische Correspondenz» («Австрийская корреспонденция») — полуофициальный литографированный орган австрийского правительства; выходил под данным названием в Вене в 1850–1863 годах.

40

Имеется в виду позиция западных держав в связи с требованием выдачи венгерских эмигрантов — участников революции в Венгрии, предъявленном Турции правительствами России и Австрии. Турецкое правительство, стремившееся использовать эмигрантов для реорганизации и укрепления армии, отказалось выполнить это требование. Конфликт принял острые формы в результате вмешательства западных держав, которые решили оказать противодействие России, опасаясь роста ее влияния на Ближнем Востоке и в Центральной Европе. Английское правительство направило в Дарданеллы свою эскадру. Николай I вынужден был уступить и, отказавшись от требования выдачи эмигрантов, удовлетвориться обещанием турецкого правительства выслать их из пределов Турции.

406

Намек на ряд капитальных работ по истории промышленности, торговли и финансов английского буржуазного экономиста Т. Тука, носящих общее название «История цен»: «A History of Prices, and of the State of the Circulation, from 1793 to 1837». Vol. I–II, London, 1838 («История цен и состояние обращения с 1793 по 1837 год». Тт. I–II, Лондон, 1838), «A History of Prices, and of the State of the Circulation, in 1838 and 1839». London, 1840 («История цен и состояние обращения в 1838 и 1839 годах». Лондон, 1840) и «A History of Prices, and of the State of the Circulation, from 1839 to 1847 inclusive». London, 1848 («История цен и состояние обращения с 1839 по 1847 г. включительно». Лондон, 1848).

407

Робинсон Просперити — прозвище Ф. Дж. Робинсона, виконта Годрича, который, будучи канцлером казначейства (министром финансов) Англии, в 1825 г., в самый канун кризиса, предсказывал длительное процветание английской экономики.