К. МАРКС

ВОПРОС О ТУРЕЦКОЙ ВОЙНЕ. — ГАЗЕТА «NEW-YORK TRIBUNE» В ПАЛАТЕ ОБЩИН. — УПРАВЛЕНИЕ ИНДИЕЙ[159]

Лондон, вторник, 5 июля 1853 г.

24 июня курьер доставил в Петербург сообщение об отклонении Решид-пашой русского сверхультиматума и через три дня к князю Горчакову был послан специальный курьер с приказом форсировать Прут и оккупировать Дунайские княжества.

Австрийское правительство направило к царю графа Дьюлаи с чрезвычайной миссией; он, несомненно, должен был предупредить царя об угрозе революции, которую таит в себе всякая общеевропейская война. О характере ответа русского кабинета в данном случае можно судить по тому ответу, который был им дан на подобное же представление той же державы в 1829 году. Вот его содержание:

«В связи с этим австрийский кабинет снова перечисляет все основания для тревоги, порождаемой брожением, которое по его мнению и согласно имеющейся у него информации господствует далеко не в одной стране, а также успехи, достигнутые в последнее время революционными стремлениями. Эти опасения особенно ясно выражены в письме императора Франца» (Николаю). «Мы далеки от того, чтобы отрицать ту опасность, на которую нам указывает Австрия. Поскольку в результате иностранных влияний сопротивление Порты приобретает характер упрямства, что откладывает — вопреки нашим желаниям и надеждам — прекращение данного кризиса и даже требует от нас удвоенных усилий и готовности пойти на новые жертвы, Россия более чем когда-либо вынуждена посвятить все свои заботы тем интересам, которые непосредственно касаются ее чести и благосостояния ее подданных. В силу этого средства, которые она могла бы противопоставить вспышке революционного духа в остальной части Европы, в настоящее время, по необходимости, окажутся скованными. Из всех держав Австрия поэтому наиболее заинтересована в заключении мира, но предстоящий мир должен быть почетным для императора и выгодным для его империи. Если договор, который мы должны будем подписать, не имел бы подобного характера, то политическому весу и влиянию России был бы нанесен роковой удар; Россия утратила бы свой престиж как могучая сила, и та моральная поддержка, которую она, возможно, будет призвана оказать в случае непредвиденных обстоятельств дружественным и союзным державам, оказалась бы непрочной и безрезультатной». (Секретное послание графа Нессельроде г-ну Татищеву от 12 февраля 1829 г., С.-Петербург.)[160].

Газета «Press» в номере за прошлую субботу сообщает, что царь, раздосадованный поведением Англии и в особенности лорда Абердина, дал указание г-ну Бруннову не поддерживать больше никаких отношений с этим «добрым» стариком, а ограничиться официальными сношениями с министром иностранных дел.

Венская газета «Lloyd»[161], орган австрийских банковских магнатов, настроена весьма решительно в пользу сближения Австрии с Англией и Францией в целях противодействия агрессивной политике России.

Вы, вероятно, помните, что коалиционное министерство потерпело 14 апреля поражение в связи с предложением об отмене налога на объявления. 1 июля ему пришлось испытать еще два поражения по этому же вопросу. Г-н Гладстон выступил в этот день с предложением снизить налог на объявления с 1 шилл. 6 пенсов до 6 пенсов и распространить его на объявления, публикуемые во всех журналах, брошюрах и других печатных изданиях. Поправка г-на Милнера Гибсона, предложившего отменить все существующие налоги на объявления, была отклонена 109 голосами против 99. Когда после этого сторонники г-на Гладстона, считавшие, что победа уже одержана, покинули палату, предпочтя присутствовать на званых обедах или на придворном балу, слово взял г-н Брайт и произнес чрезвычайно сильную речь против налогов на знание вообще и в частности против штемпельного сбора и налога на объявления. Я приведу из его речи несколько отрывков, которые могут вас заинтересовать.

«Он (г-н Брайт) сказал, что держит в руках газету таких же размеров, как любая лондонская ежедневная газета без приложений, и что, на его взгляд, эта газета ничуть не хуже всех издающихся в Лондоне газет. Напечатана она более изящным шрифтом, чем любая лондонская ежедневная газета. Бумага превосходна — она вполне удовлетворяет всем газетным требованиям. По своей печати она вряд ли может быть превзойдена, и она содержит больше материалов, чем любая ежедневная лондонская газета ее формата. Первая, вторая и третья полосы заполнены объявлениями. В номере помещены: пространная статья об исследованиях американской Ассоциации художеств, передовая, дающая сводку всех последних известий из Европы, передовая, посвященная дебатам о рыбных промыслах, и, наконец, передовая, с которой он целиком согласен и в которой доказывается, что публичные банкеты представляют собой общественное бедствие. (Возгласы: «Правильно, правильно!» Смех.) Ему приходилось читать статьи, которые с точки зрения стиля написаны, может быть, лучше, но никогда он не встречал статей, выдержанных в более достойном тоне и более полезных. Далее в газете имеются такие статьи, как «Через три дня по возвращении из Европы», «Прибытие парохода «Азия»» и сжатый обзор всех последних новостей из Европы. Из Великобритании был получен подробный разбор бюджета, внесенного достопочтенным джентльменом {Гладстоном. Ред.}. Этот бюджет в некоторых своих частях одобряется, а в других — не одобряется, а что касается положений манчестерской школы, то они совершенно не одобряются[162]. (Смех.) Далее идет сообщение о визите г-жи Стоу в Эдинбург, длинная статья из лондонского «Times» о тяжелом положении портных, корреспонденции из Греции, Испании и других стран континента, статья о выборах в Атлоне и избрании в парламент генерал-солиситора ее величества ровно 189 голосами — весьма любопытное обстоятельство для американского читателя! Затем имеется несколько столбцов обычной хроники и весьма тщательно составленные таблицы, характеризующие состояние торговли и рынка. Газета систематически выступает против употребления спиртных напитков и против рабства, и он [Брайт] позволяет себе сказать, что в Лондоне в настоящее время нет газеты, которая была бы лучше, чем эта. Название этой газеты — «New-York Tribune»; каждое утро она регулярно появляется на столе каждого нью-йоркского рабочего, пожелавшего истратить на ее покупку 1 пенни. (Возгласы: «Слушайте, слушайте!») Оратор хотел бы задать правительству следующий вопрос: каким образом и во имя какой полезной цели и в силу каких фискальных соображений допускается, чтобы лондонскому рабочему приходилось платить 5 пенсов за утреннюю газету, между тем как его непосредственный конкурент в Нью-Йорке может покупать газету за 1 пенни? Мы открыто на глазах у всего мира соревнуемся с Соединенными Штатами; но если наши мастеровые вынуждены либо совсем обходиться без газеты, либо платить за нее 5 пенсов, либо читать ее в трактирах, тогда как в Соединенных Штатах каждый мастеровой может приобрести газету за 1 пенни, разве возможна при таких условиях какая-либо конкуренция на равных началах между мастеровыми этих двух стран? Подобным же образом трудно утверждать, что английский торговец, не видавший в глаза прейскуранта, может с такой же легкостью вести свои дела, как и торговец, ежедневно пользующийся этим преимуществом. (Возгласы: «Правильно, правильно!»)… Если канцлер казначейства станет возражать сказанному, оратор прямо и без колебаний заявит ему, что причиной этих возражений является тайная боязнь свободы печати; когда достопочтенный джентльмен говорил о финансовых затруднениях, то, утверждает оратор, это была лишь маскировка, скрывавшая его тайные опасения, как бы народ не получил свободу печати и более широкие источники политической информации. (Возгласы: «Правильно!») Только боязнь, что печать станет свободной, побуждала держаться за 6-пенсовый налог на объявления, который якобы необходим как подкрепление штемпельного сбора».

После этого г-н Крофорд предложил заменить цифру в 6 пенсов цифрой в 0 пенсов. Г-н Кобден поддержал это предложение; в ответ на утверждение г-на Гладстона, что налог на объявления не может серьезно повлиять на распространение дешевых газет, Кобден напомнил ему о заявлении, сделанном Хорасом Грили перед комиссией, обсуждавшей этот вопрос в 1851 году.

«Г-н Грили был одним из комиссаров большой выставки и владельцем той самой газеты, на которую только что ссылался его многоуважаемый друг, г-н Брайт. На вопрос, каковы были бы последствия введения налога на объявления в Америке, г-н Грили ответил, что этот налог привел бы новые американские газеты к гибели».

Тогда взял слово лорд Джон Рассел и заявил довольно раздраженным тоном, что едва ли можно считать честными попытки при отсутствии стольких членов палаты отменить уже принятые решения. Лорд Джон, разумеется, запамятовал, что как раз по вопросу о налоге на объявления его коллеги в свое время были побиты большинством всего лишь в 40 голосов, а теперь получили большинство только в 10 голосов. Несмотря на сделанное лордом Джоном назидание по поводу «конституционной» щепетильности, предложение Гладстона о налоге в 6 пенсов на каждое объявление было отвергнуто 68 голосами против 63 и поправка г-на Крофорда была принята 70 голосами против 61. Г-н Дизраэли и его друзья голосовали вместе с представителями манчестерской школы.

Как бы отдавая должное огромной важности и необъятности вопроса, палата общин придала дебатам об Индии необычайно затяжной и широкий характер, хотя следует сказать, что эти дебаты были лишены всякой глубины и значительности. Голосование, обеспечившее министерству большинство в 322 голоса против 142, находится в обратном отношении к характеру самих дебатов. Дебаты не дали министерству ничего, кроме терний, и сэр Чарлз Вуд сыграл роль осла, официально выпущенного для того, чтобы их пожирать. А в результате голосования — сплошные розы, и тот же сэр Чарлз Вуд провозглашен вторым Ману. Те же самые люди, которые опровергали проект министерства своими аргументами, провели его своими голосами. Ни один из защитников билля не осмелился оправдывать его по существу; наоборот, все они, защищая билль, оправдывались сами: одни тем, что он все же представляет собой маленькую частицу правильно задуманного мероприятия, другие тем, что он в сущности вообще не является мероприятием. Первые утверждают, что они подправят билль в комитете, а последние заявляют, что сорвут с него все его псевдореформаторские украшения.

Министерство вышло победителем, потому что больше половины торийской оппозиции разбежалось, а значительная часть остальных тори переметнулась во главе с Херрисом и Инглисом в лагерь Абердина; что же касается 142 голосов, поданных против билля, то из них 100 принадлежат фракции Дизраэли, а 42 — представителям манчестерской школы, поддержанным несколькими недовольными ирландцами и несколькими «дикими». Оппозиция внутри оппозиции еще раз спасла министерство.

Г-н Халлидей, один из чиновников Ост-Индской компании, на вопросы комиссии по расследованию заявил:

«Тот факт, что хартия предоставляет Ост-Индской компании арендные права на двадцать лет, рассматривается населением Индии как сдача на откуп его самого».

На этот раз хартия по крайней мере не была возобновлена на определенный срок, и по желанию парламента она может быть отменена в любое время. Таким образом, Компания, занимавшая до сих пор весьма солидное положение наследственного арендатора, должна будет опуститься до шаткого положения арендатора без гарантии сроков аренды [tenant at will]. Население Индии от этого только выиграет. Коалиционному министерству удалось оставить открытым, подобно всем остальным вопросам, и вопрос об управлении Индией. А палата общин, со своей стороны, выдала себе еще раз свидетельство о бедности, подтвердив одним и тем же голосованием и свою неспособность выработать закон и свое нежелание отложить его разработку.

Со времен Аристотеля мир был наводнен огромным количеством исследований, иногда талантливых, иногда абсурдных, на тему: кто должен быть наделен правительственной властью. Но впервые в анналах истории собрание мудрейших законодателей народа, владычествующего над другим народом, который насчитывает 156 миллионов человек и населяет территорию в 1368113 квадратных миль, на своем торжественном и публичном заседании разрешало необычный вопрос: кто из них обладает действительной властью управлять чужим народом в сто пятьдесят миллионов душ? В британском собрании мудрейших не нашлось Эдипа, который сумел бы разрешить эту загадку. Все дебаты вращались исключительно вокруг нее, но хотя голосование уже проведено, никакой определенности в вопрос об управлении Индией внесено не было.

То, что Индия испытывает хронический финансовый дефицит, что она несет чрезмерные военные расходы, в то время как на общественные работы не расходуется ровно ничего, что там действует отвратительная система налогообложения, а суд и законы находятся в не менее отвратительном состоянии, что эти пять пунктов составляют как бы пять главных параграфов хартии Ост-Индской компании, — все это было совершенно бесспорно установлено в дебатах 1853 г. так же, как и в дебатах 1833 г., так же, как и в дебатах 1813 г., да и вообще во всех предыдущих дебатах по индийскому вопросу. Единственное, что так и осталось невыясненным, это вопрос о том, какая партия несет за все это ответственность.

Разумеется, существует генерал-губернатор Индии, облеченный верховной властью. Но этот генерал-губернатор, в свою очередь, управляется органом управления, находящимся в Англии [home-government]. Кем же представлен этот орган управления? Министром ли по делам Индии, скрывающимся за скромным званием председателя Контрольного совета, или двадцатью четырьмя директорами Ост-Индской компании? У входа в храм индийской религии мы находим божественную троицу, и такую же троицу, только не божественную, мы находим у входа в храм управления Индией.

Если на время оставить в стороне генерал-губернатора, то поставленный нами вопрос сведется к вопросу о двойной системе управления — форме, привычной для англичан. Министерство своим биллем, а палата своим голосованием показали, что они цепляются за этот дуализм.

Когда компания английских купцов-авантюристов, завоевавшая Индию для выколачивания из нее денег, начала расширять сеть своих факторий до масштабов империи, когда ее конкуренция с частными голландскими и французскими купцами стала приобретать характер соперничества между нациями, английское правительство, конечно, стало вмешиваться в дела Ост-Индской компании, и таким образом, если не формально, то фактически возникла двойная система управления Индией. Акт Питта 1784 г., установивший компромисс с Компанией, подчинивший ее надзору Контрольного совета и одновременно превративший последний в придаток английского правительства, формально и фактически санкционировал, утвердил и упорядочил эту стихийно возникшую двойную систему управления.

Акт 1833 г. усилил Контрольный совет, превратил акционеров Ост-Индской компании в простых кредиторов — владельцев закладной на доходы Ост-Индии, предписал Компании распродать свои товарные запасы, положил конец ее торговому существованию и, поскольку она еще сохранялась как политическая организация, преобразовал ее в простого доверенного агента короны — словом, поступил с Ост-Индской компанией так же, как она сама обыкновенно поступала с ост-индскими князьями: заняв их место, она временно продолжала управлять от их имени. С 1833 г. и до сих пор Ост-Индская компания существовала лишь номинально и постольку, поскольку ее терпели. Но если, таким образом, с одной стороны, казалось бы нетрудно совсем избавиться от этой компании, то, с другой, — решительно все равно, владычествует ли английская нация над Индией от имени лично королевы Виктории или под фирмой традиционного анонимного общества. Весь вопрос как будто бы сводится к формальностям, вряд ли имеющим большое значение. Однако в действительности дело обстоит совсем не так просто.

Прежде всего, необходимо заметить, что правительственный Контрольный совет, помещающийся на Каннон-роу, есть такая же фикция, как сама Ост-Индская компания, которая, как это считают, помещается на Леденхолл-стрит. Члены Контрольного совета являются лишь прикрытием верховной власти его председателя. Сам председатель — только второстепенный, хотя и независимый член имперского кабинета. В Индии, кажется, принято считать, что человека, ни к чему не пригодного, лучше всего назначить судьей, и таким способом от него отделаться. В Великобритании пришедшая к власти партия, когда она не знает, куда пристроить какого-нибудь из своих десятистепенных «государственных деятелей», считает за лучшее назначить его председателем Контрольного совета, наследником Великого Могола — teste Carolo Wood {свидетельство тому Чарлз Вуд. Ред.}.

По букве закона, Контрольный совет, то есть фактически его председатель,

«наделен всеми правами и полномочиями, чтобы осуществлять руководство, наблюдение и контроль за всеми актами, операциями и делами Ост-Индской компании, которые в той или иной мере касаются управления индийскими владениями, а также получаемых с них доходов».

Директорам воспрещается

«издавать без санкции Контрольного совета любые приказы и инструкции, отправлять депеши, официальные письма и какие бы то ни было сообщения, касающиеся Индии или управления ею».

Директорам предписывается

«подготовлять инструкции или приказы по любым вопросам в течение двух недель со дня соответствующего распоряжения Совета или же передавать по назначению его приказы, касающиеся Индии».

Контрольный совет уполномочен контролировать всю корреспонденцию Совета акционеров и Совета директоров и все их депеши, идущие в Индию и из Индии, а также проверять их делопроизводство. Наконец, Совет директоров назначает секретный комитет в составе своего председателя, вице-председателя и старшего члена, которые должны дать клятву в соблюдении тайны и через которых председатель Контрольного совета может передавать в Индию свои личные распоряжения по всем политическим и военным вопросам; комитет этот играет роль простого передаточного пункта для его сношений. Приказы, касавшиеся войн с афганцами и Бирмой и захвата Синда, передавались через этот секретный комитет, причем Совет директоров был осведомлен о них не больше, чем широкая публика и парламент. До сих пор, таким образом, председатель Контрольного совета как бы являлся настоящим Великим Моголом и при всех обстоятельствах он сохраняет неограниченную власть творить зло — например, затевать самые разорительные войны, всякий раз прикрываясь именем безответственного Совета директоров. Но, с другой стороны, и Совет директоров не лишен реальной власти. Поскольку ему, как правило, принадлежит инициатива в области административных мероприятий, поскольку он является по сравнению с Контрольным советом более постоянным и устойчивым органом с традиционными методами деятельности и известным знанием деталей, Совет директоров, естественно, распоряжается всеми текущими внутренними административными делами. Он же назначает, с санкции короны, верховные власти Индии — генерал-губернатора и его советников — и, кроме того, пользуется неограниченным правом отзывать высших чиновников, даже генерал-губернатора, как он поступил при сэре Роберте Пиле с лордом Элленборо. Но и это еще не самая главная привилегия директоров. При годовом окладе всего лишь в 300 фунтов стерлингов они оплачиваются в действительности за оказание протекций, выдвигая кандидатов на все гражданские и военные должности, из числа которых генерал-губернатор Индии и губернаторы президентств обязаны отбирать лиц для замещения всех чиновничьих постов, поскольку доступ к ним индийскому населению запрещен. По установлении числа вакансий на данный год это число делится на 28 равных частей, из которых две предоставляются председателю и вице-председателю Совета директоров, две — председателю Контрольного совета и по одной — каждому директору. Годовой доход от каждой доли вакансий, используемых для протекции, редко составляет сумму ниже 14000 фунтов стерлингов.

«Все назначения», — говорит г-н Кэмпбелл, — «составляют в данный момент как бы частную собственность отдельных лиц, так как они распределены между директорами, распоряжающимися своей долей по своему усмотрению»[163].

Ясно поэтому, что духом Совета директоров должна быть пропитана вся высшая администрация Индии, представители которой являются воспитанниками школ Аддискома и Хей-либери и получают назначение, пользуясь протекцией директоров. Не менее ясно, что этот Совет, распределяющий из года в год должности общей стоимостью до 400000 фунтов стерлингов среди высших классов Великобритании, не может подвергнуться серьезным, да и вообще каким-либо нападкам со стороны общественного мнения, направляемого теми же классами. Каков этот дух Совета директоров, я покажу в одной из следующих статей о современном положении Индии. А пока достаточно сказать, что во время происходящих дебатов по индийскому вопросу г-н Маколей защищал этот Совет своеобразным способом, ссылаясь на то, что он бессилен совершить все то зло, какое он мог бы вознамериться сделать; например, все улучшения были введены наперекор ему и в борьбе с ним отдельными губернаторами, действовавшими на свой собственный страх и риск. Таким путем был запрещен обычай са-ти[164], отменены отвратительные транзитные пошлины и допущена свобода ост-индской печати.

Следовательно, председатель Контрольного совета вовлекает Индию в разорительные войны, прикрываясь Советом директоров, а Совет директоров разлагает индийскую администрацию, прикрываясь Контрольным советом.

Приглядываясь ближе к структуре этого уродливого управления, мы обнаруживаем среди его устоев третью силу, более могущественную, чем Контрольный совет и Совет директоров, более безответственную и более скрытую от глаз и недоступную контролю общественного мнения. Сменяемый председатель Контрольного совета зависит от постоянных чиновников этого учреждения на Каннон-роу, а для этих чиновников Индия находится не в Индии, а на Леденхолл-стрит. Кто же хозяйничает на Леденхолл-стрит?

Две тысячи пожилых леди и хилых джентльменов, владеющих индийскими акциями и интересующихся Индией лишь с точки зрения аккуратного получения дивидендов за счет индийских доходов, избирают двадцать четыре директора, единственное достоинство которых состоит в том, что они являются держателями акций на 1000 фунтов стерлингов. Купцы, банкиры и директора разных компаний всячески стараются проникнуть в Совет директоров для того, чтобы лучше устроить свои частные дела.

«Один банкир из лондонского Сити», — говорит г-н Брайт, — «располагает 300 голосами в Ост-Индской компании, и его слово при выборах директоров — почти абсолютный закон».

Таким образом, Совет директоров является не чем иным, как подчиненным органом английских денежных магнатов. Избираемый таким способом Совет создает, в свою очередь, кроме вышеупомянутого секретного комитета, еще три комитета, а именно: 1) по политическим и военным вопросам; 2) по финансовым и внутренним делам; 3) по вопросам доходов, суда и законодательства. Члены этих комитетов ежегодно попеременно сменяют друг друга, так что какой-нибудь финансист входит в данном году в судебный, а в следующем — в военный комитет, и никто не имеет возможности заведовать без перерыва каким-нибудь одним ведомством. Способ избрания директоров уже сам по себе приводит к занятию этих постов людьми, совершенно непригодными для дела, а система их взаимозаменяемости окончательно губит даже остатки деловитости, которые случайно могли у кого-нибудь из них оказаться. Кто же фактически управляет именем Совета директоров? Обширный штат безответственных секретарей, ревизоров и чиновников в Индиа-хаус[165], из которых, как замечает г-н Кэмпбелл в своем «Проекте управления Индией»[166], может быть только один-единственный побывал когда-либо в Индии, да и то случайно. Поэтому, если не считать торговлю протекциями, совершенно не приходится говорить ни о политическом направлении, ни о принципах, ни о какой-либо системе в деятельности Совета директоров. Действительным Советом директоров, действительным английским органом управления Индией и т. д. является постоянная и безответственная бюрократия — «питомцы конторок и фаворитизма», — расположившаяся на Леденхолл-стрит. Огромной империей управляет, таким образом, корпорация, состоящая не из видных патрициев, как это было в Венеции, а из старых заскорузлых канцеляристов и им подобных случайных людей.

Не удивительно после этого, что ни одно правительство в мире не пишет так много и не делает так мало, как правительство Индии. Пока Ост-Индская компания была только торговым обществом, она требовала, конечно, самых подробных отчетов по каждому вопросу от управляющих ее индийскими факториями, как этого требует всякая торговая фирма. Но когда фактории превратились в целую империю, а торговые отчеты — в груды писем и документов, леденхоллские чиновники получили такой перевес, что директора и Контрольный совет оказались в зависимости от них; им удалось превратить правительство Индии в одну огромную пишущую машину.

В своих показаниях комиссии, ведающей окладами должностных лиц, лорд Бротон сообщил, что однажды была отправлена депеша, которая насчитывала 45000 страниц.

Чтобы дать вам некоторое представление о том, как убивают время при прохождении дел в канцеляриях Индиа-хаус, я приведу один отрывок из работы г-на Дикинсона.

«Когда поступает из Индии депеша, ее прежде всего передают в соответствующую ревизорскую канцелярию [Examiners' Department]; после этого председатели^{9} обсуждают ее с заведующим этой канцелярией и согласовывают с ним содержание ответа; проект ответа посылается ими министру по делам Индии[167]; все это на служебном языке называется П. С. — предварительное сообщение [previous communication]. На этой предварительной стадии, обозначаемой П. С., председатели находятся в полной зависимости от чиновников. Зависимость эта настолько велика, что даже во время прений в Совете акционеров после вступительных замечаний председателя можно наблюдать жалкое зрелище, как он постоянно обращается к секретарю, который сидит рядом с ним и помогает ему вести заседание, нашептывая, подсказывая, прерывая его речь, словно он какая-то кукла; в столь же затруднительном положении находится министр на противоположном конце этой системы. Если на стадии П. С. возникает какое-нибудь разногласие по проекту, то оно обсуждается, и почти неизменно вопрос улаживается путем дружеского обмена мнениями между министром и председателем. Наконец, министр возвращает проект ответа либо одобрив его, либо видоизменив, после чего его направляют для рассмотрения и обсуждения вместе со всей относящейся к нему документацией в тот комитет Совета директоров, под чьим контролем находится канцелярия, ведающая этим делом; комитет принимает или изменяет его, и он передается далее на пленарное заседание Совета директоров, чтобы подвергнуться там такой же процедуре. И только после этого он впервые посылается министру уже в порядке официального уведомления, а затем снова проходит те же инстанции в обратном порядке»[168].

Кэмпбелл свидетельствует:

«Когда в Индии обсуждается вопрос о каком-нибудь мероприятии, то известие о его передаче в Совет директоров расценивается как откладывание решения вопроса на неопределенный срок»[169].

Затхлая и отвратительная атмосфера, созданная этой бюрократией, стоит того, чтобы заклеймить все это знаменитыми словами Бёрка:

«Эта порода пошлых политиканов — настоящие подонки рода человеческого. Правительственная работа вырождается в их руках в самое низменное, механическое ремесло. Добродетель не в их нравах. Они выходят из себя от всякого поступка, продиктованного только совестью и честью. Широкие, либеральные, дальновидные взгляды на интересы государства они считают романтикой, а соответствующие этим взглядам принципы — бредом расстроенного воображения. Расчеты калькуляторов лишают их способности мыслить. Насмешки шутов и фигляров заставляют их стыдиться всего великого и возвышенного. Убожество в целях и средствах представляется им здравомыслием и трезвостью»[170].

Канцелярские учреждения на Леденхолл-стрит и на Каннон-роу стоят индийскому народу пустяки — каких-нибудь 160000 ф. ст. в год. Олигархия вовлекает Индию в войны, чтобы дать занятие своим младшим сыновьям; плутократия распродает ее как на торгах, а бюрократия более низкого ранга парализует ее систему управления и увековечивает злоупотребления, как самое необходимое условие для увековечивания своего собственного существования.

Билль сэра Чарлза Вуда ни в чем не изменяет существующей системы. Он расширяет полномочия министерства, нисколько не увеличивая его ответственности.

Написано К. Марксом 5 июля 1853 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3824. 20 июля 1853 г.

Подпись: Карл Маркс

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

На русском языке полностью публикуется впервые

Примечания:

1

Настоящей статьей начинается систематическое освещение Марксом и Энгельсом на страницах «New-York Daily Tribune» восточного вопроса в связи с обострением в 1853 г. противоречий между Россией и западноевропейскими державами на Ближнем Востоке и Балканах и начавшейся затем Крымской войной. Как и большинство статей и корреспонденции Маркса и Энгельса из «New-York Daily Tribune», данная статья не переиздавалась при жизни авторов. Раздел «Турция», вместе с другими статьями по восточному вопросу, вошел в подготовленный дочерью Маркса Элеонорой Маркс-Эвелинг и английским социалистом Эдуардом Эвелингом сборник: Karl Marx. «The Eastern Question. A Reprint of Letters written 1853–1856 dealing with the events of the Crimean War». London, 1897 (Карл Маркс. «Восточный вопрос. Перепечатка статей, написанных в 1853–1856 гг. в связи с событиями Крымской войны». Лондон, 1897). В этом сборнике в качестве автора всех статей указывался Маркс, поскольку в «New-York Daily Tribune» статьи печатались либо за его подписью, либо без подписи. Только в 1913 г. в связи с опубликованием переписки Маркса и Энгельса стало известно, что значительное число статей, посланных Марксом в «Tribune», целиком или частично принадлежало перу Энгельса.

В настоящей статье разделы «Британская политика. — Дизраэли. — Эмигранты. — Мадзини в Лондоне» написаны Марксом, раздел «Турция» Энгельсом. В первом издании Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса статья была опубликована в неполном виде, без первого абзаца.

«New-York Daily Tribune» («Нью-йоркская ежедневная трибуна») — американская газета, выходившая с 1841 по 1924 год. Основанная видным американским журналистом и политическим деятелем Хорасом Грили, газета до середины 50-х годов была органом левого крыла американских вигов, а затем органом республиканской партии. В 40— 50-х годах газета стояла на прогрессивных позициях и выступала против рабовладения. В газете принимал участие ряд крупных американских писателей и журналистов, одним из ее редакторов с конца 40-х годов был Чарлз Дана, находившийся под влиянием идей утопического социализма. Сотрудничество Маркса в газете началось в августе 1851 г. и продолжалось свыше 10 лет, по март 1862 года; большое число статей для «New-York Daily Tribune» было по просьбе Маркса написано Энгельсом. Статьи Маркса и Энгельса в «New-York Daily Tribune» охватывали важнейшие вопросы международной и внутренней политики, рабочего движения, экономического развития европейских стран, колониальной экспансии, национально-освободительного движения в угнетенных и зависимых странах и др. В период наступившей в Европе реакции Маркс и Энгельс использовали широко распространенную американскую газету для обличения на конкретных материалах пороков капиталистического общества, свойственных ему непримиримых противоречий, а также показа ограниченного характера буржуазной демократии.

Редакция «New-York Daily Tribune» в ряде случаев произвольно обращалась со статьями Маркса и Энгельса, печатая некоторые статьи без подписи автора в виде редакционных передовых и иногда допуская вторжение в текст статей. Эти действия редакции вызывали неоднократные протесты Маркса. С осени 1857 г. в связи с экономическим кризисом в США, отразившимся также на финансовом положении газеты, Маркс был вынужден сократить число своих корреспонденций в «New-York Daily Tribune». Окончательно прекратилось сотрудничество Маркса в газете в начале Гражданской войны в США; значительную роль в разрыве «New-York Daily Tribune» с Марксом сыграло усиление в редакции сторонников компромисса с рабовладельческими штатами и отход газеты от прогрессивных позиций.

15

Имеется в виду использование в 1848–1849 гг. австрийскими Габсбургами против революционной Венгрии движения трансильванских валахов. Трансильвания накануне революции входила в состав земель венгерской короны, находившихся под властью Габсбургов. Во время революции 1848–1849 гг. венгерское революционное правительство отказалось признать права трансильванских валахов на национальную независимость. Воспользовавшись этим, австрийская контрреволюция сумела вовлечь повстанческую армию трансильванских валахов в борьбу с революционной армией венгров. Поражение венгерской буржуазной революции в свою очередь имело пагубные последствия для населения Трансильвании, где была восстановлена власть венгерских магнатов.

16

Русины — введенное буржуазными этнографами и историками и распространенное в XIX в. название украинского населения Галиции, Прикарпатья и Буковины, насильственно оторванного в то время от основной массы украинского народа.

В феврале 1846 г., когда была предпринята попытка поднять восстание в польских землях с целью национального освобождения Польши и в Кракове повстанцам удалось на время одержать победу, вспыхнуло и крестьянское восстание в Галиции. Австрийским властям, которые использовали ненависть угнетенных украинских крестьян к польской шляхте, в ряде случаев удалось направить восставших крестьян против польских повстанческих отрядов. После подавления восстания в Кракове было жестоко подавлено и движение галицийских крестьян.

17

Имеется в виду буржуазная революция 1848 г. в Молдавии и Валахии, в ходе которой развернулось широкое движение народных масс этих княжеств за полную ликвидацию зависимости от Турецкой империи, за уничтожение крепостного строя и других препятствий на пути развития капитализма. Революция была подавлена объединенными силами внутренней реакции и вооруженной интервенции султанской Турции и царской России.

159

В первом издании Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса статья была напечатана в неполном виде, без части, относящейся к разделу «Вопрос о турецкой войне».

160

Цитируется по «The Portfolio», London, 1836, vol. IV, № 27, pp. 10–12.

161

«Wiener Lloyd» («Венский Ллойд») — австрийская газета консервативного направления; с сентября 1848 г. издавалась в Вене; выходила до 1854 года.

162

Брайт имеет в виду номер газеты «New-York Daily Tribune» от 6 мая 1853 г. и напечатанную в этом номере статью Маркса «Беспорядки в Константинополе. — Столоверчение в Германии. — Бюджет» (см. настоящий том, стр. 69–77).

163

G. Campbell. «Modern India: a Sketch of the System of Civil Government». London, 1852, p. 263–264 (Дж. Кэмпбелл. «Современная Индия: очерк системы гражданского управления». Лондон, 1852, стр. 263–264).

164

Сати — существовавший в Индии обычай сожжения вдовы вместе с телом умершего мужа.

165

Индиа-хаус (или Ост-Индиа-хаус) — резиденция правления Ост-Индской компании в Лондоне, находившаяся на Леденхолл-стрит.

166

G. Campbell. «A Scheme for the Government of India». London, 1853.

167

В данном случае речь идет о председателе Контрольного совета по делам Индии, который входил в состав английского кабинета. Пост министра по делам Индии был учрежден после упразднения Ост-Индской компании в 1858 году.

168

J. Dickinson. «The Government of India under a bureaucracy». India Reform № VI, London — Manchester, 1853, p. 15–16.

169

G. Campbell. «Modern India: a Sketch of the System of Civil Government». London, 1852, p. 215.

170

Цитируется по книге: J. Dickinson. «The Government of India under a bureaucracy». India Reform № VI, London— Manchester, 1853, p. 15.