К. МАРКС

ПОРАЖЕНИЕ МИНИСТЕРСТВА

Лондон, пятница, 17 декабря 1852 г.

Спешу сообщить вам результат вчерашних вечерних дебатов, которые принесли министерству поражение.

Этому общему поражению министров предшествовал позорный исход того сражения в одиночку, которое вел их наиболее отчаянный боец, Ахилл Бересфорд[314], секретарь по военным делам. Комиссия по проверке выборов в Дерби представила свой доклад. Этот доклад подтверждает все те разнообразные факты, которые уже приводили в своей петиции по поводу выборов либералы, и в заключение признает доказанным свидетельскими показаниями, что во время выборов в Дерби была в широких масштабах пущена в ход система подкупа. Но вместе с тем комиссия воздержалась от дальнейшего расследования улик и вместо того, чтобы прямо предъявить Бересфорду обвинение в попытке подкупа, удовлетворилась суровым осуждением его «безрассудной халатности и непредусмотрительности». Посмотрим, присоединится ли парламент к мнению этой почтенной комиссии и разрешит ли г-ну Бересфорду сохранить свое место в палате. В этом случае парламент сам подписался бы под достопамятным изречением господина министра Бересфорда о том, что «английский народ представляет собой самую отвратительную чернь в мире». Как бы то ни было, но своего министерского поста г-н Бересфорд удержать уже не может.

После этого краткого отступления возвратимся к первоначальной теме.

Четыре вечера подряд и большую часть пятого вечера члены палаты общин дебатировали вопрос, должен ли быть рассмотрен весь бюджет в целом или — рассмотрена резолюция в целом, общие принципы или конкретные данные, касающиеся того или иного пункта. Наконец, они пришли к заключению, что палата в данный момент должна заняться лишь вопросом о повышении подомового налога и о расширении сферы прямого обложения.

Это главное предложение, содержащееся в бюджете г-на Дизраэли, было отклонено палатой в результате следующего голосования:

За — 286 голосов, против — 305.

Большинство, полученное противниками министерства, составляет 19 голосов. После этого палата отложила свои заседания до ближайшего понедельника. Недостаток времени не позволяет мне рассмотреть дебаты столь подробно, как бы мне этого хотелось. Я должен поэтому ограничиться лишь изложением важнейших мест из последней речи г-на Дизраэли, которая является безусловно наиболее значительной из всех.

Сэр Чарлз Вуд, бывший канцлер казначейства, и сэр Джемс Грехем направили свой главный огонь против предложения Дизраэли обратить заемный фонд, предназначенный для общественных работ (400000 ф. ст. в год), на покрытие дефицита, образующегося вследствие понижения пошлин на судоходство. Особенно рьяно доказывал благотворное действие этого фонда сэр Джемс Грехем. Что же на это отвечает г-н Дизраэли?

«Я намерен показать комиссии, какие вопиющие злоупотребления совершались с государственными средствами этой страны, какие громадные суммы денег проматывались фактически без ведома и контроля парламента, при этом исключительно посредством аппарата, управляющего этим заемным фондом для общественных работ».

После этого следует детальное описание скандальных финансовых махинаций, которые производились вигским правительством с этим фондом. Затем Дизраэли переходит к изложению тех принципов, на которых основан его бюджет.

«Прежде чем определить, какой именно первый шаг нам нужно сделать, следует разрешить один в высшей степени важный вопрос — вопрос о том, как далеко мы можем заходить в своих просьбах к стране относительно установления той суммы прямых налогов, которая необходима всякому министерству, пытающемуся встать на путь финансовой реформы. (Возгласы: «Правильно!») Депутат от Галифакса (сэр Чарлз Вуд) обвинил меня в том, что я внес предложение о безрассудном увеличении прямого обложения страны. (Возгласы: «Слушайте, слушайте!») Депутат от Карлайла (сэр Джемс Грехем) обвинил меня в опрометчивом доведении прямого обложения до крайних пределов. Прежде всего, внесенное мной от имени правительства предложение не только не означает безрассудного увеличения размера прямых налогов, но в случае его принятия не довело бы прямые налоги даже до тех размеров, каких они достигли во время управления финансами достопочтенного джентльмена, депутата от Галифакса, прибегавшего не только к поимущественному и подоходному налогу, но и к посконному налогу; этот налог в последний год своего существования принес ему почти два миллиона фунтов стерлингов. (Аплодисменты.) Достопочтенный джентльмен, предостерегающий нас от безрассудного повышения размера прямых налогов, понизил сумму, которую он получил с последний год своего управления от посконного налога, и удовлетворился скромной суммой в 700000 ф. ст., сохранившейся в результате замены посконного налога другим налогом. Я не могу забыть, однако, как достопочтенный джентльмен, безрассудно обвиняющий меня в повышении суммы прямых налогов, вначале предложил провести такую замену в полном объеме, что сделало бы размеры его подомового налога выше, чем когда-либо предлагал это сделать я. (Громкие аплодисменты.) Но все ли это? Все ли это, что сделал этот достопочтенный джентльмен, который обвиняет меня в безрассудном повышении прямых налогов страны? Да, ведь это тот самый министр, который, взимая поимущественный налог, истинные размеры которого нам теперь известны, взимая пооконный налог, приносящий около двух миллионов, явился однажды в палату общин и предложил пораженному собранию увеличить почти вдвое поимущественный и подоходный налог. (Бурные аплодисменты.) Я рассматриваю такое поведение как признак безрассудного отношения к последствиям… Нам твердят об удвоении подомового налога. Безобидная сумма! Но если бы достопочтенный джентльмен провел увеличение вдвое поимущественного и подоходного налога, его, по моему мнению, справедливо можно было бы обвинить в безрассудном повышении прямых налогов страны. (Громкие аплодисменты.) Толкуют о безрассудстве! Но что в истории финансов может сравниться с тем безрассудством, с каким действовал достопочтенный джентльмен? (Громкие аплодисменты.) И какие у него были основания вносить это чудовищное, невероятное предложение, предложение, внесение которого можно было бы оправдать лишь в случае, если бы от этого зависела безопасность страны? Когда же он получил отпор, потерпел провал и был осыпан насмешками, он выступил с заявлением, что имеет достаточно доходов и может обойтись без своего предложения. (Бурные, продолжительные аплодисменты.) Будущему историку не поверят и заподозрят его в неправде, когда он расскажет, как один министр выступил с предложением почти удвоить подоходный налог, а на следующий день заявил, что доходная часть бюджета вполне обеспечена. (Новый взрыв аплодисментов.)»

Сведя, таким образом, счеты с сэром Чарлзом Вудом, Дизраэли продолжает:

«Мы должны доказать, что существует различие между собственностью, и доходом, между непостоянным и постоянным доходом. Мы должны затем отстоять принцип, который мы считали и продолжаем считать единственно правильным и который, если даже и не теперь, непременно будет признан и принят, а именно, что база для прямого обложения должна быть расширена. (Возгласы одобрения на правительственных скамьях.)… Если бы имелось намерение сделать постоянным принципом нашей социальной системы то положение, что классы, пользующиеся политической властью, должны создаваться за счет чрезмерного обременения более богатой части общества прямыми налогами, а рабочих — косвенными налогами, то я не мог бы представить себе обстоятельства, более рокового для этой страны и более чреватого гибельными последствиями. (Аплодисменты.) Но при этом я глубоко убежден, что привилегированные классы первые испытали бы на себе эти гибельные последствия».

Обращаясь к фритредерам, Дизраэли говорит:

«Мы видим, что великие противники колониальных пошлин все, как один, выступают в защиту высокого обложения производителей; мы видим здесь, что они, как бы в насмешку над нами, используют все те ложные положения, от которых мы в конце концов имели мужество достойным образом отказаться. (Бурные овации.) И вы мне говорите, что протекционизм умер, и вы говорите нам, что не существует партии протекционистов! О нет, она в полном цвету, и она здесь. (Указывает на скамьи оппозиции.) Вместе с нашими скамьями они присвоили наши принципы, и я уверен, что они будут иметь столь же мало успеха. (Аплодисменты.)»

В заключение Дизраэли следующим образом отвечает на благожелательный совет сэра

Чарлза Вуда взять свой бюджет обратно:

«Мне советуют взять обратно мой бюджет. Мне говорят, что г-н Питт брал обратно свой бюджет и что недавно некоторые другие лица» (виги и, в частности, сэр Чарлз Вуд) «поступили точно так же. (Смех.) Я не мечтаю о славе г-на Питта, но не хочу и пасть до уровня этих других лиц. (Громкие аплодисменты.) Нет, господа, я уже видел, к каким результатам приходит правительство, неспособное провести свои собственные мероприятия, результатам, которые не приносят ни чести правительству, ни пользы стране и, по моему убеждению, несовместимы с тем, что для меня всего дороже — с достоинством этой палаты. (Громкие аплодисменты.) Я вспоминаю об одном бюджете, который был взят обратно, снова внесен и снова взят обратно (смех) в 1848 году. Каков же был результат деятельности этого правительства, существовавшего лишь постольку, поскольку его терпели? Каков был результат для финансов этой страны? Не эта ли позорная операция по замене посконного налога подомовым налогом, которую я теперь должен постараться исправить? (Аплодисменты.) Причины недовольства кроются далеко не в сфере одних только партийных интересов… Да, я хорошо знаю, кто будет мне противостоять. Мне придется иметь дело с коалицией. (Аплодисменты.) И, возможно, сговор будет иметь успех. Коалиция, которая была до этого, имела успех. Но даже добившиеся успеха коалиции постоянно убеждались в непродолжительности своего триумфа. И я знаю также, что Англия не любит коалиций. (Аплодисменты.) От коалиции я апеллирую к тому общественному мнению, которое управляет страной, к тому общественному мнению, чье мудрое и неотразимое влияние может подчинить своему контролю даже решения парламента и без чьей поддержки самые величественные и древние учреждения являются всего лишь беспочвенным порождением фантазии. (Достопочтенный джентльмен возвращается на свое место, сопровождаемый оглушительными, несмолкаемыми аплодисментами.)»

Каково же мнение сегодняшних газет о последствиях этого поражения министерства?

«Morning Chronicle» (орган пилитов) и «Morning Advertiser» (орган радикалов) считают отставку министерства несомненной. «Times» держится того же мнения, считая, что министры подадут в отставку, хотя и сомневается, сможет ли оппозиция так же легко образовать новое правительство, как она свалила старое. «Daily News» (орган манчестерцев) допускает возможность реорганизации павшего министерства в союзе с лордом Пальмерстоном. «Morning Post» (орган Пальмерстона) считает эту реорганизацию чем-то само собой разумеющимся. Наконец, «Morning Herald» (Дерби — Дизраэли) заявляет, что если министры подадут сегодня в отставку, королева {Виктория. Ред.} вынуждена будет завтра снова их призвать.

Несомненно одно: министры потерпели поражение в результате фритредерской резолюции, предусматривавшей расширение прямого обложения. Во всяком случае они могут утешаться тем, что если они сумели успешно отразить первый парламентский натиск ценой отказа от своих собственных принципов, то оппозиция победила их во втором сражении лишь благодаря тому, что отказалась от своих.

Таким образом, в этих дебатах полностью подтвердилось то, что я уже раньше говорил о положении парламентских партий. Объединенная оппозиция имеет по сравнению с компактной массой 286 тори большинство лишь в 19 голосов. Стоит ей образовать новое правительство, как оно будет опрокинуто при первом же удобном случае. Если же правительство, образованное оппозицией, распустит палату общин, новые выборы, которые будут происходить при прежних условиях, приведут к тем же результатам, т. е. в новой палате общин, когда возобновится старая игра, различные партии по-прежнему парализуют друг друга, и политика Англии снова окажется в cercle vicieux {порочном кругу. Ред.}.

Поэтому я утверждаю, что остается в силе старая дилемма: либо дальнейшее существование торийского правительства, либо парламентская реформа.

Написано К. Марксом 17 декабря 1852 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3659, 7января 1853 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

Подпись: Карл Маркс

Примечания:

3

Континентальная система, или континентальная блокада, объявленная Наполеоном в 1806 г., запрещала странам европейского континента вести торговлю с Англией.

31

15 мая 1848 г. неаполитанский король Фердинанд II, прозванный королем-бомбой за бомбардировку Мессины в январе 1848 г., подавил народное восстание, распустил национальную гвардию, разогнал парламент и отменил реформы, введенные под давлением народных масс в феврале 1848 года.

314

Маркс иронически сравнивает Бересфорда с храбрейшим из героев греческого мифа о Троянской войне, Ахиллом.