МИЛЛИАРД

Кёльн, 15 марта. Уже вскоре после февральской революции в Париже стал чувствоваться недостаток в деньгах. Было провозглашено respect de la propriete {уважение к собственности. Ред.}, и бедняги мелкие буржуа приняли это как защиту своих интересов. Временное правительство тем охотнее согласилось на это respect de la propriete, что банк тут же дал ему беспроцентный заем в 50 миллионов. Временное правительство состояло главным образом из мелких буржуа «National»[259], и великодушие банка его обмануло. 50 миллионов скоро иссякли. Тем временем акционеры и держатели банковых билетов, наилучшим образом воспользовавшись respect de la propriete, взяли все свое золото из банка. Мелкие буржуа, также желая использовать respect de la propriete в своих интересах, отправились к своим банкирам, чтобы учесть векселя, выданные под их propriete {собственность. Ред.}, т. е. под их промышленные предприятия, лавки или фабрики; банкиры, сославшись на недостаток денег, отказались учесть векселя. Тогда мелкие буржуа пошли к другим банкирам, чтобы получить от них поручительство по векселям и учесть их в банке; банкиры отказались сделать это. Respect de la propriete! Таким образом, именно банкиры первыми нарушили это respect de la propriete, хотя сами хорошо сумели воспользоваться этим уважением. Тогда поднялся вопль со всех сторон, что кредит и доверие подорваны. Но мелкие буржуа никак не хотели отказаться от своего respect de la propriete; они считали, что когда будут восстановлены «спокойствие и порядок», восстановится также доверие, и тогда-то уж они смогут учесть под свою propriete свои векселя. Хорошо известно, как посло июньской битвы, когда спокойствие и порядок были восстановлены, вся propriete, после соглашений в судебном порядке с несостоятельными должниками, перешла в карманы банкиров и как мелкие буржуа только тогда поняли значение «respect» {«уважения». Ред.}, когда их «propriete» вылетела в трубу. Но от денежного кризиса, вызванного крупной буржуазией, несомненно больше всего пострадали рабочие. В то самое время, когда временное правительство, чтобы удовлетворить собственные нужды, изобрело пресловутый налог в 45 сантимов[260], на стенах появился подписанный рабочими плакат, который начинался словами: avez-vous besoin de l'argent? (Нужны ли вам деньги?) В этом плакате прямо предлагалось потребовать обратно миллиард, дарованный эмигрантам в виде возмещения в 1825 году. Кто были тогдашние эмигранты? Те самые люди, которые спровоцировали и поддерживали за границей войну против Франции и которые потом вернулись во Францию в сопровождении иностранцев. Кто были те эмигранты, которые воспользовались возмещением? Герцог Орлеанский, т. е. только что свергнутый король, и легитимисты, т. е. приверженцы давно свергнутого короля. Учредительное собрание и Конвент провели конфискацию имуществ изменников-эмигрантов; короли и эмигранты, возвратившиеся после обеих реставраций[261], даровали себе и своим друзьям возмещение. Королей снова прогнали, решения Учредительного собрания и Конвента снова вошли в силу, и вполне естественно, что этим возмещением должен воспользоваться народ. Рабочие с восторгом читали плакат, в котором таким образом разъяснялось требование о возврате миллиарда; они тысячами собирались у плаката и по-своему обсуждали его содержание. Это продолжалось целый день; на следующий день плакат исчез со стен. Легитимисты и орлеанисты, почувствовав всю опасность, угрожавшую им, за большие деньги наняли людей, которым было поручено ночью уничтожить всякие следы этого плаката. В то время все были охвачены горячкой новых организационных планов. Все думали только о том, как бы изобрести какую-нибудь новую систему, чтобы тотчас же, не считаясь с реальной действительностью, ввести ее в «государстве». Временному правительству пришла злополучная мысль обложить крестьян 45-сантимным налогом. Рабочие думали, что эти 45 сантимов будут иметь тот же результат, что и возврат миллиарда — обложение налогом земельной собственности — и оставили мысль о миллиарде. «Journal des Debats»[262] и безмозглый «National» поддерживали в них это убеждение и разъясняли в передовых статьях, что подлинный капитал — это «земля», исконное землевладение и что временное правительство поступает совершенно правильно, взимая этот налог в пользу рабочих. Когда приступили к сбору налога, крестьяне повсюду возмутились против городских рабочих. «Как? — говорили крестьяне, — наше положение ведь еще хуже, нежели положение рабочих: мы должны занимать деньги под большие проценты, чтобы обработать землю и прокормить наши семьи, и мы же, помимо налогов и процентов в пользу капиталистов, должны еще платить за содержание рабочих!»

Крестьяне отшатнулись от революции, потому что она, вместо защиты их интересов, нанесла им только ущерб. Рабочие поняли предательскую цель налога, выдуманного реакционной партией, и для них стал теперь ясен весь смысл respect de la propriete: выявилась разница между формальной и фактической собственностью; оказалось, что буржуазный капитал вырвал, так сказать, почву из-под самой земли, что формальный собственник этой земли стал вассалом капиталиста и что налог падал лишь на задолжавшего вассала. А когда к тому же фактический владелец земли отказом в кредите, наложением ареста на имущество и тому подобными мерами дал почувствовать крестьянину свою силу, тогда крестьянин окончательно возненавидел революцию. Легитимисты, которые как крупные землевладельцы имели большое влияние на деревню, использовали это обстоятельство, и тогда начались происки роялистов в пользу Генриха V. При таких печальных для революции обстоятельствах наступило 15 мая[263]. Требование Барбеса о миллиарде, хотя и облеченное в другую форму, подобно искре снова подействовало на народ и вызвало целый пожар. Даже июньская битва не могла вытравить мысль о миллиарде, и теперь, когда в Бурже начался процесс Барбеса[264], эта мысль все более захватывает крестьян. Потребовать обратно от легитимистов, своих помещиков и кровопийц, тот миллиард, который они, крестьяне, собрали, — это куда более заманчиво, чем Наполеон. Агитация за возврат миллиарда уже охватила всю Францию, и если бы этот вопрос решался всеобщим голосованием, за него было бы подано еще больше голосов, чем за Наполеона. Требование возврата миллиарда — это первое революционное мероприятие, которое втягивает крестьян в революцию. Петиции, поступающие отовсюду, и тон этих петиций доказывают, что революция уже пустила глубокие корни. В Клюни требуют возврата не только миллиарда, но и 3 процентов годовых с него за все время с 1825 года. С началом процесса в Бурже петиции эти множатся в такой степени, что судей в Бурже, а с ними и всю реакционную партию, начинает охватывать тревога. Аже, Ансе, Малэн, Сен-Вибальд, Виттер и множество других общин посылают теперь петиции в палату через своих депутатов. Под заголовком rappel du milliard {возврат миллиарда. Ред.} газеты ежедневно печатают названия все новых общин, присоединяющихся к этому грандиозному движению. Скоро на всех стенах, во всех общинах можно будет прочесть: rappel du milliard, и если предстоящие выборы пройдут под этим лозунгом, тогда посмотрим, что смогут противопоставить этому миллиарду капиталисты, как бы они себя ни именовали — легитимисты, орлеанисты или просто буржуа, — одержат ли они верх над демократическими кандидатами, которые намереваются вступить в новую палату при помощи этого миллиарда, чтобы эти деньги обратить на пользу рабочих и крестьян. Но это еще не все. Луи-Наполеон повсеместно обещал крестьянам не только вернуть деньги, уплаченные по 45-сантимному налогу, но и понизить все налоги вообще. Во всех петициях выставляется требование употребить миллиард главным образом для этой цели. Что касается юридического обоснования возврата миллиарда, то имеется прецедент, который произошел непосредственно после июльской революции 1830 года, когда внезапно приостановили выплату денег, еще остававшихся от миллиарда. Если то, что уже было выплачено, не было истребовано в то время назад, то это объясняется исключительно тем, что сам Луи-Филипп и его семья получили очень большую часть этих денег.

Так как контрреволюционная партия не может оспаривать справедливость этого требования, она довольствуется пока тем, что указывает на трудности, связанные с его выполнением. Трудность якобы заключается в том, чтобы отыскать тех лиц, которые получили более или менее крупные суммы из этого дарованного возмещения. Но нет ничего легче. Начнем с крупных сумм. В начале списка мы находим герцога Орлеанского (впоследствии Луи-Филиппа) и его сестру, г-жу Аделаиду, которые получили 50 миллионов, и эти 50 миллионов легко можно было бы удержать с тех бесчисленных имений, которые Национальное собрание недавно возвратило королевской семье.

Принц Конде получил 30 миллионов, а кто их унаследовал? Герцог Омальский и г-жа де Фёшер. Вот и получилась бы уже немалая сумма — для начала! Королевская семья владеет огромными поместьями и лесами во Франции, и крестьяне уже начинают вычислять, сколько они потеряли на том, что эти миллионы не были им возвращены еще в 1830 году.

Написано 15 марта 1849 г.

Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 247, 16 марта 1849 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

Примечания:

2

Имеется в виду статья «Министерство Бранденбурга», напечатанная в «Neue Preusische Zeitung» 5 ноября 1848 года.

«Neue Preusische Zeitung» («Новая прусская газета») — немецкая ежедневная газета, начала издаваться в Берлине с июня 1848 года; была органом контрреволюционной придворной камарильи и прусского юнкерства. Эта газета известна также под названием «Kreuz-Zeitung» («Крестовая газета»), так как в ее заголовке изображен крест.

25

«Le Moniteur universel» («Всеобщий вестник») — ежедневная французская газета, официальный правительственный орган; выходила в Париже с 1789 года. Во время французской буржуазной революция конца XVIII в. была органом революционного правительства.

26

3 ноября 1848 г. в «Kolnische Zeitung» была напечатана заметка о мнимом африканском племени «хигланов» (Hyghlans), полулюдей-полуобезьян; «многие из них», — говорилось в заметке, — «учатся арабскому языку». В номере от 5 ноября «Neue Rheinische Zeitung» высмеяла это сообщение, сделав, между прочим, замечание, что «это открытие… имеет во всяком случае величайшее значение для партии нытиков, которые в лице хигланов получают достойное подкрепление». О нытиках см. примечание 172.

259

См. примечание 145.

260

Дополнительный налог в 45 сантимов на каждый франк всех прямых налогов, принятый французским временным правительством 16 марта 1848 г., пал основной своей тяжестью на крестьян. Результатом этой политики буржуазных республиканцев явилось то, что крестьянство отшатнулось от революции и на президентских выборах 10 декабря 1848 г. отдало свои голоса Луи Бонапарту.

261

Имеются в виду первая реставрация Бурбонов в мае 1814 г. и вторая реставрация в июле 1815 г., после неудачной попытки Наполеона I вернуть себе императорский трон («Сто дней»),

262

«Journal des Debats politiques et litteraires» («Газета политических и литературных дебатов») — французская ежедневная буржуазная газета, основанная в Париже в 1789 году. В период Июльской монархии — правительственная газета, орган орлеанистской буржуазии. Во время революции 1848 г. газета выражала взгляды контрреволюционной буржуазии.

263

15 мая 1848 г. произошло революционное выступление парижских рабочих во главе с Бланки, Барбесом и др. против антирабочей контрреволюционной политики буржуазного Учредительного собрания, которому был предъявлен ряд требований, в том числе выдвинутое Барбесом требование ввести миллиардный налог на богачей.

264

В Бурже 7 марта — 3 апреля 1849 г. слушался процесс участников событий 15 мая 1848 года. В результате этого процесса Барбес 2 апреля 1849 г. был приговорен к пожизненному тюремному заключению. Бланки был приговорен к 10 годам одиночного заключения, Дефлотт, Собрие, Распайль, Альбер и другие — к различным срокам тюремного заключения и ссылки в колонии.