|
||||
|
|
МАРКС И ПРУССКОЕ ПОДДАНСТВО[229] Кёльн, 4 сентября. У главного редактора «Neue Rheinische Zeitung» Карла Маркса, как мы уже ранее упоминали{145}, возник конфликт из-за прусского подданства. Это обстоятельство является новым показателем того, к каким мерам прибегают, чтобы обманным путем свести на нет данные в марте обещания. Каковы обстоятельства дела, видно из следующего документа, который Маркс направил министру внутренних дел г-ну Кюльветтеру: Господин министр! Позволяю себе обратиться к вам с апелляцией на касающееся меня лично постановление здешнего королевского окружного управления. В 1843 г. я покинул свою родину — Рейнскую Пруссию, чтобы на время поселиться в Париже. — В 1844 г. я узнал, что в связи с моими сочинениями королевский обер-президент в Кобленце дал предписание соответствующим пограничным полицейским властям о моем аресте. Это известие было также опубликовано в берлинских подцензурных газетах. — С того времени я считал себя политическим эмигрантом. Позднее, в январе 1845 г., я был выслан из Франции по прямому настоянию тогдашнего прусского правительства и поселился в Бельгии. — Но так как и в бельгийское министерство поступило требование со стороны прусского правительства о моей высылке, я, в конце концов, счел себя вынужденным потребовать признания моего выхода из прусского подданства. — Я должен был прибегнуть к этой крайней мере, чтобы избавиться от подобных преследований. — Лучшим доказательством того, что я потребовал свидетельство о разрешении эмигрировать лишь из соображений самозащиты, служит то обстоятельство, что я не принял гражданства никакого другого государства, хотя мне это предлагалось во Франции после февральской революции членами временного правительства. После мартовской революции я возвратился на родину и в апреле месяце в Кёльне вошел с ходатайством о предоставлении мне прав гражданства, каковые и были мне предоставлены местным магистратом без всяких возражений. — Согласно закону от 31 декабря 1842 г., дело направлено было на утверждение королевского окружного управления. Теперь я получил от исполняющего обязанности здешнего полицейдиректора г-на Гейгера бумагу следующего содержания:
Я считаю это постановление королевского окружного управления незаконным по следующим причинам: Согласно постановлению Союзного сейма от 30 марта с. г., правом избирать и быть избранным в Национальное собрание пользуются также политические эмигранты, если они вернулись в Германию и заявили о желании снова принять германское гражданство. Постановление Предпарламента, хотя и не имеющее прямой силы закона, но знаменательное, однако, в смысле намерений и обещаний, данных немецкому народу сразу же после революции, предоставляет активное и пассивное избирательное право даже тем политическим эмигрантам, которые стали иностранными гражданами, но снова желают вступить в германское гражданство. Во всяком случае постановление Союзного сейма и основанный на нем порядок выборов, установленный министерством Кампгаузена, имеет в Пруссии силу закона.  Паспорт К. Маркса 1848–1849 годов (первая страница)  Паспорт К. Маркса 1848–1849 годов (вторая страница)  Паспорт К. Маркса 1848–1849 годов (третья страница) Так как в моем заявлении о предоставлении мне права жительства в Кёльне мое намерение снова вступить в германское гражданство выражено достаточно ясно, то я тем самым получил право выбирать и быть избранным в германское Национальное собрание, т. е., по меньшей мере, обладаю правом германского гражданства. Если же я обладаю высшим правом, каким только может обладать немец, то уж во всяком случае мне не может быть отказано в более ограниченном праве прусского гражданства. Королевское окружное управление в Кёльне ссылается на закон от 31 декабря 1842 года. Но и этот закон в связи с вышеупомянутым постановлением Союзного сейма говорит в мою пользу. Согласно § 15, пп. 1 и 3, право прусского подданства утрачивается в результате выхода из него по заявлению самого подданного или после его десятилетнего пребывания за границей. — Многие политические эмигранты, вернувшиеся после революции на родину, пробыли за границей более десяти лет и, следовательно, согласно § 15 упомянутого закона, перестали быть прусскими гражданами точно так же, как и я. — Некоторые из них, например г-н Я. Венедей, заседают даже в германском Национальном собрании. — Прусские «полицейские власти» (§ 5 закона) могли бы, следовательно, также, если это им вздумается, лишить этих германских законодателей прав прусского гражданства! Наконец, я считаю совершенно недопустимым, что здешнее королевское окружное управление или исполняющий обязанности полицейдиректора г-н Гейгер употребляют в присланном мне извещении слово «подданный», в то время как и предшествующее и нынешнее министерство изгнали это определение из всех официальных документов, заменив его всюду названием «граждане государства». — Столь же недопустимо, даже оставляя в стороне мое право на прусское гражданство, называть меня, германского гражданина, «иностранцем». Далее, если королевское окружное управление отказывается утвердить предоставление мне прусского гражданства, «принимая во внимание положение, в котором я находился до настоящего времени», то это не может относиться к моему материальному положению, так как, даже согласно точному смыслу закона от 31 декабря 1842 г., выносить постановления по этому вопросу может только кёльнский магистрат, а он решил его в мою пользу. — Это может относиться только к моей деятельности в качестве главного редактора «Neue Rheinische Zeitung», и тогда это означает: принимая во внимание мои демократические убеждения и мое оппозиционное отношение к существующему правительству. — Но если бы здешнему окружному управлению или министерству внутренних дел в Берлине даже и принадлежало право, — что я отрицаю, — отказать мне в праве прусского гражданства в этом специальном случае, относящемся к постановлению Союзного сейма от 30 марта, то подобные тенденциозные мотивы могли быть пущены в ход только в старом полицейском государстве, но ни в коем случае не в Пруссии, где совершилась революция и где существует ответственное правительство. Наконец, я должен еще заметить, что г-н полицейдиректор Мюллер, которому я заявил, что не могу перевезти мою семью из Трира в Кёльн при создавшемся неопределенном положении, заверил меня, что восстановление в правах гражданства не встретит никаких возражений. На основании всего этого я требую, чтобы Вы, г-н министр, отдали распоряжение здешнему королевскому окружному управлению об утверждении предоставленного мне здешним магистратом права жительства и тем самым о восстановлении меня в правах прусского гражданства. Примите, г-н министр, уверения в моем совершенном почтении. Кёльн, 22 августа 1848 г. Карл Маркс Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 94, 5 сентября 1848 г. Печатается по тексту газеты Перевод с немецкого Примечания:2 2 Письмо Маркса было опубликовано в «L'Alba» 29 июня 1848 г. со вступительным замечанием редакции: «Мы публикуем следующее письмо, полученное нами из Кёльна, чтобы показать, какие чувства питают к Италии благородные немцы, горячо желающие завязать братские связи между итальянским и немецким народами, которых натравливали друг на друга европейские деспоты». Часть ответного письма редакции «L'Alba», подписанного Л. Алинари, приводится в статье «Внешняя политика Германии» (см. настоящий том, стр. 162). «L'Alba» («Рассвет») — итальянская демократическая газета, издававшаяся во Флоренции в 1847–1849 гг. под редакцией Лафарина.—4. 22 22 См. Гейне. «Германия. Зимняя сказка», глава XVII. — 25. 229 229 Отказ кельнских властей предоставить Марксу право прусского гражданства вызвал возмущение в демократических кругах Кёльна. Кёльнское Демократическое общество послало депутацию к местным властям с требованием отменить полицейские меры против Маркса (см. настоящий том, стр. 528–529). В ответ на жалобу Маркса прусский министр внутренних дел Кюльветтер 12 сентября 1848 г. подтвердил решение окружного управления. В дальнейшем прусское правительство воспользовалось тем, что Маркс не получил прусского подданства, для того чтобы выслать его из пределов Пруссии, как «нарушившего право гостеприимства». Высылка Маркса и репрессии против других редакторов «Neue Rheinische Zeitung» послужили причиной прекращения выхода газеты. — 407. |
|
||
