Ф. ЭНГЕЛЬС

ТРЕД-ЮНИОНЫ

В предыдущем номере газеты мы рассмотрели деятельность тред-юнионов, как силы, которая в борьбе с предпринимателями способствует осуществлению экономического закона заработной платы. Мы возвращаемся к этому предмету, так как в высшей степени важно, чтобы рабочий класс в целом вполне понимал его.

В настоящее время, как мы полагаем, ни один английский рабочий не нуждается в разъяснениях относительно того, что как отдельный капиталист, так и класс капиталистов в целом заинтересованы в том, чтобы возможно больше снизить заработную плату. Продукт труда, за вычетом всех издержек, разделяется, как неопровержимо доказал Давид Рикардо, на две доли: одну долю составляет заработная плата рабочего, другую — прибыль капиталиста. А так как этот чистый продукт труда в каждом отдельном случае является некоей определенной величиной, то ясно, что доля, именуемая прибылью, не может быть увеличена без уменьшения доли, именуемой заработной платой. Отрицать, что капиталист заинтересован в снижении заработной платы, это все равно что утверждать, будто он не заинтересован в увеличении своей прибыли.

Мы очень хорошо знаем, что существуют другие способы временно увеличивать прибыль, но они не изменяют общего закона, и поэтому здесь нам нет нужды ими заниматься.

Каким же образом капиталисты могут сократить заработную плату, если размер заработной платы обусловливается особым и вполне определенным социально-экономическим законом? Экономический закон заработной платы существует и он неопровержим. Но, как мы видели, он эластичен, и эта эластичность проявляется двояким образом. Уровень заработной платы в отдельной отрасли производства можно снизить либо прямо, постепенно приучая рабочих этого производства к более низкому уровню жизни, либо же косвенно, увеличивая число ежедневных рабочих часов (или интенсивность труда в течение того же числа рабочих часов) без увеличения платы.

Заинтересованность каждого отдельного капиталиста в увеличении своей прибыли путем сокращения заработной платы своих рабочих получает новый стимул вследствие взаимной конкуренции между капиталистами одной и той же отрасли производства. Каждый из них старается продавать дешевле своих конкурентов, и, чтобы не жертвовать своей прибылью, он должен стараться понизить заработную плату. Итак, давление на размер заработной платы, производимое в своих интересах каждым отдельным капиталистом, удесятеряется вследствие конкуренции между ними. То, что прежде означало только получение большей или меньшей прибыли, теперь становится делом необходимости.

Против этого постоянного, непрекращающегося давления неорганизованные рабочие не имеют никаких действенных средств сопротивления. Поэтому в тех отраслях производства, где рабочие не организованы, заработная плата имеет постоянную тенденцию падать, а продолжительность рабочего дня — постоянную тенденцию увеличиваться. Медленно, но верно этот процесс прогрессирует. Периоды процветания могут иногда приостанавливать его, но затем периоды промышленного застоя его еще более усиливают. Рабочие постепенно привыкают ко все более и более низкому уровню жизни. В то время как продолжительность рабочего дня все более и более приближается к возможному максимуму, заработная плата подходит все ближе и ближе к своему абсолютному минимуму — к сумме, ниже которой для рабочего становится абсолютно невозможно жить и продолжать свой род.

Временное исключение из этого правила наблюдалось в начале этого века. Быстрое распространение пара и машин не поспевало за еще более быстрым ростом спроса на изготовляемую с их помощью продукцию. Заработная плата в этих отраслях производства, за исключением заработной платы детей, проданных фабриканту из работного дома, как правило, была высокая; плата за те виды квалифицированного ручного труда, без которых нельзя было обойтись, бывала очень высокая; плата, которую обычно получал красильщик, механик, стригальщик бархата, прядильщик, пользовавшийся ручной мюльмашиной, кажется теперь баснословной. В то же время в тех отраслях промышленности, где рабочие вытеснялись машиной, они обрекались на медленную смерть от голода. Но постепенно новоизобретенные машины вытесняли хорошо оплачиваемых рабочих; были изобретены машины, изготовлявшие машины и притом в таком количестве, что предложение товаров, произведенных при помощи машин, не только покрывало спрос, но и превышало его. Когда заключение всеобщего мира в 1815 г. восстановило регулярную торговлю, начались десятилетние периоды чередования процветания, перепроизводства и торговой паники. Те относительно благоприятные условия, которые рабочие могли сохранить от периода процветания и которые они, быть может, даже частично улучшили в период бешеного перепроизводства, отнимались у них теперь, в период промышленного застоя и паники; и вскоре фабричное население Англии было подчинено тому общему закону, согласно которому заработная плата неорганизованных рабочих постоянно стремится к абсолютному минимуму.

Между тем в борьбу вступили признанные законом в 1824 г. тред-юнионы, и это было весьма своевременно. Капиталисты всегда организованы. В большинстве случаев они не нуждаются ни в формальных союзах, ни в уставах, ни в должностных лицах и т. д. Их немногочисленность по сравнению с рабочими, тот факт, что они образуют особую касту, их постоянное светское и деловое общение — заменяют им все это. Лишь со временем, когда какая-либо отрасль фабричного производства получает преобладание в целом районе, — как, например, хлопчатобумажное производство в Ланкашире, — является надобность в таком оформленном тред-юнионе капиталистов. Между тем рабочие с самого начала не могут обойтись без сильной организации с твердо установленным уставом и с предоставлением полномочий должностным лицам и комитетам. Закон 1824 г. сделал эти организации легальными. С тех пор рабочие стали в Англии силой. Это уже не была прежняя беспомощная, разобщенная масса. К мощи, созданной объединением и совместной деятельностью, вскоре добавилась сила изрядно наполненной кассы, «фонд сопротивления», как выразительно называют это наши французские братья. Тут уж положение вещей совершенно изменилось. Позволить себе снизить заработную плату или удлинить рабочий день стало рискованным делом для капиталиста.

Отсюда яростные нападки класса капиталистов того времени на тред-юнионы. Стародавнюю практику неограниченного угнетения рабочего класса капиталисты считали всегда своим правом и законной привилегией. Теперь этому был положен предел.

Неудивительно, что они громко выражали свое негодование и считали, что нанесен ущерб их правам и их собственности, по меньшей мере так же, как это считают в настоящее время ирландские лендлорды[174].

Опыт шестидесятилетней борьбы несколько образумил капиталистов. Тред-юнионы стали теперь признанным учреждением, и действие их в качестве одного из регуляторов заработной платы признано в такой же мере, в какой признано действие фабричных законов как регуляторов продолжительности рабочего дня. Более того, хлопчатобумажные фабриканты в Ланкашире в последнее время даже сами позаимствовали кое-что у рабочих и теперь умеют, когда это им выгодно, организовать стачку не хуже, а то даже и лучше, чем какой-либо тред-юнион.

Итак, результатом деятельности тред-юнионов является то, что закон заработной платы соблюдается вопреки воле предпринимателей; что рабочие хорошо организованных отраслей производства получают возможность добиваться, хотя бы приблизительно, полной оплаты стоимости рабочей силы, которую они отдают в наем своему предпринимателю; что при помощи государственных законов рабочий день удерживается по крайней мере в рамках той максимальной продолжительности, выше которой рабочая сила преждевременно истощается. Это, однако, крайний предел того, чего тред-юнионы, при нынешней их организации, могут надеяться достигнуть, да и то лишь ценой постоянной борьбы, при огромных затратах сил и средств; к тому же колебания в ходе производства, не реже чем раз в десять лет, разрушают в один момент все, что было завоевано, и борьбу приходится начинать сначала. Это — порочный круг, из которого нет выхода. Рабочий класс остается тем, чем он был и чем не боялись называть его наши предки чартисты, — классом наемных рабов. Таков ли должен быть конечный итог всех этих усилий, самопожертвования и страданий? Это ли должно навсегда остаться высшей целью британских рабочих? Или же рабочий класс Англии должен, наконец, попытаться вырваться из этого порочного круга и найти выход в движении, направленном к УНИЧТОЖЕНИЮ САМОЙ СИСТЕМЫ НАЕМНОГО ТРУДА?

В следующий раз мы рассмотрим роль тред-юнионов как организаторов рабочего класса. 

До сих пор мы рассматривали функции тред-юнионов лишь постольку, поскольку они содействуют регулированию размеров заработной платы и обеспечивают рабочему в его борьбе против капитала хотя бы некоторые средства сопротивления. Но эта сторона дела не исчерпывает нашего предмета.

Мы говорили о борьбе рабочего против капитала. Борьба эта существует, сколько бы ни пытались опровергать это апологеты капитала. Она будет существовать, пока снижение заработной платы остается самым надежным и самым легким способом увеличения прибыли, более того, пока существует сама система наемного труда. Само существование тред-юнионов является достаточным доказательством этого; если они созданы не для того, чтобы бороться против вымогательств со стороны капитала, то для чего же они созданы? Нечего замазывать суть дела. Никакие слащавые фразы не могут скрыть того вопиющего факта, что современное общество разделяется в основном на два больших антагонистических класса — на капиталистов, обладающих всеми средствами, необходимыми для применения труда, с одной стороны, и на рабочих, не обладающих ничем, кроме своей собственной рабочей силы, с другой стороны. Продукт труда этого последнего класса приходится делить между обоими классами, и из-за этого дележа постоянно идет борьба. Каждый из двух классов стремится получить возможно большую долю; и в этой борьбе самое курьезное то, что, хотя рабочий класс добивается лишь доли продукта своего собственного труда, его довольно часто обвиняют в том, будто он попросту грабит капиталиста!

Но борьба между двумя большими общественными классами неизбежно становится борьбой политической. Так было с длительной борьбой между буржуазией, или классом капиталистов, и землевладельческой аристократией; так обстоит дело и с борьбой между рабочим классом и теми же капиталистами. Во всякой борьбе класса против класса ближайшей целью борьбы является политическая власть; господствующий класс защищает свое политическое верховенство, иначе говоря, свое обеспеченное большинство в законодательных органах; угнетенный класс борется сначала за долю этой власти, а затем и за всю власть, чтобы получить возможность изменить существующие законы соответственно своим собственным интересам и нуждам. Так рабочий класс Великобритании годами страстно боролся, прибегая даже к насилию, за Народную хартию[175], которая должна была дать ему эту политическую власть. Он потерпел поражение по борьба произвела такое впечатление на победившую буржуазию, что с тех пор она очень довольна уж тем, что ценой все новых и новых уступок рабочим покупает продолжение перемирия.

Далее, в политической борьбе класса против класса важнейшим оружием является организация. И по мере того, как распадалась чисто политическая, или чартистская, организация, в той же мере организация тред-юнионов становилась все сильнее и сильнее, пока в настоящее время она не достигла такой степени мощи, что с ней не может сравниться ни одна рабочая организация в других странах. Несколько крупных тред-юнионов, охватывающих от одного до двух миллионов рабочих и подкрепленных меньшими, или местными союзами, представляют силу, с которой вынуждено считаться всякое правительство господствующего класса, будь то виги или тори.

В соответствии с традициями, установившимися при их возникновении и развитии в Англии, эти могущественные организации до сих пор ограничивали свою деятельность почти исключительно участием в регулировании заработной платы и рабочего дня и борьбой за отмену законов, открыто направленных против рабочих. Как указано выше, они это делали с тем успехом, какого были вправе ожидать. Но больше того: правящий класс, который знает их силу лучше, чем они сами, соблаговолил сделать им добавочные уступки. Избирательный закон Дизраэли[176] предоставил право голоса во всяком случае большей части организованного рабочего класса. Разве Дизраэли внес бы это предложение, если бы не предполагал, что эти новые избиратели выразят свою собственную волю, что они перестанут идти на поводу у буржуазных либеральных политиков? Разве мог бы он провести это предложение, если бы рабочие, управляя своими огромными профессиональными союзами, не доказали своей способности к административной и политической деятельности?

Эта мера открыла новые возможности для рабочего класса. Она доставила ему большинство в Лондоне и во всех фабричных городах и, таким образом, позволила ему начать борьбу против капитала новым оружием, посылая в парламент людей своего собственного класса. Но здесь-то и приходится, к сожалению, сказать, что тред-юнионы забыли свои обязанности передовой части рабочего класса. Новое оружие находится в их руках в течение более чем десяти лет, но едва ли они хотя бы раз обнажили его. А им не следовало бы забывать, что они не смогут сохранить занимаемое ими теперь положение, если не будут действительно идти в первых рядах рабочего класса. Противоестественно, чтобы рабочий класс Англии, будучи в состоянии посылать в парламент сорок или пятьдесят рабочих, все же вечно удовлетворялся тем, что его представляют капиталисты или их приказчики, вроде юристов, журналистов и т. п.

Более того: судя по многим симптомам, в рабочем классе Англии просыпается сознание того, что он некоторое время шел по ложному пути; что нынешнее движение, исключительной целью которого является повышение заработной платы и сокращение рабочего дня, держит его в порочном кругу, из которого нет выхода; что основным злом является не низкий уровень заработной платы, а сама система наемного труда. Как только понимание этого станет в среде рабочего класса общераспространенным, положение тред-юнионов должно будет существенно измениться. У них не будет больше той привилегии, что они единственные организации рабочего класса. Наряду с союзами отдельных профессий или над ними должно возникнуть общее объединение, политическая организация рабочего класса как целого.

Итак, организованным тред-юнионам следует хорошенько учесть два обстоятельства: во-первых, что быстро приближается время, когда рабочий класс Англии недвусмысленным образом потребует полной доли своего представительства в парламенте. Во-вторых, что столь же быстро приближается время, когда рабочий класс поймет, что борьба за высокую заработную плату и за короткий рабочий день, как и вся деятельность тред-юнионов в ее нынешнем виде, является не самоцелью, а лишь средством, пусть средством очень необходимым и действенным, но все же только одним из многих средств, ведущих к достижению более высокой цели: к полному уничтожению всей системы наемного труда.

Для полного представительства рабочих в парламенте, равно как и для подготовки к уничтожению системы наемного труда, станет необходима организация не отдельных профессий, а рабочего класса как целого. И чем скорее это будет сделано, тем лучше. Нет в мире такой силы, которая хотя бы в течение одного дня могла сопротивляться британскому рабочему классу, когда он будет организован как единое целое.

Написано Ф. Энгельсом около 20 мая 1881 г.

Напечатано в газете «The Labour Standards (London) №№ 4 и 5, 28 мая и 4 июня 1881 г. в качестве передовой

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

Примечания:

1

Письмо Ф. Энгельса А. Бебелю от 18—28 марта 1875 г., тесно примыкающее по своему содержанию к написанной К. Марксом «Критике Готской программы», выражало общее мнение Маркса и Энгельса относительно намечавшегося в начале 1875 г. объединения двух немецких рабочих партии — эйзенахцев и лассальянцев. Непосредственным поводом к написанию письма было появление 7 марта 1875 г. в газетах «Der Volksstaat» и «Neuer Social-Demokrat» проекта программы будущей объединенной социал-демократической рабочей партии Германии. Этот проект, содержавший целый ряд ложных антинаучных положений и уступок лассальянству, был принят лишь с небольшими изменениями на объединительном съезде в Готе в мае 1875 г. и в дальнейшем был известен под названием Готской программы.

Маркс и Энгельс, относясь положительно к объединению обеих рабочих партий, считали,, однако, что объединение должно быть достигнуто на принципиально здоровой основе, без уступок в теоретических и политических вопросах лассальянцам, терявшим свое влияние в рабочих массах. В письме к Бебелю, предназначавшемся для руководства эйзенахцев, являвшихся сторонниками марксизма, Энгельс подвергает критике проект Готской программы и предупреждает эйзенахцев против уступок лассальянцам. Письмо было впервые опубликовано только 36 лет спустя в книге Бебеля «Aus meinem Leben», Teil2, Stuttgart, 1911 («Из моей жизни», ч. 2, Штутгарт, 1911).

17

Маратом Маркс здесь иронически называет, по-видимому, Гассельмана, главного редактора «Neuer Social-Demokrat».

«Neuer Social-Demokrat» («Новый Социал-демократ») — немецкая газета, выходила в Берлине с 1871 по 1876 г. три раза в неделю; орган лассальянского Всеобщего германского рабочего союза; направление газеты полностью отражало проводимую лассальянцами политику приспособления к бисмарковскому режиму и заигрывания с господствующими классами Германии, оппортунизм и национализм лассальянских лидеров. Выступая с сектантских позиций, газета вела систематическую борьбу против марксистского руководства Интернационала и против немецкой Социал-демократической рабочей партии, поддерживала враждебную Генеральному Совету деятельность бакунистов и представителей других антипролетарских течений.

174

Речь идет о недовольстве лендлордов, владевших землей в Ирландии, вызванном попытками правительства Гладстона в какой-то мере ограничить их произвол в отношении арендаторов и таким путем отвлечь ирландских крестьян от революционной борьбы, развернувшейся в Ирландии. Земельный билль 1881 г. ограничивал право лендлорда сгонять арендатора с участка, если последний своевременно вносил арендную плату; размер этой платы закреплялся на 15 лет. Несмотря на то, что закон 1881 г. предоставлял лендлордам возможность выгодной продажи земель государству, а фиксированный размер арендной платы оставался чрезвычайно высоким, английские землевладельцы противились проведению закона, добиваясь сохранения своего неограниченного господства в Ирландии.

175

Народная хартия, содержавшая требования чартистов, была опубликована 8 мая 1838 г. в качестве законопроекта, предназначенного для внесения в парламент; она состояла из шести пунктов: всеобщее избирательное право (для мужчин, достигших 21 года), ежегодные выборы в парламент, тайная подача голосов, уравнение избирательных округов, отмена имущественного ценза для кандидатов в депутаты парламента, вознаграждение депутатов. Петиции чартистов с требованием принятия Народной хартии были отклонены парламентом в 1839, 1842 и 1849 годах.

176

Речь идет об избирательной реформе 1867 г. в Англии, проведенной консерваторами под давлением народных масс. Активное участие в движении за реформу принял Генеральный Совет Интернационала. По новому закону имущественный ценз для избирателей в графствах был понижен для арендаторов до 12 ф. ст. арендной платы в год, в городах право голоса было предоставлено всем домовладельцам и арендаторам домов, а также квартиронанимателям, прожившим в данном месте не менее года и вносившим квартирную плату размером не менее 10 фунтов стерлингов. В результате реформы 1867 г. число избирателей в Англии увеличилось более чем в два раза, избирательное право полудила также известная часть квалифицированных рабочих.