К. МАРКС

ПОСЛЕСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ «РАЗОБЛАЧЕНИЙ О КЁЛЬНСКОМ ПРОЦЕССЕ КОММУНИСТОВ»[456]

«Разоблачения о кёльнском процессе коммунистов», которые «Volksstaat» счел своевременным переиздать, первоначально вышли в Бостоне-Массачусетсе и в Базеле. Большая часть последнего издания была конфискована на немецкой границе. Брошюра появилась через несколько недель после окончания процесса. Тогда важнее всего было не терять времени, и поэтому некоторые ошибки в отдельных деталях были неизбежны. Так, например, были неточности в именах кёльнских присяжных. Так, по-видимому, автором красного катехизиса является не М. Гесс, а некий Леви[457]. Так, В. Гирш утверждает в своей «Оправдательной записке»[458], что бегство Шерваля из парижской тюрьмы было результатом тайного соглашения между Грейфом, французской полицией и самим Шервалем, чтобы использовать последнего во время судебного процесса как шпиона в Лондоне. Это вполне вероятно, ибо произведенная в Пруссии подделка векселя и вытекающая отсюда опасность быть выданным прусским властям должны были усмирить этого Кремера [Игра слов: «kramer» означает также «торгаш». Ред.] (такова действительная фамилия Шерваля). Мое изложение дела основано на «признаниях» самого Шерваля одному из моих друзей. Показание Гирша бросает еще более яркий свет на лжесвидетельство Штибера, на тайные интриги прусского посольства в Лондоне и в Париже, на бесстыдные посягательства Хинкельдея.

Когда «Volksstaat» начал на своих столбцах перепечатку этого памфлета, я на мгновение поколебался: не лучше ли опустить раздел VI (фракция Виллиха — Шаппера). Однако, при ближайшем рассмотрении, всякое искажение текста показалось мне фальсификацией исторического документа.

Насильственное подавление революции оставляет в головах ее участников, в особенности выброшенных с отечественной арены в изгнание, такое потрясение, которое даже сильных людей делает на более или менее продолжительное время, так сказать, невменяемыми. Они не могут разобраться в ходе истории, не хотят понять, что форма движения изменилась. Отсюда игра в тайные заговоры и революции, одинаково компрометирующая как их самих, так и то дело, которому они служат; отсюда и промахи Шаппера и Виллиха. Виллих доказал в североамериканской гражданской войне, что он нечто большее, чем просто фантазер, а Шаппер, всю жизнь являвшийся передовым борцом рабочего движения, понял и признал вскоре после окончания кёльнского процесса свое минутное заблуждение. Спустя много лет, лежа на смертном одре, за день до смерти он говорил мне с едкой иронией об этом времени «эмигрантского сумасбродства». — С другой стороны, обстоятельства, при которых были написаны «Разоблачения», объясняют резкость нападок на невольных пособников общего врага. В моменты кризиса опрометчивость становится преступлением против партии, требующим публичного искупления.

«От исхода этого процесса зависит вся судьба политической полиции!» Этими словами, которые Хинкельдей во время кёльнского судебного процесса писал посольству в Лондоне (см. мою книгу «Господин Фогт», стр. 27[459]), он выдал тайну процесса коммунистов. «Вся судьба политической полиции» — это означает не только существование и деятельность того персонала, которому непосредственно доверено это занятие. Это означает подчинение этому учреждению всей правительственной машины, включая суд (см. прусский дисциплинарный закон для судебных чиновников от 7 мая 1851 г.) и прессу (см. рептильный фонд), подобно тому как в Венеции вся государственная организация была подчинена государственной инквизиции. Политическая полиция, парализованная во время революционной бури в Пруссии, нуждалась в преобразовании, образцом для которого была и остается Вторая империя во Франции.

После крушения революции 1848 г. немецкое рабочее движение продолжало существовать лишь в форме теоретической пропаганды, к тому же ограниченной очень небольшим кругом, относительно практической безвредности которой прусское правительство ни минуты не заблуждалось. Травля коммунистов имела для него значение только как пролог к реакционному крестовому походу против либеральной буржуазии, а буржуазия, осудив представителей рабочих и оправдав Хинкельдея — Штибера, сама отточила главное оружие этой реакции, политическую полицию. Так Штибер заслужил свои рыцарские шпоры перед кёльнским судом присяжных. Тогда Штибер — было имя мелкого полицейского чиновника, бешено гнавшегося за повышением оклада и чина; теперь Штибер означает неограниченное господство политической полиции в новой священной прусско-германской империи. Он превратился некоторым образом в морально-юридическую фигуру, морально-юридическую в том переносном смысле, в каком, например, рейхстаг является морально-юридической категорией. На этот раз политическая полиция бьет в рабочего не для того, чтобы попасть в буржуа. Наоборот, именно как диктатор немецко-либеральной буржуазии Бисмарк мнит себя достаточно сильным, чтобы сжить со свету [Игра слов; stieber — фамилия, stiebern — выслеживать, разгонять, выживать, сживать со свету. Ред.] рабочую партию. Поэтому рост величия Штибера является для германского пролетариата мерилом успехов, достигнутых им в рабочем движении со времени кёльнского процесса коммунистов.

Непогрешимость папы — детская игрушка по сравнению с непогрешимостью политической полиции. После того как в Пруссии в течение целых десятилетий она заключала в темницы юные пылкие головы за мечты о германском единстве, германском государстве, германской империи, — ныне она бросает в тюрьмы даже старые плешивые головы, которые отказываются мечтать об этих божьих дарах. Ныне она так же тщетно старается искоренить врагов империи, как тогда друзей империи. Какое убедительное доказательство того, что она не призвана делать историю, хотя бы это была лишь история спора о бороде императора!

Кёльнский процесс коммунистов сам по себе изобличает бессилие государственной власти в ее борьбе против общественного развития. Королевский прусский государственный прокурор обосновывал виновность обвиняемых в конце концов тем, что они тайно распространяли опасные для государства принципы «Коммунистического манифеста». А разве, несмотря на это, те же принципы через двадцать лет не возвещаются в Германии открыто на улицах? Разве не раздаются они даже с трибуны рейхстага? Разве не обошли они весь свет в виде программы Международного Товарищества Рабочих, наперекор всем правительственным запретам? Общество никак не сможет прийти в равновесие, пока оно не станет вращаться вокруг солнца труда.

В «Разоблачениях» говорится в заключение: «Йена… вот последнее слово для правительства, которое нуждается в таких средствах для существования, и для общества, которое нуждается в таком правительстве для защиты. Таково последнее слово процесса коммунистов —Йена!»[460]

Вот так удачное предсказание, хихикнет какой-нибудь Трейчке, гордо указав на недавние успехи прусского оружия и на маузеровское ружье. Достаточно будет напомнить, что бывает не только внутренний Дюппель[461], но и внутренняя Йена.

Карл Маркс

Лондон, 8 января 1875 г.

Напечатано в газете «Der Volksstaat» № 10, 27января 1875 г., а такжв и книге: Karl Marx, «Enthьllungen uber den Kommunistenprozess zu Koln». Leipzig, 1875

Печатается по тексту газеты, сверенному со вторым изданием книги

Перевод с немецкого

Примечания:

4

С июня 1871 г. Генеральный Совет в связи с прибытием в Лондон коммунаров, бежавших в Англию от преследований версальского правительства, занимался сбором и распределением материальной помощи, а также трудоустройством эмигрантов Коммуны. Организатором всей этой деятельности Генерального Совета был Маркс. В июле Генеральный Совет образовал специальный Комитет помощи эмигрантам Коммуны, в который входили Маркс, Энгельс, Юнг и другие члены Совета; 5 сентября 1871 г. в связи с напряженной деятельностью по подготовке Лондонской конференции 1871 г. Маркс и Энгельс вышли из Комитета и были заменены другими членами Генерального Совета. Несмотря на существование специального Комитета, Генеральный Совет в 1871—1872 гг. продолжал уделять огромное внимание организации помощи коммунарам.

45

Вопрос о шпионской деятельности Дюрана, состоявшего на службе у французской полиции и проникшего в Интернационал в качестве одного из руководителей французской секции 1871 года, рассматривался 7 октября 1871 г. на чрезвычайном заседании Генерального Совета, которому была представлена переписка Дюрана с чиновниками полиции. Согласно полицейским инструкциям, Дюран должен был проникнуть со шпионскими целями на Лондонскую конференцию, а также войти в состав Генерального Совета. Резолюция об исключении Дюрана была составлена и внесена на заседании Генерального Совета Энгельсом (см. настоящее издание, т. 17, стр. 439).

46

Резолюция от 17 октября 1871 г. об уставе Французской секции 1871 года была написана Марксом и единогласно утверждена Генеральным Советом, Совет указывал, что противоречие устава секции Общему Уставу препятствует ее приему в Интернационал. Текст резолюции сохранился в виде рукописи секретаря-корреспондента для Франции О. Серрайе (см. настоящее издание, т. 17, стр. 441— 444).

456

«Разоблачения о кёльнском процессе коммунистов»— боевой памфлет, в котором К. Маркс заклеймил подлые методы, применявшиеся прусским полицейским государством в борьбе против коммунистического и рабочего движения, был написан в конце октября — начале ноября 1852 года (см. настоящее издание, т. 8, стр. 423—491). Первое издание вышло в свет в январе 1853 г. в Базеле (Швейцария), но почти весь тираж (2000 экземпляров) был конфискован полицией при попытке переправить его в Германию. В Америке работа первоначально печаталась по частям в демократической бостонской газете «Neue-England Zeitung» («Газета Новой Англии»), а в конце апреля 1853 г. вышла отдельной брошюрой в издательстве этой газеты. Это американское издание также не смогло получить распространения в Германии. В 1874 г. «Разоблачения о кёльнском процессе коммунистов» были полностью перепечатаны в тринадцати номерах газеты «Volksstaat» с 28 октября по 18 декабря. В отличие от изданий 1853 г., вышедших анонимно, теперь было указано авторство Маркса. Подготавливая одновременно и отдельное издание, Либкнехт обратился к Марксу 29 октября 1874 г. с просьбой написать к нему предисловие. 8 января 1875 г. Маркс написал данное «Послесловие», которое было сначала опубликовано в «Volksstaat» № 10, 27 января 1875 г., а затем вошло во второе издание работы: К. Marx. «Enthullungen uber den Kommunisten-Prozess zu Koln». Leipzig, 1875.

457

Как выяснилось впоследствии, Маркс был в данном случае введен в заблуждение. Документы, не известные в свое время Марксу, в частности письмо самого Гесса И. Вейдемейеру от 21 июля 1850 г., подтверждают, что автором «Красного катехизиса» был М. Гесс.

458

О статье Гирша см. работы Маркса «Добровольные признания Гирша» и «Господин Фогт» (см. настоящее издание, т. 9, стр. 40—43 и т. 14, стр. 669 и др.).

459

См. настоящее издание, т. 14, стр. 439.

460

См. настоящее издание, т. 8, стр. 491.

461

Дюппель (датское название: Дюббёль) — датское укрепление в Шлезвиге, взятое штурмом 18 апреля 1864 г. прусскими войсками во время войны Пруссии и Австрии против Дании.

Выражение «внутренний Дюппель» («Dьppel im Innern»), употребленное для обозначения «внутреннего врага» в политическом обзоре бисмарковского органа «Norddeutsche Allgemeine Zeitung» («Северогерманской всеобщей газеты») от 30 сентября 1864 г., получило затем широкое распространение.