К. МАРКС

ВТОРОЕ ВОЗЗВАНИЕ ГЕНЕРАЛЬНОГО СОВЕТА МЕЖДУНАРОДНОГО ТОВАРИЩЕСТВА РАБОЧИХ О ФРАНКО-ПРУССКОЙ ВОЙНЕ[145]

В нашем первом воззвании от 23 июля мы говорили:

«Похоронный звон по Второй империи уже прозвучал в Париже. Вторая империя кончится тем же, чем началась; жалкой пародией. Но не надо забывать, что именно правительства и господствующие классы Европы дали возможность Луи Бонапарту в течение восемнадцати лет разыгрывать жестокий фарс реставрированной империи» [См. настоящий том, стр. 3. Ред.]

Таким образом, еще раньше чем начались на деле военные действия, мы уже смотрели на бонапартистский мыльный пузырь, как на дело прошлого.

Мы не заблуждались насчет жизнеспособности Второй империи, мы не были также неправы в своем опасении, что для Германии «война потеряет свой чисто оборонительный характер и выродится в войну против французского народа» [См. настоящий том, стр. 4. Ред.]. Оборонительная война действительно кончилась сдачей Луи Бонапарта, капитуляцией при Седане и провозглашением республики в Париже. Но еще задолго до этих событий, уже в тот самый момент, когда обнаружилась полная гнилость бонапартистского оружия, прусская военная камарилья решила превратить войну в завоевательную. Правда, на этом пути лежало довольно неприятное препятствие — собственные заявления короля Вильгельма в начале войны. В своей тронной речи перед Северогерманским рейхстагом Вильгельм торжественно заявил, что он ведет войну против французского императора, а не против французского народа. 11 августа он выпустил манифест к французской нации, в котором говорил [В немецком переводе, сделанном К. Марксом и напечатанном отдельным изданием в 1870 г., эта фраза и следующая за ней цитата из манифеста опущены, а последующий текст до слов: «И они сейчас же подали сигнал...» изложен в сокращенном виде. Ред.]:

«Ввиду того, что император Наполеон произвел на суше и на море нападение на немецкую нацию, которая хотела и теперь еще хочет жить в мире с французским народом, я взял на себя командование германскими армиями, чтобы отразить это нападение, и ход военных событий привел меня к тому, чтобы перейти границы Франции».

Не довольствуясь заявлением, что он взял на себя командование германскими армиями, «чтобы отразить нападение», Вильгельм в подтверждение оборонительного характера войны присовокупил, что только «ход военных событий» привел его к тому, чтобы перейти границы Франции. Оборонительная война, конечно, вовсе не исключает наступательных операций, продиктованных «ходом военных событий».

Таким образом, этот благочестивый король был связан обещанием перед Францией и перед всем миром вести чисто оборонительную войну. Как же освободить его от этого торжественного обещания? Режиссеры всей этой комедии должны были представить дело так, как будто он против своей воли подчиняется неотступным требованиям немецкого народа. И они сейчас же подали сигнал немецкой либеральной буржуазии с ее профессорами и капиталистами, с ее муниципальными советниками и журналистами. Эта буржуазия, которая в своей борьбе за гражданскую свободу с 1846 по 1870 г. выказала невиданную нерешительность, неспособность и трусость, была, конечно, в восторге от той роли рыкающего льва немецкого патриотизма, в которой она должна была выступить на европейской сцене. Она надела на себя маску гражданской независимости, прикидываясь, будто принуждает прусское правительство выполнить тайные планы самого же правительства. Она раскаивалась в своей долголетней и почти религиозной вере в непогрешимость Луи Бонапарта и поэтому громко требовала расчленения Французской республики. Остановимся хоть на минутку на благовидных доводах, пущенных в ход этими рыцарями патриотизма.

Они не осмеливаются утверждать, что население Эльзаса и Лотарингии тоскует по немецким объятиям. Как раз наоборот. Чтобы наказать его за чувства патриотизма к Франции, Страсбург в течение шести дней бомбардируют «немецкими» разрывными снарядами — бомбардируют бесцельно и варварски, ибо это город с обособленно расположенной от него командующей над ним цитаделью, — поджигают его и убивают массу беззащитных жителей! Еще бы! Территория этих провинций некогда принадлежала давным-давно почившей Германской империи. Поэтому эта территория с ее населением, видимо, должна быть конфискована как не теряющая давности немецкая. собственность. Если восстанавливать старую карту Европы, согласно капризам любителей старины, то не следует ни в коем случае забывать, что в свое время курфюрст Бранденбургский в качестве прусского владетельного князя был вассалом Польской республики[146].

Но изворотливые патриоты требуют Эльзаса и той части Лотарингии, население которой говорит по-немецки, как «материальной гарантии» против французского нападения. Так как эта гнусная уловка сбила с толку многих ограниченных людей, мы считаем своей обязанностью подробнее остановиться на ней.

Нет сомнения, что общая конфигурация Эльзаса по сравнению с противоположным рейнским берегом, а также наличие такой большой крепости как Страсбург почти на полпути между Базелем и Гермерсгеймом, сильно облегчает Франции вторжение в Южную Германию, между тем как вторжение во Францию со стороны Южной Германии благодаря этому известным образом затрудняется. Нет, далее, сомнения в том, что присоединение Эльзаса и указанной части Лотарингии сильно укрепило бы границы Южной Германии: она тогда овладела бы хребтом Вогезских гор на всем его протяжении и крепостями, прикрывающими их северные проходы. Если бы был присоединен также и Мец, то Франция сейчас несомненно была бы лишена двух важнейших операционных баз против Германии, но это не помешало бы ей создать новую при Нанси или Вердене. Германия имеет Кобленц, Майнц, Гермерс-гейм, Раштатт и Ульм — все это операционные базы, направленные против Франции. Германия прекрасно воспользовалась ими в последней войне. С какой же тенью права она может завидовать Франции, имеющей с этой стороны только две значительные крепости — Мец и Страсбург? Кроме того, Страсбург угрожает Южной Германии только до тех пор, пока она разъединена с Северной Германией. С 1792 до 1795 г. Южная Германия ни разу не подвергалась вторжению с этой стороны, потому что Пруссия принимала участие в войне против французской революции; но как только Пруссия в 1795 г. заключила сепаратный мир[147] и предоставила Юг самому себе, начались вторжения в Южную Германию и продолжались до 1809 г., причем Страсбург служил операционной базой. В сущности объединенная Германия может всегда обезвредить Страсбург и всякую французскую армию в Эльзасе, если она сконцентрирует все свои войска между Саарлуи и Ландау, как это было в настоящей войне, и двинет их вперед или примет бой на пути из Майнца в Мец. До тех пор, пока главная масса немецких войск находится там, всякая французская армия, вступающая из Страсбурга в Южную Германию, была бы обойдена и ее коммуникации оказались бы под угрозой. Если последняя кампания что-нибудь доказала, то именно легкость вторжения во Францию из Германии.

Но, рассуждая честно, разве не является вообще нелепостью и анахронизмом возводить военные соображения в принцип, согласно которому должны определяться национальные границы? Если следовать этому правилу, то Австрия все еще могла бы предъявлять претензию на Венецию, на линию Минчо, а Франция — на линию Рейна для защиты Парижа, который безусловно больше открыт для нападения с северо-востока, чем Берлин с юго-запада. Если границы должны определяться военными интересами, то претензиям не будет конца, ибо всякая военная линия по необходимости имеет свои недостатки и может быть улучшена посредством присоединения новой примыкающей к ней территории; более того, эти границы никогда не могут быть окончательно и справедливо установлены, ибо каждый раз победитель диктует условия побежденному, и тут, следовательно, уже имеется зародыш новых войн.

Этому нас учит вся история. С целыми нациями бывает то же самое, что и с отдельными людьми. Чтобы отнять у них возможность нападения, нужно лишить их средств обороны. Нужно не только схватить их за горло, но и умертвить их. Если когда-нибудь победитель добивался «материальных гарантий», чтобы сломить силу нации, то это сделал Наполеон I своим Тильзитским договором и тем, как он применял его против Пруссии и остальной Германии. И все-таки несколько лет спустя немецкий народ сломал как тростинку все его гигантское могущество. Но могут ли сравниться «материальные гарантии», которых Пруссия в самых диких мечтах своих надеется добиться от Франции и посмеет добиться, с теми, которые заполучил Наполеон I от самой Германии? Результаты и на этот раз будут не менее гибельны. История воздаст не по числу оторванных от Франции квадратных миль земли, а по величине преступления, состоящего в том, что во второй половине XIX века вновь вызвали к жизни политику завоеваний.

Защитники тевтонского патриотизма говорят: но вы не должны смешивать немцев с французами. Мы хотим не славы, а безопасности. Немцы — по существу миролюбивый народ. Под их благоразумным присмотром даже завоевание превращается из причины будущей войны в залог вечного мира. Конечно, не Германия в 1792 г. вторглась во Францию с возвышенной целью раздавить революцию XVIII века при помощи штыков! И не Германия запятнала себя порабощением Италии, подавлением Венгрии и разделом Польши! Ее нынешняя милитаристская система, при которой все здоровое мужское население делится на две части — постоянную армию в строю и вторую постоянную армию в запасе, причем обе обречены на беспрекословное повиновение своим, божьей милостью, повелителям, — эта система является, конечно, «материальной гарантией» мира и, кроме того, высшей целью цивилизации! В Германии, как и везде, прихвостни власть имущих отравляют общественное мнение фимиамом лживого самохвальства.

Эти немецкие патриоты приходят в показную ярость при виде французских крепостей Меца и Страсбурга, но они не находят ничего плохого в обширной системе московитских укреплений Варшавы, Модлина и Ивангорода. Содрогаясь перед ужасами бонапартистского вторжения, они закрывают глаза на позор царской опеки.

Точно так же как в 1865 г. Луи Бонапарт обменялся обещаниями с Бисмарком, — так в 1870 г. Горчаков обменялся обещаниями с Бисмарком[148]. Точно так же как Луи Бонапарт льстил себя надеждой, что война 1866 г., истощив силы обеих сторон — Австрии и Пруссии, — сделает его вершителем судеб Германии, так Александр льстил себя надеждой, что война 1870 г., истощив силы Германии и Франции, даст ему возможность стать вершителем судеб всей Западной Европы. Точно так же, как Вторая империя считала невозможным свое существование рядом с существованием Северогерманского союза, так самодержавная Россия должна чувствовать для себя опасность со стороны Германской империи с Пруссией во главе. Таков закон старой политической системы. В пределах этой системы выигрыш одного государства является проигрышем для другого. Преобладающее влияние царя на Европу коренится в его традиционном верховенстве над Германией. В тот момент, когда в самой России вулканические социальные силы грозят потрясти самые основы самодержавия, может ли царь допустить такую потерю своего престижа вне страны? Московитские газеты заговорили уже тем языком, которым говаривали бонапартистские газеты после войны 1866 года. Неужели тевтонские патриоты действительно думают, что свобода и мир [В немецком издании 1870 г. перед словами «свобода и мир» вставлено слово «независимость». Ред.] для Германии будут обеспечены, если они принудят Францию броситься в объятия

России? Если военное счастье, опьянение своими успехами и династические интриги толкнут Германию на путь грабительского присвоения французских областей, для нее останутся только два пути: либо она должна во что бы то ни стало сделаться явным орудием русской завоевательной политики [В немецком издании 1870 г. здесь добавлены слова: «что соответствует традиции Гогенцоллернов». Ред.], либо она должна после короткой передышки начать готовиться к другой «оборонительной» войне, но не к одной из тех, вновь изобретенных «локализованных» войн, а к войне расовой, к войне против объединенных славянской и романской рас [В немецком издании 1870 г. здесь добавлена фраза: «Такова мирная перспектива, которую «гарантируют» Германии выжившие из ума буржуазные патриоты». Ред.].

Немецкий рабочий класс, не имея возможности помешать этой войне, энергично поддерживал ее как войну за независимость Германии, за освобождение Франции и Европы от отвратительного кошмара Второй империи. Немецкие промышленные рабочие вместе с сельскими рабочими составили ядро геройских войск, оставив дома свои полуголодные семьи. Их ряды поредели на поле брани за границей, не меньшие бедствия ожидают их дома от нищеты [В немецком издании 1870 г. далее добавлено: «А патриотические крикуны скажут в утешение им, что капитал не имеет отечества и что заработная плата регулируется антипатриотическим интернациональным законом спроса и предложения. Не пора ли поэтому рабочему классу сказать свое слово и не давать больше господам из буржуазии выступать от его имени». Ред.]. И они теперь, в свою очередь, требуют «гарантий», гарантий в том, что их неисчислимые жертвы были не напрасны, что они добились свободы, что победа над армиями Бонапарта не будет превращена, как в 1815 г., в поражение немецкого народа[149]. И в качестве первой такой гарантии они требуют почетного для Франции мира и признания Французской республики.

Центральный комитет немецкой Социал-демократической рабочей партии опубликовал 5 сентября манифест, в котором он энергично настаивал на этих гарантиях.

«Мы протестуем против аннексии Эльзаса и Лотарингии. И мы сознаем, что говорим от имени немецкого рабочего класса. В общих интересах Франции и Германии, в интересах мира и свободы, в интересах западноевропейской цивилизации против восточного варварства немецкие рабочие не потерпят аннексии Эльзаса и Лотарингии... Вместе с нашими товарищами, рабочими всех стран, мы будем верно стоять за общее международное дело пролетариата!»[150]

К несчастью, мы не можем рассчитывать на их непосредственный успех. Если французские рабочие не могли остановить агрессора в мирное время, то больше ли шансов у немецких рабочих удержать победителя во время военной горячки? Манифест немецких рабочих требует выдачи Луи Бонапарта как обыкновенного преступника в руки Французской республики. А их правители, напротив, уже всеми силами стараются опять усадить его на тюильрийский престол как самого подходящего человека для того, чтобы привести Францию к гибели. Как бы то ни было, история покажет, что немецкий рабочий класс создан не из такого дряблого материала как немецкая буржуазия. Он исполнит свой долг.

Вместе с ним мы приветствуем учреждение республики во Франции, но в то же время нас тревожат опасения, которые, будем надеяться, окажутся неосновательными. Эта республика не ниспровергла трон, она только заняла оставленное им [В немецком издании 1870 г. далее вставлено «благодаря немецким штыкам». Ред.] пустое место. Она провозглашена не как социальное завоевание, а как национальная мера обороны. Она находится в руках временного правительства, состоящего частью из заведомых орлеанистов, частью из буржуазных республиканцев, а на некоторых из этих последних июньское восстание 1848 г.[151] оставило несмываемое пятно. Распределение функций между членами этого правительства не обещает ничего хорошего. Орлеанисты заняли сильнейшие позиции — армию и полицию, между тем как мнимым республиканцам предоставили функцию болтовни. Некоторые из первых шагов этого правительства довольно ясно показывают, что оно унаследовало от империи не только груду развалин, но также и ее страх перед рабочим классом. Если теперь от имени республики оно широковещательно обещает невозможные вещи, то не делается ли это для того, чтобы поднять шум в пользу «возможного» правительства? Не должна ли республика, по замыслу некоторых ее буржуазных заправил, послужить лишь переходной ступенью и мостом к орлеанистской реставрации?

Таким образом, французский рабочий класс находятся в самом затруднительном положении. Всякая попытка ниспровергнуть новое правительство во время теперешнего кризиса, когда неприятель уже почти стучится в ворота Парижа, была бы безумием отчаяния. Французские рабочие должны исполнить свой гражданский долг [В немецком издании 1870 г. после слова «долг» вставлены слова: «что они и делают». Ред.], но, вместе с тем, они не должны позволить увлечь себя национальными традициями 1792 г., как французские крестьяне дали обмануть себя национальными традициями Первой империи. Им нужно не повторять прошлое, а построить будущее. Пусть они спокойно и решительно пользуются всеми средствами, которые дает им республиканская свобода, чтобы основательнее укрепить организацию своего собственного класса. Это даст им новые геркулесовы силы для борьбы за возрождение Франции и за наше общее дело — освобождение труда. От их силы и мудрости зависит судьба республики.

Английские рабочие уже сделали некоторые шаги в том направлении, чтобы посредством оздоровляющего давления извне сломить нежелание их правительства признать Французскую республику[152]. Теперешней медлительностью английское правительство хочет, должно быть, загладить антиякобинскую войну 1792 г. и ту непристойную поспешность, с которой оно признало coup d'etat[153]. Английские рабочие, кроме того, требуют от своего правительства, чтобы оно всеми силами противилось расчленению Франции, к которому бесстыдно призывает часть английской печати [В немецком издании 1870 г. конец этой фразы дан в следующем виде: «которого часть английской печати требует с неменьшим шумом, чем немецкие патриоты». Ред.]. Это та самая печать, которая в течение целых двадцати лет боготворила Луи Бонапарта как провидение Европы и которая восторженно аплодировала мятежу американских рабовладельцев. Теперь, как и тогда, она ратует за интересы рабовладельцев.

Пусть же секции Международного Товарищества Рабочих во всех странах призовут рабочий класс к действию. Если рабочие забудут свой долг, если они останутся пассивными, настоящая ужасная война станет предтечей новых, еще более ужасных международных войн и приведет в каждой стране к новым победам над рабочими рыцарей шпаги, владык земли и капитала.

Vive la Republique! [Да здравствует республика! Ред.]

Генеральный Совет: Роберт Аплгарт, Мартин Дж. Бун, Фредерик Брадник, Кэй-хил, Джон Хейлз, Уильям Хейлз, Джордж Харрис, Фридрих Десснер, Лопатин, Б. Лекрафт, Джордж Малнер, Томас Моттерсхед, Чарлз Марри, Джордж Оджер, Джемс Парнелл, Пфендер, Рюль, Джозеф Шеперд, Кауэлл Степни, Столл, Шмуц.

Секретари-корреспонденты:

Эжен Дюпон для Франции

Карл Маркс   для Германии и России

О. Серрайе  для Бельгии, Голландии и Испании

Герман Юнг для Швейцарии

Джованни Бора для Италии

Зеви Морис  для Венгрии

Антоний Жабицкий  для Польши

Джемс Кон для Дании

И. Г. Эккариус для Соединенных Штатов Америки

Уильям Таунсенд, председательствующий Джон Уэстон, казначей

Иоганн Георг Эккариус, генеральный секретарь

256, Хай Холборн, Лондон, Уэстерн Сентрал, 9 сентября 1870 г.

Написано К. Марксом между 6—9 сентября 1870 г.

Напечатано в виде листовки на английском языке 11—13 сентября 1870 г., а также в виде листовки на немецком языке и в периодической печати на немецком и французском языках в сентябре—декабре 1870 г.

Печатается по тексту 3-го английского издания 1870 г., сверенного с текстом немецкого издания 1870 г.

Перевод с английского

Примечания:

1

«Первое воззвание Генерального Совета Международного Товарищества Рабочих о франко-прусской войне» («The General Council of the International Working-Men's Association on the War») было написано К. Марксом между 19 и 23 июля 1870 года. 19 июля 1870 г. — в день начала франко-прусской войны — Генеральный Совет поручил Марксу подготовить воззвание по поводу этой войны; воззвание было принято Постоянным комитетом Генерального Совета 23 июля и затем единогласно одобрено на заседании Совета 26 июля 1870 года. Впервые оно было напечатано на английском языке в лондонской «The Pall Mall Gazette» («Газета Пэл-Мэл») № 1702, 28 июля 1870 г., и через несколько дней вышло в виде листовки тиражом в 1000 экземпляров. Воззвание было полностью или частично перепечатано также целым рядом провинциальных английских газет. Газета «The Times» («Времена»), в редакцию которой было направлено воззвание, отказалась его опубликовать.

Поскольку первое издание воззвания быстро разошлось и выпущенный тираж далеко не удовлетворил спроса, Генеральный Совет 2 августа 1870 г. принял решение о выпуске дополнительного тиража воззвания в количестве 1000 экземпляров. В сентябре 1870 г. первое воззвание было вновь переиздано на английском языке совместно со вторым воззванием Генерального Совета о франко-прусской войне; в этом издании в тексте первого воззвания Марксом были исправлены опечатки, допущенные в первом издании.

9 августа Генеральный Совет назначил комиссию для перевода первого воззвания на немецкий и французский языки и для его распространения. В комиссию вошли: Маркс, Юнг, Серрайе и Эккариус. На немецком языке воззвание было впервые опубликовано в Лейпциге в газете «Der Volksstaat» № 63, 7 августа 1870 г. в переводе В. Либкнехта. Получив этот немецкий текст воззвания, Маркс подверг перевод корённой переработке и заново перевел около половины всего текста. В этом новом переводе на немецкий язык воззвание было опубликовано в Женеве в журнале «Der Vorbote» № 8, за август 1870 г. и выпущено также в виде отдельной листовки. В 1891 г., к двадцатой годовщине Парижской Коммуны, Ф. Энгельс опубликовал первое и второе воззвания Генерального Совета в немецком издании «Гражданской войны во Франции», выпущенном в Берлине издательством газеты «Vorwarts». Перевод первого и второго воззваний для этого издания был сделан Луизой Каутской под наблюдением Энгельса.

На французском языке воззвание было опубликовано в августе 1870 г. в газете «L'Egalite» и в газетах «L'Internationale» № 82, 7 августа 1870 г. и «Le Mirabeau» № 55, 7 августа 1870 года. Воззвание было выпущено также в виде листовки на французском языке в переводе комиссии Генерального Совета.

На русском языке первое воззвание было впервые опубликовано в августе — сентябре 1870 г. в газете «Народное дело» № 6— 7, август — сентябрь 1870 г. в Женеве; в 1905 г. первое и второе воззвания вошли в издание «Гражданской войны во Франции», выпущенное под редакцией В. И. Ленина в переводе с немецкого издания 1891 года (см. примечание 191). Впоследствии первое и второе воззвания о франко-прусской войне многократно публиковались на русском языке вместе с основным текстом «Гражданской войны во Франции».

«Der Volksstaat» («Народное государство») — центральный орган немецкой Социал-демократической рабочей партии (эйзенахцев), издавался в Лейпциге со 2 октября 1869 по 29 сентября 1876 г. (два раза в неделю, с июля 1873 г. — три раза). Газета выражала взгляды революционного течения в рабочем движении Германии. За свой смелый революционный тон газета подвергалась постоянным правительственным и полицейским преследованиям. Состав ее редакции непрерывно менялся в связи с арестами редакторов, но общее руководство газетой оставалось в руках В. Либкнехта. Значительную роль в газете сыграл А. Бебель, заведовавший издательством «Volksstaat». Маркс и Энгельс являлись сотрудниками газеты с момента ее основания, постоянно оказывали помощь ее редакции и систематически выправляли линию газеты. Несмотря на отдельные промахи и ошибки, «Volksstaat» была одной из лучших рабочих газет 70-х годов XIX века.

«Der Vorbote» («Предвестник») — ежемесячный журнал, официальный орган немецких секций Интернационала в Швейцарии; издавался на немецком языке в Женеве с 1866 по 1871 год; ответственным редактором был И. Ф. Беккер. Журнал в общем проводил линию Маркса и Генерального Совета, систематически публикуя документы Интернационала и давая информацию о деятельности секций Товарищества в различных странах.

«L'Egalite» («Равенство»)—еженедельная швейцарская газета, орган Романской федерации Интернационала; выходила в Женеве на французском языке с декабря 1868 по декабрь 1872 года. В ноябре 1869 — январе 1870 гг. проникшие в редакцию газеты бакунисты Перрон, Робен и др. пытались использовать ее для нападок на Генеральный Совет Интернационала. Однако в январе 1870 г. Романский федеральный совет добился изменения состава редакции и вывода из нее бакунистов, после чего газета стала поддерживать линию Генерального Совета.

«L'Internationale» («Интернационал») — еженедельная бельгийская газета, орган бельгийских секций Интернационала; издавалась в Брюсселе при ближайшем участии Де Папа с 1869 по 1873 год. В газете публиковались документы Интернационала.

«Le Mirabeau» («Мирабо») — еженедельная бельгийская газета, выходила в Вервье с 1868 по 1874 год; орган бельгийских секций Интернационала.

«Народное дело» — газета (до апреля 1870 г. — журнал), издававшаяся в 1868—1870 гг. в Женеве группой русских революционеров-эмигрантов; первый номер был подготовлен Бакуниным, затем, с октября 1868 г., редакция, в которую входили Н. Утин и др., порвала с Бакуниным и выступила против его взглядов; с апреля 1870 г. — орган Русской секции Международного Товарищества Рабочих, проводивший линию Маркса и Генерального Совета; публиковал документы Интернационала.

14

Митральеза, или картечница, — многоствольное скорострельное оружие, установленное на тяжелом лафете. Митральеза, бывшая на вооружении французской армии в 1870—1871 гг., состояла из 25 стволов, стрельба из которых производилась последовательно при помощи специального механизма. Опыт франко-прусской войны показал неприменимость митральез в полевых условиях вследствие несовершенства их конструкции. — 10.

15

Зуавы — род французской легкой пехоты (название «зуавы» происходит от наименования одного из алжирских племен). Впервые части зуавов были сформированы в первой трети XIX века как колониальные войска в Алжире из местного населения, впоследствии комплектовались из французов, при этом у них сохранялась прежняя восточная одежда.

Тюркосы, или алжирские стрелки, — род французской легкой пехоты, сформированный в начале 40-х годов XIX века и комплектовавшийся из туземного населения Алжира, за исключением офицерского и частично унтер-офицерского состава.

145

«Второе воззвание Генерального Совета Международного Товарищества Рабочих о франко-прусской войне» («Second Address of the General Council of the International Working-Men's Association on the War») было написано Марксом между 6 и 9 сентября 1870 года.

6 сентября 1870 г. Генеральный Совет Интернационала, рассмотрев новую обстановку, сложившуюся в связи с падением Второй империи и началом нового этапа войны, принял постановление о выпуске второго воззвания о франко-прусской войне и избрал для этого комиссию в составе Маркса, Юнга, Милнера и Серрайе.

Работая над воззванием, Маркс использовал присланные ему Энгельсом материалы, в которых разоблачались попытки оправдать военно-стратегическими соображениями стремление прусской военщины, юнкерства и буржуазии к аннексии французских территорий. Написанное Марксом воззвание было единогласно принято на специально созванном заседании Генерального Совета 9 сентября 1870 г. и разослано во все лондонские буржуазные газеты, которые обошли воззвание молчанием, за исключением «Pall Mall Gazette», опубликовавшей 16 сентября 1870 г. выдержку из него. 11—13 сентября воззвание было выпущено в виде листовки на английском языке тиражом в 1000 экземпляров; в конце сентября вышло новое издание, в котором первое и второе воззвания были опубликованы вместе. В этом издании исправлены опечатки, допущенные в первом издании, и внесены отдельные редакционные исправления.

Перевод второго воззвания на немецкий язык был сделан Марксом, который, переводя текст, дополнил его несколькими фразами, предназначенными для немецких рабочих, и опустил отдельные места. В этом переводе второе воззвание было опубликовано в газете «Volksstaat» № 76, 21 сентября 1870 г. и в журнале «Vorbote» № 10—11, октябрь—ноябрь 1870 г., а также издано в Женеве в виде листовки. В 1891 г. Энгельс опубликовал второе воззвание в немецком издании «Гражданской войны во Франции»; перевод воззвания для этого издания был сделан Луизой Каутской под наблюдением Энгельса.

На французском языке второе воззвание было напечатано в газетах «Internationale» (№ 93, 23 октября 1870 г.) и неполностью (публикация не была закончена) в «Egalite» (.№ 35, 4 октября 1870 г.).

На русском языке второе воззвание впервые вышло в 1905 г. в издании «Гражданской войны во Франции» в переводе с немецкого издания 1891 г. под редакцией В. И. Ленина.

146

В 1618 г. курфюршество Бранденбургское объединилось с герцогством Прусским (Восточной Пруссией), образованным в начале XVI века из владений Тевтонского ордена и находившимся в ленной зависимости от Речи Посполитой. Бранденбургский курфюрст в качестве герцога Прусского оставался вассалом Польши до 1657 г., когда, воспользовавшись ее затруднениями в войне со Швецией, он добился признания за ним суверенных прав на прусские владения.

147

Имеется в виду Базельский мирный договор, заключенный Пруссией сепаратно с Французской республикой 5 апреля 1795 г. и положивший начало распаду первой антифранцузской коалиции европейских государств.

148

В октябре 1865 г. во время свидания в Биаррице Бисмарк добился от Наполеона III фактического согласия Франции на союз Пруссии с Италией и на войну Пруссии против Австрии; давая это согласие, Наполеон III рассчитывал с выгодой для себя вмешаться в конфликт в случае поражения Пруссии.

В начале франко-прусской войны 1870—1871 гг. министр иностранных дел царского правительства Горчаков в переговорах, происходивших между ним и Бисмарком в Берлине, заявил, что Россия будет придерживаться благожелательного нейтралитета в войне и окажет дипломатическое давление на Австрию; в свою очередь прусское правительство обязывалось не оказывать препятствий царской России в ее политике в восточном вопросе.

149

Маркс имеет в виду торжество феодальной реакции в Германии после крушения наполеоновского господства.

 Результатами освободительной войны против владычества Наполеона I, в которой вместе с народами ряда европейских стран приняли участие широкие слои немецкого народа, воспользовались правители европейских феодально-абсолютистских государств, опиравшиеся на реакционное дворянство. Вершителем судеб европейских государств сделалось контрреволюционное объединение монархов — Священный союз, ядро которого составили Австрия, Пруссия и царская Россия. С созданием Германского союза (см. о нем примечание 29) в Германии сохранилась феодальная раздробленность, в германских государствах укрепился феодально-абсолютистский строй, сохранились все привилегии дворянства, усилилась полукрепостническая эксплуатация крестьян.

150

«Manifest des Ausschusses der social-demokratischen Arbeiterpartei. An alle deutschen Arbeiter!» («Манифест Комитета Социал-демократической рабочей партии. Ко всем немецким рабочим!»). Манифест был выпущен в виде отдельной листовки 5 сентября 1870 г. и опубликован в газете «Volksstaat» № 73, 11 сентября 1870 года. (О манифесте см. также примечание 142).

151

Речь идет о героическом восстании парижских рабочих 23—26 июня 1848 года.

152

Маркс имеет в виду движение английских рабочих под лозунгом борьбы за признание Французской республики, установленной 4 сентября 1870 г., и за оказание ей дипломатической поддержки. Начиная с 5 сентября, в Лондоне, Бирмингеме, Ньюкасле и других крупных городах происходили митинги и демонстрации, в которых принимали участие широкие массы трудящихся; активную роль в этом играли тред-юнионы. Участники митингов и демонстраций выражали свои симпатии французскому народу и в своих резолюциях и петициях требовали от английского правительства немедленного признания Французской республики.

Непосредственное участие в организации движения за признание республики во Франции принимал Генеральный Совет Интернационала.

153

Маркс намекает на активное участие буржуазно-аристократической Англии в создании коалиции феодально-абсолютистских государств, начавших в 1792 г. войну против революционной Франции (сама Англия вступила в эту войну в 1793 г.), а также на то обстоятельство, что английская правящая олигархия первая в Европе признала бонапартистский режим во Франции, установленный в результате coup d'etat (государственного переворота) Луи Бонапарта 2 декабря 1851 года.