К. МАРКС

МЕЖДУНАРОДНАЯ АФЕРА МИРЕСА

Лондон, 28 апреля

Главной темой разговоров в здешних дипломатических кругах служат действия Франции в Мексике. Находят загадочным то обстоятельство, что Луи Бонапарт увеличил свою экспедиционную армию как раз в тот момент, когда он обещал уменьшить ее, а также то, что он собирается наступать, в то время как Англия идет на попятную. Здесь превосходно знают, что толчок к мексиканской экспедиции[304] исходил от сент-джемского, а не от тюильрийского кабинета. Так же хорошо знают, что Луи Бонапарт предпочитает осуществлять свои замыслы, в особенности же свои заокеанские авантюры, под эгидой Англии. Реставрированная империя, как известно, не усвоила еще умения своего оригинала расквартировывать французские войска в столицах современной Европы. В качестве pis aller [крайнего средства, за неимением лучшего. Ред.] она ввела их в столицы древней Европы — в Константинополь, Афины и Рим, — а сверх того еще и в Пекин[305]. Так неужели же отказаться от театрально-эффектной прогулки в столицу ацтеков и от представившегося удобного случая заняться военно-археологическим коллекционерством а la [на манер. Ред.] Монтобан[306]? Однако, если принять во внимание нынешнее состояние французских финансов и будущие серьезные конфликты с Соединенными Штатами и Англией, к которым может привести наступление Луи Бонапарта в Мексике, то сразу станет ясно, что объяснять его шаг вышеуказанным мотивом, как это охотно делают различные английские газеты, решительно невозможно. Мне думается, я могу сообщить вам разгадку вопроса.

Во время соглашения 17 июля 1861 г.[307], когда должны были быть урегулированы претензии английских кредиторов, а английский уполномоченный одновременно потребовал представления ему списка всех мексиканских долгов или грехов, мексиканский министр иностранных дел определил долг, следуемый Франции, в 200000 долларов, то есть в пустяковую сумму в 40000 фунтов стерлингов. Счет же, предъявленный теперь Францией, никоим образом не укладывается в эти скромные рамки.

При католическом правительстве Сулоаги и Мирамона было заключено соглашение о выпуске мексиканских государственных облигаций на сумму в 14000000 долларов через посредство швейцарского банкирского дома Ж. Б. Жеккер и К°. Вся сумма, реализованная при первом выпуске этих облигаций, составила только 5 процентов номинальной стоимости, или 700000 долларов. Все выпущенные облигации очень скоро попали в руки высокопоставленных французов, в том числе родственников императора, и людей, причастных к «haute politique» [ «высокой политике». Ред.]. Банкирский дом Жеккер и К° продал этим господам указанные облигации гораздо дешевле их первоначальной номинальной цены.

Мирамон заключил это долговое обязательство в то время, когда столица находилась в его руках. Позднее, когда он превратился в простого предводителя партизанских отрядов, он распорядился через своего так называемого министра финансов, сеньора Песа-и-Песа, снова выпустить государственные облигации номинальной стоимостью в 38000000 долларов. Посредником при этом выпуске явился опять-таки банкирский дом Жеккер и К°, ограничивший, однако, на этот раз свои кредиты скромной суммой примерно в 500000 долларов, или от 1 до 2 процентов на доллар. И снова швейцарские банкиры постарались как можно скорее отделаться от своего мексиканского имущества, и опять облигации попали в руки «высокопоставленных» французов, в том числе нескольких завсегдатаев императорского двора, имена которых будут жить так же долго, как и афера Миреса в летописях европейских бирж[308].

Вот этот-то долг в 52000000 долларов, из которых до сих пор не получено даже 4200000 долларов, и отказывается признать правительство президента Хуареса, ссылаясь, с одной стороны, на то, что оно ничего о нем не знает, а с другой — на то, что гг. Мирамон, Сулоага и Песа-и-Песа не имели конституционных полномочий для взятия такого государственного долгового обязательства. Однако вышеупомянутые «высокопоставленные» французы сумели провести в решающей инстанции противоположную точку зрения. В свою очередь лорд Пальмерстон был своевременно уведомлен некоторыми членами парламента, что вся эта затея может привести к крайне неприятным запросам в палате общин. Между прочим, следует опасаться вопроса, допустимо ли использование сухопутных и морских сил Великобритании для поддержки спекулятивных операций некоторых политиков rouge et noir [буквально: красного и черного (цвета игры в рулетку), то есть азартных игроков. Ред.] по ту сторону Ла-Манша. Пальмерстон жадно ухватился поэтому за конференцию в Орисабе[309], чтобы выпутаться из дела, которое грозит превратиться в грязную международную аферу Миреса.

Написано К. Марксом 28 апреля 1862 г.

Напечатано в газете «Die Presse» № 120, 2 мая 1862 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

Примечания:

3

«Moniteur» — сокращенное название французской ежедневной газеты «Le Moniteur universel» («Всеобщий вестник»); выходила в Париже с 1789 по 1901 год; с 1799 до 1869 г. — официальный правительственный орган.

30

В статьях немецкого социалиста Эйххофа в 1859 г. и на судебном процессе в 1860 г. разоблачалась роль Штибера в организации прусским правительством провокационного кёльнского процесса против коммунистов в 1852 году. Выступая на этом процессе в качестве главного свидетеля, Штибер подтверждал ложными показаниями сфабрикованные при его участии материалы обвинения. Эта роль Штибера впервые была вскрыта Марксом в его работе «Разоблачения о кёльнском процессе коммунистов» (см. настоящее издание, т. 8, стр. 423–491).

Имеется в виду: «Briefe von Alexander von Humboldt an Varnhagen von Ense aus den Jahren 1827 bis 1858». Leipzig, 1860 («Письма Александра Гумбольдта Варнхагену фон Энзе в 1827–1858 годах». Лейпциг, 1860).

304

О мексиканской экспедиции см. примечание 201.

305

Имеются в виду оккупация Рима французскими войсками в 1849 г. (см. примечание 106), а также пребывание французских войск в Афинах и Константинополе во время Крымской войны 1853–1856 годов. В октябре 1860 г. английские и французские интервенты, находившиеся в Китае, заняли Пекин.

306

Во время третьей «опиумной» войны (см. примечание 8) английские и французские интервенты под командованием генерала Монтобана, заняв в октябре 1860 г. столицу Китая Пекин, сожгли и разграбили знаменитый летний дворец цинских императоров — Юань-мин-юань — величайшую сокровищницу китайского искусства. Стоимость награбленного в Китае имущества оценивалась в несколько десятков миллионов франков; огромное количество ценностей было варварски уничтожено.

307

Имеется в виду постановление мексиканского конгресса от 17 июля 1861 г. о приостановке на два года платежей по иностранным займам, послужившее предлогом для интервенции Англии, Франции и Испании в Мексике (см. примечание 201). Стремясь избежать войны, возглавлявшееся Хуаресом правительство Мексики в ноябре 1861 г. отменило постановление 17 июля и выразило согласие удовлетворить претензии трех держав.

308

Состоявшийся летом 1861 г. в Париже громкий процесс известного французского банкира Миреса, обвиненного в мошеннических биржевых спекуляциях и нарушении закона об обществах, основанных на доверии, раскрыл скандальные финансовые махинации, в которых был замешан ряд высокопоставленных лиц Второй империи. Мирес был приговорен к денежному штрафу и пяти годам тюремного заключения, однако в 1862 г. оправдан вышестоящими судебными инстанциями.

309

Конференция представителей Англии, Франции и Испании в Орисабе (Мексика), состоявшаяся 9 апреля 1862 г., имела своей задачей наметить план дальнейших совместных действий трех держав в Мексике. Однако на ней выявились существенные разногласия между участниками интервенции. Представитель Франции заявил о своем отказе вести переговоры с мексиканским правительством и о разрыве прелиминарного мирного Договора, заключенного 19 февраля 1862 г. в Ла-Соледад. Английский и испанский уполномоченные, ссылаясь на вмешательство Франции во внутренние дела Мексики, заявили об отказе от дальнейшего участия в совместной интервенции. Вскоре после конференции в Орисабе английские и испанские войска были отозваны из Мексики.