К. МАРКС

ТОРГОВЛЯ С КИТАЕМ

В то время, когда распространялись самые нелепые представления о том, какой толчок неминуемо должно было получить развитие американской и британской торговли в связи, как тогда говорили, с открытием дверей Небесной империи, мы поставили себе задачей показать, путем тщательного обзора внешней торговли Китая с начала нынешнего столетия, что эти преувеличенные ожидания не имели под собой прочного основания[358]. Помимо торговли опиумом, которая, как доказано нами, растет обратно пропорционально сбыту фабричных изделий Запада, главное препятствие для быстрого расширения импорта в Китай мы нашли в экономической структуре китайского общества, представляющей сочетание мелкого земледелия с домашней промышленностью. Для подкрепления наших тогдашних утверждений мы можем теперь сослаться на Синюю книгу, носящую название «Переписка, касающаяся специальной миссии графа Элгина в Китай и Японию»[359].

Всякий раз, как действительный спрос на ввозимые в азиатские страны товары не соответствует предполагаемому спросу, — который большей частью определяется на основании столь поверхностных данных, как территориальные размеры нового рынка, численность его населения и сбыт заграничных товаров в некоторых крупных морских портах, — коммерсанты, в своем стремлении расширить область товарообмена, весьма склонны видеть причину своего разочарования в том, что на их пути становятся искусственные препятствия, созданные варварскими правительствами, и что, следовательно, эти препятствия могут быть устранены военной силой. Именно такое заблуждение превратило в наше время британских купцов в безрассудных сторонников каждого министра, который обещает путем пиратских нападений вынудить у варваров торговый договор. Таким образом, искусственные препятствия, которые, как предполагалось, внешняя торговля встречала со стороны китайских властей, служили в действительности тем главным предлогом, который оправдывал, в глазах торговых кругов, каждое насилие, совершенное над Небесной империей. Ценные сведения, содержащиеся в Синей книге лорда Элгина, в значительной степени рассеют эти опасные иллюзии у каждого непредубежденного человека.

Синяя книга содержит помеченный 1852 г. отчет британского агента в Кантоне г-на Митчелла сэру Джорджу Бантраму, из которого мы приводим следующее место:

«Наш торговый договор с этой страной» (Китаем) «к настоящему времени» (1852 г.) «действует полностью почти уже десять лет, причем устранены были все возможные препятствия, для нас открыта тысяча миль нового побережья, и новые торговые центры учреждены у самого порога производящих областей и в самых удобных пунктах на морском берегу. И тем не менее каков же результат в смысле обещанного роста потребления наших фабричных изделий? Попросту говоря, этот результат таков: по истечении десяти лет отчеты министерства торговли показывают нам, что сэр Генри Поттингер, при подписании дополнительного договора в 1843 г., нашел более обширную торговлю, существовавшую тогда, чем дает его договор в конце 1850 г.»(!), «причем здесь имеется в виду наше отечественное производство, единственно интересующее нас в данном случае».

Г-н Митчелл признает, что торговля между Индией и Китаем, состоящая почти исключительно в обмене серебра на опиум, сильно развилась со времени заключения договора 1842 г.[360], по даже относительно этой торговли он прибавляет:

«Она развивалась в такой же быстрой пропорции между 1834 и 1844 гг., как и между этим последним годом и нынешним, причем этот второй период есть именно тот, когда торговля велась якобы под покровительством договора; с другой стороны, мы имеем в таблицах министерства торговли другой, бросающийся в глаза факт, что вывоз в Китай наших фабричных изделий был в конце 1850 г. почти на три четверти миллиона фунтов стерлингов меньше, чем в конце 1844 года».

Объявленная стоимость

Что договор 1842 г. не имел никакого влияния в смысле поощрения британского экспорта в Китай, можно видеть из следующей таблицы.

Сравнивая эти цифры с китайским спросом на английские фабричные изделия в 1843 г., который, согласно г-ну Митчеллу, выражался в сумме 1750000 ф. ст., мы увидим, что в течение пяти лет из последних девяти британский экспорт падал значительно ниже уровня 1843 г., а в 1854 г. он представлял только ¹⁰/₁₇ того, чем он был в 1843 году. Г-н Митчелл объясняет этот поразительный факт в первую очередь некоторыми причинами, которые являются слишком общими, чтобы доказывать что-либо в частности. Он говорит:

«Китайцы настолько унаследовали скромный образ жизни, что в качестве одежды они носят то же самое, что носили их отцы до них, т. о. ровно столько, сколько нужно, и ничего больше, как бы дешево ни предлагали им какой-нибудь товар». «Ни один трудящийся китаец не может позволить себе надеть новую одежду, которая не прослужила бы ему по крайней мере три года, выдерживая носку при самой грубой черной работе в течение этого периода. Поэтому платье такого рода должно содержать весом по крайней мере в три раза больше сырого хлопка, по сравнению с количеством хлопка, которое идет на изготовление самых тяжелых тканей, ввозимых нами в Китай; другими словами, эта ткань должна быть втрое тяжелее, чем самый тяжелый тик и доместик, которые мы можем туда послать».

Отсутствие потребностей и пристрастие к старинным видам одежды — эти препятствия цивилизованной торговле приходится встречать на всех новых рынках. Что же касается плотности и прочности тика, то разве британские и американские промышленники не могли бы приспособить свой товар к особым требованиям китайцев? Но здесь мы подходим к самому существу вопроса. В 1844 г. г-н Митчелл отправил в Англию образчики туземных тканей всех сортов с указанием цен. Английские фирмы, которым он писал, уверяли его, что по указанным им ценам они не могут изготовить такой товар в Манчестере и тем более не могут доставить его в Китай. Почему же самая передовая фабричная система мира оказывается неспособной продавать свои изделия дешевле, чем продается материя, сотканная ручным способом на самом примитивном станке? Уже указанное нами сочетание мелкого земледелия и домашней промышленности разрешает загадку. Приводим опять слова г-на Митчелла:

«Когда урожай хлопка собран, то все работающие в хозяйстве, молодые и старые без различия, принимаются чесать, прясть и ткать этот хлопок; из этой-то домотканной материи, тяжелой и прочной, способной вынести предстоящее ей грубое обращение в течение двух или трех лет, китайцы шьют себе одежду, а остаток несут в ближайший город, где лавочник покупает его у них для нужд городского и речного населения. В платье из этой домотканной материи здесь одеты девять десятых жителей, причем качество ее варьирует от самой грубой бумажной материи до тончайшей нанки, вся она сработана в крестьянских хижинах и в буквальном смысле обходится производителю только в стоимость сырья или, точнее, в стоимость сахара, являющегося продуктом его собственного хозяйства, который он обменял на это сырье. Пусть наши фабриканты только на момент присмотрятся к изумительной экономии этой системы производства и к ее, так сказать, замечательной симметричности прочим хозяйственным процессам земледельца, и они сразу же убедятся, что для них нет никаких шансов конкурировать с нею, поскольку дело идет о более грубых тканях. Характерно, что из всех стран мира, быть может, только в одном Китае можно найти ткацкий станок в каждом зажиточном хозяйстве. Во всех других странах люди удовлетворяются расчесыванием и прядением, и на этом их производство останавливается, а пряжу они. посылают профессионалу-ткачу для переработки в материю. Только бережливый китаец производит весь этот процесс до конца. Он не только расчесывает и прядет свой хлопок, по он сам же и ткет его с помощью своих жен и дочерей, а также работниц своего хозяйства, причем он не ограничивается производством только для нужд своей семьи, но значительную часть труда в течение сезона тратит на производство известного количества материи для снабжения жителей соседних городов и рек.

Итак, фу-киенский крестьянин есть не просто крестьянин, но земледелец и промышленный производитель в одном лице. Производство материи ему в буквальном смысле ничего не стоит, если не считать стоимости сырья. Он производит ее, как показано, под собственной кровлей, руками своих жен и работниц. Она не требует ни дополнительной рабочей силы, ни специального времени. Он занимает своих домашних прядением и ткачеством в то время, пока растет его посев, и после уборки урожая, в дождливый сезон, когда работа вне дома невозможна. Словом, при каждом перерыве в году этот образец домашнего трудолюбия занят своим делом и производит что-либо полезное».

В дополнение к этому рассказу г-на Митчелла стоит познакомиться со следующим описанием сельского населения, которое лорд Элгин наблюдал во время своего путешествия вверх по Янцзы:

«Все, что я видел, заставляет меня думать, что сельское население Китая, вообще говоря, живет в достатке и довольно своей судьбой. Я всячески старался, правда без особого успеха, получить от них точные сведения относительно размера их участков, характера их владения, уплачиваемых налогов и тому подобных вещей. Я пришел к заключению, что по большей части они держат свои очень маленькие участки на правах полной собственности от короны, при условии уплаты ежегодно некоторой суммы, не являющейся чрезмерной, и что благодаря этим преимуществам и прилежной работе они полностью удовлетворяют свои простые потребности в пище и одежде».

Такое же точно сочетание сельского хозяйства с домашней промышленностью долгое время составляло препятствие и еще теперь мешает экспорту британских товаров в Ост-Индию. Однако там это сочетание было основано на особом положении земельной собственности, которую британцы, в качестве верховных земельных собственников страны, имели возможность подорвать в ее основах и таким образом насильственно превратить часть индийских самодовлеющих общин в простые хозяйства, производящие опиум, хлопок, индиго, коноплю и прочее сырье в обмен на британские товары. В Китае англичане еще не достигли такого могущества и едва ли когда-либо смогут его достигнуть.

Написано К. Марксом в середине ноября 1859 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5808, 3 декабря 1859 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

Примечания:

3

«Rheinische Zeitung fur Politik, Handel und Gewerbe» («Рейнская газета по вопросам политики, торговли и промышленности») — ежедневная газета, выходила в Кёльне с 1 января 1842 по 31 марта 1843 года. Газета была основана представителями рейнской буржуазии, оппозиционно настроенной по отношению к прусскому абсолютизму. К сотрудничеству в газете были привлечены и некоторые младогегельянцы. С апреля 1842 г. К. Маркс стал сотрудником «Rheinische Zeitung», а с октября того же года — одним из ее редакторов. В «Rheinische Zeitung» был опубликован также ряд статей Ф. Энгельса. При редакторстве Маркса газета стала принимать все более определенный революционно-демократический характер. Правительство ввело для «Rheinische Zeitung» особенно строгую цензуру, а затем закрыло ее.

35

Английский экономист-финансист Джон Ло пытался осуществить на практике свою совершенно несостоятельную идею о том, будто государство посредством выпуска в обращение необеспеченных банкнот может увеличивать богатства страны. В 1716 г. им был основан во Франции частный банк, преобразованный в 1718 г. в государственный банк. Одновременно с неограниченной эмиссией кредитных билетов банк Ло изымал из обращения звонкую монету. В результате получили неслыханное развитие биржевой ажиотаж и спекуляция, завершившиеся в 1720 г. полным банкротством государственного банка и самой «системы Ло».

36

Треднидл-стрит — улица в Лондоне, на которой находится Английский банк.

358

Имеется в виду статья К. Маркса «Договор между Китаем и Британией» (см. настоящее издание, т. 12, стр. 599–604).

359

См. примечание 334.

360

Имеется в виду неравноправный Нанкинский договор, навязанный английскими колонизаторами Китаю 29 августа 1842 г., по окончании первой «опиумной» войны (см. примечание 339). По условиям этого договора для английской торговли были открыты 5 китайских портов (Кантон, Амой, Фучжоу, Нинбо и Шанхай), в «вечное владение» англичан передавался остров Гонконг, Китай должен был выплатить огромную денежную контрибуцию, был введен новый благоприятный для англичан таможенный тариф. 8 октября 1843 г. в Нанкине был подписан дополнительный договор, предоставлявший иностранцам новые уступки: право создания в открытых портах особых поселений для иностранцев (сеттльментов), право экстерриториальности, то есть неподсудности иностранных подданных китайским судам, принятие принципа «наибольшего благоприятствования», то есть механическое распространение на Англию привилегий, получаемых от Китая другими державами.