К. МАРКС

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПАРТИИ В АНГЛИИ. — ПОЛОЖЕНИЕ В ЕВРОПЕ

В настоящее время Англия представляет любопытное зрелище разложения, охватившего государственные верхи, в то время как основа общества в целом кажется незыблемой. Не слышно ни о каких волнениях среди народных масс, зато происходят явные изменения среди тех, кто ими управляет. Но в самом ли деле верхние слои общества распадаются, в то время как нижние по-прежнему пребывают в состоянии застойной оцепенелости? Разумеется, мы имеем в виду не циничные попытки Пальмерстона и его приспешников «добыть себе» казначейство[367]. Борьба между теми, кто стоит у власти, и оппозицией является такой же постоянной чертой парламентской истории Англии, как вооруженные столкновения между политическими изгнанниками и их гонителями в средневековых летописях итальянских городов. Но вот перед нами лидер тори в палате общин [Дизраэли. Ред.], который заканчивает свою речь таким зловещим заявлением:

«между нами» (радикалами и тори) «существует нечто, соединяющее нас как в палате, так и в стране — это то, что мы более не хотим быть ни орудиями, ни жертвами пережившей себя олигархии!»

А вот палата лордов, которая принимает один из пунктов Народной хартии — отмену имущественного ценза для членов палаты общин[368]; вот потомок вигского реформатора, лорд Грей, предупреждающий своих высокородных коллег, что они идут к «полной революции во всей системе своего правления и в характере своей конституции»; вот герцог Ратленд, смертельно напуганный перспективой проглотить «полностью все пять пунктов Хартии, а может быть и еще что-нибудь вдобавок». А вот и лондонская газета «Times», которая сегодня зловещим тоном предупреждает буржуазию о том, что Дизраэли и Булвер не желают ей добра и для обуздания ее могут объединиться с подлой чернью, а назавтра предостерегает земельную аристократию от опасности быть задушенной мелкими лавочниками, которые войдут-де в силу в связи с биллем Лока Кинга, только что прошедшим через палату общин во втором чтении, ибо он распространяет избирательные права в графствах на съемщиков помещений, уплачивающих 10 ф. ст. аренды в год.

Дело в том, что обе правящие олигархические партии в Англии уже давно превратились в простые клики без каких бы то ни было определенных принципов. После безуспешных попыток создать сначала коалицию, а потом диктатуру, они пришли теперь к тому положению, когда каждая из них может надеяться продлить свою жизнь, лишь вручив свои общие интересы в руки их общего врага — буржуазной радикальной партии, которая в палате общин имеет сильного представителя в лице Джона Брайта. До нынешнего времени тори являлись аристократами, правившими от имени аристократии, а виги — аристократами, правившими от имени буржуазии; но с тех пор как буржуазия стала править от своего собственного имени, роль вигов кончилась. Тори, чтобы не допустить вигов к власти, будут уступать напору буржуазной партии до тех пор, пока терпение вигов не истощится и эти олигархи не убедятся, что ради спасения интересов своей клики они должны раствориться в рядах консерваторов и отказаться от своих традиционных претензий быть представителями либеральных интересов или составлять самостоятельную силу. Поглощение фракции вигов фракцией тори и их совместное превращение в одну аристократическую партию, противостоящую новой буржуазной партии, которая действует под руководством своих собственных вождей, под своими собственными знаменами и со своими собственными лозунгами, — вот процесс, свидетелями которого мы являемся в настоящее время в Англии.

Если мы примем во внимание это внутреннее положение Англии, да еще сопоставим с ним то обстоятельство, что индийская война будет по-прежнему поглощать ее людей и деньги, нам станет совершенно ясно, что Англия уже не сможет, как в 1848 г., служить препятствием явно приближающейся европейской революции. Существует еще одна великая держава, которая десять лет тому назад чрезвычайно энергично сдерживала напор революции. Мы имеем в виду Россию. Но в настоящее время у нее самой под ногами накопился горючий материал, который, при сильном порыве ветра с Запада, может внезапно воспламениться. Симптомы войны крепостных крестьян внутри России настолько очевидны, что самим местным властям приходится для объяснения этого необычайного брожения обвинять в нем Австрию, которая будто бы с помощью тайных эмиссаров распространяет по всей стране социалистические и революционные учения. Подумать только, что Австрию не только подозревают, но и открыто обвиняют в том, будто она действует в качестве эмиссара революции! Правда, галицийская резня[369] воочию показала всему миру, как, в случае нужды, венский кабинет умеет учить крепостных крестьян социализму своего собственного изобретения. Впрочем, Австрия гневно возражает против такого обвинения, утверждая, что ее восточные провинции наводнены и отравлены русскими панславистскими агентами, а ее итальянские подданные опутаны сетью совместных интриг Бонапарта и царя. Наконец, Пруссия остро чувствует опасность положения, но она связана по рукам и ногам и не может двинуться ни в каком направлении. Королевская власть фактически парализована умопомешательством короля и отсутствием полноты власти у регента. Борьба между камарильей короля, который отказывается отречься от престола, и камарильей принца, который не смеет царствовать, открывает простор потоку народного движения.

Следовательно, все зависит от Франции, а во Франции тяжелое положение торговли и сельского хозяйства, финансовый coup d'etat [буквально: государственный переворот; здесь: переворот. Ред.] и замена господства при помощи армии господством самой армии способствуют ускорению взрыва. Даже французская пресса, наконец, признала, что все надежды на возвращение эры процветания пока что должны быть оставлены. «Мы считаем, что было бы глупо дразнить публику химерическими надеждами на близкую реакцию», — пишет «Constitutionnel». «Застой продолжается, и, несмотря на наличие благоприятных элементов, мы не должны ожидать скорой перемены», — пишет «Patrie». «Union»[370] и «Univers», как эхо, повторяют эти жалобы. «Все признают, что со времени революции 1848 года Париж не испытывал такого торгового кризиса, как теперь», — пишет парижский корреспондент лондонской газеты «Times»; а акции Credit Mobilier упали до 550 фр. или около того, то есть ниже номинальной цены, по которой они продавались широкой публике. С другой стороны, полное оскудение императорской казны вынуждает Наполеона настаивать на своем плане конфискации. «Единственный вопрос, который мы можем задать, — пишет клерикальная газета, выходящая в Анжу, — заключается в том, следует ли уважать собственность». До собственности ли теперь! Единственный вопрос, который следует задать в настоящее время, отвечает Бонапарт, заключается в том, как обеспечить себе верность армии; и он разрешает этот вопрос своим обычным способом. Всю армию снова нужно купить. Он отдает распоряжение повысить всем жалованье. Тем временем Англия встревожена и Австрия в панике. Все считают войну неизбежной. У Луи-Наполеона нет другого средства избежать скорого крушения. Начало конца уже близко.

Написано К. Марксом 11 июня 1858 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5359, 24 июня 1858 г. в качестве передовой

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

Примечания:

3

В 1793 г. герцог Йоркский был назначен главнокомандующим английскими войсками в первой антифранцузской коалиции и отправился во Фландрию с приказом английского правительства захватить Дюнкерк. После вялой и безуспешной осады Дюнкерка войска коалиции потерпели поражение от французской революционной армии в битве при Гондсхооте 6–8 сентября 1793 года; английской армии удалось избежать полного разгрома лишь благодаря тому, что герцог Йоркский, не приняв боя, поспешно отступил под натиском французских войск.

После организации второй антифранцузской коалиции в 1799 г. герцог Йоркский был направлен в Голландию (в то время Батавская республика) в качестве главнокомандующего англо-русской союзной армией, английский корпус которой высадился в Хелдере в конце августа этого года. В октябре, в результате бездарного командования герцога, армия коалиции была разбита французами.

36

В статье речь идет о революционных событиях в Мадриде летом 1856 г., которыми завершилась четвертая буржуазная революция в Испании 1854–1856 годов. В июле 1856 г. испанские реакционеры и клерикалы добились отставки прогрессистского министерства Эспартеро и образования консервативного министерства генерала О'Доннеля. Это наступление реакции послужило сигналом к новой вспышке революции, которая была жестоко подавлена О'Доннелем.

37

Имеется в виду государственный переворот, произведенный Луи Бонапартом 2 декабря 1851 г. и положивший начало существованию бонапартистского режима Второй империи.

367

Намек на то, что премьер-министр Англии одновременно носит титул первого лорда казначейства.

368

Народная хартия, содержавшая требования чартистов, была опубликована 8 мая 1838 г. в качестве законопроекта, предназначенного для внесения в парламент; она состояла из шести пунктов: всеобщее избирательное право (для мужчин, достигших 21 года), ежегодные выборы в парламент, тайная подача голосов, уравнение избирательных округов, отмена имущественного ценза для кандидатов в депутаты парламента, вознаграждение депутатов. Петиции чартистов с требованием принятия Народной хартии были отклонены парламентом.

Имущественный ценз для членов английской палаты общин был отменен парламентом в 1858 году.

369

Речь идет об антифеодальном движении украинских крестьян против польских помещиков в австрийской провинции Галиции в 1846 году. Распространив провокационный слух, будто австрийский император предполагает отменить барщину, а польские помещики (являвшиеся в Галиции в основном господствующим классом) противятся этому, австрийские власти использовали классовые и национальные противоречия между крестьянами и польской шляхтой, которая готовила в это время антиавстрийское восстание. Не препятствуя крестьянам в течение нескольких дней громить и уничтожать польских панов, австрийское правительство жестоко подавило затем крестьянское восстание.

370

«L'Union» («Союз») — французская ежедневная клерикально-монархическая газета. Под данным названием выходила в Париже с 1848 по 1869 год.