К. МАРКС

ВОПРОС ОБ ИОНИЧЕСКИХ ОСТРОВАХ

Лондон, 17 декабря 1858 г.

Судебное дело г-на Уильяма Хадсона Гёрнси, иначе Вашингтона Гёрнси, привлеченного к уголовной ответственности за кражу из библиотеки британского министерства колоний двух секретных донесений — одного от 10 июня 1857 г., другого от 18 июля 1858 г., — адресованных бывшему правительству лорда Пальмерстона сэром Джоном Юнгом, лордом верховным комиссаром Ионических островов, только что рассматривалось Центральным уголовным судом под председательством барона Мартина и закончилось оправданием обвиняемого. Процесс представлял интерес как с политической, так и с юридической точки зрения. Следует напомнить, что едва лишь гомеровский г-н Гладстон покинул Лондон с целью выполнить возложенную на него чрезвычайную миссию по водворению мира на Ионических островах[434], как на столбцах «Daily News», подобно скифской стреле, пущенной невидимой рукой, появилось донесение сэра Джона Юнга, в котором он предлагал отказаться от протектората над островами и передать их Греции, предварительно, однако, отрезав лучший кусок от них — Корфу — и присоединив его к колониальным владениям Великобритании. Велико было всеобщее удивление. Часть лондонской прессы, враждебная тайной дипломатии, поздравила кабинет лорда Дерби со смелым шагом, раскрывавшим тайны дипломатических замыслов, a «Morning Star», исполненная наивного энтузиазма, объявила даже, что в Соединенном королевстве наступила новая эра международной политики. Однако сладкозвучная похвала была немедленно же заглушена резкими и злобными голосами критики. Враждебная министерству пресса жадно ухватилась за «предумышленную грубую ошибку», как она назвала этот шаг, который, по ее словам, имел целью не что иное, как уничтожение прежде всего политической независимости г-на Гладстона и его временное удаление с парламентской арены; а в то же самое время его собственные приспешники посредством бессовестного маневра, исполненного чисто макиавеллиевского коварства, должны-де были помешать выполнению возложенной на него миссии опубликованием документа, сразу поставившего его в ложное положение как по отношению к его партнеру в предстоящих дипломатических переговорах, так и по отношению к общественному мнению Англии и международному праву Европы. Чтобы погубить слишком доверчивого соперника, писали «Times», «Globe», «Observer» и враждебная министерству газетная мелюзга, кабинет Дерби, не колеблясь, совершил такую бестактность, которая при данных обстоятельствах явилась не чем иным, как предательством. Как мог г-н Гладстон вести переговоры, когда ионийцы не только узнали, что Британия уже заранее приняла решение, по когда и влиятельные ионийские патриоты были скомпрометированы предательским разглашением того факта, что они согласились с планом, который сводился к расчленению семи островов? Как он мог вести переговоры, когда Европа непременно стала бы протестовать против такого нарушения Венского трактата, в силу которого Англия становилась отнюдь не собственником Корфу, а всего лишь протектором семи островов, и который навсегда установил карту территориального деления Европы? Появление этих газетных статей было действительно встречено протестами со стороны России и Франции.

Отметим en passant [между прочим. Ред.], что Венский трактат, единственный признанный в Европе кодекс международного права, представляет собой одну из самых чудовищных fictiones juris publici [фикций международного права. Ред.], когда-либо известных в летописях истории человечества. О чем говорится в первой статье этого трактата? О свержении Бонапартовской династии с французского престола на вечные времена; однако на нем восседает Луи-Наполеон, основатель Второй империи, признанный и именуемый братом всеми коронованными особами Европы, принятый ими с лаской и поклонами. Другая статья обусловливает, что Бельгия дарована Голландии на вечные времена; между тем вот уже на протяжении восемнадцати лет отделение Бельгии от Голландии является, в свою очередь, не только fait accompli [совершившимся фактом. Ред.], но и узаконенным фактом.

Далее, Венский трактат предписывает, чтобы Краков, присоединенный к Австрии в 1846 г., навсегда оставался независимой республикой; и последним, но не менее важным условием трактата является то, что Польша, включенная Николаем в состав Российской империи, должна быть независимым конституционным королевством, связанным с Россией только личной унией через династию Романовых. Таким-то образом лист за листом вырывался из этой священной книги европейского jus publicum [международного права. Ред.], и на нее ссылаются лишь тогда, когда это обусловлено интересами одной партии или слабостью другой.

Кабинет Дерби явно колебался: принимать ли ему незаслуженные похвалы одной части прессы или опровергать незаслуженную клевету другой. Однако после недельных колебаний кабинет решился на второе и официально объявил, что донесения сэра Джона Юнга были опубликованы без ведома кабинета и что в настоящее время производится расследование относительно виновника этой преступной проделки. В конце концов виновник был открыт в лице г-на Уильяма Хадсона Гёрнси; он был судим Центральным уголовным судом и обвинен в похищении донесений. В результате кабинет Дерби выходит из борьбы победителем, после чего судебный процесс теряет свой политический интерес. Однако в связи с этим судебным процессом отношения между Великобританией и Ионическими островами снова привлекли к себе внимание всего мира. О том, что план сэра Джона Юнга не был плодом его личной фантазии, убедительно свидетельствует следующий отрывок из публичного обращения его предшественника, сэра Генри Уорда, к Ионическому собранию 13 апреля 1850 года:

«Я не уполномочен говорить от имени британской короны о том далеком будущем, перспектива которого лишь туманно обрисована в адресе, когда оторванные друг от друга представители греческой нации снова смогут с согласия европейских держав объединиться в одну могущественную империю. Но мне нетрудно высказать свое собственное мнение» (он говорил от имени британской короны), «что если такое событие лежит в пределах человеческих возможностей, то монарх и парламент Англии одинаково благожелательно отнесутся к тому, чтобы ионийцы снова заняли свое место в качестве членов новой державы, которая, в свою очередь, займет тогда надлежащее место в мировой политике».

Тем временем гуманные чувства, питаемые Великобританией к островам, нашли свое выражение в подлинно австрийской жестокости, с какой сэр Генри Уорд подавлял происходившее тогда на островах восстание. Из населения в 200000 душ 8000 были наказаны через повешение, приговорены к сечению плетьми, тюремному заключению и изгнанию; женщин и детей секли до крови. Чтобы меня не заподозрили в преувеличении, я процитирую одну британскую газету, а именно «Morning Chronicle» от 25 апреля 1850 года:

«В нас вызывают содрогание те ужасные меры наказания, которые налагались военно-полевыми судами по распоряжению лорда верховного комиссара. В ряде случаев несчастных преступников приговаривали к смертной казни, ссылке и телесным наказаниям без всякого судебного разбирательства, в других же случаях — путем ускоренного судопроизводства на основании закона военного времени. 21 человек были приговорены к смертной казни и большое число лиц подвергнуто другим наказаниям».

Но зато британцы хвастаются тем, что они-де осчастливили ионийцев свободной конституцией и развили их материальные ресурсы до уровня, представляющего яркий контраст с жалким экономическим состоянием самой Греции. Кстати, что касается конституции, то лорд Грей в то время, когда ему была поручена торговля конституциями для всей колониальной империи Великобритании, счел неудобным обойти Ионические острова; но он только вернул им то, что Англия много лет тому назад обманным путем отняла у них[435].

В силу договора, составленного графом Каподистрия и подписанного Россией в Париже в 1815 г., протекторат над Ионическими островами поручался Великобритании на точно оговоренном условии, что она будет твердо придерживаться конституции, данной островам Россией в 1803 году. Первый же британский лорд верховный комиссар, сэр Томас Мейтленд, отменил эту конституцию и заменил ее другой, облекавшей его неограниченной властью. В 1839 г. иониец, шевалье Мустоксидис в своей «Pro memoria», напечатанной 22 июня 1840 г. по решению палаты общин, утверждает:

«Ионийцы не пользуются привилегией, которой общины Греции обычно пользовались даже во времена турецкой тирании, а именно, привилегией избирать своих собственных должностных лиц и правом самоуправления, но подчинены чиновникам, которых ставит над ними полиция. У них было отнято предоставленное в весьма узких пределах муниципальным корпорациям каждого острова право самим распоряжаться своими доходами, и чтобы сделать их еще более зависимыми, эти доходы были переданы в ведение государственного казначейства».

Что касается развития материальных ресурсов, то достаточно будет сказать, что Англия, фритредерская Англия, не постыдилась обременить ионийцев вывозными пошлинами, — варварский прием, которому, казалось бы, место лишь в финансовом кодексе Турции. Так, например, коринка, главный продукт торговли островов, обложена вывозной пошлиной в 22¹/₄ %.

«Проливы», — говорит один иониец, — «которые образуют как бы главный путь для островов, теперь заперты по методу застав, так как в каждой гавани введены транзитные пошлины, наложенные на товары всех наименований и видов, которыми обмениваются между собой острова».

Но это еще не все. В течение первых двадцати трех лет британского управления налоговое обложение увеличилось втрое, а расходы — в пять раз. Позднее произошло некоторое сокращение обложения, но затем в 1850 г. образовался дефицит, равный половине всего прежнего налогового обложения, как это явствует из следующей таблицы:

*[Первый год британского протектората.]

Итак, вывозные пошлины на их собственные продукты, транзитные пошлины между отдельными островами, рост налогового обложения и непосильные расходы — таковы экономические блага, которые Джон Буль даровал ионийцам. По словам своего оракула с Принтинг-хаус-сквер[436], Джон Буль захватывает колонии единственно с целью воспитать их в принципах народной свободы; но если мы обратимся к фактам, то увидим, что пример Ионических островов, подобно Индии и Ирландии, доказывает лишь, что ради того, чтобы быть свободным у себя дома, Джон Буль должен порабощать народы за пределами своего государства. Так, в тот самый момент, когда он обрушивается со всей силой своего благородного негодования на шпионскую систему Бонапарта в Париже, он сам вводит ее в Дублине.

Юридический интерес судебного процесса, о котором идет речь, сосредоточен на одном пункте: защитник Гёрнси признал факт похищения десяти копий донесений, но доказывал невиновность своего клиента тем, что у него не было намерения использовать их для личных целей. Если бы виновность в воровстве зависела только от того, с каким намерением была незаконно присвоена чужая собственность, то уголовное право в этом отношении зашло бы в тупик. Почтенные граждане, сидевшие на скамье присяжных, едва ли собирались произвести такую революцию в условиях собственности; своим решением они хотели лишь заявить, что общественные документы являются собственностью не правительства, а общества.

Написано К. Марксом 17 декабря 1858 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5526, 6 января 1859 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

Примечания:

4

Маркс цитирует здесь статью Коббета «Mr. Cochrane Johnstone» («Г-н Кокрейн Джонстон»), напечатанную в «Cobbeet's Weekly Political Register» 5 июля 1806 г., т. X, № 1. При написании статьи о герцоге Йоркском Маркс использовал также и другие статьи Коббета.

«Cobbett's Weekly Political Register» («Еженедельная политическая хроника Коббета») — радикальный еженедельник, выходил в Лондоне с 1802 по 1835 год.

43

Речь идет о событиях в Мадриде в июне — июле 1854 г., положивших начало четвертой буржуазной революции в Испании 1854–1856 годов. Включение 17 июля 1854 г. Риос-и-Росаса, ярого монархиста и консерватора, в новый кабинет министров во главе с герцогом Ривасом вызвало новую острую вспышку восстания. В результате 19 июля королева Изабелла была вынуждена отстранить от власти министерство Риваса, получившее за свою деятельность по подавлению восстания название «шрапнельного министерства». 31 июля председателем кабинета министров был назначен Эспартеро.

434

На Ионических островах, находившихся с 1815 г. под английским протекторатом, так же как и в самой Греции, в 50-х годах нарастало национальное движение за объединение с Грецией. В ноябре 1858 г. на острова был послан со специальной миссией Гладстон. Хотя законодательное собрание Корфу (главного острова Ионических островов) единодушно высказалось за объединение с Грецией, английскому правительству удалось затянуть решение этого вопроса на ряд лет. Ионические острова были переданы Греции только в 1864 году.

Называя Гладстона «гомеровским», Маркс имеет в виду, по-видимому, то обстоятельство, что Гладстон являлся автором только что вышедшей тогда книги: «Studies on Homer and the Homeric Age». Oxford, 1858 («Очерки о Гомере и гомеровской эпохе». Оксфорд, 1858).

435

В 1799 г. русская эскадра адмирала Ф. Ф. Ушакова освободила Ионические острова от власти французов. Ушаков провозгласил на островах республику и ввел конституцию, предоставлявшую им широкое самоуправление, В 1807 г. острова снова были отданы под власть Франции, и Наполеон I фактически упразднил эту конституцию. В 1815 г. острова были переданы Англии, которая установила над ними свой протекторат и ввела там новую конституцию, облекавшую неограниченной властью британского представителя на островах — лорда верховного комиссара. Нараставшее на островах недовольство чужеземным владычеством вынудило английское правительство (в котором Грей занимал пост министра военных дел и колоний) провести там в 1849 г. реформу, несколько расширявшую местное самоуправление и избирательные права ионийцев.

436

Принтинг-хаус-сквер — площадь в Лондоне, местонахождение главной редакции газеты «Times».