К. МАРКС

НОВОЕ МИНИСТЕРСТВО

Берлин, 9 ноября 1858 г.

«Так-то коловращение времени несет с собой возмездие»[Шекспир. «Двенадцатая ночь, или что угодно», акт V, сцена первая. Ред.]. Как я уже говорил в предыдущем письме, г-н фон Ауэрсвальд, вице-председатель нового кабинета, был номинальным главой первого сформированного обычным путем министерства революционной эпохи. В то время его назначение рассматривалось как симптом реакции, теперь же, спустя десять лет, в этом факте усматривают симптом прогресса. Он был преемником торговца зерном Кампгаузена, которого революционная буря перебросила из его кёльнской конторы в Берлин, на ступени прусского трона. Министерство Ауэрсвальда просуществовало с конца июня до 7 сентября 1848 года. Совершенно независимо от того, что он мог сделать или не сделать, одно его имя на заглавной странице кабинета в июне 1848 г. имело огромное значение. Его предшественник, Кампгаузен, был уроженцем Рейнской Пруссии; Ауэрсвальд был уроженцем провинции Восточной Пруссии; первый был купец, не занимающий никакого поста, второй — государственный чиновник, первый — буржуа, второй — дворянин, первый — богат, второй — беден. Таким образом, было ясно, что уже в конце июня 1848 г., всего лишь через месяц после мартовских дней, маятник прусской революции качнулся от запада к востоку, от соседства с Францией к соседству с Россией, от простых смертных к мандаринам, от буржуазии к дворянству, от кошелька к титулу. Если не считать того значения, какое имеет его имя, нельзя сказать, чтобы Ауэрсвальд совершил что-нибудь значительное в течение трех месяцев, пока существовал его кабинет. Если вы спросите пруссака о том, что представлял собой прежний кабинет Ауэрсвальда, он наверное приложит указательный палец ко лбу, серьезно потрет его, с видом истинного Гудибраса[418], и, наконец, словно пробуждаясь от забытья, воскликнет: «Ах, вы имеете в виду кабинет Ганземана!» И в самом деле, душой кабинета Ауэрсвальда был министр финансов Ганземан, состоявший до этого членом кабинета Кампгаузена. Таким образом, чтобы охарактеризовать деятельность Ауэрсвальда как премьер-министра, мы должны говорить о Ганземане.

Ганземан, купец из Ахена, выразил свое политическое кредо в ставшей впоследствии знаменитой реплике по адресу прусской королевской власти в Соединенном ландтаге 1847 года: «В денежных делах нет места сентиментам». (In Geldsachen hort die Gemutlichkeit auf.) Эта сентенция, если разрешено parva componere magnis [сравнить малое с большим. Ред.], представляла собой при тогдашних обстоятельствах то же, что знаменитая фраза Сиейеса: «Le tiers-etat c'est tout»[419]. При Фридрихе-Вильгельме III, в эпоху, когда никто, кроме доцентов прусских университетов, не осмеливался писать о политике, Ганземан выпустил книгу, посвященную сравнению Пруссии с Францией[420], проникнутую большой симпатией по адресу последней, однако написанную так ловко и в таких умеренных тонах, что даже прусская цензура не нашла возможным запретить это оскорбительное сопоставление. В эпоху, когда акционерные компании еще являлись в Германии rara avis [исключительной редкостью. Ред.], Ганземан возымел честолюбивое желание стать немецким Гудзоном и показал себя настоящим экспертом в том биржевом маклерстве, которое ныне процветает во всех цивилизованных странах и которое даже превращено в систему таким учреждением, как Credit Mobilier. В эпоху, когда старомодные немцы еще считали, что банкротство позорит честное имя человека, Ганземан старался доказать, что чередование банкротств почтя так же выгодно в торговле, как чередование посевов в земледелии. Правление этого человека, которое велось от имени Ауэрсвальда, основывалось на ошибочном представлении, будто несколько недель революции в достаточной мере расшатали старые устои государства, будто династия, аристократия и бюрократия были достаточно унижены, будто политический перевес буржуазии был обеспечен навсегда и поэтому теперь остается только укрощать вздымающиеся без конца волны революции.

Министерство столь успешно справилось с этой задачей — сломить тех, кто хотел сломить существующий строй, — что, просуществовав три месяца, само было сломлено, и эти либеральные подхалимы были самым бесцеремонным образом вышвырнуты за борт стоявшими за их спиной придворными, для которых они служили всего лишь орудием. Ауэрсвальд и Ганземан оказались в жалкой роли обманутых обманщиков. Сверх того, Ауэрсвальд попал в весьма незавидное положение человека, ответственного за прусскую внешнюю политику, ибо в своем лице он сочетал должность премьера и пост министра иностранных дел. Если внутренняя политика министерства диктовалась, по крайней мере, очевидными интересами буржуазии, напуганной успехами революции, то внешняя политика направлялась исключительно камарильей, в руках которой Ауэрсвальд был только марионеткой. В июне 1850 г. он был назначен президентом провинции Рейнской Пруссии, а вскоре затем уволен с этого поста г-ном фон Вестфаленом, который так же хладнокровно изгонял из прусской бюрократии либералов, как шотландский аристократ изгоняет из своих владений крестьян. В качестве члена нижней палаты (Abgeordnetenhaus) Ауэрсвальд ограничился оппозицией в такой разбавленной форме, что ее мог заметить только глаз политического гомеопата. Ауэрсвальд является одним из аристократических представителей либерализма в провинции Восточной Пруссии. Элементы, из которых состоит этот либерализм, — это память о войнах против Наполеона и тогдашние упования наиболее просвещенных патриотов; несколько общих идей, которые Кёнигсберг, в качестве центра кантовской философии, считает чуть ли не своей неотъемлемой собственностью; солидарность интересов помещиков, производящих хлеб, и жителей приморских городов, которые его экспортируют; всякого рода фритредерские доктрины, так как эта провинция Пруссии не является промышленной областью и живет главным образом продажей своих сельскохозяйственных продуктов в Англию.

Г-н фон Шлейниц, министр иностранных дел, получал уже однажды в прошлом, в 1849 г., назначение на этот пост и в течение краткого периода своего управления тесно сблизился с Готской партией[421], которая, в случае своей победы, разделила бы Германию на две части — северную, которая слилась бы с Пруссией, и южную, которая слилась бы с Австрией. Поглощение Германии этими двумя великими соперничающими монархиями фактически и является открыто признанной целью Готской партии. Если бы ей удалось создать две Германии, то в результате возник бы смертельный конфликт, на очереди стояла бы новая Тридцатилетняя война, и, в конце концов, поединок между двумя враждующими Германиями был бы приостановлен тем, что Россия забрала бы себе одну половину Германии, а Франция — другую.

О военном министре г-не фон Бонине я уже упоминал в моем предыдущем письме. Здесь я только прибавлю, что, будучи командующим во время войны в Шлезвиг-Гольштейне[422], он отличился преследованием не столько датчан, сколько добровольцев-демократов, сражавшихся под германскими знаменами. Эта война, как всем известно, представляла собой один из кровавых фарсов современной дипломатии. Министр финансов г-н фон Патов был членом кабинета Кампгаузена. Несколько лет тому назад в нижней палате Krautjunker [зубры-помещики. Ред.] заклеймили его как революционера. Нанесенное ему при этом личное оскорбление повлекло за собой его дуэль с графом Пфейлем, которая на некоторое время сделала его любимцем берлинской публики. В Англии Патов мог бы состоять членом Ливерпульской ассоциации финансовой реформы.

О графе Пюклере, министре земледелия, можно сказать только то, что он — племянник разочарованного автора «Писем покойника»[423]. Бетман-Гольвег раньше был куратором Боннского университета; должность таких кураторов фактически сводится к должности великих инквизиторов, которыми прусское правительство наводняет официальные центры науки. При Фридрихе-Вильгельме III они травили демагогов, при Фридрихе-Вильгельме IV — еретиков. Бетман занимался второй из этих задач. До революции он фактически принадлежал к камарилье короля и отдалился от нее только тогда, когда она зашла «слишком далеко».

Министр юстиции Симоне и министр торговли фон дер Хейдт являются единственными членами кабинета Мантёйфеля, пережившими своего главу. Оба родом из Рейнской Пруссии, однако являются уроженцами ее протестантской части, находящейся на правом берегу Рейна. Так как имелось в виду включить в новый кабинет нескольких уроженцев Рейнской Пруссии и в то же время исключить из него рейнских либералов, то эти два лица сохранили свои посты. Симонс может похвалиться тем, что он низвел прусские суды на такую низкую ступень, до какой они не доходили даже в худшие времена прусской монархии. Фон дер Хейдт, богатый купец из Эльберфельда, сказал о короле в 1847 году: «Этот человек так часто нас обманывал, что мы более не можем ему доверять». (Dieser Mensch hat uns so oft belogen, das wir ihm nicht langer trauen konnen.) В декабре 1848 г. он вошел в состав министерства coup d'etat. В настоящее время он единственный прусский министр, которого подозревают в использовании своего официального положения ради своей личной выгоды. Всюду много говорят о том, что государственные тайны в его руках обычно служили интересам торговых дел эльберфельдской фирмы Хейдт и К°.

Написано К. Марксом 9 ноября 1858 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5492, 27 ноября 1858 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

Примечания:

4

Маркс цитирует здесь статью Коббета «Mr. Cochrane Johnstone» («Г-н Кокрейн Джонстон»), напечатанную в «Cobbeet's Weekly Political Register» 5 июля 1806 г., т. X, № 1. При написании статьи о герцоге Йоркском Маркс использовал также и другие статьи Коббета.

«Cobbett's Weekly Political Register» («Еженедельная политическая хроника Коббета») — радикальный еженедельник, выходил в Лондоне с 1802 по 1835 год.

41

Маркс имеет в виду события второй буржуазной революции в Испании 1820–1823 годов. После неудачной попытки 7 июля 1822 г. овладеть революционным Мадридом, испанский король Фердинанд VII тайно обратился к Священному союзу с просьбой оказать ему помощь в подавлении революции. По решению Веронского конгресса Священного союза помощь Фердинанду должна была оказать Франция. Французский экспедиционный корпус, вступивший в Испанию в 1823 г., восстановил абсолютистский режим в стране; французские войска оставались в Испании до 1828 года.

42

Moderados (умеренные) — партия сторонников конституционной монархии в Испании, представлявшая интересы крупной буржуазии и либерального дворянства; возникла в начале второй буржуазной революции 1820–1823 гг. в результате раскола партии либералов на правое крыло — модерадос и левое крыло — эксальтадос, сторонников максимального ограничения власти короля.

Progresistas (прогрессисты) — буржуазно-либеральная партия в Испании, образовалась в 30-х годах XIX века; прогрессисты опирались на среднюю и мелкую буржуазию городов, на интеллигенцию и часть офицерства. Основным требованием прогрессистов было требование ограниченной монархии.

418

Гудибрас — герой одноименной сатирической поэмы английского поэта Батлера, отличавшийся склонностью к бессмысленным рассуждениям и спорам и способностью с помощью силлогизмов «доказывать» самые абсурдные положения.

419

«Le tiers-etat c'est tout» («Третье сословие — все») — перефразировка выражения «Что такое третье сословие? — Все» из брошюры Э. Ж. Сиейеса «Qu'est-ce que le tiers-etat?» («Что такое третье сословие?»), вышедшей в 1789 г. накануне французской буржуазной революции.

420

D. Hansemann. «Preusen und Frankreich» (Д. Ганземан. «Пруссия и Франция»). Первое издание вышло в 1833 году.

421

Готская партия была образована в июне 1849 г. представителями контрреволюционной крупной буржуазии, правыми либералами, ушедшими из Франкфуртского собрания после отказа прусского короля Фридриха-Вильгельма IV принять из рук Национального собрания императорскую корону и решения левого большинства Собрания о создании имперского регентства. Эта партия, боясь победы революции, ставила своей целью объединение всей Германии за исключением Австрии под главенством гогенцоллернской Пруссии.

422

Речь идет о войне Пруссии против Дании в 1848–1850 годах. Потерпев поражение, Пруссия была вынуждена заключить с Данией мир (1850 г.), согласно условиям которого Шлезвиг и Гольштейн по-прежнему оставались в полном подчинении Дании.

423

Имеется в виду немецкий писатель Пюклер-Мускау, выпустивший в Штутгарте в 1831 г. книгу «Briefe eines Verstorbenen» («Письма покойника»).