Ф. ЭНГЕЛЬС

СРАЖЕНИЕ НА ЧЕРНОЙ[268]

Схема сражения на реке Черной 16 (4) августа 1855 г., составленная Ф. Энгельсом

Вопреки нашим ожиданиям, в почте, доставленной пароходом «Африка» в среду ночью, не было донесения князя Горчакова о сражении на Черной, имевшем место 16 августа. Однако французские и английские сообщения, опубликованные нами вчера, содержат достаточно сведений для более или менее правильной оценки этого сражения. Во французском донесении бросается в глаза отсутствие бахвальства, столь свойственного французским рубакам и так ярко выраженного в первых бюллетенях Пелисье. На этот раз старый генерал пишет необыкновенно ясно, по-деловому и по существу; он даже воздает должное храбрости, проявленной русскими в этом сражении. Его донесение предстает в выгодном свете при сравнении с комическими подсчетами генерала Симпсона по поводу количества участвовавших в сражении войск; по этим подсчетам получается, что какие-нибудь 15000 французов и сардинцев без особых усилий нанесли поражение 60000 русских. Фактически дело происходило, по-видимому, следующим образом:

Утром 16 августа, перед рассветом, русские спустились с Мекензиевых высот и заняли позицию на гребне холмов, спускающихся к Черной. Русскими войсками командовал сам князь Горчаков. В его подчинении находились генерал Реад — командующий правым флангом (7-й и 12-й дивизиями), Липранди, занявший с 5-й дивизией центр, и 17-я дивизия, образовавшая левый фланг русских. Части 4-й и 6-й дивизий также находились здесь и действовали, видимо, в качестве резерва. 5-я дивизия вместе с войсками из 4-й и 6-й дивизий образуют часть 2-го корпуса (корпуса Панютина), только что прибывшего в Крым; остальные представляют собой старые крымские войска, которые, очевидно, действовали в весьма уменьшенном составе.

Местность на противоположном берегу Черной в основном ровная; она представляет собой продолжение Балаклавской равнины, которая тянется до самой реки; непосредственно у берега реки эта равнина перерезается двумя группами небольших холмов, постепенно поднимающихся со стороны Балаклавы, но спускающихся к Черной и представляющих, поэтому, хорошую оборонительную позицию против форсирующего реку противника. Между этими двумя группами холмов лежит долина, где английская легкая кавалерия вела атаку во время сражения под Балаклавой. Восточная группа холмов, образующая правый фланг позиции, была занята двумя сардинскими дивизиями Ла Мармора; другая группа, северо-западнее, — тремя французскими дивизиями, которые образовали центр и левый фланг позиции. Французами командовал генерал д'Эрбийон, расположивший дивизию Каму слева, свою собственную — в центре и дивизию Фошё — справа, где ее позиции примыкали к позициям сардинской дивизии Тротти. Обороноспособность позиции увеличивалась благодаря двум препятствиям, находившимся непосредственно перед ней: первое препятствие — река Черная, которая в то время была безусловно проходима вброд, но все же вынуждала русских переправляться через нее лишь в определенных местах и на узких участках; второе — Водопроводный канал, проложенный в большинстве случаев в скалах, что заставляло даже после переправы через него взбираться на крутую скалистую стену. На вершинах холмов французы и пьемонтцы соорудили небольшие брустверы, достаточные лишь для прикрытия их пушек. Обе группы холмов образовали как бы несколько бастионов, прикрывавших друг друга своей артиллерией. За Черной, через которую были переброшены мосты у Чоргуня на крайнем правом фланге сардинцев, и у таверны (по-русски — трактира) напротив центральной позиции французов, пьемонтцы выставили боевое охранение в количестве двух рот, а Трактирный мост прикрывался небольшим предмостным укреплением, занятым французами. Еще дальше за ним находились аванпосты французов.

Утром 16 августа, установив свою артиллерию на высотах восточное Черной, русские двинули передовые части вниз, в долину. Еще не рассвело, и густой туман способствовал внезапному нападению, как это было при Инкермане. Передовые посты союзников были тут же отброшены, и к рассвету предмостное укрепление и весь восточный берег реки оказались в руках русских, которые продолжали бой с двумя французскими полками за овладение мостами. Затем 7-я и 12-я дивизии русских, расположенные как раз напротив французских дивизий Каму и д'Эрбийона, спустились в долину двумя сомкнутыми колоннами; здесь они перестроились в штурмовые колонны и двинулись вперед двумя отдельными группами: 7-я дивизия, переправившись через реку и Водопроводный канал вброд и по наспех наведенным перекидным мостам, двинулась против Каму; 12-я дивизия, часть которой осталась в резерве, наступала на д'Эрбийона по Трактирному мосту, защитники которого были мгновенно отброшены значительно превосходящими их силами русских. Русские продвигались через Водопроводный канал и вверх по склону высоты с невиданной для них быстротой и воодушевлением. 7-я дивизия русских уже почти достигла вершины холма, когда войска Каму, развернутые в линию, дали по ней залп и ударили с фланга и с тыла с такой силой, что русские тут же повернули и под убийственным огнем бросились обратно через реку; 7-я дивизия, если можно верить Пелисье, больше на поле боя во время этого сражения не появлялась. В центре 12-й дивизии удалось взобраться на высоты и вклиниться в расположение нескольких французских полков. Один момент исход сражения казался неясным, но в это время д'Эрбийон приказал одной бригаде из дивизии Фошё атаковать левый фланг русских колонн, и после непродолжительной схватки русские были отброшены вниз по склону холма, а французы стали их преследовать и на короткий срок отбили мост.

Горчаков, однако, подготовил новую атаку. Часть 12-й дивизии и 5-я дивизия спустились в долину, где под их прикрытием отступившие войска перегруппировались, а затем вся 12-я и 5-я дивизии двинулись вперед во вторую атаку. Они перешли реку по мосту и вброд справа и слева от него и энергично бросились на центральные позиции союзников (дивизии д'Эрбийона и Фошё). Но к этому времени французы уже установили всю свою артиллерию; она обстреливала в лоб русские колонны, в то время как сардинская артиллерия вела по ним огонь с фланга. Несмотря на этот убийственный огонь, русские упорно и быстро продвигались вперед и снова достигли высот. Там их встретили французы, которые развернулись в линию несколько позади гребня высоты. Как только передние шеренги колонн показались на самом гребне, французы дали по ним залп и атаковали их в штыки в лоб и с фланга. Схватка была такой же непродолжительной, как и в первый раз. Русские, преследуемые ружейным и артиллерийским огнем союзников, отступили и в беспорядке бросились обратно через реку. Это второе поражение русских фактически решило исход сражения. В атаке участвовало три пятых их пехоты, и они не могли надеяться на прибытие на поле боя свежих подкреплений; у союзников в сражении тоже приняли участие три дивизии из пяти, но на помощь им спешили подкрепления из лагеря под Севастополем. Пелисье вызвал еще две армейские и одну гвардейскую дивизии, и они уже подходили. Было примерно 8 часов утра.

Несмотря на такое неравенство сил, Горчаков решил предпринять еще одну атаку. Теперь должна была выдвинуться 17-я дивизия и образовать ядро той части разбитых войск, которая еще могла быть брошена против врага. Направление атаки было опять перемещено влево; на этот раз русские ударили по дивизии Фошё. Но безрезультатно. Перекрестный огонь французской и сардинской артиллерии нанес им значительные потери еще до того, как они успели дойти до вершины высоты; и снова французские войска рассеяли колонны русских и отбросили их на противоположный берег реки, а пьемонтцы (дивизия Тротти) охватили их с фланга и завершили победу. Оставались нетронутыми только части 4-й и 6-й дивизий, численный состав которых равнялся примерно одной дивизии. Бросать их в наступление было бесполезно. Поражение представлялось несомненным, и русские, выдвинув вперед артиллерию, начали отступление. Собственные позиции русских были настолько сильны, что Пелисье ясно понимал, что атака на них невозможна; поэтому их подвергли лишь артиллерийскому и ружейному обстрелу. По сравнению с союзниками потери русских в этом сражении были огромны. Они потеряли около 5000 убитыми, ранеными и пленными, союзники — лишь около 1500 человек. Причиной этого явилось то, что русские вынуждены были вести все свои атаки под сильнейшим огнем артиллерии союзников, особенно пьемонтцев; шестнадцатифунтовые пушки пьемонтцев трудно перевозить, однако, будучи установленными на позиции, они ведут исключительно эффективный огонь.

В данном случае русские предприняли лишь лобовую атаку. Обход французов слева у Инкермана казался невозможным из-за того, что французские батареи, установленные на отроге хребта напротив Инкермана, господствовали над местностью. Для того чтобы обойти союзников с правого фланга, основные силы русских должны были бы спуститься в Байдарскую долину, где рельеф местности слишком сложен для таких неповоротливых войск. Поэтому русские выбрали лобовую атаку и поступили совершенно правильно, сделав попытку захватить противника врасплох. Внезапность нападения принесла частичный успех, но не была достаточно энергично использована до конца. Когда русские овладели переправами через Черную, им следовало бы бросить вперед все имеющиеся под рукой силы, чтобы закрепить свой успех до того, как французы успеют прийти в себя от первого удара. Вместо этого они дали своим противникам время привести войска и артиллерию в боевую готовность, и эффект внезапности, в результате которой высоты, занятые французами, могли бы перейти в руки русских, был почти потерян, едва только русские достигли Черной. Это еще одно доказательство того, как трудно маневрировать русскими войсками, когда обстоятельства требуют быстроты действий и когда младшие по чину командиры должны самостоятельно принимать решения.

Французы всегда отличались несколько пренебрежительным отношением к службе сторожевого охранения. Даже когда они занимали наилучшие позиции, активно действующий противник всегда мог ночью застать врасплох их сторожевые посты и без особого риска для себя напасть на их лагерь. В данной операции образ действий французов показал, что это может удасться даже медлительным русским. Главная позиция французов находилась настолько близко к Черной, что их передовым отрядам следовало либо продвинуться гораздо дальше вперед, либо, если условия местности не позволяли этого сделать, их нужно было настолько усилить, чтобы они могли держаться до тех пор, пока лагерь не будет приведен в боевую готовность. А французы не обеспечили свой лагерь достаточным авангардом, и вследствие этого русские смогли подойти к их главной позиции, не дав им времени ввести в действие все свои силы и оказать сопротивление. Более активный противник, чем русские, бросил бы вперед превосходящие по численности силы с такой быстротой, что занял бы высоты, находившиеся в руках французов, до того, как последние успели бы оказать настоящее организованное сопротивление. Но сами русские боялись рискнуть одной-двумя дивизиями своих войск, ведя бой в темноте, и потеряли все преимущества, выигранные в результате внезапного нападения.

Решающие успехи, столь легко доставшиеся французам при отражении нападения русских колонн, когда последние уже взобрались на высоты, объясняются применением тактики, которой до этого они редко придерживались. Французы, очевидно, обучились этому способу ведения боя у англичан, мастеров этого дела. При обороне цепи холмов весьма выгодно размещать войска непосредственно за гребном, где они полностью укрыты, и, развернув их в линию, ждать появления вражеских колонн. Как только головная часть колонн появляется на гребне, линия обороняющихся войск дает по ним залп, на который могут ответить всего лишь несколько ружей, а затем бросается в штыковую атаку в лоб и с флангов. Англичане применяли такую тактику, и всегда успешно, при Бусаку, Памплоне, Ватерлоо[269] и в других сражениях. Между тем в армиях континентальной Европы совершенно, видимо, забыли об этом весьма надежном способе обороны высот. В учебниках по тактике эти приемы фигурируют, однако на практике их вытеснило всеобщее пристрастие к колоннам, прикрываемым цепью стрелков. Французы достойны особой похвалы за то, что переняли у своих прежних противников этот простой и эффективный маневр. Если бы они выстроились в колонны, у русских, несомненно, было бы больше преимуществ, и они, возможно, выиграли бы сражение. Но при сложившихся обстоятельствах огонь развернутой в линию пехоты, действующей против неприятеля, дезорганизованного убийственным огнем артиллерии и уставшего от подъема на крутую гору, оказался сокрушительным, а энергичной штыковой атаки было достаточно, чтобы отбросить назад колонны, боевой дух которых был сломлен еще до того, как на них обрушилась сверкающая сталь штыков.

Это — третье регулярное сражение данной войны, и, подобно сражениям на Альме и при Инкермане, оно отличается сравнительной непродолжительностью. Для сражений времен наполеоновских войн был характерен длительный период предварительных стычек; каждая сторона стремилась прощупать силы противника прежде, чем вступить с ним в бой в решающих пунктах и с участием основных масс войск; решающий же удар предпринимался лишь после того, как большая часть войск обеих сторон вводилась в бой. Здесь же мы видим обратную картину; никакого промедления, никакого постепенного изматывания сил противника; удар наносится сразу же, и судьба сражения зависит от результата одной-двух атак. Это выглядит более смело, чем наполеоновский способ ведения боя, однако если двойной численный перевес, подобный тому, который союзники имели на Альме, и хорошо известная неповоротливость русских при маневрировании и могут, казалось бы, служить оправданием для таких прямых действий, эти действия все же показывают, что обеим сторонам весьма недостает компетентного военного руководства; и во всех случаях, когда рубакам, действующим по этому принципу, противостоит генерал, хорошо понимающий, как завязать бой с их войсками, какие ловушки для них расставить и как их туда заманить, они очень скоро оказываются в весьма незавидном положении.

И наконец, повторим то, что мы уже часто говорили: храбрость солдат и посредственность генералов являются отличительными чертами обеих сторон, участвующих в нынешней войне.

Написано Ф. Энгельсом около 31 августа 1855 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 4494, 14 сентября 1855 г. в качестве передовой и в «Neue Oder-Zeitung» №№ 409 u 411, 3 и 4 сентября 1855 г.

Печатается по тексту газеты «New-York Daily Tribune», сверенному с текстом «Neue Oder-Zeitung»

Перевод с английского

На русском языке публикуется впервые

Примечания:

2

При анализе парламентских дебатов Маркс пользовался в своих статьях стенографическими отчетами газеты «Times», а также привлекал выходившее в Лондоне издание Хансарда «Парламентские дебаты» («Hansard's Parliamentary Debates»), На некоторых заседаниях палаты общин Маркс присутствовал лично.

26

В речи на заседании палаты общин 31 мая 1853 г. Рассел заявил, что английский парламент не должен санкционировать государственную поддержку католической церкви в Ирландии, так как католическое духовенство недостаточно предано английской короне и конституции.

268

В первом абзаце данной статьи заметно вмешательство редакции «New-York Daily Tribune». Вариант статьи был напечатан под тем же названием в «Neue Oder-Zeitung» 3 и 4 сентября 1855 года.

269

Здесь приведены примеры военных действий, в которых английские войска вместе с войсками своих союзников одержали победу над французами во время войн против Наполеона I: сражение при Бусаку (Португалия) 27 сентября 1810 г., осада крепости Памплоны (Испания) в 1813 г., сражение при Ватерлоо (Бельгия) 18 июня 1815 года.