К. МАРКС

ТОРГОВО-ПРОМЫШЛЕННЫЙ КРИЗИС

Лондон, 8 января. Лондонские клубы и газеты, занятые торжественной болтовней о «министерском кризисе», не находят времени отметить несравненно более важный факт, а именно, что в Англии вновь наступил один из больших торгово-промышленных кризисов, причем более сокрушительный по своим масштабам, чем кризисы 1847 и 1836 годов. Если спорадически наблюдавшиеся за последние три месяца банкротства, количество и значение которых в недавнее время еще увеличилось, не приводили к признанию этого факта, то теперь, наконец, после опубликования годовых отчетов о торговле и составленных Board of Trade [английским министерством торговли. Ред.] статистических бюллетеней об экспорте и импорте за одиннадцать месяцев, наличие кризиса невозможно отрицать. Эти бюллетени показывают, что экспорт сократился на 1710677 ф. ст. по сравнению с соответствующими 11 месяцами 1853 г. и на 1856988 ф. ст., если сравнить только последний месяц того и другого года — с 5 ноября по 5 декабря. Мы заимствуем из таблиц вывоза товаров следующие подробности, показывающие сокращение экспорта изделий некоторых наиболее важных отраслей промышленности:

В отчетах о торговле, разумеется, делается попытка возложить ответственность за кризис 1854 г. на войну, точно так же, как ответственность за кризис, начавшийся еще в 1847 г., возлагали на революцию 1848 года. Однако на этот раз даже лондонский «Economist», — который из принципа всегда объясняет кризисы случайными обстоятельствами, не связанными с торговлей и промышленностью, — вынужден признать, что банкротства и сокращение торговли в 1854 г. являются началом естественной реакции против «судорожного процветания» 1853 года. Другими словами, экономический цикл снова достиг того пункта, когда перепроизводство и чрезмерная спекуляция сменяются кризисом. Лучшее доказательство — Соединенные Штаты Северной Америки, которых Восточная война коснулась лишь в том отношении, что она вызвала неслыханный подъем их судостроения и торговли судами и обеспечила им сбыт для некоторых видов сырья, поставлявшихся ранее главным образом или исключительно Россией. В Соединенных Штатах кризис длится вот уже более четырех месяцев и все еще продолжает нарастать, хотя из 4208 банков 109, то есть приблизительно 2¹/₂%, уже обанкротились, и в восточных промышленных штатах наступил такой застой промышленности, сопровождающийся столь значительным сокращением заработной платы, что в прошлом месяце более 4000 эмигрантов из Европы «реиммигрировали» обратно на родину. В 1837 г. американский кризис последовал за английским кризисом 1836 года. На этот раз ход событий обратный. Америка захватила инициативу банкротства. Соединенные Штаты и Австралия в одинаковой мере наводнены английскими товарами. Насколько велико значение этого факта для английской торговли, показывает следующее: в 1853 г. Великобритания вывезла приблизительно на 100 миллионов ф. ст. товаров, из них 25 миллионов приходилось на Соединенные Штаты и 15 миллионов на Австралию. После Соединенных Штатов и Австралии важнейшим рынком сбыта была Ост-Индия. Но и ост-индский рынок уже в 1852 г. был настолько переполнен товарами, что лишь совершенно новое расширение торговли через Пенджаб и Синд в Бухару, Афганистан и Белуджистан и оттуда, с одной стороны, в Центральную Азию, а с другой — в Персию позволило с трудом сохранить экспорт на старом уровне — 8 миллионов фунтов стерлингов. Теперь и там все каналы сбыта до такой степени забиты, что недавно товары из Индостана были переправлены в Австралию, и, таким образом, «совы были отвезены в Афины»[317]. Единственным рынком, куда вследствие Восточной войны товары в течение некоторого времени посылались «с осмотрительностью», был левантийский рынок. В Сити, однако, ни для кого не является секретом, что с тех пор, как кризис в Соединенных Штатах и застой в Австралии заставил купцов старательно высматривать, не осталось ли где-нибудь непереполненных рынков, Константинополь стал складочным местом для всех товаров, нуждающихся в реализации, и теперь также должен считаться «закрытым». Точно так же и недавние волнения в Испании были использованы для того, чтобы путем контрабанды ввезти туда столько английских товаров, сколько она могла поглотить. Новейшая попытка такого рода предпринимается теперь в южноамериканских государствах, хотя малая покупательная способность этих стран не нуждается в доказательствах.

Ввиду решающего значения английского кризиса для социального и политического положения всего мира необходимо более подробно и обстоятельно остановиться на истории английской торговли до 1854 года.

Лондон, 9 января. О росте английской торговли и английской промышленности в период с 1849 по 1853 г. можно судить по следующим данным. В 1846 г. тоннаж зафрахтованных судов, вышедших из британских портов и прибывших в эти порты, составлял 9499000 тонн; в 1850 г. этот тоннаж возрос до 12020000 тонн и в 1853 г. составил уже не менее 15381000 тонн, то есть в два раза больше, чем в 1843 году. В 1846 г. стоимость экспорта британских промышленных изделий и сырья составляла 57786000 ф. ст., в 1850 г. уже 71367000 ф. ст., в 1853 г. свыше 98000000 ф. ст., то есть более чем вдвое превышала общую стоимость экспорта 1842 года. Какую же роль в этом увеличении экспорта играют Соединенные Штаты Северной Америки и Австралия? В 1842 г. стоимость британского экспорта в Австралию не составляла даже одного миллиона ф. ст.; в 1850 г. она достигала почти 3 миллионов, а в 1853 г. даже 14513000 фунтов стерлингов. В 1842 г. в Соединенные Штаты было вывезено на 3582000 ф. ст., в 1850 г. почти на 15 миллионов, в 1853 г. не менее чем на 23658000 фунтов стерлингов.

Из этих данных следует, во-первых, что 1854 г. такой же поворотный год в истории современной торговли, какими были 1825, 1836, 1847 годы; во-вторых, что кризис в Соединенных Штатах является лишь одним из моментов английского кризиса и, наконец, что война 1854 г., — которую «Patrie», Journal de l'Empire [орган империи. Ред.], совершенно правильно называет une guerre pacifique [мирной войной. Ред.], — отнюдь не оказала влияния на это общественное бедствие, а если и оказала, то разве только сдерживающее, как тормоз. Отдельные отрасли промышленности, как, например, производство кожи, железа, шерстяных изделий, а также судостроение, получили прямую поддержку благодаря обусловленному войной спросу. Испуг, вызванный объявлением войны после 40-летнего мира, на короткое время парализовал размах спекуляции. Благодаря займам, заключенным различными европейскими государствами в связи с войной, процентная ставка была настолько высокой, что являлась препятствием для чрезмерного развития промышленной деятельности и, таким образом, оттягивала кризис. Но разве, говорит Общество мира[318], война не подняла хлебные цены? Разве повышение хлебных цен не равносильно сокращению domestic trade [внутренней торговли. Ред.], то есть сокращению потребления промышленных изделий внутри Англии? И разве это сокращение внутреннего рынка не является главным элементом кризиса? Прежде всего следует вспомнить, что 1853 г., то есть год наивысшего английского процветания, был годом высоких хлебных цен и что цены на хлеб в 1854 г. были в среднем ниже цен 1853 года; следовательно, ни процветание в 1853 г., ни симптомы кризиса в 1854 г. не могут быть объяснены состоянием хлебных цен. Оставим. однако, в стороне вопрос о влиянии хлебных цен на промышленность; но каково было влияние войны на хлебные цены? Другими словами: объясняется ли повышение цен на хлеб сокращением подвоза из России? Из всего количества зерна и муки, ввозимого в Великобританию, на долю России приходится приблизительно 14 %; а так как весь импорт удовлетворяет лишь около 20 % национального потребления, то выходит, что импорт из России составляет примерно 2¹/2 % этого потребления.

Последний официальный отчет, содержащий сравнительные данные о ввозе зерна и муки из различных частей света и стран в Великобританию, был опубликован в начале ноября 1854 г. и дает сравнительную таблицу за первые девять месяцев 1853 и 1854 годов. Согласно этому отчету, весь импорт пшеницы в 1853 г. составлял 3770921 квартер, из которых 773507 было доставлено из России и 209000 квартеров из Молдавии и Валахии. Весь импорт муки составлял 3800764 центнера, из которых на долю России приходится 64 и вовсе ничего не приходится на долю Дунайских княжеств. В 1854 военном году Великобритания получила из России 505000 квартеров пшеницы, из Молдавии и Валахии — 118000 квартеров. Никто не отважится утверждать, что подобное сокращение ввоза (к тому же компенсированное усиленным ввозом муки из других стран) подняло цены на зерно в 1854 г., который выделялся своим отличным урожаем, почти до уровня цен неурожайных годов — 1852 и 1853. Напротив, даже полное прекращение ввоза русского хлеба не оказало бы такого влияния. Загадкой остается сокращение ввоза из Дунайских княжеств, хотя с экономической точки зрения этот факт не имеет существенного значения; но загадка эта разрешается просто. Если союзники блокировали русские порты в Черном море только номинально, то Босфор, а затем устье Дуная они, напротив, блокировали фактически; вместо того чтобы блокировать Россию, они блокировали Турцию и Дунайские княжества. Кто не знает, что крестовые походы России против Полумесяца — 1812, 1828[319], 1848 (в последний раз под предлогом подавления мятежников в Яссах и Бухаресте) и 1854 гг. — отчасти были вызваны торговой конкуренцией южнорусских областей с Дунайскими княжествами, а также с Боснией, Сербией и Болгарией, которые вели торговлю по Дунаю. Какая же гениальность была проявлена английским министерством, когда, желая таким образом наказать Россию, оно предоставило Одессе и Таганрогу свободно торговать, но зато подавило русских конкурентов на Дунае, блокировало их и лишило самое Англию подвоза!

Лондон, 16 января. По поводу нынешнего торгово-промышленного кризиса лондонский «Economist» замечает:

«Каково бы ни было сокращение экспорта прочих товаров, — оно не распространяется на машины. Стоимость вывезенных машин, вместо того чтобы сократиться, выросла в 1854 г. по сравнению с 1853 годом. Таким образом, другие страны пользуются теперь нашими машинами. В этом отношении мы уже не имеем никаких преимуществ перед ними. Франция, Германия, Бельгия, Голландия, Швейцария и Соединенные Штаты — все являются теперь крупными промышленными странами, а некоторые из них имеют даже преимущества перед нами. Нам предстоит соревнование, но мы не сможем победить, если будем связывать себе руки. Все теперь убедились на опыте, что ограничения, введенные в интересах крупных землевладельцев, им же принесли вред; что ограничения, проведенные в интересах фабрикантов, обратились против них же; понемногу и фабричные рабочие обнаружат, что ограничения, установленные законом в их интересах, могут принести им только вред. И надо надеяться, что они это обнаружат раньше, чем упомянутые выше страны смогут, благодаря достигнутым ими успехам, вытеснить Англию со своих внутренних рынков и с рынков третьих стран и ввергнуть наших фабричных рабочих в крайнюю нищету».

Г-н Уилсон, издатель журнала «Economist» и фактотум министерства финансов миропомазанного и елейного Гладстона, сочетает в одном лице апостола свободы и карьериста; этот человек на одной странице своего журнала отрицает необходимость государства вообще, а на другой доказывает, что, в частности, никак нельзя обойтись без коалиционного министерства. Итак, г-н Уилсон начинает свою проповедь с преднамеренного искажения факта. Таблицы экспорта 1854 г. содержат две графы, относящиеся к вывозу машин. Первая — касающаяся локомотивов для железных дорог — показывает, что в 1853 г. их было вывезено на 443254 ф. ст., а в 1854 г. на 525702 ф. ст., что составляет, действительно, увеличение на 82488 фунтов стерлингов. Напротив, вторая графа, в которую включены машины, применяемые на фабриках, и вообще все другие виды машин, кроме локомотивов, показывает для 1853 г. сумму в 1368027 ф. ст., для 1854 г. — 1271503 ф. ст., что составляет сокращение экспорта на 96524 фунта стерлингов. При сопоставлении обеих цифр обнаруживается, следовательно, сокращение экспорта на 14076 фунтов стерлингов. Эта деталь выдает господ из манчестерской школы[320]. Они находят как раз настоящий момент подходящим для того, чтобы уничтожить существующие в интересах фабричных рабочих «ограничения», а именно, отменить законодательное ограничение рабочего времени для женщин, для подростков моложе 18 лет и для детей моложе 12 лет. Для достижения столь высокой цели, разумеется, позволительно фальсифицировать несколько цифр. Но, по данным газеты «Manchester Examiner»[321], частного органа квакера Брайта, и по данным всех торговых обзоров, поступающих из фабричных округов, внешние рынки, которые являются обычными каналами сбыта для излишков нашего производства, стонут под тяжестью нашего перепроизводства и чрезмерной спекуляции.

Если такое переполнение мирового рынка товарами произошло, несмотря на непредвиденное появление двух новых золотых рынков — Австралии и Калифорнии, несмотря на электрический телеграф, превративший всю Европу в одну огромную фондовую биржу, несмотря на железные дороги и пароходы, благодаря которым невероятно расширились пути сообщения, а следовательно и обмен, то позволительно спросить: долго ли пришлось бы ждать наступления кризиса, если бы фабрикантам позволили вместо 11-часового рабочего дня ввести 18-часовой? Подсчет слишком прост, чтобы над ним ломать голову. Но это не только соответственно ускорило бы наступление кризиса. Целое поколение рабочих на 50 % утратило бы физические силы, возможность духовного развития, жизнеспособность. И эта самая манчестерская школа, которая на такое рассуждение возможно ответит нам:

Если мука — ключ отрады,
Кто б терзаться ею стал?

[Гёте. «К Зyлейке». Ред.]

оглашает Англию сентиментальными жалобами по поводу тех человеческих жертв, которых требует война с Россией, как и всякая война! Через несколько дней мы услышим в Лидсе, как г-н Кобден будет протестовать против взаимного истребления христиан. Через несколько недель мы услышим его протест в парламенте против тех «ограничений», которые не дают слишком быстро сжигать жизнь детей на фабриках. Уж не считает ли он, что из всех героических подвигов единственным оправданным является лишь подвиг Ирода?

Мы согласны с манчестерской школой в том, что законодательные ограничения рабочего времени отнюдь не свидетельствуют о высоком уровне развития общества. Но корень зла мы усматриваем не в законах, а в тех условиях, которые делают их необходимыми.

Лондон, 22 января. В связи с торгово-промышленные кризисом стоит напомнить, что канцлер казначейства Робинсон открыл парламент в 1825 г. восторженной речью по поводу неслыханного подъема торговли и промышленности. А несколько недель спустя Английскому банку грозила необходимость прекратить платежи наличными. С тех пор Робинсон, с легкой руки Коббета, получил прозвище «Процветающего Робинсона». Так как в Англии в почете исторические прецеденты, то Процветающий Робинсон не мог не иметь последователей. В тронной речи, которой открылась последняя чрезвычайная сессия парламента, страну поздравили с исключительным процветанием в области сельского хозяйства, промышленности и торговли. Между тем уже нет даже тех внешних признаков, которые в какой-то мере могли ослепить Робинсона. Министерские поздравления относятся, по-видимому, к тем традиционным формам, в которых принято в Англии оповещать о потрясениях мирового рынка. Однако еще более удивительным, чем речи министров, является в данный момент молчание прессы. Уж не полагает ли она, что ей удастся «замять» торговый кризис, подобно тому как литературные клики в Париже «душат» негодные им книги посредством заговора молчания?

Но о кризисе говорят прейскуранты, говорят списки банкротств, опубликованные в «Gazette», об этом говорят письма «деловых корреспондентов». Скоро заговорят и газеты. За последнюю неделю очень многие торговые фирмы Сити приостановили свои платежи; в числе наиболее значительных фигурирует фирма Лонерган и К°, занимающаяся торговлей с Испанией и Вест-Индией, фирма Роджерс, Лаури и К°, ведущая торговые операции с Манчестером и прилегающим фабричным районом, фирма Котерингтон и К°, ведущая торговлю с Америкой, наконец, фирма братьев Обертиус, одна из старых и солидных фирм. Долговые обязательства этих торговых домов составляют в среднем сумму в 100000—150000 фунтов стерлингов. На этой неделе ожидаются новые объявления о прекращения платежей со стороны по крайней мере семи крупных торговых домов Сити.

В одном деловом письме из Бирмингема от 20 января мы находим следующие подробности о состоянии промышленности в Южном Стаффордшире:

«За исключением предприятий железоделательной промышленности, занятых производством военных материалов по правительственным заказам, лишь очень немногие предприятия имеют заказы, да и то по крайне пониженным ценам. Одну тонну полосового железа можно купить теперь за 8 фунтов 10 шиллингов, тогда как в середине лета ее цена была 12 фунтов стерлингов; но даже по такой пониженной цене едва можно найти покупателей, вследствие чего производство приходится сокращать. В Соединенных Штатах Северной Америки мало какая из крупных отраслей хозяйства пострадала от торгового кризиса больше, чем железоделательная промышленность. Почти все большие железоделательные заводы Соединенных Штатов, на которые были затрачены огромные суммы, выбросили своих рабочих на мостовую, и нет перспективы на скорый прием их обратно. Поэтому следует считать, что потребление железа в Америке почти совершенно прекратилось, и оттуда не приходится больше ожидать новых заказов. — В прошлую субботу много рабочих было уволено с оловянных заводов» (в Бирмингеме) «и еще больше их будет уволено сегодня вечером» (20 января). «Рабочие на медеплавильных и меднолитейных заводах находятся не в лучшем положении, так как здесь большинство, крупных предприятий работает лишь неполное время. — Имеющиеся в наличии заказы на модные товары весьма незначительны, и коммивояжеры, разъезжающие в поисках заказов в этой отрасли на весну, шлют крайне неутешительные сообщения. — Состояние денежного рынка продолжает оказывать вредное влияние на все отрасли торговли. Банки взвинчивают процентную ставку, что оказывает крайне вредное влияние, и в настоящий момент процветает только одно дело — ссуда денег. К мелким ссудным конторам валом валит народ, и на учете векселей собирают богатую жатву».

Написано К. Марксом 8—22 января 1855 г.

Напечатано в «Neue Oder-Zeitung» №№ 17, 19, 33 и 41; 11, 12, 20 и 25 января 1855 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

Примечания:

3

Речь идет об уничтожении Римской республики и восстановлении светской власти папы в июле 1849 г. в результате французской интервенции, предпринятой по решению правительства Луи Бонапарта.

В качестве претендента на неаполитанский престол Луи Бонапарт имел в виду Наполеона Люсьена Шарля Мюрата, сына наполеоновского маршала Иоахима Мюрата, бывшего неаполитанским королем в 1808–1815 годах.

31

1 ноября (20 октября) 1853 г. турецкие войска переправились из Туртукая (правый берег Дуная) на один из островов, откуда угрожали Олтеницкому карантинному посту, занятому русскими войсками. Воспользовавшись затем бездействием генерала Данненберга, командовавшего корпусом русской армии на Дунае, турецкие войска переправились с острова на левый берег Дуная, заняли Олтеницкий карантин и создали сильное предмостное укрепление, прикрываемое огнем батарей, расположенных на острове и на правом берегу реки. Попытки русских войск 4 ноября (23 октября) выбить турок с захваченных ими позиций кончились неудачей.

32

Речь идет о ноте четырех держав, врученной Турции 15 декабря 1853 г. (см. примечание 12). В ответной ноте 31 декабря 1853 г. Турция сообщила условия, на основе которых она соглашалась вести переговоры о мире при посредничестве Англии, Австрии, Франции и Пруссии: 1) сохранение и гарантия целостности ее территории, 2) эвакуация Дунайских княжеств, 3) возобновление и соблюдение договора 1841 г., 4) уважение суверенитета султана. Эти условия были одобрены новым венским совещанием послов 13 января 1854 г. и переданы затем царскому правительству.

317

«Совы были отвезены в Афины» — греческая пословица, близкая по смыслу русской пословице: «ездить в Тулу со своим самоваром». В Афинах и их окрестностях совы водились в изобилии.

318

Общество мира — буржуазно-пацифистская организация, основанная в 1816 г. в Лондоне религиозной сектой квакеров. Общество получило активную поддержку со стороны фритредеров, полагавших, что в мирных условиях Англия сумеет с помощью свободной торговли полнее использовать свое промышленное превосходство и добиться экономического и политического господства.

319

Имеются в виду русско-турецкие войны 1806–1812 и 1828–1829 годов.

320

Манчестерская школа — см. примечание 38.

321

Маркс имеет в виду выходившую в Манчестере английскую либеральную газету «Examiner and Times» («Наблюдатель и Времена») Газета была создана в 1848 г. в результате слияния газет «Manchester Times» («Манчестерские времена») и «Manchester Examiner» («Манчестерский наблюдатель»). В 40—50-х годах газета поддерживала фритредеров; под различными названиями издавалась до 1894 года.