2. Проблема свободы

Мне хотелось бы обсудить с вами проблему свободы. Это очень сложная проблема, которая требует глубокого проникновения и понимания. Мы слышим так много разговоров о свободе – о религиозной свободе, о свободе делать то, что хочется. Обо всем этом ученые написали целые тома. Но я думаю, что нам можно подойти к этой проблеме весьма просто и непосредственно – и, возможно, именно такой подход приведет нас к подлинному ее решению. Мне интересно было бы знать, случалось ли вам когда-нибудь остановиться, чтобы посмотреть на чудесный отсвет садящегося на западе солнца, когда робкий молодой месяц только-только всплыл над деревьями. Зачастую в это время река бывает совершенно спокойной, и тогда на ее поверхности отражено все окружающее: мост, проходящий по нему поезд, нежная луна; а когда совсем стемнеет, в реке отражены звезды. Все это прекрасно. И для того, чтобы наблюдать, чтобы следить, чтобы отдать чему-то прекрасному все свое внимание, разве не нужно вашему уму освободиться от озабоченности? Его не должны занимать различные проблемы, тревоги, спекуляции. Только тогда, когда ум охвачен глубоким спокойствием, вы сможете по-настоящему наблюдать, ибо тогда он чувствителен к необычной красоте; может быть, как раз здесь и находится ключ к нашей проблеме свободы.

Так что же это значит – быть свободным? Разве свобода заключается в том, чтобы делать то, что кажется вам подходящим, идти туда, куда вам хочется, думать о том, о чем вы хотите? Вы и так это делаете. Просто обладать независимостью – означает ли это свободу? В мире много независимых людей, но весьма немного людей свободных. А свобода предполагает большой разум, не правда ли? Быть свободным – значит быть разумным; но разум не проявляется тогда, когда человеку просто хочется быть свободным; он проявляется только тогда, когда вы начинаете понимать все то, что вас окружает – влияние общества, религии, родителей, традиций, которые постоянно действуют вокруг вас.

Но для того, чтобы понимать эти разнообразные влияния, исходящие от правительства, от ваших родителей, от общества, от культуры, к которой вы принадлежите, от ваших верований, богов и суеверий, от традиций, к которым вы приспосабливаетесь без размышлений – чтобы понимать все это и быть от всего свободным, требуется глубокая проницательность; а вы обычно подчиняетесь влияниям потому, что в глубине души ощущаете страх. Вы боитесь не иметь хорошего положения в жизни; вы боитесь того, что скажет ваш священник; вы боитесь отступить от традиции, совершить неправильный поступок. А действительная свобода – это такое состояние ума, в котором нет страха или принуждения, нет стремления быть в безопасности. Разве большинство из нас не желает находиться в безопасности?

Разве нам не хочется слышать о себе самые одобрительные отзывы, слышать, как хорошо мы выглядим, как еобыкновенно умны? Иначе мы не писали бы после своего имени букв, обозначающих ученые степени. Все подобные вещи придают нам уверенности в себе, чувство значительности. Каждому из нас хочется известности; но в тот самый момент, когда мы желаем быть чем-нибудь, мы более не свободны. Пожалуйста, уясните это, потому что здесь лежит настоящий ключ к пониманию проблемы свободы. В то мгновенье, когда вы захотели стать кем-то, вы более не свободны, – будь то в этом мире политиков, власти, положения и авторитета, или в так называемом духовном мире, где вы добиваетесь добродетели, благородства, святости. Однако любой человек, мужчина или женщина, который видит абсурдность всех этих вещей, чье сердце поэтому остается простым и благодаря этому не движется желанием быть кем-то, – такой человек свободен. Если вы поймете, насколько все это просто, вы откроете в данном факте также чрезвычайную красоту и глубину. В конце концов, все экзамены служат одной цели: дать вам положение, кем-то вас сделать. Титулы, положение, звания поощряют вас к тому, чтобы вы были чем-то. Разве вы не заметили, как ваши учителя и родители говорят, что вам необходимо чего-то достичь в жизни, что вы должны добиться успеха подобно своему дяде или дедушке? Или вы стараетесь подражать примеру какого-то героя, быть похожим на Учителей, святых; так что вы никогда не бываете свободны. Следуете ли вы примеру некоего духовного учителя или святого, или просто своего наставника, или действуете в согласии с какой-то особой традицией, или стремитесь быть похожим на своего родственника, – все это налагает на вас требование быть чем-то; и вот только тогда, когда вы понастоящему поймете этот факт, – только тогда появится свобода.

Таким образом, функция образования состоит в том, чтобы помочь вам с самого детства никому не подражать, а все время быть самим собой. И сделать это – труднейшая вещь: невзирая на то, безобразны вы или красивы, завистливы или ревнивы, – всегда быть тем, что вы есть, понимая, однако, данный факт. Быть самим собой очень трудно, ибо вы считаете свое состояние не благородным, думаете, что если бы вы только могли измениться во что-то благородное, это было бы чудесно. Однако последнее никогда не случается. Между тем, если вы взглянете на то, что вы в действительности представляете собой, и поймете это, тогда в самом таком понимании заключено преображение. Итак, свобода заключается не в том, чтобы стараться сделаться чем-то иным, не в том, чтобы поступать как вам заблагорассудится; она не в следовании авторитету традиции, родителей, гуру, а в понимании от одного мгновенья к другому того, что вы такое.

Видите ли, вас к этому не подготавливали; ваше образование поощряет вас к тому, чтобы вы стали тем или другим; но это не есть понимание самого себя. Ваше «я» – весьма сложная вещь; это не просто существо, которое ходит в школу, ссорится, играет в разные игры, боится, – это также нечто скрытое и неочевидное. Оно составлено не только из всех мыслей, которыми вы думаете, но и из всего того, что было вложено в ваш ум другими людьми, книгами, газетами, вашими руководителями; и понять все это возможно только тогда, когда вы не желаете быть кем-то, не стремитесь подражать, когда вы никому и ничему не следуете, – а все это в действительности означает, что вы восстали против целой традиции, состоящей в стремлении стать чем-нибудь. Это и есть единственная истинная революция, которая ведет к необыкновенной свободе. Культивирование такой свободы и является подлинной функцией образования. Ваши родители, ваши учителя, собственные ваши желания хотят, чтобы вы с чем-то себя отождествили, дабы стать счастливыми людьми, пребывающими в безопасности. Но разве вы не должны преодолеть все те влияния, которые вас порабощают и подавляют? Не должны ли вы быть разумными существами? Надежда нового мира – в тех, кто начинает видеть ложь и восстает против нее, причем не только на словах, но и на деле. И вот почему у вас есть необходимость искать образование правильного типа; ибо только тогда, когда вы будете расти в свободе, вы сумеете создать новый мир, который не основан на традиции, не построен в соответствии с особыми склонностями какого-нибудь философа или идеалиста. Но пока вы просто стремитесь стать кем-нибудь или подражать какому-то благородному примеру, свободы быть не может.

Вопрос: Что такое разум?

Кришнамурти: Давайте подойдем к этому вопросу очень медленно, терпеливо, – и выясним, что такое разум. Но выяснить – не значит прийти к какому-то заключению. Не знаю, видите ли вы здесь разницу: в тот момент, когда вы приходите к выводу о том, что такое разум, вы перестаете быть разумным существом. Большей частью именно это и сделали пожилые люди: они пришли к определенным заключениям. Поэтому они перестали быть разумными людьми. Итак, вы уже сразу выяснили одну вещь: мыслящий ум – это такой ум, который постоянно узнает и никогда не приходит к заключениям. Что же такое разум? Большинство людей удовлетворяются определениями разума. Или они говорят: «Это хорошее определение», или предпочитают свое собственное; а ум, который довольствуется каким-то объяснением, является посредственным, поверхностным; поэтому он не может быть мыслящим. Вот вы уже начали видеть, что мыслящий ум – это ум, который не довольствуется объяснениями, умозаключениями; это не такой ум, который верит, ибо вера есть опять-таки другая форма умозаключений. Мыслящий ум – это исследующий ум, который наблюдает, узнает, изучает. А что это значит? Что разум налицо только там, где нет страха; он существует, когда вы желаете восстать, пойти против всей общественной структуры для того, чтобы выяснить, что такое Бог, или раскрыть истину любого явления.

Разум не есть знание. Если бы вы смогли прочесть все книги в мире, это не дало бы вам разума. Ибо разум – нечто весьма тонкое; у него нет определенного местопребывания. Он проявляется только тогда, когда вы понимаете тотальный процесс ума – не ума согласно учению какого-то философа или учителя, а вашего собственного ума. Ваш ум – это результат всего человечества; и когда вы поймете его, вам не будет нужно изучать ни одну книгу, потому что ум содержит все знание прошлого. Итак, разум проявляется с пониманием себя; и вы сумеете понять себя только в своих отношениях к миру людей, вещей и идей. Разум не есть нечто такое, что вам можно было бы приобрести, подобно учености. Он возникает только вместе с великим протестом, когда нет никакого страха, – что на деле означает наличие чувства любви. Ибо когда нет страха, тогда существует любовь. Если вас интересуют только объяснения, тогда, боюсь, вам покажется, что я не ответил на ваш вопрос. Вопрос о том, что такое разум, похож на то, как если бы вы спросили, что такое жизнь. Жизнь – это ученье, игра, пол, труд, ссоры, зависть, честолюбие, красота, любовь, истина – жизнь охватывает все, не правда ли? Но, видите ли, у большинства из нас нет терпенья для того, чтобы серьезно и обстоятельно провести такое исследование.

Вопрос: Может ли грубый ум сделаться чувствительным?

Кришнамурти: Прислушайтесь к этому вопросу и к смыслу, скрытому в словах. Может ли грубый ум стать чувствительным? Если я скажу, что мой ум груб, и я стараюсь стать чувствительным, само это усилие сделаться чувствительным есть грубость. Пожалуйста, уясните это; не будьте заинтересованными, а просто понаблюдайте. Если, в то же время, я признаю, что я груб, не желая при этом измениться, не пытаясь стать чувствительным, если я начну понимать, что такое грубость, день за днем наблюдать ее в своей жизни, – как жадно я ем, как невежливо разговариваю с людьми, какая гордость, надменность и грубость свойственны моим привычкам и мыслям, – тогда само это наблюдение преображает то, что есть. Точно так же, если я глуп и говорю, что мне необходимо стать умным, усилие стать умным и является лишь большей формой глупости; ибо то, что важно, – это понять глупость. Сколько бы я ни старался сделаться умным, я останусь глупым. Я могу приобрести поверхностный лоск учености, могу научиться приводить цитаты из книг, повторять отдельные места из произведений великих писателей, – но в основе своей я все еще буду глупым. Но если я увижу и пойму глупость – в том виде, в каком она выражается в моей повседневной жизни: как я веду себя с прислугой, как я смотрю на своего соседа, на бедняка, на богатого человека, на конторского служащего, – тогда само это осознание принесет с собой разрушение глупости. Попробуйте это. Проследите за собой, когда вы разговариваете со слугой; понаблюдайте, с каким огромным почтением вы относитесь к губернатору и как мало оказываете почтения человеку, который ничего не может вам дать. Тогда вы начнете обнаруживать, как вы глупы; и в понимании этой глупости заключается разум, чувствительность. Вы не должны становиться чувствительным. Человек, который старается стать чем-то, оказывается уродливым, нечувствительным; и такой человек груб.

Вопрос: Как может ребенок узнать, что он такое, без помощи родителей и учителей?

Кришнамурти: Разве я говорил, что он может это сделать? Или это вы так толкуете то, что я сказал?

Ребенок узнает все о себе, если окружение, в котором он живет, поможет ему сделать это. Если родители и учителя как следует позаботятся о том, чтобы молодой человек узнал, что он такое, они не станут принуждать его, они создадут для него такие условия, в которых он придет к познанию себя. Вот вы задали этот вопрос; но представляет ли он для вас жизненно важную проблему? Если вы глубоко ощутили, как важно, чтобы ребенок узнал себя, если вы почувствовали, что он не может этого сделать, когда будет находиться под властью авторитета, почему вы не поможете ему в создании надлежащего окружения? Это опять тот же самый старый подход: скажите мне, что делать, и я это сделаю. Мы не говорим: «Давайте выясним это вместе». Данная проблема – вопрос о том, как создать условия, при которых ребенок сможет обладать знанием себя, – касается всех: родителей, учителей и самих детей. Но знание себя не может быть результатом чужого влияния, понимание не может быть принудительным; и если эта проблема является жизненно важной для вас и для меня, для родителей и для учителя, тогда мы вместе создадим школы правильного типа.

Вопрос: Дети рассказывают мне, что они видели в своих деревнях некоторые странные явления, такие как одержимость; они боятся призраков, духов и тому подобного. Они также спрашивают о смерти. Что можно сказать обо всем этом?

Кришнамурти: Со временем мы разберемся в том, что такое смерть. Но, знаете, страх – необыкновенная вещь. Вам, детям, рассказывали о призраках ваши родители или более старые люди, иначе вы, вероятно, не видели бы никаких духов. Кто-то сообщил вам и об одержимости. Вы слишком молоды, чтобы знать об этих вещах; это не ваш собственный опыт, а отражение того, что вам говорили пожилые люди. И сами они зачастую ничего об этом не знают, а просто прочли все в какой-нибудь книжке и решили, что поняли явление. Все это порождает совершенно иной Вопрос: а существует ли какой-либо опыт, который не был бы запятнан прошлым? Если же опыт загрязнен прошлым, тогда это только продолжение прошлого – и потому не является оригинальным переживанием. То, что важно, это чтобы те из вас, кто имеет дело с детьми, не внушали им свои собственные заблуждения, собственные представления о призраках, свои собственные частные идеи и переживания. Избегнуть этого очень трудно, потому что пожилые люди много говорят о таких несуществующих вещах, не имеющих значения в жизни; и вот постепенно они передают детям свои собственные заботы, страхи и суеверия. А дети, естественно, повторяют то, что слышали. Важно, чтобы пожилые люди, обыкновенно сами ничего не знающие о подобных вещах, не разговаривали о них в присутствии детей, а помогали создавать такую атмосферу, в которой дети могу расти свободно и без страха.