ГЛАВА IX

ОБ ИСКУССТВЕ ПРОВЕДЕНИЯ ГРАНИЦ

“On boundary making” – так в разгар охватившего мир военного психоза сэр Томас Холдич, один из испытаннейших практических творцов границ в новейшей истории, отец ставшего знаменитым разграничения между Чили и Аргентиной, озаглавил свое сочинение, открыв тем самым тайну. Это был тот самый человек, который дал меткое определение “безмерной стоимости географического невежества”, а уж он-то понимал кое-что в деле.

Итак, в простом словосочетании “делание границ” заключена все же доля мрачной политической иронии, со времен Шекспира еще не полностью вымершей в англосаксонстве. Можно ли “делать” и устанавливать границы, или же их следует не часто “создавать”, а еще лучше “разрешать им быть”, если они считаются благом для отграниченных? В действительности проведение границ – поистине высокое искусство. Недаром в древности это считалось “делом богов” и было облечено разнообразными народными преданиями и эзотерическими государственными философами в блеск мистерии .

Решающее различие, стало быть, в том, является ли создаваемая граница односторонне авторитарной, устанавливаемой путем насилия другой стороны, как, к сожалению, многие границы человечества, или же она возникает и вырастает из обоюдного самоопределения. О том, какая нелепость зарождалась в результате авторитарной компиляции (искажения) границ за зеленым столом [переговоров] при, как правило, всеобщей географической необразованности народных и государственных представителей, откровенно рассказывает сэр Томас Холдич. Для него, практика индийско-афганского и чилийско-аргентинского разграничений, на первом плане проблема практической пригодности границы, прежде всего возможность ее проведения при переносе с зеленого стола на местность. Дипломатическая компиляция границы возникает для него чаще всего лишь при попытке ее демаркации.

Опытнейший специалист по разграничению [владений] Британской империи беспощадно разоблачает, предчувствуя еще во время бушевавшей мировой войны то, что раскрыло потом заключение мира 1919 г., продемонстрировав неясность понятий, неосведомленность не только в географической реальности вещей, сущности дела, но и в простейшем искусстве чтения карт дипломатами, ведущими государственными мужами и парламентариями.

В качестве смягчающего обстоятельства следует лишь признать, что наука, на первых порах принимавшая участие, при [с.97] всем избытке понятий также внесла мало ясности и сама создала для занятых честным поиском в ней и сетующих неразбериху в понимании политических, общественно-политических и государственно-правовых, пригодных в естественно-научном смысле, естественных и дарованных природой границ, что вполне пригодилось для ловли рыбы в мутной воде, для замешательства формальных душ и их сознательного или неосознанного заблуждения.

Американо-канадская граница в проливе Хуан-де-Фука, отделяющем канадский остров Ванкувер от территории штата Вашингтон (США)

Flotten-Sammelplatz – пункт сосредоточения военно-морских сил Victoria (Виктория) – главный город Ванкувера, административный центр провинции Британская Колумбия (Канада)

С реальной, эффективной, имеющей практическое значение границей мы были знакомы до сих пор как компромиссом между резкими отклонениями во взглядах. Имеют ли при этом место все же такие аномалии, как даже при отношении Ратцеля (который все-таки является поборником здравого человеческого разума, порожденного жизнью, против формалистов) к границе по[с.98]градусам, которую он обозначает как “природную”? Значит, продуманная линия должна быть естественной границей, хотя она, например между Канадой и Соединенными Штатами, на расстоянии более 2 тыс. км проведена наобум, напрямик, и на выход к Тихому океану, где она сливается с образовавшимися (генетическими) поистине природными границами, ведя к абсолютно абсурдным геополитическим отношениям на границе, изображенным мною на собственной схеме в книге “Геополитика Тихого океана” . Такой промах дает затем Г. Вагнеру, и впрямь хранителю формы, возможность как защитнику фактически в данном случае признанного Ратцелем естественного права выступить против него.

Нужно, однако, хоть раз самому – где возможно, с хорошей лупой в одной руке и цейссовским биноклем в другой – осмотреть снеговую линию, границу леса или иной растительности, “подножие” горы, “главный гребень”, “водораздел” в тропиках, попытаться установить пограничное предполье болота, даже линию берега моря (уже ботанический сад обнаруживает замысловатость поддержания зоны отмелей!), не говоря уже об истинной прибрежной линии в мангровом болоте, чтобы убедиться, что жизнь не терпит так называемые аккуратные разделы, что природа не расположена к прямым, проведенным на картах линиям, часто насмехается над ними. Даже линия улицы, линия строений, т.е. нечто искусственное, на совершенно прямой улице изобилует правовым коварством и сервитутами – от развесистого дерева, отношения к организму улицы и его многочисленным правам до свободно бегающей собаки. Насколько резка бездна в общем плане между практикой и теорией!

Сэр Томас Холдич в своем сочинении о “делании границ” говорит с жестокой издевкой о проведении границы “у подножия горы”, которая со всеми разновидностями, таящими в себе неожиданные неприятности, переходит в другие виды ландшафта, или же о границе “в трех километрах южнее течения реки”, при определении которой надо снова искать крайне опасный для жизни переход через реку в нескольких сотнях метров, то и дело обходить непреодолимые обрывы плоскогорья, а тысячелетние права выпаса и трассы общения постоянно пересекаются подобным же образом, как, например, имело место на венгерской, румынской и южнославянской границах в бывшей Венгрии.

Практика проведения границ сталкивается прежде всего с многочисленными остаточными состояниями (рудиментами), с которыми ей приходится разбираться. “Подвластные”, тесно связанные малые пространства, картографически доступные пониманию, и незафиксированные, традиционные состояния пограничного общества нематериального и материального типов, транзитные права, права выпаса, религиозные территориальные притязания, проистекающие из древнеримского [с.99] разделения на провинции, культурные структуры, берущие свои истоки из давно исчезнувших имперских образований, политическая зависть, экономически важные доступы к реке, права водопоя, заявки на разработку полезных ископаемых должны быть подвергнуты девальвации. Сказываются признаки былой утраты инстинкта, следы юридического своенравия; но, разумеется, и упорное удержание претензий и прав, как, скажем, в случае с благоприобретенными сервитутами в частных владениях, – причины, которые часто сильнее вновь возникших границ. Как упорно придерживается, например, и нынешний Китай, “цветущее Срединное народное государство”, своих суверенных прав в отношении внешних территорий, исходя из опыта, что оно, временно утратив их, вновь обрело, как только волна пошла вверх, поскольку лишь в критический период сохранялась претензия. С подобной же планомерностью и целеустремленностью успешно действует римская церковь .

В целом же мы находим гораздо большую свободу и надгосударственного движения земельных владений на планете, больший обмен пространством, чем полагает оперирующее малым пространством центральноевропейское представление о делании границ на длительный срок. “Безопасность” не есть правило, а исключение.

Важным для понятия “делание границ” является прежде всего представление исполнителя об изображаемом и неизображаемом на границе. Многие сервитуты допустимо изобразить на картах и таким образом зафиксировать; другие полностью не поддаются начертанию в горизонтальной проекции и ее возможностям.

Как раз понятие “углубление” в родную землю и жизненная форма отечества с установленными рубежами исключают чисто плоскостное изменение пространства как окончательное и удовлетворительное. Ибо в таком случае такие типично однозначные сооружения, культурные свидетельства, как имперские крепости Эльзаса, фигура рыжебородого в Кайзерсберге, который теперь перекрестили в “Свободную гору” (как будто с этим исчез бы Гейлер из религиозной немецкой истории!), Страсбургский кафедральный собор, должны были бы пойти вспять!

Даже если мы интересуемся границами высокоразвитых культурных ландшафтов, то и тогда обнаруживаем при самой примитивной границе выпаса, при пересечении привычных летних и зимних перегонов на выпасы раннего культурного ландшафта то же самое противоречие между прокладыванием границы на бумаге и на местности. Например, Берлейн в книге “А difficult frontier” (“Трудная граница”) точно указывает, что практически невозможно провести современную границу между Албанией и государством южных славян по Белому Дрину, что здесь преграждают путь участки, захваченные простым грабежом лишь к выгоде итальянских заправил. В декабре 1926 г. мы видим вновь возродившимся это опасное место. Схожее таят в себе Вогезский лес (Мюнстерталь!) и Вале. [с.100]

Для значимости нашего собственного представления о нетронутых и ставших культурным ландшафтом границах, с одной стороны, и созданных искусственно – с другой, ценно то, что мы такие различия ищем, например, в глубинах морей и рек, где они достаточно легко обнаруживаются в зажатом в тиски фатерланде (глубины Химзе, окопы на Рейне). Здесь хорошо видно, что вырастает на протяжении столетий из состояния культурного равновесия в противовес неустойчивым пограничным территориям, что следует понимать под переходным фильтром, под развитыми или еще скрытыми состояниями на границе.

Центральной, или Внутренней, Европе с ее высокой плотностью населения стало почти чуждым явление – предусмотрительный перенос границ на новые, привлекательные для культивирования земли: та работа, из которой на основе искусства топографии выросла практика городского строительства в Соединенных Штатах, чему обучался в молодости Джордж Вашингтон . Еще раньше мы в Центральной Европе оказываемся, к сожалению, в положении наблюдателей за обратным развитием, ибо и наша немецкая граница почти повсюду показывает стадии отхода, позволяя иногда думать о стянувшихся на теле биологических рубцах, об откатывающемся к морю отливе, о тающем в Альпах глетчере. Разве такие названия, как Англия, Франция, Ломбардия, Андалузия, – не свидетели возвратного образования границ народов?

К плодотворным сравнениям, навеянным воспоминанием, которое все же может быть близко и многим читателям, подводит также рассмотрение “фронтов” мировой войны как временных границ с почти всеми свойственными им жизненными проявлениями границы. Как мало фактически изменилось благодаря формальным мирным договорам в напрашивающихся здесь аналогиях, показывает изучение изощренных увечий границ, появившихся с тех пор вследствие Версальского договора, например из толкования части II, ст. 28 мирного договора о доступе к Рейну и Висле. При этом становятся очевидны и дальнейшие нарушения договора даже в отношении этих искалеченных прав, как и в результате нарушения части IV, раздела VIII, ст. 156-158 Вашингтонской конференцией : следовательно, и де-факто и де-юре это уже многократно продырявленный документ. Подобное кропание сказывается по всей Земле: в старой империи Габсбургов, в Албании , в южной части Тихого океана (Науру) . Даже граница между Аляской и Канадой в качестве приобретенного силой чужеземного наследия, в данном случае русско-английского договора 16 (28) февраля 1825 г., как обнаруживается, обременяет нового приобретателя.

Это благоприятное стечение обстоятельств, что суровейшие повороты против неспособности создать границы, против непомерной стоимости географического невежества исходили из англосаксонских источников, и мы должны присоединиться к ним, проявив учтивость к пока еще господствующей в современном [с.101] мире расе. Особо ценные конструктивные замечания, прежде всего об изображаемом и неизображаемом на картах языковых границ, содержатся в книге Н. Кребса об альпийских странах и в сопроводительном слове Р. Зигера и доктора М. Сидарича к лингвистическим картам Тироля, Каринтии, Штирии и Бургенланда .

Материалы для сравнений дают нам опыты почти всех экспедиций по обозначению и устройству границ, например германо-французской в Камеруне, и их эмпирика непосредственно связана с двумя следующими главами [этой книги] о различном отношении мира природы и мира духа к биологически правильной, требованиями жизни на Земле защищенной и санкционированной границе и с вопросом: необходимо ли воспитание пограничного чувства? Весьма щепетильным ответом на него мы по необходимости завершим первую часть этих исследований. Затем последуют разработки об отношении исследователя границ к понятию “искусственные границы”.

Однако предпосылка таких исследований – то, что условия существования жизненной формы, к которой принадлежишь сам, так вобрал в себя, что неестественные увечья и совершенные над ней насилия столь же болезненны, как подобные действия на собственной коже. Лишь благодаря такому восприятию к научной объективности будут присовокупляться и необходимая тонкость восприятия в отношении враждебного жизни противоестественного делания границ, и чувство, что, борясь против него в собственном деле, борешься против такового в интересах человечества. Именно это чувство необходимо немцу, чтобы хоть как-то верить в справедливость своего дела. [с.102]

Примечания:

ПРИМЕЧАНИЯ

Юра – система горных хребтов на границе между Францией и Швейцарией, давшая название юрскому периоду, в течение которого образовалось большинство гор этой системы. [с.12]

2 Маньчжурия – историческое наименование современного Северо-Восточного Китая. Происходит от названия раннефеодального государства Маньчжоу, существовавшего в первой половине XVII в на этой территории. В 1932 г была оккупирована Японией и провозглашена якобы независимым государством Маньчжоу-Го. Освобождена Советской Армией в 1945 г. в ходе войны на Дальнем Востоке. [с.12]

3 Монголия – в средние века центр Монгольской империи, затем провинция Китая, получившая независимость де-факто в 1911 г, с 1924 г. Монгольская Народная Республика. [с.12]

4 Вероятно, имеются в виду лидеры Гоминьдана – политической партии в Китае, созданной в 1912 г. До 1927 г играла прогрессивную роль в борьбе за развитие суверенного Китая, свободного от засилья иностранного империализма. Основателем Гоминьдана был китайский революционер-демократ Сунь Ятсен. [с.12]

5 Ратцель Фридрих (1844-1904) – немецкий географ и зоолог, в 1886-1904 гг. профессор географии Лейпцигского университета. Основоположник немецкой социологической школы, названной его учеником Челленом геополитической. Согласно воззрениям Ратцеля, особенности народа и занимаемого им пространства обусловливают особенности государства, его внутреннюю и внешнюю политику; само же государство он считал биологическим организмом, подчиненным законам биологического развития.

Представление Ратцетя о государстве, требующем определенного пространства, послужило одним из источников геополитики. Ратцелю принадлежат общеземлеведческий труд “Земля и жизнь” (русский перевод 1903-1906 гг. ), имеющий подзаголовок “Сравнительное землеведение”, другие фундаментальные работы (см об этом с. 419). [с.12]

6 Mayль Отто – видный немецкий географ, сотрудничавший с журналом “Zeitschrift fur Geopohtik”. После прихода к власти фашизма прекратил свое сотрудничество в нем. Наряду с Пассарге конструировал ландшафтные границы путем механического наложения на карту отдельных элементов. [с.12]

7 Пенк Альберт – известный немецкий географ (XIX-XX вв.), занимавшийся изучением водного баланса суши, картографированием земной поверхности, формы которой ставил в центр географических исследований. Будучи участником Международного географического конгресса в Берне (1891), выступил с предложением создать Международную карту мира (в м. 1:1.000.000). Уделял большое внимание страноведческим описаниям. Под его редакцией в Германии в XX в. издавалась серия “Bibliothek Landerkundliche Handbucher”. [с.12]

8 Шоу Бернард (1856-1950) – выдающийся английский писатель, драматург и публицист. [с.12]

9 В 1817 г. США достигли соглашения с Великобританией о ликвидации военно-морских сил на Великих озерах и на озере Шамплейн с оставлением сил, необходимых лишь для сбора таможенных пошлин и налогов. Это соглашение известно как соглашение Раш – Багот. Однако США сохраняли свои верфи на озерах до 1825 г., а Великобритания – до 1834 г. После заключения Вашингтонского договора 1861 г. обе стороны по молчаливому согласию перестали поддерживать укрепления на американо-канадской границе и она стала “неохраняемой границей”. [с.12]

10 Автор имеет в виду итоги первой мировой войны прежде всего для Германии, зафиксированные системой договоров, образующих Версальскую систему послевоенного устройства мира. Читатель не преминет заметить резко отрицательное отношение К. Хаусхофера к Версальскому договору, которое красной нитью проходит через все его работы, представленные в данном томе.

В Версальском договоре содержался статут (устав) Лиги Наций, описание границ Германии с Бельгией, Люксембургом, Францией, Швейцарией, Австрией, Чехословакией, Польшей и Данией, определялись вопросы политического устройства Европы. Так, Германия обязывалась признавать и соблюдать все соглашения, которые могут заключить главные союзные и объединившиеся державы с правительствами Бельгии или Нидерландов в целях замены договоров 1839 г., [с.12] устанавливавших бельгийский нейтралитет. Германия признавала переход к Бельгии округов Эйпен и Мальмеди, а также так называемой нейтральной и прусской частей территории Морене (см также примеч. 34. С. 46).

Люксембург выходил из состава Германского таможенного союза, Германия признала его полную независимость.

Германия обязалась уважать независимость Австрии в границах, которые были установлены Сен-Жерменским мирным договором 1919 г., признала независимость Чехословакии, граница которой была проведена по линии старой, существовавшей к началу первой мировой войны, границы между Австро-Венгрией и Германской империей.

Германия обязывалась признать полную независимость Польши, отказаться в ее пользу от части Верхней Силезии, от прав на город Данциг (Гданьск) с округом, которые объявлялись вольным городом под защитой Лиги Наций. Данциг входил в пределы таможенной границы Польши, которой предоставлялось право ведения его внешних сношений и защиты интересов его граждан в других странах.

Устанавливалась новая граница между Германией и Данией. Эльзас-Лотарингия, отошедшая к Германии согласно условиям Франкфуртского мира 1871 г., возвращалась под суверенитет Франции. В качестве компенсации за разрушение угольных копей на севере Франции угольные копи Саарского бассейна переходили на 15 лет под управление комиссии Лиги Наций. Имелось в виду, что вопрос о дальнейшей судьбе этого района решит плебисцит.

Германия была обязана провести демилитаризацию Рейнской зоны. Ей запрещалось содержать или строить как на левом, так и на правом берегу Рейна, к западу от линии, проходившей в 50 км восточнее реки, военные сооружения и содержать в указанной зоне какие бы то ни было воинские части. Германия обязывалась снести все укрепления на островах Гельголанд и Дюне.

Эти территориальные изменения К. Хаусхофер представляет как ставящие Германию в невыносимое положение, лишающее ее необходимого “жизненного пространства”. Столь же отрицательно К. Хаусхофер оценивает положения Версальского договора, касающиеся колоний. В результате этого договора бывшие германские колонии, а также некоторые арабские территории бывшей Османской империи были распределены между победителями на основе системы мандатов от имени Лиги Наций, согласно которой государства-мандатарии устанавливали свою опеку над территориями, якобы неспособными к самостоятельному управлению. Так, Великобритания получила мандат на управление Западным Того, а также частью Камеруна и большей частью Германской Восточной Африки (Танганьика), германские владения в Юго-Западной Африке отошли к Южно-Африканскому Союзу. Франция помимо мандата на Сирию и Ливан получила также мандат на Восточное Того и часть Камеруна; Бельгия – на Руанду-Урунди; Япония – на Тихоокеанские острова к северу от экватора – Маршалловы, Каролинские и Марианские; Австралия – на остров Науру (совместно с Великобританией и Новой Зеландией) на бывшую германскую Новую Гвинею и острова Тихого океана к югу от экватора; Новая Зеландия – на острова Западное Самоа.

Серьезный урон понесли позиции Германии в Китае, где она пользовалась рядом привилегий и преимуществ, вытекавших из прежних германо-китайских договоров. Так, Германии пришлось уступить в пользу Великобритании принадлежавшее ей имущество на территории британской концессии в Кантоне (Гуанчжоу), а в пользу Японии – все права и привилегии на территории Цзяочжоу.

Версальская система оказалась крайне неустойчивой и очень быстро проявила признаки распада. Не устранив коренных империалистических противоречий, приведших к первой мировой войне, эта система породила ряд новых между победителями и побежденными, равно как и между странами-победительницами, что ускорило образование новых военно-политических блоков, чреватое серьезными конфликтами. В результате большинство положений Версальского мирного договора не выдержали испытания временем и были нарушены к началу второй мировой войны. Первым нарушением территориальных постановлений Версальского договора явилось вступление германских войск в марте 1936 г. в Рейнскую демилитаризованную зону. Следующим – захват Австрии в марте 1938 г. В конце сентября 1938 г. Гитлер с согласия Чемберлена и Даладье (“мюнхенский сговор”) захватил Судетскую область Чехословакии, а в марте 1939 г. была [с.13] оккупирована вся Чехословакия. Через неделю после этой акции Германия аннексировала принадлежавший Литве Мемель (Клайпеду). Погоня за “жизненным пространством”, “справедливыми границами” привела к логически неизбежному финалу – второй мировой войне.

Следует также заметить, что К. Хаусхофер, представляя Германию пострадавшей в итоге первой мировой войны стороной, исподволь, с той или иной степенью открытости, снимает с нее ответственность за ее развязывание. Он не упоминает о том, что Версальский мирный договор устанавливал виновность Германии и ее союзников в развязывании первой мировой войны. В договоре содержалось постановление о специальном суде над Вильгельмом II, а также о судебном преследовании лиц, “обвиняемых в совершении действий, противных законам и обычаям войны”. Однако это осталось благим пожеланием на бумаге. Примечательно, что в трактовке этой проблемы Хаусхофер апеллирует не к историческим фактам, – хотя по многим темам проявляет высокую эрудированность в области всемирной истории, – а к психологии, или народной психологии, к ложно понимаемому “патриотизму”.

Вопрос об ответственности за войну приобрел особую остроту еще в 1918 г Например, британский премьер Ллойд Джордж отмечал: “Все более укреплялось мнение, что война сама по себе – преступление против человечества и что войны никогда не будут ликвидированы полностью, пока они не будут квалифицироваться как уголовные преступления, а инициаторы и подстрекатели войны не понесут заслуженного наказания” (Ллойд Джордж. Правда о мирных договорах. Т. 1. М., 1957. С. 90). В связи с этим ставился вопрос о привлечении к суду кайзера Вильгельма II. Врученный на Парижской мирной конференции германской делегации 7 мая 1919 г. текст мирного договора содержал статью, устанавливавшую ответственность Германии за развязывание мировой войны. Тогдашний германский министр иностранных дел Брокдорф-Ранцау отказался подписать договор. В записке, представленной Брокдорф-Ранцау на предложенный ему проект договора, он выдвинул следующие возражения и контрпредложения.

Германия выступала против передачи Польше частей Восточной Пруссии и немецкой Померании, Данцига, передачи Польше и Чехословакии Верхней Силезии, отторжения от Германии Саарской области и оккупации Рейнской области. Германия отказывалась нести ответственность за все военные расходы.

Германия соглашалась уменьшить свою армию до 100 тыс. человек, в вопросах территориальных уступок предлагала взять за основу программу Вильсона (уступка Эльзаса и Лотарингии, признание Данцига, Мемеля и Кенигсберга открытыми портами, проведение в Шлезвиге плебисцита, передача колоний под мандат Лиги Наций), выражала готовность уплатить 100 млн. золотых марок, восстановить разрушенные области Бельгии и Франции, принимала обязательство поставлять Франции в первые пять лет по 20 млн., а в последующие пять лет – 8 млн. т угля, соглашалась на передачу в счет понесенных убытков части германского торгового флота. Германская делегация демагогически предлагала создать комиссию для выяснения виновников войны и их наказания.

После отказа конференции рассмотреть эти предложения Брокдорф-Ранцау покинул мирную конференцию и подал в отставку. Национальное собрание в Веймаре приняло резолюцию о необходимости подписать мирный договор, исключив из него статью об ответственности Германии за войну. Однако нажим союзников вынудил немцев капитулировать и подписать договор с упомянутой статьей.

Хаусхофер объективно как бы продолжает линию германской делегации в Версале. Поскольку договор был подписан, то с юридической точки зрения он лишен возможности прямо отрицать ответственность Германии за войну, отсюда его уклончивый язык и обходные маневры.

Нюрнбергский процесс продемонстрировал не только уместность, но и международную необходимость привлечения к ответственности виновников развязывания войны и проведения политики геноцида. Этот нравственный императив и международно-правовая норма поддерживаются всеми честными людьми на планете. [с.14]

ПРИМЕЧАНИЯ

(с.17) См. весьма примечательную статью: Fischer Th. Das Deutsche Reich in seinen heutigen Grenzen: eine Eintagsfliege! // Geographischer Anzeiger. Justus Peter. Gotha, 1900. № 1, ход мыслей которой стал одним из сильнейших побудительных мотивов к написанию данной работы.

Абендланд (Abendland) – с конца XVIII в. собирательное название для средневековой католической и христианской Европы. В XIX-XX вв. это понятие легло в основу теории, согласно которой “Абендланд” (или Европа), восточная граница которой определялась, как правило, произвольно, является неким сообществом народов, которые культивируют западный образ жизни. “Закат Европы” (“Untergang des Abendlandes”) – выражение, повторяющее название книги О. Шпенглера “Закат Европы” (т. 1. М., 1993; т. 2. М., 1998). [с.18]

В своих сочинениях Хаусхофер часто использует понятия и образы, заимствованные из мифологии. Так, свет и тьма в мифологической модели мира – одно из основных противопоставлений. С мифа об отделении света от тьмы в библейской традиции (“Бытие”) начинается творение. [с.18]

Шпенглер Освальд (1880-1936) – немецкий философ и историк, приобрел известность после успеха своего труда “Закат Европы” (1918-1922). Развивал учение о культуре как множестве замкнутых организмов (египетская, китайская, индийская и т.д.), как бы выражающих душу народа и проходящих определенный жизненный цикл. В 20-е годы выступал как публицист консервативно-национального направления. В 1933 г. отклонил предложение нацистов о сотрудничестве, за что гитлеровский режим подверг его бойкоту. [с.18]

Фауст – один из неувядаемых образов мировой литературы, вечный вопрошатель о смысле человеческой жизни, воплощение загадок и противоречий; олицетворение дерзаний человеческого разума и в то же время сомнений в необходимости этого дерзания, неукротимого движения к неизведанному и постоянного вопроса о границах этого стремления, о пределах “дозволенного” при вторжении человека в жизнь Природы и Космоса.

Иное толкование приобрел этот образ в культуре и идеологии фашистской Германии: это “сверхчеловек”, “истинно немецкий герой”, носитель идеи группового эгоизма, одержимый безжалостно-наступательной агрессией. [с.18]

Основана Оттоном I (912-973), германским королем с 936 г., первым императором Священной Римской империи (Sacrum Romanorum Imperiam – Heiliges Romisches Reich). Священной она стала в 1254 г. В конце XV в. к этому названию были добавлены слова “германской нации”.

Священная Римская империя германской нации была этнически пестрым образованием. Помимо немецких территорий в ее составе было много славянских земель, находившихся под властью австрийских и немецких князей, а также областей с итальянским, французским, валлонским и венгерским населением. Сама империя (после Вестфальского мира 1648 г. существовавшая чисто номинально как совокупность в основном мелких государств) официально прекратила существование в 1806 г. [с.19]

Эллинизм – период в истории стран Восточного Средиземноморья между 323 и 30 гг. до н.э., когда на месте державы Александра Македонского образовалось несколько государств: Селевкидов, Птолемеев, Пергам, Понтийское царство и др., политический строй которых сочетал элементы древневосточных монархий и греческих полисов. Термин “эллинизм” был введен в науку немецким историком Дройзеном. [с.19]

Ашока (268-231 до н.э.) – властитель империи Маурьев, занимавшей почти всю Индию и часть современного Афганистана. Сыграл важную роль в становлении буддизма как мировой религии. [с.19]

Акбар (1542-1605) – падишах Индии из династии Великих Моголов. [с.19]

Перикл (490-429 до н.э.) – вождь афинской рабовладельческой демократии. [с.19]

Александр Македонский (356-323 до н.э.) – царь Македонии с 336 г., основатель крупнейшей мировой империи древности. [с.19]

11 Карл Великий – король франков (768-814), основатель Римской империи средневековья. Коронован в Риме в 800 г. папой Львом III императорской короной, что служило знаком его власти над всем Западом.

В 843 г. в Вердене три внука Карла Великого делят его империю на три королевства, которые дадут начало, правда не сразу и после многочисленных войн, немецкой, французской и итальянской нациям.

12 Гогенштауфены – династия германских королей и императоров Священной Римской империи в 1138-1254 гг., в 1197-1268 гг. – также короли Сицилийского королевства.

Фридрих Гогенштауфен Барбаросса (1123-1190) – император Священной Римской империи (1152-1190). [с.19]

13 Под Второй Германской империей (“Deutsches Reich”) понимается созданная Бисмарком в 1871 г. Германия в результате ее объединения “железом и кровью”. Вторая Германская империя фактически рухнула в 1918 г., но в официальных документах это название сохранялось в Германии до 1945 г. [с.19]

14 Т.е. Священной Римской империи германской нации. [с.19]

15 Шиллер Иоганн Фридрих (1759-1805) – немецкий поэт, драматург и теоретик искусства Просвещения, один из основоположников немецкой классической литературы. [с.19]

16 Термин “Das dritte Reich” (“Третья империя”), переводимый в нашей обществоведческой литературе как “Третий рейх”, употреблен в книге немецкого искусствоведа, историка культуры Артура Мёллера ван дер Брука “Das dritte Reich” (1923). Термин был заимствован нацистами и использовался в пропагандистских целях. [с.19]

17 Предполье – полоса местности перед главной полосой обороны или укрепленным районом, включающим несколько оборонительных позиций и инженерные заграждения. Элемент построения обороны в армиях многих государств. [с.19]

18 Борьба за существование (нем. Kampf um Daseins) – крылатое выражение, связанное с широким признанием теории Чарлза Дарвина, которое содержится в заглавии его знаменитого труда “Происхождение видов путем естественного отбора, или Сохранение благоприятствующих пород в борьбе за существование”. [с.19]

19 Речь идет о границах Германии, установленных Версальским договором 1919 г. [с.19]

20 Оптимизм автора вполне оправдан. К моменту публикации этой книги (1927) Германия существенно улучшила свое положение внутри страны и на международной арене. Она преодолела последствия небывалой послевоенной инфляции (в 1923 г. одна золотая марка стоила 38,1 млн. бумажных марок), в 1924 г. приняла разработанный международной комиссией экспертов “план Дауэса”, который предусматривал предоставление Германии займа в 200 млн. долларов для восстановления ее промышленного потенциала и регулирования уплаты репарационных платежей (132 млрд. марок). В 1925 г. были подписаны Локарнские договоры о гарантии ее западных границ (см. примеч. 1. С. 170-171), а в сентябре 1926 г. Германия стала членом Лиги Наций. [с.20]

ПРИМЕЧАНИЯ

(с.21) Braun G. Deutschland. 1. Aufl. Berlin, 1916. S. 311.

ii (с.21) Sieger R. Die geographische Lehre von den Grenzen und ihre praktische Bedeutung. Verhandlungen des XXI. Deutschen Geographentags. Berlin, 1926.

iii (с.24) Особенно показательными в этом направлении являются личные записки Наполеона I и его командиров подразделений о переходах пограничных зон (“Correspondance de Napoleon”) или многочисленные добротные работы французского Генерального штаба, а также Alombert et Colin. Campagne de 1805 en Allemagne (с обширным приложением писем); Moltke. Briefe aus der Turkei // Gesammelte Schriften. Bd VIII; из более нового времени Hamilton J. A staff officer's scrap book. London, 1906 или “Bilder-Atlas” d. phot. Abtlg. d. jap. Gen.-Stabs 1905 о культурно-политической границе Кореи и Маньчжурии или Сахалина.

iv (с.24) Ratzel F. Die Erde und das Leben. Leipzig – Wien, 1901; Braun G. Op. cit.; Sapper K. Geologischer Bau und Landschaftsbild. Vieweg. Braunschweig, 1917; Linnebach K. Die gerechte Grenze im deutschen Wfesten. Berlin, 1926; Curlis H. Versailles-Vertrag. Berlin, 1919; “Deutschlands Wasserwirtschaft”. R. Hobbing. Berlin, 1921; Konig F. Von der Not des Elsassertums in Geschichte und Gegenwart. Hochland, 1920; из англо-саксонского наследия: Hill E.H. The geography of international frontiers. London, Geogr. Journal Roy. Soc, 1906, II. P. 145, Bd 28; Mack J.L. The border line. Edinburgh, 1925.

Гёте Иоганн Вольфганг (1749-1832) – выдающийся немецкий поэт, мыслитель и естествоиспытатель, иностранный член Петербургской Академии наук (1826). [с.25]

Впечатления Гёте относятся к тому периоду его жизни, когда он был студентом Страсбургского университета (1770-1771). Готическому собору в Страсбурге, который явился для него истинным откровением, Гёте посвятил статью “О немецком зодчестве”, где выступил в защиту готической архитектуры, в которой ревнители Просвещения видели лишь проявление невежества и дурного вкуса. Но суждения Гёте не совсем точны: готическая архитектура (XII-XIV вв.) была не немецкого, а французского происхождения. Что же касается Эльзаса, то здесь издавна переплетались немецкие и французские традиции. И это переплетение традиций отражает Страсбургский собор, строительство которого было начато в 1276 г. [с.25]

Блаженной памяти Эрвина из Штейнбаха (лат.). Эрвин из Штейнбаха, вероятно, главный зодчий Страсбургского собора. [с.25]

Для гражданского самосознания Гёте характерно, что он не признавал границ между государствами, устанавливаемых честолюбием и войнами, протестовал против всех форм угнетения. [с.25]

В начале XVIII в. в результате нескольких экспедиций (1711, 1713, 1719-1721 гг.), возглавляемых русскими исследователями, Россия начала активную деятельность по освоению Тихоокеанского побережья. Когда до японцев дошли эти сведения, они в 80-е годы XVIII в. предприняли попытки исследования островов Южно-Курильской гряды. Наиболее известный японский географ и исследователь Могами Токунаи был первым из своих соотечественников, достигших островов Итуруп и Уруп в 1786 г. Высаживаясь на островах в конце XVIII – начале XIX в., японцы ломали пограничные знаки, вытесняли русских с островов, применяли угрозы и силу. [с.25]

Пассарге Зигфрид (1867-1958) – немецкий географ. Занимался разработкой теоретических основ региональной физической географии и ландшафтной типологией, построенной исключительно на физико-географической основе. Автор фундаментального труда, посвященного основам ландшафтной географии (Passarge S. Die Grundlagen der Landschaften. Bd 1-3. Hamburg, 1919-1920). [с.25]

Орография – раздел геоморфологии, изучающий расположение и размеры горных хребтов, возвышенностей и других форм рельефа. [с.25]

Поля крупнозернистого льда в верховьях ледников. [с.25]

Алтай – горная система в Центральной Азии, простирающаяся на восток от Казахстана в Западную Монголию и Северный Китай. [с.25]

Бамо (Бхамо) – город в Северо-Восточной Бирме, в верховье судоходного участка реки Иравади. [с.25]

Харбин – город в Северо-Восточном Китае, главный город провинции Хэйлунцзян на реке Сунгари. [с.25]

Гумбольдт Александр (1769-1859) – немецкий естествоиспытатель-энциклопедист, географ и путешественник. Исследовал Центральную и Южную Америку, был на Урале и Алтае. Один из основоположников современной географии растений, геофизики, гидрографии. [с.25]

Речь идет о дальности стрельбы немецкого чудо-оружия, терроризировавшего в годы первой мировой войны жителей Парижа. Как известно, дальность стрельбы артиллерии на протяжении целых пяти столетий не превышала 4-5 км, затем за несколько десятилетий перед войной 1914-1918 гг. достигла 30 км, а на заключительном ее этапе, в 1918 г., неожиданно увеличилась до 128 км. Этот скачок был следствием создания на заводах Круппа в Эссене дальнобойной пушки, получившей название “Колоссаль”. Орудие имело 110 футов (32,5 м) в длину и 40 дюймов (1,016 м) в диаметре. Первый выстрел по Парижу был сделан 23 марта 1918 г., последний – 9 августа 1918 г. Всего немцы выпустили по Парижу 303 снаряда, из них 183 разорвались в центре столицы и на окраинах.